О, Люси Пикенс! Я буду помнить её всегда! В оглушительной вспышке нашей страсти. Когда разум больше не властен над телом...

Что же до губернатора Пикенса, которого должны будут вновь избрать... О, это личность по-своему весьма примечательная. Френсис Пикенс — он бывший посол САСШ в России. Сам-то он ничего такого особенного из себя не представлял, но...

Ведь армия и война - это только один из инструментов политики. И, если политики в общем и министр иностранных дел в частности сумеют создать в мире хорошее представление о нашей КША, то армии можно будет только довершить спор с наглыми северянами. Вот и нужно на пост министра назначить Френсиса Пикенса - он сумеет создать наш образ, ведь северяне хотят отнять нашу частную собственность! А частная собственность - это священная корова! Вот тогда все будут нам сочувствовать и армии нужно будет довершить волны политики!

Но зато его жена — это совсем иное дело. Люси Пикенс, в девичестве Холкомб. В отличие от ранее виденных при русском дворе американок — весьма далеких от изящных манер и высокого интеллекта, — Люси сразу произвела крайне благоприятное впечатление. Причем это впечатление не только на придворных, но и на самого императора Александра II. Ходили даже упорные слухи, будто император, всегда являвшийся большим ценителем женщин, в конце концов перешел с Люси Пикенс к совсем уж тесным, даже интимным отношениям. Большой ценитель женщин, он подарил ей такие, ну такие потрясающие по красоте и стоимости драгоценности — похоже Люси была просто шарман! И, самое главное — император от неё узнал всё про этот необыкновенный «французский поцелуй»... И, похоже, не только о "нём"... Просто так такие драгоценности не дарят! Причём такие великолепные!

Как ни крути, а именно Люси Пикенс станет чуть ли не самой популярной женщиной Юга. Она передаст свое немалое состояние, включая подаренные императором Александром драгоценности, на нужды армии. Будет всеми своими силами помогать и мужу в его делах, и Конфедерации в целом. Даже станет символом свободы КША!

И я сейчас иду на встречу с губернатором Пикенсом. Хотя вроде он на встрече с нашим президентом. Интересно, а Люси дома?

Знакомая уже резиденция губернатора, но встречают уже с куда большим радушием. Слуги из негров суетятся, ну да им это по жизни положено. А встречает нас не секретарь, аж сама... О как! Не хозяин, а хозяйка дома. Прелестная и очаровательная миссис Люси Пикенс, в девичестве Холкомб. Та самая, которая даже русского императора Александра Николаевича впечатлить умудрилась. И я теперь понимаю, что было чем впечатлять и как впечатлить. О! - выглядит она просто потрясающе!

Я подарил Люси её портрет, который наш художник при дворе написал по моей просьбе. Я так и назвал его "Люси Пикенс - символ победы". Она даже чуть прослезилась и расцеловала меня, причём так страстно. О! Люси точно что-то желает! Полюбуемся портретом и самой Люси. Почти как знаменитая картина "Свобода на баррикадах".

Мы с ней уединились для секретного разговора. Свои драгоценности она сдала в банк «Степлтон и Ко», но я выкупил их. И вот почему!

— Люси, Ваши драгоценности у меня в доме, в тайнике. Почему? Официально Вы сдали их в банк и драгоценности ушли во Францию, на покупку эсминца и монитора. Но... Вдруг мы не победим, а Вы, Люси. как символ сопротивления тирании Севера, тогда подлежите уничтожению. Вот тогда и пригодятся драгоценности для ухода, ну например - в Аргентину. Там мы станем миллионерами. Живыми миллионерами, Люси. Хотите даже погибнуть? Но нельзя! Понимаете, красавица Люси - нельзя! Символ должен жить, милая прелесть Люси, понимаете, Вы же не только красивая, но и умная, Люси! Так что Ваши драгоценности я сохранил! Именно для Вас, милая Люси!

Она встала и, нежно меня поцеловав в губы, села ко мне на колени. Мы долго целовались и ласкались - она такая сладкая! А потом я взял её на руки, она только тихо ахнула и отнёс в соседнюю комнату. Это была самая страстная женщина в моей жизни! И, самое важное — Люси похоже решила забеременеть! Она сразу разрешила мне кончить в неё! У неё с Пикенсом детей не было. Но мой "друг" ей поможет" Дразня её, "он", то натыкался на распухший грибочек клитора, сильно надавливая на него, то скользил вниз по расщелине, прикасаясь к тугому анальному отверстию. Обежав его вокруг, он вновь поднимался вверх, вырывая из шикарной женской груди сладострастные стоны.

Её наслаждение было столь огромным, что она, ухватившись руками под коленки, стараясь, как можно шире развести ноги в стороны, слегка приподнимая попку вверх... И от я вхожу в неё! Она громко и так очень сладострастно стонет!

Какая она страстная! И какая сладкая! Кончая в неё, я чуть не терял сознание от необыкновенного удовольствия... Но я хотел её ещё и ещё...

Эх! Хороша чертовка!» – плотоядно мысленно облизнулся я, чувствуя, как напрягается моё естество при виде всех этих поясков, кружавчиков, коротеньких пеньюаров-сорочек, едва-едва прикрывающих изготовившуюся к ласкам и последующему соитию плоть... Я даже весьма нахально поставил её в коленно-локтевую, но...

Выворачивается из моих крепких объятий, и вот мы уже лицом к лицу. В извечной борьбе двух начал, что в нужный момент всегда сливаются воедино. В оглушительной вспышке. Когда разум больше не властен над телом. Когда мою "башню" срывает от каждого сладкого прикосновения, когда мысли и чувства улетают в небесную высь, чтобы обрушиться потом на головы страждущих потоком неутоленной страсти. Бешеной, рвущей на части и сердца, и души. Господи! Что мы творим!? Что творим!? Но как мне чудесно и сладко. И, самое главное, что и Люси тоже - у неё просто такое счастливое лицо! Она хочет стать мамочкой!

Я посмотрел на полуголую Люси, лежащую на кровати и чуть не засмеялся. Она сейчас в нижнем белье, правда не одела свои рейтузы. Я всё же из другого времени - в нашем времени в таком виде дамы будут ходить по улицам. А сейчас - это только нижнее белье. Я сильно возбудился и вновь буквально нырнул к Люси, а она так счастливо засмеялась - я вновь хочу её! Каждой женщине приятно, что она так желанна!

Потом мы голыми, но закутавшись в простыни, как римляне, пили чудесное испанское вино. Люси так чудесно смущалась, а потом, сев ко мне на руки, страстно поцеловала:

— Дорогой Джонни Мур, я изменила Пикенсу, чтобы ты сделал мне моего ребёночка. И, если не сумеешь, я убью тебя и ты умрешь майором, Джонни Мур. Хотя генерал Борегар хочет присвоить командиру твоего батальона звание полковника! И назначить тебя командиром полка! А что за девиз на твоём знамени: «Никто, кроме нас!» Шикарный девиз! И ещё — ты что, не хочешь меня ещё? Я тогда убью тебя, Джонни!

Ах так! И вскоре Люси узнала, что такое — поза «69». Она бы вновь орала, бурно кончая, но у неё в ротике был мой «старый друг». А вот я кончил в лоно Люси. Лежала на кровати она просто со счастливым лицом. А я любовался – какая она красавица! Люси опустила свою густую вуалетку:

— Я обожаю тебя, будущий полковник Мур! И я верю, что уношу в своём лоне твоего ребёнка! Я очень хочу стать матерью! Это моя мечта! Ну не смотри так на меня... А то я вновь захочу...

Ну раз женщина хочет... Учитывая наставления дедушки Ленина, что любое повторение – это ведь мать учения, то я, пока Люси только одела вуалетку и чулки, но не успела даже взять в руки свою юбку, так ловко, но совершенно аккуратно повернул её спиной к себе. И, чуть нажав на её плечи, чтобы эта красавица приняла соответствующую позу – Люси только ахнула. Но она послушно легла грудью на стол, выставив мне на обозрение свои прелести.

Да от этого вида даже и монах возбудится! Но поскольку я не был монахом, то Люси через секунду вновь ахнула – я резко вошёл в её текущую вагину. Вот теперь наш “союз” был весьма долог – я чудесно наслаждался статями такой потрясающей красотки. Это было совершенно так невероятно, очень пикантно и очень-очень сладко – Люси лежала грудью на столе, а на ней были только чулки и вуалетка. Это была сказка! Какая она упругая и сладкая!

Когда я оделся, чтобы уходить, меня буквально качало, как корабль в шторм. А ведь меня и вправду слегка "штормило". И я, нежно поцеловав её, прочёл Люси короткий стих:

Вы просто восхитительны, мадам.

Я счастлив Вас увидеть лично,

И тут понять, как поэтична,

Природа Ваша - здесь и там!

Она так сладко поцеловала меня долгим поцелуем. Мы прощаемся! На память Люси подарила мне свой портрет - ей там 18 лет. Он будет меня греть в холода и доставлять мне сладкие воспоминания! Ох и Люси!