Данный рассказ написан мной на заказ по просьбе одного из моих преданных читателей. У него было желание описать секс своей матери с транссексуалом. И я воплотила его желание в " жизнь". Насколько удачно у меня это получилось судите сами.

********************

Каждый год мать ездила на Юг отдыхать в санаторий. Ей ежегодно давали путевку в Минеральные воды от автоколонны, где она трудилась в должности главного бухгалтера. И всегда в начале августа.

И всякий раз ровно через две недели. Отдохнувшая и загоревшая под жарким южным солнцем мамаша возвращалась домой.

В этом году, в августе, матери вновь, как и всегда, дали путёвку в Минеральные воды. Но через две недели она вернулась домой не одна, как обычно. А в сопровождении молодой длинноногой блондинки, на вид лет тридцати. И прямо с порога, не разбирая чемодан, заявила мне и отцу. Что её спутницу зовут Анжела. Она беженка из Цхинвала и ей негде жить. Временно она поживет у нас, пока не найдет себе работу и жилье.

Папаша, конечно, тут же стал возражать. Мол, зачем нужна чужая баба в доме. Нам самим тесно в малогабаритной хрущевке. А тут ещё какую-то беженку принимать.

Но все решила литровая бутылка чачи, привезенная матерью с Юга. За ужином она поставила её на стол, и отец угомонился. Папа Толик был большим любителем бухнуть и, выпив крепкой чачи, тут же подобрел и согласился на то, чтобы новая знакомая нашей матери. Симпатичная блондинка с длинными, как у фотомодели, ногами, временно пожила у нас в квартире. Естественно, пока не найдет себе другое жилье.

Мое мнение мамаша не стала спрашивать. Я недавно закончил школу и ждал призыва в армию. Осенью меня должны были забрать в доблестные вооруженные силы Российской Федерации. И я был полностью зависим от матери. Так как нигде не работал. А мать давала мне карманные деньги на сигареты и обещала устроить проводы в армию. Накрыть достойный стол с выпивкой и закуской, чтобы я мог пригласить своих друзей.

И если бы я стал бы возражать против присутствия чужой женщины у нас в квартире, где и нам втроём негде было повернуться. Мамаша тут же бы лишила меня карманных денег. И про проводы в армию можно было забыть. Пошел бы на призывной пункт пешком, на " сухую", без положенного в этих случаях застолья с друзьями.

По этому я не возражал, когда мою комнату мать отдала своей новой знакомой. Беженке тёте Анжеле, которая на Юге залечивала ранение, полученное в ходе боевых действий у себя на родине. Там, на курорте, моя мать с ней и познакомилась. И по доброте душевной пригласила пожить у нас в райцентре. За тысячу километров от её родной Осетии, где было неспокойно.

И вот приезжая блондинка заняла мою комнату. А меня мамаша пересилила в зал на раскладушку. Но я особо не роптал по этому поводу. Все равно через пару месяцев мне придётся спать два года на узкой солдатской кровати с панцирной сеткой. А моим домом станет унылая казарма, возможно, на другом конце нашей необъятной Родины.

Но тётю Анжелу я невзлюбил не из за того, что она стала спать на моей уютной кровати, а я отлеживал бока на раскладушке, из которой я давно вырос, и мои ноги свешивались с неё до пола.

Просто я органически не переносил блондинок. Даже таких красивых, как эта осетинка. Из за их белесых и невзрачных лобков. Моей страстью были брюнетки с чёрными заросшими пиздами. И на порно фото с ними я мог дрочить часами до пены.

Возможно, страсть к чернявым женщинам у меня возникла в восьмом классе, когда в бардачке отцовского " ЗИЛа " я нашел колоду игральных карт с голыми женщинами. И одну карту я из этой колоды украл. По иронии судьбы ей оказалась шестерка крестей. Брюнетка с большой грудью и чёрным волосатым лобком.

Эту игральную карту я затер до дыр. И спускал на неё многие литры жирной молодой спермы. Так же как на трусы своей матери. Сорокалетней толстозадой бухгалтерши, у которой помимо шикарной жопы была крупная грудь и широкие ляжки. А так же симпатичное лицо. И она была брюнеткой.

Однажды мать забыла свои грязные трусы в ванной, и я воспользовался её забывчивостью. Пока родительница была на работе, я "заколол" уроки и дрочил целый день на её трусы. Нюхая их пожелтевшую от ссак промежность, вдыхая волшебный аромат женской мочи и выделений.

В складках белых маминых трусов я нашел чёрный волосок с её лобка. И понял, что пиздень у мамы Иры заросла чёрными волосянками. А таких женщин я обожал.

Отец давно уже не спал с женой в одной кровати. Лет пять назад сам добровольно перешёл из её спальни в зал на диван. Какой смысл спать с женщиной и её не ебать? А папаша больше любил прикладываться к бутылке и играть вечерами в домино во дворе с мужиками за деревянным столом. Такими же забулдыгами, как и он. Вот и ездила моя мать одна на курорты " лечить" больные почки. И там отрывалась по полной. Армяне и разные " чурки" любили такие жопы, как у мамы Иры.

Но мне не понятно было одно: зачем она притащила с собой с курорта эту беженку, у которой не было ни гроша в кармане. И тем более своего жилья?

Благотворительностью моя мать никогда не занималась. Напротив, она была из тех людей, про которых говорят " у них зимой снега не выпросишь". Насколько я знал, моя мать никому ничего не давала просто так. А однажды даже не дала денег в долг своей сестре. Из - за жадности.

А тут холит и лелеет какую-то молодую блядь, с которой подружилась на курорте?

Эта тётя Анжела целыми днями проводила в квартире. Пила кофе на кухне и курила, стоя у окна в открытую форточку. А так же читала любовные романы. И моя скупая на деньги мамаша покупала ей дорогие сигареты, одежду и обувь.

Мне, родному сыну, мать давала денег, которых едва хватало на дешевую " Яву". От неё по утрам у меня был кашель. А этой молодой блондинке, с которой познакомилась в санатории, покупала дорогой " Честер".

Такая щедрость со стороны моей скупой от природы матери по отношению к беженке из Южной Осетии, с которой мамаша имела, можно сказать, " шапочное" знакомство. Меня сначала удивила. А потом насторожила.

Уж не поменяла мама Ира ориентацию и к сорока годам и из ярой гетеросексуалки вдруг стала лесбиянкой. Хотя подобный расклад не укладывался в моей голове, зная отношение своей матери к сексменьшинстам. А мать их люто ненавидела. И всегда плевалась, когда про геев или лесбиянок писались статьи в газетах и журналах. Но все же я решил повнимательнее понаблюдать за своей толстозадой мамашей - бухгалтершей и её новой подругой тётей Анжелой.

Красивой молодой блондинкой с голубыми глазами и длинными, растущими от " ушей " ногами.

При всей моей нелюбви к блондинкам. Я должен был признать, что ноги у этой беженки с Цхинвала были красивыми. Впрочем, как и она сама. Эффектная девушка с короткой стрижкой и чувственным ртом. Правда, груди у неё были небольшие. А мне нравились сисятые женщины. Такие, как моя мамаша.

Только голос у тёти Анжелы был грубым. Больше похожий на мужской, чем на женский. Но мать говорила, что она много курит. Мол, переживает из - за войны у себя на родине. И от этого у нее такой голос с хрипотцой.

И это было правдой. Дымила блондинка, как паровоз. Курила одну за одной, и ей пачки на день не хватало.

Насколько дней наблюдений за матерью и её новой знакомой прошли у меня в пустую. Ничего подозрительного я за ними не заметил.

Как обычно, мать приходила с работы. Мы ужинали всей семьей на кухне. И расходились по комнатам. Я шел в зал, где смотрел телевизор. Мама Ира уходила к себе в спальню, там у неё тоже стоял телик.  А тётя Анжела закрывалась в моей комнате, ложилась в одежде на кровать и читала любовные романы. Их приносила с работы мать.

И вот однажды, когда я уже отчаялся найти компромат на свою мать и её молодую подругу, которую она непонятно зачем приютила у нас дома, стесняя тем самым меня с отцом и себя. Я встал ночью поссать в туалет и, проходя по коридору из зала, увидел, что дверь на кухне приоткрыта и в ней горит свет. И оттуда доносились тихие женские голоса.

Это меня тут же насторожило. Ведь на часах, когда я поднялся поссать, было три часа ночи. И зачем в столь поздний час моя мать с подругой пришли на кухню?

Дальше я шёл уже на цыпочках и, подкравшись к углу прихожей, заглянул оттуда на кухню через приоткрытую дверь.

За столом сидела мать в белой ночной рубашке и тётя Анжела в длинном зелёном халате до пят. На столе стояла початая бутылка коньяка, две рюмки и тарелка с закуской. Нарезанный тонкими ломтиками лимон и шоколад.

Говорила больше мать. И она, сидя за столом, держала в своей руке ладонь сидящей напротив неё блондинки, страстно её поглаживала, смотря на молодую женщину влюблёнными глазами.

Увидев это, я понял причину, по которой мать привела в дом беженку с Осетии, и всячески заботилась о ней.

Они были лесбиянками. Насчёт своей матери я точно не был уверен. Но тётя Анжела так похотливо смотрела на сидящую через стол от неё маму Иру. Что сомнений не было. Она стопроцентная лесби и, очевидно, любит женщин постарше, раз связалась с моей мамой, зрелой брюнеткой с роскошными формами.

И стоя за углом коридора, мне удалось подслушать обрывок их разговора. Из которого следовало. Что завтра выходной и они вдвоем пойдут на дачу. Где уединяться до вечера.

Услышав подобное, я тут же передумал идти в туалет и, сняв с ног тапки. Тихонько, на цыпочках, стараясь не шуметь, вернулся в зал.

И хотя ссать я хотел сильно после выпитого пива накануне. Я решил перетерпеть и сходить в туалет позднее. Чтобы себя не обнаружить и не спутать матери и её подруге все планы. Ведь если они поймут, что я мог подслушать их разговор. То с большей долей вероятности перенесут интимное свидание на другое время и место.

Интересно, кто из них активная, а кто пассивная?

Думал я, лёжа на раскладушке в зале, в ожидании, когда мать с тётей Анжелой уйдут из кухни спать в свои комнаты. И я смогу сходить спокойно поссать.

Я знал, что среди лесби есть активные и пассивные партнёрши. А так же имеются универсалки, которые могут быть при желании и активными, и пассивными в постели.

Моя мать - пышнотелая брюнетка с объемным задом. Скорее всего, пассивная и любит, когда у неё отлизывают. А тётя Анжела - актив. Она худощавая, энергичная и как раз подходит на эту роль.

Дождавшись, когда подруги уйдут с кухни в свои спальни спать. Я проскользнул в туалет, где закрылся на защелку.

Поссав, я прямо там и подрачил. Мысленно представляя лежащую на спине мать с раздвинутыми ногами, с чёрным заросшим лобком. И тётю Анжелу, которая лежит на животе между её ног и старательно вылизывает у неё влагалище.

А ещё, надрачивая член, я понял, что смогу вживую увидеть секс между моей матерью и её новой подругой. Если раньше их. Попаду на дачу и спрячусь в бельевом шкафу.

И от того, что, возможно, завтра своими глазами увижу, как тётя Анжела и моя мать станут заниматься запрещенной лесбийской любовью. Я так обильно кончил, что залил спермой не только унитаз, но и само сиденье. И такого за мной сроду не было.

Вытерев бумагой сиденье и смыв воду в толчке. Я вернулся в зал и под храп спящего на диване пьяного отца. Стал думать, как мне попасть на дачу раньше двух лесбиянок - своей матери и её подруги. И успеть спрятаться и затаиться в шкафу.

Дачи, где обычно горожане отдыхают и проводят время на природе, в общем понимании у нас не было. Зато был дом в деревне в семи километрах от нашего города. Это родительское гнездо моей матери.

Мама Ира выросла в селе, а потом переехала в город, там вышла замуж и получила квартиру от автоколонны где она работала. А дом в деревне после смерти своих родителей не стала продавать. Мы использовали его под дачу.

За домом был сад и огород, на котором мать сажала различные овощи и картофель на зиму.

Сам дом был небольшим, сложенный из красного обожженного кирпича и пристроенной к нему деревянной террасой. В доме, помимо террасы, была кухня с традиционной русской печью. И одна комната, которая служила нам и спальней, и залом одновременно.

В этой комнате у стены стоял диван-кровать, на котором я спал, когда мы семьёй приезжали в деревню. Чуть поодаль располагалась просторная деревянная кровать. На ней спали отец с матерью.

Рядом с диваном находился обеденный стол и три стула. А у стены, возле дверей, с торца. Стоял огромный, под потолок, бельевой шкаф из чёрного дерева.

Сколько я помнил, шкаф был всегда закрыт на ключ. Мать говорила, что раньше его открывали. Но ключ от шкафа куда-то подевался, и он так и остался стоять с закрытыми дверцами.

Отец было хотел взломать двери шкафа топором. Но мамаша не дала ему это сделать. Объяснив пропойце мужу, что внутри все равно нет ничего стоящего. Кроме старых пальто и шуб, давно поеденных молью. И портить из - за них шкаф не стоит.

Тем более, что эту старинную, судя по всему, мебель. Можно будет со временем продать за хорошие деньги. Так как этот шкаф раньше стоял в усадьбе местного помещика. И попал в дом моей матери в революцию. Его из разграбленного крестьянами барского имения привёз на телеге её прадед Иван.

С тех пор старинный бельевой шкаф стоял в доме, где жила раньше моя мать с родителями.

Сбоку на этом шкафу даже год его постройки имелся. Тысяча девятьсот девятый.

Хотя мать говорила, что ключ от шкафа давно утерян. Я его все же нашёл. Он лежал, завёрнутый в холщовый мешочек, в небольшом углублении в русской печи на кухне.

По мимо ключа. Там находился огарок свечи, клубок шерстяных ниток и самодельное шило.

То, что это был тот самый утерянный ключ от старинного шкафа, стоящего в зале. Я понял по его форме и затейливым вензелям на конце. Такие ключи делали только в царское время.

Естественно, я ничего не сказал о находке родителям. И, дождавшись, когда мать с отцом ушли по делам на улицу. Открыл ключом дверцы шкафа и заглянул внутрь. В надежде отыскать там что-то ценное. Но был разочарован. Внутри, как и говорила мать. На вешалках висели старинные пальто и шубы, давно вышедшие из моды, с воротниками, побитыми молью.

Я было хотел отдать ключ матери, так как внутри не было ничего стоящего. Как случайно увидел на внутренней стороне дверей шкафа защёлки. Шкаф закрывался изнутри, и в нем можно было скрытно сидеть и быть никем не замеченным и наблюдать в замочную скважину.

А из неё вся комната была видна, как на ладони. Стол с диваном и кровать.

И я решил втихаря понаблюдать за матерью, когда она будет переодеваться в грязную одежду, чтобы увидеть её голую.

Однажды я так и сделал. Проскользнул в дом, пока мать делала какие-то дела во дворе, и, открыв шкаф ключом, спрятался в нем и затаился.

Спустя несколько минут мать пришла со двора в дом и, к моей радости, стала снимать с себя одежду, думая, что я где-то на улице. А я в это время сидел в шкафу в метре от нее и наблюдал за ней в замочную скважину.

Но, к сожалению, мама Ира не стала полностью снимать с себя одежду. Разделась только до трусов и лифчика. Но мне и этого хватило с лихвой, чтобы дрочить на увиденное до пены.

Мать никогда не ходила по квартире в нижнем белье. И я в этот раз впервые увидел её полуголую. В белых трусах и в таком же цвете бюстгальтере, в чашах которого томились её тяжелые груди.

Я видел жопу мамы Иры, плотно обтянутую белыми трусами. Её живот сексуальный и нежный. Широкие ляжки и стройные ножки. Женщиной моя мать была привлекательной для мужского взгляда. Как телом, так и лицом.

Ослепительно красивой мою мать, конечно, нельзя было назвать. Таких матерей не бывает. Фотомодели с ногами от ушей, как правило, не рожают и не становятся матерями.

Мама Ира была обыкновенной русской бабой со своими проблемами, достоинствами и недостатками. Как миллионы женщин в нашей стране. Но, конечно, не лишена особого шарма пухлой жопы, глядя на которую моментально встает член. Приличными грудями, в меру обвислыми. И симпатичная на лицо. Всегда накрашенная и благоухающая духами. Сорокалетняя брюнетка.

Только отец не замечал, какая у него жена смазливая и прогонистая бабенка. Ласки с женой он давно променял на общение с друзьями, собутыльниками и игроками в домино.

И теперь я его сын, взрослый восемнадцатилетний парень. Займусь его женой. А я реально желал засадить маме Ире, после того, как увижу, чем она занимается на даче с подругой.

И у меня созрел конкретный план, как получить компромат на свою мать и её новую подругу беженку тётю Анжелу. Чтобы потом выебать их обеих.

В деревню, где находился бывший родительский дом моей матери. Автобус ходил только два раза в день. Утром в десять часов, и возвращался оттуда после обеда в три часа дня.

А я решил смотаться на дачу пораньше, в шесть утра на велосипеде. Скажу матери, что собрался на реку ловить рыбу. А сам прямиком отправлюсь в деревню, где спрячусь в шкафу и буду в нём сидеть, ждать, когда она приедет туда с тётей Анжелой.

— Мам. Я на речку пойду рыбу ловить. Только к вечеру домой, наверное, вернусь. - сказал я матери утром, едва проснувшись и встретившись с ней на кухне.

Мать всегда вставала рано, чтобы успеть приготовить завтрак и попасть на работу. А до автоколонны, где она трудилась в должности главного бухгалтера, было далеко. И в выходной день она не изменила своей привычке рано вставать и просунулась в шесть утра.

Мама Ира стояла ко мне спиной у газовой плиты, готовя еду для своей любовницы Анжелы. Та обожала яичницу на сале. И мать в данный момент как раз её и жарила. Сама мамаша сало не любила, боялась растолстеть. А для меня и тем более для своего пропойцы мужа, она так старательно и заботливо не готовила еду с утра.

Мать вообще не готовила завтраки. Сама обходилась чаем с печеньем. А мы с папашей питались тем, что найдём в холодильнике.

И только с появлением у нас в квартире длинноногой блондинки тёти Анжелы. По утрам на кухне стало пахнуть жареным беконом и яйцами.

— Бутерброд хоть с собой возьми, Олег. Целый день на реке сидеть голодным. И охота тебе тащиться в такую рань на рыбалку. Поспал бы ещё. - ответила мне мать, повернувшись от плиты.

Она открыла холодильник и на скорую руку сделала мне два бутерброда с хлебом, сыром и сухой колбасой. Что было неслыханной щедростью со стороны скупой матери.

Обычно мы с отцом ели дешёвую варёную колбасу. А тут мамаша сделала мне бутерброды с настоящим сервелатом.

— На, держи горе. Только бестолку на эту реку ходишь. Ни разу крупной рыбы, чтобы можно её пожарить, не принёс Олег. Носишь пескарей. Кошек кормить. - с издевкой произнесла мама Ира, давая мне в руки пакет с бутербродами, и осеклась на полуслове, глянув на мои штаны.

А там, на ширинке образовался здоровенный бугор от вставшего колом члена. Смотря на выпирающую жопу матери под халатом, я мысленно представил себе, что через несколько часов увижу её голую в деревне. И у меня невольно встал колом член.

Мать на несколько секунд дольше обычного задержала взгляд своих карих глаз на моей ширинке. И этого ей хватило, чтобы по достоинству оценить размер члена у стоящего перед ней сына.

Привыкшая на южных курортах к крупным членам армян и прочих кавказцев. Мама Ира смотрела на бугор у меня в штанах вполне профессионально, и зрачки её наглых карих глаз приятно при этом расширились.

Сорокалетней женщине понравилось то, что она увидела. И она разглядывала бугор на ширинке у сына не как мать, а как похотливая самка. Перепробовшая на своем веку много разных мужских членов.

— Мне просто нравится ловить рыбу, мам. Я не хожу по улицам и не бухаю, как мои друзья. А щука или сазан обязательно мне когда-нибудь попадутся. - сказал я матери, забирая у неё из пакет с едой, и поспешил покинуть кухню.

Мне вдруг стало стыдно стоять перед ней со стояком в штанах.

Одевшись, взяв на всякий случай с собой куртку. Я вышел из квартиры в подъезд и пошел за велосипедом в гараж.

Городок, где мы жили, был провинциальный и возле многоэтажных домов, как правило, чуть поодаль располагались гаражи и сараи. В которых горожане хранили различные вещи. Те, жильцы у которых не было машин и мотоциклов.

До реки, куда я собирался ехать ловить рыбу, было с километр. И я, не прячась от матери, зная, что она может увидеть из окна, как я вывожу велосипед из гаража. Примотал к его раме удочки, сел на него и поехал вниз, в сторону речки. Чтобы мать, если она в это момент смотрела в окно кухни. Увидела, куда я направляюсь. А пешком я никогда не ходил на реку. Всё время ездил на рыбалку на велосипеде.

И вот когда крыша нашей пятиэтажки скрылась из виду. Я повернул руль своего семискоростного " Стелса" вправо и помчался на самой быстрой скорости в сторону деревни, где находилась наша дача.

До села, где был родительский дом моей матери, я домчал за полчаса. Благо дорога была все время под гору. А асфальт ровным, без ям и колдобин. И лишь свернув с асфальта на проселочную дорогу, я немного замедлился.

Но спешить мне уже было ни к чему. Стрелки часов на моей руке показывали семь утра. А это означало, что у меня в запасе есть три с половиной часа для того, чтобы попасть в дом и спрятаться в шкафу.

Мать с тётей Анжелой приедут в деревню не раньше начала одиннадцатого. А на дачу попадут и того позже, к половине одиннадцати. Так как село, хотя и находится практически на трассе. Родительский дом моей матери стоял особняком от других домов в деревне и был расположен в самом конце улицы, возле оврага.

Не доезжая до дачи, я свернул с дороги и спрятал велосипед в зарослях крапивы и лопухов. Жителей в некогда многолюдном селе осталось мало, в основном старики и старухи. И многие дома были заброшены и заросли бурьяном. Во дворе одного из таких " заброшек" я и спрятал свой верный " Стелс". Не раз выручавший меня по любым дорогам.

Конечно, велосипед можно было поставить и в саду, который рос прямо за нашей дачей. В зарослях сирени. Мать бы его не заметила. Но она могла увидеть след от шины на траве. Недавно прошел дождь, и на земле хорошо сохранялись отпечатки.

Это был хотя и небольшой, но риск. А рисковать ради главного события в моей жизни - своими глазами увидеть лесбийский секс родной матери с чужой женщиной. Я не мог. И поэтому спрятал велосипед подальше от дома.

На дверях дачи висел замок. А ключ от него находился у матери. Она его ни кому не давала. Да он нам с отцом был и не нужен. Поскольку в деревню мы ездили все втроём, в основном для прополки огорода. И уборки урожая осенью. Так и замок на дверях дома открывала мамаша. А без нее нам здесь делать было нечего.

А ещё попасть на дачу можно было, минуя входную дверь на террасе и не открывая замок. Это я знал и воспользовался при сложившихся обстоятельствах.

Со стороны сада, в стене террасы. Под воздействием времени, дождя и снега, а также холода и жары. Отошла одна из рам. И она легко вынималась вместе со стеклами.

За домом никто толком не смотрел и его не ремонтировали по причине того, что мы в нем не жили, а приезжали только для обработки огорода. А это случалось исключительно в тёплое время года и всего несколько раз за сезон.

Отец лишь изредка окашивал траву вокруг дома косой. Делал он это для того, чтобы посторонние люди знали, что дом жилой. А также для противопожарной безопасности. Не скошенная трава вокруг дома высохнет за лето и может загореться и сжечь не только дом, но и постройки вокруг него.

В целом нерадивость отца сейчас сыграла мне на руку. Я пошатал оконную раму на террасе руками, и она поддалась. В стене образовался проём, в который я залез. Потом аккуратно поднял раму вверх и поставил ее на место.

Замок был только на двери террасы. А на двери, которая вела в дом, замка не наблюдалось. И я спокойно с террасы прошёл внутрь. Сначала на кухню. А уже потом в зал.

Ключ от шкафа у меня был с собой. Но залазить в него я не стал. До приезда матери с тётей Анжелой оставалось часа три. И сидеть все это время в темноте в шкафу мне не хотелось.

Вместо этого я сел на стул, стоящий возле стола. И, сидя за столом, принялся уплетать бутерброды, данные мне утром мамой Ирой. Не забывая посматривать в окно, из которого был хороший вид на тропинку, ведущую от дороги к дому.

Таким образом, я просидел до десяти часов утра, успев даже немного покемарить, сидя за столом. Но сон у меня был чутким. И вот в начале одиннадцатого, как я и рассчитывал, вдали показались идущие по тропинке женщины.

Первой шла моя мать, одетая в белую болоньевую куртку и в чёрную юбку. А вслед за ней семенила её любовница тётя Анжела.

На молодой женщине была надета яркая красная куртка и синие джинсы. На ногах белые кроссовки. Ночью похолодало и прошёл дождь. Вот и надели моя мать с подругой на себя болоньевые куртки.

Увидев идущих вдалеке по тропинке любовниц. У меня радостно ёкнуло сердце и встал колом член. Если, забравшись в дом, я испытывал определенные сомнения насчет приезда моей матери с подругой в деревню. То теперь я понял, что увижу вживую самое что ни на есть настоящее лесбийское порно. И не на экране телевизора, смотря его через видеомагнитофон. А буквально в пару метрах от себя. И это порно будет с участием моей матери и ее новой подруги.

Дрожащей от возбуждения рукой я достал ключ из кармана джинс и кое-как открыл им замок шкафа. Залез в него и закрылся там изнутри. Припал глазом к замочной скважине. Стал смотреть и слушать, навострив уши.

Прошло ещё минут пять, прежде чем загремел ключ в замке на террасе, и по деревянному полу послышались шаги.

— Наконец то мы с тобой одни, Ира. Если бы ты знала, как мне надоели твой муж алкаш. И сын дебил. Вечно дома сидит. И нам не даёт покоя. А я так по тебе соскучилась, милая! - произнесла тётя Анжела, зайдя с моей матерью в комнату и не снимая куртки, полезла к ней с поцелуем.

Причем сосясь с мамой Ирой в губы взасос. Блондинка мяла ей груди, распахнув на ней спереди куртку, лапая мою мать рукой за сиськи, мня их через тонкую белую водолазку.

И мяла она их грубо, по мужски.

У меня от увиденного член чуть не лопнул. Я раньше смотрел у друзей по видику лесбийское порно. Но оно не сильно цепляло. Да и там было как бы наигранно. Неинтересно. А тут всё вживую и всё по правде.

— Олега скоро в армию заберут, Анжела. Через два месяца, осенью. Потерпи немного. Нам посвободнее будет. А мужа моего легко подпоить. И он не будет мешать. Пьяный. - тяжело дыша, оторвавшись от губ подруги, произнесла моя мать и, отстранившись от неё подошла к столу, ставя на него сумку, которую держала в руке, и в ней звякнули бутылки.

Скорее всего, мать взяла с собой из дома выпить и закусить. Ведь им придется провести в доме около пяти часов до автобуса. И за это время они планировали не только заниматься сексом. Но и выпивать и закусывать.

— Не нравится мне твой Олег, дорогая. Мне кажется, он что-то подозревает. И за мной шпионит. Боюсь, как бы он не догадался, кто я на самом деле. - ответила моей матери Анжела, снимая с себя куртку и подождав, пока подруга сделает то же самое.

Зашла к ней со спины и двумя руками взялась за большие, словно шары, груди мамы Иры. И стала с наслаждением их мять, целуя мою мать в шею.

Блондинка была выше подруги, толстозадой бухгалтерши, на голову, и для поцелуя с ней ей приходилось наклоняться.

— Вот если джинсы при нем вздумаешь надеть. То вмиг заметит. У тебя же видно всё, когда ты без куртки. Говорила же тебе, не надевай в дорогу брюки. Ходи все время в юбке или в халате. - засмеялась мама Ира, поворачиваясь к ней передом.

И, потянувшись к блондинке на носках, стала сосаться с ней в губы, обняв её рукой за шею. А другую свою руку моя мать, к удивлению, положила к стоящей к ней передом подруге на ширинку синих джинс, надетых на ней. И стала мять рукой, словно у блондинки в том месте был член.

Подобная выходка со стороны моей матери не только меня удивила. Но и насторожила.

— Не люблю я эти юбки, Ира. Я всю жизнь в брюках проходила. И не могу до сих пор отвыкнуть. Хотя надо. Ты права, в джинсах меня твой дебильный сынок вмиг раскусит. Особенно, когда ты рядом. Я не могу себя контролировать, и у меня тут же встаёт. - так же смеясь, ответила моей матери Анжела, отходя от неё к столу.

Блондинка полезла в сумку и достала оттуда бутылку водки и стаканы с закуской. Именно они звякнули в сумке, когда моя мать ставила ее на стол.

— Давай выпьем сначала, Ира. А потом я твоя. Не могу, вся на нервах. Скорее бы ты мне квартиру нашла бы. А то дома у тебя мне не комфортно, особенно из-за твоего сына. - предложила моей матери блондинка, стоя ко мне боком и разливая водку по рюмкам.

А когда она повернулась к шкафу, в котором я сидел передом, давая маме Ире в руку налитую до краев водкой рюмку. То я буквально открыл рот от увиденного.

На ширинке джинс у тёти Анжелы выпирал здоровенный бугор. И он был в разы больше, чем утром у меня, когда я стоял перед матерью на кухне.

— Считай, уже нашла, Анжела. На моей работе в автоколонне алкаш один слесарем числится. У него в собственности вторая квартира которую он сдает. Однокомнатная. И недалеко от нашего дома. Но там квартиранты сейчас живут. Они ему давно не платят за квартиру. А он их никак выгнать не может. Завтра знакомых ментов на них натравлю. Те их вмиг выселят за долги. Так что дело, считай, сделано. На днях ты будешь жить одна в съёмной квартире. А я стану тебя навещать вечерами. И никто ничего не заподозрит. Буду приходить поболтать, как обычно ходят подруги к подругам. - ответила блондинке моя мать, беря у неё из рук рюмку, похотливым взглядом посматривая на ширинку её джинс.

А там выпирал не бугор, а бугрище от вставшего колом члена. Или страпона. Скорее всего. Я не верил, что тётя Анжела - транс. Уж слишком она была женственной. Да и откуда трансам взяться в России, тем более в глубинке. Они существуют только за границей, в западных странах. И снимаются в порнофильмах на видеокассетах.

Такие мысли пронеслись в моей голове. Пока подруги выпивали. Я не мог всерьёз подумать, что у тёти Анжелы между ног настоящий член. Подобное не входило ни в какие нормальные рамки.

— Хорошо Ира. Я в квартире могу закрыться и ходить голой. А у тебя дома приходиться все время в одежде находится из за твоего сына придурка. - ответила подруге блондинка, лихо, по мужски опрокидывая содержимое рюмки в накрашеный яркой помадой рот.

Моя мать выпила вслед за ней. Но не так умело, как она. А пила водку из рюмки глотками, словно это было вино. И, выпив до дна, сморщила губы и захлопала возле них ладошкой.

Мама Ира пила мало. В основном шампанское или сухое вино. А крепкий алкоголь она не любила. И выпив его, быстро пьянела.

— Подожди, Анжелка. Мы с тобой в дом зашли. А дверь за собой на крючок забыли закрыть. Пойду закрою. Тут хотя никого и нет. Но все же нам нужно быть осторожными. Я не хочу тебя потерять. И кто ты на самом деле. Посторонние не должны знать. У нас в провинции такие вещи осуждаются. И нас с тобой тут же заклюют. Что придётся из города уезжать. А я не хочу никуда ехать. - сказала подруге мама Ира, отстраняясь от неё, когда та полезла её лапать.

Мать, виляя жопой под юбкой, пошла на террасу закрывать дверь на крючок. А её молодая любовница, оставшись одна, стала снимать с себя одежду. И в одно мгновение осталась стоять на полу возле дивана в нижнем белье.

В чёрных кружевных трусиках и в такого цвета лифчике.

Тётя Анжела стояла ко мне спиной, и я видел её стройное тело сзади. Пухлую мальчишескую попку, обтянутую похожими на плавки чёрными трусами. И чёрный бюстгальтер у неё на спине.

И, постояв так с минуту, она стянула с себя трусы и сняла лифчик, бросив своё нижнее белье на стоящий рядом стул. На которым я недавно сидел и ел бутерброды.

Положив трусы с бюстгальтером на стул. Блондинка, повернулась ко мне передом и уставилась на шкаф, внимательно его рассматривая.

Тётя Анжела смотрела на дверцы шкафа, за которыми я сидел, обжатый со всех сторон шубами, пропахшими нафталином. А я с отвисшей от изумления челюстью, во все глаза, насколько позволяла замочная скважина, смотрел на неё.

Никакого страпона у подруги моей матери между ног не было. У неё там стоял колом самый настоящий член и под ним висели яйца. А с ярко-алой залупы капала смазка.

Причем хуино у тёти Анжелы был в разы больше моего, а головка крупнее. И если у меня к восемнадцати годам член был немаленьким - в девятнадцать с половиной сантиметров. То у беженки с Цхинвала между ног торчал воистину лошадиный конец. Визуально - в двадцать два сантиметра в длину и увенчанный крупной красной головкой.

Вот и разгадка того, почему моя жадная до денег мать приютила у себя в квартире молодую женщину, беженку из Осетии. У которой даже личных вещей с собой не было. А также денег и жилья.

Мама Ира, ненавидящая секс меньшинства, геев и лесбиянок. Подсела на огромный член молодого транса. Ведь тётя Анжела не была гомиком и тем более лесбиянкой. Которых моя мать не жаловала.

Эта молодая блондинка была ошибкой природы. Чрезвычайно женственным транссексуалом, у которого от мужчины был только огромный член и яйца. Ну и немного грубый голос, пожалуй. А остальное все женское. Лицо, тело, стройные ножки, которым позавидует любая фотомодель. Небольшие аккуратные сисечки, по стоявшие колом, как у девушки-подростка.

В одежде тётю Анжелу было невозможно отличить от женщины. Я смотрел у друга видеомагнитофон и у него была кассета с трансами. Так вот, всё равно, не смотря на наличие у них сисек. У зарубежных транссексуалов угадывались мужские черты. И порой даже сильно. А вот у тёти Анжелы было все женское. И она идеально играла роль женщины. Не разденься она сейчас передо мной до гола. Я бы так и думал, что подруга моей матери активная лесбиянка " буч". И они приехали на дачу для лизания пизд друг у дружки.

— У тебя в шкафу мыши, похоже, завелись, Ира. Шуршит там кто-то. - спросила у моей матери тётя Анжела, когда та, закрыв дверь на террасе на крючок, вернулась в зал.

— А ты что, мышей боишься, Анжелка? Не бойся, они оттуда не вылезут. Шкаф старый. Его дверь давно никто не открывал. Ключ от него ещё мои родители потеряли, когда я маленькой была. Но там кроме старых шуб ничего нет. Так что не обращай на него внимание, дорогая. - успокоила подругу мама Ира, подходя к ней с горящими от похоти глазами, и тут же, не раздеваясь, взяла стоящую возле дивана блондинку рукой за член.

— Ох, Анжела. Как я по нему соскучилась. Еле дождалась субботы, когда мы с тобой смогли на дачу поехать. - говорила блондинке мама Ира, обхватывая трясущимися от возбуждения пальцами её член и поглаживая его от головки до яиц.

— Думаешь, я не соскучилась. У тебя в квартире даже подрачить негде. Всю неделю терпела. - отвечала моей матери трансуха, стягивая с неё двумя руками водолазку через голову и спуская с колен чёрную юбку на пол.

На несколько секунд моя мать осталась стоять перед тётей Анжелой в белых трусах и в лифчике. Но и они тут же полетели вниз к лежащей там юбке и водолазке.

Возбужденная блондинка транссексуал буквально сорвала нижнее белье с мой матери и сейчас стояла перед ней голая, упираясь стояком маме Ире в лобок. А он у моей мамы был покрыт чёрной кучерявой волосней чуть ли не до пупка.

Со стороны было дико смотреть. Как красивая высокая транссексуалка, наклонив голову, целуется взасос в губы со взрослой женщиной. При этом, упираясь лошадиным членом ей в чёрный волосатый лобок, мнет ей голую жопу руками.

— Ещё чего не хватало - дрочить. Я постоянно в охоте и хочу твой член день и ночь, Анжела. Осталось немного потерпеть. А там мы с тобой будем чаще заниматься любовью. Когда я решу вопрос с квартирой. - грудным, срывающимся от возбуждения голосом произнесла мама Ира и, не выпуская из руки член подруги, села на диван.

А та, подойдя к ней вплотную, обхватила руками её за голову и прижалась залупой, с которой капала смазка. Прямо моей матери на груди. Ткнула её к губам своей зрелой любовницы с явным намерением дать ей в рот.

— Пососи его, Ирочка. Я очень хочу, чтобы ты мне минет сделала. У тебя это хорошо получается. - произнесла тётя Анжела или Анжел, стоя перед сидящей на диване мамой Ирой и, держа её за голову руками, давила залупой, с которой капала смазка ей в рот.

— С удовольствием, дорогая. Но при условии, что и ты у меня полижешь. Хочу кончить от твоего язычка, Анжела. - ответила подруге моя мать, берясь одной рукой еще за член и заглатывая залупу стоящего перед ней транса глубоко в рот, за щеку.

— Как скажешь, любимая. А сейчас соси, Ира. Мне разрядка нужна. Иначе у меня член лопнет. Неделю ведь со стояком проходила. - просящим голосом произнесла тётя Анжела и, схватив обеими руками мою мать за голову, задвигала тазом, вдалбливая в сосущий рот моей мамаши огромный лошадиный конец.

Мама Ира замычала, засопела носом. Но член подруги изо рта не выпустила. А наоборот, стала страстно его сосать и обхватив руками ебущего её в рот транса за жопу.

У этой Анжелы была обалденная попка. Небольшая, пухлая, похожая на футбольный мяч. И моя мать держала её ягодицы в своих ладонях, беря глубоко за щеку член стоящего перед ней транссексуала.

Я смотрел на это дело со стороны, как бы сбоку, сидя в шкафу на корточках, припав глазом к замочной скважине, и с открытым от изумления ртом. Видеть, как твоя мать в пару метрах от тебя сосёт здоровенный хуй у красивой транссексуалки было для меня за гранью.

Я даже ущипнул себя пару раз до боли за ногу, словно пытаясь осознать, наяву это происходит или во сне.

А ещё я смотрел на лобок своей матери. Он был обильно покрыт чёрной кучерявой волосней, и белые широкие ляжки у нее блестели. Мама Ира текла от наслаждения, что она сосёт член у своей подруги.

— Анжелка. Блядь. Чуть не подавилась. Обязательно было мне в рот спускать? - обиженно выговаривала стоящей перед ней подруге моя мать, откашливаясь от её спермы, попавшей ей в горло.

Но Анжела ей не ответила. Трансуха дала ей облизать свой полувялый член и, дождавшись когда мама Ира словно заправская доярка, высосет из её вялого конца, ставшего похожего на большую ливерную колбасу, остатки спермы.

Опустилась перед моей матерью на колени и припала накрашенными яркой помадой губами к её чёрному волосатому лобку.

Тётя Анжела стояла на коленях перед сидящей на диване мамы Иры и лизала у нее влагалище, быстро работая языком и губами.

— Ааааа! Оооооййй! Ааааа. Как хорошо! Анжела. Милая. Я соскучилась по твоему язычку. - моя мать тут же застонала, и уже она обхватывала светлую голову сосущей у неё пизду пизду подруги, руками прижимая её к своему волосатому лобку.

Я сидел в шкафу и смотрел на все это, дико завидуя сейчас тёте Анжеле. Как бы я хотел отказаться на ее месте и припасть ртом к чёрной маминой письке. Сосать у неё половые губы и проникать языком в её влагалище.

Самое таинственное место на теле у женщины.

— Оооооййй! Всё, Анжела. Не могу больше. Аааааа. Довела ты меня! - завыла мама Ира, сидя на диване, с силой сдавливая ляжками голову сосущей у неё пизду транссексуалки.

Стоящая перед ней на коленях тётя Анжела так усилено работала языком, вылизывая влагалище у моей мамы. Что та стала кончать, непроизвольно сдавив голову любовницы ляжками.

— Чуть не придушила, Ира. Ну и сила у тебя в ляжках. Сдавила так, аж в ушах зазвенело. - незлобно выговаривала моей матери тётя Анжела, вставая с колен.

Подбородок и губы у трансухи блестели от слизи, вероятно, попавшие ей туда из влагалища которое она так усердно лизала.

— Извини, дорогая. Ты так сладко делала языком Анжела. Что я не сдержалась. - ответила стоящей перед ней трансухе мама Ира, с любовью смотря на неё.

Но та её извинения уже не слушала. У Анжелы встал член, и она собралась ебать мою мать прямо так, сидя на диване, " по офицерски" задрав ей ноги кверху.

— Презервативы, Анжела. Они в сумке лежат. Без них я тебе не дам. - мама Ира показала глазами стоящей над ней блондинке на сумку на столе и прикрыла свой лобок ладошкой.

Это был знак того, что она не будет с ней сношаться без предохранения.

— Не люблю я с ними Ира. Ты же мне обещала, что родишь ребёнка. - недовольным голосом произнесла Анжела, но все же опустила вниз ноги моей матери, которые она собиралась положить к себе на плечи, чтобы таким образом её пороть.

Трансуха подошла к столу и, покопавшись в сумке, вытащила из неё пачку импортных презервативов " Дюрекс". И, распечатав один кондом, стала натягивать его на свой большой член.

Делала она это крайне неохотно. И судя по ее виду, ей хотелось ебать мою мать без " резинки". Но ослушаться её не могла. Хотя при желании, рослая и судя по всему физически сильная Анжела могла без особого труда изнасиловать мою мать, мягкотелую и раздобревшую к сорока годам женщину. Как никак транссексуал - это бывший мужик, и сила у него была мужская.

Но Анжела боялась перечить моей матери и тем более ей навредить. Ведь, лишившись поддержки мамы Иры, она, по сути, станет бомжихой, не имея собственного жилья и денег.

Да и не каждая женщина, и тем более мужик, сможет лечь в постель с трансом, пусть даже таким красивым, как Анжела. И тем более её содержать, тратя на это приличные деньги. Как моя мать.

— Дался тебе этот ребёнок, Анжела. Сейчас я не могу тебе его родить. Подожди ещё немного. Нам с тобой быт нужно наладить. Денег накопить. А потом я рожу, как и обещала. Но не сейчас. - ответила блондинке моя мать, убирая ладошку с лобка, и сама подняла ноги вверх, сидя на диване, словно похотливая сука, готовясь к пореву с кобелем.

Но в данном случае её собиралась сношать не кобель, а коблиха в женском обличье с мужскими половыми органами.

И, судя по выражению глаз моей матери, она хотела в отношениях с Анжелой, смазливой транссексуалкой, лишь чисто сеск. А беременеть от нее и тем более рожать ребёнка не входило в планы мамы Иры. Да и потом, как подобный факт она бы скрыла от мужа и от меня. А также от соседей и коллег по работе?

Папа Толик не обрадовался бы тому, что его жена забеременела неизвестно от кого. Ведь он её сто процентов не ебал и давно не спит с ней в общей постели.

— Ооооо. Ааааа. Наконец то. Я уже исстрадалась по нему. Ты мне до матки достала им Анжела! - завыла мама Ира в тот момент, когда трансуха запрокинула её ноги к себе на плечи и сходу вогнав ей член в чёрную заросшую пиздень до яиц, начала возвратно-поступательные движения, ебя мою мать на диване с задранными кверху ногами.

Вид из шкафа на диван и занимающихся сексом подруг был как бы сбоку, и я лишь видел мелькающую жопу тёти Анжелы и ее яйца, а так же очко.

Анус у блондинки -транссексуалки имел заманчивый тёмно-коричневый цвет и, судя по всему был " рабочим". Я знал, что трансов ебут в жопу. И они сами охотно в неё дают. И, скорее всего, эта беженка с Цхинвала не раз пробовала в задний проход с мужчинами. До знакомства с моей мамой, естественно.

— Ира. Ирочка. Любимая. Как хорошо с тобой. - приговаривала Анжела, ебя мою мать, сидящую на диване, навалившись на нее сверху.

Она в процессе полового сношения мяла руками у моей мамы её тяжёлые груди - дыни с тёмно-коричневыми сосками на концах. И даже сосалась с ней в губы взасос.

И вскоре подруги кончили. Первой застонала мама Ира, закатив глаза под лоб. А после неё зарычала Анжела грубым мужским басом. Она яростно двигала тазом вдалбливая  свой член во влагалище подруги. И через несколько секунд затихла на ней. Слегка опустив ноги любовницы вниз и навалившись на неё всем телом.