Человек привыкает ко всему. Так и маленький рабочий коллектив Екатерины привык к своей роли бесправной прислуги. До такого скотского состояния их довела Катя, похитив электронные ключи от климатических чипов, и запугивая принудительным охлаждением их организмов.

Поначалу были крики, протесты, отчаянные попытки вернуть контроль над собственным телом. Но время проведенное в холодном плену, как медленный яд, капало в их души. Наказания вошли в их привычки, беспомощность стала их судьбой. Они похоронили свою волю, превратившись в призрачные образы, застывшие в вечном молчании и бессилии. Их жизнь теперь была лишь тенью былого, потухшей искрой, затерянной в пучине отчаяния.

Катя же напротив расцвела. Словно хищница, играла с ними, наслаждаясь их унижением. Ей было мало их покорности, она хотела сломать их волю с каждым разом всё больше, превратить в бездумных исполнителей своих прихотей. И для этого она под страхом наказания заставила Первого коллегу высечь Второго. Она желала опустить их на ещё одну ступень в их и без того разбитой самооценке, положив ещё один кирпич в стене, отделяющей их от человеческого достоинства.

Каждую ночь холод пронзал Второго коллегу до костей. Он был словно замороженный, лишенный возможности управлять собственной температурой, заложник Катиного произвола. Каждый миг безжалостной стужи тянулся вечностью, высасывая из него жизненные силы, словно ледяной вампир.

Удары ремня ему казались чем-то более человечным и теплым. Он был готов терпеть их лишь потому, что они хотя бы на миг отгоняли бы от него ту ледяную пустоту, в которую он летел каждую ночь. Даже боль, в её примитивном проявлении, казалась ему спасением, отголоском жизни, доказательством того, что он еще не превратился в бездушный ледяной кусок.

— Пожалуйста, - молил он на следующее утро, - замените приговор ударами ремня. - Я выдержу.

Его отчаяние наполняло душу Екатерины удовлетворением. Она питалась его бессилием, его неспособностью противостоять её воле. Это было её наркотик, её тайное удовольствие.

— Ну раз ты так просишь, - протянула она, словно подавая милость, - то сам пойдёшь в секс-шоп и купишь для собственного наказания какой-нибудь профессиональный девайс, нечего изнашивать чужой брючный ремень. Снабдишь своего палача инструментом сам.

В её словах скрывался язвительный сарказм, унижение, которое проникало в его и так сломленную душу.

С этих пор в их кабинете мёртвенная тишина рабочего дня по вечерам сменялась хлестким звуком плетки, ударяющей по плоти. Это стал их новый ритуал, ежедневное жертвоприношение на алтарь Катиного владычества. Порка становилась не просто наказанием, а своеобразной молитвой, откупом от холодной безжалостности бездушного чипа.

Кабинет запирался, отделяя их от мира, от любой возможности избежать приговора. Они становились заложниками этого ужасного спектакля, где роль палача и жертвы менялись между собой каждый день.

Один из них лежал на предварительно освобождённом столе, с лицом перекошенным от боли, второй же взмахивал плетью с предельной точностью, стараясь выполнить Катину волю. Их тела становились инструментами её игры, а души - полями для её злорадных экспериментов.

Они осознали, что порка и холод - это были не альтернативы, а две стороны одной медали, медали их покорности. Порка становилась для них не наказанием, а утешением, кратковременной отсрочкой от ледяной пустоты. Они были готовы терпеть боль, лишь бы не ощущать холод, хотя и понимали, что с каждым ударом плети теряют остатки человечности, все больше становясь послушными исполнителями любых прихотей Екатерины.

Сама же Катя, как уставший от игры ребенок, потеряла интерес к их обоюдным истязаниям друг друга. Ей надоело наблюдать за их мучениями, хотелось нового ощущения, новой дозы власти.

В конце каждого рабочего дня она буднично зачитывала им приговор из тетради для наказаний. И словно помещица отдавала приказ на порки, на истязание нерадивого крепостного, хотя сама не хотела участвовать в этом грязном деле. Она передала власть палачу, на роль которого назначала другого коллегу, самой же ей оставалось лишь руководить процессом и по возможности удалённо, используя видеосвязь. Так, зачитав приговор, она уходила по своим делам, оставляя их наедине со своим страхом, со своей ненавистью, со своим ужасом. И они покорно исполняли роль палачей, истязая друг друга. Видео с доказательством исполнения её зловещих приказаний стало их новым ритуалом, обрядом покорности в её мерзкой игре, заложниками собственного страха и бессилия.

Тяжёлый и неутомимый труд двух коллег-мужчин, подгоняемых безжалостной Екатериной дал свои плоды. Начальник, обычно равнодушный к их судьбе, заметил изменения к лучшему. Он не знал каким способом команда достигла таких выдающихся результатов. Будучи человеком властным и надменным, он предпочитал видеть лишь результаты. И теперь, когда они работали с такой высокой самоотдачей, Начальник не мог не отметить их успехи.

— Великолепно, - протянул он, посетив их скромный кабинет, скрывавший в себе столько тайн, - Такой рост производительности! Я думаю, один из вас заслужил повышение до главы отдела!

Оба старших коллеги были вне себя от радости. Они так долго ждали этого повышения, что не могли поверить своему счастью. Когда начальник ушел, они начали обсуждать, кто же из них больше достоин этой новой должности.

— Я должен получить повышение, - сказал Первый коллега. - Я вложил в этот проект так много сил и времени!

— Не забывай о моих ночных сменах, - ответил Второй. - Я работал вдвое больше тебя!

Они начали спорить, перечисляя свои заслуги и достижения. Каждый из них был убежден, что его вклад в работу был самым значительным.

— Я работал над этим проектом с самого начала, - сказал Первый. - Я знаю его лучше всех!

— Но я исправлял все твои ошибки, - возразил Второй. - Без меня проект никогда бы не был завершен!

Спор становился все более и более ожесточенным. Коллеги начали переходить на личности, обвиняя друг друга в лени и некомпетентности. Оба коллеги были так увлечены доказательством собственной важности, что забыли о существовании Кати.

— Разболтались, лодыри, - внезапно оборвала их она, её голос дрожал от возмущения, но она старалась держать себя в руках. Их поведение было недопустимым.

Но на этот раз ставки были слишком высоки для коллег-мужчин. Они вместе обернулись к ней, их взгляды были полны злобы, готовности к насилию. В их воображении глава отдела мог легко избавить от Кати, как от надоедливой мухи. И они были готовы воевать с ней за такую должность.

— У вас пять секунд, чтобы сесть и продолжить работать, - решила взять ситуацию в свои руки Екатерина. Она почувствовала, как ее власть трещит по швам. В душе её прокатилась волна страха перед двумя мятежниками, которые несмотря ни на что, были способны расправиться с ней физически. Она понимала, что ей не справиться с двумя агрессивными мужиками силой, что ей нужно что-то делать, чтобы не потерять контроль.

Включить режим охлаждения на чипах? Да, это бы быстро поставило их на место, но эффект наступил бы не мгновенно и мог только подтолкнуть их к действию. Очередного устрашения тут был недостаточно.

А старшие коллеги, уже будто ослепли от жажды власти, уже не видели в ней больше их властительницу. Они видели препятствие, которое необходимо убрать с пути к их цели. Они верили, что получив должность главы, они смогут окончательно избавиться от её тирании.

— Я помогу вам решить ваш спор, - дипломатично начала Катя. - Нас трое, значит победит тот, у кого хотя бы два голоса.

Ее слова прозвучали как вызов, как предложение к сделке. Оба старших коллеги напряглись. Они не ожидали такого оборота событий. Они считали, что должность их. Они считали, что они сильные, что они могут ее победить.

— Ты? - протянул Первый коллега, - Ты же некомпетентна! Ты не сможешь руководить!

— Поэтому я проголосую я себя. Тому, кто первый отправит Начальнику ответ, что тоже голосует за мою кандидатуру, я дам статус своего заместителя и буду советоваться с ним в рабочих вопросах, он получит моё расположение. - продолжила разжевывать своё предложение Екатерина. - Ну, и последнему месту я вынесу приговор отдельно, - она подмигнула двум мужикам.

— Ты..., - зашипел Первый коллега, понимая в какое положение попал. Но не находил слов от злости. Его план терпел крах.

Второй же коллега видел, как его шансы на повышение таяли на глазах. Опасность и закоренившийся страх перед Катей сделали своё дело и он решился. Второй коллега тут же приник к своему компьютеру, яростно настрачивая письмо Начальнику, которое обеспечит ему хоть какую выгоду, если главный приз очевидно заберет Екатерина.

Катя не удержалась от смеха, глядя на Второго коллегу, который так быстро поддался на ее манипуляцию.Она наслаждалась его раболепием.

— Мы голосуем, - пропела она, которая наслаждалась невербальной агнией Первого коллеги. Тот стоял неподвижно, глядя как его более расторопный коллега уже поддался на обещания этой суки, он понимал, что мятеж провалился, а мечта о новой должности рассыпалась в пыль. И теперь он оказался в аутсайдерах. И вместо долгожданного повышения оказался в самом низу пищевой цепочки. Его руки бессильно опустились.

— И я уверена, что и ты сделаешь правильный выбор, - продолжила она, её голос снова был спокоен.

— Иди проголосуй за кого хочешь, - с иронией приказала Первому Екатерина, - но помни, тебе ещё работать под моим началом...

Так Екатерина была выбрана главой их отдела единогласно, но в глубине души она понимала, что репрессии в отношении мятежников неизбежны. Каждый бунтарь должен получить по заслугам. В этот вечер она решила устроить двум повстанцам особый тимбилдинг, чтобы восстановить порядок и укрепить свои позиции.

Екатерина, словно барыня, восседала за столом, утопающим в изобилии яств. Она удовлетворённо наблюдала, как её коллеги-мужчины, суетятся вокруг. Оба старших коллег, погруженные в глубокие раздумья, осознавали величину своей ошибки. Возможность повышения в должности ослепила их, они посмели сомневаться в её власти, и теперь отчаянно пытались загладить свою вину, организовав ей вкусный ужин.

Но Екатерина и не думала прощать их. Она спокойно наблюдала, как ее подчиненные завершают подготовку к торжеству. Затем по команде оба бунтаря разделись и самостоятельно защелкнули на левых кистях кольца одной пары наручников, оказавшись прикованными друг с другом за левые кисти. В свободные правые руки она приказала взять им заранее приготовленные плётки.

Дальше Кате осталось лишь наблюдать, как её старшие коллеги сначала осторожно обменивались ударами плетьми, затем боль от полученных ударов усиливала ответные действия. А попытка уклониться от плети отдавалась болью в прикованной кисти. Так они кружились по кабинету, всё больше распаляясь, агрессивно лупя друг друга плетьми. Переругиваясь и вскрикивая, Первый обвинял второго в трусости, Второй обвинял Первого в предательстве. Спокойной оставалась лишь Екатерина, неспеша поедая лакомства со стола, она умиротворённо наблюдая этот изысканный балет двух беспомощных мятежников, истязающих друг друга. Наконец-то она могла расслабиться, теперь её власть над этой парой самцов стала вполне легитимной, а не основанной просто на страхе.