— Папа! - Брук быстро подошла к нему и обняла. - Как прошли твои выходные?

— Очень хорошо, тыковка. - Мой отец ласково улыбнулся. - Вы с братом нормально справились?

— Да. Мы всегда так делаем. - Она нервно улыбнулась мне, прежде чем вернуть свой пристальный взгляд к нему. - Эм... где мама?

— Она принимает душ. Джош, - он присоединился ко мне на кухне, - принеси и мне тоже.

Я открыл холодильник и протянул ему пиво, избегая смотреть в глаза.

— Все в порядке? - спросил он, понаблюдав за мной некоторое время.

— Да, - сказала Брук. - Все в порядке, папочка. Джош просто немного... нервничает.

— С чего бы ему нервничать? - Ему потребовалось мгновение, чтобы изучить мое лицо. - Что ты сделал? – вздохнул он. - Лучше бы это не было чем-то криминальным.

— Папочка, расслабься, - сказала Брук, растирая ему спину круговыми движениями. - Нам с Джошем нужно поговорить с тобой и мамой, и именно поэтому Джош нервничает.

Он переводил взгляд с Брук на меня, медленно потягивая пиво. - Мне не нравится, как это звучит. Меня передергивает всякий раз, когда вы оба хотите поговорить с нами. Надеюсь, дело не в деньгах?

— Нет, папочка, - сказала Брук, сама немного нервничая. - Знаешь что? Давай начнем, а мама присоединится к нам позже.

Мы переключили настройки, пока шли в гостиную. Мой отец плюхнулся на свой диван с телевизором, а мы с сестрой сели на диван, становясь все более взволнованными.

— Да? - Он включил телевизор, но продолжал смотреть на Брук. - Давай послушаем это.

— Эм... я не... черт, - вздохнула моя сестра, мельком взглянув на меня. - Папа, у нас с Джошем есть для тебя несколько потенциально неприятных новостей, и поэтому очень важно, чтобы ты старался сохранять спокойствие и непредубежденность.

— Тыковка, ты меня пугаешь, - вздохнул он. - Теперь ты не сжигала дом дотла, так что, что бы ты ни хотела сказать, это не может быть так уж плохо. - Он отхлебнул пива. - Выкладывай это.

— Привет вам двоим. - Мама вошла в гостиную, улыбающаяся и умиротворенная после принятия успокаивающего душа. - Я надеюсь, вы хорошо провели выходные? Она села на диван рядом со мной и занялась своим телефоном.

— Дорогая, дети хотят нам что-то сказать, что потенциально может выбить нас из колеи. Я хорошо ей это объяснил, тыковка?

— Да, папа. Спасибо.

— Ну, и в чем дело? - Мама положила свой телефон на стол. - Я надеюсь, что дело не в деньгах?

— Нет, дорогая, дело не в деньгах. А теперь, дети, вы полностью завладели нашим вниманием, так что мы начинаем.

— Хорошо, - вздохнула моя сестра, еще раз взглянув на меня. - Эм... то, что мы должны вам сказать, поначалу будет чрезвычайно трудно понять, но мы надеемся, что, тем не менее, вы проявите терпимость и понимание.

— Мне не нравится, как это звучит, - сказала мама. - Мне это ни капельки не нравится.

Брук встала и принялась расхаживать по гостиной, опустив встревоженные глаза.

— Дорогая. - Папа многозначительно посмотрел на маму, прежде чем снова перевести взгляд на мою сестру. - Тыковка, у нас не весь день впереди, а нам с твоей мамой нужно пойти поужинать с друзьями. Что бы это ни было, мы обещаем сделать все возможное, чтобы быть понимающими и терпимыми. А теперь выкладывай.

Дом по-прежнему походил на кладбище, и гнетущая тишина окутывала всех присутствующих, хотя еще не было произнесено ни единого слова. Глаза Брук обежали нас троих, прежде чем она вздохнула и открыла рот.

— Знаете что, это не так уж важно, - быстро сказал я, вскакивая на ноги. - Идите, наслаждайтесь своим вечером, а мы поговорим как-нибудь в другой раз.

— Джош. - Моя сестра бросила на меня угрожающий взгляд. - Сядь и будь мужчиной. Мы сообщаем им об этом сейчас.

Я вздохнул, чувствуя, как мой желудок скручивается еще немного сильнее. Я залпом допил свое пиво и в ужасе посмотрел на сестру.

— Брук, ты нас пугаешь, - сказала мама. - Я действительно хотела бы знать, что происходит, и я хочу знать это сейчас, прямо в эту секунду. Больше никаких проволочек. Высказывайся.

Моя сестра кивнула и вздохнула уже в десятый раз с тех пор, как мы спустились по лестнице, чтобы поговорить с ними. - Мама, папа... Джош и я…

— Брук, на самом деле это не так уж важно! Давай сделаем это в другой раз. Разве ты не...

— Джош, - сказала Брук, - сядь и заткнись на хрен!

— Брук! - сказала мама. - Так нельзя разговаривать со своим братом. Извинись перед ним.

Та ласка, которую мать только что дала Брук, казалось, придала ей необходимого мужества, которого ей так не хватало. Обеспокоенный взгляд моей сестры полностью сменился решительным и бесстрашным.

— Нет, мам. Я не буду извиняться перед своим братом. Однако я извинюсь перед своим парнем. Джош, милый, мне очень жаль, что я так на тебя набросилась. Ты простишь меня?

— Черт возьми, - вздохнул я, пряча лицо в коленях и пряча голову под мышками.

Поскольку моя голова была спрятана в моих конечностях в ложном чувстве безопасности, я не мог сказать, как мои родители восприняли эту новость. Однако гнетущая тишина не могла предвещать ничего хорошего.

— Брук, пожалуйста, объяснись, - услышал я, как мой отец сказал это резким, тихим тоном. - И ради твоего брата я молюсь, чтобы я тебя неправильно понял.

Я испуганно задрожал, когда он закончил, все еще невидимый, или как мне хотелось бы верить.

— Ты правильно понял, папа, - тихо произнесла моя сестра. - И тебе не на что сердиться.

В комнате воцарилось еще одно заклинание тишины.

— Джош? - Я услышал, как моя мама сказала это в шоке.

— Милый? - ласково спросила моя сестра. - Пожалуйста, подними голову и присоединяйся к нам.

Я глубоко вздохнул и поднял голову, смиряясь со своей судьбой. Я посмотрел на маму, впитывая ее озадаченный взгляд. - Мам, я... Мне так жаль.

— Детка, тебе не о чем сожалеть, - вмешалась моя сестра. - Это подразумевает, что ты сделал что-то не так, и ты этого не делал, как бы трудно им ни было это осознать.

— Джош, - сказал мой папа, - посмотри на меня сейчас.

Я с сожалением посмотрел в его горящие глаза, и у меня все внутри сжалось.

— Скажи мне, что твоя сестра лжет. Скажи мне, что она все это выдумала. Скажи мне, что это неприятная шутка.

Я заерзал на своем сиденье, потея, как свинья.

— Папа, я знаю…

— А теперь помолчи, тыковка, - строго сказал мой папа, не сводя с меня пристального взгляда. - Ты закончила говорить.

Брук уважила его просьбу и хранила молчание.

— Папа, я понимаю, что это нелегко принять, но правда в том, - вздохнул я, - что я влюблен в Брук. И, пожалуйста, не спрашивайте, как это произошло или почему это произошло, потому что у меня нет хорошего ответа ни на один из вопросов.

Моя сестра села рядом со мной и переплела свои пальцы с моими. - У нас с Джошем уже некоторое время были отношения. Романтические отношения, и просто знай, что нам очень трудно признаться тебе в этом. Мы не ожидаем теплых объятий или слов ободрения. Тем не менее, немного терпимости и уважения будет очень кстати.

— Как долго? - прошептала мама с болью, уставившись в пустоту остекленевшим взглядом.

— Это началось около двух лет назад, время от времени, - сказала Брук, - и только год назад мы полностью посвятили себя друг другу, и нашим отношениям. И прежде чем кто-либо из вас предложит нам прекратить это - не делайте этого. Этого не случится. Это реальность, с которой нам четверым придется научиться справляться.

Мама заплакала, качая головой.

— Тыковка, пожалуйста, иди наверх в свою комнату, - зловеще пробормотал мой папа.

— Почему? Значит, ты можешь нападать на Джоша по своему желанию? Я остаюсь.

— Брук, это был не вопрос. Твоя комната. Сейчас же.

— Папочка, все, что ты хочешь сказать Джошу, ты можешь сказать мне. В этом мы равноправные партнеры.

Папа вскочил на ноги, чуть не перевернув свой любимый диван с телевизором. - БРУК, ТЫ ПОДНИМАЕШЬСЯ НАВЕРХ! сейчас! Не заставляй меня просить тебя снова!

Эта вспышка была просто ужасающей. Я никогда в жизни не видел его в такой ярости. Даже моя сестра вздрогнула, сжимая мою руку и в страхе прижимаясь ко мне всем телом. 180-сантиметровое телосложение моего отца, такое же, как у меня, никогда не выглядело более зловещим, а его поведение было пугающим, насколько это возможно. Мамины рыдания усилились, когда она раскачивалась взад-вперед на своем сиденье.

— Джош? - в ужасе прошептала Брук.

— Ты спрашиваешь его?! Я ТВОЙ ОТЕЦ! - Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. - И я сказал тебе подниматься наверх.

Теперь моя сестра была напугана так, как никогда в жизни. Таким же, каким был я.

— Детка? - она снова искала моего одобрения, как бы ей ни было страшно это делать.

Я страдальчески кивнул, опустив взгляд в землю.

Она медленно встала, переводя взгляд с меня на моего отца. - Папочка, пообещай мне...

— Ты не в том положении, чтобы просить о чем-либо, - сказал он резким, холодным тоном. - Оставь нас.

Она пошла, обливаясь слезами, и остановилась возле лестницы. - Джош, я не хочу, чтобы…

— Брук, поднимайся наверх! – сказал я. - Ты просто расстраиваешь его еще больше. Иди. Со мной все будет в порядке. - Я изобразил ей улыбку, когда ее полные слез глаза намекнули на то, что она не верит моим словам. - Я обещаю.

— Я люблю тебя, - заплакала она и взлетела наверх.

Я пожалел, что она это сказала, поскольку бандитская поза моего отца в ответ стала на шаг ближе ко мне. Он оставался в полной неподвижности в течение двух мучительно долгих минут.

— Дай определение романтическому.

Я знал, каково было истинное намерение, стоящее за его вопросом, а также подозревал, как он отреагирует на искренний ответ. Я посмотрел направо, где моя мама не переставая плакала. Однако теперь она перестала раскачиваться на своем сиденье и сосредоточила все свое внимание на мне.

Я неохотно поднял глаза и встретился с обреченным взглядом отца. - Романтично, как в... сексуальных отношениях.

Мама разразилась рыданиями. Ее рыдания были единственным звуком, нарушавшим тишину, которая, без сомнения, маячила в тени. Это было почти утешительно.

Он кивнул, приняв позу разъяренного вышибалы. - Дай определение сексуальному.

Я вздохнул, снова встретившись взглядом с его карими глазами, которые моей сестре посчастливилось унаследовать. - Полноценный половой акт.

— Как ты мог?! – всхлипнула мама. - Твоя родная сестра! Твоя собственная плоть и кровь!

Его пальцы вытянулись и пошевелились, прежде чем сомкнуться в ладони, образовав твердый кулак.

— Вставай, - прошептал он, нависая надо мной.

Я кивнул, смирившись с тем, что должно было произойти дальше.

Я медленно поднялся, и он проявил ко мне достаточное уважение, чтобы позволить мне полностью встать, прежде чем...

БАХ!!!!!!!!!!!

Его кулак, которым был нанесен сильный удар, был направлен мне в лицо с близкого расстояния, вырубив меня на секунду после того, как моя голова отскочила от жесткого гранитного пола.

***************************

— Джош! Милый! Джош!

Когда я медленно приходил в себя, я слышал всхлипывания и визг моей сестры. Она склонилась надо мной, нежно поглаживая мои волосы и целуя в лоб. Мои глаза пытались открыться более полуминуты, прежде чем мне это удалось. Размытые образы проплывали перед моими глазами, пока я пытался осмыслить то, что только что произошло, и мою необъяснимую мигрень, которая продолжала пульсировать в такт биению моего сердца. Неразличимые крики эхом отдавались в моих ушных каналах больше чем на мгновение, прежде чем я смог разобрать эти двусмысленные фигуры. Вскоре была определена ближайшая ко мне фигура. Облегченное, но измученное лицо моей сестры приветствовало мое возвращение в сознание болезненной улыбкой.

— О боже, ты в порядке! - Она поцеловала меня в щеку. - Слава богу, с тобой все в порядке...

— Что случилось, - слабо пробормотал я. Моя голова кружилась.

— Что случилось?! Этот зверь, которого мы называли нашим отцом, вырубил тебя! - Она помогла мне подняться на ноги и уложила на диван.

— Брук, моя голова... убивает меня.

— Не волнуйся, детка, я забочусь о тебе. Просто продолжай лежать.

Я оглядел комнату в поисках своих родителей. Там было пусто. Брук дала мне две таблетки аспирина, и я запил их стаканом воды. Она протянула мне пакетик со льдом, и я приложил его к своему новенькому фингалу. Затем она велела мне отдохнуть и вернулась только через двадцать минут, после того как таблетки ослабили мою головную боль до сносного состояния.

Она села рядом со мной и погладила меня по щеке. - Привет, милый. Ты чувствуешь себя лучше?

— Намного. Спасибо. - Я выпил еще один стакан воды. - Где они? - спросил я.

— Кто? Это животное и его жена?! - Она шмыгнула носом. - Они будут... они сейчас вернутся.

— Детка, почему ты плачешь? Я в порядке, правда.

— Я просто не могу поверить, что он это сделал... Мы уходим отсюда сегодня, Джош. - Она вытерла слезы и поцеловала меня в губы. - Ты меня слышишь? Сегодня.

Мгновение спустя вернулись наши родители, и между моим отцом и Брук завязалась грандиозная драка. При этом моя сестра и мать все время плакали. Я все еще был в оцепенении и не в фокусе, хотя химические вещества постепенно справлялись с этим, и через несколько минут моя голова стала достаточно ясной, чтобы я мог прокомментировать происходящее.

— Стоп, стоп, стоп, стоп, - прервал я их битву легких, медленно выпрямляясь.

— Джош, малыш, ложись. Твоя голова…

— Сейчас все в порядке. Я в порядке, милая.

— Тебе следует прислушаться к ней, прежде чем следующее, что я отправлю в твою извращенную физиономию, окончательно тебя добьет.

Брук бросилась на него, как кошка, защищающая своего отпрыска. - Если ты еще хоть пальцем дотронешься до него, я...

— Брук, милая, успокойся, - спокойно сказал я. - Иди, посиди со мной.

Моя сестра сердито посмотрела на папу, прежде чем сесть рядом со мной и рухнуть в мои объятия. Мама сидела на другом диване, вытирая последние слезы, в то время как папа стоял в нескольких метрах от нее, выглядя еще более сердитым, чем раньше, и потягивал виски.

— Ты выбросил это из своего организма? - сказал я, успокаивая сестру любовными ласками к ее восхитительному личику.

Он залпом опрокинул виски в глотку и со стуком поставил стакан на стол. Секунду спустя на моем лице появилась гримаса ярости. - Ты осквернил мою единственную дочь. Мою маленькую девочку. Ты надругался над ней, и...

— Он не осквернял меня! - Моя сестра вырвалась из моих нежных объятий. - Почему ты уже не можешь вбить это в свою тупую башку?!

— Не может быть, чтобы он не изнасиловал тебя. - Он налил себе еще стакан. - Ты, вероятно, не можешь вспомнить, потому что подавляла это в себе столько лет, но хороший психотерапевт вытащит это наружу, и тогда, мистер, - он залпом выпил второй стакан, - ты отправишься в тюрьму. Я даю тебе свое слово.

— Я уже говорила тебе, что встречалась по этому поводу с психотерапевтом, и она не могла в этом разобраться. Подобные вещи не должны случаться, но иногда они случаются. Джош не сделал ничего преднамеренного, что могло бы вызвать это. Теперь тебе нужно перестать пытаться придраться к этому и просто принять тот факт, что это происходит и что ты вообще не имеешь права голоса в этом вопросе. Ты можешь принять это или нет. Если нет, то мы разойдемся в разные стороны и пожелаем тебе всего наилучшего.

— Будь я проклят, если позволю тебе уйти с ним. Он будет на глубине двух метров еще до того, как ты...

— Папа, прекрати, - вздохнул я, опуская пакет со льдом, который закрывал мой левый глаз. - Послушайте меня, вы оба. Как сказала Брук, и вопреки тому, что вы можете подумать обо мне, я никоим образом не насиловал ее, ни в какой форме. Я понимаю необходимость рационализировать это, выкрикивая приставания, оскорбления или что-то еще, но правда проще, аккуратнее и гораздо прекраснее: мы влюбились друг в друга без всякого намерения, каким бы развратным и больным это ни воспринималось коллективным сознанием. Мы пытались уйти от этого, но в конце концов не смогли.

— Мы осведомлены о проблемах с законностью, но мы отвергаем любые моральные обвинения, которые вы могли бы выдвинуть в наш адрес. Никто из нас не считает это аморальным, неприличным или греховным. Мы рассматриваем это как прекрасный подарок, которым нам посчастливилось быть награжденными. Сказав это, мы также признаем, что вы, возможно, никогда его не примете. Вы, безусловно, имеете на это право. Если это так, как сказала любовь всей моей жизни, мы расстанемся и попрощаемся с вами, потому что "мы" - это никуда не денется. Никогда.

Моя сестра поцеловала меня в щеку и переплела наши пальцы. - Мы не хотели, чтобы это случилось, но это произошло. Очевидно, мы уедем, чтобы начать совместную жизнь как пара. Вам больше не нужно с нами разговаривать или даже признавать нас. Мы ничего от вас не ожидаем, хотя нам бы очень хотелось, чтобы все мы продолжали оставаться семьей, хотя и в несколько ином формате.

— Что мы сделали не так? - сказала мама, и слезы навернулись на ее опухшие, покрасневшие глаза. - Что мы сделали, чтобы заслужить это?

Брук села рядом с ней и заключила ее в объятия. - Ты не сделала ничего плохого, мама. Вы были невероятными родителями и для Джоша, и для меня. Эти вещи…

— Ты имеешь в виду кровосмешение? - Папа оборвал ее.

— Да, я имею в виду инцест. - Она вернула свое внимание к нашей матери. - Такие вещи случаются постоянно, по всему миру и в самых лучших семьях. Поверьте, у меня было достаточно времени, чтобы провести тщательное исследование. Это не значит, что вы были плохими родителями или что мы с Джошем больные и извращенные.

— Но это так, - плакала мама. - Как ты могла быть близка с ним? Твой собственный брат? Это, безусловно, подразумевает, что с вами обоими что-то очень не так.

— Мама, - вздохнула Брук, гладя ее по волосам, - ты вырастила потрясающего сына. Он красив, умен, забавен и чувствителен. Ллюбой женщине повезло бы с ним.

Моя сестра сделала паузу с сияющим лицом, а затем послала мне любящий взгляд. Я ответил взаимностью его двойному взгляду.

— Я знаю, что я не должна смотреть на него таким образом. Что у меня должен был быть какой-то ментальный ингибитор, который мешал бы мне смотреть на него таким образом, и такой ингибитор был, но... однажды... этот ингибитор исчез, и все, что я могла видеть раньше в моих глазах это был идеальный мужчина, которого я не позволила бы заполучить ни одной другой женщине. Почему этот ингибитор исчез, я не могу объяснить даже самой себе. Поверь мне, проглотить эту пилюлю было нелегко. Я прекрасно понимала, что мне не следовало видеть его таким, и все же... У меня не было права голоса в этом вопросе. И, по воле судьбы, Джош переживал то же самое. Опять же, мы не можем в достаточной степени подчеркнуть, насколько мучительным было для нас признать это, принять это... быть в мире с самими собой. Ты не сделала ничего плохого, но... и мы тоже.

Мама попросила стакан виски и выпила его залпом так же быстро, как папа опустошил третий.

— А теперь послушайте меня оба, - сказал папа. - Это неприемлемо с любой точки зрения, и мы не позволим этому продолжаться. Завтра, первым делом с утра, я запишу вас обоих на прием к психиатру, и мы разберемся во всем этом. Неужели вы думаете, что мы будем сидеть сложа руки и позволим вам разрушить свои жизни? Наши жизни? Навлечь позор и презрение на нашу семью?! Нет. - Он глубоко вздохнул и задумался. - Джош, собирай сумку, я отвезу тебя в мотель.

Я оставался неподвижным, ища в глазах сестры совета.

— Ты что, не слышал меня? Вставай, иди в свою комнату и собери сумку. Сейчас же.

— Папа, нет, - вздохнула Брук. - Ты, должно быть, не понял нас. У тебя нет права голоса в этом вопросе. Никакого. Нам очень жаль, что вы так к этому относитесь, но это конец пути. Мы не ищем вашего одобрения или вашего мнения. Мы хотели быть откровенными с вами. Мы не хотели лгать тебе в течение многих лет. Не путайте наше желание быть искренними с ошибочным криком о помощи.

— Но это же инцест! Ради всего святого, Брук! Возможно, вы не понимаете, насколько это болезненно и извращенно, но поверьте мне, это так! Ты не можешь вступать в сексуальные отношения со своим братом!

Моя сестра встала и посмотрела мне в глаза. - Я думаю, мы здесь закончили.

Я кивнул и тоже встал.

— И что мы должны сказать твоим дядям?! Твоим кузенам?! Нашим друзьям?!

— Папа, я не знаю, и мне все равно, - сказал я. - Я не собираюсь притворяться до конца своей жизни, что я не без ума от Брук. Я ни за что не хочу ее отпускать. Тот факт, что мы лишены самого элементарного из прав, права быть с тем, кого любишь, - это не наша вина. Так что говори им все, что хочешь.

Я взял сестру за руку и направился к лестнице.

— Я предупреждаю тебя, Джош, - снова появился его правый кулак, - если ты сделаешь с ней еще хоть шаг...

— Папа, я потакал тебе раньше, но больше не буду. - Я сжал правую руку в кулак. - Я люблю тебя и уважаю, но если ты нанесешь мне еще один удар, будь готов к тому, что я буду защищаться.

Брук стояла между нами, лицом к нему. - Мы тебя очень сильно любим. Мы действительно надеемся, что вы когда-нибудь примете нас. - Она поцеловала его в щеку. - До свидания.

***************************

На заднем плане звучали нежные песни о любви. Кисло-сладкий аромат проник в мои легкие, заставляя ноздри трепетать от возбуждения. Слабый свет, исходивший от ароматических свечей, был едва заметен в темной комнате. Бутылка красного вина стоимостью 200 долларов стояла на прикроватном столике вместе с парой полупустых хрустальных бокалов.

Мягкое пыхтение проникло в мой слуховой проход. Быстро последовал второй, более отчаянный. Мое обнаженное тело переплелось с телом моей сестры, за которое можно умереть, в то время как наши ноги беспрестанно терлись друг о друга в этой потной куче. Ее пышные гениталии вмещали мои собственные в эту холодную зимнюю ночь. Однако в комнате было тепло. Большую часть тепла вырабатывали наши тела, а за остальное отвечал старый, изношенный газовый обогреватель.

— Я так сильно люблю тебя, - выдохнула она мне на ухо, и ее груди пытались наполниться воздухом под тяжестью моих мышц.

— Я люблю тебя, - выдохнул я в ответ, - моя прекрасная жена.

Я переплел наши пальцы вместе и вытянул наши руки за ее голову, пока я пульсировал внутри нее любящими волнами. Сочащиеся складочки моей жены прилегали к моему мужскому достоинству так же плотно, как и всегда, а малиновые стенки ее киски прилипли к моему члену, как вторая кожа. Ее возбужденный клитор свисал из своего капюшона на мой скипетр, непрерывно царапая меня.

Я держал ее худые руки неподвижно над головой, пока наши лобковые кости сталкивались снова и снова. Ее полностью выросший куст ласкал мой пах каждый раз, когда моя сестра наполнялась до краев. Наши ноги игриво соприкоснулись друг с другом, и ступни тоже. Ее вытянутые пальцы бегали вверх и вниз по моим икрам, пока я гладил ее внутри. Когда я начал пожирать ее восхитительную шею, она обхватила ногами мои колени сзади и прижала их к матрасу, тихо поскуливая, когда член ее брата неоднократно вторгался в нее.

Ее старое ожерелье, которое я подарил ей на день рождения много лет назад, танцевало в ложбинке ее грудей, когда мы приближались к обмену нашими жидкостями. Сегодня вечером к ним прилагалась недавно купленная пара бриллиантовых сережек, которые символизировали мою вечную любовь к ней. Мощно изогнув свое пышное тело, моя сестра перевернула нас и оседлала мой член на заключительной стадии этого великолепного занятия любовью. Бугорок на ее животе был едва заметен, даже когда ее стройная фигура совершала медленные эротические движения, которые до предела подчеркивали ее изгибы.

Сегодня вечером наши тела и сердца были идеально синхронизированы. Как только ее киска передала первое сокращение вокруг моего члена, я начал пульсировать в ответ. Моя сестра почувствовала, что мой член жаждет наполнить ее, поэтому она легла на меня плашмя, чтобы усилить оба наших оргазма, обхватив мои щеки своими мягкими ладонями. Секунду спустя ее пухлые губки впились в мои, а ее умоляющие глаза нашли мои собственные в этой тускло освещенной квартире с одной спальней.

Ее спазмы становились все более частыми и агрессивными, как и похотливые всхлипы. Вскоре ее киска наполнилась, омывая мой член ее теплой, густой спермой, как раз в тот момент, когда я проревел о своей любви к ней так глубоко, как только мог. Ее избитая шейка матки с пониманием приняла мой грубый толчок, когда я покрыл ее бесчисленными струйками шипящей спермы.

На протяжении всего этого хрестоматийного примера занятий любовью Брук не желала выпускать мои щеки из своих любящих объятий, и мои руки продолжали давить на ее упругие ягодицы, заставляя ее киску принимать меня так глубоко, как она никогда меня не заглатывала. Пока наша сперма смешивалась в Брук, мы целовались глубоко, с придыханием, чувственно впиваясь языками друг в друга.

Моя младшая сестренка извивалась, когда ее юная киска прижималась к моему члену, выдаивая из меня все до последней капли. Я притянул ее голову к себе, чтобы еще немного пососать ее божественные губы, пока сбрасывал свою ношу. Слышимые выделения продолжали перетекать из одной полости в другую, пока у моей сестры не утихли последние схватки. Задыхаясь, она рухнула мне на грудь, и я обнимал ее больше десяти минут, молча лаская ее спину.

— С трехлетней годовщиной, мой удивительный муж, - прошептала она мне на ухо, одаривая меня волнующим поцелуем.

Все еще насаживаясь на мой член, она выпрямилась и протянула нам наши бокалы с вином.

Прошло четыре года с того дня, как мы открыли нашим родителям истинную природу наших отношений. На следующий день мы обосновались в Южном Портленде, штат Мэн, как и планировала моя сестра. С тех пор мы не общались ни с кем из наших родителей. Очевидно, у их безусловной любви к нам все-таки было одно-единственное условие.

Переход от брата и сестры к любовникам был совершен с легкостью, поскольку мы никого здесь не знали. Поначалу было страшно держать ее за руку на публике, целовать ее, находиться в кругу друзей, в то время как она сидела у меня на коленях и насиловала мой рот. Но чем больше мы навязывали себе эти ситуации, тем больше мы учились отпускать их и быть естественными. Мы давно перестали беспокоиться и даже редко задумывались об этом.

Мы поженились примерно через год после нашего приезда. Мне пришлось юридически сменить свою фамилию, чтобы мы могли это осуществить, и именно моя сестра выбрала нашу фамилию. Однако я сохранил свое имя. Пока мы держались в тени и избегали социальных сетей, нашей тайне ничто не угрожало. Брук окончила местный колледж всего несколько месяцев назад. Она специализировалась на бизнес-администрировании и вскоре была принята на работу. Она работала допоздна, но все равно находила время для меня и для своего случайного турнира по покеру, на который я сопровождал ее.

Мы нашли крошечное местечко, которое более чем удовлетворяло нашим потребностям. Поскольку Брук работала и училась круглосуточно, ее все равно почти не было рядом, а я привык проводить свое время в тесноте комнаты средних размеров. Я был идеальным домохозяином и содержал наш дом в чистоте, стирал одежду и вкусно готовил еду, поскольку каждый день покупал свежие ингредиенты на местном рынке.

Я продолжал успешно торговать, и после того, как Брук добавила на мой счет 10 тысяч из своих собственных сбережений, я смог обеспечить нас, а зарплата моей сестры помогла ей окончить колледж. У меня был один хороший друг, с которым я имел удовольствие познакомиться на рынке много лет назад, а у моей сестры было слишком много друзей, в основном из колледжа, поскольку она была таким милым, невероятным человеком.

— Джош, - она поцеловала меня в шею, - малыш, - она лизнула меня в ухо, - большое тебе спасибо за это.

— За что, милая? - ответил я, потягивая вино.

— За все это! Дорогое вино, чрезмерно дорогие серьги, свечи, музыка... Я действительно не ожидала такой продуманной, удивительной годовщины.

— Почему, детка? Ты так усердно работаешь, что я едва могу тебя видеть. - Я запечатлел нежный поцелуй на ее сочных губах. - Ты заслуживаешь всего этого и даже большего. Ты заслуживаешь всего. - Я хорошенько пососал ее правый сосок.

Она оттолкнула мою голову, хихикая: - Пригнись, мальчик.

— Только не говори мне, что ты закончила.

— Я только начинаю, - промурлыкала она, - но сначала я хочу поговорить кое о чем важном.

— Почему ты всегда так делаешь? – вздохнул я. - Заставляешь нас разговаривать, когда мой член внутри тебя. Я действительно снова хочу тебя, детка...

— А ты думаешь, я этого не понимаю? Джош, милый, мы задержимся на всю ночь, не сомневайся в этом, но нам действительно нужно поговорить об этом, - она выпятила живот, - об этом.

Я погладил ее по животу, улыбаясь как простак. - Да, я думаю, нам следует это сделать... послушай, милая, тебе действительно нужно поменьше есть "Принглс"...

— Джош! - Она расхохоталась. - Ты называешь меня толстой?!

Я присоединился к ее смеху.

Она снова выпятила живот, чтобы подчеркнуть свой крошечный животик. - Это не "Принглс", милый. Это наш ребенок.

— Да, - радостно вздохнул я. - Хорошо, о чем ты хотела поговорить, что настолько важно, что я не могу начать забивать твою шейку матки гвоздями?

— Ну, поскольку я теперь работаю полный рабочий день, и поскольку у тебя отлично идут дела с торговлей. Поскольку через шесть месяцев мы станем родителями, нам нужно найти новое место. Место побольше и поприличнее.

— Но мне здесь действительно нравится. Мы живем здесь так долго, что мне бы не хотелось переезжать. - Я отполировал свой бокал и отставил его в сторону. - И это так чертовски дешево.

— Это потому, что это дешево, ты, дешевый ублюдок, не так ли? Вот как сильно ты меня любишь?! Это то, чего я стою?! Твоя сестра?! Твоя жена?!

Как мне нравилось, когда она пыталась обвинить меня.

— Ну, да, - сказал я, внимательно осматривая комнату. - Вот как сильно я тебя люблю.

— Ты, ублюдок! - Она рассмеялась и начала бить меня подушкой по голове.

Я схватил подушку и швырнул ее на пол. Я притянул ее к себе в своем грубом поцелуе, выдерживая ее жалкое и мимолетное сопротивление, и начал двигать бедрами, так как примерно через минуту после того, как сбросил свой груз, у меня внутри нее появилась гордая эрекция. Она тихо застонала мне в рот, когда ее киска в ответ начала смазывать мой член. Я позволил ей покружиться на моей эрекции, так что теперь мы были в позе обратной наездницы, и ее завораживающее тело начало колыхаться. Когда она трахала меня медленно и крепко, она отбросила свои длинные золотисто-каштановые волосы за спину, так как знала, насколько я возбуждаюсь от этого.

Я направил свои руки к ее пухлым холмикам и хорошенько сжал каждый из них, прежде чем приступить к истязанию ее сосков. Моя сестра обожала, когда над ее сосками издевались, и обычно я мог заставить ее кончить, просто потерев их. Ей даже не нужен был мой член внутри нее. В результате последовало несколько диких всхлипов, и вскоре после этого мой член получил свою первую ванну.

Я перевернул нас раком и трахнул ее лохматую пизду сзади. С каждым толчком моего члена ее стройное тело вздрагивало, а голова ударялась о раму кровати. В таком положении ее шейке матки негде было спрятаться, но моя жена всегда позволяла мне насиловать ее шейку матки в особых случаях.

Постоянно тыкая членом в эту изуродованную ямочку, я начал играть с ее задницей. Я пососал свой палец и ввел его в нее, медленно растягивая ее. Я вытащил его и плюнул в ее великолепную щелку, прежде чем мой палец снова проник в ее попку. Брук, не теряя времени, потянулась к прикроватному столику, чтобы выдвинуть второй ящик. Она принесла черную копию моего эрегированного мужского достоинства и посмотрела на меня через плечо, ожидая, что я перейду к следующему этапу.

Я вытащил свой член из ее мокрой маленькой щелочки, и она немедленно вставила в себя этот черный фаллоимитатор и начала трахать себя. Она была недостаточно быстра, и немного моей предыдущей спермы успело стечь по ее половым губам, прежде чем она полностью закрыла свою киску. Я прижал свой член к ее анусу и нежно притянул ее к себе, наслаждаясь тем, как вздрогнула моя сестра. Головка моего члена была обильно смазана ее густой, едкой спермой, так что у меня не возникло никаких трудностей с проникновением в нее. Я засунул в попку свой жирный гриб, наслаждаясь теплыми объятиями, которыми встретила меня ее задница. Я неподвижно стоял в ее заднице, позволяя моей жене привыкнуть к головке внутри нее, чувствуя, как ее анальные мышцы яростно сокращаются вокруг меня.

Ее лицо на мгновение дернулось от дискомфорта, быстро сменившись облегчением, а оттуда и безумно возбужденным после того, как половина моей колбасы была полностью поглощена ее тугой попкой. Как только она издала удовлетворенное мурлыканье, я просверлил ствол, приклеивая свои яйца к ее кустику и вонзая их в ее прямую кишку так глубоко, как только мог. Моя сестра оперлась грудью о кровать и подняла свою идеальную задницу так высоко, как только было возможно для более глубокого проникновения. Я поднялся на ноги и начал трахать ее задницу почти в вертикальном положении, в то время как ее рука с огромной скоростью втягивала и вынимала из нее этот внушительных размеров фаллоимитатор.

Брук много лет назад научилась правильно наслаждаться анальным сексом, и с годами она стала чаще просить, чтобы ее трахали в задницу. Она кончала довольно интенсивно во время анала, и я ни разу не проникал ей в попку этим вышеупомянутым дилдо. По иронии судьбы, во время анального секса у нее болело меньше, чем во время вагинального, и я всегда мог полностью заполнить ее задницу. Привилегия, которой меня иногда лишали при определенных вагинальных позах.

Это не значит, что вагинальный секс не был нашим предпочтительным занятием. И я, и моя жена согласились с тем, что в постели требуется разнообразие, но было ясно, что наполнять моим членом ее тугую маленькую киску было нашей величайшей радостью, и анальный секс включался время от времени, хотя бы раз в неделю, чтобы анус Брук оставался достаточно растянутым.

Сегодня вечером она явно была в настроении для анала, и хотя она заранее не ставила клизму, никому из нас было все равно. На самом деле, Брук никогда не делала клизму, так как мы ставили спонтанность превыше предварительного планирования, и она знала, что если бы с ней произошел "несчастный случай", меня бы это нисколько не обеспокоило. Напротив, я находил это очень возбуждающим, но мои извращения действительно не знали границ.

— Джош, малыш, боже мой, я люблю тебя...

— Я люблю тебя больше жизни, Брук, - выдохнул я в ответ.

Она продолжала страстно работать этим массивным черным дилдо внутри своей волосатой киски, пока я с силой трахал ее в задницу. Она издала несколько безбожных проклятий прямо перед тем, как обрызгать этот фаллоимитатор своей восхитительной спермой, и рухнула на кровать, тяжело дыша, наблюдая через плечо, как я разрываю ее прямую кишку. Ее сперма и предыдущий груз, который я распаковал в ее киске, теперь беспрепятственно вытекали из нее, пачкая наши простыни и гладкую внутреннюю поверхность бедер Брук.

— Детка, я хочу быть на тебе сверху, когда ты кончишь в мою задницу. Я хочу увидеть твое потрясающее лицо.

Я оторвался от ее задницы и сел на кровать, прислонившись к нашим подушкам. Моя сестра оседлала меня и осторожно вставила в себя свой фаллоимитатор, пока он почти не исчез внутри нее. Она взяла мой член и приставила его к своей коричневой дырочке. Как только я заставил ее попку раскрыться, она прикусила нижнюю губу и продолжила опускаться, наслаждаясь медленным проникновением в ее зад. Вскоре обе ее щели были полностью заняты, и в то время как черный силикон бездействовал внутри нее, я - нет.

Однако на этот раз я ее не трахнул. Моя сестра забралась на меня сверху, крепко прижимая наши тела друг к другу. Мы были полностью едины, когда мой член входил и выходил из ее попки, смазанный тонким слоем ее спермы и испражнений, которые служили смазкой. Мы целовались с безмерной страстью и шептали друг другу о нашей бессмертной любви.

— Боже, детка, моя задница, - захныкала она. - Ты такой чертовски огромный...

— С тобой там все в порядке?

— Едва ли... но я хочу, чтобы твоя сладкая сперма попала мне в прямую кишку.

Она продолжала вздрагивать, когда мой толстый, пульсирующий член заставлял ее анус растягиваться так широко.

— Боже, я люблю твою задницу, - выдохнул я, насаживая ее розовую тугую попку.

— Наполни меня, милый, - выдохнула она, прежде чем громко всхлипнуть секундой позже. - Покажи мне, как сильно ты меня любишь... наполни меня хорошенько.

Ее язык штурмовал мои миндалины, когда она ускорила темп своих волнообразных движений. Она двигалась резкими волнами, медленно поднимаясь, но в то же время с силой опускаясь обратно. Звук глухого удара каждый раз, когда ее ягодицы ударялись о мои бедра, был таким, словно боги играли на арфе у меня в ухе. Наш поцелуй становился все более неистовым, в то время как ее попка заглатывала мой член быстрее и тверже, и всхлипы моей сестры тоже усилились.

Я сжимал ее божественное тело в своих объятиях, сжимая ее бока до такой степени, что искренне опасался, как бы они не лопнули. Вены на ее упругих сиськах раскрылись, когда крови стало все труднее и труднее течь по ее бледному бюсту. Моя сестра была в полном восторге от этого, и ее зубки покусывали мои губы в полном безумии.

— Джош, я люблю тебя до смерти... - Она захныкала так громко, как только позволяли ее напряженно работающие легкие. - Я не могу жить без тебя... - слезы навернулись у нее на глаза от эмоционального смятения, бушевавшего внутри нее. Она закрыла свои полные слез глаза и прикусила губу. - Ты - весь мой мир...

Я был тронут до глубины души, засаженный в эту идеальную задницу.

— Брук, детка, я даже дышать не могу без тебя... Боже, я люблю тебя!

Я прижимал ее к земле со всей силой, на которую были способны мои мышцы, придавливая немыслимо греховное тело моей жены. Моя сестра издала возмутительный всхлип, прежде чем выражение ее лица сменилось той едва уловимой смесью ее заразительной улыбки и того распутного выражения лица, которое она делала всякий раз, когда кончала. Мой член пульсировал внутри ее тугой маленькой попки, борясь за лишнюю десятую часть сантиметра, чтобы выплеснуть мою любовь к ней. Несмотря на то, что ее сильные анальные мышцы пытались сопротивляться этому, на этой планете не было силы, которая могла бы помешать ее заднице наполниться спермой ее брата.

— Детка, я кончаю, - захныкала Брук, нанося полные, медленные удары. - Начинай стрелять...

Словно по команде, я взорвался в недрах обжигающе горячей задницы моей сестры, и у нее буквально перехватило дыхание. Несмотря на то, что я и раньше кончал в ее волосатую киску, мои яйца работали сверхурочно, чтобы дать Брук, любви всей моей жизни, все самое лучшее, и немалая порция моей спермы брызнула в ее тугую прямую кишку.

Я удерживал ее неподвижно так долго, как только мог, не желая выпускать ни капли из ее трахнутой попки, которая плотно обтягивала мой пускающий слюни член. Моя сестра пристально посмотрела мне в глаза, и ее восхитительное лицо озарила эмоциональная улыбка. Мы целовались так же нежно и любовно, как и всегда. Наши сердца бились в унисон.

********************************

"Поздравляю! Ты только что выиграл..."

Я удалил нежелательную почту, просматривая свой почтовый ящик этим прекрасным весенним утром. Было несколько электронных писем от коллег-трейдеров, обдумывающих торговые стратегии на фоне последней волны волатильности с евро, и было электронное письмо от... моего отца?

- Привет, Джош, я знаю, ты, должно быть, очень удивлен, но в последнее время я кое о чем подумал, и мне бы очень хотелось, чтобы мы все встретились и серьезно поговорили. Согласился бы ты с твоей сестрой? Пожалуйста, ответь мне как можно быстрее. С любовью, папа.

Я даже не мог переварить то, что только что прочитал. Мне потребовалось несколько перечитываний, чтобы полностью осознать, что наш отец, скорее всего, хотел воссоединиться с нами после более чем четырехлетнего отсутствия контактов.

Я не смог ответить в тот день, так как трудился над превращением нашего нового дома в достаточно подходящее жилье, поскольку срок родов моей сестры приближался. Два дня назад мы переехали в гораздо более приятную квартиру, и я был занят покраской, уборкой и приведением всего в порядок.

Неделю назад мы купили новую мебель и электроприборы, и большая часть из них прибыла сегодня. Как только все оказалось на своих законных местах, я начал распаковывать коробку за коробкой, и... только в сумерках я осознал, что не смогу завершить этот тяжелый и монотонный труд раньше завтрашнего дня.

Детская комната была проектом моей жены. Она выбрала мебель и обои и очень подробно описала мне, как, по ее ожиданиям, должна выглядеть комната, когда я закончу. Она поклялась мне, что, если комната не будет достроена к рождению ребенка в выходные, я распрощаюсь со своими привилегиями "беременного секса", и поскольку я не смог бы смириться с такой жестокой реальностью, я надорвал свою задницу в этой комнате.

На следующий день, после того как моя сестра ушла на работу, я написал нашему отцу ответ по электронной почте, что, хотя я и не думаю, что он этого заслужил, я был бы готов выслушать его. Я скрыл от Брук эту переписку, поскольку в последние годы ее чувства к нашим родителям переросли в ненависть. Она бы удалила его электронное письмо, не задумываясь об этом.

Час спустя он ответил по электронной почте, что хочет, чтобы мы прилетели домой на выходные, и я поспешно ответил категорическим "нет", поскольку моя сестра не могла лететь в своем очень беременном состоянии. Однако я скрыл от него, что она носила ребенка в своем идеальном чреве. Я просто написал, что если он заинтересован в общении, ему придется прийти к нам. Затем он спросил, живем ли мы все еще в Южном Портленде, поскольку нашим последним сообщением было электронное письмо от моей сестры с подробным описанием нашего местонахождения и обеих наших контактных данных, то есть почти пять лет назад. Я ответил утвердительно, и вскоре после этого он написал по электронной почте, что прыгает в первый же самолет, чтобы повидаться с нами.

Я был поражен тем, как быстро он принял решение прилететь к нам, но я не придал этому значения после того, как через час снова погрузился в свои домашние обязанности. Моя сестра вернулась вечером, и снова я ничего не сказал ей об этом. Я знал, что она не захочет его видеть и, скорее всего, набросится на меня за то, что я согласился поговорить с ним.

Беременность усилила ее гормональный фон, как никогда, поскольку большую часть времени она была откровенной разъяренной сукой. Не дай Бог, если бы я не уступал каждому ее желанию и капризу. Однажды я осмелился возразить ей, когда она потревожила мой сон и потребовала, чтобы я сходил за ее любимым мороженым в ведерке в 2 часа ночи. Это был плохой поступок с моей стороны, и его возможные последствия я не успел обдумать в уме. Я был сурово наказан за эту ошибку в суждениях, и с того дня Брук не слышала, чтобы из моих уст вылетало слово "нет". Я бы не посмел снова сказать ей "нет"... эта гребаная гормональная сука.

В пятницу днем мой отец написал мне, что он в Южном Портленде, и спросил, где я могу с ним встретиться. Я отправил ему смс с указанием местоположения расположенного неподалеку уютного бара, в котором мы с сестрой провели много лет, напиваясь в стельку, и уведомил Брук, что мое сердце жаждет прогулки. В тот день она была дома и была очень довольна моей работой в детской, поэтому любезно согласилась... этот гребаный гормональный диктатор.

Я вошел в бар через час после полудня и увидел, что он сидит за дальним столиком и потягивает пинту пива. Он выглядел таким старым... его волосы поседели, а на лбу прорезались многочисленные морщины. Он выглядел несколько заброшенным. Боже, я едва узнал его, ведь мой отец всегда держал себя ухоженно и презентабельно. Когда я подошел к нему, он поднял голову, и его усталый взгляд встретился с моим встревоженным. Он встал, на удивление быстро и бодро, пока мы оценивали друг друга в течение напряженных, неловких секунд.

— Привет, Джош, - тихо сказал он с тревожной улыбкой на стареющем лице.

Я молча кивнул головой.

Он указал на сиденье перед собой. - Пожалуйста.

Я занял свое место, и мгновение спустя он заказал для меня пинту пива.

Я никогда не думал, что когда-нибудь смогу чувствовать себя настолько оторванным от кого-либо из своих родителей, но в этот момент я не мог бы чувствовать себя более отстраненным и оцепеневшим.

— Спасибо, что согласился встретиться со мной, - сказал он, выглядя искренне благодарным.

Я сделал глоток из своей пинты, по-прежнему храня молчание.

— Итак, эм... где твоя сестра? - спросил он, хотя втайне и сам догадывался об ответе.

— Достаточно сказать, что ты не входишь в число ее любимых людей, да и мама, если уж на то пошло, тоже. Я даже не сказал ей, что ты здесь, чтобы она не взбесилась и не запретила мне видеться с тобой.

Он страдальчески кивнул, поджав губы, как делал всегда, когда погружался в глубокие раздумья. - Да, я так и понял. Она даже не ответила на мое электронное письмо.

— Когда ты отправил ей электронное письмо? - удивленно спросил я.

Он допил свою пинту и заказал еще одну. - Когда я отправил тебе электронное письмо.

Я отхлебнул пива, размышляя о том, как моя сестра посмела скрыть это от меня. Хотя позже мне пришлось бы изложить ей ее неправоту.

— Что ж, ты здесь, - вздохнул я. - Чего ты хочешь?

— Так много всего, - вздохнул он в ответ, в его глазах были видны теплота и боль.

Он начал десятиминутную речь о том, как сильно он скучал по нам и о том, как неправильно он справился с этой необычной ситуацией. Он воскресил воспоминания о нас, когда мы были детьми, о том, какой дружной семьей мы были раньше...

— Так что ты хочешь этим сказать, папа? - Я положил конец его бесконечному путешествию по тропинке воспоминаний. - Чего именно ты хочешь?

— Хочешь еще одну? - спросил он, указывая на мой почти пустой пинтовый стакан, желая доставить мне удовольствие.

— Нет. Я просто хочу…

— Извините, можно нам еще по одной? - мой отец явно проигнорировал меня, обратившись к бармену.

Секундой позже в нашу сторону направлялись две пинты, и он тут же сделал большой глоток из своей.

— Я был болен довольно долго.

Мое сердце сжалось от невыносимой боли при мысли о том, что мой отец был неизлечимо болен или был…

— Боже мой, ты болен?! Что ты имеешь в виду?!

— Успокойся, Джош, - спокойно сказал он. - Теперь я в порядке.

— Что это значит, "теперь ты в порядке"?!

Я так волновался за него, что совершенно забыл, что ненавижу его.

— Последний год я боролся с какой-то формой рака, но ты меня знаешь, я не из тех, кто сдается. Я выкарабкался около двух месяцев назад. Теперь все в порядке. Силен, как бык, - усмехнулся он.

Моя кровь кипела от ярости. - Господи Иисусе, папа! Как ты мог нам этого не сказать?! Ради всего святого!

— Джош, мне так жаль. Я сделал так много…

— Пошел ты! Ты пришел сюда сейчас, я полагаю, хочешь загладить свою вину, что полная чушь, но когда ты умирал, ты не побеспокоился сообщить нам об этом?! Ты такой гребаный...

Я глубоко вздохнул и уменьшил содержимое своего второго пинтового стакана наполовину.

Он вздохнул. - Я не знал, что сказать. Я не делал этого, потому что меня это не беспокоило. Я действительно не знал, как к тебе подступиться. - Он снова вздохнул и отпил еще немного.

Внезапно на наш столик упала зловещая тень. Мы оба одновременно повернули головы, чтобы посмотреть, что за фигура была причиной этого. В тот самый момент, когда я осознал, кем была эта фигура, я начал сожалеть о том дне, когда родился.

— Эм, детка, - сглотнул я, - Привет, милая. Что ты делаешь в...

— Закрой свой рот, Джош, - ответила фигура.

— Черт, - вздохнул я, ерзая на своем сиденье. - Брук, детка, пожалуйста…

— Ты закрой свой гребаный рот!

— Да, я закрываю его; только, пожалуйста, не сердись.

— Хотела прогуляться... - Она зловеще хихикнула. - К счастью для меня, я всегда знаю, где ты.

— Эм... как ты…

— Я установила приложение для отслеживания в твоем телефоне. На случай, если тебе когда-нибудь придет в голову изменить мне.

— Что? Я бы никогда не стал изменять - подожди секунду, ты меня выслеживаешь?

— Можешь поспорить на свою гребаную задницу, что это так и есть! У тебя с этим какие-то проблемы?!

— Я... Я думаю, да. - Один взгляд на нее, и я понял, что это был неправильный ответ. - Я имею в виду, нет! Детка, конечно, мне все равно! Я имею в виду, Брук, милая, я здесь немного запутался. Я не уверен, что я... чувствую по этому поводу... но я знаю, что мне это нравится! - быстро добавил я, заметив это недоброе выражение на ее потрясающем лице. - Пожалуйста, не сердись на меня. Не забывай, что ты беременна…

— Клянусь богом, если ты не закроешь свой гребаный рот...

— Я закрываю его. Я просто скажу, что мне ужасно жаль, и на этом я заканчиваю. Закрываю. Полностью закрываю. Прости, детка.

— Я разберусь с тобой позже, - зловеще прошипела она мне. - А теперь вставай, черт возьми, и дай мне сесть. Если только ты не хочешь, чтобы у меня случился выкидыш прямо здесь, на этом самом месте. Или, может быть, это именно то, чего ты хочешь? Так что ты мог бы...

— Господи Иисусе, сядь! - Я вскочил на ноги и пододвинул ей свой стул. - Я бы никогда этого не сделал, любовь моя. Никогда.

Я напустил на себя самый пресмыкающийся и беспомощный вид, на какой только был способен в страхе перед ней. Эта страшная гормональная сучка...

Она бросила на меня пылающий взгляд в ответ и села напротив нашего папы. Пока она была занята тем, что осыпала его множеством своих ненавидящих взглядов, я взял стул и сел между ними.

— Можно мне рюмочку виски, пожалуйста? - сказал я бармену. - Поразмыслив, сделай два, - быстро добавил я, взглянув на свою жену. - Спасибо.

Папа выглядел немного шокированным, сбитым с толку и таким же испуганным, как и я.

— Привет, тыковка, - сказал он дрожащим голосом.

— Патрик, - холодно отвечает моя сестра.

Он кивнул. - Я вижу, ты... - пробормотал он, меняя хватку на своем пинтовом стакане.

— Беременна? - помогла она ему. - Ну, да. Вы очень проницательны, не так ли?

— Брук, пожалуйста, - сказал он с мягким извиняющимся выражением на лице. Ему потребовалось мгновение, чтобы тщательно подобрать слова. - Я предполагаю, что это... - Он снова сделал паузу.

— Вашего сына? Да, это так.

Я выпил две порции виски, едва в силах выносить эту напряженную атмосферу.

— У вас крепкие нервы, Патрик... Я не ответила на ваше дурацкое электронное письмо, так что вы пошли за слабым? - Она указала на меня.

Меня очень беспокоило, что она так принижала меня, но... что угодно. Я не был готов пойти по этому пути. Ее гормоны бушевали так, как никогда раньше, и она разорвала бы меня на куски.

— Я это заслужил, - вздохнул он. - Не думай, что я этого не знаю.

— Заслуживаешь этого? Нет, вы заслуживаете гораздо меньшего. Вы и это... Я даже не хочу произносить ее имя.

— Брук, у меня есть несколько вещей, которые я хотел бы сказать, а потом ты можешь делать все, что захочешь, но, пожалуйста, позволь мне высказаться.

— Ну, вот вы и здесь, - сказала она, скрестив руки на груди и положив их на свой гигантский живот, едва в состоянии сжать их под тяжестью своих массивных сисек. - Говорите.

Следующие двадцать минут папа посвятил тому, чтобы рассказать нам о последних нескольких годах, и его болезнь была одной из тем, которые он обсуждал.

— Рак? - с болью прошептала моя сестра, ее глаза увлажнились. - О боже мой, папочка... - Она разрыдалась.

Папа встал и взял Брук на руки. Они провели долгое время в этом эмоциональном объятии, шепча друг другу слова, которые я не мог разобрать, так как они были слишком приглушены слезами и дрожью. Тем не менее, мне удалось выловить - Я люблю тебя, - которое пересылалось туда-сюда.

В конце концов он отпустил Брук и занял свое место.

— Я буду первым, кто признает, что плохо справился с твоей э-э... ситуацией, но подобные события действительно заставляют тебя осознать, что важно в жизни. Вы двое - это то, что важно для меня, и для меня, и для твоей матери. Были допущены ошибки, но давайте не будем повторять их снова. Мы хотим, чтобы вы вернулись в нашу жизнь, и мы надеемся, что вы найдете в своих сердцах силы простить нас. - Он вытер несколько слезинок, скатившихся по его щекам, и глубоко вздохнул. - Именно это я и пришел сюда сказать.

Последовал напряженный момент. Моя сестра все еще сильно плакала, поглаживая свой огромный живот, а что касается меня, то я не мог быть уверен, что я чувствую по этому поводу. Я все еще был очень обижен и зол.

— Как бы мне ни было больно от твоего поведения, - плакала моя сестра, - если ты готов признать, что мы с Джошем пара, женатая пара, у нас скоро будет ребенок, и если ты готов поступить с нами правильно, тогда… - слезы хлынули из ее глаз. щеки - Я бы очень хотела вернуть своих родителей...

Папа со слезами на глазах кивнул. - Как скажешь, тыковка.

— Папа... - Она встала, и они еще раз обнялись.

После того, как они расстались, папа подошел ко мне. - Что скажешь, малыш? Ты хочешь, чтобы мы снова стали семьей?

Я медленно кивнул, и мы обнялись, в то время как Брук рыдала рядом с нами и была такой эмоциональной, какой я ее когда-либо видел.

***************************

Через несколько минут мы все неторопливо вернулись на свое место. Брук и папа прогуливались рука об руку, а я чуть отставал. Я не мог не восхищаться ею за то, что она простила их. Они причинили ей неизмеримо большую боль, чем мне. Я думаю, опасные для жизни события действительно меняют точку зрения человека.

Когда я смотрел на свою сестру, я не мог поверить, что она носит нашего ребенка. Она даже не выглядела беременной. Она была одной из тех женщин, которым посчастливилось сохранить свою фигуру, и со спины это было невозможно определить. Только ее живот и грудь увеличились в обхвате. Ее груди теперь так раздулись, что увеличились вдвое, и я в полной мере пользовался этим в спальне. Я трахал ее, по крайней мере, два раза в день, и занимался с ней любовью либо когда она была сверху, либо когда я ласкал ее ложкой, так что ее полные молока сиськи были легко в пределах моей досягаемости.

Мы вошли в наш дом, и Брук провела папе экскурсию, задержавшись в детской и объяснив ему свое видение декора. Я чувствовал головокружение и бодрость от алкоголя, и этот день, на удивление, выдался невероятным. Несколько минут спустя папа позвонил маме и передал трубку Брук. Он присоединился ко мне в гостиной, пока моя сестра рыдала навзрыд по громкой связи в детской.

— Мама, я беременна! - всхлипывала она некоторое время спустя.

— Это мальчик или девочка? - Он улыбнулся, как будто никогда не считал немыслимым, что его сын посеет свое семя в его единственной дочери.

— Мы не знаем. Брук хочет, чтобы это было сюрпризом, поэтому она приказала врачам и специалистам по УЗИ молчать.

— Совсем как твоя мать. - Он издал задумчивый смешок. - Они обе безнадежно романтичны. - На его лице внезапно появилась морщинка беспокойства. - Но... с ребенком все в порядке?

— Да. – улыбнулся я. - Насколько могут судить врачи, это просто еще один ребенок. Здоровый ребенок.

— Хорошо, - вздохнул он с облегчением. - Учитывая размер живота твоей сестры, я был уверен, что она носит двойню. – рассмеялся он.

— Ага, - усмехнулся я в ответ. - Она довольно крупная.

Некоторое время мы сидели в тишине, пытаясь прийти в себя.

— Ты не представляешь, что он со мной делал! - услышали мы громкие рыдания Брук в детской. - Он был жесток и оскорблял меня на протяжении всей этой беременности...

Мы с папой встретились взглядами и через секунду расхохотались.

— Прямо как твоя мама: безнадежно драматична.

Несколько минут спустя, после того, как мы с папой продолжили выяснять отношения, моя жена вернулась и передала мне телефон, попрощавшись с мамой сердечным - Я люблю тебя. - Она сидела у папы на коленях, и из ее карих глаз все еще текли слезы, пока мы с мамой немного разговаривали.

— Что ж, я скучал по ней, - вздохнул я, возвращая папе его телефон.

— И она скучала по тебе, Джош. По вам обоим. Ты даже не представляешь.

Я кивнул. - Итак... как мы собираемся это разыграть?

— Честно говоря, я не знаю... пока, - быстро добавил он, улыбаясь.

Остаток дня мы провели вместе. Мы сидели за ланчем в роскошном ресторане, ели омаров и еще много чего, и все это за папин счет. Мы направились к аллее Гринбелт и приятно прогулялись там, любуясь пейзажем. Моя жена настаивала на том, что прогулка пойдет ей на пользу, несмотря на мои очевидные опасения по поводу ее больной спины и опухших ног.

— Здесь довольно красиво: штат Мэн. - Папа наслаждался видом, пока мы сидели на скамейке.

— Да, это так, - ответила моя сестра. Однако она смотрела не на пейзаж.

Она села ко мне на колени, обвив руками мою шею.

Я погладил ее по щеке. - Ты больше не злишься на меня?

— С таким лицом? - тихо спросила она, прежде чем покачать головой. - Для меня это невозможно, милый.

Она прижалась своими сочными губами к моим и наградила меня поцелуем рот в рот прямо там, на глазах у нашего папы.

— Ну, к этому потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть, - сказал папа и усмехнулся, чтобы смягчить свои слова.

Моя сестра прервала наш поцелуй, но ее глаза не отрывались от моих. - Ты привыкнешь к этому быстрее, чем думаешь, поскольку такое здесь происходит довольно часто. Разве это не так, любовь моя?

Ее глаза мерцали, глядя на меня с безграничной любовью, и ее прикосновение было мягче сливочного масла, когда она обхватила мою щеку и погладила большим пальцем.

Моя жена обладала врожденной способностью без особых усилий становиться сентиментальной и при этом трогать меня до глубины души.

Я прижался своим лбом к ее лбу, крепко прижимая ее к себе. - Это точно так, красавица.

*************************

— Толкай!

— Я не могу, - захныкала моя сестра. - Я не могу...

— Брук, посмотри на меня, - сказала акушерка. - Ты справляешься потрясающе, но теперь тебе нужно поднажать! Со всем, что у тебя есть! Ребенок не может ждать!

— О боже мой... Джош, ты гребаный сукин сын! АХХХХХХХХХХХХ…

— Превосходно! Я вижу голову! Еще раз!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! АХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ... О боже, мне кажется, я умираю...

— Нет, ты не умираешь. Ты рожаешь. - Акушерка рассмеялась. - Потрать минутку, чтобы набраться сил для последнего рывка.

— Теперь я могу уйти?

— ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЕШЬ! Ты сделал это со мной, так что ты, блядь, остаешься!

— Брук, не трать зря свою энергию, - сказала акушерка. - Через минуту тебе понадобится все до последней крупицы.

— Джош, милый, постарайся не расстраивать ее сейчас, - прошептала мама. - Через минуту все будет кончено.

— Просто, пожалуйста, позволь этому закончиться... Я не создан для этого.

— Никто не боится, - хихикнула мама и вернулась к моей сестре, сжимая их руки вместе.

— Мам, головка действительно вылезла? - Брук заплакала.

— Да! И это было самое трудное! Дальше все проще простого, детка. - Мама погладила ее по волосам и поцеловала.

Я продолжал сидеть в углу, лицом к стене. Я не мог вынести испепеляющего взгляда моей жены, и уж точно не собирался смотреть на роды. Я слышал, это дерьмо оставляет у тебя шрамы на всю жизнь.

— Пора, - сказала акушерка, расположившись между ног моей сестры. - Да ладно тебе, Брук. Последний рывок.

Я заткнул уши пальцами и морально подготовился.

— Я хочу, черт возьми, убить тебя прямо сейчас, - едва слышно произнесла моя сестра. Для кого? Я мог только догадываться.

— Я люблю тебя, детка, - подобострастно ответил я, закрыв глаза и отвернувшись к стене.

— Тужься! Тужься! - сказала акушерка.

Спустя несколько отвратительных криков я был объявлен отцом…

— Маленькая девочка! - сказала мама.

Я слышал эмоциональный плач моей сестры, а также первый идеальный крик моей дочери.

— О боже мой, маленькая девочка?! – сказал я. - Теперь я могу посмотреть?!

— Ты можешь, - сказала акушерка, - но просто, чтобы ты знал, мы собираемся вытащить ее брата или сестру, так что, возможно, ты захочешь передумать.

Я чуть не упал в обморок. - Ее родной брат?

— Сюрприз... - моя сестра слабо плакала у меня за спиной, физически истощенная.

— Ты знала?! - сказал я стене.

— Конечно, она знала, - взволнованно хихикнула мама. - Ты же не думал, что врачи на самом деле будут скрывать от нее, что у нее будут близнецы, не так ли?

— ГОСПОДИ ИИСУСЕ! - прошептал я стене. - Ты с ума сошла?! Как ты могла скрывать это от меня?!

— У нее будет достаточно времени, чтобы ответить на этот вопрос позже, - сказала акушерка, - но сейчас ей действительно нужно тужиться!

— Нет, только не это снова, - плаксиво заныла моя сестра. - Давай подержим ребенка еще немного.

— Ничего не поделаешь, Брук. Сейчас или никогда. Толкай!

— Черт возьми, Брук, тужься уже! - сказал я стене, закрыв глаза и заткнув уши.

— Ты блядь... когда я закончу здесь, я убью тебя. Ты меня слышал?! Ты гребаная пизда! Я тебя ненавижу!

— Брук, успокойся и сосредоточься на поставленной задаче, - сказала акушерка.

— Джош, теперь будь с ней поласковее, - прошептала мама мне в спину. - Все, чего она хотела, - это сделать тебе сюрприз.

— ПРОСТИ, ДЕТКА! Я тебя люблю! А ТЕПЕРЬ, БЛЯДЬ, ТУЖЬСЯ! – сказал я, заткнув уши. Громкость явно не откалибрована.

Я слышал, как моя жена смеялась сквозь слезы. - Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДЕТКА! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а...

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.