Обращаюсь к мужчинам - вы помните имена всех девочек, девушек и женщин, которым вы подарили частицу себя чувствами, переживаниями, ласками, поцелуями, семенем в конце концов? Нет?! Не помните?! Не верю! Только не притворяйтесь героем одного старого фильма, напевавшего: «Менял я женщин, как тирьям-тирьям перчатки». Я так сужу по себе. Сколько лет прошло, а нет-нет да и всплывает в памяти имя, а за ним и образ той, с которой... было. А что было? Да не все ли равно!

Вот например... С кого бы начать? Ну, детский сад трогать не буду, хотя и там я был влюблен в Олю Либерт, с которой мы сидели на соседних горшках. Красивая еврейская девочка, у которой мне постоянно хотелось погладить животик. Не смейтесь. В детстве я считал животики девочек самым сексуальным (вот, блин, тогда и слов таких не знали!) местом на теле. Может потому, что те места, что мы погружали в горшок, казались... как бы так поизящней выразиться (?), казались «из похабного анекдота».

Оставим сопливое детство и перейдем к школьному или пубертатному периоду. У всех у нас сексуальность формируется и проявляется по-разному. Кто-то созревает раньше, кто-то позже, а кто-то так и остается в завязи... Ну, не созревает, короче, так и живет в завязке, как Вассерман. Ох, не к субботе будь помянут!

А у тех, созревших, начинается... сбор урожая! У кого по ягодке, у кого горстями, а кто-то и корзинами собирает. Ну, мужики, сами свою категорию выбирайте. Вообще-то, почему только мужики? Девоньки мои, милости прошу выбрать тару по себе.

Честно, не буду хвастать, до корзины, наверное, я не дотягиваю. Ну, нет у меня такого желания косить, как Ясь конюшину. А вот «с ненаглядной певуньей в стогу ночевать» очень даже нравилось. Это образно, конечно. Бывало и в походных условиях, но чаще все происходило в нормальных городских интерьерах.

Листаю книгу памяти, любимых вспоминая имена, и прихожу к выводу, что больше всего на любовном пути мне встречались Светланы, Светы, Светочки, Светулечки и даже Светлана Петровна. И вижу я в этом особую кармическую связь. Дело в том, что в беременности мною мама мечтала о девочке и даже заранее выбрала ей имя Светлана. В ту пору ни о каких УЗИ даже представления не было. В нашей деревне пол ребенка определяли бабки-повитухи, сажая беременную на пол. Как сядет, так и видно будет – мальчик или девочка. Села, допустим, девка, вытянув вперед ноги, или враскоряк - быть пацану. А на согнутые ножки или на коленочки опустилась – девка! Такой, вот, ультразвук!

Мечтала моя мама о Светочке, а вышел... Как сказала одна мамина подруга, придя на смотрины пухляша, «хотела Светочку, а получила Светланчика». Слава богу, мама не стала выращивать из меня свою мечту, зато привила особое уважительное отношение к женскому полу. С тем и иду по жизни. Ладно, начну, пожалуй.

Рая

Почему с нее начал? Сам не понимаю, но так решил вдруг. Она не была у меня первой или последней. Наверное потому, что с таким именем она была у меня одна. Вот, что об этом имени говорит наука антропонимия: Имя Раиса древнегреческого происхождения. Является усеченной формой имени Ираида. Смысл имени в переводе - «беспечная», «легкомысленная». Еще одно значение имени Раиса в арабской версии - «начальница», «главная».

Поняли теперь, какой взрывоопасный заряд был заложен в этой... вот сейчас время удивиться (!) готовы(?). .. в этой еврейской девочке!

Познакомились мы на уроках сольфеджио в музыкалке. Я тогда учился в шестом классе школы, а в музыкалке осваивал (вот опять удивитесь) виолончель. Короче, мучил кошку, скрипя смычком по струнам. Рая не играла на скрипочке, как принято в еврейских семьях, а шла по классу фортепиано. Мы все учились понемногу в разных классах, а вот на сольфеджио и музлитературу собирались вместе в классе педагога Арии Яновны (имя-то какое музыкальное!) латышки с трубным голосом и огромным кадыком щитовидки.

В шестом классе какая половозрелость? Так, подергать под одеялом на сон грядущий. И то недосуг – других дел полно. В авиамодельный кружок тоже надо успеть, а в футбол с соседним двором (с последующими спорами про подножку и подсчетом синяков и ссадин), а еще «челло пилить» время нужно. За день так накувыркаешься, какое там передергивание?

Но на Раечку глядел я с придыханием. Старался сесть поближе. Нет, не рядом! Вы что? С девчонкой сидеть?! А вот сзади... Вдыхать запах ее волос, смотреть на ножки (с задней парты они лучше просматриваются), наблюдать, как она ноты выводит в тетради... слушать, как поёт! Тем и запомнилась мне Раечка, что впервые именно с ней я почувствовал желание погладить не ее животик (хотя тоже неплохо), а залезть под юбочку, поглаживая ножки, и потрогать... что там такое прячется между ними.

К тому времени кое-какие познания о физиологии женщины у нас уже имелись. Мы с одноклассником Витькой Ковалевским ходили в кружок фотографии, где освоили первичные навыки фотографировать и, самое главное, переснимать из журналов или других фото. Мне не до того было, а вот Витька занялся этим серьезно. Он потом вообще в киномеханики пошел. А тогда стал добывать у каких-то знакомых фотки из порно журналов капиталистических и переснимал, а потом тихо сбывал за недорого. Мне, как другу давал посмотреть или дарил даже за так, без денег. Не понимали мы, что это вообще подстатейная история «изготовление и распространение порнографии». Я-то что? А вот Витька рисковал. Но не попался! Вот из этих фотографий мы и узнавали тайны женского тела и всего того, что называется физиология и техника секса.

Раечка держалась тверже скалы, не подпуская меня к себе ближе, чем на расстояние руки, в которую манерно подавала мне свой портфель с нотами, когда мы шли домой. Мои попытки уговорить ее погулять в парке или у реки и даже просто проводить ее до дома встречались категорическим отказом. Конечно, я проследил ее до дома и знал, где можно в случае чего ее подкараулить. Но эта «принцесса» держалась так стойко, что в конце концов мне надоело.

Тут, кстати, мои гланды, которые с малолетства были моей главной проблемой, дали такой «посев» гнилой крови, что устроили меня на месяц в больницу, где меня сначала приводили в порядок, а потом удалили эту «причину». После этого события родители, спасибо им за это, прекратили мое музыкальное образование. На самом деле полученного мне хватило на то, чтобы в последствии создать свой школьный ансамбль, потом клубный, а потом и в армии весьма успешно выступать в музыкальном жанре.

После больницы, понятное дело, я перестал ходить в музыкалку и, соответственно, видеться с Раечкой. И как-то так все сошло на нет и утихло до той самой поры, когда мы случайно встретились в один из дней примерно за полгода до моего призыва в армию.

Клуб, в котором мой ВИА «Опричники» играл на танцах по средам, субботам и воскресеньям, располагался в ста метрах от той самой музыкальной школы. И вот, иду я после заводской смены в клуб, чтобы настроить аппаратуру и немного порепетировать перед танцами, как вижу ее, Раечку. Идет такая важная, красивая, взрослая... Сиськи и филейная часть вообще старше ее семнадцати.

— Ого, какая встреча! Привет! – придав голосу картинного безразличия поприветствовал девицу.

— Привет, Володь. Город вроде маленький, а раньше не встретились.

— А ты хотела?

— Ты о чем? Ну... было бы интересно, наверное... поболтать. Ты, кстати, почему из музыкалки ушел?

— По семейным обстоятельствам. Но музыку не бросил. Кстати, приходи сегодня вечером к нам на «льнуху», - так в городе называли клуб льнокомбината, где и играл мой ансамбль.

— Так ведь среда сегодня...

— Мы и по средам играем. Там же контингент!

О тамошнем контингенте в городе знали все, как в той песне – «незамужние ткачихи составляют большинство». А общежитие, в народе – ЦПХ, расшифровывалось как Центральное пиздохранилище. Я бы, честно говоря, не хранилищем это назвал, а пиздопрокатным центром. Ну да ладно. Короче, вы теперь можете себе представить, какой славой пользовался наш ВИА и спросом его участники. Другие городские ансамбли, которые играли в городском ДК и ДК Железнодорожников, тоже были в городе известны. Но мы!

— А, так это вы Опричники?! - она искренне удивилась.

— Собственной персоной. Так что? Придешь? В перерывах... поболтаем, - специально сделал паузу, придавая двусмысленность сказанному.

— Я подумаю...- этот ее ответ совсем не давал надежды.

Но случилось чудо. Она пришла! Да еще как пришла. Так приходят только коронованные особы. В сопровождении «фрейлины» Катьки, с которой дружила еще с первого класса, и еще одной фифы, мне не знакомой. Эта мода на мини-мини, дошедшая наконец и до нас, эти белые чулочки, блузки-распашонки, прически «Гаврош»... Ну, всё при них! Держались они особняком, но, надо сказать, особо не выпендривались. «Контингент» такого бы на своей земле не потерпел. Своеобразное разрешение эта троица заслужила после того, как мы с Райкой приветственно помахали друг другу. Им даже уступили место слева от сцены рядом со ступенями в святая святых – нашу артистическую.

О, сколько девчонок из «контингента» мечтали попасть туда во время перерыва. Сам этот факт – быть приглашенной туда – ставил девчонку в категорию избранных. И не важно, что кроме выкуренной сигареты в нашей компании, ничего больше могло и не произойти.

Рая своей внешностью и в богатом по меркам «льнухи» прикиде выделялась, чем вызывала явную зависть у работниц и излишне пристальное внимание со стороны парней. Отказывать парням здесь было не принято. Рая попыталась было не согласиться с первым приглашением, но поняла (или дали понять), что лучше этого не делать. Ее свита, кстати, даже рада была танцевать с разными парнями, чего могло вовсе не произойти за весь вечер, где-нибудь в ДК или в «Железке». К нам на пиздопрокат приходила если не лучшая, то точно бОльшая часть молодого мужского населения города.

Недовольство обстановкой Рая выражала лицом и наигранно злыми взглядами. В перерыве, когда основная часть танцоров вывалила на улицу покурить, окликнул Раю, решительно направившуюся вон. Оглянулась. Жестом попросил задержаться. Догнал ее у двери. Вышли в сквер.

— Ну и помойка здесь у вас, - было первое, что сказала она.

— Не лучше и не хуже, чем в «Железке», да и в ДК каждые выходные драки. А у нас такого нет.

— Ха, и только в этом разница?

— Не только. Мы еще из «Битлов» и «Червоных гитар» играем... и свои песни есть. Ты не спеши уходить. Я тебя потом провожу домой.

— Володь, я не хочу ни с кем танцевать... кроме тебя, конечно, - тоном капризной девочки проговорила Рая, чем «растопила» мое сердце.

— Спасу тебя. Хочешь на сцену?

— Ты что?! Что я там делать буду? – она искренне удивилась и даже испугалась.

— Сидеть и слушать... а захочешь, можешь и подпевать.

— Ну... ладно...

— Пошли к нашим.

— Куда?

— В артистическую.

— А что там делать?

— Там видно будет. Ты куришь?

— Нет.

— А целоваться умеешь?

— Хам ты, Вова!

— Нисколько. Туда девочки именно за этим ходят. Видишь сколько тут желающих?

— Всё, я ухожу... ты за кого меня принимаешь?

— Опа-опа... разбушевалась, - не дав ей ответить обнял и стал целовать.

— Пусти... пусти... не на... не хочу... - крутя головой, но при этом наигранно сопротивляясь, выговаривала Рая.

В конце концов сжал в ладонях ее голову и крепко по-взрослому поцеловал ее рот, раздвигая языком губы. О таком поцелуе мне рассказала еще в школе одноклассница Ирка Числова, когда на каком-то субботнике на стройке, мы уединились чтобы покурить одну на двоих. Смысл такого курения был в том, чтобы передавать дым изо рта в рот. Про Ирку еще расскажу потом. А сейчас Рая от неожиданности такого натиска как-то сразу обмякла и сдалась «на милость победителя». Прижал ее спиной к дереву, целую, глажу плечи, спускаюсь к талии и... за попку так нежно прижимаю к себе... к начавшему твердеть жезлу похоти.

Что это?! Девочка-недотрога вдруг распаляется так, что удивляет меня. А меня удивить уже сложно. Больше года у меня сексуальные отношения с разными девушками и постоянные с одной из них, которая, к слову сказать, в ту самую минуту находится в артистической, ожидая меня. Рая вдруг притягивает мою голову, плотнее вжимаясь приоткрытым ртом, в котором хозяйничает мой язык. Ее лобок в беспорядочном ритме бьет по члену, призывая к решительным действиям. Хватаю за руку и быстро веду к черному ходу, где в пристройке с инвентарем нам никто не помешает.

Времени в обрез! Перерыв всего минут пятнадцать, а прошло уже больше половины. Ладно, парни и без меня найдут что сыграть. Но, чорт подери, не думал я, что с Райкой вот так в подсобке... Она вся – огонь! Вот тебе и еврейская девочка. С виду всегда такая скромная и холодная. Проснулось значение имени «беспечная», «легкомысленная» и «главная». Но тогда я не читал этих модных теперь книжек про имена и даты разных пророчеств. Тогда я, удивленный, тянул за руку девку, чтобы немедленно овладеть ею где угодно.

«Где угодно», по счастью, оказалось свободным от других любителей «страхнуться», как говорит один мой товарищ. Закрыв за собой дверь, буквально набросился на девушку. Пуговки на шелковой блузке легко поддались и показали шикарную, как я уже говорил – не по возрасту большую грудь, упакованную в страшный советский бюстгальтер. Это сейчас я говорю «страшный», а тогда это был вполне нормальный аксессуар. Правда, чтобы снять его, приходилось расстегивать две, а то и три пуговицы за спиной. Крючочки пришивать стали гораздо позже. Некогда возиться. Юбку наверх и ладонь в трусы на лобок. Ножки сжались и задрожали. Да она вся дрожит! А лобочек-то мокрый не только у щелки, а выше.

Палец в щель. Ох, как скользко. Там вверху у нее такая шишечка, приятная на ощупь. А девчонка аж подломилась в пояснице от прикосновения. Наверное хорошо натренировала этот сенсор... А что там дальше? Согнул палец и в дырочку. Опа! А что такое – палец уперся в сплошную преграду. Нет, есть маленькая дырочка, но палец не пролезет. Целка! Что же делать? Не здесь же кровить бедняжку... Знал я уже как это бывает. Райку не хотел так... Все-таки мечта детства.

— Ты что, целка?

— У меня никого... еще...

— Вот, чорт... тут это... здесь ломать, - то ли спросил, то ли в сомнении сказал я.

— А ты в другую можешь? – спросила Рая, заставив меня задуматься.

— Какую другую?

— Ну... в попу...

«Охуеть», только и подумал... Опешил, конечно. Не ожидал от Райки такого. И вообще до нее только раз попробовал с Дзинтрой (потом про нее расскажу), но не пошло. А тут такое!

— А ты что в попу даешь?

— Никому я ничего не даю, - зло прошипела девица, - просто так у нас может получится.

Ничего не ответил. Хуй залупу рвет, Райка готова дать и на сцену надо бежать – вот ситуация! Раздумывать некогда. Пригнул ее к тумбочке – единственному предмету мебели в этом сарае. Жопкой Раечка, надо сказать, отличалась от еврейских женщин округлостью формы. Видимо потому, что мать и отец ее были хоть и евреями, но полукровками. Тем приятнее мне было раздвигать эти полушария. Разглядывать что там и где времени не было. Быстро расстегнул ширинку и головкой нащупал сначала мокрый и горячий вход в пизду и надавил чуть выше. Рая заохала, засучила ножками. Вижу – больно ей, но уходить от натиска не стала, а наоборот подала попой на меня и... вот оно чудо! Головка туго, но нырнула в анус. Удивило то, что в кишке было пусто. А прежняя неудачная попытка потому и сорвалась, что уперся я в то самое. О, как тесно там! В пиздах других в общем-то непотрепанных моих партнерш таких «объятий» я не испытывал. Рая со стоном ладонями придержала мой порыв тут же войти на всю длину.

В зале заиграла музыка. Ребята не стали ждать меня и начали с Криденс «Кто остановит дождь». Наш соло гитарист Славка вполне внятно пел на английском, а я в это время плавно продавливал прямую кишку мечты моего детства. Примерно к середине песни я уже двигался в ее ритме. Как же мы оба завелись! Райка крутила попкой и что-то там тискала пальцами в пизде. Тогда я не понял что. Это потом только выяснил. От необычности ситуации и новизны ощущений я кончил практически с последним аккордом, на всякий случай вытащив член из «черного хода».

Райка так и осталась стоять, опираясь рукой на тумбочку. А я, как застигнутый врасплох воришка, суетливо оглядывался по сторонам и засовывал под ремень выбившуюся рубаху. В ту пору незрелой сексуальности мне, как и многим моим сверстникам, после разрядки становилось даже неприятно смотреть на подарившую тебе оргазм особу. Слова такого «оргазм» мы и не знали даже, тем более не знали, что это может испытывать женщина. Кто мог нам все это объяснить? Специальной литературы по этой теме для подростков не было. Всё познавали на практике.

— Ты доволен? – услышал вдруг Райкин голос.

— Как тебе сказать... нормально... непривычно только.

— Если хочешь ходить со мной, то будет только так, - в ее голосе звучал металл.

«Ходить». На сленге тех времен так назывались сложившиеся пары. Говорили: «он ходит с Машкой», например, а «она с Андреем ходит». Эти ходилки могли меняться раз в неделю, а то и чаще при нашем с товарищами по группе образе жизни.

— Ну, я, конечно, хочу... только что так-то? А по-настоящему не хочешь?

— Нельзя. У нас так не принято, - она стояла, поправляя трусики и чулочки.

— А, понятно... ну ладно... надо идти.

— Я пойду домой. Скажи Катьке и Соньке, что я их подожду у входа. Но если захотят остаться это их дело. Только пусть выйдут и скажут.

— А что так рано уходишь? Давай, еще потанцуй...

— Сказала же, что в этот шалман я больше не приду. Если захочешь со мной встретиться позвони. Запоминай, два, два, восемь, семь, четыре. Запомнил?

— Запомнил.

— Поцелуй меня, - Рая очень нежно посмотрела на меня.

Уговаривать не пришлось.

— У тебя он... очень большой, но мне понравилось, - Рая улыбнулась все так же нежно глядя на меня.

В тот вечер, честно говоря, я ничего не ощутил и не понял. Не ощутил я кайфа от такого стремительного и непривычного секса. А не понял я что значит - «у нас так не принято», хотя ответил, что понял. Зато запомнил и на всякий случай записал на нотах ее номер телефона.

В пятницу после смены позвонил Рае.

— Привет! Что делаешь?

Вот типичные дурацкие фразы, которыми с тех пор и до наших дней мы обмениваемся, общаясь по телефону. Ответами и встречными вопросами того же свойства делиться не буду. Короче, договорились встретиться. В тот вечер родители мои уходили к родственникам на юбилей. Звали и меня, но я отвертелся, наплетя всяких отговорок. Так что квартира была в полном моем распоряжении до позднего вечера.

Смена на заводе заканчивалась в полтретьего, так что времени до встречи было еще достаточно. Решил зайти в парикмахерскую, где мастером работала мама моей подружки Дзинтры. Так-то мы все в группе стригли друг друга сами под модный тогда битловский стиль каре, а кому не шло, так под «гаврош» - когда сзади длиннее, чем с боков и сверху. Подружкина мама Майга знала, как мне надо, и даже любила, когда я к ней обращался. Позже я понял, что она со мной кокетничала, то ли от того, что видела во мне потенциального зятя, то ли сама чего-то от меня хотела. Женщина она была стройная высокая с миловидным лицом, с небольшой грудью и длинными стройными ногами. Дочка полностью повторяла мать только в «молочной» ипостаси.

Стрижка подходила к концу, когда в дверях появилась Дзинтра. Она возвращалась из школы и зашла, чтобы забрать у матери продукты. Да, не удивляйтесь. Дзинтра еще училась в одиннадцатом классе. Тогда в русских школах была десятилетка, а в латышских учились одиннадцать. О том, как и где мы познакомились расскажу в отдельной главе. Только к описываемому моменту мы с Дзинтрой еблись уже больше года.

Как джентльмен вызвался проводить девушку до дома, неся сумку с провизией. Едва переступили порог пустой квартиры, как стали раздеваться, разбрасывая одежду по сторонам. Когда еще так повезет?! Девчонка она была ласковая и слабая на передок. Была ли между нами любовь? Похоже, что не было. Зато сексуальная гармония точно была. Это я потом уже осознал. А тогда нас просто тянуло друг к другу неведомой нам силой и мы кайфовали от этого. Я не задумывался и даже не знал, что она может кончать. Мне казалось, что в этом процессе важно, чтобы кончил мужчина и «осеменил самку». Только спустя годы, когда я вернулся из армии и мы снова встретились Дзинтра рассказала, что кончала почти всегда, только я этого не замечал.

Все у нас с Дзинтрой происходило по отработанной схеме: две минуты поцелуев, пальцы во влагалище, пару минут взаимного петтинга или дрочки, по-нашему, ложимся и понеслось. Никакой изобретательности! Блин, видел же я на витькиных фотографиях как сосут хуй, как лижут пизду, но даже не допускал мысли, что так возможно в жизни. Разве что в жопу один раз сунул, но нарвался на говно и дикий крик. На том и прекратили попытки.

В тот раз, кажется, даже не целовались. Так соскучились! Два дня не трахались...( В ту среду, ну, когда в подсобке мы с Райкой, я же с Дзинтрой тоже после танцев в артистической нормально так оттянулся). Пока шли, ожидая спаривания, так возбудились, что оба насквозь промочили трусы. Вошел по мокрому и вышел так же, потому что упустил пару капель внутрь.

— Ты опять в меня налил? Вот удивляюсь, уже сколько раз ты не успевал вытащить, а я до сих пор не беременная, - с каким-то сожалением сказала Дзинтра.

— А если понесешь, что делать будешь?

— Тебя дурака бить буду.

— И всё? – со смехом улёгся рядом.

— Ох, доблядуемся мы с тобой... Скорее бы ты в армию пошел что ли.

— А ты тогда с кем блядовать будешь?

— Найду с кем... не один ты такой.

— Ну, да...

— А если серьезно, то даже не знаю, как без тебя буду жить. Ты, гад такой... мама говорила, что первый мужчина никогда не забывается и женщина всегда ему даст.

— Ухты! Ты мне тоже всегда давать будешь?

— Иди ты!

— Ага! Ну, я тогда пошел!

— В субботу за мной зайдешь или с той еврейкой опять?

— Не знаю. А что?

— Ничего. Иди уже.

Пока шел домой думал, как заманить Раю к себе и выебать по-правильному. Ничего убедительного не придумал, кроме как пригласить на кофе-гляссе (это мы так растворимый кофе с мороженым называли) с рюмочкой эстонского ликера «Vana Tallinn», ну и послушать Рафаэля все саундтреки (такого слова тоже не знали) из мексиканского что ли (?) фильма «Пусть говорят». От него все особи женского пола, как говорят, ссали кипятком. Помню, Ивар - дворовый друг летом выставил магнитофон у раскрытого окна и на всю мощь включил Рафаэля. А двор у нас проходной, там и на завод и в академию люди ходят. Так одна дамочка остановилась, раскачивается в такт и все платочек к глазам подносит. Потом еще парочка поодаль встала... так почти весь газон заполнили. Короче, подумал, что на Рафаэля я Райку точно заманю.

Встретил, как положено, в условленном месте с цветочком. Улыбнулась. Одета, как всегда, с иголочки: курточка, блузочка, юбочка мини-мини, чулочки и туфельки. Ну, конфетка! С такой по улицам пройти можно! Так и прошлись... Теперь вся наша молодежная тусовка будет говорить, что «Володька из «Опричников» с Райкой ходит». Ну, всем же ясно, что "кто" и "с кем" – субстанции переменные.

— Куда пойдем? – у центральной площади спросила Рая.

— Знаешь, а давай ко мне... Рафаэля все песни у меня есть на маге.

— Правда? А откуда? Пластинки же не продавали...

— Знакомый киномеханик прямо с пленки звук снял. Вообще без помех.

— Здорово! Хочу! А ты фильм смотрел?

— Конечно, а как же...

— Я плакала водопадом...

— У меня тоже плакать собираешься что ли?

— Не знаю... А у тебя кто дома?

— Родители поздно придут. Мы с тобой спокойно посидим.

— Точно?

— Точнее не бывает.

Райка была в приподнятом настроении. Не знаю, что ее больше всего радовало: Рфаэль, отсутствие родителей или предвкушение анальчика? К приходу я заранее приготовился. На столе в большой комнате уже стоял ликер и рюмки, в вазе конфеты и вафли, а на магнитофоне катушка с Рафаэлем. Предложил кофе.

— Цветок в вазу поставь, а то завянет. Кофе? Ну давай... только без мороженого.

— Хорошо. Давай выпьем за первое свидание.

— Ого! Первое? – Рая рассмеялась, - А в клубе что было?

— Так, случайная встреча.

— От такой случайности попа до сих пор не зажила. Ты мне там все разорвал, понял?

— И что теперь? Ты же сама... - она не дала договорить.

— Сама, не сама...откуда же я знала, что у тебя такой... дрын.

Кажется, сегодня облом с еблей, подумал тогда и настроение испортилось.

— Что? Ты что загрустил? Включай Рафаэля.

Делать нечего. Включил музыку. Запись реально была качественной - не через микрофон, а проводами. Райка, вот что значит музыкальный человек, сразу стала подтягивать кое-где даже вторым голосом.

Чайник давно вскипел и уже остыл забытый. Пили ликер, не вспоминая даже о кофе, и Рая заметно захмелела. Она сидя танцевала, шевеля под музыку головой и плечами и раскачиваясь из стороны в сторону, а когда привставала с дивана, чтобы поставить на стол пустую рюмку, я наслаждался видом аппетитных ляжек с резинками чулок из-под примятого края юбочки. Мы почти не говорили между собой. Все время она что-то пела себе под нос с закрытыми глазами, а я только подливал ликер.

Больше получаса уже шла запись и за это время мы ополовинили бутылку. Причем Рая выпила больше меня и, вероятно, именно этот факт сказался на дальнейшем развитии событий. На одной из песен, которую Рафаэль в фильме поет плача, Рая уткнулась мне в плечо и по-детски захныкала. Обнял. Стал целовать волосы. Перешел на лицо и добрался до губ. Как же сладко было целовать эти смоченные ликером лепестки, а скатывающиеся к губам соленые слезы только добавляли пикантности. Рая поплыла, если можно так сказать. Это была та стадия опьянения, когда женщина хочет любви в сильных мужских объятиях.

И я давал любви всеми доступными способами. Поцелуи и ласки перешли на грудь, которую Рая позволила освободить из доспехов. Теперь я наслаждался их красотой, трогал и целовал соски, затвердевшие до состояния окаменелой малины. Я уложил ее на диван и прилег рядом, благо диван был старинный и достаточно широкий, чтобы уместить полтора туловища. По тому, как Рая сгибала и распрямляла ножки, было понятно, что ей, как и мне хочется большего. Но чего? Раздумывать на этот счет я не стал, а забрался под юбку, нахально стягивая трусы. Сначала Рая дернулась и попыталась рукой остановить меня, но ослабила хватку, когда я пальцем провел сверху вниз по щели. О клиторе тогда я и не знал вовсе, просто по наитию и по опыту с Дзинтрой догадывался, что здесь есть что-то приятное для девочек.

Рая вдруг спохватилась и на ощупь стала искать ширинку. Я подготовился и здесь. Надел найлоновые плавки и новые тренировочные штаны на резинке. Ладошка девушки легко нашла правильный путь и ноготками довольно-таки больно ткнулась в надувшуюся от важности происходящего головку. Я даже вскрикнул.

— Ой, прости, прости...- шептала Рая со стонами принимавшая ласку в собственной промежности.

Рафаэль уже заканчивал петь, когда мы дошли до точки кипения. Пора было предпринимать что-то большее, чем петтинг. Не только я так думал и чувствовал. Рая змеей извивалась и стонала, но молчала. Тогда взял на себя инициативу. Сбросил брюки и лег на девушку, раздвигая коленями ее ножки. Она не поддавалась.

— Я же сказала, что нет...- с оттенком сожаления шептала она.

— Но ты же хочешь.

— Мало ли... не надо... просто потри там... между ног...

— Чем?

— Им...

Делать нечего. Воткнул молодца между сжатых ножек и заскользил вдоль щели. Слизи было так много, что ощущал кайф от соприкосновения головки и мокрых волосков. Это было что-то! Такого в пизде не бывает. Рая застонала в голос. Ей тоже нравилось это. Ножки непроизвольно ослабили сжатие и уже не обнимали член полностью. Только головка, подпружиненная эрекцией, скользила между половых губ. Рая откинула голову в страстном порыве, захрипела и стала сильнее прижиматься промежностью к снующему там члену. Ноги сами разошлись в стороны, а мои заняли классически правильное положение между ними. Кульминация назревала.

Мне нестерпимо хотелось внутрь и каким-то шестым чувством я определял, что и Рая хочет большего. Но куда? Если попа «треснула», как говорит Рая... А разминать ее плеву уже было нестерпимо. Я чувствовал, что она стала податливее и головка почти полностью продавливала тонкую плоть. Сознание в эти минуты, сами знаете, как работает – отключается! Вот и моё отключилось. Только инстинкты! Только!

Надавил. Стонет, но не уползает из-под меня. Надавил еще. Опять стон и импульсивно дернула руками, в попытке остановить. Но руки снова обняли меня. Держись! Надавил рывком и со всей силы. Дернулась с диким стоном и обмякла, как будто потеряла сознание... Бляя, так и есть. Лицо скривилось от боли, так и застыло. Еле дышит. Но дышит! Не умерла же. А что там внизу? Бляяя, кровища... Хуй как руки палача в кровавых потёках. Хватаю свои плавки и Райке под жопу сую, чтобы диван не испачкать. Свершилось, что у них там «не принято». Теперь уже придется принять.

А как там тесно! Почти как в жопе. Сука, если бы не кровь... А что такого? Ну и кровь. Подумаешь? Тоже смазка. А ну-ка увеличу темп. Аж хлюпает! Райка ожила. Смотрит на меня невидящим взглядом и только дергается от толчков. Плачет... Слезинка сбоку по виску течет. Опа! Хватает мою голову и притягивает к себе. Целуемся, как ненормальные. Она даже кусает мои губы, засасывает язык. Бляяя, кончаю! До конца, так до конца! Никакого контроля над собой. Все вливаю внутрь. Самого трясет, как на калибровочной вибросетке на заводе. Так трясет, аж позвоночник больно. Первый раз меня так пробрало. Ай да Рая!

Райка обняла и не отпускает. Не разжимает своих ручек нежных. И плачет, плачет... То ли по Рафаэлю, то ли о потерянной девственности. Ее слезы уже и мою щеку моют. Носом шмыгает. Дышит с тихими стонами. А что теперь стонать? Всё уже! Женщина!

— Рай, я в тебя слил. Но говорят, что при сломе целки забеременеть нельзя...

— Дураки говорят... Жениться будешь! – хлюпая носом говорила Рая.

— Ну, буду... если что... из армии приду и поженимся.

— Вот как есть дурак. Кто тебя возьмет?

— В смысле?

— Мне уже жениха присмотрели.

— Да ты что? Кто? Я его знаю?

— Знаешь. Эдик Зильберштейн из вашей школы. В прошлом году закончил.

— Ага, кудрявый такой. Помню. В школьном театре играл.

— Ага, кудрявый. А мне теперь что делать? Ты мне и попу и письку разбуровил своим отростком. Гад ты, Вова, - она снова всхлипнула и сквозь спазмы выговорила, - Но я... так... и хотела... с тобой...

— Ладно, не плачь уже...

— Ага...- она понемногу восстановила дыхание и продолжила, - А знаешь, я тогда еще в музыкалке в тебя влюбилась.

— Нифига себе! А отшивала меня так, что хуже крапивы.

— Дурочка была... А когда ты пропал, знаешь сколько плакала? Потом дни шли, а ты все не появлялся. А школы у нас разные. Так бы в одной если, то встретились бы. Потом как-то все утихло. А на танцы я в ДК хожу. Про вашу «льнуху» такие слухи ходят, что лучше туда не соваться.

— А что такого? Играем мы на уровне. Вон, тарификацию прошли по второй категории – четыре рубля за выступление.

— Не о вас говорят, а о девках ваших. Говорят, они в туалете нападают, чулки, а колготки тем более отбирают. Вообще просто побить могут из-за парня. Я же не знала, что ты там играешь.

— Ну, девки наши норовистые. Это точно. Но мне их жалко. Они вообще-то хорошие.

— Конечно! Сколько ты таких хороших там приласкал?

— Да я не об этом...

— А я об этом. Ладно. Давай что ли кофе попьем и проводи меня домой. Ой, как же больно, - Рая встала на ноги и пошла в ванную.

После этого с Раей мы встретились всего четыре раза. Два раза примерно через неделю после случившегося. Райка отдавалась с такой страстью, как будто это было в последний раз. Плакала, не объясняя причины. Потом примерно месяц ничего не происходило. Она ссылалась на дела, на учебу. Короче, еще раз встретились в ноябре, когда родители мои уехали на Октябрьские праздники (молодежи, должно быть, не понятно почему Октябрьские праздники отмечали 7 ноября) к родственникам.

Целый день не выпускал Раю из объятий. Никогда еще до этого так много не занимался сексом. Кончил тогда я четыре раза, но входил в Райку раз пятнадцать. Просто она уже умоляла ее отпустить, а я все не мог кончить. Отдыхали и я снова к ней. Потом уже, в зрелом возрасте, вспоминая тот день, понял, что Рая, наверное, находилась в перманентном оргазме, потому что в сознании я видел ее только в самом начале, потом после первого раза, когда она ушла в душ, а после только ночью, когда она вдруг увидела на часах полночь. Нет, не подумайте, что весь день она была в коме. Просто мы почти не вылезали из постели: так, поесть-попить и в туалет. В ту ночь я проводил ее до дома и мы быстро распрощались – она торопилась из-за родителей.

После этого события я всерьез стал задумываться о том, чтобы жениться на Рае. Плевать на то, что у них там что-то не принято. И на Зибу этого (такая кликуха была у ее жениха) плевать. Не мог тогда я представить, что после того, что между нами произошло, возможно расстаться. Но это произошло.

Следующая наша встреча случилась примерно через месяц. Все это время я звонил, дежурил у ее дома, когда мог. Но встретиться не получалось. А тут она сама позвонила и назначила встречу днем после моей смены прямо у проходной. Ну и место!? Но она настаивала. Кстати, была среда. Могла бы и на танцы прийти. А еще тон, которым она со мной говорила, не создавал хороших предчувствий.

В телогрейке пропахшей заводом, усталый после смены я не являл собой объекта, достойного для продолжения любовных отношений. Да еще и поцапались немного с дураком одним. Я сверловщиком работал – дырки в корпусах смазочных блоков сверлил. А тут в котельной что-то сломалось и второй день цех не отапливался. Декабрь однако! Корпуса от эмульсии смерзлись не оторвешь. Подушка большого пальца на левой руке тоже заледенела. А тут этот Бобон пришел, на обед зовет и по этим корпусам отвертками как по барабанам лупит. И мне по замерзшей руке кааак даст... А я по корпусам рукой и крайний отрывается и Бобону на ногу. Ага! Где-то семьсот грамм стального кирпича. Короче по мордам друг другу молча сунули по разу и разошлись. Ну, вот какое настроение с девушкой отношения выяснять?!

Пришла, такая, красивая в белой шубке из кролика и шапочке. Ножки, сапожки, варежки... А лицо серьезное, ничего хорошего не предвещающее.

— Привет!

— Привет, - а у самого желание схватить в охапку и прямо вот такую в шубе и сапожках на кровать завалить.

— Смотри, - начала она, рукой остановив мою попытку чмокнуть ее в щеку, - Я больше не смогу с тобой встречаться. Если ты умный, то ты должен понять почему. Объяснять тебе не собираюсь. Хватит уже того, что не по телефону это говорю.

— Но я же полюбил тебя... и ты...

— Ничего, разлюбишь. Тебе не привыкать.

— Да эти три месяца я вообще ни с кем кроме тебя.

— Это дела не меняет. Ты понял?

— Ладно. Свободна! – говорить больше не мог, почувствовал, что слезы наворачиваются.

Махнул рукой и пошел. Вдохнул глубоко морозный воздух, чтобы унять слезы. Получилось. Первый раз в жизни (после детства) чуть не заплакал от обиды.

На танцах играл и пел так самозабвенно, что даже ребята из ансамбля удивились. Они знали, что произошло, поэтому запаслись кое-чем в артистической. В перерывах по маленькой принимал, стараясь оставаться в форме. Честно говоря, мы этим делом не увлекались. Но сегодня они меня поддерживали, а я был им благодарен.

Дзинтра болела с выходных и на танцы не пришла. На ряде стульев, установленном прямо под сценой, всегда сидели наши фанатки, готовые по кивку головы следовать за любым из нас в артистическую на перерыве, а потом куда угодно. Позвал одну, имени сейчас не вспомню. А вот точно помню, что девчонка была из Гродно. Красивенькая такая, стройная, худенькая. Она скрасила мне этот вечер и следующие субботу и воскресенье. Спасибо тебе, девочка из Гродно.

(следует)