Если ты молодой мужчина, двадцати лет и старше, и если не проходит и дня, чтобы ты не думал о своей мамочке как о женщине, то эта глава для тебя.

Хотеть свою мамочку – этого мало, надо быть достойным этого «хотения». Во-первых, надо быть самостоятельным мужчиной, обеспечивать себя самому, то есть, зарабатывать трудом, иметь свой стабильный доход. Во-вторых, уметь заботиться о себе и о других и, само собой, более всего о своей мамочке. Для всего этого требуется выработать волю, характер, твердые жизненные принципы.

Ты, если еще очень молод, не сможешь словами поведать мамочке о твоей мужской любви к ней, о твоей страсти по ее вожделенному телу. Для этого нужен опыт мужчины, который дается с годами. Этот опыт включает в себя и определенное знание психологии, женской психики, уверенность в себе, даже толику наглости, твердость в голосе, непоколебимость в отстаивании своей позиции при общении с ней и многое другое.

Трудно в восемнадцать лет обзавестись таким опытом.

И только одна вещь, один твой поступок может заменить тебе в значительной части такой опыт – это сделать ей запрещенный подарок.

Когда такой подарок делает женщине ее любовник или муж, он является не более чем пикантным. А когда то же самое делает ее двадцатилетний сын, то это уже бомба, прием, запрещенный для юного сына прекрасной мамочки, и поэтому действующий безотказно. Речь идет о таком подарке, как женское нижнее белье. Мы сузим это понятие до термина – сексуальное белье. Вот ключ, который призван открыть для тебя сердце, и, главное, тело твоей мамочки. Такой подарок вызовет сильнейшее смятение чувств бедной женщины. Представь только, что ты даришь мамочке изысканное нижнее белье, в котором, как предполагается, она должна заниматься сексом. Она или тут же настучит тебе по голове, выдав на орехи по первое число за такую наглость, назвав тебя неисправимым извращенцем, дураком, дрочером и т.д., или...

Это как первый поцелуй с девушкой – она тут же влепит тебе звонкую пощечину или примет твой поцелуй, что в конечном счете позволит тебе в дальнейшем поцеловать ее и в нижние губки.

Мамочка, если она условно или буквально тут же не дала тебе пощечину, в лучшем случае в этом твоем подарке придет к тебе в твою комнату ночью, если сестра ушла с ночевкой к подруге, а отец твой в командировке, или уснул пьяный по обыкновению на диване или в спальне, или вы с мамочкой живете без отца.

Она придет даже без белья на ней, чтобы хотя бы полюбовно объясниться с тобой, удостовериться в твоей любви и страсти к ней, убедиться в твердости твоих намерений стать ее мужчиной, заменить ей ее мужа, любовника полностью или стать их помощником. Нюансов много, но самое главное – тебе надо показать себя достаточно взрослым и способным претендовать на такую роль – на роль ее любовника, или, проще говоря, ебаря - ведь не в мужья же ей ты набиваешься при живом отце, если он есть.

Показать и дать ей потрогать свой вздыбленный, окаменевший от возбуждения орган. Пусть она ощутит явственно, тактильно, как она тебе нравится, и как сильно ты ее хочешь. Будет просто замечательно, если твой жезл в ее руках окажется больше, чем член ее бойфренда, или любовника, или мужа – отчима, или мужа - твоего отца. Если такое орудие любви не посещало ее лоно ранее, то вернуться туда для твоего члена –шанс почти стопроцентный.

Если будет тебе великое счастье «присунуть» своей мамочке, то ты сделай все, чтобы не уподобляться тем маменькиным сынкам, которых показывают на постановочных клипах об интиме между матерью и сыном – какой-то он весь вяленький, толком и не стоит у него, еле-еле разок кончит, размажет свои сопли и все.

Как можно видеть перед собой обнаженную мамочку, которую ты очень хочешь, тем более перед совокуплением с ней, и оставаться таким маловозбужденным и слабонапряженным?! Помню, когда в восемь лет я увидел рыжую половую щель своей двадцатисемилетней мамочки с расстояния вытянутой руки, то мой стручок напрягся как сухая палка. Позже ее же прекрасная вульва-«королевка» предстала моему взору, когда мне было четырнадцать лет, и тогда мой член напрягся так, что мог, казалось, выдержать вес ведерка с водой, а головка его надулась до синевы и была больше отцовской, да и сам член вздулся так, что был длиннее и толще папиного. Вот как должно стоять на мамочку!

Вы спросите, сделал ли я что-нибудь, чтобы познакомить своего девственного малыша с маминой киской? О, да!

Сначала маленькое отступление.

Мой отец, почему-то, имел обыкновение заниматься сексом с мамой только в нетрезвом состоянии. Я никогда не замечал, чтобы они трахались, когда отец был трезвым. Не знаю, может быть у отца был какой-то комплекс. Из этого я тогда, будучи юношей, сделал ложное заключение о том, что занятие любовью для матери было неприятно, что она делала это только для того, чтобы угодить, оказать отцу вынужденную услугу, соглашаясь на секс. И что только пьяному отцу она разрешала овладеть собой.

Летом того года, когда мне было четырнадцать лет, в один из выходных дней мы всей семьей из трех человек были на даче. Она представляла собой пятистенный дом с хозяйственными постройками. Пятистенный дом – это здание из кругляка или бруса с двумя помещениями. И вот, в большом помещении у нас стояли диван и двуспальная кровать, большой стол и гардероб, тумба и телевизор на нем. Другая, чуть меньше комната – это и прихожая и кухня. Дверь между комнатами обычно всегда была раскрыта.

Родители до вечера были в гостях у соседей, я же смотрел телик, ожидая их. Я уже знал по опыту, что придя от гостей они, довольно-таки выпившие, будут заниматься сексом, хотя в те годы, как говорилось, в ссср секса не было. В этот год мне особенно везло заставать родителей за совершением полового акта и в этот раз я так же полагал, что мне обязательно повезет.

Я уже спал на диване, когда вдруг неожиданно проснулся. Наверное, отец с матерью были навеселе и, заходя в дом, были чуть неосторожны и чем-то шумнули на крыльце. Лежа на спине и повернув голову в сторону комнаты, я чуть приоткрыл глаза и смотрел сквозь веки, все же притворяясь спящим. Уже почти рассвело, и все было прекрасно видно, что происходило в доме. Они вошли. Отец немного неуверенной походкой подошел к комоду и, открыв ключом верхний ящик, достал оттуда презерватив «Изделие №2», оголив свой вздыбленный член, стал раскатывать по нему кондом.

Пока папа налаживал свои причиндалы для совокупления, мамочка подошла ко мне и присела на корточки. Пьяненько мне улыбаясь, она стала гладить своей мягкой рукой меня по голове и целовать в лоб, при этом что-то тихо шептала, типа: «Родненький мой, милый». Кроме запаха спиртного от нее я уловил еле заметный аромат еще чего-то, но не смог понять чего. Только спустя годы я понял, что это был запах текущего лона. Раньше я всегда думал, что мамочка шла на секс с отцом по принуждению, так как он трахал ее всегда в нетрезвом состоянии. Думал, что если она обычно открыто не проявляет к отцу отношения, говорящего о какой бы то ни было страсти и не показывает ему желания совокупиться, то она, должно быть, весьма холодна в постели. Но запах течки все менял. Получается, что тогда, ранним утром того лета, она очень хотела секса.

Моя мамочка, хотя и была пьяненькая, не могла не заподозрить, что я не сплю, а всего лишь притворяюсь. Поэтому когда она, поправляя на мне одеяло, легонько, почти незаметно коснулась выпуклости у меня в паху, но никак не отреагировала. Когда отец с торчащим в презервативе членом, небрежно схватив в руку покрывало с кровати, проследовал в другую комнату, мама отошла от меня к кровати, расстегнув молнию на юбке, стянула ее вместе с трусиками вниз, ослепляя меня пышными ягодицами широкого и высокого зада на длинных ногах с роскошными ляжками. Мне показалось, что я чуть ли не взвыл от возбуждения. Никогда ранее я не видел мамочку в таком виде. Как будто она, услышав мой сдержанный стон, повернула голову, улыбнулась мне, затем, сверкая крутым задом, ушла за отцом и прикрыла дверь.

Я тут же схватился за свой одеревеневший член – никогда он еще не был таким большим и твердым!

Когда через несколько минут я услышал ритмичные шлепки тяжелых папиных яиц о мамину промежность, я тут же тихо подкрался к двери и заглянул в щель. Мамочка лежала на полу на покрывале, а папочка сильными ударами загонял в нее свой член. В какой-то момент мамочка вдруг повернула голову и посмотрела в мою сторону и начала яростно подмахивать мужчине. Боясь быть пойманным, я убежал к себе, лег на диван в сторону спинки, укрылся одеялом с головой, стал тихонько теребить свой окаменевший член. Но кончать я не хотел, так как мечтал увидеть конец потрясшего меня представления.

Сколько прошло времени не знаю, может быть полчаса, но обнаружилось, что все стихло. Я снова подкрался к двери, и мысленно поблагодарил маму за оставленную в ней щель. А может быть, она специально для меня не закрыла ее слишком плотно? Мамочка лежала как и прежде, папа – рядом с ней на боку в ее сторону, его член свисал вниз под тяжестью наполненного спермой презерватива. Они крепко спали.

Без особой боязни я открыл дверь, зашел к ним и присел на колени перед мамой. Сначала я нежно коснулся дрожащими пальцами набухших губ ее вульвы, они были влажные, по ним текли ее густые, вязкие соки. Она только что была в любовной связи с отцом, но он был в ней в презервативе, поэтому обилие на ее вульве густой слизи – это было ее выделениями. Мамочка, казалось, крепко спала от выпитого вина, но при моем прикосновении к ее промежности она тихо застонала и сама немного развела свои длинные полненькие ножки. Отсутствие опыта не позволило мне понять тут же, что она инстинктивно приглашала меня, то есть того, кто дотронулся до ее вульвы, к более смелым действиям. Я даже не смог вначале нащупать вход в ее влагалище, все елозил пальцами сверху, возле клитора. И только когда запустил пальцы ниже, то они провалились между толстых вареников в жаркую дыру – вот он туннель ее любви! Я осмелел настолько, что раздвинул ее бедра еще шире, немного согнув ноги в коленях. Мне не составило труда спустить свои трусы ниже колена, расположившись между роскошных ляжек мамочки, я навис над ней, держась на вытянутых руках и коленях, не касаясь собой маминого тела. Подвел головку члена к ее вульве, туда, где ленты выпирающих наружу малых губок немного разошлись в стороны, приглашая внутрь и указывая путь. Я надавил членом и провалился внутрь, в жаркие объятия сладкого чрева. Такого наслаждения я не испытывал никогда! Никакая мастурбация не могла с этим сравниться. Это было самое лучшее место на земле! Головкой члена я достал до самого дна, упершись во что-то твердое. Мамочка снова застонала, и тут же сильные мышцы влагалища сжали незнакомого ему посетителя. Кажется, я даже завыл от удовольствия – так было приятно это объятие. Мамочка приоткрыла глаза, посмотрела на меня мутным взглядом.

— Тише, тише... Это ты...

Я не знал, куда мне деться. Выйти из нее, вскочить, убежать? Сделал еще несколько несмелых, неглубоких фрикций и вдруг почувствовал, что скоро кончу. Опыт онанизма у меня уже был достаточный, поэтому я четко осознал, что скоро брызну, и что кончать в мамочку нельзя. Я выдернул член и залил ее лобок и живот невиданной доселе порцией густой, молодой спермы. Не мешкая, я натянул трусы, убежал и скрылся в другой комнате.

Утро, казалось, было таким же самым, как и всегда. Только спустя годы я понял, что многое в то утро было по-иному. Во-первых, мамочка смотрела на меня иначе – добрее, нежнее, с едва заметной, милой, какой-то растерянной улыбкой. Как только отец уехал на работу, она надела на себя тонкое, слегка обтягивающее, короткое платье, которое, сколько я помню, не надевала уже несколько лет. Я видел то, чего раньше не замечал – как ее увесистые груди, туго обтянутые платьем и не стесненные лифчиком, покачивались из стороны в сторону при каждом ее движении, в вырез платья была видна глубокая ложбинка между ее спелых арбузов. Ее полные, тугие ягодицы высокого зада сотрясались при каждом ее шаге, короткое платье высоко обнажало ее роскошные бедра и ляжки. Она была шикарной длинноногой женщиной с красивыми руками, с полными губами большого рта на милом личике! Только теперь я хорошо понимаю, что она делала это специально для меня, она дразнила меня, хотела мне понравиться еще больше, показать мне, что в своих предпочтениях я не ошибся, что только она достойна моего мужского внимания, если во мне уже проснулись мужские чувства. Тогда давно я боялся признаться себе, что так она ненастойчиво совращала меня, предлагала мне себя, призывала меня стать полноценным мужчиной с ней. А я испугался игр взрослой женщины, испугался ответственности за себя и за нее.

Потом в течение ближайших лет я сотни раз жалел об этом. Хотел ее безмерно, дрочил свой неувядающий член, представляя себе ложбинку ее грудей, ее широкий зад, ее сладкое, восхитительное лоно, которое приняло меня единожды, ее тугое, сжимающее меня влагалище, которое я как следует и не успел изведать, тосковал по ощущению прикосновения головкой члена к шейке ее матки.

Откуда мне тогда, отроку, как и многим моим сверстникам, было знать, что иметь половую связь с матерью можно не только вопреки ее воле, когда она спит, например, пьяная, но и тогда, когда она согласна на это, и даже сама очень желает любовного соития. Я не мог тогда правильно истолковать поведение моей мамочки, не мог уловить те флюиды, которые она испускала специально для меня. Заметьте, она не подняла скандала, ничего не сказала отцу, а только выкрала в то утро минутку, ласково посмотрела на меня своими бездонными глазами и шепнула: «Сними трусы, я их постираю». Она понимала, что мои мозги точно закипели, когда я в четырнадцать лет увидел ее святая-святых - ее алтарь любви, понимала, что моя большая голова, подверженная стихии спермотоксикоза, не могла ни о чем думать, когда решала все голова маленькая. Вот если бы я присунул ей спящей, когда мне было лет двадцать, вот тогда я упал бы в ее глазах так низко, что не подняться. Двадцатилетний молодой мужчина смело может и должен о сексе женщину попросить – словами или более изысканно – сделать ей подарок, в случае со своей мамочкой – подарок запретный.

Если бы я мог правильно интерпретировать ее сигналы, то все бы у нас сладилось тогда же.

Несомненно, что вагина мамочки с одного раза запомнила, приняла как своего моего рано расцветшего балуна. Она поняла, что я пошел в ее породу, а не в отцовскую. Все женщины, любящие секс, а тем более – похотливые, склонные к инцесту женщины-матери, знают, что половые органы родственников очень подходят друг другу. Тем более, если сын, в моем случае, весь в деда по матери, которая могла видеть девочкой-девушкой большой член своего отца. Мамочка всем своим естеством поняла и приняла, что мой половой орган очень ей подходит, что по всем параметрам мой член создан для ее влагалища, и что только он мог бы в полной мере удовлетворить ее. Как счастлива та мать, у которой любящий ее сын с большим, крепким членом! И не важно, кому предназначен этот орган – для нее ли тоже, или только для других женщин, например, для матери ее внуков.

Этот закон первобытнообщинного строя действовал издревле, когда наших пращуров-мужчин, независимо от их поколения и степени родства, удерживала в своем племени и роде женщина-мать с помощью своего тела, а проще сказать – с помощью женского чрева, лона, матки, влагалища, пизды. Она давала всем – и чужим, но меньше, а больше своим - мужьям, отцам, братьям, сыновьям, зятьям. Вот откуда у женщины способность, в отличие от самок животных, принимать самца в любое время года, независимо от периода гона. Этот закон действует и сейчас, несмотря на популярное сочинение Ф.Энгельса о семье и государстве.

Жаль также, что я в свое время не понял не сигнала даже, а прямого намека женщины на интим. Что же, провинциальное, пуританское воспитание! Когда мне было уже семнадцать лет, после окончания школы я гостил в городе у тети Вероники, маминой младшей сестры. Моего двоюродного брата Андрея, который моложе меня на год, не было – он находился на летних школьных спортивных сборах, муж тети был в командировке, дочь уже спала в своей комнате. Помню, мы с тетей стояли возле ночного окна, вдруг она тихо произнесла, что будет сегодня спать со мной здесь, в зале. Для опытного мужчины было бы все ясно с одного ее слова, но я повел себя как идиот – ну, будет так будет. Если бы я хоть что-то понял из ее слов, ее поведения, из ее шепота, то я должен был обнять и поцеловать ее, сказать, что люблю ее и т.д. То есть все то, что делает мужчина в таких случаях. Еще когда ложился на расправленный ею диван, подумал, что было бы неплохо потрогать ее грудь, когда она уснет. И это все. Это был весь мой недолгий полет фантазии насчет секса с тетей Вероникой. Уснул, даже не дождавшись ее, проснулся ночью – действительно, тетя лежит рядом, и я как бревно, только и решился на то, чтобы потрогать осторожно ее большую грудь под комбинацией.

А потенциал на развитие плотской инцестуозной любви у тети и у ее детей был огромный. Когда я отслужил первый год в армии, Андрей мне написал о том, как их заловила мама Вероника, когда они с сестренкой трахались. Ей шестнадцать было, когда он лишил ее девственности. Писал, что от мамы досталось ему так, что жопа болела неделю, так отходила ремнем. А под конец службы получил от Андрюшки письмо, где он описывал, как от него «залетела» сама мама Вероника, как он теперь обхаживает обеих женщин – и маму, и сестру. Добавил, что ждет меня, чтобы я присоединился к ним на «группешник». Мы с Андреем дружили и доверяли друг другу.

Мы отвлеклись, но продолжим.

Можно в сети найти редкие клипы настоящего инцеста, когда юноша старательно и во многом умело долбит сладкую пещерку своей более взрослой любовницы, закинув ножки мамочки себе на плечи. В камеру видно, как его узкая, напряженная мускулистая попа двигается на фоне широкого зада женщины, она мычит, стонет от удовольствия, когда юноша в очередной раз в безудержном напоре задвигает свой член глубоко во влагалище. Логично предположить, что это их совокупление – не первое. Камера стоит сзади неподвижно, она умело установлена, так как в кадр попадает все соитие, вполне вероятно, что запись делается для мамочки, для ее услады, чтобы она впоследствии могла пересматривать запись их любовных утех.

Так же и ты, мой молодой читатель, сохнущий по своей мамочке, должен действовать подобно этому юноше. За ночь любви ты должен показать и доказать мамочке всю свою любовь и страсть к ней, довести ее до многочисленных оргазмов, «кинуть ей палок» около десяти, говоря по сути, должен оттрахать ее так, как до тебя никто ее не сношал, даже ни любовник, ни муж, ни твой отец. И у тебя есть преимущество – ты молод, у тебя много сил и они быстро восстанавливаются. Когда мне было двадцать, я мог кончить в женщину раза три, не вынимая члена из ее сладенького цветка любви. Это все затягивалось на часы, или даже на всю ночь. Кто может трахать твою мамочку целый час, при этом мощно, неутомимо, многократно вознося ее к пароксизму наслаждения? Ее ровесник-любовник – вряд ли, твой отец – тоже мимо при всем к нему уважении. Только ее молодой любовник. Тогда почему он должен быть чужим для твоей мамочки, а не собственным ее сыном?

Когда я служил уже в армии, занимался сексом с одной телефонисткой с узла связи, которая была старше меня лет на десять. Любовница была исключительная, очень обильно текла в предвкушении совокупления, когда была накрыта одеялом, то все оно снизу в области паха было сырым. Кончала много. С ней я мог кончить три раза подряд не вынимая члена из ее жаркого лона. Я уходил к ней ночью после отбоя на ее квартиру в город, и мы занимались сексом до самого утра.

С ней у меня не было никаких секретов. Она мне рассказывала, со сколькими солдатами она трахалась до меня, где и как это происходило.

Однажды она мне рассказала о том, что к сексу ее пристрастил ее же дядя, который рано усмотрел в расцветающей девушке большой потенциал похотливой самки. Они с ним были счастливы в их любовных забавах, и, кстати, ее мать не была против этого, так как и сама пользовалась услугами дядюшки.

Как-то в ответ на ее признания я рассказал ей о тете Веронике, о ее детях. А потом про случай с моей мамой.

Моя пассия была в восторге от рассказа, говорила в любовном запале, что хотела бы иметь сына, чтобы научить его искусству секса. А однажды с серьезным видом на лице заявила, что по ее мнению, моя мама очень любит и хочет меня, так как после смерти моего отца у нее никого кроме меня не осталось, что только я напоминаю ей отца, с которым ей было хорошо и в жизни и в постели, и что я должен вернуться к ней и стать ее мужчиной.

Поначалу слова моей подруги я не воспринял должным образом, но анализируя последние письма мамы ко мне и слова моей любовницы я стал лучше сознавать, что моя мама очень нуждается во мне.

Да, за время службы в армии внезапно умер мой отец. Его уход из жизни был столь неожиданным, что мама долго не могла прийти в себя. Привыкшая быть всегда рядом с любящим и заботливым мужчиной, потеряв его, она осталась без опоры в жизни. Стала писать мне нежные, во многом откровенные письма. Она писала, что очень скучает по отцу и по мне, и что теперь только я остался единственным в ее жизни мужчиной. Я отвечал ей, что она может во всем на меня рассчитывать. На мое двадцатилетие она прислала письмо, в котором поздравляла меня: «Вот ты и стал настоящим мужчиной, о чем всегда мечтал, мечтал стать как отец. Стал большим, сильным, надежным. Я люблю тебя и скучаю. Обнимаю и нежно целую». Я ответил словами: «Любимая моя мамочка, очень скучаю по тебе. Хочу скорее вернуться к тебе и заполнить ту пустоту, которая случилась с уходом папы. Хочу во всем быть опорой для тебя, хочу окружить тебя заботой и вниманием и стать единственным для тебя мужчиной. Люблю, крепко целую». Через две недели я уже возвращался со службы домой.

Все мои мысли в оставшееся до увольнения в запас время были заняты моей мамочкой. Как я был молод и глуп, что не понимал, какая она прекрасная женщина и мать.

В моих руках фотография красивой женщины в голубом платье с низким декольте на груди и разрезом, открывающим ногу выше середины бедра, у нее светлые волосы.

Эта красивая женщина обладает великолепной фигурой и прекрасными чертами лица. Ее взгляд глубок и загадочен, как будто в нем сокрыты тысячи историй. Ее светлые волосы ниспадают длинными локонами, создавая мягкие волны, в которых нежатся ее плечи. Густые и длинные ресницы придают ее глазам еще больше выразительности.

Ее большие полные губы, которые выделяются на ее лице, придают ей чувственный и соблазнительный вид. Ее улыбка очаровательна и привлекательна. Широкий таз и полноватые, но стройные ноги придают ей женственность и грацию. Ее длинные красивые руки выглядят изящно, как будто созданы для искусства и касания.

Эта женщина выглядит выше среднего ростом, что придает ей дополнительное внешнее величие. Ее образ полон уверенности и загадки, и она наверняка привлекает внимание всех вокруг себя своей неповторимой красотой и харизмой.

Я смотрел на эту красоту и не мог поверить, что на фотокарточке изображена моя мама, моя любимая мамочка. Как она прекрасна! Одного взгляда было достаточно, чтобы эта женщина взволновала мужчину.

Я знал, что у них с отцом была нормальная половая жизнь, не один раз в детстве я наблюдал, как они занимались любовью. Роскошные ляжки длинных ног матери ослепляли меня, они тесно сжимали тело мужчины с боков, мягкие пятки женщины находились на его пояснице, пока она подмахивала ему в неистовом порыве страсти. «Еще, еще», - шептали ее губы.

Теперь, онанируя, я видел эту картину и представлял на месте отца себя. Да и кого другого я мог представить в роли любовника любимой матери.

Наконец-то я дома! Мамочка стоит в прихожей и ждет, пока я подойду и обниму ее. Она на фото, мило мне улыбается, пока я иду к ней. Она кладет мне на плечи свои руки и тянется ко мне для поцелуя.

— Милый мой, любимый, - шепчет она глухим голосом. – Обними меня.

Я крепко ее обнимаю, мои ладони на ее спине. Ощущаю на своих губах ее полные губы большого рта.

Мы страстно целуемся, это не поцелуй матери и сына. У нее прекрасные губы для поцелуя. Полоснуло ярким юношеским воспоминанием того, что у нее там внизу такие же полные, набухшие губы ее восхитительной вульвы.

Моя любимая мамочка ощутила своим пахом мой раздувшийся бульб в штанах и еще плотнее прижалась ко мне. Нам уже обоим не хватало воздуха. Я спустил с плеча одну бретельку ее платья и выпростал левую грудь, тут же припал губами и языком к спелому соску.

— Родной мой, любимый, - шептали губы женщины.

— Я люблю тебя, мамочка, - так же срывающимся от волнения голосом отвечал я.

Моя правая рука подхватила грудь снизу, пока я осыпал поцелуями большую, спелую грудь и сосал ее, другая рука пошла блуждать по пышному заду.

Я скинул и другую бретельку платья с плеча мамочки, подхватил руками подол платья и легким движением скинул его с моей любимой женщины. На мамочке оставались только тоненькие стринги.

Не успела мамочка опомниться, как я подхватил ее на руки, одной рукой под спину, другой – под коленки, и понес ее в родительскую спальню. Мамочка не была легкой, но я был крепок, силен и без труда донес ее до широкой постели. Мамочка обняла меня за шею, положив голову мне на грудь.