Прошла ещё неделя. Паша упивался каждым моментом того, как Вика всё больше погружалась в привычку следовать тем внушениям, что он заложил в неё.

Прошло ещё несколько дней, когда Вика начинала с привычных сцен куннилингуса прежде чем переключиться на анальный секс перед самой кульминацией. Но с каждым днём она все быстрее переключалась на сцены того, как женщин грубо трахали в попку. И Вика быстро доводила себя до оргазма, лаская свой клитор и трахая пальчиком свою попку.

Пришло время для следующего внушения. Когда Паша только начинал, он планировал просто подчинить сексуальные желания девушки своей воле. Но теперь он понял, что этого недостаточно. Глядя на то, как она извивалась на своих пальцах от оргазмов, пока девушек трахали, как безвольных кукол, он предположил, что у Вики может быть ещё склонность к возбуждению от унижения.

Привычно оставшись в пятницу вечером чуть позже, он опять застал Вику в своём кабинете.

Заложенные ранее триггеры позволили быстро погрузить её в транс, которому она уже не могла, да и не хотела сопротивляться.

В этот раз он снова полностью раздел её, но уже не прикасался. В этом не было необходимости. В девушке уже было достаточно установок и ярких воспоминаний, которыми можно было манипулировать.

— Ты смотрела порно на этой неделе? - начал он свой привычный допрос внутреннего я Вики.

— Да.

— Как ты относишься к привычке смотреть порно каждый день?

— Все смотрят порно. Это нормально.

— Ты мастурбировала, пока смотрела порно на этой неделе?

— Да.

— Ты доводила себя до оргазмов, смотря порно?

— Да.

— Представь, как ты кончала в последний раз. Расскажи, что ты испытывала.

— Я..Я смотрела, как связанную девушку выпороли, а потом начали трахать в попку. Она громко стонала...Я была возбуждена. Очень возбуждена... - дыхание девушки становилось глубже по мере того, как она переживала воспоминания вчерашнего вечера. - Мои соски и клитор набухли, я сильно сдавливала их, но я не могла кончить. Нужно было что-то ещё.

— Тебе было недостаточно ласки клитора? - надавил Паша, понимая, что такое постыдное признание тяжело даётся Вике, но погружённая в транс она не могла не ответить на этот вопрос.

— Да...Мне нужно было поласкать мою попку тоже. - выдохнув, признала девушка.

— И ты начала трахать свою попку тоже?

— Да...

— Что ты испытывала, трахая свою попку?

— Стыд...

— Что ещё? - не давая возможности увильнуть, продолжал давить Паша.

— Наслаждение... Возбуждение...

— Почувствуй, как наслаждение и возбуждение наполняют тебя. Но ты не можешь прикоснуться к себе. Когда я щёлкну пальцами, возбуждение станет в два раза сильнее.

Щёлк. Девушка тихо выдохнула и пошире развела ножки в стороны.

— Ты чувствуешь, как стыд за то, что ты получаешь такое наслаждение, трахая свою попку, остаётся в тебе?

— Да...

— Так и должно быть. Только плохие девочки кончают, когда их трахают в попку. Ты была очень плохой девочкой. Когда я щёлку пальцами, ты ощутишь, как возбуждение станет в два раза сильнее. Ты ощутишь, как наслаждение от пальчика в твоей попке станет в два раза сильнее, пусть и только в твоём воображении. Ты ощутишь, как стыд продолжит расти.

Щёлк. Девушка застонала. Её бедра непроизвольно подались вперёд.

— Ты возбуждена. Ты испытываешь наслаждение. Ты испытываешь стыд. Плохая девочка.

— Я возбуждена. Я испытываю наслаждение и стыд. Я плохая девочка.

— Тебе нужно наказать себя за это. Ты не можешь ласкать свой клитор своей рукой.

— Я.... - сомнение исказило лицо Вики

Щёлк. Очередной стон наполнил тишину кабинета.

— Ты возбуждена. Ты испытываешь наслаждение. Ты испытываешь стыд. Плохая девочка.

— Я возбуждена. Я испытываю наслаждение и стыд. Я плохая девочка.

— Ты должна наказать себя за это. Ты не можешь ласкать свой клитор своей рукой.

— Я должна наказать себя. Я не могу ласкать свой клитор рукой.

Щёлк.

— Мммммхххх - тело девушки изогнуло дугой от возбуждения, ищущего путь наружу.

Паша взял ножницы со стола и поднёс их вплотную к капюшону клитора.

Бёдра девушки толкнули продвинулись на миллиметр вперёд, касаясь обжигающего холода металла.

Ты можешь только тереться о другие предметы.

— Я...

Щёлк. Стон, и металл погружается в нежную плоть девушки, доставляя долгожданное удовольствие.

— Ты так возбуждена. Ты так хочешь кончить. Тебе сейчас так хорошо.

— Я так возбуждена. Я так хочу кончить. Мне так хорошо.

Бёдра девушки неистово бросали её на ножницы. Которые Паша иногда отодвигал чуть дальше, вырывая стоны разочарования из груди девушки.

— Но ты не можешь кончить. - старые внушения уже глубоко погрузились в сознание Вики.

— Я не могу кончить.

— Ты знаешь, что тебе нужно сделать.

Щёлк.

Правая рука девушки привычно опустилась к её попке и, смазав колечко ануса, Вика запустила свой пальчик сразу на две фаланги внутрь.

Сработавший триггер сразу же отправил девушку за грань оргазма. Паша ещё что-то говорил Вике, пока та кончала. Но она не могла разобрать, что именно. Она провалилась в темноту.

Разбудил её охранник, проводивший вечерний осмотр.

— Что ж вы, Виктория Алексеевна, совсем себя не жалеете! Ступали бы вы домой. - по-отцовски нежно разбудил Вику охранник Сергей Петрович. Ему уже было давно за 60, бывший военный, а сейчас занимающийся этой работой скорее чтобы не заскучать.

— И не говорите, Сергей Петрович... Но вы же знаете, как это у нас... Нужно успеть к дате закрытия тендера. - ловко придумала правдоподобную ложь Вика. - Побегу я. Хороших выходных!

— И вам! - попрощался с ней Сергей Петрович.

“Что же это со мной происходит?” - думала Вика по пути домой, пытаясь вспомнить, что же произошло. Её киска была вся мокрая, а низ живота приятно тянуло, как будто бы после оргазма.

Но не могла же она такое забыть? Или могла?

Она усиленно копалась в памяти, и ей даже показалось, что в памяти промелькнули картины, какой-то истязаемой ножницами девушки, но тут она натолкнулась на парня, который стоял прямо посередине дороги.

— Эй, смотри, куда прёшь! - грубо выругался он. Его друг же, стоявший рядом, бесцеремонно пробежался глазами по фигуре Вики, а потом вдруг перевел внимание куда-то за её спину.

— Гляди, вон та идёт.

Вика воспользовалась моментом и пошла дальше. Обернувшись, она заметила, как эти два парня уводили девушку в спортивной юбке в сторону леса. Может быть, ей показалось, но ладонь одного из парней по-хозяйски опустилась и сжала попку незнакомой девушки.

Вернувшись домой, она привычно скинула с себя одежду и уже хотела было привычным движением включить один из тех роликов, что она приглядела ещё вчера, но внезапная волна стыда вызвало отвращение.

Она же не какая-то полоумная порно зависимая шлюха. Просто у неё давно не было секса, вот она и увлеклась этим в последнее время.

Внутренний голос уверенно убеждал её, что это нормально дать себе возможность отдохнуть от работы и получить причитающиеся ей наслаждение. С другой стороны, стыд не отпускал её. Ей и так казалось, что все вокруг знали, как она проводит вечера, а как она начала увлекаться анальным сексом, это чувство только усилилось.

Пока внутри неё продолжался диалог, она привычным движением все-таки включила очередной ролик и, сама не замечая этого, погрузилась в него.

Возбуждение и предвкушение наслаждения были такими же сильными, как и всегда, но она просто не могла заставить себя начать мастурбировать. Набухший клитор пульсировал и болел, требуя прикосновения.

Паша замер у экрана, наблюдая за тем, как Вика перенесла ноутбук на кухню. “Чёрт, надо будет поставить дополнительные камеры на кухню тоже” - с досадой подумал он. Оставалась. Правда, ещё камера ноутбука.

Вика стояла полностью обнажённая напротив стола, куда она поставила ноутбук. Её разгоряченное тело находилось всего в нескольких сантиметрах от холодной поверхности столешницы. Бёдра Вики медленно качнулись вперёд.

Давай, сделай последний шаг, Вик. Ты же знаешь, что это неизбежно. - прошептал Паша.

Её тело жадно насадилось на край стола. Одновременно с этим отступило и ощущение стыда. Бёдра повторили движение, высвобождая разряды наслаждения.

В попке Вики уже легко помещалось два пальчика, а приближаясь к оргазму она частенько засовывала и три. Вот и сейчас Вика кончала второй раз за день, испытывая облегчение одновременно и от стыда, и от накопленного возбуждения.

“Ты поступила правильно” - нашептывал голос в голове - “Если контролировать твою похоть, то это пойдёт тебе только на благо”.

Этот голос успокаивал. Этот голос дарил тепло. Отходящий от бури эмоций разум легко подчинялся ему. Он уже не казался таким инородным, как когда-то давно. Как и возможность получаться заслуженное наслаждение, которое когда-то казалось ей постыдным. Он подсказывал, направлял её. Теперь он еще и помогал укротить её чувства. Именно так, как ей и было нужно.

Это стало началом недели, на которой трещины идеального работника и холодной стервы начали возникать в безупречном фасаде Виктории Алексеевной.  

По утрам Паша всё чаще замечал, как сборы Вики на работы затягивались. Сначала она начала надевать кружевное полупрозрачное бельё вместо привычных простых бежевых, которые она использовала в большинстве случаев. Примерив очередной комплект в начале сборов, она всегда несколько мгновений крутилась перед зеркалом любуясь своей подтянутой фигурой, подчёркиваемой акцентными линиями белья. 

Голубые глаза искрились чёртиками, пока её руки пробегали по её телу вверх и вниз.  

“Я бы неплохо смотрелась в кадре” - проскакивала озорная мысль в её голове. Как и многие девушки, фантазии об эротических фотосессиях, бывало, навещали её, но в последнее время это случалось заметно чаще.  

Первоначально Вика продолжала надевать строгие костюмы поверх этого, возбуждая Пашу ещё сильнее тем фактом, что он знал, что находится под привычным набором из строгих брюк и широкой блузки. 

Но и это скоро изменилось. В один из дней, оценив свой финальный образ в зеркале, Вика недовольно поморщилась и разделась. Занырнув на мгновение в шкаф, она вернулась с комплектом из короткой юбки-карандаша и плотно обтягивающего её тело и грудь свитера. 

Текстура свитера была довольно плотной, но рельеф лифчика всё равно немного проступал сквозь него, оставляя широкий простор для фантазии. 

И эта фантазия захлестнула мысли всей мужской части коллектива, внимание которой к Вике только выросло. Вика не признавала это даже внутри себя, но это ещё больше подпитывало её похоть. Ей уже не хватало одного оргазма, ей приходилось доводить себя до оргазма два или три раза, прежде чем её сознание очищалось от извращённых картин, постепенно заполнявших его на протяжении дня. 

Также Паша заметил, что Вика стала облокачиваться о стол, когда подходила к кому-то с вопросом или заданием. Вроде как довольно невинное действие, но вскоре Паша заметил, что, если Вика думала, что рядом никого нет, она могла незаметно прижаться к углу стола всего на пару мгновений и всего чуть-чуть сильнее. Но Паша не сомневался, она искала стимуляции уже за пределами безопасности дома. Её воля медленно подтачивалась, и она не всегда справлялась с внезапными порывами желания, потребности в наслаждении. 

Только закрывалась входная дверь, как она бросалась к каменной столешнице, жадно вжимая свой клитор в холод поверхности.

Просматриваемые видео тоже изменились. Её всё больше увлекала идея подчинения женщины. Как идеальные тела краснели от ударов, как женщины похотливо тёрлись поверхностью трусиков о лакированный мысок мужского ботинка или покорно принимали шлепки по пульсирующей в предоргазменном состоянии киске.

Паша скрупулёзно изучал новые пристрастия Вики. Продумывая свои следующие шаги. Ему казалось, что Вика уже готова к тому, чтобы подпустить мужчину к себе, если он всё спланирует правильно. Но было одно но. Недостаточно было просто подпустить какого-то мужчину, это должен был быть именно Паша. А вот её неприязнь к нему никуда не делась, он всё ещё никак не вписывался в её типаж, и из-за этого она стала относиться к нему еще хуже.

Он даже уже начал подумывать о том, чтобы приказать Вике сесть на его член, но изучая материалы по поведенческим сценариям он наткнулся на момент того, что даже при наличии установок, глубоко вплетённых в привычки объекта, остальные элементы сознания не только не становятся более уязвимыми, но даже наоборот, могут более ревностно защищаться внутренним я объекта.

И всё указывала именно на это. Несмотря на то, что Паша контролировал источник возбуждения Вики и мог на это влиять, для Вики это воспринималось как её собственное решение. Соответственно её остальные части личности только усилились, она не поменяла своего отношения к щуплому коллеге, потому что в её представлении он никак не мог выполнить те фантазии, которые наполняли её разум в последнее время.

Всё указывало на то, что попытка переломить внутреннее я через колено, не то что бы не даст результата, но может привести к двум исходам: либо полное подчинение и исчезновение внутреннего я как такого или полное разрушение и иммунизация элементов контроля.

Поэтому в субботу утром Паша озадаченно наблюдал за тем, как Вика на экране собиралась в спортивный зал после того, как уже привычным образом довела себя до оргазма, только проснувшись, не зная, каким мог бы быть его следующий шаг.

Правда, контроль над источниками возбуждения Вики никуда не делся, и он решил воспользоваться одной из закладок, что он оставил в её сознании.

Она как раз натянула салатовые стринги, когда её телефон завибрировал. “Ну что он хочет от меня в выходной день” - устало пролетело в голове Вики до того, как она все-таки открыла сообщение.

Её взгляд затуманился. В её голове что-то громко щёлкнуло.

Щёлк.

Рука безвольно опустила телефон на стол, а она взяла с него ножницы и легла обратно на кровать, широко разведя ноги в стороны.

— Почувствуй, как наслаждение и возбуждение наполняют тебя. Но ты не можешь прикоснуться к себе. Когда я щёлкну пальцами, возбуждение станет в два раза сильнее.

Щёлк.

Перед её глазами опять всплыла обнажённая девушка, лежащая перед неизвестным мужчиной в полной его власти. Девушка застонала.

Щёлк.

— Ты возбуждена. Ты испытываешь наслаждение. Ты испытываешь стыд. Плохая девочка.

— Я возбуждена. Я испытываю наслаждение и стыд. Я плохая девочка.

Вика завороженно наблюдала со стороны, как незнакомка, которая часто всплывала на грани сознания Вики в последнее время, в очередной раз изогнулась, наполняемая похотью.

Руки Вики подрагивали, поднося лезвия ножниц к полоске трусиков.

— Я возбуждена. Я испытываю наслаждение и стыд. Я плохая девочка. —прошептали губы Вики.

Щёлк.

— Ты должна наказать себя за это. - мужчина продолжал шептать девушке что-то на ушко, но это гремело громом безапелляционности в ушах Вики.

— Я должна наказать себя за это. - сказала девушка.

Я должна наказать себя за это. - сказала Вика.

Щёлк.

“Я всего лишь попробую, каково это...” - пронеслось в голове Вики за мгновение до того, как обжигающий металл коснулся и её кожи...

Щёлк.

Это не девушку истязали ножницами, это была она сама, Вика. Осознание этого шокировало Вику, она вспомнила до мельчайших подробностей, что с ней делали. Что делал. Он.

Щёлк.

Её бедра непроизвольно качнулись ещё раз, погружая остриё ножниц ещё глубже в чувствительный бугорок её клитора. Волна желания прокатилась по телу Вики, смывая какие-либо воспоминания о ещё совсем недавно чётких картинах её мучений.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

На экране Паши красный огонёк мигал в углу экрана, пока запись того, как Вика подводила себя к грани оргазма снова и снова на протяжении получаса, не остановилась.

Щёлк.

— Я всего лишь попробую, каково это...