Думаете, это история шлюхи? / You Think That's a Slut Story? © Hooked1957

Категория: Измена, Перевод

*************************

«Вы думаете, это история шлюхи?» - спросила Хелена Бонэм, когда группа руководителей «Perriman Financial» сидела в баре международного аэропорта Логан в Бостоне, пережидая задержку со снегом. - «А как насчет этого: Я знаю одну женщину, которая была такой подлой шлюхой, что раз в год летала в Норвегию на ежегодные встречи компании и проводила большую часть недели на спине с сыном генерального директора между ног. Она делала это около 20 лет, и ее старик ничего не заподозрил».

«В офисе она вела себя чопорно и корректно, и 51 неделю в году можно было подумать, что она самая милая, консервативная и спокойная женщина, которую вы когда-либо встречали. Но раз в год она уезжала в Норвегию на корпоративные встречи и превращалась в шлюху. Она не думала, что остальные из нас знают, что происходит, но, ну же, женщина, когда ты каждый вечер выходишь из отеля с одним и тем же парнем и не возвращаешься в свой гостиничный номер, пока не придет время принять душ и переодеться для встреч на следующий день... Ну, никто не глуп... кроме, может быть, ее мужа. Но, думаю, его нельзя винить. С чего бы ему думать, что его, практически, «Гуди, две туфельки», жена будет бегать за его спиной одну неделю в году?».

«Я проработала с этой женщиной около 15 лет. Я ушла оттуда около двух лет назад. Интересно, она все еще трахается с ним... Как ее звали... Трейси... Трейси Шонделл. Да, вот именно. Держу пари, этот бедный ублюдок сойдет в могилу, так и не узнав, что его жена наставляет ему рога».

«Эй, погоди-ка, у нас в группе есть парень по фамилии Шонделл», - шепнул мне Клод Уизенхант. «Ты же не думаешь, что она говорит о жене Шонди, правда, Херб? Ты же с ней знаком. Она, конечно, похожа на ледяную королеву, но на самом деле она горячая штучка».

***

— Вот такая история, Брайан, насколько я ее помню, — сказал мне по телефону Херб Мэнголд. — Они продолжали говорить о том, что после этого у них был еще кто-то, но я знал, что должен позвонить тебе, как только услышал это. Надеюсь, это не твоя Трейси, Брайан. Господи, я правда надеюсь, но если бы это была моя жена, я бы хотел, чтобы мне сказали.

— Спасибо, Херб. Правда, я не шучу. Я тоже надеюсь, что это не она, — сказал я своему коллеге. — Эй, не мог бы ты оказать мне одну услугу и больше никому об этом не говорить. Если Клод снова заговорит об этом, просто замять эту историю как можно тише, а я сам расскажу Клоду, если придется... но только если придется.

Я проработал с Хербом в «Перриман» 15 лет и доверил бы ему жизнь своих детей, так что я знал, что ему можно доверять, что он будет держать это в тайне. Я также верил в то, что он правильно изложил историю, а это значит, что у меня была проблема, перевернувшая мир.

Моя жена, Трейси, занимает руководящую должность в компании «Johannsen Ltd.», занимающейся оказанием финансовых услуг в Норвегии. И да, вот уже 23 года она летает в Норвегию в составе команды менеджеров на недельные корпоративные встречи. И да, она консервативна, чопорна и корректна, к тому же она еще и горячая милфа. Но моя Трейси никогда не изменила бы мне, никогда не смогла бы изменить мне. Правда ли это?

Слова Хелены Бонем не давали мне покоя.

«Держу пари, этот бедный ублюдок сойдет в могилу, так и не узнав, что его жена наставляет ему рога».

Сидеть и желать о том, чтобы это было не так, было нельзя. Этот «бедный ублюдок» должен был узнать правду.

Мы с Трейси женаты уже 25 лет. Мы познакомились в колледже и встречались три года, прежде чем пожениться. Мы оба работаем в сфере финансовых услуг, оба занимаем руководящие должности и вполне преуспели в финансовом плане. У нас трое прекрасных детей, один из которых окончил колледж, другой учится на предпоследнем курсе колледжа, а малышка учится на первом курсе колледжа. В этом году мы стали «пустым гнездом», и хотя поначалу к этому нужно было привыкнуть, то, что мы снова остались вдвоем, возродило и без того крепкий брак... по крайней мере, так я думал еще несколько минут назад.

Я сидел за своим рабочим столом и размышлял над сложившейся ситуацией. По правде говоря, я не знал, с чего начать.

Трейси начала работать в «Johannsen» сразу после окончания колледжа, примерно, за год до того, как мы поженились. Ей потребовалось три года, чтобы заработать на поездку в Норвегию на корпоративные встречи, и с тех пор она ездит туда каждый год. Обычно о них особо нечего сказать ни до, ни после; они просто кажутся неизбежным злом. Оглядываясь назад, я понимаю, что она действительно была немного обеспокоена поездкой, когда была беременна нашим первым ребенком, но я предположил, что это потому, что она была на пятом месяце и начинала чувствовать себя некомфортно. Теперь, конечно, мне интересно, была ли она встревожена из-за того, что была беременна, когда встречалась со своим любовником.

Я зашел в избранное в Firefox и кликнул на веб-сайт «Йоханнсен». Это был красивый, быстро загружающийся сайт, достойный одной из ведущих финансовых фирм мира. Поскольку это была компания Трейси, я, время от времени, просматривал ее, но до сегодняшнего дня единственным корпоративным сотрудником, о котором я знал, был генеральный директор Гуннар Марквист. Марквист привел в компанию троих членов своей семьи - двух сыновей и дочь, и я нашел их фотографии и биографии на веб-сайте вместе с несколькими другими высокопоставленными сотрудниками. Я прочитал биографии детей в хронологическом порядке, поэтому до Хенрика Марквиста добрался только в последнюю очередь. Однако, когда я открыл биографию и увидел фотографию размером с почтовую марку, я чуть не отказался от обеда: я смотрел на лица двух своих младших детей, Джейсона и Мэрилин. Святое дерьмо!

Трейси сама норвежка по происхождению, у нее длинные светлые волосы и сверкающие голубые глаза, поэтому я никогда не задумывался о том, что двое последних детей были блондинами и голубоглазыми, точно так же, как я никогда не задумывался о том, что у Эми каштановые волосы и глаза, как у меня. Но, посмотрев на фотографию Хенрика Марквиста, я понял, что эти дети никак не могли быть моими. Я тоже быстро подсчитал. Корпоративные встречи обычно проходят в августе, а дни рождения у обоих в мае. Гребаное дерьмо!

Мне отчаянно нужно было с кем-то поговорить, но кому я мог бы по-настоящему доверить столь деликатный секрет и у кого хватило бы силы характера дать мне хороший совет. После Трейси, моим советником в подобных ситуациях был мой тесть Альф Шлагель. Он был моим ближайшим доверенным советником с тех пор, как умер мой отец, когда мне было под 20. Он был просто солидным парнем, никогда не втягивал себя ни в какие ситуации, и благодаря этому он стал моим советчиком по жизни в те редкие моменты, когда мне нужно было поговорить с кем-то, кроме моей жены.

Но я не мог пойти к Альфреду. Как можно ударить парня словами: "Извините, сэр, но я думаю, что ваша дочь - шлюха-изменщица и трахалась с кем-то за моей спиной более 20 лет".

Когда я проанализировал ситуацию, мне быстро стало очевидно, что у меня не так много близких друзей. Моим следующим ближайшим советчиком стал мой любимый бармен, ночной менеджер в небольшом баре недалеко от моего дома, который назывался просто "Мое место". Это был старомодный паб, в который я иногда заглядывал, чтобы пропустить стаканчик-другой, а в другие вечера брал Трейси с собой на быстрый ужин. За прошедшие годы я в некотором роде подружился с Джэньюари "Никогда не называй меня Джен" Спарнакл, дерзкой, но уравновешенной дочерью владельца заведения. Она была на несколько лет моложе меня, но проработала в пабе всю свою трудовую жизнь и благодаря этому научилась по-настоящему разбираться в людях. На протяжении многих лет она делилась со мной своими мыслями и советами по целому ряду вопросов, но никогда - по таким масштабным. Я надеялся, что она справится с этой задачей, хотя на самом деле и не был уверен в этом.

Я отпросился на пару часов с работы и отправился к себе домой. Я добрался туда, примерно, за час до прихода Джэньюари. Я сидел за барной стойкой, просто болтая о пустяках с ее отцом, "Слэтсом" О'Кореном, и угощался парой коктейлей "Джей Ди" со льдом. Поскольку я редко приходил в бар так рано, я давно не разговаривал со Слэтсом, потому что он обычно уходил домой как можно скорее после окончания своей смены. - "Вот так можно оставаться женатым на одной и той же женщине в течение 50 лет", - часто хвастался он.

— Как поживает твоя хорошенькая жена, Брайан? — Поинтересовался Слэтс.

Погруженный в свои мысли, я, наверное, не расслышал вопроса, поэтому Слэтс повторил его, стоя всего в нескольких футах от меня, на этот раз громче. В тот раз я услышал его, как, думаю, и большая часть бара. Я запнулся, честно говоря, не зная, как ответить на этот простой вопрос.

— С ней все в порядке, папа. Блин! — Джэньюари ответила за меня, подойдя сзади слева, только что войдя через служебный вход.

— Привет, детка, как дела? — Спросил я, заключая ее в дружеские медвежьи объятия.

Она крепко обняла меня в ответ и, делая это, прошептала мне на ухо:

— Отлично, но я чувствую, что в Брайенленде не все в порядке, не так ли?

Я вырвался из объятий с потрясенным выражением на лице. "Откуда она могла знать", - подумал я про себя. Увидев выражение моего лица, Джэньюари присела на табурет рядом со мной и тихо спросила:

— Это Трейси, не так ли? Что происходит, Шонди?

— Я еще ничего не доказал, и на это уйдет некоторое время, но я получил информацию из очень надежного источника, что она трахалась за моей спиной более 20 лет.

— Что?! Как, черт возьми, ты мог не заметить, что нечто подобное происходило все эти годы, — сказала она в шоке.

— Потому что она делает это только одну неделю в году, когда ездит в Норвегию на корпоративные встречи своей компании. Судя по всему, она трахалась с сыном босса последние 25 лет, одну неделю в году!

— Оооо! — произнесла она в ответ.

— Именно, — ответил я.

— Ну, ты не можешь просто ничего не делать, если только ты не один из тех извращенцев, которым нравится, когда его жена трахается за его спиной, — сказала она совершенно искренне, ожидая реакции.

Я бросил на нее сердитый взгляд, который должен был сказать ей все, что ей нужно было знать, и она продолжила:

— Все киски мира попросили бы тебя спросить себя, будет ли тебе лучше с ней или без нее, но в реальном мире все не так, Брай, — начала она. — Если ты такой человек, каким я тебя считаю, ты ни за что не сможешь жить со шлюхой-изменщицей, которая нарушает свои клятвы, даже если ты, возможно, не знал об этом очень долгое время, и это случается только одну неделю в году, когда ее нет в стране. Я не думаю, что ты сможешь жить с собой, давая ей такой пропуск. И в этом вся загвоздка. Возможно, ты любил ее больше жизни... возможно, ты и сейчас любишь... но что за жизнь у тебя будет, если ты отбросишь свое самоуважение. Ошибка остается ошибкой...

— Тогда есть еще вопрос о том, что двое младших детей тоже принадлежат ему, — перебил я.

Джэньюари выглядела так, будто из нее вышибли дух. Она выглядела так же, как и я, когда Херб рассказал мне о том, что услышал. Я заполнил паузу, пока она сидела в шоке.

— Это еще не подтверждено, — сказал я. — Я думал, что подарю всем троим детям наборы ДНК Ancestry на Рождество и узнаю об этом, примерно, через два месяца.

— Нет. Нет. Это неправильный путь, — заметила она. — Если ты так поступишь, все увидят, что кот вырвался из мешка, и тогда ты, скорее всего, лишишься всех шансов на месть.

Слово на букву "М". Вот почему я поехал к Джэньюари. Как и я, она не стала бы мириться с этим. Мне не нужен был консультант по семейным отношениям. Мне нужен был кто-то, кто рассмотрит мою сторону уравнения.

— Тебе нужно держать это в тайне до тех пор, пока ты не будешь готов предпринять какие-то шаги. Но если то, что ты мне говоришь, правда, ты все равно можешь потерять этих детей, и я знаю, что это вырвет твое сердце из груди. Так что, что бы ты ни делал, а я не уверена, что ты действительно многое можешь сделать, это должно быть как-то связано с твоим желанием оставаться отцом и для этих двоих детей.

Затем она довольно быстро переключила передачу.

— Как насчет того, чтобы на рождественских каникулах пригласить всех сюда перекусить на скорую руку? Я лично подам всем напитки и лично позабочусь о том, чтобы убрать использованные стаканы со стола в герметичный контейнер. Тогда мы... ты... можешь отвезти контейнеры в известное мне место для анализа ДНК. Мы возьмем анализы ДНК у всех вас пятерых, что в конечном итоге будет лучше и точнее.

— А я, по крайней мере, получу от твоей жалкой задницы стоимость обеда.

Она широко улыбнулась, втыкая иголку, но нужно было как-то разрядить обстановку. К тому же она дала мне дельный совет. Это будет марафон, а не спринт.

— Что ты собираешься делать с сексом? — спросила она затем, снова быстро переключая передачу.

Спрашивала ли она меня о том, о чем я подумал? Нет, потому что она тут же расплылась в дьявольской улыбке и ответила:

— А-а-а. Даже не думай, что ты правильно расслышал, болван. Я не спрашиваю тебя, хочешь ли ты заняться сексом, придурок, я спрашиваю, что ты собираешься делать с Трейси, которая захочет заняться сексом так, как ты всегда это делаешь. Ты не можешь просто остановиться, потому что тогда она поймет, что что-то не так.

— Черт, ты хорошо разбираешься в этих вещах. Надеюсь, ради Роя, он никогда не попадет под твою дурную руку, — парировал я, имея в виду ее мужа, с которым она прожила около 25 лет. — Я вообще об этом не думал. Хорошая мысль. Думаю, для приличия мне просто придется продолжать трахать ее до изнеможения три раза в неделю. Но, возможно, чтобы преподать ей тонкий урок, я больше не буду использовать свой язык.

— Позволь мне повторить, идиот, — решительно заявила она. — Ты должен делать с ней все, что обычно делаешь, пока не будешь готов действовать. Она неглупая женщина. На самом деле, она довольно ловко вводила тебя в заблуждение на протяжении 20 с лишним лет.

— Другими словами, ты говоришь мне, что на данный момент мне нужно "Оставить оружие и взять канноли".

— Точно. Кстати, неплохая отсылка к "Крестному отцу". Веди себя спокойно. Не торопись.

Конечно, это было легче сказать, чем сделать. Ты не можешь просто так разлюбить кого-то в одночасье, независимо от того, насколько сильно он причинил тебе боль, но это предательство жгло, как перекись водорода на открытой ране.

++++++++++

Наверное, на Рождество я был немного тише, чем обычно, и родители Трейси это заметили. К счастью для меня, они не стали обращаться за ответами к Трейси. Благодаря нашим прекрасным отношениям они сразу обратились ко мне и спросили, не беспокоит ли меня что-то или не заболел ли я. Я чувствовал себя ужасно, когда приходилось им врать. Я буду скучать по Альфу и Барб, когда мы с Трейси разведемся. Интересно, смогу ли я получить над ними опеку?

Мне было грустно осознавать, что это будет наше последнее Рождество, проведенное в кругу семьи. Я смотрел, как дети вместе делают что-то глупое, и возвращался к тому времени, когда они были маленькими, когда я еще не знал, что двое из них появились из чрева Трейси, но от чьей-то спермы, и я все еще думал, что я самый счастливый человек на свете, у которого есть умная и красивая женщина в качестве жены.

Я подумал, не побежит ли она к Марквисту после окончательного развода. Я знал, что он женат, но мне было интересно, променяет ли он свою жену на мою бывшую или она станет его постоянной любовницей. Что будут делать мои дети, когда узнают об этом? Буду ли я по-прежнему ПАПОЙ? Или просто папой? Так много вопросов и так мало ответов.

Через три недели после Рождества я получил ответы ДНК, которые подтвердили то, что я уже знал. Эми была ребенком Трейси и меня, а Джейсон и Мэрилин - детьми Трейси и какого-то пока еще безымянного членоголового, которого я предполагаю считать Хенриком Марквистом.

В следующий четверг после получения результатов ДНК у Трейси был девичник, и я воспользовался этой возможностью, чтобы в тот вечер встретиться с Джэньюари в «Моем месте». Я отдал ей результаты для ознакомления, а она дала мне список нескольких адвокатов по разводам, который она изучила для меня.

— В этом разводе суды тебя не обманут, — сказала мне Дженнифер. — Ваши дети уже почти ушли из дома, ваш дом теперь является общей собственностью и будет частью соглашения 50/50. Так что единственное, что тебя должно волновать - это то, что ты хочешь сделать в плане мести. И что бы ты ни делал, ты не должен перегибать палку, чтобы не оттолкнуть детей.

Учитывая все это, мне показалось, что лучший способ отомстить - финансовый. Сначала я должен был подать на развод. Затем я собирался подать в суд на компанию «Йоханнсен» за несоблюдение договора о морали, что привело к моему разводу. Затем я должен был подать в суд на Марквиста за алименты. Последний пункт зависел от того, когда двое моих младших детей узнают, что он их отец. Рано или поздно они это сделают, и я хотел, чтобы он по возможности заплатил по полной. Не то чтобы я собирался оставить эти деньги себе - на самом деле я собирался разделить выплату на три равные части и создать трастовый фонд для всех моих детей.

Я связался с одним из адвокатов, которых мне подобрала Джэньюари, и приступил к делу.

Через несколько месяцев я чуть не сорвал все планы. 23 марта наступила наша 26-я годовщина, и я пригласил всю семью и родственников Трейси в один из лучших ресторанов города, «Паскуалоне», на роскошный ужин. Пока мы готовились к выходу, я наблюдал за тем, как Трейси украшает себя драгоценностями, и заметил маленький велюровый мешочек, запрятанный в угол нижнего яруса ее шкатулки. За эти годы я купил Трейси много красивых украшений, но не припоминаю, чтобы они были в велюровом мешочке. Я по рассеянности потянулся к мешочку, открыл шнурок и вытащил то, что оказалось двумя очень дорогими золотыми браслетами с множеством бирюзовых брелоков на них. Будучи финансовым человеком, я смог рассмотреть их достаточно долго, чтобы понять, что на одном браслете дюжина брелоков, а на другом - 11.

— Вау. Когда ты их купила? — спросил я, не успев толком подумать об этом.

Трейси оглянулась, покраснела и очень быстро забрала их у меня из рук.

— Эт... эти старые безделушки? — заикаясь, спросила она. — А, это просто безделушки, которые я приобрела в Норвегии около ста лет назад.

Она не смотрела мне в глаза, когда говорила это, и быстро положила их обратно в сумку и в шкатулку. И тут меня осенило: это, скорее всего, подарки от Марквиста, к которым каждый год добавлялся брелок в честь недели их совместной жизни. Возможно, она привозит их с собой в Норвегию и надевает в честь него.

Это заставило Трейси быть в напряжении до конца вечера. Я знаю, что Альф и Мардж заметили это, и думаю, что все трое детей почувствовали, что что-то не так.

++++++++++

Поездка Трейси в Норвегию была назначена на 14-21 августа. Она, как обычно, стоически переносила все это, и, зная то, что я знаю сейчас, я должен был восхититься актерскими способностями этой женщины. За несколько недель, предшествовавших поездке, она ничуть не изменилась. Если бы я не знал, что дети не мои, я бы подумал, что вся эта история была выдумана. Она даже поцеловала меня в губы на прощание, прежде чем в воскресенье утром отправиться на служебном лимузине в аэропорт.

Мой рейс в Осло, Норвегия, был позднее в тот же день. Я забронировал целую неделю отпуска, не сказав об этом ни Трейси, ни детям, ни родственникам. Есть вещи, которые нужно увидеть своими глазами, сказал я себе в январе, когда строил планы.

Я прилетел поздно вечером в воскресенье, взял напрокат машину и отправился в свой отель, который находился всего в нескольких кварталах от гостиницы, где «Йоханнсен» проводил корпоративные встречи и где останавливались приезжие сотрудники «Йоханнсена».

В понедельник днем я немного осмотрел достопримечательности. Осло - безусловно, красивый город. Судя по программе, которую мне показала Трейси, встречи будут заканчиваться в 4 часа пополудни, ужин с местными сотрудниками «Йоханнсена» был запланирован на 6 часов, хотя любой из американцев, кто хотел, мог отказаться от этого и самостоятельно осмотреть достопримечательности и поесть. Встречи заканчивались в пятницу в полдень, и у американцев оставалось полтора дня на осмотр города.

Я начал слоняться возле отеля около четырех, зная, что Трейси понадобится время, чтобы переодеться в нерабочую одежду. Я надел солнцезащитные очки и нацепил фальшивую бороду, но, кроме этого, я решил, что Трейси ни за что не узнает меня, потому что я был последним человеком, которого она искала бы в Норвегии.

Она вышла из отеля в стильном, но более коротком, чем обычно, маленьком черном платье, которое я никогда не видел на ней раньше. Верх платья был открыт до середины ее груди 36D (объем 91, 5 см с чашечкой D), и ее тело выглядело великолепно. На ногах у нее были черные туфли на трехдюймовых шпильках CFM («трахни меня») и, как я заметил, по браслету на каждом запястье с различными брелоками, которые я видел несколько месяцев назад в ее шкатулке с драгоценностями, которые она называла старыми безделушками. Вот только я не был дураком. Эти старые безделушки, вероятно, стоили около пяти тысяч долларов каждая.

Она села в служебный лимузин. Я не видел, был ли членоголовый уже в машине, но когда они подъехали к ресторану, он вышел из лимузина первым, а затем помог ей выйти. Она прильнула к нему и страстно поцеловала в губы, прежде чем они направились внутрь. Я сел и съел пару йогуртов, ожидая, когда они снова появятся, что произошло, примерно, через два часа. Они сели в машину и поехали в другой отель, вероятно, тот, в котором остановился членоголовый. Я понятия не имею, была ли его жена дома или нет, но, по крайней мере, он не рисковал приводить ее к себе домой.

Я провел невероятно скучную ночь в арендованной машине, просматривая несколько фильмов на своем iPad. В 5:56 утра Трейси вышла из отеля, явно выглядя не так свежо, как вчера вечером, и села в лимузин. Членоголовый с ней не поехал. Они поехали обратно к первому отелю, и она зашла внутрь, когда они туда приехали. Это дало ей время принять душ и переодеться, прежде чем в девять утра снова начнутся встречи.

Я вернулся в свой отель и несколько часов спал крепким сном. Увидев ее с ним, я разбил себе сердце и разозлился. Подумать только, она поступала так со мной 24 года!

Я следил за ней до его отеля во вторник, среду и четверг вечером, смотрел фильмы в своей машине, пока она не выходила и не возвращалась в свой отель. К пятнице, когда корпоративные встречи заканчивались в полдень, я уже был смертельно уставшим и совершенно взбешенным. К 13:30 Трейси уже была одета в более повседневный наряд и садилась в лимузин компании. В отличие от других дней, когда вокруг Трейси было всего несколько ее коллег, когда она садилась в лимузин, в этот раз у входа в отель стояло большое количество людей. Несколько человек повернули головы, но никто не выглядел слишком возмущенным тем, что Трейси сама села в лимузин компании с чемоданом. Либо они решили, что это бизнес, либо она делала это так давно, что никто уже не обращал на это внимания.

В пятницу и субботу я ездил за ними по нескольким местам. Просто сидел в машине, пил кофе и ел йогурт. Я попробовал несколько местных заведений быстрого питания, но йогурт оказался вкуснее. Моя одежда была несвежей и измятой, я был уставшим и ворчливым. Я чувствовал себя как старый телевизионный детектив Коломбо. Это был отличный способ заставить мою любовь к Трейси медленно угасать.

В субботу вечером они сели в лимузин и поехали в элитный ресторан, расположенный в отдалении. Поскольку Трейси уезжала на следующий день, я решил, что это будет их праздничный ужин в последний вечер этого года. Было уже почти пора лететь обратно на работу.

Я подумал, что у такого человека, как Марквист, заказан столик и их усадят сразу же, как только они появятся, поэтому я подождал минут тридцать, прежде чем выйти из машины и направиться в ресторан, полагая, что как раз в это время они будут есть основное блюдо. Ночью я поселился в соседнем отеле, принял душ и побрился, поэтому, пока ждал истечения 30 минут, переоделся в костюм и галстук, которые на этот случай взял с собой.

Я остановился у столика для заказа столиков, показал им фотографию жены и сказал, что меня нужно проводить к ее столику. Метрдотель посмотрел на меня в костюме, с большим манильским конвертом в руке и проводил меня к столику Марквиста. Когда мы остановились перед столиком, оба его обитателя подняли глаза. Трейси потребовалось около пяти секунд, чтобы понять, что она смотрит на меня, своего мужа, а затем она разрыдалась. Марквист сидел с недоуменным и обеспокоенным выражением лица.

— Просто для протокола, вот, Трейси, — сказал я, положив конверт рядом с ее тарелкой.

Я быстро достал свой мобильный телефон и сделал несколько снимков ее, Марквиста и конверта. Одним нажатием кнопки эти фотографии были отправлены моему адвокату, трем моим детям, родителям Трейси и Джэньюари.

— Кстати, милые безделушки. Полагаю, у тебя теперь 24 брелока.

Повернувшись на пятках, я ушел. Позади меня слышалась суматоха и много норвежского языка. Мне было наплевать. Телефон я тоже отключил.

Я вернулся в свой прежний отель и выспался лучше, чем когда-либо за последние недели. Мой рейс из Осло домой был в 7 утра по их времени, поэтому я выписался из отеля около 4, сдал арендованную машину и к 5 был в аэропорту. Примерно, через 12 часов я был в своем «La-Z-Boy» в Далласе. Рейс Трейси был назначен только через три часа, и, если я правильно понял, она не вернется домой поздно - скорее всего, отправится к родителям за утешением.

Положив ноги, я снова включил телефон. Очевидно, я вызвал бурю негодования. Ну, если быть точным, Трейси вызвала бурю дерьма. Я был всего лишь посыльным. Когда все загрузилось, было 23 голосовых сообщения и 16 текстов. Девять сообщений и шесть текстов были от Трейси. Я не прослушал ни одного сообщения и не ответил ни на одно.

Я не спеша, не торопясь, выпил свой «Джек Дэниелс Теннесси Хани» со льдом. Закончив, я позвонил Альфу. Из всех, кому я посылал фотографии, я хуже всего чувствовал себя, отправляя их ему. Я был в долгу перед ним, но я был уверен, что если я не отправлю ему фото, он мне не поверит.

— Папа, мне очень жаль, — это были первые слова из моего рта, как только он взял трубку. — Я знаю, что это был жестокий способ узнать, но на самом деле у меня не было хорошего способа рассказать тебе.

Он молчал около 10 секунд, и я подумал, что он собирается повесить трубку, когда услышал всхлипывание на другом конце линии. Он плакал.

— Я понимаю, Брайан, — сказал он. — И это я должен перед тобой извиниться. Я думал, что воспитал свою дочь лучше, чем это.

— Знаю, это, наверное, звучит глупо, но я надеюсь, что мы сможем остаться семьей после того, как все это уладится с тобой и моей дочерью. Ты был такой большой частью нашей жизни...

Я услышал плач. Он осторожно положил трубку.

Затем я провел конференц-связь со своими тремя детьми. Я всегда считал своих детей умными, но все же не был готов к первому залпу, который произнесла младшая, Мэрилин.

— Мы не твои дети - Джейсон и я? — спросила она сквозь рыдания.

— Детка, вы все еще мои дети, вплоть до того момента, когда один из вас, трех чокнутых, решит, что это не так. Кто сидел с вами, когда вы болели, кто учил вас делению, кто тренировал ваши бейсбольные и футбольные команды? Быть отцом - это гораздо больше, чем быть донором спермы.

Мы все много плакали во время этого телефонного разговора, но когда мы повесили трубку, думаю, дети поняли, что я никуда не ухожу и наши отношения не должны ни на йоту измениться. Я рассказал им о своем плане заставить Марквиста раскошелиться и о том, как я собираюсь разделить эту сумму на три части. Интересно, что о нас с Трейси мы говорили лишь вскользь, и единственное, что я вынес из этого разговора - дети знали об измене не больше, чем я. По крайней мере, это было хоть что-то.

В тот вечер Трейси так и не вернулась домой. Мое предположение, что она отправилась к родителям, подтвердилось, когда Альф позвонил около десяти вечера и спросил, сможем ли мы встретиться в понедельник. Я уже сказал боссу, что у меня есть кое-какие личные дела, и не думал, что Трейси поедет в «Йоханнсен», поэтому мы назначили встречу на 14:00, здесь, в нашем с Трейси доме - по крайней мере, пока.

Трейси и ее родители приехали на разных машинах, что, по крайней мере, подсказало мне, что Трейси решила остаться сегодня в доме. Они приехали около двух часов. Я предложил Альфу и Барб выпить - Альф присоединился ко мне и взял «Мед Теннеси», а Барб - «Диетическую 7-Up». Трэйси была предоставлена сама себе. Я не стал предлагать ей, так же как не стал предлагать поцелуй или объятие. Мы все сидели в гостиной, Альф и я - в креслах напротив дивана, на котором припарковались Трейси и Барб. Наступила неловкая минута молчания, когда все мы сделали по глотку из своих бокалов и посмотрели на свои напитки, после чего Трейси неуверенно начала.

— Неужели тебе пришлось проделать весь путь до Осло, чтобы передать мне бумаги? Если ты уже знал, почему бы не избавить нас обоих от лишних хлопот и не попросить обслужить меня здесь? — спросила она.

Не знаю почему, но я ожидал чего-то более похожего на извинения. Этот гамбит меня не впечатлил.

— Потому что я должен был сам убедиться в том, что все, что я узнал - правда. Что на протяжении 24 лет женщина, которую я считал своей половинкой, одну неделю в году давала себе пропуск и трахалась с кем-то другим.

— Нет необходимости в таких выражениях, дорогой, — вмешалась Барб.

— Да, мама, есть. И когда ты решила войти в состав делегации, чтобы приехать сюда, ты поставила себя под удар в том, что касается твоей тонкой чувствительности. Я люблю вас с папой, как своих собственных родителей, но даже если бы они стояли сейчас в этой комнате, я бы не стал деликатничать. Время для деликатности прошло с того самого первого раза, когда твоя дочь изменила мне, а потом вернулась домой как ни в чем не бывало.

— Разве за все годы нашего брака я хоть раз дал тебе повод предать мое доверие? — спросил я, повернувшись к Трейси.

Я увидел, как Альф нахмурился и поднял указательный палец в сторону Барб, когда я повернулся к Трейси. Полагаю, она больше не будет мне мешать.

Я уставился на свою жену, которая беспокойно ерзала на диване.

— Нет, Брайан, ты никогда не давал мне повода предавать тебя так, как я это сделала. Мне невероятно жаль.

— Тогда почему ты так долго продолжала это делать? Если тебе нужен был Марквист, почему ты просто не сказала мне об этом? Но делать из меня дурака и рогоносца на протяжении 24 лет...

— Потому что я не хочу Хенрика. Я хочу тебя, Брайан. Ты тот, с кем я хочу провести остаток жизни, отец моих детей...

— Остановись, сука! — крикнул я. — Двое из них не мои дети, по крайней мере, биологические. Как ты смеешь! Ты делаешь из меня рогоносца и утираешь мне лицо тем, что у тебя двое детей от этого гребаного урода. У тебя извращенный способ показать мне свою любовь.

Трейси, очевидно, не разговаривала с детьми в течение последнего дня и была совершенно потрясена тем, что я знаю о том, что Джейсон и Мэрилин принадлежат Хенрику. И, видимо, она не сочла нужным упомянуть об этом своим родителям, потому что оба они побелели, как новые простыни. Мне показалось, что я услышал, как Барб начала плакать, но я не сводил глаз с Трейси.

— Значит, ты не только предала меня, но и проявила высшее неуважение - заставила меня воспитывать двух чужих детей.

— К твоему сведению, дети уже знают, и я им не говорил. Они догадались об этом по фотографии, как и я. Я просто подтвердил их подозрения.

Трейси опустила голову, чтобы я не видел ее оленя в свете фар, который, как я знал, был на ее лице.

— О, дерьмо. О, дерьмо, — пробормотала она.

Пока она бормотала про себя, я решил, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы налить себе еще. Я показал свой бокал Альфу и посмотрел на него. Он поднял свой и утвердительно кивнул. Он выглядел как человек, получивший удар в живот.

Когда я вернулся с напитками, Трейси была уже более уравновешенной и сразу же приступила к делу.

— Послушай, милый, мы можем это пережить. Хенрик был просто особенным развлечением, всего лишь раз в год, на другом конце света. Я никогда не отнимала у тебя ни унции любви для него, и если бы ты ничего не узнал, ты бы сошел в могилу, веря, что я твоя половинка, которой я и являюсь. Разве мы не можем просто вернуться к этому?

— Каким же тупым ты меня считаешь? — пробурчал я. — Нет, просто есть вещи, которые нельзя отменить, нельзя не заметить. Твой невероятно неудачный выбор обрек нас на гибель. Альф, ты бы принял Барб обратно, если бы она сделала с тобой то, что Трейси сделала со мной?

— Честно говоря, Брай, нет, не принял бы.

— Значит, нет, Трейси, этого не случится, — сказал я. — Уверен, когда-нибудь в будущем я смогу забыть о любви к тебе, но я не уверен, что когда-нибудь смогу забыть о ненависти к тебе.

— А сейчас, если вы все меня извините, мне нужно добраться до бутылки в баре, где меня уважают. Если ты умная, Трейси, то соберешь достаточно вещей, чтобы пожить у своих предков какое-то время, потому что ты точно не останешься в этом доме, пока я здесь.

— Альф, Барб, простите за резкость. Вы знаете, что я вас люблю.

Конец разговора. Мне не нужно было больше слышать ложь. Я схватил ключи от машины и мобильный телефон и направился в «Мое место».

Трейси пыталась сопротивляться разводу, поэтому я разыграл одну из своих козырных карт и подал иск против «Йоханнсена» за несоблюдение пункта о морали, в результате чего мой брак развалился. Через три дня заплаканная Трейси сказала мне, что подпишет бумаги о разводе. По всей видимости, ее уволили по статье, что, в свою очередь, практически, уничтожило все ее шансы получить другую высококлассную работу в подобной фирме, как «Йоханнсен».

— Я поняла намек, Брайан. Не нужно разрушать мою жизнь еще больше, — сказала она.

А потом эта сучка Карма взяла на себя эту обязанность.

Так как они уволили Трейси, «Йоханнсену» пришлось уволить и Хенрика, что стало большой новостью в индустрии. Не каждый день сына главы ведущей финансовой компании увольняют из фирмы своего отца, особенно за роман с помощницей.

Это не понравилось и миссис Хенрик Марквист, которая, видимо, не любила, когда ее положение в жизни нарушал скандал. Но, судя по всему, она и понятия не имела о детях, потому что, как мне сказали, после того, как был подан иск, она пришла в ярость, разбив несколько дорогих вещей в шикарном доме супругов в Осло, а затем подала на развод.

Так что после увольнения, судебного иска и предстоящего развода Марквист стал постоянным героем бульварных новостей в Европе, и, очевидно, слухи об этом дошли до некоей сотрудницы компании «Йоханнсен» в лондонском офисе. Оказалось, что Марквист занимался ею во время корпоративных встреч с лондонской командой в течение одной недели каждый год, и хотя она знала, что он женатый человек, ей, очевидно, не понравилось, что у Марквиста было больше одной любовницы.

Ее муж тоже подал на возмещение алиментов, хотя, наверное, они с ним договорились, потому что он не подавал на развод с ней, по крайней мере, так удалось выяснить моему источнику новостей, одному из наших бизнес-аналитиков в «Перримане». Затем еще две женщины, одна из Германии, другая из Польши, также выступили с претензиями к Марквисту. Пресса устроила ему форменный скандал, а его жена, как мне сказали, просто взорвалась. В итоге Трейси оказалась лишь одной из четырех женщин, с которыми он крутил роман, и у него появилось еще девять детей в дополнение к двум, которых он завел с женой.

Английская сучка пыталась подать на «Йоханнсен» в суд за сексуальные домогательства, утверждая, что Марквист использовал свое положение в компании, чтобы запугать ее, вынудив заняться сексом, но норвежский суд посмеялся над этим на том основании, что она родила от него двоих внебрачных детей и продолжала возвращаться за новыми, согласившись с утверждением Марквиста, что это была связь по обоюдному согласию.

Как и следовало ожидать, темы незаконного секса, разводов и внебрачных детей, рожденных вне брака с мужьями-рогоносцами, оказались слишком велики для американской прессы, чтобы их игнорировать. Несколько газет и пара журналов раздули эту историю, в результате чего мы все на некоторое время оказались в центре внимания. Мне, конечно же, не нравились взгляды украдкой, когда я выходил в ресторан или на спектакль, поэтому, примерно, на три месяца я превратился в отшельника, редко выходя дальше продуктового магазина.

Дети поначалу относились к этому гораздо лучше, возможно, потому, что они выросли в цифровую эпоху, когда ничего не бывает уединенным. Но, спустя, примерно, две недели, однажды вечером мне позвонила рыдающая Мэрилин, которая, очевидно, не могла смириться с тем, что весь мир знает, что ее мать - шлюха.

— Это ее проблема, Мар, а не твоя, — сказал я как можно более успокаивающе. — Ты не сделала ничего плохого. Не извиняйся за нее. Ты не управляешь ее жизнью.

— Спасибо, папочка, — ответила она. — Я знаю, что ты, наверное, тоже это понимаешь. Мне просто нужно было с кем-то поговорить.

Хотя мне было больно за нее, я был рад узнать, что в кризисной ситуации Мэрилин обратилась ко мне, своему отцу, за утешением и советом.

Что касается Трейси, то Альф сказал мне за ужином в одно из воскресений у меня дома, что она почти не выходит из его дома, а когда выходит, то почти всегда по вечерам и в бейсболке. Большинство ее друзей, очевидно, не хотели иметь ничего общего с «тупой американской шлюхой», как вскоре охарактеризовали ее в социальных сетях.

После того как Трейси дала согласие на развод, мы, по сути, поделили все пополам. Поскольку у Трейси больше не было работы, мне пришлось оплачивать оставшиеся расходы Джейсона и Мэрилин на колледж, но, получив крупную сумму от Хенрика Марквиста, я быстро справился с этими расходами, а затем разделил оставшуюся сумму между тремя детьми. Я также получил крупную выплату от «Йоханнсена" - во внесудебном порядке - за прекращение моего иска к компании. А поскольку это не было частью судебного процесса и было сделано уже после окончательного развода, мне не пришлось делить деньги с Трейси. Большая часть этих денег, а также моя половина прибыли от продажи нашего дома пошли на небольшой, но красивый дом, который я построил для себя в одном из модных районов Далласа.

Я всерьез подумывал о том, чтобы переехать в один из офисов «Перримана» в другой части страны, чтобы оказаться подальше от жалостливых взглядов и перешептываний, но после разговора с Мэрилин решил последовать собственному совету и жить своей жизнью, не беспокоясь о том, что думают люди о поступке моей бывшей жены. Да, боль осталась и, вероятно, всегда будет оставаться, но для меня настало время двигаться дальше.

++++++++++

Я испытал одно из самых больших удовольствий в жизни, когда вел свою младшую дочь к алтарю на ее свадьбе. Прошло шесть лет после развода, и мои отношения со всеми детьми так же крепки, как и до того, как мир узнал, что двое моих младших детей биологически не мои.

К их огромной чести, Джейсон и Мэрилин не перестали поддерживать меня как отца - их ПАПЫ - после того, как узнали, что Хенрик Марквист был донором спермы для их зачатия. Насколько мне известно, они даже не вступали с ним в контакт, и, по их словам, он не предпринимал никаких попыток связаться с ними. И это хорошо, насколько я понимаю.

Я не могу не гордиться Мэрилин, которая, вероятно, тяжелее всех из детей перенесла измену матери и последующее рождение двух внебрачных детей. Я несколько раз оплачивал ее визиты к психологу, пока она не сказала мне, что у нее все в порядке.

Джейсон, казалось, воспринимал все спокойно. Всегда говорят о природе по сравнению с воспитанием, и в его случае воспитание оказалось сильнее. Он совсем не похож на меня, но в моих глазах он почти мой мини-близнец.

Все трое детей, в конце концов, примирились с Трейси, чему я рад ради их собственного психического здоровья. Я стараюсь держать свое мнение о предательстве их матери при себе, потому что не думаю, что если я буду ее критиковать, то буду выглядеть хорошо перед ними. Кроме того, когда мне нужно было выговориться, всегда была Джэньюари.

Кроме свадьбы, у меня нет причин говорить с Трейси о чем-либо, поэтому я и не говорю. Боль и гнев все еще не прошли, хотя мало-помалу моя любовь к ней постепенно угасает. На свадьбе я не заводил с ней никаких разговоров и заговаривал с ней только тогда, когда она обращалась ко мне первой, причем так, что я просто не мог ее игнорировать. На свадебных фотографиях я стоял рядом с ней, стараясь выглядеть счастливым, но если присмотреться, то можно заметить, что между нами на снимках буквально пустота.

Помимо той единственной встречи, когда она только вернулась домой, Трейси никогда не пыталась объяснить мне свою измену и не извинялась. Думаю, она считала, что ее абсолютно ни за что и никогда не поймают, поэтому я полагаю, что она вообще не собиралась рассказывать мне - никогда. Я узнал об этом совершенно случайно. Но даже если это было просто небольшое внеклассное развлечение, как она утверждала, это все равно не объясняет, почему она родила двоих детей от этого членоголового.

Где-то через год после развода Альф сказал мне за бутылкой «Меда Теннесси», что я был прав, когда говорил, что Трейси испытывает чувства к этому членоголовому. После того как я сказал ей, чтобы она убиралась, она попыталась поговорить с Марквистом, но он не отвечал на ее звонки - затем она узнала о трех других любовницах. Даже Барб пришлось признать, что она выглядит не более чем глупой шлюхой, которую богатый парень использовал для секса.

Хотя мне всего 51 год, я не вижу, что найду кого-то другого, с кем проведу остаток жизни. Я не уверен, что когда-нибудь смогу довериться другой женщине так же полностью, как Трейси. Так что, да, бывают моменты, когда я задумываюсь, не лучше ли мне было бы остаться невежественным идиотом. Конечно, это не тот финал истории, которого я хотел, но иногда реальная жизнь - это не все щенки и радуга. Иногда это обрывки разговоров, подслушанных в аэропортах во время пересадок.