Рассказ " Sister in Heat " англозычного автора Mister_Shy

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Это было жаркое лето, и оно было разочаровывающим. Я только что закончил выпускной курс колледжа и работал в отцовской мастерской по ремонту электрооборудования, прежде чем поступить в аспирантуру на инженерное отделение. Я выполнял эту работу в течение многих лет, и, хотите верьте, хотите нет, мне это нравилось. Но даже без четырехлетней засухи лето в Лос-Анджелесе очень жаркое, и тратить весь день на лазание по крыше клиента из-за того, что он не уверен, какой тип кабеля у него установлен, - при хорошей физической нагрузке - может стать настоящей головной болью. Но это была лишь малая часть моего разочарования.

Вероятно, в последний раз вся семья жила дома, и это включало в себя львиную долю моего разочарования - мою сестру Монику. Ей только что исполнилось двадцать, и она приехала домой на летние каникулы. Милая, как всегда, держалась подальше от моих родителей и по большей части была сама по себе. Это было необычно для нее, которая всегда была такой общительной, и для меня - не видеть, как она уходит со своими подружками или строит планы со своим последним парнем. Вместо этого она провела эти первые несколько недель после возвращения из колледжа в относительной тишине, приводя в порядок свою комнату, загорая на заднем дворе или сидя на диване и смотря Netflix.

Мои родители ничего не сказали, и, возможно, они ничего не заметили или просто были счастливы снова видеть ее дома. Но я заметил. Мы с сестрой всегда были близки, и я не мог расценивать ее новое поведение иначе, как спад.

И, если быть честным, это было не единственное, что я видел.

Опять же, тем летом было жарко, и все мы отдавали должное, но особенно моя сестра, казалось, отказалась от своей обычной одежды в пользу совсем другого стиля. Дело было не только в том, что она носила меньше, дело было в том, как она это носила. Часто я возвращался домой после долгого дня на улице, брал пиво и, проходя мимо гостиной, видел, как моя сестра пялится в телевизор, не обращая внимания на окружающий мир. Она носила те же футболки, что и всегда, - те, в которых чувствовала себя комфортно дома, - но редко надевала бюстгальтер. И хотя обычно я считаю, что неплохо справляюсь со своими делами, у моей сестры было не такое тело, на которое было легко не обращать внимания.

Возможно, она всегда была такой, и жара еще больше выдвинула это на первый план. Возможно, именно те несколько килограмм, которые она набрала в колледже, подчеркнули ее полную фигуру. И, возможно, я никогда по-настоящему не видел ее в майке без лифчика или в шортах, которые были настолько короткими, что она ничего не могла надеть под них. Это был еще один отвлекающий элемент, который я заметил, проходя мимо нее на диване в тот день. Она уперлась кулаком в висок, опираясь локтем о диван, приподняв колено, а другую ногу скрестив под собой, и указала на телевизор. Ее длинные, гладкие ноги практически сияли в послеполуденном свете и сходились вместе под рваными краями шорт. В той позе, в которой она находилась, ее колени были обращены ко мне, а шорты были достаточно свободными, чтобы я мог видеть, где заканчивалась одна нога и... начиналась она. Гладкие розовые губки, выбритые наголо, скрывались в легчайшей тени того, что едва ли можно было назвать одеждой.

Между тем очертания ее грудей под обтягивающей рубашкой ни с чем нельзя было спутать, и они были достаточно полными, чтобы покачиваться даже при малейших ее движениях. Показательный пример - то, как она повернулась и улыбнулась мне, когда я стоял на кухне. - Привет, - сказала она.

Я кивнул и поднес бокал ко лбу. Теперь мне стало еще жарче.

— Напряженный день? – спросила она.

— Да, папа заставил нас заменить провода в старшей школе. Странно находиться там и не узнавать никого, кроме учителей.

— Ты стареешь, Джонни.

Я с сожалением выпил. - Расскажи мне об этом.

— Тем не менее, ты хорошо выглядишь. Ты снова убегаешь?

— Когда я встану достаточно рано. Иначе будет слишком жарко.

— Я знаю. Посмотри на это. - Моя сестра расправила свою рубашку. Я уверен, что она хотела, чтобы я посмотрел на длинную дорожку пота, сбегавшую к подолу, но было невозможно не заметить, как ее декольте мягко изгибалось в области шеи.

Был ли я действительно настолько возбужден? Я спрашивал себя. Мы с Ким расстались в середине прошлого года. Мы все еще иногда виделись, все еще спали вместе, но с течением года это случалось все реже, и с тех пор я ни с кем не был. Не совсем. Я пытался заставить себя чувствовать себя лучше, говоря себе, что я просто ценю то, что моя сестра была красивой женщиной.

И она была, во все свои 160 сантиметров, дерзкой и милой, со вздернутым носиком и яркими глазами, которые были не совсем зелеными, с копной грязных светлых волос. Ее кожа была всего лишь оттенком бледности, которая сделала бы солнце невыносимым. Она может загорать, и загорала действительно. В ней всегда было что-то гораздо большее, чем ее рост. Ее улыбка была такой же заметной, как и ее бюст, но теперь я увидел, что это было еще более заметно из-за того, какой маленькой она была в остальном.

— Я нечасто видел тебя вне этого дивана, - сказал я, пытаясь сменить тему. - Ты с Робом все еще встречаешься?

Она пожала плечами, что мне ни о чем не сказало. - Я просто...Я не знаю.

— Что?

Она покачала головой. - Это ерунда.

Сработали мои инстинкты старшего брата, вытеснив мои более развратные мысли. - Если бы что-то было не так, ты бы сказала мне, верно?

— Мммм.

И на этом все закончилось. Остаток дня я занимался своими делами, и еще неделю все шло по-прежнему.

Но кое-какие мелочи начали проясняться для меня. Как долго она оставалась в своей комнате, и какой нервной казалась в целом. И каждый раз, когда я проходил мимо нее, независимо от того, во что она была одета, у меня просто создавалось впечатление, что что-то происходит, что-то гложет ее, беспокоит...

Однажды утром мы вдвоем были на кухне. Мама с папой были наверху, и я изо всех сил старался не замечать, что на Мони вообще ничего не надето под свободной блузкой на пуговицах. Возможно, половина пуговиц действительно была застегнута.

Я читал расписание на день, а она рассеянно жевала тост. Точнее, я пытался удержаться от того, чтобы украдкой не бросить взгляд прямо на ее рубашку, а она смотрела в окно, как зомби.

Наконец, я кашлянул, и она повернулась ко мне, продолжая жевать. Ее щеки все еще были полны тостов. - Хм? - пробормотала она.

— Мони, твоя, э-э... - Я попытался указать куда угодно, только не прямо на нее. - Я почти вижу твои...

— Что? - На мгновение мне показалось, что я действительно вытащил ее из астрала и заставил вернуться на Землю. Она непонимающе уставилась на меня, пока, наконец, не проследила за моим шевелящимся пальцем вниз, к ложбинке между ее грудей. - О! - сказала она, и кусочек тоста вылетел наружу. Она прикрыла рот ладонью и начала хихикать.

Я вздохнул.

Моника изо всех сил пыталась доесть тост, и ее палец болтался над ее мягко покачивающимися сиськами. - Мм-мм-извини. - Она облизала большой и указательный пальцы и засунула их за расстегнутый клапан рубашки. - Тебя это беспокоит?

— Нет, - быстро сказал я, - это просто...

— Тебя это не беспокоит? - Она расстегнула и застегнула рубашку, достаточно быстро, чтобы сдуть крошку, но достаточно медленно, чтобы я смог мельком увидеть ее полную грудь и упругий розовый сосок. Ее очень розовый сосок.

Должно быть, мое лицо сказало все это. На этот раз Моника разразилась громким смехом, а ее щеки, прикрытые ладонями, покраснели. - О Боже мой, мне жаль. Твое лицо.

— Я, э-э... - Я отвел свой взгляд и встал, чтобы уйти. - Ну, тогда ладно.

Выглядя смущенной (и все еще на грани смеха), Моника встала вместе со мной. - Мне жаль, Джонни. Я не могу поверить, что сделала это. Я была... Мне жаль.

Настала моя очередь рассмеяться. - Это... Ты просто удивила меня. - Я сунул свои бумаги в сумку и перекинул ее через плечо. Но я колебался. - Ты была… что?

— В настроении, - сказала она. Она неловко скрестила руки на талии. Она все еще не застегнула рубашку, и она была расстегнута почти до пупка, а ее груди по бокам были пухлыми и плотно прилегали друг к другу. - В странном настроении.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Она ухмыльнулась и снова покраснела, потянулась к своим густым волосам и почесала их, не осознавая, насколько сильно она пошевелилась от этого жеста, а затем быстро застегнула рубашку обеими руками. - Ах! Э-э, да. Может быть. Извини. В последнее время я не могу сосредоточиться.

— Это из-за наркотиков? – спросил я. - Ты принимаешь наркотики?

— Никаких наркотиков, старший брат. - Она мрачно улыбнулась. - С наркотиками было бы веселее.

— Ну, расскажи мне об этом.

Она отвела взгляд и стала теребить свою рубашку. - Ты занят.

— В это воскресенье я не занят. Почему бы мне не отвезти тебя в Венецию? Ты могла бы выйти на улицу. Мы могли бы поговорить. Я знаю, что что-то происходит. Ты была странной.

— В чем я была странной? - Ее глаза стали очень большими.

— Не странной - чудной. Просто я знаю, когда что-то не так, и я не знаю, действительно ли что-то не так, но что-то не так.

Она вздохнула, и на мгновение ее плечи расслабились, а пальцы перестали шевелиться. - Да, - сказала она. Она сжала бедра вместе. - В воскресенье?

— В воскресенье.

Она поцеловала меня в щеку, и на весь день наши пути разошлись.

*********************************************

Воскресенье наступило быстро, и в тот день мы прогуливались по набережной и сталкивались со всеми причудливыми запахами и обалденными людьми, населяющими Венецию, штат Калифорния. Я был в пляжных шортах и футболке, а Моника была в... какой-то фиолетовой сетке, и черном топике, который почти не помогал. Каждый раз, когда она проскакивала мимо меня, я видел ее рваные белые шорты. Ее ягодицы торчали из шорт, а черные ботинки позвякивали при каждом покачивании.

Мы много говорили о школе и о том, что она все еще не была уверена в своей специальности. Мы говорили о моих отношениях, хороших и плохих. Мы говорили о работе. Мы говорили о том, что у нее нет работы. Мы говорили о скуке, лете и о том, как было жарко. А потом она как бы вскользь упомянула, что большую часть лета провела за мастурбацией.

Это было так откровенно и неожиданно, что я не рассмеялся и не отшатнулся. Я просто вздохнул с огромным чувством облегчения.

Ее брови взлетели вверх, показывая, насколько она была впечатлена моей реакцией. - Ты не...?

— Удивлен? - Я покачал головой. - Я знаю свою сестру, Мони. Я знал, что что-то происходит, но не знал что. И я бы никогда об этом не догадался. Что ж... - Я на мгновение задумался. - Я мог бы догадаться об этом.

— Почему? - спросила она.

— От тебя исходило это...

— Запах? - воскликнула она.

— Что? Конечно, нет, нет...

— Слава Богу. Потому что я перепробовала все: вибраторы, подушки, бусы, стеклянные фаллоимитаторы...

—.. .аура, - закончил я, но едва смог это сделать.

— Господи, прости меня. "Аура"? - повторила она.

— У тебя практически течка.

В мгновение ока щеки Моники стали вишнево-красными. Она приложила к ним руки в жесте невинного смущения. - Боже мой, неужели это так очевидно?

Я громко рассмеялся, и на мгновение мое тело двинулось в двух совершенно разных направлениях. Старшему брату во мне хотелось погладить ее по голове и сказать, забудь об этом. Другая часть меня не могла не отреагировать на эту смущенную, но все еще озорную улыбку.

Я пожал плечами, пытаясь подавить смех, который никак не облегчил ее смущение. - Это случается.

— Нет, - простонала она. - Нет, Джон, все так плохо. Мне жаль. Я просто ничего не могу с собой поделать. Такого раньше никогда не было.

Моника не была девственницей. Это я точно знал. По крайней мере один раз я застукал ее с парнем и достаточно часто игнорировал звуки за ее закрытой дверью, пока сам тайком выбирался из дома. Все еще... - А на что было похоже "до"?

— О, я не знаю! - Она снова покраснела, а затем хлопнула меня по плечу. - Прекрати смеяться!

Я похлопал ее по пальцам. - А я не смеюсь.

— Так и есть! - Она почти зарычала. - Это просто... Ты знаешь, что у меня есть... Боже. У меня был секс в старших классах, но это другое. Я не знаю. Иногда я чувствую себя мальчишкой.

— Не загоняй себя в угол. Девушки тоже возбуждаются.

— Я знаю, - сказала она. Она грызла ногти, и мы отошли в сторону, уступив дорогу нескольким продавцам, расхваливающим свой товар. - Просто этим летом, с тех пор как закончилась школа, я... - Она откинула волосы с лица. - Ты не захочешь это слышать.

— Я хочу, - сказал я.

— Я просто... мне... больно. Я не знаю, как еще это выразить. Как только мы с Робом расстались, я просто... послушай, я не шлюха или что-то в этом роде, но... я просто была так возбуждена.

— Законченная шлюха, - сказал я.

Она ударила меня по руке. - Джон!

Я не мог перестать смеяться. Она снова ударила меня кулаком, а потом схватила за руку, когда я не захотел - не смог - остановиться. В конце концов она навалилась на меня всеми своими 50 килограммами, и после мгновения опасного покачивания она оказалась на мне, а я нес ее на спине. Пройдя квартал, она перестала пытаться задушить меня и счастливо прижалась к моему затылку, обхватив руками мой подбородок. - Ты сильный, - сказала она.

— Ты не очень тяжелая.

На самом деле это было не так. Я нес ее сквозь толпу на променаде, и мы оба молчали, наблюдая, размышляя. Я старался не думать о том, как ее груди слегка касались моих лопаток при каждом шаге. Там она была мягкой, а внизу живота - более упругой. Ее бедра были мясистыми, но внутри были мускулы, и она была теплой. Грудь Ким была совсем другой - более высокой и упругой. У Моники, насколько я мог судить, была совсем другая консистенция. Они подпрыгивали на мне и помещались в любой руке, как мягкий желатин. Ходить становилось все труднее по мере того, как я все больше ощущал ее дыхание на своей шее и представлял, на что похожа грудь моей сестры. У нее были очень розовые соски - я знал это без сомнения.

— Это нормально, - сказал я наконец.(То, о чем я думал, было совсем не так.)

— Я знаю, - проворчала она.

— Нет, я серьезно. У меня тоже так бывает. Тем более после расставания. Ты привыкла к сексу, а колодец иссяк.

— Дело не только в этом, - сказала Моника. - Мы с Робом не совсем расстались. Мы вроде как оставили его открытым в конце года. Просто у меня такое настроение, и я тоже... Опусти меня.

Я позволил ей соскользнуть с моей спины и попытался убедить себя, что мне наплевать на то, как нежная кожа ее бедер скользит по кончикам моих пальцев. Она откинула назад свою копну волос и улыбнулась мне, а затем сжала мою руку. Она зашагала рядом со мной. - Я также только что подумала о... есть вещи, которые я хочу сделать, но о которых я не думаю...Я бы никогда не догадалась спросить.

Для меня это не имело никакого смысла, поэтому я просто сказал: - Что?

— Ну, хорошо. Какая фантазия у тебя всегда была?

— С девушкой?

— Нет, с ежиком.

— О, - сказал я. Я поломал голову. - Я не знаю. Униформа католической школьницы.

— Это так заиграно.

— Что ж, извини меня.

Она прикусила губу. - Держу пари, ты уже сделал это.

Я кивнул. Парень продавал газировку рядом с киоском с пиццей, и я купил нам две. Моника задумчиво отхлебнула спрайта, прежде чем снова заговорить. - Это была Дениз?

Я рассмеялся. - Было... несколько дам, которые сделали это для меня.

— Но ты же только спросил их, верно? Ты сказал: "Эй, я хочу трахнуть тебя в школьной форме".

Я попытался отыграть это в течение самого короткого мгновения, а потом решил: к черту все. Мы зашли так далеко в кроличью нору. Я кивнул.

— Что еще?

— Боже, тебе нужны все грязные вещи, которые я сделал?

— Хорошо. Нет, но...

Мне хотелось рассмеяться, но на этот раз я сдержался. Я видел, что разговор смущал ее, но она все равно продолжала, и это, в конце концов, было именно тем, чего я хотел. Я сделал вид, что не смеюсь, и жестом попросил ее продолжать.

— Я имею в виду, есть ли еще что-нибудь запретное?

— Ну, я полагаю, твоя стандартная ролевая игра в изнасилование. Наручники. Всякие штучки для задницы.

— Ты такой парень?

— Спасибо, - сказал я.

— Но у тебя никогда не возникало проблем с расспросами?

— Конечно, иногда, из-за действительно странных вещей. Но это зависит от некоторых вещей, понимаешь? Если мы достаточно пьяны, и если мы достаточно доверяем друг другу. Я имею в виду, что с Бренди, например, я доверял ей настолько, насколько мог, но она была очень похотливой девушкой...

— Рэнди Брэнди.

— Действительно. Мы делали то, чего я никогда ни с кем не делал, потому что она была готова к этому. Я имею в виду, что с Ким я бы чувствовал себя странно, ввязываясь в еще более странные дела только потому, что... - Я пожал плечами. - Она была изящнее?

— Именно об этом я и говорю, - сказала Моника. - Есть некоторые вещи, о которых, я просто не думаю, что мне было бы удобно спрашивать. Большинство вещей. И я хочу... - Она протянула руку в воздух, как будто там было что-то, до чего она просто не могла дотянуться.

— Что ж, я уверен, у тебя все получится.

Она закатила глаза, глядя на меня. - Да, но сейчас я возбуждена.

— Это не мое дело.

Она схватила меня за руку, пытаясь стащить на тротуар. - Ну, ты сам спросил.

— Ну, я так и сделал.

Мы продолжали так идти. Она опиралась на меня, а я поддерживал ее. Ее волосы упали мне на плечо, и я почувствовал запах ее шампуня.

— Назови хоть одну вещь, которую ты хотела бы сделать, но о которой боялась бы попросить.

— Что-то одно? – сказала она. Она снова прикусила губу. Она огляделась. - Мы можем пойти этим путем? - Она указала на один из переулков, и мы отделились от толпы и двинулись в тихую тень между пляжными домиками. - Хорошо, - сказала она, делая глоток "Спрайта". - Я хочу... - Она улыбнулась, покраснела и покачала головой. - Я маленькая, верно?

— Да, ты миниатюрная.

— В большинстве случаев, когда меня трахали, я была - ну, ты знаешь – миссионерской позе. На самом дне. Я хочу быть сверху... - Я рассмеялся - ничего не мог с собой поделать, - и она сильно ударила меня. - Я еще не закончила!

— Прости! – сказал я.

— Я не просто хочу быть на вершине, а я хочу быть такой...ты знаешь, под полным контролем. Я хочу просто быть с этим парнем и просто... владеть им.

Это было интересно. - Продолжай.

— Я хочу использовать его как свою личную игрушку для траха.

— Как изнасилование?

— Не совсем, - сказала она. - Может быть, немного? Я хочу наброситься на парня, когда он...спит. Но он не может проснуться. И я просто хочу прокатиться на нем верхом. Знаешь, делать все шаги сама, пока я не закончу.

Я закашлялся. - Тебе бы не помешал дилдо...

— Это не одно и то же. Я хочу, чтобы подо мной был мужчина. Настоящий мужчина. Живой, дышащий, с работающим членом. И я хочу быть той, кто будет этим заниматься.

Ходить стало немного труднее после того, как я услышал, как она это сказала. - Хорошо, - сказал я, немного впечатленный. - Это немного сложнее, чем просто быть сверху.

— Но, - вздохнула она, - я никогда не была с парнем, которому доверяла бы, что он не будет смеяться надо мной. - Она пристально посмотрела на меня. - Но кто, как я думала, действительно мог бы пройти через это. Не просто делать это, но оставаться твердым и не кончать, пока... пока я не кончу.

— Я имею в виду, я могу себе представить... - Неправильная фраза. - Я имею в виду, что с таким возбужденным человеком, как ты, это было бы... вызовом.

— Этот разговор меня очень возбудил, - сказала она, покраснев не меньше, чем в начале.

Я резко вздохнул.

— Я имею в виду, - продолжила она, не в силах смотреть прямо на меня, - я просто продолжаю думать об этом. По ночам я не могу уснуть. Я просто думаю о том, как прокрадываюсь в комнату к парню и вижу его там, голого, с просто... поднятым членом. Знаешь, например, как тяжело становится, когда парень спит? И я просто такая мокрая, и я просто соскальзываю с него и скачу верхом. Боже, я кончаю, а потом чувствую, как он выстреливает в меня?

— Я думаю, этого достаточно. - Я видел, как она покраснела - совсем другого оттенка, - и если бы мне пришлось слушать еще что-нибудь, мне пришлось бы ненадолго присесть.

Она обхватила лицо пальцами. - О Боже, мне жаль. Это уже слишком, не так ли? Это уже слишком. Мне очень жаль.

Я покачал головой. - Все в порядке, Мони. Давай вернемся к машине.

— Ты думаешь, я отвратительная?

— Я так не думаю. - Я продолжал идти, и она поплелась за мной. И снова я попытался не обращать внимания на ее мягкие части тела, которые подпрыгивали, когда она бежала.

— А как ты думаешь?

— Я думаю, ты очень возбуждена. И это случается.

— Посмотри на меня, Джон! - Она потянулась к моей руке, схватила ее, и я развернулся. В этот момент она была на удивление сильной.

Она дрожала. На улице было больше 25 градусов, и она дрожала как осиновый лист. Ее рука, так крепко сжимавшая меня, внезапно обмякла, а глаза стали блестящими, затуманенными. - Я так... - теперь она тяжело дышала. Учащенное дыхание?

— Успокойся, - сказал я. - Все в порядке.

Ее грудь просто продолжала подниматься и опускаться, а подол рубашки задирался к разрезу пупка. Ее желудок сжался. Я положил руку ей на талию. - Мони, все в порядке.

— Мне нужно... - сказала она.

— Что?

А потом ее пальцы оказались на моих щеках, а ногти впились в мою челюсть. Она притянула меня к крошечному гаражу одной из квартир в Бичтауне и прижала мой рот к своим хрупким, влажным губам. Прежде чем я понял, что происходит наверху, а что внизу, ее язык высунулся и прижался к моему. Я чуть не упал, и она притянула меня крепче. Ее ноги широко раздвинулись, и я оказался прижат к ней. Моя сестра приподняла свою грудь и положила ее на меня. - Ты чувствуешь? - выдохнула она мне в рот. - Я так сильно хочу этого прямо сейчас...

Моя рука лежала на ее груди. Я не знаю, кто из нас положил это туда, и она терлась своей промежностью о мой пах. – Это неправильно, - удалось мне выдохнуть.

— Возьми меня, Джон...

Мои пальцы впились в кожу ее попки, а потом она начала тереться. Ее шорты задрались. Она вскрикнула - Ого! Нет!

Мы разлетелись в стороны, как будто нас сбила машина, и я поднял руки над головой. - Ладно, нет. Ух ты.

Ее губа кровоточила, и она смотрела на меня с выражением, в равной степени выражавшим отчаяние и гнев. А потом она убежала.

— Моника! - Я побежал за ней по гулкому переулку, догнав ее только перед очередным комплексом одинаковых кондоминиумов в византийском стиле. - Эй! - Я схватил ее за руку и развернул к себе.

— Мне жаль! - крикнула она. - Просто, блядь, оставь меня в покое!

— Эй! – сказал я. - Успокойся. Все в порядке.

— Это не нормально!

— Ну... - начал я. Я остановился. - Ну, я полагаю, что нет. Но все в порядке.

Моника откинула волосы с лица и с трудом сглотнула. - Я не это имела в виду...то, что я сказала. Я не хочу, чтобы ты...

— Все в порядке.

— Я просто... мы разговаривали. Я запуталась.

— Я тоже.

— А теперь я хочу домой.

Так мы и сделали.

****************************************************

Большую часть поездки в машине мы провели в молчании, и к тому времени, когда мы добрались домой, уже стемнело, а в гостиной и кухне горел свет, что означало, что мама и папа были дома. Моника выскочила из машины еще до того, как я вырулил на подъездную дорожку, вынудив меня нажать на стояночный тормоз и повозиться с ремнем безопасности, пытаясь поймать ее.

Мне пришлось схватить ее во второй раз за сегодняшний день в узком пространстве за калиткой между нашим задним двором и забором. Если бы я этого не сделал, она бы выскочила на задний двор и пропала в доме Стефани неизвестно на сколько.

— Мон, - мягко сказал я.

— Заткнись, Джон!

Я подхватил ее на руки, держа за талию, пока она не перестала вырываться из моей хватки. В конце концов, в отчаянии, она перестала сопротивляться и рухнула мне на грудь. - Ты до глупости сильный, - сказала она.

— И большой. Не забывай, что я большой.

Она застонала мне в грудь.

— Малыш, все в порядке.

— Это так нехорошо... - Ее копна волос рассыпалась по моей груди.

Я наклонился и нежно приподнял пальцем ее подбородок. - Послушай меня...

— Перестань нянчиться со мной! - сказала она.

— Хорошо, - сказал я, но не отцепил своих рук от ее талии. - Не исчезай.

— Я не буду, - сказала она. Она посмотрела на меня и быстро отвела взгляд. - Ты думаешь, я ненормальная?

— Я так не думаю.

Она действительно немного надулась. - Я могла бы быть уродом...

Эта девушка... - Есть ты или нет - я твой брат, - сказал я. - Так что я обязан терпеть тебя.

Это, казалось, произвело на нее какое-то впечатление, но вместо того, чтобы кивнуть, она просто слегка отстранилась, сцепив свои запястья у меня за спиной и искоса взглянув на меня. - А что, если бы ты не был моим братом?

— Но я такой.

— А если бы нет?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

Она смущенно улыбнулась. - Ты думаешь, я хорошенькая?

— Конечно.

Она прикусила губу. - Ты думаешь, меня можно трахнуть?

— Сейчас мы вступаем на территорию уродов.

Она безумно ухмыльнулась. - Хорошо.

Я покачал головой, слегка покачивая ее из стороны в сторону. В нашем положении ее талия была прижата к моей, и я чувствовал там тепло...

— Если бы мы были просто друзьями, - сказала она, - и мне нужна была помощь, ты бы помог, верно?

— Прямо сейчас ты строишь козни. Я не собираюсь знакомить тебя ни с кем из своих друзей. Я не хочу, чтобы это было на моей совести.

Она хихикнула. - Я не знаю. Броуди довольно симпатичный.

— Угу.

— Но я не думаю, что он стал бы заботиться обо мне так, как это сделал бы ты.

— Да, ну...

Моника мельком взглянула на закрытое и затемненное окно сбоку дома, затем придвинулась ближе ко мне, снова прижимаясь всем телом к моей груди. Она ткнула в меня носом и заговорила мягче. - Если бы мы были друзьями... - прошептала она.

— Да.

— Мы были больше, чем друзья.

Она нежно приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в подбородок, не сводя с меня глаз. Будь я проклят за то, что я дурак, но этот взгляд в ее глазах был одновременно дорогим и неоспоримым, и я не мог от него оторваться. Мы поцеловались, нежно, тайком, в губы. - Ты не причинишь мне вреда, - прошептала она мне в губы. - Ты не будешь меня осуждать.

— Это плохая идея.

Она убрала руку с моей талии, взяла мою и провела ею вверх по животу, под рубашку. - Ты делаешь то, что я хочу, а я позволю тебе делать все, что ты захочешь...

— Ты можешь найти кого-нибудь другого... - начал я, но, конечно, не убрал руку. Ее грудь, и все ее тело было в огне.

— Я не хочу никого другого, - сказала она. Ее голос все еще был мрачным, голодным шепотом, а глаза - яркими точками в темноте. - Не прямо сейчас. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Сегодня вечером. - Она протянула руку и закрыла за нами калитку.

— Это не то, что когда-либо можно будет исправить. - Звучит доблестно, не так ли? Но мой голос срывался, а член был твердым. Прижатая к своей талии, она прекрасно это осознавала.

— И что? - спросила она. - Да, мы родственники. Но мы друзья. Мы взрослые люди.

— Только не по закону, - сказал я.

Она ухмыльнулась. Она сильнее прижалась своим телом к моему. - Не мог бы ты оставаться твердым, пока я сверху? Пока я использую тебя...?

Мое сердце билось так быстро, что если бы я ответил, оно могло бы выскочить прямо у меня изо рта. Когда я, наконец, обрел дар речи, я сказал: - Тебе следовало бы вести себя потише...

— Я не буду будить маму с папой, - сказала она. Теперь в ней осталось очень мало от испуганной младшей сестры. Ее голос был вкрадчивым, взволнованным. - Кроме того, это ведь часть фантазии, верно? Я не хочу тебя будить.

Мы оторвались друг от друга, мягко выскользнув из рук. - Я делаю это только потому, что ты слишком возбуждена, чтобы выходить из дома? – спросил я.

— Ты делаешь это, потому что тоже хочешь трахнуть меня, - сказала она. - Признай это.

Мой член напрягся у меня в штанах. И она была права. Я хотел трахнуть ее прямо там, у стены дома. Судя по выражению ее глаз, я думаю, она была бы только рада услужить. - И это... - Вместо этого я сказал: - После этого, что?

— А ты как думаешь? - спросила она. - Это лето было бы ужасно долгим, если бы ты не позволил мне попробовать... кое-что другое.

— Ты даже не знаешь, понравится ли тебе это.

— О, старший брат... - Когда она это сказала, у меня по спине пробежал холодок. Она слегка пошевелила бедрами, подходя ближе и улыбаясь. - Если мне это не понравится, - она опустилась на колени, - ты можешь просто заставить меня полюбить это...

Я даже не пытался остановить ее. Я просто наблюдал, как ее пальцы расстегивают пуговицу на моих джинсах и молнию. Один раз я поднял голову и посмотрел на темный соседский дом позади нас. Снова у нашего затемненного окна. Я почувствовал, как прохладный порыв ночного воздуха коснулся моего обнаженного члена, и у моей сестры перехватило дыхание. - Старший брат, - пробормотала она. А потом я посмотрел вниз и увидел, что моя сестра прижимается ртом к моему члену.

— Ах, Мони...

Она без колебаний провела им по своему языку. Я застонал, когда она сантиметр за сантиметром проникала все глубже. Это было невыносимо, и я прислонился к дому. Моя рука удерживала меня на ногах, и я рефлекторно подался бедрами вперед.

— Мм-мм, - простонала моя сестра подо мной. Она позволила мне снова толкнуться в ее рот.

Другая моя рука легла на ее белокурую головку, когда я подался бедрами вперед, чтобы трахнуть рот моей сестры. - В любое время, - выдохнула она, отрывая губы и используя руку, чтобы погладить меня (пальцы едва обхватили мой член). - В любое время, когда захочешь мой рот, Джонни. Твоя младшая сестра... - Она проглотила меня. - Я позабочусь о тебе.

— Ты маленькая шлюшка, - простонал я.

Это доставляло ей удовольствие. Она застонала в мой член. - Твоя шлюха, - выдохнула она. Еее голос был хриплым от слюны и спермы, покрывших ее горло.

— Нам нужно идти, - простонал я, кладя обе руки поверх ее ладони и все равно скользя обратно по ее губам.

— Мм-хммм, - простонала она, глядя на меня снизу вверх. Это было слишком тяжело вынести. В то утро я наблюдал, как она хихикала, когда показывала мне свою грудь. Сегодня вечером мы были здесь. Мои штаны спущены до лодыжек, на нашем заднем дворе, а она стояла на коленях, позволяя мне кормить ее своим членом.

— Ты большой, Джонни. Такой большой. - Она подержала его в руках, словно измеряя. - Тебе придется помочь мне занести это внутрь.

Потребовалось огромное усилие воли, чтобы оторваться от этого прекрасного рта, но каким-то образом мне это удалось. Моника издала сдавленный стон и потянулась ко мне, почти отчаявшись вернуть меня к своим мягким губам, но я положил руку ей на щеку и покачал головой.

— Если ты хочешь меня так сильно, как в своих фантазиях, ты пока не можешь кончить со мной. - Мой член нетерпеливо пульсировал, почти так же отчаянно желая вернуться к ее языку, как она хотела осушить меня.

— Я хочу, чтобы ты кончил мне на лицо, - сказала она порочным шепотом.

Я ухмыльнулся и наклонился, чтобы встретиться с ней взглядом, ожидая (и приготовился ждать некоторое время), пока мой член уменьшится настолько, чтобы снова влезть в штаны. - Это было бы трудно объяснить маме и папе.

Она вздохнула. Затем сказала: - Ты не заскочишь, как только я... как только мы... сегодня вечером?

— Я был бы не очень добр к тебе, если бы это сделал.

Моника прикусила губу. Ее лоб наморщился, когда она с тоской посмотрела на мой член, а затем глубоко заглянула мне в глаза. - И насколько ты хорош, старший брат?

— Достаточно хорош, чтобы дать тебе то, что тебе нужно.

— Мне это нужно, - сказала она, и ее голос застрял в горле, когда она еще раз поцеловала меня в губы. - Мне это так нужно, Джонни. Спасибо тебе, - сказала она, высунув язык и почувствовав, как я целую ее. Мы долго целовались, но это никак не успокоило мой бушующий стояк, так что, наконец, я отстранил ее. Я велел ей зайти в дом и сказать маме с папой, что я разговариваю по телефону. Я бы пришел, когда смог.

Когда она встала, я слизнул искрящуюся капельку спермы с уголка ее рта, и она сделала то же самое для меня.

Я думаю, это была ужасная вещь, которую мы совершили и собирались совершить, но, конечно, это делало ее еще более желанной. И каким-то извращенным образом тот факт, что это был я, я знал, заставлял ее чувствовать себя в большей безопасности, сильнее и, если возможно, возбужденнее. Может быть, часть меня делала это из чисто альтруистических побуждений, но была и глубокая, ненасытная часть, которая просто хотела, чтобы эта дикая девчонка оседлала мой член - и будь проклят мир, если он скажет нам, что этого никогда не может быть.

Моника, должно быть, почувствовала то же самое, потому что, прежде чем повернуться обратно к гаражу, она коснулась пальцами моей руки. Мы ничего не сказали. Мы просто обменялись взглядами. Глубокий, многозначительный взгляд, тайный и суровый, неулыбчивый и лишенный всякого кокетства. Ее глаза искали мои, возможно, подыскивая слова, чтобы выразить то, что было у нее на сердце - хорошее и дурное, - но увидела, что в этом нет необходимости. Я был так же предан ей, как и она. Наша похоть завела нас так далеко и перенесет через эту последнюю пропасть. И когда все закончится…нет, все будет по-другому, но мы были готовы пережить это окончательное табу вместе.

Она жадно сжала мой бицепс и отвернулась.

*************************************************

Это было странно - ужинать в этом доме, когда наши родители расспрашивали нас о прошедшем дне, лете и наших планах. Обычно я все равно почти ничего не говорил, и я был так погружен в свои мысли, что минуты просто пролетали незаметно. Но Моника, которая всегда была без ума от болтовни, сказала мне, что это был самый длинный час в ее жизни.

Пока мы ели, ее пальчики робко скользили по моим под столом. Я жевал свою зеленую фасоль, притворяясь, что ничего не замечаю, сводя ее с ума уровнем Дзен, которого я достиг - или которого мне нужно было достичь - готовясь к великому греху, который мы запланировали на ту ночь.

Мы обсудили все это после ужина. Пока мама отвечала на телефонные звонки в своем кабинете, а папа возился со спутником, мы сидели на диване, притворяясь, что игнорируем друг друга, и переписывались в Сети. На самом деле мы обменивались мгновенными сообщениями, и Моника точно рассказала мне, как она хотела, чтобы все прошло.

После того, как мы все легли бы спать, она пришла бы ко мне в комнату. Я должен был быть совершенно голым и лежать плашмя на своей кровати. Это было действительно все, что мне нужно было сделать - это и не кончать, пока она не сделает это сама. Хорошо, что я занимался упражнениями Кегеля, потому что я знал, что она не собирается облегчать мне задачу.

Я продолжал напоминать ей, что ей придется вести себя тихо, пока она будет трахать меня (у меня было чувство, что моя сестра была крикуньей), и она продолжала говорить мне, что знает, но каждый раз, когда она это делала, я отрывал взгляд от своего телефона, а она смущенно отводила взгляд. - Старшему брату виднее, - вот и все, что она напечатала.

Мы договорились о стоп-слове. Возможно, оно нам даже не понадобится, но чем больше подробностей она рассказывала о том, что хочет сделать с моим спящим телом, тем больше это казалось разумной мерой предосторожности. Я довольно крупный парень, а моя сестра довольно миниатюрная, но я был почти уверен, что, как только она возьмет себя в руки, она не остановится, пока не будут удовлетворены ее самые низменные желания. После множества глупых предложений она, наконец, остановилась на "Ланнистере" (безусловно, самый глупый, но и самый здравый выбор).

Я действительно спросил ее, хочет ли она, чтобы я надел презерватив, но она заверила меня, что принимает таблетки. И, кроме того, скольжение обнаженного, спящего члена внутрь себя было большой частью ее фантазии - риск, насилие, ощущения. Тот факт, что это будет мой - ее ничего не подозревающий, ответственный старший брат, - ну, в этот момент она потеряла способность печатать, захлопнула свой телефон и бросилась наверх. Позже она рассказала мне, что начала мастурбировать сразу после того, как заперла свою дверь, и не прекращала почти до полуночи.

Это никак не замедлило ее.

***************************************

В отличие от моей сестры, я действительно спал в ту ночь. Около 9 вечера я пожелал родителям спокойной ночи и поднялся наверх, принял душ, почистил зубы и голышом улегся в постель, наблюдая за потолочным вентилятором. Тяжесть прошедшего дня навалилась на меня мягким, тяжелым грузом, и у меня едва хватило ума выключить свет, прежде чем уплыть прочь. Вскоре после этого мои родители легли спать. Моника сказала, что они перестали бормотать около 10:30.

Она ждала так долго, как только могла.

Один час. Два часа.

Даже сейчас я не могу представить, что переживало ее маленькое сердечко в те бесконечные часы, колотясь о ребра и заставляя ее прекрасную грудь подпрыгивать при каждом ударе. Она должна была убедиться, что все тихо. Должна была быть уверена, что сможет незамеченной пройти из одного конца нашего коридора в другой.

Был почти час ночи, когда она открыла свою дверь, повернув ручку так тихо, что она почти не издала звука, потянула ее назад и закрыла за собой. Сколько раз она делала именно это в старших классах, чтобы познакомиться со Стефани и ее бандой? Ей редко удавалось сбежать, чтобы встретиться с парнем - может быть, раз или два, как она мне рассказывала, и даже тогда она никогда не оставалась надолго. Тогда она никогда не была в таком отчаянии. Никогда ее так не забавляли мальчики, которые убедили ее пойти. Лучше было рискнуть получить наказание за поздние ночные поездки в машине со своими подружками, когда больше нечего было делать, кроме как быть молодой и раскованной.

Теперь ей было 20. Ее гибкие ноги были обнажены, тонкая футболка прилипла к телу, когда она снова попыталась сбежать - не к ожидающей машине, а к закрытой двери своего старшего брата.

Она повернула ручку с той же бесконечной мукой, с какой повернула свою собственную, размышляя, как это часто делал я, о том, что в любую другую ночь она могла бы проделать такой же путь между нашими дверями без опаски и не разбудить ни единой души в доме. Но сегодня вечером все было по-другому. Сегодня вечером она хотела быть абсолютно уверена, что никого не разбудит - и меньше всего того, кто внутри.

Думаю, я проснулся, когда она закрыла за собой дверь - это инстинктивное чувство, что кто-то рядом с тобой, пробуждает мой животный мозг, - но я знаю, что проснулся, когда она впервые позвала меня по имени.

— Джонни? - Это был задыхающийся, почти хриплый шепот. - Джонни, ты не спишь?

Я лежал неподвижно, и мое обнаженное тело замерзло от лежания под вентилятором, но мое сердце уже билось как сумасшедшее.

— Джонни, - прошептала Моника, и ее ноги мягко ступали по ковру, приближаясь в почти полной темноте. Луна исчезла, спряталась где-то далеко. - Джонни, я не могла уснуть... Я была такой...

Она обошла кровать, подошла к изножью и остановилась там. Мягко, очень мягко матрас сдвинулся, когда она погрузила руки в его поверхность. - О... ты... - Дрожащая, неуверенная рука коснулась моей лодыжки. - Ты голый...

У нее вырвался легкий вздох. От звука ее голоса кровь уже начала приливать к моему члену.

— Ой! Ты... твердый...

В этой темноте, в этой тишине звук ее пальцев, скользящих по моим простыням, был подобен лавине, а звук ее дыхания обдувал меня, как ветер. - Это...он такой большой... - прошептала она, и ее колено подобралось к моей икре. И затем, то же самое осторожное прикосновение. Теперь она дрожала еще сильнее, и ее дыхание стало еще громче. - Это так тяжело...

Потом моя сестра сделала то, что мужчина должен был бы впасть в кому, чтобы не заметить. Она провела языком от основания моего члена (вниз, в глубину мошонки) к самому кончику моей головки, любовно обводя линию моей вены. Она издала глубокий стон.

Она скользнула руками по моей талии и скользнула ртом вниз по моему стволу, открывая свое горло, чтобы попытаться вместить его целиком. Она оседлала мое обнаженное бедро, и я почувствовал, что она обнажена ниже пояса. Ее половые губы были влажные, теплые и выбритые. Она начала втирать их мне в ногу.

— О, Джонни...Я такая мокрая, - выдохнула она над моим членом. - Я... О, Боже.

Моника откинулась назад и взяла свою рубашку за подол, стягивая ее с тела одним плавным движением. Я сожалел, что не смогу взглянуть на ее груди, тяжело выпирающие из-под этой узкой рубашки. Не обхватить их, когда она оседлает меня, но это предвкушение и осознание того, что я должен оставаться как можно более неподвижным, только ожесточили меня.

Ее ладони скользнули вверх по моему рельефному животу, по волосам на груди. Она обхватила мышцы моих плеч и надавила вниз, приподнимая бедра. - - Джонни? Ты не спишь? - прошептала она. Она начала двигать бедрами, потираясь головкой моего члена о свою мокрую киску. - Старший брат? - Головка легко просунулась в ее киску. - О... - Она опускалась все ниже, ниже, пока головка не просунулась внутрь. - О, Боже...

Она опускалась, и опускалась, и опускалась все ниже, а ее ягодицы все это время подрагивали. Мышцы на ее бедрах, как промышленные кабели, сжимали меня. Мой член скользнул в нее так же легко, как смазанный поршень, и все же она все еще была тугой. Все еще напряженной, как свернутая проволока. Моя сестра опускалась на мой член, пока я полностью не оказался внутри, и тогда все ее тело содрогнулось. Я наполнил ее, и это было то, чего она жаждала все лето.

— О-о-о... - простонала она. - О, черт...

Она прижалась к моей груди, и ее попка приподнималась до тех пор, пока головка моего члена не оказалась прямо у входа в ее тело, а затем она позволила себе опуститься обратно. Ее ягодицы покоились на моих яйцах. - Ан... - выдохнула она. Ее руки снова скользнули вверх по моей груди, к шее, и ее большие пальцы впились в мое адамово яблоко. - Не просыпайся, - взмолилась она. Одна рука скользнула по моему лицу и впилась в кожу головы. Она приподнялась и снова плюхнулась на меня сверху. Она снова застонала. Ее хватка на моей шее и голове усилилась. Ее киска обхватила мой обнаженный член.

— Вот и все, - проворчала она, подаваясь вперед, все еще держа меня внутри себя. На этот раз она не приподнялась, а только пошевелила бедрами, вращаясь у меня на коленях, пока двигала мой член. Кровать заскрипела и напряглась, когда моя сестра использовала свои мощные бедра, чтобы потереться о мой член и ударить по всем местам в своей матке, к которым она хотела прикоснуться. - Ах... - выдохнула она. Ее пальцы прижались к моим икрам. Ее хватка на моей шее усилилась. Она раскачивалась взад-вперед, пропитывая основание моего члена своей обильной спермой. - О, черт... - выдохнула она.

Она выгнула спину, скользя вверх, и шлепнулась на меня своей попкой. - Ан... - проворчала она так тихо, как только могла. Она сделала это снова, и ее ягодицы ударились о мои бедра с влажным, грязным звуком. - Ах...!

В ее животе началась дрожь, которая распространилась по всей ее коже, сотрясая грудь, вибрируя попкой. Она просунула руку между бедер и начала играть со своим клитором. У нее были свои игрушки, и она пользовалась ими, находя пределы своему удовольствию.

Моя сестра использовала мое тело. Так быстро или так медленно, как ей нравилось. Она управляла всем, дрожа как от волн ощущений, поднимающихся из ее киски, так и от напряжения, с которым она приподнимала свою большую, красивую задницу - снова, и снова, и снова. Она начала ритмично трахаться, глубоко впиваясь ладонями в мою грудь, и шлепала своей киской по мне. Если бы мама или папа проснулись, этот звук нельзя было бы спутать ни с чем. Но я не собирался просить ее остановиться.

Что касается меня, то я делал все, что было в моих силах, чтобы оставаться неподвижным. Если бы я действительно спал - и каким-то образом был способен игнорировать все это, - я бы давно свалился с кровати. Если бы я не держал свой живот напряженным, мою задницу напряженной, а пятки упирались в матрас, мы бы оба перевернулись, и это, по крайней мере, помогло мне переориентировать свою энергию, поскольку я отчаянно боролся с желанием кончить в горячую, влажную киску моей сестры. Я хотел прикоснуться к ней. Хотел схватить эту копну густых, свисающих волос и потянуть, перевернуть ее на спину и входить в нее до тех пор, пока она не закричит. Ее ноги неудержимо раздвинутся, когда я буду ласкать ее упругие сиськи - но это была не ее фантазия. Фантазия состояла в том, что я был ее спящим братом, и она контролировала ситуацию. Фантазия состояла в том, что я был большим, твердым членом, которым она могла пользоваться в свое удовольствие. И она была... о, какой она была.

Свободная перепробовать любую позу, не опасаясь того, что я скажу или захочу, Моника попробовала каждую из них, насаживаясь на мой твердый член. В какой-то момент она повернулась, оседлав меня, положив руки мне на колени и сведя ноги вместе у меня на коленях. Она вытащила меня и снова повернулась ко мне лицом, затем покатала меня взад-вперед внутри себя, в какой-то момент потянувшись вниз, чтобы погладить мои яйца, когда они втиснулись в щель ее задницы.

Она наклонилась, проводя своими сиськами по моей обнаженной груди, и потерлась своими губами о мои. - Это так неправильно, Джонни... Но я ничего не могу с собой поделать. Твой член такой приятный... - тихо простонала она мне в рот. - Не кончай в меня, ладно? Только не в твою похотливую младшую сестренку... Не просыпайся. Я обещаю, что никогда больше этого не сделаю, Джонни. - Она яростно терлась о мой член. - Я обещаю... - Она хмыкнула, и ее пальцы зарылись в мои волосы. - Я обещаю... Ах, АХ!

Неосознанно я погрузился в нее, приподнимая бедра. Все тело Моники содрогнулось. - О Боже, детка. Тебе это нравится? Тебе нравится моя тугая, молодая пизда? Жаль, что ты никогда не проснешься, чтобы насладиться этим. Ты мог бы трахать свою тугую младшую сестренку всю ночь.

Боже, это было уже слишком. Я схватил ее руками за бедра и снова погрузился, подбрасывая ее миниатюрное тело в воздух силой своего толчка. Она закричала. - А-а-а!

Мы оба застыли. На мгновение мы даже перестали дышать, но долго это было невозможно, учитывая биение наших сердец и нашу кожу, мокрую от пота. Итак, мы оставались запертыми в этой позе. Она сидела верхом на моих бедрах, а мои пальцы были на ее гладкой попке, пока мы прислушивались к коридору сразу за моей закрытой дверью. Прошла минута, и мы оба все еще были прижаты друг к другу, а мой член был твердым в ее горячей влаге. Ее волосы скользили заколками по моему лицу.

Мы медлили таким образом до тех пор, пока импульс, который она набрала, почти не иссяк. Еще через мгновение, затаив дыхание, она наклонилась и поцеловала меня в губы. Я не побоялся ответить на поцелуй. - Ты хочешь меня? – ахнула она.

— Я хочу тебя.

— А я нет...Я не думаю, что смогу кончить, если ты действительно не дашь мне это.

— Как ты этого хочешь?

— Наклони меня.

— Ты должна вести себя тихо.

— Я буду кричать в твой матрас.

Мы сцепились конечностями, когда высвободились и перестроились, но как только она оторвалась от моих ног, я вскочил и перегнул ее через край моей кровати. Моника на самом деле прикусила мою простыню, когда я схватил ее за задницу и вогнал свой член в ее обнаженную киску. - Ах! - проворчала она. - Старший брат, нет!

Я шлепнул ее по красивой попке и другой рукой вдавил ее в матрас. Она ухватилась за край обеими руками, а потом я вонзил ногти в ее кожу и трахнул ее, как собаку.

— О Боже, - выдохнула она в простыни. - О боже, Джонни.

Я потянул ее за волосы с корнями и слушал, как она стонет, когда я трахал ее еще сильнее. Удары моего таза по ее бедрам были громкими и становились все громче. Если бы мы продолжали в том же духе, мои родители бы услышали.

Моника извивалась подо мной, вырываясь из моей хватки и наслаждаясь каждым моментом. - Прости, Джонни! Я ничего не могла с собой поделать! Он был такой большой!

— Тебе это нравится, маленькая шлюшка?

— Нет, Джонни, пожалуйста! Не кончай в меня!

— Ты собираешься кончить на мой член, маленькая шлюха.

— Ах!

Я скользнул рукой вниз по ее заднице, обмакивая большой палец в ее обильные соки, а затем обхватив ее сморщенную попку. - О! - выдохнула она. - Н-не надо! - Я ввел его, и ее бедра задвигались во всех направлениях. - Никто никогда раньше так со мной не поступал. Ах. Джонни!

И я трахал ее. Трахал жестче, чем когда-либо, и ей это нравилось, забрызгивая мой живот густыми жидкостями своей непрекращающейся похоти. Мои яйца ударялись о ее зажатые бедра, и наш пот стекал в ямки под ее коленями. - Ух! - ахнула Моника, когда я наклонил ее маленькое тельце, трахая ее до упора. - Джонни, я…продолжаю…это все! Ааааа!

Она закричала в матрас, и я не мог больше выносить ни секунды. Я кончил в свою сестру, бурно и абсолютно, наполняя ее узкий канал сдерживаемой яростью этого разочаровывающего лета. Мы пульсировали друг напротив друга, и Моника приняла меня до последней капли. Ее собственное тело теперь свободно кончало, когда мы разделили этот последний, удовлетворенный грех.

Я наклонился над ней и взял ее груди в ладони, сильно сжимая ее, продолжая кончать, а мои зубы впивались в ее шею. Она раскачивалась вместе со мной, протягивая руку, чтобы погладить мою шею сзади, когда я сильно взял ее. Ее другая рука накрыла ту, что лежала на ее груди. Мы рухнули друг на друга, перегнувшись через край кровати, в куче мокрого секса.

Когда, наконец, наши оргазмы утихли, мы помогли друг другу подняться и упали обратно на мои подушки. Моника свернулась калачиком в позе маленькой ложечки и притянула мою руку к себе. - Это... - выдохнула она, - было не совсем то, о чем я думала. Но это было... именно так...то, что мне было нужно...

— Мы не можем... так оставаться, - сказал я, уже засыпая.

— Ну, а как еще ты собираешься трахнуть меня снова? - надулась она.

— Снова?

Она застонала, когда потянулась за спину и вниз, пока ее пальцы не остановились на моем вялом члене. - И еще раз...и снова...и снова...

Эта девушка... Я поцеловал ее в ухо и прижался к ней. - Мы не можем так оставаться, - повторил я.

— Я уйду, - сказала она. - Я обещаю. Просто позволь мне остаться еще немного. После такого траха мне нужно, чтобы меня обняли...

Ей действительно было хорошо рядом со мной. Ее маленькое тельце легко прижалось к моему, и мы лежали так, пока не отдышались.

— Как ты думаешь, мы их разбудили? - прошептала она.

— Может быть. Но если бы они думали, что происходит что-то неладное, они бы уже были здесь.

— Да... - Моника перевернулась, пока не оказалась лицом ко мне в темноте. - Спасибо, что сделал это, - сказала она. - Я знаю, это, должно быть, было таким бременем.

— Нет... - сказал я. Она нашла мои губы и нежно прикоснулась к ним своими. - Но мы теперь плохие…очень плохие люди.

— Конечно, - сказала она. - А это значит, что ничто не мешает нам сделать это снова. - Она радостно заерзала и опустила руку себе между ног. - Боже, я сейчас больше наполнена твоей спермой, чем ты сам.

Это заставило мой член дернуться. Я скользнул вниз по ее груди и обхватил одну большую, мягкую грудь. Я лизнул ее. Поцеловал. Она застонала мне в волосы. - Ты всегда так непристойно выражаешься? – спросил я.

— Только когда я веду себя грязно... - прошептала она в ответ. - И ты заставляешь меня чувствовать себя очень грязной.

Это не должно было быть возможным, но после еще нескольких грязных шепотков и ее пальцев, обхвативших мой член, я вскоре снова стал твердым. На этот раз она легла на спину, когда я скользнул в нее, и мы тихо трахались. Ее ноги обхватили мои бедра, а мой язык был у нее во рту.

— Ах, возьми это, старший брат. Возьми киску своей младшей сестры...

Я надавил, и она выгнула спину. - Трахни мою мокрую киску, - выдохнула она. - Я уже полна твоей спермы...

Она была полна. Я мог это чувствовать.

**************************************************

Моника не хотела покидать мою постель той ночью, поэтому она заставила меня встать и запереть дверь.

— Тебе повезло, что у тебя нет работы, - сказал я ей, снова заворачиваясь в свои пропитанные потом простыни.

— Ты сказал, что хочешь подрочить? - застенчиво спросила она.

— Нет.

— Минет?

— Нет.

— Трахнуть сиськи?

— Нет. - Хотя сейчас я не мог перестать думать ни о ком из них.

Моника ухмыльнулась, снова прижимаясь ко мне. - Ну, когда ты это сделаешь, ты сможешь заставить меня работать. У тебя, блядь, куча дел, мистер.

— Ну, когда я пойду на свою настоящую работу, тебе придется прятаться здесь, пока мама с папой не уйдут.

— Я знаю, как это работает, Джонни. Просто позволь мне пока остаться здесь.

— Мы не можем сделать это привычкой, - сказал я. Она ничего не сказала, но я почувствовал ее улыбку, когда она прижалась лицом к моему животу. - Я серьезно.

— Мммм.

— Только потому, что ты моя сестра, это не значит, что ты можешь делать все, что захочешь.

— О? - сказала она. Она прижалась ко мне своими сиськами, когда скользнула к моему лицу. - Значит ли это, что ты собираешься наказать меня?

Я бы сказал вам, сколько еще раз мы занимались сексом в ту ночь, но я действительно не могу вспомнить.

Я очнулся поздно, где-то в туманном месте между поздней ночью и ранним утром, но жара не спадала. Внутри дома было так же темно и влажно, как и снаружи, и я пробирался сквозь него, тихо пробираясь от двери на кухню, немного шаря на ощупь, пока не увидел свет, выглядывающий из-за угла.

Как я уже сказал, было жарко, так что, похоже, моя сестра искала что-нибудь прохладительное, чтобы выпить. Ее силуэт вырисовывался в свете холодильника, окутанный паром, поднимающимся с полок. Когда она наклонилась, чтобы рассмотреть что-то внутри, свет скользнул по ее гибкой спине и по прозрачным трусикам, обтягивающим ее попку. Под этой тонкой тканью приютилась пара мягких розовых губ, обтянутых округлостью ее бедер. У меня перехватило дыхание, и от этого звука она резко выпрямилась.

— О, Джонни! - сказала она, поворачиваясь. - Ты напугал меня. - Когда она повернулась, свет от холодильника заиграл на ее обнаженном гладком животе. На ней была белая свободная рубашка на пуговицах, и она колыхалась при ее движении. Мои глаза проследили за светом до того места, где он блестел в ее декольте. Материал, казалось, облегал ее грудь. Она мило, по-сестрински улыбнулась и потерла пальцами влажную шею. - Я проснулась вся в поту, - сказала она. - Я искала что-нибудь, но, думаю, на самом деле я просто наслаждалась холодом.

Я старался не пялиться, а она легонько потянула себя за грудь, чтобы немного подтянуть рубашку. - Ну, как все прошло, жеребец?

Я встретил ее у холодильника, и ее большие глаза смотрели на меня снизу вверх, а струйки пота на верхней губе блестели на свету. Я вытер их, а она захихикала и оттолкнула мою руку. - Это было мило, - сказал я. - Ты знаешь, она работает над магистерской диссертацией, и ищет работу в Питтсбурге.

Моника прислонилась к двери, подперев щеку ладонью и подложив одну руку под грудь. - Я не спрашивала, над чем она работает. Я спросила, как прошло свидание.

— Ах, хорошо, - сказал я. - Поцелуй на пороге. Она сказала мне позвонить ей.

— Ммм, - сказала она. Ее палец медленно, мягко обвел круг над губой. - Это все?

Я пожал плечами. Под моей влажной рубашкой сердце колотилось о грудную клетку, как молот.

— Саманта действительно хорошенькая?

— Да, - согласился я.

— Какая твоя любимая часть ее тела?

— Ну, - сказал я. Мой взгляд скользнул к пупку моей сестры и ниже, к полупрозрачным трусикам, которые всего лишь придали ее лобку фиолетовый оттенок. - У нее действительно классные сиськи.

— Действительно?

— О да, - сказал я. - На ней был потрясающий топ с глубоким вырезом. Она знала, с чем работает. Такие сиськи, которые хочется просто схватить и уткнуться в них лицом.

— Но у тебя не получилось.

— Нет, - сказал я, качая головой.

— Ты спрашивал?

Я ухмыльнулся. - Знаешь, это была единственная вещь, которую я не пробовал.

— О, - она состроила циничное и в то же время сочувственное лицо, - ты, должно быть, так разочарован.

Как будто эта идея только что пришла ей в голову, ее лицо внезапно просветлело. - Я думаю, что могу помочь. Я знаю, что они не от Саманты, но...как ты думаешь... - Она прикусила губу и застенчиво посмотрела мне в глаза, а затем скользнула пальцами вниз, к своей расстегнутой рубашке. С удивленным видом, как будто она сама не была уверена, чьи руки это делают, она осторожно натянула рубашку обратно на грудь. Это медленное, мягкое раскрытие причинило мне боль, и я наблюдал, как бледная кожа набухла от ее учащенного дыхания. Они были спелыми. Они были тяжелыми. Ее соски были розовыми, ярко-розовыми и уже твердыми. Легкий блеск пота заставлял ее кожу блестеть в холодном свете.

— Они очень красивые, - тихо сказал я.

— Они такие, какие ты бы хотел...?

— Да, - сказал я.

Моника сделала маленький шаг вперед, и ее босые пальцы коснулись моих ног. - Ну, не задерживайся слишком долго, - прошептала она. - Мама и папа спят наверху.

Я не столько наклонился, сколько упал на грудь своей сестры, потершись щекой о ее ложбинку между грудей с глубоким вздохом облегчения. Моника слегка подпрыгнула, когда мое горячее дыхание коснулось ее холодных сосков, и она обхватила мой затылок, когда я потянулся вперед, чтобы обхватить ладонями каждую грудь. Она похотливо хихикнула, когда я лизнул ее, обхватив левый сосок губами, сильно посасывая его, пока она не уперлась ногами в пол, чтобы не закричать. Я сжал ее, и ее колени немного ослабли. Я поцеловал другую грудь и провел рукой вниз по ее животу, прежде чем нам удалось отстраниться.

Моника сделала шаг назад с закрытыми глазами, и ее ладонь глубоко впилась в шею. - Мм, - сказала она. - Хорошо. Надеюсь, это было удовлетворительно. - Она сжала губы и откинула волосы со лба. Затем, спустя мгновение, она открыла глаза и посмотрела вниз, на пространство между нами. - Ой. Джонни.

Моя сестра присела на кухонный кафель, пока ее лицо не оказалось на уровне талии. С озабоченной гримасой она положила руки мне на бедра. - Ты вообще можешь ходить с таким стояком?

У меня перехватило дыхание. - Нет, сестренка. Я не думаю, что смогу.

— Хорошо. - Она нахмурилась, а затем прикусила губу и посмотрела на меня. - Чем я могу помочь?

— Я думаю, если ты вытащишь его и положишь себе между сисек, это может сработать.

— Ты уверен? - спросила она, расстегивая мой ремень. Молния звякнула так громко. Ее прикосновения - холодные, нетерпеливые пальцы - заставили мой член запульсировать и выскочить навстречу ей. - О, малыш, ты такой большой, - сказала она. Она облизала ладонь и скользнула ею вниз по моему стволу. - Я не знаю, хватит ли моих сисек. - Она подошла ближе, пока ее груди не прижались к моим бедрам. Мой член уперся ей в подбородок, когда она подняла на меня глаза. - Ты хочешь положить его мне в рот?

— Возьми его в рот.

Она скользнула ладонью вниз по моему члену. - Все, что угодно, для тебя, старший брат.

Сначала облизав толстую головку, а затем осторожно проведя по ней языком, Моника закрыла глаза, заглатывая мой член. Она взяла его так быстро, что мне пришлось прижаться к холодильнику и кухонному островку, и она взяла его так глубоко, что ей больше не нужно было пользоваться руками. Ее пальцы обвились вокруг моего тела, сжимая мою задницу, пока она удерживала мои яйца на своей губе. Я медленно вышел и мягко скользнул обратно, пока она не сомкнула свои губы вокруг меня, запечатывая меня там, чтобы она могла потереться головкой моего члена о заднюю стенку своего горла. Настала моя очередь почувствовать слабость в коленях.

Я провел пальцами по волосам сестры и, наконец, оторвал ее. Слюна и предварительная сперма стекали по ее подбородку. - Наклонись, - сказал я.

— Мама и папа наверху, - повторила она, вытирая рот и поднимаясь на ноги. Я помог ей подняться, а затем опустил ее голову в холодильник и стянул трусики с ее бедер. Я потерся головкой члена о щелочку ее влажной киски. - Но у меня никогда раньше не было такого большого члена, - прошептала она мне. Я наблюдал, как холодный воздух обволакивает ее тяжелые груди, когда они свисают над лимонадом.

— Я сделаю так, чтобы он был впору, - сказал я.

Даже если бы она говорила правду, ничто не смогло бы удержать меня от проникновения в тугую киску Моники. К тому времени, как я скользнул в нее пальцами, она лилась как из крана. Я погладил пальцами переднюю часть ее влагалища, позволяя ей проехаться по мне до костяшек пальцев, пока она обрабатывала свою точку G, а затем я вытащил их и слизал ее соки с кончиков пальцев. Я обхватил пальцами свой член и протолкнул его в эти мягкие розовые губки.

— Для тебя все, что угодно, старший брат.

Я вогнал свой член в ее мокрое влагалище, и костяшки ее пальцев побелели, когда они сжались на моей руке. Я шлепнул ее по заднице, когда она снова толкнулась в меня. Холодный воздух щекотал ее соски, а ее губа кровоточила от того, что она так сильно прикусила ее. Я толкнулся, и мы изо всех сил старались сохранять тишину (хотя звук ее влажного влагалища, приглашающий меня войти, был бы безошибочно слышен любому бодрствующему в этом доме). Она застонала от усилия, и мои пальцы впились в ее бедра. Я толкался, и толкался, и толкался, чувствуя - не в первый раз и, конечно, не в последний, - что я никогда не был таким твердым и возбужденным, как тогда, когда Моника тихо позвала меня по имени. - Трахни меня, Джонни, - прошептала она.

Несмотря на холодильник, пот струился по нашим мышцам. - Трахни меня, Джонни, - прошептала она. Я скользнул рукой по ее выгнутой спине и схватил ее за плечо. - Ух, - проворчала она. - Прямо здесь. - Я толкнулся. - Вот и все. - Я сделал выпад. - Да...

Наконец она сказала: - Я хочу посмотреть, как ты кончишь в меня. - Я вышел, стянул с себя рубашку, стянул с нее и расстелил их на земле, чтобы смягчить ее копчик. Она схватила меня за плечи, закинула лодыжки мне на спину, и я вошел в нее на кухонном полу. Ее глаза прожигали меня насквозь, а ее тело свисало с моего, пока я наказывал свои колени и трахал ее хорошо и жестко на кафеле. - Я ждала тебя весь день, Джонни, - простонала она мне в рот. Ее язык слизнул пот с моего подбородка. - Весь день. Трахни меня. Весь день. Трахни меня! - Она оторвала мою ладонь от земли и приложила ее к своим губам, когда закричала от оргазма. Затем я тоже начал кончать, заполняя ее влагалище, опустошая свои яйца. Ее глаза расширились, когда они переместились с моего лица на талию, наблюдая за тем, где мы соединялись. Наблюдая, как я оплодотворял ее. Ее бедра дрожали, покачивались и пытались обхватить меня, но к концу мы превратились в переплетение конечностей, которым было больно и неудобно на кухонном полу.

Моника каким-то образом высвободилась и уложила меня плашмя на плитку, чтобы она могла высосать остатки спермы из моего вялого члена. Она стонала в него, пока работала, наслаждаясь ощущением моего семени, стекающего по ее языку. Затем она переползла на мою грудь, чтобы поцеловать меня. Наши языки встретились, закружились, пробуя эссенции друг друга, а потом она вытерла мне рот и улыбнулась. - Нам нужно подняться наверх, - сказала она. - Я хочу спать.

Продолжение следует.....

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.