На следующее утро мы с Самантой поехали на машине, чтобы посетить часовню и встретиться со священником, который должен был нас обвенчать. Это было довольно маленькое здание, расположенное на невысоком скалистом утесе с видом на океан. Сзади была прекрасная терраса под открытым небом. Небольшой, со вкусом оформленный алтарь выходил к океану, перед ним стояли скамейки, а территория утопала в зелени. Преподобный Самуэльсон оказался намного моложе, чем я ожидал; на вид ему было около двадцати пяти, максимум тридцати. Высокий и жилистый, с песочно-каштановыми волосами до плеч, собранными сзади в конский хвост.

—Мы проводим здесь неконфессиональные богослужения, — сказал нам священник, — Для людей, которые разочаровались в большой религии. Люди, которые могут испытывать стресс от суеты современной жизни и ищут более спокойную форму богослужения.

Саманта сказала:

—У вас здесь очень хорошая церковь"

—Спасибо, это довольно красивое место. Центром нашего поклонения является Земля, и рука Божья в великолепных творениях на ней, — сказал он. —Мне нравится сосредотачиваться на повседневном добре, окружающем нас, и на том, как отдельные люди и общество в целом могут с помощью простых вещей стать более гармоничными с чудесами природы.

—Я согласен с этим, — сказал я.

—Пожалуйста, простите меня за вопрос, мисс, но вы ждете ребенка?

—Да, я беременна, — ответила Саманта. —Как вы узнали?

—Чудо творения ярко сияет внутри вас, Саманта.

Преподобный Самуэльсон предложил провести вечернюю церемонию на террасе.

—Я провел много бракосочетаний в это время суток, — сказал он. —Сумерки, завершение одного дня, а затем пробуждение к следующему, новый день, новая жизнь для вас обоих.

—Звучит заманчиво, — сказала Саманта.

Мы с Самантой поехали обратно, чтобы сообщить новость нашим родителям. Затем, после обеда, мы оставили стариков поболтать, а сами отправились на пляж на несколько часов. Перед свадьбой у нас было немного времени наедине.

Свадьба была настолько красивой, насколько мы себе представляли. Закат на заднем плане, освещающий алтарь, мог бы стать приятным штрихом, но мы были не на том побережье для этого. Но в тот вечер небо было залито великолепными красными и золотыми красками, воздух был теплым и спокойным, а звуки волн, разбивающихся о скалы под террасой, добавляли тонкое, но мощное напоминание о продолжении человеческого существования на этой планете, которую мы называем Земля. Саманта была тронута до слез красотой всего этого, как и я.

Когда преподобный Самуэльсон закончил церемонию, свет на небе померк, среди растений, окаймлявших территорию, замигали маленькие садовые фонарики. Я повернулся к Саманте, прижал ее к себе и поцеловал мою любимую жену.

Папа отвез нас всех в прекрасный ресторан на поздний ужин, и празднование продолжалось далеко за полночь. Оба родителя вручили мне конверты с наличными, которых хватило, чтобы оплатить наше свадебное путешествие и еще немного. После этого мой папа отвез Саманту, меня и ее родителей в отель.

Мы все снова встретились на следующее утро, чтобы отправиться в аэропорт на машине моего отца, которую он позволил мне водить.

—Отличная машина, папа, — сказал я ему.

— Я купил его у мистера Розенбурга на шестом этаже после того, как он провалил тест на зрение, и у него отобрали права, — сказал папа. —Здорово, а?

Я обогнал грузовик, наслаждаясь, как поет мотор.

— Мне нравится.

После того, как мы попрощались, после того, как родители Саманты успели на обратный рейс в Виннипег, мы с ней нашли турагента. Мы хотели какой-нибудь небольшой коттедж, уединенный и тихий, на пляже. Дама сказала, что у нее есть идея, и сделала несколько звонков.

— На острове Кэт (прим перев. седьмой по величине остров Содружества Багамских островов)есть небольшой курорт, которым управляют местные жители, — сказала она нам. — Он не очень роскошный, и вокруг не так много ночных клубов, но коттеджи расположены далеко друг от друга, и в них чисто, горячая вода, телевизор, и на прекрасном участке пляжа. У них есть один свободный, если вам интересно.

Час спустя мы садились в маленький самолет, летевший в Нассау (прим. перев. столица Багамских островов, расположенной на одноименном острове). Двадцатиминутный перелет, затем час на пароме, и мы были на месте. Владельцам было около пятидесяти, и они выглядели так, словно только что вернулись с музыкального фестиваля в Вудстоке, рубашки с разноцветными галстуками и все такое. У Леона и его жены Рейчел были длинные, выгоревшие на солнце волосы, они ходили босиком, и в них чувствовался легкий покой, который приходит только от того, что они проводят много времени в раю. Леон отвез нас с Самантой в наш коттедж на своем старом потрепанном джипе.

— На другой стороне острова есть курорт побольше, — сказал он нам, когда мы пробирались через густые джунгли. — У них есть место, куда вы можете пойти перекусить, если у вас появится настроение. Позвоните и оставьте сообщение, и я приеду за вами, или вы можете пойти пешком, просто следуйте по тропинке. Это не слишком далеко. В коттедже есть кухня, и там есть немного еды. Позже я отвезу вас в город, если вы захотите кое-что купить.

Маленький однокомнатный домик среди деревьев. На двери нет замка. Километры пляжа у порога.

— Город прямо на берегу, — сказал Леон, указывая. — Может быть, минут двадцать ходьбы. Он не большой (прим. перев. населения острова 1 503 человека), но есть магазин и место, где можно перекусить.

— У тебя здесь отличное место, Леон, — сказал я.

— Что ж, спасибо, Джим. Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони. Приятного отдыха.

— Пойдем поплаваем, — сказала Саманта, когда мы устроились.

Мы с Самантой провели очень интересную неделю на пляже у Леона и Рейчел. В тот первый день мы приготовили обед из того, что было в коттедже, и примерно во время ужина собирались куда-нибудь пойти, когда мимо проплыл Леон на своей старой потрепанной лодке.

— У меня есть немного рыбы, — крикнул он нам, — Хотите?

Из трех вкусных рыбин, которые я почистил, а Саманта обжарила в масле и панировочных сухарях, получился отличный ужин. На следующий день мы отправились прогуляться по пляжу в город, по пути миновав еще несколько коттеджей. Перед одним из них пожилая пара загорала на одеяле, расстеленном на песке.

Они здорово загорели, так как ни на ком из них не было одежды. Мы не собирались мешать, но женщина окликнула нас, когда мы с Самантой проходили мимо. В итоге мы немного поболтали с парой, которая совсем не расстроилась из-за того, что мы застукали их голыми. Оказалось, что парень служил во Вьетнаме вместе с Леоном, и они приезжали сюда на две недели каждый год. Они оба выглядели подтянутыми, жена мужчины была в очень хорошей форме, седые волосы у них обоих были единственной реальной подсказкой о действительном возрасте пары. И женщина была не совсем голой.

И Саманта, и я с трудом удерживались от того, чтобы не пялиться. У женщины были два блестящих серебряных браслета, которые довольно плотно облегали ее запястья. Еще одна полированная плоская металлическая полоска была у нее на шее. Браслеты выглядели так, словно были слишком малы, чтобы надеть их на руки женщины, а на ошейнике, а это, несомненно, был, именно он, не было ни застежки, ни отверстия, насколько я мог видеть. Спереди на ошейнике было небольшое, но прочное кольцо, которое выглядело так, будто было частью металла, как будто оно таким образом выросло. С кольца свисал круглый медальон с ярко-зеленым камнем в центре.

Но мы не собирались им мешать, поэтому, поговорив с Пэт и Джоном несколько минут, мы встали, чтобы продолжить нашу прогулку.

— Может быть, мы могли бы как-нибудь поужинать вместе, — сказал я Джону.

— Заходите в любое время, — сказал он. — Мы будем здесь.

Городок действительно оказался небольшим, больше похожий на маленькую рыбацкую деревушку с несколькими зданиями. Но там был магазин, где мы купили немного фруктов и овощей, и было место, где можно было по-настоящему вкусно пообедать.

Доска объявлений на пристани объявляла о предстоящем фестивале в конце недели. Вечеринка, по счастливой случайности приуроченная к завершению нашего медового месяца. С пакетами продуктов в руках мы вернулись в наш домик. Пэт и Джон все еще были там, где мы их оставили, на этот раз на животе, поджаривая свои задницы на солнце. Джон заметил наше приближение.

— Мы с Пэт собираемся поужинать сегодня вечером на курорте на другом конце острова, — сказал он. — Вы двое не хотели бы присоединиться к нам?

Саманта посмотрела на меня, но я откровенно пялился на ошейник Пэт. Ее волосы выбились из-под него, и сзади, казалось, тоже не было ни застежки, ни отверстия, только сплошная металлическая лента, охватывающая ее шею. Возможно, два с половиной сантиметра в ширину и, может быть, половина сантиметра в толщину, он не плотно облегало горло женщины, но, несомненно, оставался на нем. Джон заметил, что я смотрю.

— Извини, Джон, — сказал я ему. — У твоей жены довольно красивое украшения. Я думаю, нам с Самантой было бы интересно услышать об этом. Можем мы присоединиться к вам двоим за ужином сегодня вечером?

Рука Пэт лениво потянулась, чтобы коснуться руки мужа. Браслет блеснул на солнце. Она сказала:

— Мы заедем за вами около шести. До другой стороны всего несколько минутах ходьбы.

Саманта подождала, пока мы отойдем подальше по пляжу, прежде чем заговорить.

— Раньше я думала, что только я такая. Но потом я встретила тебя, потом я встретила Майка и близняшек, а теперь тех двоих на пляже. Ты видел браслеты у женщины? Насколько плотно они облегают ее запястья? И этот ошейник, что с ним не так?

— Думаю, так же, как и те браслеты с цепочкой, которые у тебя есть. Раньше я тоже думал, что я такой единственный. Но потом ты начинаешь что-то слышать, встречаешь людей, у которых те же идеи, интересы, что и у тебя, и внезапно все оказывается не таким уж странным.

— Пэт и Джон, казалось, были очень счастливы вместе, — сказала Саманта. — Как долго, по-твоему, они женаты?

— Я думаю, мы узнаем это сегодня вечером.

Сначала, когда Пэт и Джон подошли к нашему коттеджу и остановились перед входом, я не узнал их в одежде. На Пэт была длинная юбка и рубашка, на Джоне — только шорты и майка. Я надел то же самое, а Саманта надела короткую юбку с топом, открывающим живот. Во время прогулки по лесу мы немного поговорили об общих вещах. Как выяснилось в браке они были тридцать семь лет.

— Мы поженились как раз перед тем, как я отправился во Вьетнам, — сказал Джон.

— Насколько я понимаю, это была довольно жестокая война, — сказал я.

— Не спрашивай меня, — предупредил он. — Это был полный фарс, который ты слышал, и еще кое-что. Леона тоже не спрашивай, ему пришлось намного хуже, чем мне. Тем не менее, я завел там хороших друзей. Единственное, что во всем было хорошего.

Курорт на другой стороне острова был большим многоэтажным отелем с бассейном прямо у океана, на случай, если вам не нравится соленая вода. Теннисные корты, небольшое поле для гольфа, все. И отличный ресторан. К счастью, повседневная одежда, казалось, была в порядке вещей.

У Саманты закружилась голова, когда она стала водить руками по браслетам Пэт. Ее интерес к ним не ускользнул ни от Джона, ни от Пэт.

— Я не хочу ставить тебя в неловкое положение, Пэт, — сказал я Джону, — Но мы с женой восхищены довольно необычными браслетами твоей жены. Не хочешь немного рассказать нам о них?

— Мой приятель из инженерного корпуса сделал их для нас, — сказал нам Джон. — Браслеты и ожерелье, ну, — он посмотрел на свою жену, — На самом деле это ошейник, они сделаны из специальной нержавеющей стали. Мой приятель Билли, он может сварить все. Он сделал такой набор для своей девушки и еще для пары друзей, и я попросил его сделать Пэт здесь.

— Как давно он у тебя? — спросила Саманта Пэт.

— Уже довольно давно. Почти тридцать лет, верно, Джон?

Джон кивнул. Саманта выглядела ошеломленной.

Я спросил:

— Значит, Билл сделал необходимый сплав, а затем сделал из него эти украшения?

— Да, — сказал Джон. — Это довольно сложно, но он знает все хитрости. Ошейник был самым сложным. Он, очевидно, не смог закончить шов снизу, так что ты можешь немного пощупать шов сзади. Милая?

Пэт позволила нам с Самантой пощупать у нее под ошейником. Я просунул палец под ошейник, между твердой металлической полосой и нежной кожей шеи женщины. Я почувствовал небольшое гладкое углубление там, где соединялись концы. Я повернул ошейник обратно, чтобы рассмотреть медальон, который висел спереди. Круглая подвеска была золотой с серебряным узором по краю и загадочной надписью вокруг зеленого камня в центре.

— Это очень мило, — сказал я.

— Сними это, — сказал мне Джон.

Было жутковато прикасаться к ошейнику этой женщины, этой женщины, которая, очевидно, принадлежала, я думаю, это лучшее слово, ее мужу. Медальон прикреплен к ошейнику с помощью красиво выполненной застежки-кнопки. Я нажал на защелку и отцепил его от кольца. Когда я отодвинул его от ее ошейника, кольцо резко выделилось из-за того, чем оно было. Точка крепления. Кольцо было неотъемлемой частью ошейника, закрепленного вертикально на месте.

Я посмотрела на Саманту. У нее были мечтательные глаза, и она смотрела на ошейник Пэт. Пэт заметила взгляд Саманты, затем подняла руки под подбородок, чтобы звякнуть металлическими браслетами об ошейник. Мы все услышали, как Саманта вздохнула.

Я внимательно посмотрел на кулон в своей руке, теплый от прикосновения к шее женщины. Центральный камень мерцал, отражая свет в ресторане. Казалось, он светится внутренним огнем. Украшение казалось тяжелым в моей руке.

— Он прекрасен, — сказал я.

— Купил его в Бангкоке, когда был в отпуске. Как ты думаешь, сколько оно стоит? — спросил меня Джон.

Я посмотрел на него.

— Понятия не имею.

— Основа из золота в двадцать четыре карата, — сообщил мне Джон. — Дизайн и надпись выполнены из инкрустированной платины. А вес изумруда почти три карата.

Я тихонько присвистнул.

— Думаю, много.

— Пять лет назад я повторно оценивал его для страховой компании. Стоимость почти миллион баксов.

— Ух ты! — воскликнули мы с Самантой одновременно.

Джон добавил:

— Я носил его с собой все время, пока был во Вьетнаме. Это был мой талисман на удачу. Я выбрался оттуда без единой царапины, так что, думаю, он сработал. Я просто продолжал думать: «— Я должен вернуться домой и отдать его Пэт». Прочитайте обратную сторону.

Я перевернул медальон. Задняя поверхность была потерта по нижнему краю, вероятно, из-за длительного контакта с кожей Пэт. Гравировка была тусклой, и я поднес ее к свету.

— Она начинает тускнеть, — сказала Пэт. — Моя прекрасная Патрис, мое сердце, моя опора, вся моя любовь, Джонатан.

— Я должен забрать его и обновить надпись, — сказал ей Джон.

— Послушай, Джон, — сказала Пэт, — Это может разрушить чары, если ты обновишь ее.

— Да, возможно, ты права.

После ужина, на обратном пути, пожилая пара крепко прижималась друг к другу, как молодые влюбленные. Любой мог видеть, что после стольких лет, проведенных вместе, между ними все еще существовало глубокое влечение. Такое же глубокое чувство друг к другу, как между мной и Самантой, когда все только начиналось. Я молился, чтобы мы с Самантой все еще были так счастливы вместе в этом возрасте.

Только начинало темнеть, когда мы добрались до нашего коттеджа, и я пожал руку Джону, когда мы пожелали друг другу спокойной ночи. Пэт обняла Саманту. Саманта взяла руки Пэт в свои, затем опустила их вниз, чтобы пощупать браслеты женщины. Я наблюдал, как ее руки слишком долго задержались на браслетах женщины, ощупывая их, взвешивая на весу. Джон тоже не мог этого не заметить.

Он сказал мне:

— Если ты и твоя хорошенькая невеста заинтересованы, я мог бы познакомить вас с моим приятелем Билли. Ему уже много лет, но, возможно, он захочет сделать что-то подобное для тебя.

— Это вполне вероятно, — сказал я. — Спасибо, мы дадим вам знать.

Саманта в тот вечер была очень возбуждена из-за тех двух браслетов, которые были у Пэт. Мы пошли поплавать поздно вечером, я надеялся, что она немного остынет. Мы вышли обнаженными при лунном свете из хижины, спустились по пляжу и вошли в море. Конечно, это мало что изменило в желании Саманты. В воде она начала тереться обо меня.

— Джим, — проворковала она мне на ухо.

— Да, Саманта?

— Джим. Э-э, эти два браслета.

— Ты бы хотела, чтобы я поговорил с Джоном?

— Тебе бы понравилось, если бы на мне постоянно были такие браслеты?

— Да, Саманта, я думаю, это было бы здорово.

— Спасибо, Хозяин, — сказала она.

Мы трахались в океане, мы трахались на пляже, потом еще раз позже, в постели. На протяжении всего этого Саманте удавалось сдерживать свои крики экстаза до низкого рева. Я гордился ею, и после этого полностью покончил с этим. На следующее утро мы проспали допоздна.

Мы провели ленивое утро, нежась на солнышке, плавая, когда становилось слишком жарко, затем ненадолго возвращались под одеяло. Мы уже начали подумывать об обеде, когда я уловил вспышку солнечного света и увидел Пэта и Джона, идущих к нам по пляжу. У Леона была вечеринка, и они пригласили нас присоединиться.

— Если вас это не затруднит, было бы неплохо, — сказала Саманта. Она схватила футболку, чтобы накинуть поверх бикини, так как солнце припекало вовсю. На Пэт был короткий сарафан поверх купальника. До дома Леона было всего пятнадцать минут ходьбы по пляжу. Мы нашли Леона на заднем дворе, он разжигал огонь в кирпичном барбекю. Джон окликнул его, когда мы приблизились.

— Нашел на пляже пару человек, которые выглядели одинокими, — сказал он. — Есть что-нибудь, чтобы их покормить?

— Иван привез сегодня утром бушель крабов. Я думаю, здесь хватит на всех.

Леон водрузил большую железную кастрюлю на решетку над огнем, затем начал наполнять ее водой из шланга. Как раз в этот момент из дома вышла Рейчел, неся большой поднос, уставленный тарелками, стаканами и бутылками с напитками. Я подошел, чтобы подать ей руку, и когда я взял у нее поднос, я увидел нечто такое, что чуть не заставило меня выронить его. Мне удалось скрыть свое удивление, но я заметил, что Саманта пристально смотрит на меня.

На Рейчел было очень узкое бикини-стринги. Что привлекло мое внимание, так это яркая вспышка солнечного света на ее талии. Я предположил, что на ней было что-то изготовленное Билли. Широкая полоса блестящего металла опоясывала ее талию. Рейчел поблагодарила меня за то, что я взял тяжелый поднос, и я отвернулся, чтобы поставить его на стол. Но мне пришлось оглянуться на нее, на металлическую полоску вокруг ее живота. Она заметила, что я пялюсь, но я ожидал, что она привыкла к тому, что люди смотрят.

— Джон рассказал нам об украшениях Пэт, — сказал я ей. — Это еще одна работа Билла?

— Я попросила его сделать мне это после того, как увидела Пэт, — сказала Рейчел.

Саманта подошла, чтобы присоединиться ко мне; Леон наблюдал за нами. Рейчел немного покрутилась, демонстрируя украшение, солнечный свет заиграл на металлической ленте. Это была цельная лента из полированной стали, шириной, может быть, в четыре сантиметра, и она довольно плотно облегала ее талию. В ней было два отверстия сзади, примерно в пятнадцати сантиметрах друг от друга, и одно чуть побольше спереди. Джон подошел к столу, открыл бутылку и начал наполнять бокалы. Мне пришлось сесть.

— Билли прекрасно работает, — сказал я. — Джон, моя жена проявила большой интерес к браслетам, которые есть у Пэт. Если бы вы могли связать нас со своим другом, мы оба были бы очень признательны

— Нет проблем, — сказал он, — Я ему позвоню.

Джон вручил нам с Самантой бокалы с напитком - жидкостью со вкусом кокоса, местного приготовления и очень освежающей. Леон присоединился к нам за столом, ожидая, пока закипит вода. Мы с Самантой услышали историю о необычно расположенном рабском ошейнике Рэйчел.

Рэйчел начала рассказ.

— Мы с Пэт были близки, пока мальчиков не было дома. Когда они вернулись, мы с Леоном поселились здесь, на этом острове. Пару лет спустя Пэт и Джон приехали в гости, и Пэт только что надела ошейник. Я подумала, что это было здорово, и Леону тоже понравилось. Мы немного поговорили о том, чтобы я сделала такой же, но тогда у нас были проблемы.

— У меня были проблемы, — объяснил Леон.

— Леон был ранен на войне, — продолжила Рейчел. — Нам потребовалось много времени, чтобы разобраться в том, что с ним там случилось. Вот почему мы приехали сюда, чтобы убежать от людей, от проблем. В любом случае, Пэт и Джон снова навестили нас на следующий год, и тогда у нее были браслеты. Пэт отвела меня в сторонку и показала, как можно использовать браслеты и ошейник, и рассказала, как ей было жарко, когда Джон привязывал ее руки к ошейнику на ночь.

Рейчел внезапно подняла глаза на нас с Самантой.

— О, я надеюсь, вы двое понимаете, о чем я говорю.

— Мы с Самантой тоже увлекаемся подобными вещами, — сказал я. — Нам обоим нравятся наши маленькие сеансы бондажа. Пожалуйста, продолжайте.

— В любом случае, мы с Леоном говорили об этом, попросив меня купить что-нибудь, изготовленное Билли. Мы поговорили об этом, и у меня появилась идея, которая, как я думала, могла бы ему понравиться. Я не сказала ему сразу, я подумала, что это будет приятный сюрприз. Леон тогда сказал: «— Это ты должна надеть, купи что-нибудь, что тебе понравится». Он не увлекается бондажем, как Джон, и я так и сделала.

Я вернулась домой с Джоном и Пэтом, и они повели меня к Билли. Я подумала, что моя идея была странной, но он прекрасно понял и показал мне, как это будет работать. Он разрезал немного картона и попросил меня соединить кусочки вместе, и я подумала: «— Вау! Это действительно здорово». Так что я попросил его сделать это.

Мы с Самантой растерялись, и это, должно быть, было заметно. Леон встал, чтобы бросить крабов в кастрюлю.

— Дорогая, почему бы тебе не взять салат и не положить на него другой кусочек?

— Хорошо.

Рейчел скрылась в доме. Пэт пошла с ней. Леон сел рядом со мной. Он рассказал мне о том, где был ранен на войне; как осколок пробил борт грузовика, в котором он ехал.

— Попал мне прямо в самое больное место. Так что на этом все закончилось. После этого мы с Рейчел не могли иметь детей, вот откуда у нее появилась идея с поясом. Она замечательная женщина, что терпела меня все эти годы.

Первая порция крабов была готова, и Леон встал, чтобы вынуть их и добавить еще. Пэт вышла из дома, неся миску с зеленым салатом, а другую - с картофельным. Рейчел вышла следом. Я читал о таких вещах, видел веб-сайты, посвященные этой теме. Теперь вот один из них был на Рейчел, которая подошла к столу и села с громким стуком. Она немного подвинулась, чтобы привести свои самые интимные места в соответствие с поясом верности. Саманта потеряла дар речи. Я разинул рот.

— Боже мой, Рэйчел, — сказал я. — Это прекрасно.

На Рэйчел все еще был топ от бикини, но она сменила нижнюю часть стрингов на другую часть пояса. Металл соответствовал поясу на талии и спускался с него спереди и снизу, чтобы появиться позади нее, разделяясь надвое и снова соединяясь с поясом сзади. Она выглядела смущенной, когда выходила, но, увидев наши с Самантой восторженные взгляды, она встала, чтобы поправить устройство на наших широко раскрытых глазах. Я присмотрелся повнимательнее, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Нижняя часть красиво соединялась с поясом, застегивающимся на довольно странного вида болт. Он сужался там, где проходил между ног женщины, и я мог видеть небольшое отверстие, через которое она могла пописать. Сзади оно открывалось немного шире над ее задницей, затем деталь спускалась обратно по ягодицам, чтобы прикрепиться сзади к поясу двумя винтами, похожими на те, что спереди. Все это довольно плотно прилегало к ее плоти. Рейчел увидела, что я заметил.

— За эти годы я немного прибавила в весе, — сказала она.

— Сначала Билли надел на нее его с большими заклепками, — сказал Леон. — Вот так она вернулась ко мне, запертая навсегда. Тогда я был по-настоящему тронут тем, что она сделала это для меня. Она сказала мне, что если я не смогу заполучить ее, то никто не сможет.

— Как, э-э, — Саманта обрела дар речи и попробовала снова. — Как долго ты так его носила?

— Больше десяти лет, не так ли, Леон? — спросила Рейчел, осторожно садясь снова. — Я немного набрала вес, и это стало неудобно, тогда мне пришлось бегать по пляжу, чтобы избавиться от лишних килограммов. Когда я стала старше, терять вес стало труднее, и именно тогда пояс стал настоящей проблемой.

— Потребовалась неделя, чтобы снять это с нее, — сказал нам Леон. — Мне пришлось подпилить заклепки, а затем выбить их ударом кулака. Билли потом сделал для нас эти болты, чтобы мы могли надевать и снимать его. Без застежки на промежности пояс сидит выше, так что это ее не так беспокоит.

В середине трапезы Рейчел стало как-то не по себе, и она спросила Саманту, не может ли та помочь ей на несколько минут. Через некоторое время они вернулись, на Рейчел снова были стринги, за исключением блестящей стальной нижней части пояса. Я мог видеть глубокие покрасневшие отметины на ее бедрах и заднице в тех местах, где устройство прижималось к ее плоти. Поясной ремень теперь был застегнут выше на талии, и она выглядела гораздо более расслабленной.

Обед продолжался большую часть дня, тихая трапеза под деревьями на заднем дворе Леона на берегу моря. Помимо бесконечного запаса вкуснейших свежих крабов и салатов, на столе у нас был свежеиспеченный хлеб со сладким маслом и ваза с нарезанными фруктами. Позже Рейчел и Пэт принесли чайник с чаем и пирог с запеченными в нем кусочками ананаса. Джон вышел из дома и сел рядом со мной и Самантой.

— Я позвонил Билли, но его не было дома. У него свой магазин в Оклахоме. Я попробую еще раз завтра, если вам двоим все еще интересно. Я не видел его уже несколько лет, но, полагаю, он все еще работает на заказ.

— Сколько он возьмет с меня за два браслета? — спросил я.

— Он ничего с вас не «возьмет», — сказал мне Джон. — Для него такая работа — это труд любви. Предложите ему все, что, по вашему мнению, для вас ценно, он это оценит. Захватите с собой бутылку «Джека Дэниелса», но не отдавайте ему, пока он не выполнит заказ, так вам не придется ждать, пока он протрезвеет.

Наше свадебное путешествие становилось все более и более странным. Поздно вечером мы все забрались в джип Леона, и он отвез нас обратно. Мы с Самантой искупались обнаженными в океане, а потом легли спать.

— Хозяин? — прошептала Саманта мне на ухо.

— Да, малышка?

— Мы собираемся посетить Оклахому по дороге домой?

— Если хочешь. Я попрошу Билли сделать тебе пояс, как у Рейчел.

— Я не думаю, что ребенок пролезет в это маленькое отверстие внизу.

Саманта некоторое время молчала, затем заговорила снова.

— Рейчел и Леон не занимаются сексом, ты знаешь.

— Я вроде как догадался об этом, — сказал я. — Леон рассказал нам, как он был ранен на войне.

— Он доставляет ей удовольствие другими способами. Она действительно очень его любит.

— Я знаю.

— Спокойной ночи, Хозяин.

— Спокойной ночи, Саманта.

Однажды, прогуливаясь по пляжу, мы встретили людей из соседнего коттеджа. Молодую пару примерно нашего возраста из Тимминса, городка на севере Онтарио. У них было двое детей, мальчик и маленькая девочка. Жена выиграла большую сумму денег в лотерею, и им принадлежала парусная лодка, которую мы видели стоящей на якоре в воде. Они купили лодку в Англии и жили полной жизнью, плавая по семи морям.

В другой раз Леон рассказал нам немного больше об их жизни на острове. Когда они только поселились, на острове Кэт жило всего около двадцати человек. Пять лет назад здесь построили большой отель, а теперь на юго-восточной оконечности возводится еще один.

— Мы с Рейчел обычно неделями не видели ни души, — сказал он нам. — Местные жители знали, что мы пришли сюда за тишиной и спокойствием, и они оставили нас в покое. Вы могли неделями ходить голыми, и никто бы вас не беспокоил. Все видели пояс Рейчел, а голый я выгляжу намного страшнее, так что мы с Рейч могли делать все, что нам заблагорассудится. Мы купили здесь коттеджи около десяти лет назад, чтобы подзаработать немного денег после того, как начали заканчиваться деньги, и у нас все получилось довольно неплохо. Появление отеля привлекло больше людей, и это также принесло сюда деньги. Люди получили работу, строя его или работая там. Арман купил новую лодку, и он проводит экскурсии по островам, и для местных фермеров и рыбаков тоже есть стабильный рынок сбыта.

Джон наконец-то дозвонился до Билли. Сын Билли взял бизнес в свои руки, но старина Билл был бы рад сделать Саманте два браслета. Саманта была так же счастлив, как и я, услышав это. Джон рассказал нам, где найти магазина Билли, расположенный недалеко от Оклахома-Сити.

— На это у него уйдет всего день, —сказал мне Джон. — Я думаю, вы будете довольны результатом.

— Я думаю, мы оба это сделаем. Спасибо, Джон. Мы поедем к нему прямо отсюда в конце недели.

Я обменялся адресами с Пэт и Джоном, и мы пообещали, что будем поддерживать связь. Леон и Рейчел тоже, и мы сказали им, что постараемся как-нибудь вернуться погостить в их маленьком райском уголке. Слишком быстро наш медовый месяц подошел к концу, и все жители острова, а также с соседних островов собрались в маленькой рыбацкой деревушке на северной оконечности острова Кэт на ежегодный фестиваль. Это была отличная вечеринка, на которой играли несколько групп. Еда была фантастической и обильной, а напитки лились рекой. Мы с Самантой танцевали до тех пор, пока ноги не начали отваливаться. Фестиваль продолжался далеко за полночь, когда мы с Самантой, пошатываясь, побрели по пляжу обратно в наш маленький домик на берегу моря. Мы рухнули на кровать.

После долгого прощания с Рейчел и Леоном мы с Самантой сели на паром до Нассау. В аэропорту я купил бутылку Джека в магазине беспошлинной торговли, затем мы сели на рейс до Майами, а затем на рейс в Оклахома-Сити. Мы приземлились ближе к вечеру, и погода там была теплой и солнечной. Я взял напрокат машину, чтобы съездить в город. Я остановился, чтобы позвонить в сварочную мастерскую Билли Брауна, но никто не ответил, поэтому мы с Самантой забронировали номер в соседнем отеле, а затем поехали осматривать достопримечательности. Я заехал в банк и обналичил чек. Джон сказал заплатить столько, сколько, по моему мнению, это стоило. После того, как я лично увидел работу Билли, браслеты Саманты были бы для нас бесценны, поэтому я решил, что пятьсот долларов не будут лишним. У меня появилось немного наличных, чтобы потратить их на еду и прочее.

После ужина в тот вечер я поговорил с Билли. Я сказал, что мы познакомились с Джоном и Пэтом на Багамах неделей ранее, и что Джон говорил с ним о том, чтобы мы приехали к нему в гости.

— Вы тот парень, который хотел сделать браслеты? — спросил меня Билли.

— Верно, — сказал я. — Я видел некоторые из ваших ранних работ и подумал, что они выглядят очень красиво.

Он спросил, есть ли у нас место, где остановиться, и я назвал ему название отеля, в котором мы остановились.

— Что ж, приходите утром, и мы вас устроим, — сказал он.

На следующее утро мы поехали к дому Билли на окраине города, в сельской местности. Высокий деревянный забор огораживал участок вдоль дороги, и когда я припарковал машину у ворот, я понял почему. Во дворе перед домом стояла уродливая коллекция проржавевших легковых автомобилей, проржавевших грузовиков, проржавевших бочек и больших цистерн, а также проржавевшие груды ржавчины, которые в то или иное время могли быть сельскохозяйственной техникой. Козы и овцы паслись на траве вокруг хлама; куры патрулировали периметр дома. Шелудивый черный пес возвестил о нашем прибытии. Я припарковался сбоку от сарая рядом с ржавым трактором. Билли вышел из дома и пересек двор, чтобы поприветствовать нас. Билл заметно прихрамывал, и его копна седых волос развевалась на ветру. На вид ему было около семидесяти или восьмидесяти. Или девяноста. Я был еще больше сбит с толку, когда он пожал мне руку, и я заметил, что у него не хватает пары пальцев.

— Вы, должно быть, Джим. И Саманта, — сказал он, беря ее за руку, — Вы та, кто хочет браслеты, верно?

— Я видела те, что вы сделали для Пэта, и мне они показались очень милыми, — сказала ему Саманта.

Билл взял Саманту за руки и рассмотрел их. Он перевернул ее руки, ощупал их, отступил назад, чтобы осмотреть ее с ног до головы. Я стоял там, чувствуя себя несколько неуютно.

Билли провел нас обоих в сарай, служивший ему мастерской. Внутри пахло механизмами и смазкой и было тускло освещено грязными лампами дневного света. Нас провели в заднюю часть сарая, туда, где стоял захламленный верстак. Там, на скамейке, ярко блестя в солнечном свете, льющемся из зарешеченного окна, лежал стальной прут длиной около метра. Билли поднял его и подержал перед нами.

— Это нержавеющая сталь, — сказал он. — Такую же используют хирурги для изготовления штифтов, когда сращивают раздробленную кость. Она не подвержена коррозии, от нее не будет сыпи любого рода, как от дешевых украшений. Он слишком твердый, чтобы его было легко поцарапать, но не такой твердый, что вы не смогли бы его отрезать, если бы пришлось, если бы у вас возникла какая-то чрезвычайная ситуация.

Стержень был полсантиметра в диаметре. Билл прижал его к запястью Саманты. Он посмотрел на него, на ее руку, на нее саму, бормоча что-то себе под нос. Он попросил ее подержать металлический стержень, а сам зашел за полку, чтобы порыться в куче всякой всячины. Я заметил множество блестящих кусочков металла того же типа среди груды хлама, концов и обрезков от поделок этого человека. Билл вернулся с другим куском прута, немного короче. Когда он положил их вместе на запястья Саманты, я увидел, что другой кусочек был чуть толще.

— Сколько ты весишь, милая?

Саманта сказала ему. Он начал ощупывать ее, обхватывая ее бедра, ягодицы, руки. Саманта посмотрела на меня, и я немного разволновался из-за того, что этот мужчина, по-видимому, позволял себе вольности с моей женой. Билл, должно быть, почувствовал наше беспокойство и остановился, чтобы посмотреть на меня.

— Это не деталь для трактора, который я делаю, — сказал он мне. — Эти браслеты станут частью этой девушки, надеюсь, надолго. Я должен подобрать ей подходящий размер сейчас, и я должен быть уверен, что они подойдут ей в ближайшие годы.

Он повернулся к Саманте.

— Какое-то время они могут быть немного неудобными, но ты достаточно скоро к ним привыкнешь. Ты должна быть уверена, что все еще хочешь, чтобы я изготовил их для тебя.

Саманта снова посмотрела на меня. Я заговорил.

— Извини, Билл. Я вижу, ты хочешь сделать все, что в твоих силах. Я просто не привык видеть, как другой мужчина прикасается к моей жене.

— Что ж, сынок, тебе лучше привыкнуть к этому, потому что до конца дня я собираюсь делать гораздо больше прикосновений.

Билл был прав. Саманта оказалась голой, стоя посреди пыльной мастерской старика, пока он примерял ее новые браслеты. Старина Билли получил заряд, когда увидел кольца на половых губах Саманты. Когда Саманта сказала ему, что у нее будет ребенок, Билл сказал, что это все меняет, и он нацарапал несколько цифр, которые записал, затем сделал еще несколько измерений. Он пользовался штангенциркулем и старой линейкой, и я увидел, что отметки почти стерлись от использования. Я совершил ошибку, спросив его, как он может считывать измерения со старого инструмента. Он фыркнул.

— Я помню, где раньше были цифры, — сказал он мне.

После этого я заткнулся.

Прошло пару часов, прежде чем Билл остался доволен измерениями, которые он получил с рук Саманты, ее запястий и других местах, которые я не мог видеть, имели какое-либо отношение к изготовлению двух браслетов, но он, казалось, знал, что делает. Или, по крайней мере, он сделал вид, что знает. Билл нашел толстый кусок стального прута и вставил его в древний токарный станок с двигателем, стоявший в углу цеха. С громким грохотом станок заработал, и полетела стальная стружка, когда он подогнал прут до нужного диаметра. Билл притер шестерни большой машины и заставил патрон вращаться медленно. Он остановился на куске стержня, который был чуть толще полсантиметра. Он установил держатель, вставил кусок стержня из нержавеющей стали в отверстие круглой детали в патроне и снова запустил станок, чтобы обмотать стержень вокруг стержня, сформировав браслеты Саманты менее чем за шесть секунд. Билл вынул заготовку из токарного станка и подошел к ленточной пиле, чтобы разрезать витки нержавеющего прутка, затем вернулся и вручил Саманте ее браслеты.

— Что дальше? — спросила она, глядя на два металлических кольца.

— Мы наденем их на тебя и пойдем обедать, — сказал Билл. — После обеда я займусь сваркой.

Билли разомкнул два кольца и подпилил края надрезов. Затем он попросил Саманту надеть браслеты ей на руки. У верстака Билл попросил Саманту положить запястье на доску, затем деревянным молотком закрыл кольцо. Он сделал так со вторым, затем провел измерения браслета. Он подвел Саманту к тискам и раскрыл их, вложил в них ее руку и закрыл тиски на браслете. Так продолжалось некоторое время, сжимая и измеряя каждое кольцо, пока Билли не убедился, что оба они идеально круглые. Затем мы сделали перерыв на обед.

На ферме мы с Самантой познакомились с женой Билла Бетти. Бетти тоже носила браслеты.

— Я срезал с нее ошейник несколько лет назад, — сообщил нам Билл. — Люди в этих краях просто никак не могли привыкнуть к этой идее. Хотя старушка Бет ни за что не рассталась бы с браслетами. Видя их на ней, ощущая их на себе ночью, я бы тоже по ним скучал. Покажи этим ребятишкам два других, дорогая.

Бетти приподняла подол своего длинного платья. Два браслета украшали ее лодыжки, большие и сделанные из более толстого прутка, чем те, что были на запястьях. Она улыбнулась нам с Самантой, затем сбросила платье и повернулась обратно к плите.

Бетти подала нам всем по порции густого, вкусного супа с еще теплым свежим хлебом и сливочным маслом. Я немного рассказал о том, как здорово мы провели время у Леона на Багамах. Я рассказал о Рейчел и о поясе, который Билл изготовил для нее.

— Она показала тебе обе части? — спросил Билл.

Я кивнул, и он продолжил.

— Она прекрасная леди, да. Она пришла ко мне с этой идеей, и сначала я подумал, что это здорово, учитывая то, что случилось с бедным Леоном и все такое. Но это было самое трудное, что я когда-либо делал. Не в процессе, это было в конце, когда я надевал его на нее. Когда я забивал эти три заклепки, я просто продолжал думать: «— Теперь киска этой девушки будет закрыта надолго». Мы с женой навестили их год спустя. Я отвел Рэйч в сторонку и осмотрел ее, я волновался, как она могла привыкнуть к чему-то подобному, что постоянно окружало ее.

Вмешалась Бетти.

— Они были самой счастливой парой, которую вы когда-либо видели. Я не знаю, как Рэйч вообще терпела эту штуку на себе, но, похоже, это сблизило их двоих, как ничто из того, что я когда-либо видела.

— Ага, — добавил Билл.

Я видел, что Саманте было немного неловко есть свой обед в новых браслетах. Я также видел, что она почти все время не сводила с них глаз. Мои глаза, если уж на то пошло, тоже. После неторопливого обеда мы отправились обратно в магазин за второй частью.

Билли нашел пару плотных сварочных перчаток и изолированный рукав для Саманты. Он заставил ее надеть один рукав и перчатку, а сам заправил манжету под браслет. Он использовал полоски изолирующего материала и зажал их между внутренней стороной кольца и перчаткой. Он просунул тонкую пластиковую трубку под втулку, расположив ее под всей прокладкой, в том месте, где должна была происходить сварка. Подсоединив трубку к регулятору, он отрегулировал поток воздуха. Где-то в цехе с хрипом ожил древний компрессор.

— Щекотно, — сказала Саманта.

— Воздух сохранит там прохладу, дорогая. Какое-то время все это будет тебе тесновато. Ты скажешь мне, если это будет тебя слишком беспокоить.

Билл использовал что-то вроде зажима, чтобы плотно прижать браслет там, где будут соединяться концы. Он поместил руку Саманты над баком с водой.

— Если станет по-настоящему жарко, ты засунешь ее в воду. Хорошо? Если все не так уж плохо, подожди, пока я тебе скажу. И на пламя тоже не смотри, глазам будет больно.

Билли снял очки и надел пару темных. Он взял сварочный аппарат и включил его с треском и свистом. Он отрегулировал пламя. Затем он взял тонкий кусок присадочного стержня и поднес голубое пламя к браслету на запястье Саманты. Место, где был разрезан браслет, начало светиться красным, затем желтым и, наконец, ярко-белым. Отделенное от ее кожи тонким кусочком прокладки. Билли быстро обработал место соединения горелкой и присадочным стержнем. Он нажал на нижнюю часть зажима, чтобы оторвать браслет от изолирующей прокладки, и, работая быстро, закончил сварку с внутренней стороны. Затем он перекрыл клапаны горелки, и пламя с хлопком погасло. Он отложил горелку в сторону и с помощью воздушного шланга начал охлаждать металл.

— Ты В порядке, милая? — спросил он. — Он должен медленно остывать, иначе металл станет хрупким. Тогда на поверхности появятся трещины.

Он набрал несколько капель воды и дал им упасть на раскаленный сварной шов. Они лопнули и с шипением превратились в пар. Он подул еще немного воздуха. Саманта начала волноваться, когда тепло, наконец, проникло сквозь прокладку. Последняя струя сжатого воздуха, и Билли опустил руку моей жены в резервуар с водой.

Билл вытащил прокладку из-под браслета и стянул с ее руки промокшую перчатку. На левом запястье Саманты был красивый браслет.

— Ее правая рука немного больше левой, — сказал мне Билл, — Поэтому я сделал этот браслет размером с волосатую пизду — ой, извините, мисс. Немного больше, чем ее левая, так что все будут в порядке.

Билли повторил процедуру сварки с другим браслетом Саманты. Закончив сварку, он зажал один из них в тисках и использовал небольшую ручную шлифовальную машину, чтобы сгладить сварные швы. Он использовал множество маленьких камней и кругов наждачной бумаги для шлифовки, а затем полировки швов. Саманта сидела на скамейке, ее рука в браслете была зажата в тисках, она наблюдала за ним.

Билли работал более трех часов, доводя соединения двух браслетов до совершенства. Он обернул запястья Саманты пластиком под каждым браслетом и использовал полировальный состав, чтобы металл заискрился. Когда он закончил, вы не могли найти места, где были приварены браслеты, настолько безупречной была его работа. Мы вышли на солнечный свет, чтобы полюбоваться новыми украшениями Саманты.

— Они действительно красивые, — сказала ему Саманта. — Спасибо, Билли.

Она чмокнула старика в щеку.

— Спасибо, дорогая. Мне всегда нравится добавлять немного красоты к и без того хорошенькой девушке.

Бетти пригласила нас остаться на ужин, но я отказался. Мне не терпелось вернуться в отель. Билл проводил нас до машины, и я отдал ему бутылку. Я также отдал ему пятьсот долларов. Когда я впервые увидел его заведение, у меня были серьезные сомнения в способностях этого человека создать то, что я видел, но теперь, увидев Саманту и ее браслеты, сверкающие на солнце, я понял, что сюда стоило прийти. Билли Браун отсчитал сотню и вернул ее мне.

— Купи этой девушке новое красивое платье, — сказал он, протягивая мне купюры.

— Спасибо, Билли, — сказал я, пожимая ему руку, — Ты настоящий мастер.

Мы поехали обратно в город, и я остановился на торговой площади. В хозяйственном магазине я купил латунный замок среднего размера. Мы быстро перекусили в местном ресторане, а затем направились обратно в отель. Мы оба быстро приняли душ. Саманта села на кровать. Я заставил ее заложить руки за спину. Замок легко скользнул по обоим ее браслетам, и я защелкнул его. Это было слишком идеально.

Я лег на спину и заставил Саманту забраться на меня сверху вниз головой. У нее не было рук, чтобы опереться, поэтому она уткнулась лицом мне в промежность. Я полакомился пирогом с киской на десерт, облизывая ее щелочку и позвякивая ее кольцами языком, проникая в нее так глубоко, как только мог. Саманта повернула голову и взяла мой член в рот, затем опустилась на него, принимая глубоко. Моя голова лежала на подушке, и я мог видеть, как ее руки обхватывают ягодицы, а ее блестящие новые браслеты защелкиваются на замке. Я погладил ее щель по всей длине, затем устроился так, чтобы бешено атаковать языком ее клитор. Я съел Саманту тремя огромными глотками, мое лицо и волосы утонули в ее липких соках к тому времени, как я кончил. Саманта покачивала головой на моем члене, и я просто не мог больше этого выносить. Я протянул руку мимо ее задницы и схватил ее за руки. Я почувствовал гладкую поверхность стальных браслетов и мощно кончил в рот моей милой жены.

Чуть позже Саманта скатилась с меня, и я потянулся за ключом на прикроватном столике. Я вставил ключ и открыл замок. Он снялся с ее браслетов простым поворотом. Быстро, легко, без суеты. Просто идеально. Мы оба были потными, поэтому еще раз быстро приняли душ вместе. Новые браслеты Саманты выглядели просто потрясающе на фоне ее обнаженной кожи. Полированная сталь серебристого цвета на фоне ее кожи, приятно загорелой после нашего пребывания на солнце. Два браслета придавали своеобразную симметрию всему ее телу, что, по моему мнению, было наиболее приятным для глаз, а применение бондажа было ограничено только нашим воображением. Два браслета легко скользнули по ее запястью, и я попытался снять их с ее намыленных рук, но увидел, что они слишком малы, чтобы даже начать надевать их. После того, как мы вымылись, я вытер ее и присмотрелся к двум стальным кольцам повнимательнее. Не было никакой возможности определить, где были сделаны сварные швы.

Мы оделись и пошли перекусить в ресторан дальше по улице. Я выпил кофе, Саманта заказала стакан молока, и к нему мы съели несколько слоеных пирожных. Той ночью, лежа в постели, я застегнул браслеты у нее на глазах, и Саманта так и спала, ее руки были сложены вместе и лежали у меня на груди, а я прижимал к себе ее теплое тело.

Нам пришлось лететь в Атланту, чтобы успеть на стыковочный рейс домой. Из-за задержек и изменения времени на то, чтобы добраться до Торонто, ушла большая часть дня. Там погода была дождливой, серой и холодной, но никакие неприятности не могли испортить нам настроение после такого замечательного медового месяца, который мы только что провели. Суета и пробки по дороге домой теперь были для меня в новинку, то, по чему я почти успел соскучиться за последние пару недель.

Дома меня ждала тонна сообщений и электронных писем. Они подождут до завтра. Однако я позвонил Майку, чтобы сообщить ему, что мы вернулись, и узнать о Лизе.

— Я выпустил ее на прошлой неделе, — сказал мне Майк, Саманта слушала по добавочному телефону, — Тридцать девять дней.

Я услышал, как Саманта вздохнула.

— Она была серьезно измотана, но сейчас с ней все в порядке. Как вы двое справились?

Я немного рассказала Майку о свадьбе и нашей поездке в рай. Я пригласил его и девочек на ужин на следующий день.

— Я приготовлю жаркое на барбикю, — сказала я. — Я расскажу о поездке, и я уверен, Саманта захочет поболтать с Лизой.

— Отлично, — сказал Майк. — Тогда увидимся.

На следующий день было около полудня, и я увидел, как «Ягуар» Майка свернул на мою подъездную дорожку и припарковался рядом с домом. Мы с Самантой встретили его и двух его милых спутниц у двери. Я мог видеть, как глаза нашего друга на мгновение скользнули по новым браслетам Саманты, а затем вернулись к чуть более долгому взгляду. Майк взял ее руки в свои, чтобы поприветствовать поцелуем, и я заметил, как один браслет соскользнул с ее руки и ударился о его пальцы. Он снова посмотрел на него, но ничего не сказал. Наши гости расселись на нашей кухне, и напитки стали распространяться по кругу. Лизель была единственной, кто взял Саманту за руки и рассмотрел поближе два ее браслета. Затем Майк спросил, и мы рассказали им о новых постоянных украшениях Саманты и истории о том, как она их приобрела. И Майку, и двум его девочкам очень понравилась эта идея, и в конце концов я дал Майку номер телефона сварочной мастерской Билли Брауна.

— Старина Билли — тот еще фрукт, — предупредил я Майка, — И я уверен, что он получил бы удовольствие, сделав что-нибудь для этих двух ваших красавиц.

Мы поболтали о нашей поездке и свадьбе, Майк и девочки рассказали нам о том, как Лиза провела время в клетке. Время от времени я выскакивал наружу, чтобы проверить, как готовится ростбиф на барбекю.

— Лиза хотела остаться подольше, — сказал нам Майк, — В конце она была совершенно не в себе. Она не могла говорить из-за того, что у нее так долго был кляп в горле, что она даже не могла ясно мыслить. Мы начали вытаскивать ее оттуда, и она действительно разволновалась из-за этого. Пребывание там было всем, что она знала после стольких лет, и она не хотела ничего другого, кроме как остаться одной в этой клетке. Мы с Лизель вытащили из нее два фаллоимитатора и ослабили все ремни. Затем нам пришлось оставить ее на некоторое время в покое.

— Как только ремни Лизы ослабли, ей пришлось начать двигаться, чтобы поддерживать себя, и именно тогда она начала это чувствовать. Все ее мышцы ослабли от того, что их так долго не использовали, и она начала кричать от боли, которую испытывала. Говорю тебе, Джим, это была неприятная сцена. Лизель вошла, чтобы попытаться помочь ей, и я немного забеспокоился, но в конце концов она взяла себя в руки, и мы вытащили ее из этой передряги.

Я отнес ее наверх и уложил в постель. Она похудела и выглядела действительно плохо. На ней были следы от кандалов и от того, где на нее давили части клетки. На ее запястьях и лодыжках были пролежни от трения внутри кандалов, а на коленях были пролежни от коврика, на котором она стояла на коленях. Ее киска была воспалена от фаллоимитатора, а горло саднило от того, что он был у нее во рту. Она проспала несколько часов, а потом Лизель спустилась за мной. Лиза, расскажи этим людям то, что ты сказала мне той ночью.

— Это был самый невероятный опыт в моей жизни, — сказала она, — Быть запертой в этой клетке так долго.

Лиза сначала не вдавалась в подробности, и Майк мягко подтолкнул ее.

— Расскажи Саманте о том, что ты чувствовала, находясь там.

Тихим, иногда дрожащим голосом Лиза заговорила.

— Первые пару дней было весело, — сказала она. — Я чувствовала себя в безопасности и тепле внутри клетки. Лизель была там, и Хозяин приходил посмотреть на меня, прикоснуться ко мне там. Я могла немного пошевелиться, и фаллоимитаторы доставляли мне удовольствие. Иногда у меня начинался зуд или что-то начинало болеть. Я двигалась, пытаясь получить хоть какое-то облегчение, а фаллоимитаторы всегда были там, внутри меня, поглаживая меня. Что-то чесалось, и я извивалась и двигалась, но не могла дотянуться до этого, и я тянулась сильнее, и я вертелась так сильно, как только могла. Я начинала трястись, и я ничего не могла поделать с зудом, я ничего не могла поделать. Я начинала кончать, и я снова насаживалась на фаллоимитатор, и я кончала снова. Я кончала...

Позже было не так больно, но я не могла слишком хорошо срать с большим дилдо в моей киске. Сестра держала утку, и я пыталась, но у меня не получалось, а потом это приходило. Хозяин не позволял вынимать задний фаллоимитатор, только переднему, чтобы я могла есть. Я не хотела, чтобы сестре приходилось все время убирать за мной, а когда она приходила меня кормить, я могла еще немного вытянуться вперед и тогда бы попытался срать. Я не могла полностью вытащить член из своей киски, но я могла действовать немного легче, так что это было лучше.

Некоторое время спустя пришли вы, мисс Саманта, вы пришли навестить меня, и я была рада вас видеть. Я вспомнила, что вы прикасались ко мне в клетке, и мне стало очень хорошо, потому что Хозяин много раз предупреждал сестру, что меня следует оставить там одну и не позволять трогать, и гладить себя так, как вы это делали со мной. Но потом вам пришлось уйти, когда Хозяин увидел это и рассердился на нас. Сестра накормила меня ужином, а потом засунула фаллоимитатор обратно мне в рот, и после этого я осталась совсем одна, просто одинокая маленькая рабыня и твердая сталь, которая так крепко держала меня в клетке.

Тогда это уже начинало быть не так весело. Хозяин подходил, прикасался ко мне и говорил, какая я хорошая девочка, но потом он уходил, и я оставалась совсем одна в большой пустой, тихой комнате. Только я и маленькая стальная клетка вокруг меня. Два фаллоимитатора больше не доставляли мне удовольствия, и я не могла вытащить один из них изо рта, а другой - из своей киски. Я пыталась повернуть голову и оттолкнуться назад, чтобы вытащить резиновый член изо рта, но цепь впивалась мне в шею, и я не могла отодвинуться достаточно далеко или повернуть голову достаточно сильно, чтобы вытащить его. Затем мне снова приходилось двигаться вперед, и это проникало глубоко в мой рот и немного проходило по горлу.

Хозяин уехал на неделю и сказал сестре, чтобы она не беспокоила меня, кроме как во время приема пищи, который был два раза в день. Тогда мне стало очень грустно, потому что я так долго оставалась одна, только я и твердая сталь вокруг меня. Просто грустная маленькая девочка, крепко запертая в клетке. Я просто лежала там, застряв, зависнув там внутри, долгое время в одиночестве. Мне больше не было больно, я вообще почти не чувствовала себя. Только два фаллоимитатора внутри меня, трущиеся обо меня каждый раз, когда я немного двигалась. Я сжимала их, сначала ту, что у меня во рту, а потом ту, что у меня за спиной. Потом еще раз, и еще. Быстрее и быстрее, пока я не начала кончать. Я кончала и кончала, наверное, пока не засыпала, потому что кончала так много раз.

Хозяин вернулся из своей поездки и сказал мне, что я побила рекорд, но я не поняла, что он имел в виду. В тот день Хозяин и сестра ужинали со мной внизу, рядом с моей клеткой. Хозяин кормил меня моей едой, а я ела из Его рук. Позже Он прикоснулся ко мне и заставил меня кончить три раза.

Я стала частью клетки, которая окружала меня, клетки, которая держала меня так крепко. Мы были одним целым. Но потом они начали забирать клетку, которая была со мной так долго; они, Хозяин и сестра, начали забирать меня из моей клетки. Я снова начала чувствовать боль, когда клетка, ставшая частью меня, ослабла, и я начала падать вниз, так как она больше не держала меня в крепких объятиях. Хозяин позже сказал, что я тогда вела себя очень плохо, и я извинилась перед Ним за это, но в то время я не понимала, что со мной происходит, только то, что моя клетка больше не доставляла мне удовольствия, а только причиняла боль. Я пробыла в клетке тридцать девять дней.

Я надеялся, что жаркое не подгорело, но я не мог выйти из комнаты, пока Лиза говорила. Больше месяца, запертый в тесной маленькой клетке, как кто-то мог вынести подобное? Саманта ловила каждое слово Лизы, и я видел по ее глазам, что она точно понимала, как Лиза могла так долго оставаться неподвижной внутри этой штуки. И у Майка тоже был такой взгляд, полный дикой гордости за то, что его девочка так хорошо пережила это испытание. Не было никаких сомнений в том, что Саманта хотела попробовать провести некоторое время в клетке, и я надеялся, что мы сможем сделать это до того, как наш ребенок, растущий внутри нее, станет слишком большим, и она не сможет этого выдержать. Она была полна решимости попробовать клетку Майка на себе, но она также беспокоилась о ребенке, о том, не возникнут ли проблемы, если ее ненадолго запереть в клетке. Мы поговорили об этом в постели, позже той ночью.

Живот Саманты начал немного увеличиваться, и я не был уверен, было ли это из-за ее беременности или из-за всей той вкусной еды, которой мы наелись за неделю, проведенную на Багамах. Я погладил рукой маленький мягкий бугорок ее животика. Руки Саманты были заведены за спину, ее браслеты сцеплены за спиной. Я прикрепил конец длинной цепочки к замку на ее браслетах, другой конец был прикреплен к спинке моей кровати. Нашей кровати.

— Я думаю, нам следует поговорить с твоим врачом, — сказал я, — О том, что может случиться, если ты проведешь долгое время в клетке Майка. Он, вероятно, скажет тебе не делать этого, но, по крайней мере, мы соберем некоторые факты, а затем будем действовать исходя из этого.

— Я не хочу этого делать, если это может вызвать проблемы у ребенка, — сказала мне Саманта.

— Как долго, по-твоему, ты сможешь там находиться?

— Я не знаю, — ответила она. — Я бы хотела оставаться так долго, как смогу. После рождения ребенка я не смогу этого сделать.

Я задумалась на несколько мгновений.

— Когда он немного подрастет, я мог бы присмотреть за ним, пока его мама отправится в небольшой отпуск.

Саманта посмотрела на меня и улыбнулась.

— Да, я думаю, это сработает.

Я притянул ее к себе и крепко обнял. Саманта не смогла обнять меня в ответ, но это было нормально.

— Я люблю тебя, Саманта.

— Я тоже вас люблю, Хозяин.