Проклятые воспоминания

Cursed Recollections by Rawly Rawls

пер. И.Самохвалов

ГЛАВА 4

— Это уже слишком.

Фадума думала, что Эмили и Лэнс Олмстед прекратят свою отвратительную кровосмесительную связь, когда узнают, что муж Эмили, Митч, и дочь Саманта живы. Но, читая дальше, она поняла, что они и не собирались останавливаться. Они предавались блуду прямо под носом у Митча. Дрожащим пальцем она перевернула страницу. А дальше все стало еще хуже... Эмили соблазняла собственную дочь. Почему я не могу опустить эту книгу? Она знала, что инцест — горячая тема для художественной литературы. В бестселлерах продавались книги в жанре фэнтези, посвященные этим запретным извращениям. Но, разумеется, Фадума никогда их не читала. Ей пришла в голову мысль. Это даже не фантастика. Это должно быть мемуары. Неужели та милая женщина на встрече книжного клуба действительно занималась этими запретными вещами?

Фадума взглянула на часы. Юсуф скоро должен был вернуться из школы. Ему было восемнадцать лет, и он все еще нуждался в наставлениях матери. Его старшая сестра, Каласо, вернется домой позже, после занятий в муниципальном колледже. Она не хотела иметь ничего общего с матерью. Фадума нахмурилась и посмотрела на часы. Может быть, она успеет прочитать еще одну главу до того, как Юсуф зайдет в солярий и попросит перекусить после обеда.

Страница не переворачивалась. Фадума намочила палец и попыталась снова, но ничего не вышло.

Пока Фадума в замешательстве морщила лоб, слова на странице таяли и образовывались новые. Прими проклятие Пенумбры. Она вскинула брови. Книга оказалась еще более мерзкой, чем она думала. Она решила прекратить чтение. Слова снова изменились. Чтобы читать дальше, ты должна согласиться.

— Я принимаю проклятие!

Слова Фадумы эхом отозвались в пустом доме. Почему я это сказала? Она прижала руку ко рту и перевернула страницу. Там она нашла подробные инструкции. Она успела прочесть их не один раз, прежде чем услышала, как открывается входная дверь и по коридору разносится топот ног ее сына.

— Сколько раз я должна повторять: "Сними обувь, Юсуф"? — обратилась она к нему.

— Извини, мама. — Голос Юсуфа был полон раскаяния.

— Все в порядке, милый.

Фадума слушала, как он топает обратно к входной двери, и у нее голова шла кругом. К тому времени, когда его тихие шаги приблизились к солярию, она уже решила, что делать. В дверном проеме появилось его светлое лицо.

— Привет, Юсуф. Как дела в школе?

— Привет, мама.

Он улыбнулся ей, вглядываясь в ее милое овальное лицо. Она выглядела еще красивее, чем всегда. На ней, как обычно, было длинное платье. Волосы были распущены, что было нормально. Он не мог понять, в чем дело.

— В школе было хорошо. Мы препарировали... — Мысли ушли в сторону. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, мама.

— Спасибо, милый. — Улыбка Фадумы была широкой и теплой. — Перекус?

— Я не голоден. Пойду пока в свою комнату.

Юсуф помахал матери рукой и направился к лестнице. Ему отчаянно требовалось подрочить. Бетти Свендсен была в школе в обтягивающем свитере, и он не мог перестать думать о ее сиськах.

— Не так быстро. — Фадума поманила его пальцем. — Ты выглядишь усталым. Может быть, я помассирую твои плечи? Так ты сможешь лучше сосредоточиться на домашнем задании.

— Хм... хорошо.

Юсуф положил свой рюкзак и подошел к ней. Он попытался сесть на пол перед ее креслом, но она потянула его к себе на колени. Ее груди уперлись ему в спину. Они были большие... как у Бетти Свендсен. Обычно он не думал о грудях своей матери, но сейчас он не мог выбросить их из головы. Ее руки потянулись к его плечам, и он напрягся.

— Ты такой напряженный, мой сладкий, — промурлыкала Фадума ему на ухо. — Сейчас мамочка тебя расслабит.

Юсуф небрежно оправил штаны. Его эрекция, самая непонятно почему возникшая за всю его жизнь, грозила превратить промежность брюк в большую палатку.

— Мммммммммм...

Фадума сильно, но с заботой, поработала над его плечами пальцами. Узлы не рассасывались.

— Эта толстовка мешает.

Не дав ему времени возразить, она стянула с него толстовку и футболку. Они застряли у него на голове, но он поднял руки и позволил ей снять их.

— Ну вот... теперь мы можем посмотреть, как тебя расслабить.

— Это очень странно, мама.

Он посмотрел на "Блаженные воспоминания", лежащие закрытыми на подлокотнике мягкого кресла. Ему нужно было что-то сказать, чтобы отвлечься от того, что он без рубашки, а мамина грудь все еще давит ему на спину.

— Что ты читаешь?

— Это безбожные рассуждения, Юсуф.

Она поработала с его мышцами. Узлы начали рассасываться. Ее руки спустились ниже по его спине и провели пальцами по гребню позвоночника. То, как он вздрогнул от ее прикосновения, было восхитительно.

— Это звучит... интересно.

— Это и интересно.

Ее руки переместились к его пояснице. Она погладила его по поясу брюк.

— Правда?

— Хочешь послушать, о чем эта книга?

Все еще находясь под поясом, ее руки потянулись к его животу. Она массировала его, касаясь волос на лобке каждым движением руки. Когда он медленно кивнул, она продолжила.

— Там женщина любит своего сына настолько, что заботится обо всех его потребностях.

Ее руки опустились ниже. Теперь ее пальцы были у основания его члена, под брюками.

— Ему, как и тебе, восемнадцать лет, и у него все потребности подростка.

— Мама?

У Юсуфа зазвенело в ушах, а в голове помутилось от непонятных ему желаний. Он не понимал, что происходит, но знал, что он как пушинка в ее руках.

— Мать в этой книге приходит к пониманию того, что у ее сына есть потребности, которые может удовлетворить только она. Она знает его лучше, чем кто-либо другой. Например, я точно знаю, что приготовить тебе на полдник.

Она провела рукой по стволу его члена. Он был хорошего размера. Не такой большой, как у его отца, но толстый и очень твердый. Она медленно поглаживала его. Другой рукой она расстегнула пуговицы на его брюках.

— Мать понимает своего сына лучше, чем любая другая женщина. Ты так не думаешь?

— Ууугхххххх... это звучит... как хорошая... книга.

Он растаял в ее объятиях. Прислонился головой к ее плечу. Повернул свое лицо к ее лицу, и их губы встретились. Он целовался со своей матерью, пока она агрессивно ласкала его. Сейчас бы он не удивился, если бы его сестра приехала домой верхом на единороге. Его мама умела целоваться. Ее язык двигался в его рту со всей любовью и пониманием, которые она проявляла к нему в других отношениях на протяжении многих лет. Она действительно знала его лучше, чем кто-либо. Он понял, что стонет с какой-то потребностью. Собираясь кончить. Он прервал их поцелуй.

— Мама... Я...

— О-о-о-о... Ты собираешься кончить? — Рука Фадумы лежала на члене сына. — Я позабочусь о тебе, милый. Когда тебе нужно будет расслабиться, я буду рядом. Да... да... сделай это! — Ее глаза загорелись, когда сперма ее сына взлетела в воздух. — Вау... вау...

Она продолжала дрочить его, пока его член извергался. Белая, липкая масса покрыла его голый торс, его брюки и ее руки. Его восторженные возгласы звучали в ее ушах так сладко и естественно. Когда он кончил, ее рука замедлила движения.

— Так... много. И так густо. И этот запах. — Она глубоко вдохнула. — Я и забыла, что молодые мужчины бывают такими.

— Уууугххххххх. — Юсуф чувствовал себя слишком хорошо, чтобы отвечать.

— Вставай, вставай. — Фадума подтолкнула сына, заставив встать на ноги. — Нам нужно постирать одежду, пока не появились пятна.

Она взяла его за руку и потащила через весь дом в прачечную. Там она сняла с себя платье и положила его в стиральную машину. Она поймала его взгляд, когда он смотрел на ее удобное нижнее белье.

— Давай. Снимай свою одежду. У тебя сперма на трусах и брюках.

— Ну... ладно.

Юсуф все еще находился под кайфом, и его член, казалось, не желал сдуваться. Вскоре на нем остались только носки. Мать взяла его одежду, положила ее в стиральную машину и поставила на режим стирки. Он смотрел, как колышется под трусиками ее великолепная попка.

— Почему это происходит, мама?

— Я должна делать тебя счастливым. — Она с улыбкой посмотрела на него через плечо. — И ты тоже должен делать меня счастливой.

Прежде чем закрыть дверцу стиральной машины, она выпуталась из трусиков и бросила их в машину.

— Они мокрые, — сказала она.

Фадума включила цикл, повернулась и запрыгнула на стиральную машину. Раздвинула ноги, демонстрируя ему темный треугольник волос и блестящую пизду.

— Так... ты хочешь, чтобы я...? — Он перевел взгляд с ее киски на улыбающиеся глаза.

— Пора тебе после обеда... перекусить.

Фадума поманила его одним пальцем, как она часто делала, казалось, заманивая его невидимой нитью. Стиральная машина начала вибрировать под ней. Это было удивительное ощущение. Почему ей раньше не приходило в голову заняться оральным сексом в прачечной?

— Не стесняйся.

— Я никогда раньше этого не делал.

Юсуф принюхался. Он почувствовал ее сладкий резкий запах. Он приблизил свое лицо к ее киске, но не прикоснулся.

— Что я тебе всегда говорю, милый? — Она провела пальцами по его густым, грубым волосам. — Ты такой перфекционист. Но ты не можешь быть хорош в чем-то, пока не попробуешь. Если... не тренироваться. — Она нежно потянула его губы к своим. — Вот так.

Ее голос был мягким и наполненным материнским одобрением.

— Хорошее... начало. Лижи... и соси... и... нет... не кусай.

Она резко вдохнула, отстраняя его голову. Через секунду она вернула его к работе над своей киской.

— Ты знаешь... ооооххххх... где находится мой клитор?

Это был риторический вопрос. Было очевидно, что он не знает.

— Давай я тебе покажу.

Она откинула голову назад и чуть не застонала. Его ласки в сочетании с вибрацией были просто райскими.

— Я думаю... вот так... мы будем перекусывать... с этого момента... сладеньким... ииииии...

Пальцы ее ног подогнулись, и она испытала восхитительный оргазм.

Юсуф подарил матери еще три оргазма, после чего они отправились в отдельный душ, чтобы привести себя в порядок. Он смыл с себя сперму, но не смог стереть улыбку с лица. Даже когда они оделись и пошли ужинать всей семьей, он все еще ухмылялся от уха до уха.

В пиццерии муж Фадумы, Тофик, хмуро изучал меню, решая, что заказать. Фадума, одетая в хиджаб, с обожанием смотрела на улыбающегося сына.

Каласо, также одетая в хиджаб, переводила взгляд с брата на мать и обратно.

— Что на вас двоих нашло? — Ее хмурый взгляд был похож на взгляд отца. — Вы ведете себя так странно с тех пор, как я вернулась домой.

— Правда?

Фадума оторвала взгляд от сына и перевела его на дочь. Она вспомнила, как Эмили Олмстед соблазнила ее собственную дочь. Фадума вздрогнула.

— Я хорошо позанималась в спортзале, —пожала плечами Фадума. — И я счастлива. И... твой брат сегодня узнал кое-что новое. Правда, милый?

— Что? — Юсуф вышел из задумчивости. Он мечтал о маминой киске. — Да... точно. Я узнал кое-что новое. Но мне придется тренироваться каждый день, если я хочу добиться успеха. Правда, мам?

Он засмеялся, и его мать присоединилась к нему. Гогот Фадумы был таким громким, что люди смотрели на них со всех концов ресторана.

— Чему ты научился? — подняла брови Каласо.

Брат не ответил ей. Они вели себя так странно. Отец ничего не заметил, его глаза по-прежнему были прикованы к меню.