Я на два года старше Артема, своего брата, но, так получилось, что он всегда опекал свою немного сумасбродную сестру. Высоченный, хорошо развитый парень с юности отваживал от меня парней, которые, по его мнению, не отвечали критериям кавалера его сестры.

Первый эпизод произошел еще в школе. Мы как-то собрались на нашей квартире, немного выпили. Настроение было веселое, а близость разгоряченных парней возбудила меня. И когда один из одноклассников в медленном танце стал тереться об меня и сжимать мою попку, я была совсем не против. Внешностью природа меня не обделила – стройная фигурка, упругая попка, длинные ножки, уже тогда полная грудь, да и мордашка не подкачала, поэтому многие парни хотели замутить со мной. Я была довольно пьяна, и, чтобы показать остальным кавалерам, что девочка занята, не придумала ничего лучшего, как повернуться и прижаться спиной к тому, с которым танцевала, и положить его руки себе на сиськи. Естественно он сразу начал мять податливую плоть... Но весь кайф нам перебил Артём: он подлетел и, рявкнув с бешенством во взгляде: «С меня хватит!», потащил за руку в другую комнату.

— Ты какого хрена делаешь? - начал он со злыми шипящими интонациями. - Ведёшь себя как шлюха!

А мне было даже приятно, что младший брат, словно взрослый, заботится о моем моральном облике, старается уберечь от опрометчивых поступков. Я как-то по-новому взглянула на него. О, он сильно отличался от моих одноклассников. Во-первых, уже не уступал в росте, в основном превосходя шириной плеч; во-вторых, он был на порядок красивее (на нашей с ним внешности природа точно-точно не отдыхала); в-третьих, в его злости мне увиделась внутренняя сила, которой хотелось беспрекословно подчиниться. И я впервые в жизни потекла, как сучка. Мой характер всегда был импульсивным, мозг редко задумывался о последствиях... В общем, я вдруг закинула руки ему на шею и, сказав: «Может, я хочу быть оттраханной», поцеловала взасос...

Тёма, видимо, ошалел от моего напора и начал было отвечать на поцелуй, но потом оттолкнул, влепив пощечину, и выскочил. А я села на край постели, потирая щеку, не понимая, что со мной творится – я едва не кончила, осознав, что меня не ударили, нет, но словно нерадивого ребенка за провинность шлепнули по попке. Не слишком сильно, но чувствительно... И показалось, что брат имел на это право, так же, как и управлять моей жизнью; имел право быть хозяином своей сестры...

В дальнейшем примерно так и получилось – всех парней, которые хотели со мной встречаться, сначала оценивал Артем. И как-то так вышло, что все они были хорошими и добрыми, по уши влюбленными в меня. А мне... А мне с ними было ужасно скучно, и мы к неудовольствию брата расставались. Да и что сказать, в тот момент, когда меня лишили девственности, я горько заплакала: почему это сделал не Тёма? Не тот, кто по-настоящему имел на это право? При этом никто из партнеров не возбуждал (даже после продолжительных предварительных ласк), как он – всего лишь своим присутствием. Мои трусики промокали иногда через несколько минут, проведенных рядом!

Впервые я пошла наперекор мнению брата, выскочив замуж. А что? Богатенький, успешный, огромные букеты дарил, машину купил... А спать с ним можно и без удовольствия – так же, как и с любым другим... видимо, кроме брата. Тёме же я отчаянно боялась рассказать о своих чувствах – страшило, что он перестанет общаться со мной и уйдет, и я лишусь даже сексуального самоудовлетворения: зачастую побыв с ним более-менее долго я запиралась в ванной и отчаянно мастурбировала, сладко кончая с зажатым ладошкой ртом – чтобы заглушить стоны. Жаль, что в замужестве – когда я переехала к мужу, - это происходило очень редко: брат невзлюбил моего мужа и нечасто приезжал в гости к нам, так же, как и я – к нему.

Увы, брак просуществовал только три года. Причина оказалась в том, что мне никак не удавалось понести, а мужу требовался наследник. Врачи разводили руками – ничего не помогало, хотя диагностика показывала: всё вроде бы в порядке – и у меня, и у мужа, - но забеременеть я не могла. И муж меня выгнал. Впрочем, я и так собиралась уходить – уж больно мне было тяжко с ним спать.

...

Брат, открыв дверь, молча поцеловал меня в щечку (отчего капелька тотчас скользнула в трусики), поглядел на одинокий чемодан и сказал:

— Я затеял ремонт в твоей комнате, так что нам придется какое-то время спать на одной кровати, благо она у меня очень широкая. На диван в гостиную я переселяться не собираюсь.

— Как скажешь, братик, - промямлила я послушно, часто хлопая ресницами.

Артем к 23 годам оброс крепкими мышцами, заматерел и возбуждал меня еще больше, чем в юности, поэтому я чуть в обморок не упала от счастья, что буду ночевать с ним в одной постели. Понятное дело, что приставать я не могла – жутко страшило, что он меня выгонит так же, как муж...

И потянулись дни рядом с Тёмой. Я отдыхала душой. И телом... Чуть ли не каждый день, когда брат засыпал, начиная тихонько посапывать, а его грудная клетка уже вздымалась медленно и размеренно, я, предусмотрительно закусив ладонь, второй рукой пробиралась между бедер и принималась ласкать влажные к тому времени половые губки, иногда трахая себя двумя пальчиками и поглядывая на мужчину рядом. И минут через пять сладко кончала, стараясь дергаться поменьше и сдавленно постанывая. После чего быстро засыпала, счастливая – словно трахалась не с собственной ладошкой, а с братом... У меня никогда в жизни не было столько оргазмов. Даже близко!

Единственное, что омрачало мое существование – это его бабы. Нет, домой он их не таскал, но слишком часто приходил поздно в аромате чужих духов, иногда с помадой на одежде, на которой я перед стиркой обнаруживала то белый, то черный, то рыжий волос. Но деваться некуда, и непутевая старшая сестра вновь и вновь забиралась себе между ног, фантазируя, как Тёма трахнет не какую-то постороннюю телку, а ее.

Здесь надо сказать, что брат к этому времени имел свою автомастерскую, очень популярную в городе – собрал крепкую, спаянную команду; приобрел, быстро раскрутившись, качественное оборудование... Так вот, иногда ему приходилось бухать то ли с поставщиками, то ли с людьми из контролирующих органов – я не разбиралась. Происходило это нечасто – где-то раз в пару-тройку месяцев. Так-то Тёма был не пьющим, но в эти дни еле приползал домой.

И вот во второй такой на моей памяти день я, решив раздеть его, уложила послушного брата в постель, стараясь не притрагиваться к его трусам и даже не смотреть вниз. Сама быстренько юркнула под одеяло, возбуждённая до крайней степени – еще никогда его член не был так близко! Я уже широко раздвинула ноги, как Тёма вдруг заворочался, переворачиваясь, а его тяжелая рука упала на одеяло точно между моих ног. Я едва не кончила тут же! Всего лишь осознав, что и пусть через несколько слоев, но его пальцы практически ласкают мою щелку, из которой текло, как из испорченного крана. Моя ладонь легла на мужскую кисть, и я осторожно поглядела в сторону брата. Он продолжал тихонько похрапывать. Моя грудь бурно вздымалась, вставшие соски едва не прорывали тонкую ночнушку вместе с одеялом, и тогда я надавила на его ладонь, ощутив, как ткань скользит по набухшим половым губкам, пульсирующим от притока крови. С губ сорвался крик наслаждения... Тёма никак не отреагировал на громкий звук, и тогда я с отчаянно колотящимся сердечком суматошно стянула ночнушку полностью и набросила свое одеяло на руку брата, вновь положив ее себе на лобок. Меня буквально колотило от желания и, едва я, сжав мужские пальцы, провела ими по щелке, как небывалый оргазм пронзил все мое существо. Я билась на постели в сладострастных судорогах, стонала, вскрикивала, мела волосами по подушке, ощущая, как из сокращающейся дырочки брызгает соками...

На мой бурный и, надо признать, громкий оргазм опять не последовало реакции. И я решила не останавливаться на достигнутом. Мое тело еще продолжало вздрагивать, а мои пальчики уже руководили безвольной мужской кистью: сначала я провела подушечками пальцев Артёма вдоль щелки, ахнув от нового витка наслаждения; потом потрепетала ими по нежным чувствительным складочкам; и наконец ввела кончики его пальцев в жаждущую проникновения дырочку, чуть не захлебнувшись в накатившем удовольствии. Жаль, что невозможно иногда класть мужскую руку на грудь – даже если хватит сил, то уж точно выверну ее. Впрочем, можно и самой – я настолько осмелела, что уже не боялась стонать и вскрикивать в голос, Тёма все равно не просыпался. Сколько времени я так наслаждалась покорным сейчас моей воле любимым братом... и любимым мужчиной, не знаю. Я играла со своей киской его рукой, сама тиская груди до красных отметин, впиваясь ноготками в сосок и наконец свалилась в неуправляемый штопор сумасшедшего оргазма...

Опять же не знаю, сколько я пролежала в ошеломлении от своих чувств, иногда вздрагивая от последствий небывалого удовольствия, постепенно растворяющегося в неге. Подо мной буквально хлюпало от соков, набрызгавших из влагалища...

Для начала я, немножко придя в себя, с урчанием кошки, добравшейся до халявной сметаны, облизала пальцы Тёмы, все в моих выделениях, потом сходила в душ, но на свое место не легла – мокро... да и была еще одна мысль... Я прижалась к спине брата, чувствуя через тонкую ночнушку жар его тела, снова начавший меня возбуждать. К счастью мой организм был полностью выжат, так что я, счастливая от макушки до ноготков на пальчиках ног, быстро уснула. А что? Если брат будет утром что-то предъявлять, то скажу, что он сам сграбастал меня под свое одеяло...

...

Прошло 1.5 месяца. Я почти пришла в полное душевное равновесие, все так же лаская себя почти каждую ночь (пусть таких бурных оргазмов и не было, но мой организм был полностью удовлетворен). Нашлась работа в небольшой конторке по ландшафтному дизайну, большинство домашних обязанностей оставалось на мне (брат еще в самом начале вздохнул с облегчением, хоть немного и посопротивлялся, типа, ему неудобно). Блин, да я для него готова была расшибиться в лепешку. Ремонт тоже шёл ни шатко, ни валко – Тёме все не нравилось, и он увольнял одну бригаду узбеков за одной, продлевая мое счастье дольше и дольше. Только одна черная тучка висела в безоблачном небе – его бабы. Конечно, такой красавчик! Они звонили, писали, одна даже какое-то время дежурила под окнами, а Тёма периодически лениво листал контакты в телефоне, решая, кого он трахнет сегодня...

И вот мое сердечко затрепыхалось – я услышала, как брат в прихожей что-то роняет, топчется и вообще было такое впечатление, что там находится медведь или даже слон. Значит, он пьян!..

Я уложила Артёма на кровать и принялась его раздевать. Из кармана выпали красные женские трусики, представляющие собой три тонких тесемочки с крохотным кружевным лоскутком ткани. Помечтав, что брат когда-нибудь снимет с меня такие же, я брезгливо, двумя пальчиками отбросила их в сторону, решив, что потом отправлю прямиком в мусорное ведро, и стянула штаны... замерев в ступоре – собственных трусов на нем не было! Я чуть не кончила от вида его члена даже в неэрегированном виде! С меня потекло так, что пришлось промокнуть между бедер краем простыни. Возникло острейшее желание хотя бы дотронуться до этого органа, представлявшего все мои чаяния уже много лет. Тема мерно посапывал, но моя протянутая рука несколько раз отдергивалась – было жутко, что он проснется из-за прикосновения к самому чувствительному органу, застав сестру, трогающую член и по всем признакам перевозбужденную. Еще страшнее было представить, что потом случится...

И тут в неярком свете ночников я умудрилась разглядеть, что предмет моего вожделения испачкан в помаде! Вначале я скривилась от злости и брезгливости: какая-то сучка сосала Тёме своими грязными губами, а я даже пальцами дотронуться боюсь...

Но потом в голову пришла одна мысль. Я достала из своей тумбочки гигиенические салфетки...

Если сейчас брат проснется, то можно сказать, что решила оттереть следы помады. Отмазка так себе, но я уже не могла рассуждать здраво и провела по мягкому члену влажной салфеткой... Ощущая, как стремительно намокают трусики...

Несколько движений рукой, полностью очистивших половой орган... Сердце, казалось, готовящееся выпрыгнуть из грудной клетки... И я снова застыла, жадно глядя, как член брата стал постепенно распрямляться, без моих испуганно отдернутых рук достигнув внушительных габаритов... габаритов даже на вид - каменной твердости. С моих губ сорвался стон, в душе не осталось никаких колебаний и сомнений, и я накрыла ртом этот великолепный орган... Мне хватило одного тактильного ощущения бархатистой, нежной оболочки и каменной твердости под ней – мое тело пронзил настолько бурный оргазм, что из влагалища пульсирующе брызнули соки... Я кончила только от того, что всего лишь взяла член брата в рот!

Пришла я в себя с по-прежнему сжатыми на мощном стволе губами. Первой мыслью было быстренько юркнуть под одеяло, пока брат не проснулся и не обнаружил свой член у меня во рту. Но, во-первых, как же я могу оставить Тёму с такой эрекцией? Паршивка в красных трусиках (теперь это очевидно) не до конца удовлетворила его! Значит, я, как любящая сестра, должна довести процесс до логического завершения! А во-вторых, я просто не могла оторваться от члена, о котором столько мечтала. И преодолев некоторые колебания, заскользила колечком губ по увитому венами стволу. Мое сознание просто улетело от восторга, что я по-женски ублажаю брата, а не только сама получаю удовольствие – половые губки снова запульсировали от нового прилива крови, требуя внимания. Ох, как же мне было хорошо, когда я увлеченно сосала брату, а мои пальчики, сдвинув намокший треугольник ткани, слегка ласкали щелку, оттягивая в томном ожидании момент, чтобы взяться за нее всерьез...

И тут...

И тут Артем вдруг открыл глаза. Я как раз смотрела на милое лицо, слегка подергивающееся в едва уловимой гримасе наслаждения, что доставляло мне море психологического удовольствия вдобавок к тактильному. Наши взгляды встретились, причем его взгляд был какой-то слишком трезвый. Мы так и замерли. Я – обнимая мягкими губами навершие и на автомате его посасывая, он - недоуменно глядя на это безобразие...

— Людка! Ты что делаешь?!

Артем буквально смахнул меня с кровати, да так, что я упала на попу, сильно ударившись о его тумбочку локтем. Из глаз брызнули слезы, но не от боли, а от обиды. От обиды на себя – я так же, как и неизвестная, недосчитавшаяся сегодня трусиков, не смогла удовлетворить брата!

— Шлюха! – он вскочил и навис надо мной, сжимая-разжимая кулаки и слегка покачиваясь. – Ты вообще понимаешь, что натворила?!

Но мне было не до его крика – его великолепный, по-прежнему эрегированный член упирался чуть ли не в лоб! И я машинально облизнулась – губы еще хранили воспоминание об этой стальной мощи и одновременно нежности.

— Тебе, что, ебарей не хватает? Я же не запрещаю водить сюда мужиков. Сказано ведь: только меня предупреждай заранее! Ведешь себя с юности, как шлюха! Еще тогда брата соблазнить захотела!

Мне было ничуть не горько от несправедливых упреков (а может и отчасти справедливых, ведь я действительно в тот памятный вечер целовалась с ним взасос, отчаянно желая близости)... Даже наоборот – я просто таяла от того, что брат, голый, стоит надо мной с торчащим членом, который я только что увлеченно сосала.

Я поднялась и, сорвав ночнушку, предстала перед братом в одних трусиках.

— Да, я - шлюха! – мои ладони пробежали по бокам, а потом приподняли груди так, что крепкие бугорки сосков нацелились прямо в лицо Тёме. – Мне все время нужен крепкий хуй. Смотри, как думаешь, сколько мужчин хотели бы обладать этим телом? – я, прогнувшись, обернулась вокруг своей оси. – Выеби и ты, жалко тебе, что ли?

Глаза брата опасно сузились, словно он хотел меня ударить. Но потом он устало выдохнул:

— Хочешь быть шлюхой, так и запишем. Снимай трусы и вставай раком – большего ты не достойна.

Я, еще не веря своему счастью, быстренько выполнила предписанное, на ходу сдергивая трусики, а потом прогнулась до хруста в спине и вытянула пальчики ног – брат должен получать не только физическое удовольствие от своей шлюшки, но и эстетическое!

И когда его крупный член без труда пронзил мою текущую киску, я закричала от восторга – такое удовольствие доставило ощущение предельной растянутости внутри... А затем на мои бедра легли сильные мужские руки и принялись раз за разом насаживать на твердющий кол. Я извивалась, кричала, мои волосы взлетали вверх и в стороны. Иногда я падала сиськами на простыни и ловила мокрый член в вилочку из указательного и среднего пальцев или слегка ласкала качающиеся, налитые спермой яйца, поймав их в аккуратный плен. И в какой-то момент почувствовала, что половой орган внутри раздувается еще больше, хотя это и казалось невозможным. Стало понятно, что Тёма вот-вот кончит, и я вскричала:

— Да! Сделай это! В меня! Прошу – в меня!

И изнутри словно ударил вулкан, обжигающий и яркий. Мое влагалище стремительно наполнилось спермой, брызнувшей даже наружу, несмотря на плотность забитого в тугую дырочку ствола, и я сама затряслась в небывалом оргазме - молния наслаждения, била и била своими разветвлениями между бедер, в живот, в соски, которые, кажется, даже сокращались в унисон с животиком, жадно всасывающим мужское семя...

Когда Тёма упал на свое место, я попыталась прижаться к нему, но он лениво дернул щекой:

— Брысь на свою половину. Достаточно уже того, что я вообще сплю в одной постели со шлюхой.

Я отодвинулась, но счастливая улыбка не исчезла с моего лица: пусть считает кем угодно, лишь бы хотя бы раз в месяц повторялось то, что этой ночью произошло между нами! А потом потихоньку слезла с постели и, зажимая промежность рукой, на цыпочках побежала в ванную, где еще долго стояла рядом со струями душа – сперма брата все еще вытекала из меня, и хотелось наслаждаться этим процессом, пока последняя капелька не скользнет наружу...

Когда я вернулась, Артем уже похрапывал на спине во всем великолепии голого сильного тела. Я подняла валяющуюся упаковку гигиенических салфеток и тщательно протерла его гениталии от наших общих (наших общих!) выделений. Затем укрыла брата одеялом и заснула полностью счастливая.

...

Утром я проснулась, как всегда, раньше Тёмы и долго лежала, с улыбкой любуясь его мужественным профилем – пока он не открыл глаза. В принципе похмелье брата особенно не мучило – организм был сильным, и нечастая интоксикация алкоголем проходила почти безболезненно. Как обычно в такой день я метнулась на кухню и приготовила легкий завтрак, принеся его в постель на подставке. Конечно, было глупо, что Артем забудет ночной инцидент. Он и не забыл, иногда довольно зло поглядывая на меня, но ничего не говоря, только один раз проворчал:

— Ты хоть халатик получше запахивай. Ведь постоянно то сиськи вылезают, то голая задница. Ну хоть трусы надень!

И осуждающе покачал головой.

А я была чуть ли не на седьмом небе – он все заметил - все, что я пыталась показать якобы ненароком!

Наконец, без аппетита позавтракав, он отставил подставку.

— Ты по-прежнему ведешь себя словно безнравственная шлюха. Зачем ты крутишься передо мной чуть ли не в голом виде? Даже трусы так и не удосужилась надеть!

Я, невинно хлопая глазками, пожала плечами.

— Хочешь все-таки, чтобы я тебя такой считал? Ну тогда соси! Только не открывай меня, что-то прохладно.

Я не поверила своему счастью. Не думала, что он так скоро позволит мне ублажить себя ротиком... Я ввинтилась под одеяло – только попка из-под сбившегося халатика торчала наружу, - и трудолюбиво заработала губами и пальчиками, улетев от восторга, когда член уже знакомо затвердел, приняв внушительные габариты. Ужасно хотелось себя поласкать – дырочка опять жутко потекла, пуская ниточку за ниточкой на простыню, но я боялась осуждения брата и терпела, решив помастурбировать потом в ванной. А пока мне достаточно и того, что я ему трудолюбиво отсасываю... Впрочем, через какое-то время сквозь одеяло послышался голос:

— Если хочешь – можешь поскакать...

— А тебе не будет холодно?

— В принципе я согрелся. Только спиной ко мне – не могу видеть лицо шлюхи, с удовольствием дающей брату.

Я подскочила, торопливо сдирая халат, и, прогнувшись, поймала член Артема, весь в моих слюнках, пальчиками. Какое-то время я водила головкой по половым губкам – пусть как следует посмотрит, как она сминает нежные лепестки, а потом, уже не в силах терпеть сладкую пытку, ввела его в себя. О! Что я только не делала: и скакала, словно бешенная наездница; и крутила бедрами, чуть наклонившись вперед – чтобы Тёме было видно, как его член ворочается в растянутой дырочке; и, подняв руки, танцевала, полностью загнав жесткий половой орган в себя и чувствуя, как он шевелится где-то под сердцем... И снова мы кончили одновременно – брат, рыча, иногда приподнимал бедра так, что извивающаяся сестра сохраняла равновесие только за счет кола, введенного по самые яйца...

Потом брат ушел куда-то почти на целый день. Но я в эту субботу была совершенно счастлива – случилось то, чего я ожидала много лет и чего уже отчаялась дождаться. Напевая и пританцовывая, я вылизала всю квартиру, запекла мясо, на мой вкус получившееся великолепно – Тёме обязательно должно понравиться.

Когда он пришел, я, наткнувшись на строгий взгляд, не решилась как обычно поцеловать его в щеку – жаль конечно, но лучше пусть трахает, как шлюху. А к поцелуйчикам возможно постепенно вернемся...

Пока брат ел, я крутилась рядом, немного жалея, что все-таки надела трусики, пусть и такие же развратные, как и те, что я пару часов назад вынесла на помойку с пакетом мусора.

— Ты, вижу, все никак не успокоишься, - проговорил брат, в очередной раз увидев мои груди в «случайно» распахнувшемся халатике. – Опять надо?

Я как обычно невинно захлопала ресничками, и он махнул рукой:

— Ложись сиськами на столешницу, подол задери, а трусики приспусти. Сейчас чай допью, потом подмоюсь...

Я все выполнила в точности, еще и привстав на носочках – для визуального эффекта. Тёма неторопливо допил чай с испеченным мной маффином, потом ушел в ванную, а я все это время так и стояла с задранным подолом и трусиками, впивающимися тонкой резинкой в бедра, терпеливо ожидая брата и чувствуя, как нитки смазки постепенно свешиваются с уголка киски...

Когда сзади послышались его шаги, мое тело радостно затрепетало в ожидании такой же трепки, которую он мне устроил вчера, приказав встать раком. И оно дождалось – член Артема был полностью эрегирован, когда одним жестким ударом пронзил мою жалобно всхлипнувшую дырочку... Потом меня жестко зафиксировали за бедра, чтобы как следует отодрать... Это было долго, очень долго, я кричала, подмахивала со всем усердием, мое прогнувшееся тело иногда поднимали столбиком, чтобы, не переставая охаживать членом, сильно, до покраснения, сжать сиськи или задавать ритм, дергая за соски... И вновь бурный одновременный оргазм, ошеломляюще угарный от того, что мы кончили в унисон – секунда в секунду...

...

К моему сожалению в воскресное утро хотя бы отсосать брату не получилось – он встал раньше, вновь умотав по каким-то своим делам. Ужин, увы, тоже прошел спокойно, без уже полюбившихся излишеств. Однако перед сном брат лениво поглядел на меня (я была в самой развратной из своих ночнушек – полностью прозрачной, без утайки демонстрирующей мои прелести и особенно - вставшие соски), дернул щекой и презрительно кривя губы процедил:

— Тебе опять трахаться нужно?

Мои реснички привычно-часто затрепетали.

— Ну, если тебе это надо, тогда соси, а потом – по вчерашнему утреннему сценарию.

Я радостно сбросила ночнушку и, откинув одеяло, ткнулась губами в вялый пока член. Мое сознание улетело в какие-то невообразимые дали, едва (и очень быстро) возникла полная, так любимая мною, эрекция. Я усиленно отсасывала, скользя колечком губ по толстому стволу; я вылизывала его широким языком; я посасывала головку мягкими губами, пытаясь проникнуть острым кончиком языка в крохотную дырочку... И иногда поглядывала на брата. Он с закрытыми глазами закинул руки за голову, изображая равнодушие, но по едва уловимым движениям мышц лица было видно, что ему нравится минет сестры. Это воодушевляло еще больше. Как и возбуждало – опять мои соки потихоньку потекли между широко расставленных коленей...

Наконец Тёма рыкнул:

— Поскачи! Только спиной повернись...

Моя голова шла кругом от происходящего – разные мысли крутились где-то в глубине сознания, большая часть которого была занята вожделением: Артем уже три раза за пару дней меня трахнул; сегодня лег без трусов, подразумевая секс с сестрой; у него жесткий стояк на меня...

И я пренебрегла указанием брата, быстро насадившись на жесткий кол лицом к нему. И принялась, задыхаясь, целовать его губы, с восторгом ощущая тугую наполненность влагалища, и бессвязно забормотала между поцелуями:

— Тёма... Тёмочка... Я люблю тебя. Я – шлюха, но только для тебя одного... С тех пор, как я ушла от мужа, у меня не было ни одного мужчины... Я всегда хотела только тебя одного, мне никто не нужен, кроме тебя... И ни один партнер не был способен доставить хоть какое-то удовольствие – только ты можешь по-настоящему возбудить меня... Позволь мне быть твоей шлюхой и впредь!

Брат отстранил меня, взявшись пальцами за подбородок, и внимательно посмотрел в глаза. Так продолжалось несколько секунд, я замерла, боясь спугнуть образование любовной связи между нами. И бедрами не шевелила, только груди иногда вздрагивали от наслаждения, которое доставлял даже не двигающийся член брата.

А потом он схватил меня за волосы и властно привлек, впившись в мои губы жестким страстным поцелуем... Ох, что потом началось! Мы неистово трахались в разных позах. Мы страстно целовались, нежно и медленно обладая друг другом. При перемене позы или я сосала несколько секунд, или Тёма делал куни. Потом снова жесткое, горячее совокупление... И опять мы кончили совершенно одновременно – я как раз была разложена перед братом с широко раздвинутыми ногами и, когда в меня ударил мощный поток спермы, то едва не пробила головой спинку кровати, ощущая себя ракетой. А сама, уперевшись в мужские бедра ступнями, наталкивала и наталкивала свое тело на пульсирующий член, желая заполучить его поглубже и ощутить каждую жилку сокращающимися мышцами влагалища...

Обессиленные, мы уснули в обнимку, даже не сходив в душ...

На следующее утро я встала чуть раньше и, как обычно, побежала готовить брату завтрак и обед на работу. Хотя почему «Как обычно»? Нет! Это утро было самым счастливым в моей жизни. Быстренько ополоснувшись под душем, я долго разглядывала в зеркало свое тело и лицо – груди в красноватых отметинах, вишневые соски, истерзанные безжалостными пальцами, припухшие от поцелуев и минета губы...

Я прошла на кухню разулыбалась, когда услышала, как брат встал, пройдя в ванную. А потом... Его шагов я не слышала, занятая переложением яичницы со сковородки в тарелку. Поэтому совершенно неожиданно оказалась насаженной на член подкравшимся сзади Тёмой! Я взвизгнула, поняв, что буквально вишу на жестком коле. Яичница оказалась на полу, но брат не обратил на это ни малейшего внимания и, подхватив меня под бедра, понес в таком виде в спальню. Я ахала при каждом шаге, ощущая, как головка раз за разом упирается прямо в матку.

Он поставил меня раком на кровати и, приказав дать ему телефон с тумбочки, звонко приложился по попке:

— Сама, шлюшка моя сладкая.

Я со стонами принялась насаживаться на член, с трудом вникая в короткий телефонный разговор:

— Алло, Воха? Сегодня справляйтесь без меня... Нет, все в порядке... Более, чем в порядке...

Мы провели целый день в постели. То засыпая в объятиях, то трахаясь до изнеможения...

С тех пор Тема забыл о своих бабах, но в порывах страсти я оставалась для него «Моей сладкой шлюшкой»...

А через 9 месяцев у нас родился крепкий здоровый малыш...