В тот выпускной вечер, они были рядышком, испытывая необыкновенную нежность, друг к другу.

Долли позволяла ему целовать себя, когда танцевали под музыку Пресли, то щупать ее упругую попу, или осторожно залезать пальчиком в тесные трусики, прикасаясь к чуть раскрывшимся половым девственным губкам.

Она тоже тогда выпила алкоголя; пепси, смешанную с виски.

Поэтому красивая девочка осмелела, тоже шарилась ручкой по его набухшей ширинке брюк. Она желала романтики, и быстрой любви.

Судя по ее учащенному дыханию, через приоткрытый ротик.

В зале кафе, в двенадцать часов ночи, почти никого не осталось, из подростков и взрослых.

Приемный отец, выдал Вику ключи от старенького «доджа».

Но зато у него были широкие кожаные сиденья, плейер, и отличная печка, обогревающая салон, когда становиться холодно по ночам.

Они кружились в танце, когда на стоянку заехали два джипа.

Из них высыпало с десяток загулявших парней.

Местная банда подростков, состоящая из мажоров, разных сынков чиновников, прочей швали. Ее главарь Бартон, по кличке Большой Барт, охеревший сын городского прокурора.

Сам по себе парень, подросток двадцати лет, был не большим, просто по слухам, у него между ног, болталось нечто здоровенное, вроде елды.

Потом они зашли в дверь кафе, первым шел Большой Барт.

У него тогда уже имелись густые усики под носом.

Наперерез шла молоденькая девушка, официантка, с подносом пустых тарелок. Она убирала замусоренные столики за выпускниками.

Вик приметил тот злополучный момент, когда они столкнулись.

— Черт!!

Прорычал Барт. Посуда посыпалась с подноса со звоном разбивания об керамический пол.

— Вот сучка! Замарала мне туфли. Иди сюда, цыпа.

— Тебя что учить?! Хочешь отсосать?!

— Не подходи тварь!

Девчонка схватила вилку с пола, направила острыми концами в грудь Барта.

— А-а, так значит, ну ладно. Я тебе все равно присуну потом. А сначала отсосешь.

— Никогда не стану сосать!!

— Как тебя зовут, бейби? Магда, судя по бейджу. Ладно, мы еще встретимся.

Барт зыркнул по сторонам, замечая безмятежную парочку, кружащую в танце. Его губы плотоядно поднялись, ощерив мелкие зубы.

— Пока пива нам налей, детка. За все уплачено моим папашей. Шевели своей задницей!

Вик с девушкой, натанцевавшись вдоволь, направлялись к выходу.

Они уже обо всем договорились, она сейчас станет его женщиной.

Вышли из кафе, стояла ночь, на удивление теплая в это майское время.

Он открыл дверцы «доджа».

Долли запрыгнула внутрь салона, он тоже.

Принимаясь неистово целоваться, постепенно раздеваясь.

— Ага! Голубки тут воркуют!

В закрытое окошко «доджа», щерилась гнусная рожа Барта.

— Эй гайсы! Надо бы им помочь, ведь так?!

Вик уже завел, было «додж», пытаясь выехать со стоянки, но ему перегородили путь парни, наседая на капот телами.

— Стоять, бля! Фан, вынеси ему стекло нахер!

Фан, каратист, правая рука Барта, в тот же момент ударом кулака разбил боковое стекло.

Еще чуть, грубые руки схватили Вика, выдернули из заглохшей машины, бросая на асфальт.

Парень отключился после удара в челюсть.

Потом он очнулся, выплевывая с кровью выбитый зуб.

Они все находились за кафе, где туалет, разные задворки.

Барт, парни, Вик и Долли.

«Додж» тоже отогнали сюда. Джипы стояли тоже рядом.

— Барт, Бартон, я прошу, я умоляю, — прошу, пожалуйста, не трогайте ее!

Взмолился Вик.

— А мы и не будем трогать. Мы только немножко повеселимся.

Да, гайсы?!

— О-о, ес! Ес!

Раздался хор разгоряченных парней.

На лужайке позади кафе, было темно, но один из парней стал светить айфоном, другой включил фонарь.

— Презики, презики есть, у кого нибудь?!

Кто-то заголосил истерично.

— Да нахер они нужны. Мы же в нее не будем спускать.

Ответил этому недоумку, Барт.

— Ставьте его на колени, телку тоже. А ему рот заткните.

— Сейчас произойдет у телочки выпускной экзамен, ее созревших дырочек, на аттестат половой зрелости.

Распоряжался Барт

Долли принялась было кричать, умолять о помощи, но ей хватило одной сильной пощечины по личику, чтобы она сделалась покорной, словно очень безмолвная кукла, только немного живая.

Ее поставили в «догги стайл», раздвинули коленочки, перед этим стянули кружевные трусики, а тонкую юбочку задрали на спинку.

Один из парней который ее раздевал, чернявый, из «шестерок», со снятыми штанами тут же пристроился к обнаженной заднице Долли со вставшей плотью. Он принялся тереться членом об ее нежную кожу, об ее выгнутую спинку.

Девушка молчала, лишь кривилась, тараща испуганные глазищи, в свете фонаря, когда луч скользил по ее соблазнительному телу, поставленному в позу принимающей молоденькой самочки, для будущего оплодотворения.

Раздвинув упругие булочки в сторону, вставив член между ними, затем сдвинув руками, так чтобы они сдавливали по бокам стояк, парень стал двигать им, получая удовольствие, от, так сказать, искусственного петтинга.

Полового акта, без введения члена внутрь.

— Не кончай на нее!

Прикрикнул грозно Барт на парня теревшего член об девичью попу, скорчившегося в приступе эвакуляции. Он отвел член в сторону, живительная сперма брызнула на траву, орошая белыми каплями листья.

— Первый готов!

— Кто еще так хочет? Никто, ну ладно. Тогда ее на капот тачки ложите.

Двое шестерок из группы, подхватили девчонку под мышки, подтащили к «доджу», перевернули, кладя ее спиной на капот, придерживая за руки, чтобы тельце не вывернулось из захвата.

Ее ножки, спутанные снятыми трусиками, беззащитно брыкались, каблучки туфелек, бесполезно царапали землю с травой.

Трусики от передвижения, все же спали с ножек, где-то теряясь в траве.

— Вот и пришло время!

Провозгласил Барт, властно подходя к жертве, в виде испуганной, почти раздетой  девушки.

— Не бойся. С тобой ничего не произойдет, если покажешь себя хорошей малышкой.

Долли заплакала.

— Тихо-тихо, не плачь. Все будет хорошо, мой пальчик войдет в тебя, ты станешь женщиной. Как и все телки на свете, которые обожают трахатся.

— Я не хочу так!! — запротестовала Долли.

— Хочешь, не захочешь, а придется. Мир так устроен, детка.

— Эй, гайсы, кто желает отлизать пока невинную пусечку, у миленькой девчонки?

Обратился Барт к парням.

— Да лижите ей, не ссыте, после чмырить не стану.

Все равно смазки с собой нет. А дырочки увлажнить надо бы.

Двое парней, точно по команде, подскочили к распятому тельцу, нагнулись над оголенным девичьим животиком, развели полные ляжки в стороны.

Лепесточки будущей женщины чуть приоткрылись.

Один из тех парней, первым стал работать над побритым лобочком, увлажняя слюной половые губки, вставляя язык между складочек.

Долли принялась тихонько постанывать, ей понравилось куни.

Второй парень в нетерпении, оттолкнул другого в сторону, занимая место между раздвинутых ножек.

Тоже стал отлизывать, энергично шевеля головой.

Девчонка расслабилась, ладошкой помогая парню двигаться.

— Но хватит ей лизать! Ушли! А вы, держите телочку крепче!

Проворчал Барт, вытаскивая из брюк свое полувставшие причиндалы.

Он по-хозяйски расположился возле сокращающегося животика от тяжелого дыхания, упираясь мощным стояком в упругий лобочек, поглаживая рукой тугую выпирающую «верблюжью лапку».

— Нет, нет, не надо!! — закричала Долли, предчувствуя что-то неладное.

Ее заплаканные глаза беспомощно расширились от ужаса.

— Надо, надо! Посвети сюда, Фан. Да, на эти сладкую киску.

Пробасил Барт, при свете направленного фонаря, открывая пальцами пошире неприкосновенную девичью щелочку.

Он принялся за дело, медленно, и беспощадно всовывая багровую головку в любимую девушку.

Долли стала вырываться, но ее руки крепко держали парни по бокам, брыкающиеся ляжки ухватил Барт, он еще отвесил несколько сильных  шлепков по ягодицам.

Еще миг, Барт с рыком вогнал стояк глубже, на весь размер в восемь дюймов. Долли безнадежно застонала, со смесью сладострастья.  

Ее крик известил мир, о появление на свете новой женщины.

Головка члена, после ритмичных движений, вскоре прикоснулась к девственной маточке. Поэтому ее матка узнала об этом, чуть позже.

Внутренности животика, тазовые органы, стали поочередности расходится-сходится, под нажимом чужеродной мужской плоти.

— Отличная целочка, была! — Оценил Барт.

— Спасибо, chappie! Теперь пусть смотрит, как надо было трахать девчонку! Гайс, поднимите ему башку!

Стоявшие рядом с Виком парни, резво исполнили приказ: один слегка ударил его по лицу, попадая по губам, другой схватил за волосы, опущенную к земле голову, заставляя смотреть на сцену, когда девчонка, в первый и в последний раз, становится женщиной.

Но это его самая любимая девочка на свете.

Он должен быть сам, лишить ее девственности, стать ее первым мужчиной.

Вместо этого, он сейчас наблюдает, поставленный на колени, как его девушкой грубо обладает другой самец, трахая нежную дырочку, без церемоний раздвигая членом лепесточки губок, без всякой любви.

Полные ляжки постанывающей девушки, беспомощно колыхались на весу, трепетная тонкая спинка елозила вперед-назад, по капоту, в такт сильным толчкам таза Барта.

Упругая плоть ягодиц сминалась, плющилась об капот, в тесных объятиях горячих молодых тел, потом снова расправлялась.

Ведь Барт работал тазом, как молотом.

Личико Долли исказилось от наслаждения, ее пухлые губки сами собой приоткрылись от животной страсти, которую испытывают женщины, насаживаемые на ствол самца.

Барт покрепче ухватил руками девушку за тонкую талию, его толстые пальцы продавили нежную плоть до костей.

Длинные волосы растрепались, лежа беспорядочным веером вокруг девичьей головки.

Вик с ожесточением сплюнул кровь, с остатками зуба.

Ублюдки!

— О да, бейби! — прорычал Барт, с усилием вытаскивая набухшую елду из внутренностей девушки. Из напряженного болта выплеснулся поток густой спермы, на капот «доджа».

Волшебная дырочка девушки, после выдернутого члена, осталась открытой, обнажая алый зев пещеры влагалища.

Лишь потом принялась сокращаться, стыдливо закрываясь от чужих похотливых взглядов парней.

Барт, после этого, постучал твердым членом по опухшим лепесткам влагалища, немного потыкался внутрь промежности, надеясь снова, прямо сейчас, повторить соитие еще с неразработанными дырочками.

Но в этот момент, где-то вдалеке, послышалось завывание полицейской сирены. Видимо кто-то вызвал копов на адрес, придорожного кафе.

Парни, и Барт, услышали звук тоже.

— Валим по фасту отсюда, гайс!

Скомандовал Брат, засовывая член в трусы, потом в брюки.

— А как же мы?! Нам тоже охота кончить!

Спросил Фан, от лица других парней, надрачивающих стояки.

— Некогда уже этим заниматься.

— В другой раз трахнем. Ты же заснял ее на айфон? Ну вот.

Сама придет, когда позовем. Сама раком станет и отсосет.

Сейчас двигаем на хату, к Билли.

— Ладно, валим. Парни по машинам!

Засуетился Фан, распоряжаясь парнями.

— А с ними что?

— Да пусть лежат, что они смогут сделать. Нас здесь не было, а этот мелкий «чаппи», сам девчонку трахнул под покровом ночи.

Барт подошел к Вику, доставая бумажник.

— Как там тебя? Хотя не важно, это тебе за разбитое стекло.

Это за зуб, или что там еще, нос разбит, или челюсть, тогда на еще.

Барт засунул ему в карман выпускного пиджака, три бумажки по десять шиллингов.

— Короче, не будь в обиде, гайс. Это будет тебе уроком, от жизни.

Потом он подошел к Долли, она также лежала на капоте, приходя в себя от первого секса. Барт погладил ее по раздвинутым ляжкам, прошелся по налитым грудкам, в лифчике:

— Бейби, это тебе за трусики, и за целочку.

Барт засунул в лифчик несколько бумажек.

Сирена звучала всё ближе.

— Эй Барт, ну ты чего там застрял?! Копы рядом!

— Да иду уже!

Джипы завелись, урча движками, тихо зашуршали колеса, проезжая по траве. Они скрылись среди лесов, в них была полоска грунтовой дороги.

Вик встал, подошел к «доджу», поднял девушку с капота, усадил на заднее сиденье. Завел автомашину, вывернул колеса, выезжая тоже на проселочную дорогу. С копами не хотелось встречаться.

Допросы, расспросы: кто, что, зачем.

Потом же повесят на него изнасилование малолетней девчонки.

Он вытер салфетками опухшее лицо от крови, на ходу, крепко сжимая руль от злобы на весь ублюдочный мир, в котором всегда правят, такие люди как «барты».

Вик и Долли не разговаривали, любовная идиллия между ними,

разбилась как хрупкое зеркало, вдребезги.

Он высадил ее наполовину раздетой, возле дома родителей.

Шума не случилось.

Конечно, копов вызвала та официантка, видимо услышав крики и стоны.

Но разбирательства не произошло: в городе, всегда кому-то из девчонок рвут насильно целку. И что теперь со всеми разбираться?...

Сорвали, и сорвали целку, ничего страшного, подмоется, утрется.

Пойдет потом дальше трахаться с парнями.

Может забеременеет, а может и нет

Умнее, надо быть этим целкам.

А у копов и так до хера дел, без этой трахнутой телки.

Поэтому дальше жизнь пошла по накатанной колее.

Вик поступил в колледж, уехал учиться, вставил выбитый зуб, знакомился с девчонками, но уже не влюблялся в них, просто занимаясь с ними сексом.

Больше они никогда не встречались.

Правда, он как-то раз видел Долли в ночном клубе, посещая его с приятелями, вернувшись в родной город на каникулы.

Точнее ее знакомый девичий силуэт сзади, похожий на красивый гитарный абрис, из приоткрытой двери, вип-ложи.

В ней бурно отдыхала компания Барта.

Долли, мотая головкой, разметывая длинные волосы по сторонам, страстно скакала на негре, под веселые выкрики парней, самого Барта,

насаживаясь давно разработанной попой на черный разбухший член.

Хотя была только видна девичья фигурка со спины, он всё равно ее узнал.

Этот чудесный изгиб гибкой талии, подпрыгивающая грудка, упругие ягодицы, стон удовольствия, чуть повернутый профиль лица, ее прекрасные распущенные волосы до нежной розовой попы,. .

В которую теперь без жалости, вдалбливался жесткий член, ублюдочного негритоса. Другой парень вскочил, стал сзади негра, сунул член в приоткрытый ротик. Долли принялась насаживать головкой на него тоже…

Он тихо ушел оттуда.

Вик иногда вспоминал ее, первую любовь, но все равно желал забыть, стереть из памяти, как неудавшийся портрет, будто злополучную фотографию, из своей жизни.

Долли, ведь после школы, никуда не поехала поступать, стала личной шлюхой при банде Барта, обслуживая парней всеми отверстиями.

Потом она куда-то пропала с концами: то ли ее зарезали, то ли куда-то уехала. Никто, толком ничего не знал.

Да никому не было дела, до какой-то опустившейся девчонки, ставшей шлюхой, сгинувшей то ли от передоза, то от половых болезней.

Хотя, может быть, все сложилось вместе.

Уже наступило время Третьей Войны.

Ублюдочный мир рухнул, оставляя за собой все надежды на лучшее.