Она закурила, сидя на табурете, расслабленно закинув красивую ножку в чулках на другую ножку.

— Ну и натрахалась я сегодня, прямо на целую жизнь вперед, — проворковала удовлетворенная Салли, стряхивая пепел сигареты на пол.

— Хочешь, поцелуемся милый? Или могу тебе отсосать!

— Нет, не хочу.

— Тебя зовут Слоу, ведь так?

— Да, мем. Зовут именно так.

— И ты пишешь в блокноте?

— Да мем.

— Про весну ты тоже сам написал?

Я кивнул. Она отвернулась, выговаривая слова вдруг огрубевшим, жестким голосом, если бы не знал что рядом девушка, точно бы подумал, что говорит юноша:

— Тоже стала писать, когда мне было лет тринадцать.

Детский блокнот, детские тетрадки: с рисунками, сделанными карандашом, с вырезанными фотографиями офигенных звезд, из газет и журналов.

Анкеты, опросы, девчонок, кто со мной был в то время.

Я писала короткие стихи, что-то такое, романтическое:

Про любовь, про ветер, про туманы, про мокрые дожди.

Хотела быть как они, те великие люди, взирающие с фотографий. Стать ими, флиртовать в высшем свете, влиться в их когорту «селебрити».

Но тогда училась в спецшколе, с общежитием, где в одной комнате постоянно живут десять девчонок.

Мои записи стали вроде дневников девочки, которая быстро взрослеет. Записки по дням, что со мной случается, например, во вторник, в среду, или в воскресенье.

— Ты знаешь, они выглядят так смешно, для меня сейчас.

— Что с тобой случилось в воскресенье?

— Меня тогда трахнули в первый раз.

<. ..

Правда, не лишили девственности, а так:

Там у нас в школе был один мужчинка, преподом работал.

Женатый, с семьей, с женой, с детьми.

Когда подросла, я ему очень понравилась, он стал за мной ухаживать: дарил цветочки, конфетки, пепси, разные безделушки, игрушки.

В общем, всякую мелочь, полезную для девочки.

Оставлял после уроков, когда мы оставались наедине,

то начинал трогать за разные места.

В один день, в воскресенье, он засунул свой член, хотя у него член так себе, коротышка, но, в общем, он смог как-то засунуть свой маленький членик в мою попу, в нее быстро кончить.

Я была глупышкой, не поняла после: почему из моей попы что-то вытекает, белое и жидкое.

Подумала, что заболела какой-то болезнью, но меня просветили соседки подружки, там у меня были две постоянные, полюбовницы, с которыми ласкалась.

Потом он приучил меня к отсосу, чтобы непременно проглатывала, его вонючую сперму.

От вкуса, которой меня выворачивало наизнанку.

Еще он говорил, что мужская сперма полезна для девушки, это как лекарство.

Всё время думала, зачем мне нужно сосать его член, когда у него имеется жена?

Так продолжалось несколько лет.

После выпускного вечера, он порвал мне целку.

Но тогда стала совершеннолетней.

Поэтому он продумал заранее.

А девочки по ночам из нашей комнаты, заставляли меня им лизать, те женские местечки.

— Понимаешь? Они как бы ни заставляли силой, просто уговаривали, сделать им немного приятного, или обещали сделать подарок; дать поносить модное платье, или крутые туфельки.

Одна девчонка, самая главная у нас в комнате, пригрозила, что отрежет мне волосы ножницами, если не стану ей лизать, я соглашалась, ведь меня считали наивной дурочкой.

Хотя мне тоже становилось приятно, когда лизала им маленькие писи, ведь мы обнимались, целовались, сосали сосочки друг дружке, мяли сисечки.

— Смешно, да? как там тебя, Слоу?

— Да, мем, Слоу. Но, мне кажется, что не очень смешно получилось. Честно говоря, я тебя понимаю: суровое детство, спецшкола. У самого было также.

— Нет, это не то, что было у тебя.

Она воскликнула:

— Так ненавижу вспоминать!

Рано утром мы вставали, писались в туалете, одевались, умывались, чистили зубы, потом перед завтраком, ходили на утреннюю службу в церковь при этом школе, в обед стояли на проповеди, после обеда сидели на уроке богословия, заучивали молитвы, святое писание, перед ужином пели с монашками литургию.

А после отбоя, по ночам, начинался сущий развратный ад, с грешниками, и с грешницами, хотя нам было мало лет.

Все девчонки играли с дырочкой, ведь в писю нельзя было засовать игрушки, нас проверял каждый месяц доктор.

В ней была специальная пленка, целка, называется.

Но была ведь другая, вот мы совали в нее разные предметы. Та дырочка, растягивалась, и расширялась.

У одной девчонки, из нашей комнаты, имелась дамская расческа, такая круглая, с круглой ручкой, кончик плавный закругленный, а сама ручка из резины, с шероховатой ребристой поверхностью, на ней выступали шарики, вроде массажера.

Девчонки вообще пищали от восторга, когда эту ручку от расчески засовывали в попу, двигали, то в себя, то от себя. Сами, или с помощью подружки.

А если отлизывала девочке писю, заодно быстро двигала ручкой от той расчески ей в попе, то она чуть ли не писалась от удовольствия. Мне тоже так делали, разрабатывали дырочку, не один раз.

Впервые было больно, а потом так приятно становилось.

Иногда в нашу комнату по ночам проникали мальчишки, целыми группами, из соседнего мальчикового корпуса, они приносили нам добытые ими пиво, коктейли, сигареты.

Взамен, мы прямо в комнате, стоя на коленочках возле кроватей отсасывали им маленькие стоячие отростки.

Меня тоже заставляли отсасывать, ведь хотела, как наши девчонки, пить пиво, курить сигареты.

Один раз мне попался мальчик, но у него оказался такой член, как у взрослого мужчины, вполне толстый и длинный.

Не сравнить с коротышкой того препода.

Он еле залезал мне в рот, поэтому после нескольких движений кончил быстро, и не в рот, вынув член из него.

Мальчик еще ручкой так дерзко поглаживал мои трусики.

Тогда я впервые кончила от отсоса.

Такой недурной ласковый мальчик.

Жаль, мы больше не встречались с ним после этого.

*