Наступили зимние каникулы, и я на две недели вернулся домой из университета.

Но, блин... дома оказалось чертовски скучно. Все мои школьные друганы укатили в поездки за пределы штата, моя бывшая школьная подружка Дженни покоряла горнолыжные трассы со своим новым парнем, так что я остался заперт в родных стенах один на один со своей семьёй.

Просто здорово, чёрт побери! 😩

Мой отец работал профессором в местном колледже, и он решил остаться в кампусе, чтобы заняться проверкой контрольных, а моя распутная сестра Тейлор свалила из дома вместе со своим парнем Трипом, и, вероятно, прямо сейчас уже трахалась с ним где-нибудь.

И с чем же, в таком случае, остался я? Ну да, молодой 19-летний парень остался "один дома", вместе со своей приболевшей матерью.

Моя маман - женщина весьма шумная, порой даже оглушительная, привыкшая отдавать громогласные приказы на весь дом.

А ещё она крупная, фигуристая дама с пышными формами - если вы когда-нибудь видели Кэти Миксон¹ в сериале "Американская домохозяйка" или "Майк и Молли", то вы понимаете, что я имею в виду. Она - своего рода более горячая и сексуальная версия Мелиссы Маккарти - по крайней мере, так говорит мой отец.

К сожалению, намедни моя мама сильно заболела гриппом, поэтому сейчас она лежала, страдая, в своей спальне. Время от времени она хваталась за салфетки, издавая носом звуки, схожие с тем, как трубит африканский слон, выпивала галлоны апельсинового сока и вообще пребывала в невнятно-туманном состоянии из-за лекарств от гриппа, которые вызывали у неё сонливость.

— К чёрту дэйквил, Грег! Просто дай мне найквил²! - взывала она со своей постели к отсутствующему папе.

И даже плавая в облаках своего одурманенного сознания, она умудрялась находить силы и время, чтобы командовать мной.

— Оливер! Не сиди на каникулах без дела! Хватит бить баклуши, ну-ка, давай, помогай! Запусти стиралку! Включи посудомоечную машину! Иди и поработай пылесосом внизу! Убери свои ноги с дивана и надень носки!

У мамы был пунктик насчёт ног - она терпеть не могла грязные носки, а заодно и хождение по дому босиком. А поскольку именно я был единственным в семье, кто бегал по комнатам босиком или в грязных носках, то я и был обычной мишенью для её придирок.

— Хорошо, мам, - ворчал я и удалялся в свою комнату. Я ждал, пока она уснёт, после чего закрывал дверь своей спальни, чтобы спокойно поиграть в видеоигры или подрочить в свой носок, заскорузлый от спермы.

*******

Этим утром, направляясь в кампус, папа дал мне несколько маленьких таблеток.

— Оливер, это ambien³, снотворное, - сказал он. - Дай их своей маме, а то она всю ночь крутилась и ворочалась с боку на бок. Но не смешивай их с dayquil. Только эти, понял?

— Да, конечно, - ответил я, скептически разглядывая таблетки на своей ладони.

Ну просто зашибись, теперь я ещё и должен присматривать за своей больной мамой. Что это, блин, были за каникулы?

Около 10 утра я поднялся наверх, прошёл по коридору и постучал в дверь родительской спальни.

— ЧТО? - услышал я ворчливый мамин голос, отворил дверь и вошёл, и тут же мне в нос ударил ядрёный запах ментола, которым, похоже, была пропитана вся комната.

Утонувшая в подушках мама выглядела как ненормальная: её тёмно-каштановые волосы были взлохмачены, а ночная рубашка перекрутилась и сбилась так, что ещё немного - и её объёмная грудь грозила вот-вот выскочить наружу. Единственное, что у мамы оставалось в порядке - это её ногти, как всегда ярко-красные и острые.

— Привет, мам. Папа дал мне эти таблетки, чтобы они помогли тебе уснуть, - сказал я, демонстрируя ей несколько голубых штучек.

— Дай их мне, Оливер! - потребовала она, протянув руку, затем схватила таблетку и проглотила её, запив апельсиновым соком.

Я посмотрел на прикроватную тумбочку, поверхность которой вся была усеяна пустыми блистерами и обрывками фольги от лекарств против гриппа. И вообще вся спальня нынче выглядела как зона бедствия, что уже само по себе было шоком, поскольку моя мама обычно была помешана на аккуратности и чистоте в доме.

Пока я осматривался, к своему удивлению, уже через минуту я услышал протяжный храп моей мамы. Реклама не соврала - эти лекарства действительно подействовали быстро!

Я посмотрел на раскинувшуюся сопящую маму, которая наконец-то была непривычно тихой, и попробовал натянуть одеяло, чтобы укутать её. Затем я попытался поддёрнуть вверх её ночную рубашку, чтобы прикрыть почти вывалившуюся грудь, но вместо этого мамина правая сиська выскочила наружу. Блядь!

Я представил, как это будет выглядеть, если батя войдёт в комнату и увидит лежащую маму с её крупнокалиберной дыней, торчащей вверх? Я снова попытался засунуть сисяндру обратно под ночнушку и был раздосадован тем, какой массивной и рыхлой она казалась на ощупь. Я даже не мог обхватить её одной рукой!

Поколебавшись немного, я решил, что единственный выход - это зайти с флангов: просунув руки, оттопырить изнутри переднюю часть её ночнушки и натянуть её на сиськи, чтобы спрятать их.

Я решительно откинул одеяло и просунул руку к маминой подмышке, чтобы оттянуть сорочку и утрамбовать титьку обратно.

Святое дерьмо! Только я ухватился и потянул за правую сиську, как тут же, словно на пружине, с другой стороны выскочила наружу левая. Как, чёрт побери, мама вообще напялила на себя эту тесную ночнушку?

Теперь обе эти увесистые, зрелые женские дыни вывалились наружу, а я... я поразился тому, какие же красивые сиськи были у моей мамы! Да мой отец, походу, настоящий везунчик!

Налитые, объёмистые, самые что ни на есть натуральные, слегка усыпанные веснушками - почему я никогда раньше не замечал этой чудесной красоты? Совсем не то, что у девчонок в школе, которые могли в основном похвастать хоть и крепкими, но маленькими грудками-яблочками.

Нет, сейчас я любовался самыми настоящими, тяжёлыми и полновесными буферами взрослой женщины, находящейся в расцвете лет. Великолепная картина - когда перед тобой возвышаются, слегка шевелясь и колыхаясь от дыхания, два молочных холма моей мамочки...

Не знаю, что на меня нашло, но я наклонился и поцеловал одну из сисек. И тут же чуть не отпрыгнул назад, когда мама пошевелилась в постели и довольно заулыбалась во сне.

Ободрённый её реакцией и эффективностью голубых таблеток, я снова наклонился и на этот раз впился поцелуем в другую розовую дыню. И снова моя мама блаженно улыбнулась и, потянувшись, выгнулась на кровати в томной неге, словно ей снился сладкий и прекрасный сон.

Замерев, я сидел на краю её кровати, тихо дыша и ощущая, как колотится в груди сердце, и прислушивался к маминому глубокому дыханию и редкому покашливанию.

Затем я снова наклонился, чтобы ещё раз поцеловать её грудь, но в последний момент передумал и решил всё-таки поцеловать и пососать её большие, торчащие вверх соски. Сам я, в силу мелкого возраста, этого помнить не мог, но у меня мелькнула мысль о том, кормили ли меня, младенца, вот этой шикарной грудью?

Как бы то ни было, вкус маминых сосков, плотно охваченных моими губами, показался мне безумно сладким... одна за другой текли секунды и даже, возможно, минуты, пока я увлечённо посасывал эти влажные от моей слюны ярко-малиновые конусы, слегка покусывая их зубами и сжимая между губ.

Мама всё с тем же приятным блаженством на лице реагировала на каждое моё прикосновение и ласку, улыбаясь и что-то невнятно бормоча. Её ноги подрагивали, а пальцы рук бессознательно блуждали по низу живота и теребили подол ночной рубашки.

В какой-то момент мама потянулась и, вцепившись пальцами в низ своей шёлковой ночнушки, подняла её вверх, задрав выше талии... и, к моему ужасу, напополам с восторгом, я увидел мамин кустик - чёрный, густой и кучерявый.

Не знаю, что поразило меня больше: что-то вроде отвращения от того, что - БОЖЕ МОЙ! - у моей мамы был этот маленький подстриженный кустик, который я мог теперь видеть..?

Или это был чистый восторг от того, что - ГОСПОДИ БОЖЕ!! - у моей мамы оказался этот маленький, аккуратно подстриженный кустик, который я мог теперь видеть!

Это же... это... просто улёт!!

Любопытство захлестнуло меня, я был невероятно возбуждён, поэтому наклонился как можно ниже, внимательно рассматривая этот выпуклый холмик, и затем понюхал воздух вблизи и вокруг кустика - и удивился, что он пахнет почти как влажная скошенная трава... аромат, исходящий между маминых ног, напоминал мне что-то растительное.

Я знал, что моя мама любила мыло, духи и разные экзотические средства для мытья тела - и поэтому сейчас она пахла гораздо приятнее, чем Дженни или другие девочки, которых я знал в школе и которые пользовались духами с тяжёлыми, резкими ароматами, которые только скрывали их естественную влажность.

Я осторожно раздвинул мамины полные бёдра, чтобы взглянуть на её нижние губки и вагинальное отверстие, из которого я выскочил почти 19 лет тому назад.

По-прежнему не открывая глаз, мама немного раздвинула ноги и медленно приподняла таз, как будто её киске нужно было подышать. Зачарованный открывшимся видом, я медленно протянул вперёд указательный палец и коснулся им мокрого темнеющего входа.

Её реакция была мгновенной. Она в один миг сомкнула бёдра, зажав мою руку между ними, и тихонько застонала. Мне показалось, что она пробормотала имя моего отца "Грег", а может, просто прорычала "Гр-р-ррр", словно неудовлетворённая львица в период течки.

Я попытался было вытащить свою кисть из плена её сильных бёдер, но она лишь сжала её ещё крепче и снова недовольно зарычала, извиваясь всем телом. Боже, она вела себя так, словно моя рука была членом, ускользающим из ловушки её мраморно-белых ног!

Не знаю почему, но я чувствовал себя буквально наэлектризованным, ощущая свою руку между пышущих жаром маминых бёдер, наблюдая за её подвижным лицом с едва подрагивающими веками и слушая, как она постанывает и вздыхает.

Наконец, приложив некоторое усилие, я очень осторожно высвободил свою руку. К счастью, мамочка по-прежнему пребывала в мире сонных грёз, хотя продолжала чувственно извиваться и потягиваться.

Если бы она вдруг, прямо сейчас, открыла глаза, то удивилась бы, почему её сиськи торчат вверх, как две базуки, ночная рубашка задрана чуть не до пупка, а я стою возле её кровати, и мои тонкие спортивные трико натянуты до предела, неистово распираемые изнутри железным стояком.

Я снова присел на кровать рядом с ней. Затем, поколебавшись, я всё же решился, оттянул вниз резинку пояса и выпустил на волю свой перевозбуждённый член. Я уже схватился за ствол, когда кое-что пришло мне в голову.

Потянувшись к маминой руке, я поднёс её кисть поближе и вложил свои твёрдые 6 дюймов [у Оливера нормальный такой болт, больше 15 см - прим. JFC] ей в ладонь. Даже несмотря на то, что её затуманенный разум оставался наполовину в отключке, мамины пальцы рефлекторно обхватили мой пульсирующий стояк.

Как только я коснулся её бедер, она начала постанывать. Я улыбнулся, когда она довольно простонала своим грудным голосом "Гре-е-еег...", после чего сжала хствол так сильно, что на нём рельефно выступили вены, а головка приобрела лиловый оттенок.

— Мм-м-ммм, Грег... Грег, да-ааа... м-м-ммм... мамочка хо-о-очет. Ма..мочка-аа... хх-хооче-еет... - бормотала, постанывая, она.

Я придвинулся поближе, наслаждаясь её подрагивающей рукой и наблюдая за тем, как пышное тело моей мамы, распростёртое на постели, шевелится и вздрагивает каждый раз, когда она сжимает мой стояк, верхушка которого вскоре стала скользкой и начала блестеть, выпуская из головки одну за одной прозрачные капельки эякулята.

Хватит! Я не мог больше терпеть. Осторожно убрав мамину руку со своего хуя, я вскочил и в мгновение ока избавился от футболки, спортивного трико и носков.

Теперь абсолютно голый сын, с колотящимся сердцем, стоял перед кроватью своей матери, и мой болезненно твёрдый член торчал почти вертикально вверх, подёргиваясь от нетерпения и упираясь мне в живот. Затем я забрался на мамину кровать, прополз чуть вперёд и встал на колени между её раскинутых ног.

Поскольку моя мама привыкла выдерживать 200 фунтов веса моего волосатого отца [около 90 кг], возможно, на краю своего спутанного сознания она недоумевала, что здесь делает тощий и почти безволосый парень весом около 130 фунтов [60 кг], забравшийся на неё.

Я опускался на мамочку медленно и осторожно, вовсе не желая её разбудить. Вскоре наши животы прильнули друг другу, а мой таз и всё, что к нему было прикреплено, ощутили жар между маминых ног. Из-за гриппа у моей матери держалась температура, и её мягкое, как перина, тело было сейчас горячим, словно разогретая печка.

Опираясь руками о кровать, я почувствовал, как моя эрекция упирается в её кустик, а курчавые лобковые волосики мамы щекочут мою чувствительную вздувшуюся шишку.

Я подался немного назад и потёрся головкой члена чуть ниже, о скользкие мамины губы, уже слегка приоткрывшиеся в неосознанном предвкушении. Она застонала и издала низкий хриплый звук, родившийся в глубине гортани, словно ожидающий извержения вулкан.

Затем я толкнулся вперёд, и моя давно одеревеневшая эрекция, наконец, проникла в её влажное отверстие входа, раздвинув слипшиеся складки. Я не удивился, что внутри мамина вагина ощущалась менее тугой и немного более просторной, чем у тех девушек, которых мне довелось до этого трахать.

Естественно, что у моей статной, фигуристо пышной мамы не было юного и подтянутого подросткового тела - в конце концов, она представляла собой "мамочку-милфу" зрелого возраста. Хотя для меня это было не важно.

Главным было то, что когда мой ствол, скользя залупой по стенкам и неровностям, ворвался внутрь и погрузился в сочащийся туннель, который породил меня, мои ощущения были просто невероятными!!

Я въехал в неё до самого упора, прижавшись к её мокрому кустику и ощутив, как мои яйца размашисто шлёпнули по маминой промежности.

Задержавшись на несколько секунд в восхитительно приятном плену, я начал полировать тёплую и скользкую пещерку, выходя из неё и вновь до отказа заполняя мамин любовный туннель своим молодым и крепким мясом.

Пока я трудился над ней, мама стонала, сжимая мои бёдра своими, её ладони поглаживали то мою грудь, то спину, а мягкое, молочно-розовое тело было таким тёплым и манящим, что у меня захватывало дух!

Мамины пухлые бёдра приподнялись, чтобы обнять меня в районе талии, а её лодыжки переплелись и удобно устроились на моей спине. Продолжая накачивать её хлюпающее влагалище, я вдруг почувствовал, как его стенки стали ритмично сжиматься и отпускать меня, словно рукой стискивая мой набухший ствол.

— М-мммм... оо..о-ооо, Гр-ррееег... - с жаркой бессвязностью бормотала мама, - вот так... О-ОО, ДА-АААА!.. На каблуках к Иисусу! Ма..мочка идёт на каблуках... к Иисусу⁴!!

Она выгнула спину, когда её изголодавшееся влагалище, причмокивая, словно живое существо, стало нежно сосать мой снующий молодой член. Я пытался приспособиться и засаживать свой хуй в определённом ритме, но был настолько возбуждён, что чувствовал, что могу кончить уже через несколько ударов.

Это было похоже на спуск с водной горки, думал я про себя, слыша, как мои толчки сопровождаются хлюпающими звуками каждый раз, когда я входил или выходил из священного лона своей матери. Заодно я сразу же почувствовал, как её руки крепко вцепились ногтями в мою задницу, и, клянусь, в тот момент я был очень близок к тому, чтобы взорваться.

— Грр-ррррр-ррр-ррег! О, да-А-ААА, ты такой тугой и упругий, малыш! - прорычала моя мама, продолжая щупать мой зад и одновременно натягивать меня на себя.

Очевидно, мамины полусонные фантазии фейерверком вспыхивали у неё в голове, одну за другой зажигая в её сознании красочные похотливые картинки.

— О, боже, - простонал я и согнул колесом свою спину, склонившись, чтобы впиться губами и пососать задравшиеся кверху, колышущиеся вперёд-назад мамины буфера.

Её тело, охваченное лихорадочной горячкой, пышело жаром под моими прикосновениями. Мне казалось, что я трахаю опасную порыкивающую львицу, потому что где-то читал, что температура тела у кошачьих выше, чем у людей.

И, словно кошачьи когти, ногти моей мамочки то и дело впивались в мою спину и выпуклые изгибы моей задницы, безжалостно терзая их. Затем она скользнула пальцами по моему прессу и груди, словно ощупывая их.

— Рр-рррр, такой упругий и возбуждённый, детка!... о-ох... ты занимаешься спортом? - пробормотала она в полузабытьи.

Я посмотрел на лицо мамы: её глаза всё ещё были прикрыты слабо трепещущими ресницами, в отличие от приоткрытых губ, из которых вырывалось тяжёлое дыхание и короткие вздохи.

Она каталась взад-вперёд на мягких подушках своей обширной задницы и одновременно извивалась тазом влево и вправо, словно наслаждалась упоительно развратным сексуальным сном - даже не осознавая того, что её поджарый 19-летний сын возлежал на ней сверху, вонзаясь до упора между её расставленных и поднятых вверх ног.

— В-вввыхх... ооо... о, боже-ее, - только и смог я снова промычать-простонать прерывающимся голосом.

Я опустил голову, бросив взгляд вдоль её маслянисто блестевшего, покрытого капельками пота тела - туда, вниз, где соединялись наши тела, чтобы полюбоваться чудесным видом того, как мой, весь покрытый венами, распухший ствол влажно и плавно скользит внутрь... и наружу... и снова внутрь, исчезая в сладких, похлюпывающих глубинах моей мамы.

Я представил в своём воображении вид изнутри её распаренного и мокрого от женских соков влагалища; вообразил, как моя слегка изогнутая эрекция врывается внутрь и гладко скользит вдоль канала, ведущего прямо в лоно - туда, стремясь к той самой матке, откуда я когда-то вышел...

Как раздувшаяся чувствительная головка проталкивается внутрь, проминая и массируя мускулистые розовые стеночки её влагалища, которые в ответ ритмично сжимают мой двигающийся туда и обратно член...

Перевозбуждённый этими развратными картинками в своём сознании, я выгнул свою спину, подобно волку, воющему на Луну, а затем начал с удвоенной силой толкаться вперёд и внутрь, жадно колотя по взмокшему волосатому холмику мамы и пытаясь добиться максимально глубокого проникновения.

Больше всего в эти секунды мне хотелось исхитриться дотянуться и "поцеловать" своим подростковым членом её матку.

Поэтому действовал я очень решительно, с размахом врезаясь в мамину вагину - ибо в своём глупом юношеском невежестве я думал, что удары по шейке матки - это вроде игры в аттракцион "Силач" на карнавале⁵, - просто бей изо всех сил, чтобы зазвенел колокольчик.

— О-ооо, ма-аам..мм-ааахх! - застонал я.

Настала моя очередь зажмуриться в одурелом возбуждении от этого запретного траха... от переизбытка ощущений в эти мгновения у меня кружилась голова. Качая, словно насосом, я без устали сношал зрелую женскую плоть своей собственной матери, дрожа в тёплых объятиях её скрещённых ног.

— М-ммм... - мычала и постанывала она в полузабытьи, пока её руки шарили по мне, перебирая мои волосы, поглаживая спину и притягивая задницу.

Мама вздохнула, ощупывая мои плечи и бицепсы. Я был стройнее и мускулистее, чем старый добрый папа, это уж точно.

Я подался ещё чуть вперёд, раздвигая её бедра своими. Казалось, она смутно начала понимать, что тело, накрывшее её сверху и совершавшее акт активного совокупления, не принадлежало её мужу. Её дыхание участилось, а ресницы затрепетали:

— Г...грег? - прошептала мама, но тут же снова блаженно застонала, когда мой член проник внутрь и проехался по особенно сладкому местечку.

— О, мааам! - вновь восторженно застонал я.

От мамы так знакомо и дурманяще пахло, её тело было таким жарким, мягким и охуенно соблазнительным... она была не похожа ни на одну из тех худых, нескладных сучек, которых мне доводилось трахать раньше.

Её возбуждённо вспухшие сиськи, с твёрдыми, как камушки, торчащими сосками влажно прилипли к моему телу, когда я прижался к ней.

Я улыбнулся, прихватывая зубами упругие орешки сосков и присасываясь губами к огромным розовым ареолам, втягивая их в рот и отпуская... думая при этом: вот она, лежит распростёртая подо мной, великолепная фантазия о сочной милфе, ставшая самой настоящей реальностью.

Я ещё сильнее напряг свою задницу, чтобы хоть на сантиметр-другой проникнуть глубже в её лоно и доставить маме наибольшее удовольствие.

— О-охх, Гре-еег... - она издала громкий удовлетворённый стон, но тут же в её голосе снова послышалась неуверенность. - Грег..?

— Оу-ууфф... маа...ааам! - практически заскулил я, вжавшись ещё крепче, чтобы как можно полнее почувствовать под собой её разгорячённое, пышное и покрытое капельками пота тело.

— Гр-рреег..? - её веки снова слегка затрепетали, когда она попыталась вынырнуть из своего лекарственного, но такого сладостно-наркотического сна.

Чёрт, я зашёл слишком далеко и остановиться теперь уже никак не мог. Я пыхтел и отдувался, напрягая все свои силы и ускоряясь, дрожа в её объятиях и врезаясь в текущее и хлюпающее влагалище всё быстрее и быстрее. От осознания того, что я сношаю свою маму, у меня дрожали и подгибались упирающиеся в постель руки и слабели колени.

— О-о-оо, маа..ма-ааа! - снова выдохнул я.

— Мама? - она была в замешательстве.

Уверен, она была ошеломлена и сбита с толку, медленно приходя в себя и обнаружив, что занимается великолепным сексом, слыша при этом, как кто-то называет её мамой, и ощущая на себе крепкое тело 19-летнего парня. А внутри себя - чувствуя лихорадочно снующий горячий стержень, наполняющий низ живота сладкой истомой и пробегающими спазмами...

Да, мамочка оказалось сбита с толку. Она смятенно помотала головой на подушке, и выражение её лица сменилось с предвкушающего оргазм на озадаченное.

Наконец, ресницы распахнулись, она открыла глаза и посмотрела прямо на меня, но ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сосредоточиться и осознать реальность.

— О..ливер? - словно не веря тому, что видела перед собой, в растерянном изумлении пробормотала она.

— Ш-шшш, мам, всё... всё хорошо, спи ещё! - попытался успокаивающе прошептать я, при этом ускоряя свой темп.

Её бедра всё ещё плотно обхватывали меня, но она начала извиваться, словно пытаясь выползти из-под меня, а руками упёрлась в мою грудь, хотя и довольно слабо.

— Оливер? - в глазах мамы проявилось осознание. - Боже мой! ОЛИВЕР! Ты не можешь этого делать! Что... что ты делаешь?! Слезь с меня!

Её брыкания сменились толчками, но это больше смахивало на мягкое отталкивание, похожим на имитацию борьбы... и скорее просьбой, чем приказом.

— О-ооо..! О, ма..мааа! - я знал только одно - что ещё немного, и я кончу. Ещё чуть-чуть... может быть, всего 10 толчков. - Мама, я так близко... подожди, я... я сейчас...

— Оливер! Оливер!! Ты не можешь этого делать! - приглушённый подушками, доносился снизу мамин голос - то растерянно вскрикивающий, то сладостно мурлыкающий. - О, БОЖЕ, это так приятно! Не... не надо, Оливер! Вытащи его! Пожалуйста! Я же твоя мама! Гос-споди, как хорошо!!

Продолжая толкаться, я запалённо дышал, словно бегун-марафонец, у которого ослабели коленки сразу за финишной чертой.

Наши разгорячённые тела скользили, покрытые тонкой плёнкой пота, а я... я даже не мог опустить голову и наблюдать за проникновением, потому что зрелище того, как я забиваю свой ствол в курчавую мохнатку моей мамы, стало бы для меня невыносимым.

Уровень моего возбуждения от этого акта бесцеремонного принуждения, бесстыдной запретности и животного секса просто зашкаливал. Из всех мыслей осталась только одна-единственная, вспыхнувшая в голове: я должен был накачать, насытить своей юной, горячей спермой мамино влагалище и матку, отдать ей всю свою энергию... весь запас, накопившийся в моих яйцах.

Наши бёдра сомкнулись, а её пятки начали бить по мне сзади, как будто мама оседлала механического быка и стала пришпоривать его... то есть меня, чтобы я сильнее вонзался в неё.

— Оливер, нет! Пожалуйста! О-охх! Вытащи его! - продолжала беспорядочно выкрикивать она. - Не кончай в меня!! О... О-ООО! Бо-ооже, как приятно!!

Она выгнулась и снова потянулась руками вниз, чтобы ощупать и притянуть к себе мою задницу, и ещё полнее почувствовать, как она безостановочно взлетает и обрушивается между её колыхающихся бёдер.

Её ноготочки пробежались по моему прессу, как будто мать-львица не была уверена - то ли полоснуть меня ими, то ли покрепче обнять, прижать юного львёнка к своим арбузным грудям. Влагалище мамы продёрнула серия сильных спазматических сокращений, которыми бархатистые стенки шлифовали мой ныряющий ствол по всей его длине.

— О, мама! - простонал я, снова впиваясь губами в один из сосков. - Я так близко! Так близко!!

Мои босые ступни, пытаясь найти наилучшую точку опоры, задвигались, скользя по простыням, сминая и собирая в бесформенную кучу одеяла. А ведь всего день назад моя мама кричала на меня, чтобы я надел носки, потому что она не хотела, чтобы мои ноги лежали на диване.

Теперь же мои ноги вторглись на её кровать так же бесцеремонно, как мой член вторгался в мамину пизду.

Я задрал её ноги ещё повыше - так, что её лодыжки действительно оказались в положении "пятками к Иисусу". Она же всё также крепко сжимала мою талию своими ляжками и поддавала тазом снизу, врезаясь в меня, из-за чего я чувствовал себя скачущим ковбоем на дикой и брыкающейся кобылке.

— Нет, Оливер! Нет! - снова вдруг взвизгнула она, бросив взгляд между придавленных сисек, на которые я практически лёг, продолжая активно работать своим тазом. - Боже, вытащи из меня этот член!

Мои мысли перепутались, получая столь противоречивые сигналы. Её губы стонали: "не-е-ет...", но её тело в то же время уже полностью пробудилось ото сна и держало меня, не выпуская, в своих крепких и цепких объятиях.

Мамины острые ноготки, которые могли бы расцарапать мою кожу, если бы она по-настоящему защищалась от моего вторжения, вместо этого любовно поглаживали меня, наслаждаясь моим прессом, рёбрами, мышцами и ощупывая подпрыгивающий зад.

Всё это заставляло меня ввинчивать свой ствол во влагалище мамочки круговыми движениями, входя внутрь под разными углами и доставая до потайных местечек, что было самым лучшим применением для моего юного и неутомимого члена, который стремился доставить несказанное удовольствие женщине, давшей мне жизнь.

В моей голове мимолётно мелькнула странная мысль о том, что если бы мама поцеловала меня в губы, то мне отчего-то было бы противно.

Ещё я подумал о том, чтобы приказать ей встать на четвереньки, чтобы мы могли трахаться по-собачьи... но разве это не будет неправильно и неуважительно - трахать собственную мать раком?

Наконец, меня посетила мысль о том, как горячо было бы выдернуть свой хуй из маминой распаренной мохнатки и забрызгать ей соски и всю пышную грудь спермой...

Все эти образы и фантазии, вспыхивающие в моём мозгу, были такими восхитительно развратными, что я взлетел на пик удовольствия, начав содрогаться и дёргаться, а затем громко застонал и, наконец, взорвался.

Мой оргазм длился так долго, что показался мне бесконечным, а струи спермы с такой силой и обильностью раз за разом выстреливали в лоно мамы, выплеснувшись затем наружу и стекая по её щели вниз, на простыни, что я испугался, что на самом деле не кончаю, а писаю в неё!

После того, как я, хрипя, изверг в маму самый большой заряд спермы в своей жизни, она, наконец, отпустила меня, сбросив свои ноги с моей спины и раскинув их в стороны, так что я смог освободиться и перевалиться на отцовскую сторону кровати.

Теперь, конечно, моя мама уже окончательно проснулась.

Она вяло просунула руку между ног, влажными шлепками похлопала ладонью по своему мокрому кустику, после чего поднесла её обратно, заляпанную собственными соками, извергнутой слизью и моей спермой, и внимательно рассмотрела, поворачивая перед глазами так и этак.

Затем она повернула голову и оглядела моё потное, тяжело дышащее тело, на мой всё ещё пульсирующий, но медленно поникающий член, склоняющийся в сторону.

Я намеренно положил ногу на одну из маминых подушек; мои уставшие руки ныли, пальцы обеих ног были скрючены и сведены судорогой из-за остаточных послеоргазменных спазмов, а колени подрагивали.

Вдруг, к моему изумлению, мама немного развернулась, наклонилась, взялась пальцами за мой член и провела языком по всей его длине, а затем сложила губы колечком и тщательно обсосала и вычистила его.

— О-охх... Оливер, мой прекрасный мальчик, - почти пропела она, любуясь моим розовым и усердно потрудившимся достоинством.

Она нежно обхватила ладошкой и слегка помассировала мои яйца, как будто держала перед собой любимую стеклянную игрушку, которые мы с ней каждый год вешали на ёлку. Вся мошонка и оба яйца были облиты нашими с мамой выделениями и влажно блестели при утреннем свете, падавшем из окна.

— С-спасибо, мам, - выдохнул я. Мы оба всё ещё тяжело дышали. - Как ты это делаешь? Твоя вагина сжимала меня, словно рукой.

— Упражнения Кегеля⁶, - объяснила она.

Я спрыгнул с кровати и натянул свою одежду. Единственное, чего я не смог найти - это своих носков.

— Это... это действительно был ты, Оливер? - спросила мама, как видно, всё ещё сомневаясь, не приснилось ли ей всё это.

— Да, мам, - подтвердил я.

— Мой красивый, чудесный малыш... - проворковала, почти промурлыкала она, втискивая непослушные сиськи назад в лиф и расправляя свою сбившуюся и задранную выше талии ночнушку.

Потом мама потянулась к тумбочке и достала из ящика салфетки, чтобы промокнуть ими мои щедрые сливки, которые при её телодвижениях продолжали небольшими порциями просачиваться из маминого влагалища.

— У тебя почти такой же большой, как и у твоего отца, - вроде бы с одобрением в голосе заметила она, но меня всё же кольнул укол разочарования.

— У папы больше? - ревниво спросил я.

— Да, мой большой мальчик. Но зато у него нет твоей энергии и крепкого подросткового тела. Знаешь, - прыснула она, - это всё равно, что заниматься этим с кроликом-энерджайзером!

Я тоже рассмеялся, продолжая любоваться пышной фигурой своей мамы, с томным бесстыдством раскинувшейся на постели.

Она улыбнулась:

— Но, разумеется, Оливер, не вздумай рассказать своему отцу о том, что случилось. Надеюсь, ты понимаешь.

— Конечно, мам.

— Уфф... - выдохнула она, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу, - я не уверена, есть ли у меня ещё этот грипп. Или лихорадка. Даже не знаю... всё это так похоже на сон. Оливер, ты уверен, что мы и впрямь сделали... это?

Мои губы растянулись в счастливой улыбке.

— Да, мам. И это было просто фантастически!

Как бы желая заверить её в реальности случившегося, я приблизился к её кровати и встал перед ней, снова стянув вниз спортивные штаны.

Перекатившись на бок и оперевшись на локоть, мама полюбовалась моим натруженным, но теперь расслабленно покачивающимся перед её лицом бананом, понюхала его и, разомкнув губы, впустила его в свой рот, начав нежно посасывать головку.

— М-ммм... флафкая конфефка, ням-ням-ням! - зачмокала она губами.

— Мам! Не называй так мой член! Это... блин, это ж зашквар! - запротестовал я.

— Но ты видишь, как он нравится мамочке? - улыбнулась она, выпустив член из губ и сжимая его ладонью. Затем она снова взяла его в рот, чтобы еще раз облизать языком по всей длине. Наконец, прикрыв глаза, она потёрлась носом о мои яйца.

— Я проделала отличную работу. Так приятно было снова обнимать тебя, сынок... крепко-крепко... - пробормотала она.

Затем мама чуть отстранилась, а когда я повернулся, чтобы уйти, она звонко шлёпнула меня по заднице - так, что я чуть не подпрыгнул.

— Когда это ты успел обзавестись такими тугими булочками, Оливер? - хихикнула она.

Я улыбнулся:

— Оставайся в постели, мам, и постарайся заснуть. Я принесу тебе ещё лекарства и сок через пару часов.

— Увидимся позже, сынок! - лениво махнула она рукой.

Когда я выходил, мама снова довольно улыбнулась и потянулась, словно большая сытая кошка, которая только что плотно пообедала.

Да уж, сегодня в меню был представлен очень питательный обед: отменная порция сыновьей сардельки, обильно сдобрённая соусом жемчужно-кремовой подливки.

Сердечный комплимент для любимой мамы - от шеф-повара по имени Оливер...

👨‍💻 От переводчика

Оригинальная история: "American Ambien" © 2020 by movieye

Перевод и литературная адаптация: JFC © 2024

📸 Изображение, использованное для иллюстративного сопровождения текста, сгенерировано при помощи нейросети Fusion Brain AI.

P.S. Новым читателям и подписчикам всегда рад 🙋‍♂️ Если вы хотите получать оперативные извещения о появлении свежих публикаций, просто нажмите на кнопку "Подписаться" под текстом рассказа.

Онлайн-обновления (в виде 🔔 "колокольчика") будут мгновенно отображаться в вашей верхней панели портала BW. Спасибо всем читателям за оценки и обратную связь в виде комментов! 👍

ℹ️ Примечания к рассказу и полезныя сведения

1️⃣ - Кэти Ми́ксон [англ. Katy Mixon, род. 30 марта 1981, Пенсакола, Флорида] - американская актриса и модель.

Миксон известна благодаря своим ролям в телевизионных ситкомах. Она играла главную женскую роль в комедийном сериале HBO "На дне" с 2009-го по 2013-й год. В течение 6 сезонов [2010-2016] актриса исполняла роль недалёкой сестры героини Мелиссы Маккарти в ситкоме CBS "Майк и Молли".

Впоследствии Миксон была приглашена на главную роль в ситком ABC "Американская домохозяйка", сыграв в нём роль матери троих детей с лишним весом.

2️⃣ - Средство "DayQuil" - комбинированный лекарственный препарат, отпускаемый без рецепта и используемый для временного облегчения симптомов простуды и гриппа.

Первоначально был представлен в 1974-м году под названием "DayCare" и в настоящее время рекламируется для дневного использования из-за его активных ингредиентов, которые не вызывают сонливости. В 1992-м году, после проведения ребрендинга, средство стало называться "DayQuil".

Аналог "Dayquil" - препарат "NyQuil", также доступен для облегчения симптомов простуды и гриппа, но уже в ночное время. Оба средства выпускаются компаниями Vicks / Procter & Gamble.

3️⃣ - Ambien, он же золпидем [англ. Zolpidem] - снотворное лекарственное средство из группы имидазопиридинов, используется в составе многих современных снотворных препаратов.

В настоящее время - наиболее распространённое снотворное в США и в Европе, известное за рубежом под множеством различных коммерческих названий: Adormix, Ambien, Edluar, Damixan, Hypnogen, Ivedal, Lioran, Myslee, Nytamel, Sanval, Stilnoct, Stilnox, Sucedal, Zoldem, Zolnod и Zolpihexal.

Есть сообщения о парадоксальном действии этого препарата на больных в состоянии минимального сознания, при котором люди осознаю́т окружающее, но не могут двигаться и говорить.

4️⃣ - "На каблуках к Иисусу!" [в оригинале: "Heels to Jesus! Momma's going heels to Jesus!"] - сленговое женское выражение, используемое дамами на всё ещё загнивающем Западе и выражающее высшую степень восхищения и наслаждения тем, как мужской пенис ублажает/продирает влагалище, что-то вроде: "Господи, как же ох..енно приятно!"

5️⃣ - Аттракцион "Силач" [англ. "Hi-Striker Strongman"], также известный как игра "Проверь свою силу" / "Test Your Strength", является одним из основных развлечений на карнавалах и в парках аттракционов, где участник использует большой молоток, чтобы ударить по кнопке или шайбе на базе.

Кнопка прикреплена к рычагу, который заставляет груз подниматься вверх по размеченному столбу. Если по кнопке ударить достаточно сильно и груз достигнет верхней точки, то зазвонит подвешенный там колокол/звонок.

В игре на боковой стороне башни-столба обычно указаны различные "оценки", они же достижения, обозначающие уровень силы, показанной игроком - такие, например, как "слабак", "силач", "Геркулес" и т.д.

6️⃣ - Упражнения Ке́геля - комплекс специальных физических упражнений для женщин, способствующий укреплению мышц тазового дна и улучшению качества сексуальной жизни.

Ритмичные сокращения мышц таза [в т.ч. влагалища и анального прохода] значительно усиливают приятные ощущения во время полового контакта как у женщин, так и у мужчин.

Комплекс назван в честь американского врача-гинеколога Арнольда Кегеля [нем. Arnold Henry Kegel, 1894-1972], который придумал и ввёл в практику такую гимнастику.