Это прекрасное место / It’s a Place of Beauty

Это прекрасное место – Тереза / It's a Place of Beauty - Theresa

Автор: Mainefiddleheads

Категория: Измена, Драма, Перевод

*******************************

Это прекрасное место / It’s a Place of Beauty

*******************************

Утренний солнечный свет блестел на гладкой поверхности озера Вэст-Гранд, и ранним утром в прохладном воздухе висела неподвижность. Это был мертвый штиль раннего октябрьского утра, когда большинство сезонных туристов и обитателей коттеджей уже давно вернулись в свои отдаленные дома и города. На многие мили вокруг на этом голом участке мэнских лесов и воды были только выносливые круглогодичные жители и несколько проезжих из Индиан-Тауншип на востоке.

Весло почти бесшумно вонзилось в воду, подталкивая мое каноэ к берегу озера, где меня ждало уютное тепло в коттедже, который я теперь называл домом. Лагерь из трех комнат со спальным чердаком отапливался старой дровяной печью Дувра, с медным чайником горячей воды наготове для приготовления чая на пару. Это простая жизнь, далекая от сложностей моего прежнего существования.

Мой дед построил этот лагерь задолго до моего рождения, и когда он скончался несколько лет назад, то оставил его мне по завещанию. Когда я был маленьким мальчиком, я проводил здесь лето, изучая каждый уголок Вест-Гранда, его притоков, включая участки «Ручья», спускающегося в Большое озеро. Это серьезное место для рыбалки и охоты, суровое и отдаленное, но доступное для тех, кто тоскует по «Даун-Исту».

По мере приближения к берегу я разглядел ее фигуру, закутанную от непривычного холода, по крайней мере, холода по сравнению с низменной страной (Low country) в Южной Каролине. Было на 40 градусов холоднее (-3, 8С), чем 65 градусов (18, 3 С) тепла ее южного комфорта, и я знал, что под слоями неподходящей одежды она стоит и дрожит, пытаясь согреться. Она никогда не понимала моего пристрастия к фланели.

Когда алюминиевое дно опустилось на гравий, и я ступил на твердый берег, то посмотрел на нее с таким холодом, какой только мог выработать мой измученный и эмоционально истощенный разум, чтобы создать фасад недовольства. Она выглядела хорошо, а я - иначе.

— Даррелл, нам нужно поговорить.

Я не разговаривал с ней уже почти год, и, по правде говоря, я не был готов к разговору с ней. Да и вообще я не знал, захочу ли я когда-нибудь снова поговорить с ней в этой или следующей жизни. У меня была своя жизнь, и я жил так, как хотел, и все было хорошо. Я посмотрел на нее и кивнул в сторону коттеджа.

Когда мы вошли в дом, в воздухе витал запах печеных бобов и кофе, а после того как я растопил дровяную печь, на кухонном столе появились две кружки с кофе.

— Ты голодна? — спросил я ее.

— Нет, спасибо, я быстро перекусила в магазине на шоссе, прежде чем ехать сюда, — ответила она.

— Это хорошо. Удивительно, что он был открыт так рано.

В сезон магазин «У Эрли» открывался в 4:30 утра, но после того как дети возвращались в школу и коттеджи начинали пустеть, он обычно открывался не раньше 6 утра, за исключением сезона охоты на оленей в ноябре. Я оглядел свою бывшую жену, пока она сидела, и подумал, о чем, черт возьми, она вообще может хотеть поговорить после всего, через что мы прошли.

— Тереза, почему ты здесь?

Она возилась с ложкой, добавляя немного сахара в свой черный кофе, и смотрела мне в глаза. Было время, когда мы вдвоем могли читать мысли одним лишь взглядом. Это было другое время, другая эпоха.

— Развод... Я не пошла на это... — еле слышно прошептала она в ответ.

Я пристально посмотрел на нее и, подойдя к плите, наложил в тарелку фасоль и ветчину.

— Что ты имеешь в виду? Все уже сделано. Мы оба подписали бумаги почти год назад. Это было свершившимся фактом еще в мае.

— Даррелл, нет, я вообще не подавала документы. Мой адвокат дал мне три комплекта, и с тех пор я их храню, — ответила она, глядя в окно, и снова повернулась ко мне.

— На самом деле я не могла этого сделать.

Фасоль во рту играла с моим языком, пока я обдумывал ее слова. Я тяжело сглотнул. Год назад мы сжигали мосты, рушили фундаменты и выжигали землю яростными факелами. В итоге я уехал со своим пикапом и вещевым мешком в далекие края с багажником, забитым тем, что осталось от 20 лет счастья. Работа директором по связям с общественностью в компании в Чарлстоне (штат Южная Каролина) была брошена, и на смену ей пришла жажда писательского фриланса.

Я смотрел на нее с недоверием и обреченностью. Она не могла этого сделать, сказала она. Как, черт возьми, кто-то может не сделать того, что уже сделала, разрушив два брака и отчуждая чувства ее дочери к отцу? Кажется, впервые за много лет я потерял дар речи.

Я вытряхнул содержимое своей тарелки в мусор и вымыл ее в раковине. Я все еще не ответил на откровение Терезы и не знал, как это сделать, даже если бы хотел. Схватив пальто, я вышел из коттеджа и запрыгнул в свой «Додж». Она не встала из-за стола, даже когда я включил зажигание. Сидя с заведенным мотором, я пытался вспомнить события, которые привели нас сюда, и не мог заставить себя уехать.

*****

Я познакомился с Терезой почти 20 лет назад, когда мы оба были молодыми двадцатилетними людьми, пытавшимися добиться успеха в Атланте. Я только что устроился на работу в корпоративный отдел кадров в «GPI» в центре города, а Тереза работала в фирме по связям с общественностью через дорогу. Мы столкнулись буквально во время ланча и, извинившись, стали есть вместе. После этого мы начали встречаться, а через год поженились. Мы были обычными людьми, живущими относительно нормальной жизнью. Через пару лет она забеременела, даже после всех предосторожностей, и у нас появилась маленькая девочка по имени Келси. Перед тем как Келси пошла в школу, мы переехали в родной город Терезы, Чарлстон, и оба устроились на хорошую работу, продолжая жить, так называемой, американской мечтой.

Конечно, у нас были конфликты и разногласия. Она была южной девушкой, и я знал это, когда женился на ней, хотя всегда питал едва уловимое желание когда-нибудь вернуться в Мэн и жить как положено, как говорил мой дед. Этого не случилось, и я никогда не осуждал ее за это. Нам обоим нравилось жить в Чарлстоне, и мы жили там дружно.

К тому времени, когда Келси начала учиться в средней школе, начались перемены. Это сейчас я могу сказать, оглядываясь назад, но в то время все оставалось в пределах нормы. Мы оба сменили работу. Я остался в своей компании, но перешел в отдел коммуникаций. Тереза перешла на работу в начинающую маркетинговую компанию, стала больше путешествовать и через некоторое время получила должность помощника вице-президента, работавшего директором по развитию бизнеса. Теперь она была в разъездах каждую вторую неделю, и изменения были очевидны.

Она начала наряжаться с большим декольте, носить более откровенную одежду, чаще пользоваться духами. Встречи с клиентами и ужины проходили все чаще, а поздние вечера стали нормой. Я понятия не имел, что происходит, когда она в разъездах.

В то же время я был загружен собственной работой и давлением со стороны компании, которая находилась в процессе реорганизации и переживала трудные времена. Я просто не обращал внимания на то, что происходило вокруг меня. Мы по-прежнему проводили время вместе. Мы по-прежнему занимались отличным сексом, когда она была рядом. Просто ее часто не было рядом, и, поскольку я был настолько близорук в своем собственном рабочем мире, я не замечал этого, пока не стало слишком поздно.

Слишком поздно было в тот вечер, когда я вернулся домой и обнаружил ее сидящей за кухонным столом с подбитым глазом и окровавленной губой. Прежде чем я успел подбежать к ней, она подняла руку.

— Это не то, что ты думаешь, а может, так оно и есть, но присаживайся, Даррелл.

Я посмотрел на нее и сел. Она выглядела измотанной, пьяной и с мутными глазами. Не отрывая от меня глаз, она протянула мне конверт из манилы.

— Я развожусь.

Не было никаких обсуждений, споров или чего-то подобного. Это было простое заявление. В конверте было четыре комплекта документов, каждый из которых представлял собой копию заявления о расторжении брака, и в нем были прописаны ее условия. Говоря откровенно, я был потрясен. Она встала из-за стола, взяла свою сумочку и вышла за дверь. Прежде чем я успел отреагировать или остановить ее, она уже садилась в машину, которую я раньше не видел, за рулем которой был мой знакомый. Она уехала со своим боссом, Джеймсом Райли.

Все это произошло в считанные мгновения. Я вошел, увидел ее, сел, она сделала свое заявление, а затем уехала в ночь с кем-то новым. Не думаю, что прошло и трех минут, и машина, должно быть, подъехала прямо следом за мной, боже правый. Я сел на диван, пытаясь осознать, что только что произошло.

Это труднообъяснимое чувство, почти застрявшее между смертью в семье и ограблением. Я долго не мог прийти в себя, и хуже всего было то, что я, казалось, ничего не мог с этим поделать. Я бродил по дому, пытаясь оценить эмоциональный ущерб, и начал замечать вещи. Часть ее одежды исчезла вместе со многими личными вещами. Несколько вещей моей дочери тоже исчезли. Келси тоже переехала. Ей было всего 17 лет, но она была достаточно взрослой, чтобы принимать такие решения.

Я тут же позвонил Келси на мобильный, но сообщение попало на голосовую почту. Оставив ей сообщение с просьбой позвонить мне и повторив попытку, я вернулся на кухню, взял документы и прочел их.

Она собиралась отдать меня в чистку, или, по крайней мере, намеревалась это сделать. Она хотела получить 70 % доли в доме, 2/3 наших сбережений для нее и Келси, половину моего 401К и пенсионного фонда, а также алименты в размере 1500 долларов в неделю. Я бросил бумаги обратно на стол и налил в стакан ром, без колы. Я повторил это еще несколько раз, и следующая мысль была о том, как же здесь светло.

Я лежал на траве на заднем дворе, вглядываясь в лучи утреннего солнца, и был весь в росе. Поднявшись и спотыкаясь, я вернулся в дом, добрался до душа и просто стоял там, глядя на каскады воды. Я помнил достаточно о предыдущей ночи, чтобы понять, что моя жена ушла от меня, забрав с собой дочь. Я позвонил в офис, как только нашел телефон, и, объяснив ситуацию начальнице, взял отгул. Она поняла ситуацию, поскольку сама развелась с мужем-изменником несколькими годами ранее.

Сидя за столом, я еще раз просмотрел документы и в итоге до крови разбил костяшки пальцев о дверную коробку, ведущую на кухню. Кажется, я сразу принял решение не мириться с этим. Я собирался бороться с этим, и следующее, что я сделал - позвонил своему адвокату, но узнал, что Тереза уже консультировалась с ним, поэтому он не может взяться за это дело. Однако он указал мне верное направление, и позже днем я встретился с другим адвокатом, который изложил все на простом английском языке.

— Вы получите в итоге справедливое распределение. Она зарабатывает больше вас, поэтому алиментов не будет. Она получит половину сбережений и 50% капитала. Поскольку у нее есть свои собственные 401K и пенсия, она не сможет претендовать на ваши. Однако если ваша дочь решит жить с матерью, вы ничего не сможете с этим поделать. Кроме того, к тому времени, когда все решится, ей все равно исполнится 18 лет.

Итак, на этом я и остановился, а он сделал встречное предложение моей жене и назначил конференцию для всех сторон. К сожалению, Тереза через своего адвоката отказалась встретиться со мной, и вскоре я получил запретительный судебный приказ, запрещающий мне связываться с Терезой или Келси каким бы то ни было образом.

Через пару недель адвокат Терезы предоставил измененный иск, согласный с представленными нами условиями, и по совету своего адвоката я подписал все четыре экземпляра. Я согласился, чтобы Тереза пришла в дом в присутствии моего адвоката, чтобы вывезти все дополнительные вещи, принадлежащие ей. Я решил, что не буду мешать ей, тем более что на меня был наложен запретительный ордер. Через шесть месяцев я должен был развестись с ней без объяснения причин, кроме моих подозрений в ее измене.

Эти подозрения оправдались через пару месяцев после подписания документов, когда я готовился показать дом потенциальному покупателю. Я ответил на стук в дверь, и передо мной стояла привлекательная женщина с пакетом в руках. Я поприветствовал ее и поинтересовался, кто она такая.

— Извините, мистер Карсон, меня зовут Мелисса Райли, и я хотела бы поговорить с вами о вашей жене и моем муже, Джеймсе Райли.

Я некоторое время смотрел на нее, прежде чем пригласить войти. Я предложил ей кофе, и она любезно приняла его. Когда мы уселись, я начал разговор.

— Мисс Райли, прежде чем вы начнете, я должен сказать вам, что мы с женой разводимся и не говорили друг с другом ни слова с тех пор, как она сообщила мне, что подает на развод. Я также не разговаривал и не видел свою дочь, и, по правде говоря, я совершенно не знаю, почему. Так что если вы можете пролить свет на это затруднительное положение, я весь во внимании.

Я выжидающе посмотрел на нее, не имея на то оснований.

— Мистер Карсон, я тоже развожусь с мужем из-за его измены с вашей женой, Терезой Карсон. Однажды днем я неожиданно вернулась домой - полагаю, в тот же день, когда ваша жена сообщила вам о разводе. Я обнаружила, что мой муж занимается сексом с вашей женой в моей постели. Что ж, мне жаль признавать, что я вышла из себя и в гневе ударила ее несколько раз, прежде чем он смог меня остановить.

Я улыбнулся, вспомнив синяк под глазом и ушибленную губу.

— Я обратилась к мужу и сказала, чтобы он убирался из дома до моего возвращения, а сама уехала на несколько дней к сестре в Саммервиль. Когда я вернулась на следующей неделе, он забрал свои личные вещи и оставил адрес для пересылки. На следующий день я подала на развод, хотя он до сих пор не согласился на условия. Он пытается бороться с этим, хотя нет никакой надежды на то, что ему это удастся. Наши дети уже выросли, и, честно говоря, это была не первая его измена, и я уверена, что не последняя.

Она вручила мне пакет и сказала, что в нем DVD с записями камер наблюдения, отредактированными таким образом, чтобы показать, что они вдвоем несколько раз в течение месяца входили и пользовались ее домом, насколько позволяла память диска. Он признался ей, что их роман длится уже год, а Тереза работает на него.

— Он знает, что у вас есть эти записи? — спросил я.

— О нет, и ваша жена тоже. Я подала заявление о непримиримых разногласиях. Не вижу смысла втягивать супружескую измену в суд. Дом принадлежал моим родителям, и он не имеет права претендовать ни на него, ни на наследство, которое я от них получила. Я живу на острове Салливан и останусь там навсегда. Он уезжает с тем, что ему принадлежит, и будет платить алименты в придачу. Я независима. Нет, я просто хочу покончить с этим. Но я также хочу, чтобы у вас были доказательства. Он сказал мне, что вы разводитесь, но он не живет с ней. Он порвал с ней в надежде убедить меня остаться с ним. Уверяю вас, шансов на это мало.

Я поблагодарил ее за пакет, мы закончили разговор и попрощались. Когда Мелисса Райли ушла, я стоял и думал о том, какими глупыми могут быть порочные любовники. Неужели моя жена думала, что ее ждет какая-то прекрасная жизнь в другом месте с мужчиной, который изменяет собственной жене?

Очевидно, так и было, и теперь эти домино падают. Я находил некоторое извращенное удовольствие в ее злонамеренности, но это не давало ответа на вопросы о том, почему и зачем моя собственная дочь выбрала эту сторону в этой битве.

Через неделю после визита Мелиссы Райли я получил предложение по дому, которое было одобрено юристами, и мы закрыли сделку в следующем месяце. Поскольку дом был оплачен, мы оба получили неплохую компенсацию, хотя, в отличие от уважаемой мисс Райли с острова Салливан, мне все еще приходилось работать, чтобы зарабатывать на жизнь. Доля Терезы перешла на целевой счет вместе с другими финансами, а я вернулся к своей работе и к тому, что осталось от моей обычной жизни.

Одним из моих давних хобби было внештатное написание статей для нескольких малоизвестных изданий, в основном, связанных с жизнью и отдыхом на природе. Я также редактировал несколько работ на стороне, но ни одна из них не приносила существенного и надежного дохода. Я, мягко говоря, нуждался в работе. Все изменилось в марте следующего года.

Журнал «Mother Nature» опубликовал в Интернете статью, которую я написал несколькими месяцами ранее, и предложил мне вести постоянную колонку для своего ежемесячного выпуска. Это был не очень большой заработок, но 500 долларов в месяц в течение следующих 12 месяцев, если я соглашусь. Первая колонка должна была появиться в апрельском номере, если я смогу прислать ее им в ближайшие две недели. Я так и сделал, а через две недели после ее появления получил еще три запроса: один на ежемесячный и два на ежеквартальный выпуск. В общей сложности у меня было 850 долларов на ежемесячные выпуски и 1000 долларов на ежеквартальные. Именно тогда я принял решение, которое для многих, вероятно, было глупым.

Я положил свою долю в капитале дома на счет и оставил ее там. Он составлял почти 250 тысяч долларов. У меня были сбережения за 20 лет, которые приближались к этой сумме после того, как Тереза забрала свою долю, а 401К и пенсионный фонд могли просто лежать на месте, пока я не смогу их использовать. Если бы я не вложил прирост капитала в другую недвижимость, мне пришлось бы платить налоги, так что я так и сделал - купил землю, прилегающую к унаследованному коттеджу на Западном Гранд-Лейк. За 200 тысяч долларов я смог приобрести участок с обеих сторон коттеджа, а оставшиеся 50 тысяч долларов планировал потратить на ремонт старого коттеджа по своему вкусу.

Предупредить об уходе за две недели оказалось гораздо сложнее, чем я думал. За годы работы у меня появилось несколько хороших друзей, и многие из них были рядом, когда я нуждался в помощи в течение последних нескольких месяцев. Несколько человек были знакомы с обстоятельствами, и одна из них была заинтересована в субаренде небольшой квартиры, которую я снял после продажи дома. Я отдал ей большую часть мебели, оставшейся в доме, и кучу всякой всячины, которую оставила Тереза.

Взамен она подарила мне лучший трах за долгое время. Конечно, это не было запланировано. Мы открыли бутылку «Pinot Grigio», чтобы отпраздновать ее вступление в права аренды, и на полпути ко второй бутылке она спустила с себя бриджи и стянула блузку через голову. Мои шорты быстро оказались на лодыжках, и она начала с потрясающего минета. Для 44-летнего парня я чувствовал себя 25-летним, и весь мир был у меня в руках. Она сделала для моего самоуважения больше, чем может представить любой психотерапевт.

На следующий день я уехал на север, получив приглашение на второй сеанс от моей чувственной героини. Я не сказал «нет», но и не знал, когда вернусь. Я дал ей ключ от своей камеры хранения и сказал, что если там что-то есть, то она может воспользоваться этим. Она была оплачена на два года вперед.

В этом районе жил двоюродный брат моего отца, и он присматривал за коттеджем, когда меня там не было. Мы с Терезой ездили туда каждый год на неделю с тех пор, как поженились, поэтому я знал, что он в хорошем состоянии. Тем не менее было приятно, что за ним присматривает семья.

Дорога заняла три дня, я ехал в темпе туриста. По пути я останавливался в нескольких интересных местах, и к тому времени, как я прибыл в Вест-Гранд, мой пикап и прицеп были полны. Место было в отличном состоянии, баллоны с пропаном недавно заполнили, когда сезон грязи закончился. Кто-то свалил на заднем дворе пару вязанок не расколотых дров, а мой отец привез пару грузов гравия на дорогу. В общем, все было готово к переезду.

Коттедж находится в 5 милях от дороги Rt.1, в основном, по гравию, и в нем есть дизельный генератор, дрова для отопления и горячей воды, а также туалет во флигеле в паре минут ходьбы от дома. Есть пропановая плита, холодильник и газовые фонари, которые работают так же хорошо, как и электрические. Пару лет назад я даже установил спутниковый интернет, хотя это не самое быстрое соединение. Частью моей модернизации была установка солнечной энергии, чтобы поддерживать связь с внешним миром без необходимости запускать генератор.

К тому времени, когда наступил июнь, я уже полностью освоился на новом месте и завел еще пару аккаунтов для публикаций. Это давало мне около 1500 долларов в месяц дохода, более чем достаточно для удовлетворения моих потребностей, учитывая, что у меня не было ни ипотеки, ни коммунальных платежей, кроме заправки баллона с пропаном два раза в год и оплаты 50 долларов в месяц за мое не самое лучшее интернет-соединение. По крайней мере, это было намного лучше, чем коммутируемое соединение.

Чего не хватало, так это женской ласки. Будучи 20 лет женатым, я привык к некоторым удовольствиям плоти, и мастурбация была плохой заменой сексу. Проблема заключалась в том, что я жил в глуши и, выйдя на главную дорогу, все еще оставался в глуши. И все же люди по-прежнему живут в таких местах. В июльском номере «Alternative Ground» я написал о своем переходе из корпоративного офиса в Чарлстоне в дикую природу на берегу озера Уэст-Гранд. Она постучалась в мою дверь 4 июля.

Сначала я не знал, что и думать. Она стояла в рыбацких сапогах по грудь, ее длинные золотистые волосы были убраны в косичку, спускавшуюся до самой задницы, если таковая вообще была видна под прорезиненным одеянием для ловли нахлыстом. Я видел ее издалека, когда она пересекала озеро. Летом на озере много рыбацких лодок, но большинство из них причаливает к одному из немногих общественных причалов, поскольку на озере очень мало лагерей. Лагерь моего деда и несколько других лагерей были построены в 1920-х годах, до того, как бумажные компании выкупили большую часть земли. Эта девушка пересекала озеро сверху, то есть она должна была прийти из одного из оставшихся лагерей.

Она широко улыбнулась мне.

— Вы тот самый феллах (коренные сельские жители и фермеры в странах Ближнего Востока и Северной Африки), который пишет здесь с юга? — спросила она на идеальном мэнском наречии.

— Да, мэм, — сказал я в ответ.

Здесь есть своя техника общения с мейнцами, свой акцент и манера говорить, которые естественны для тех, кто вырос с ними. Если вы приехали издалека, все это звучит надуманно, если вы пытаетесь изобразить "брог". Люди «с востока», как называют эту часть штата, даже не считают это брогом или акцентом. Это то, что есть у людей «отсюда».

— Хорошо, значит, я не зря потратила бензин, — ответила она мне.

Я пригласил ее выпить кофе и, поскольку время было уже близко к ужину, предложил ей фасоль с ветчиной и кусок коричневого хлеба, на что она с готовностью согласилась. Зеленые сапоги соскользнули с ее тела, и появилась миниатюрная женщина лет 35 или около того, одетая в джинсы и футболку. Она обула сандалии, которые носила в сумке, и я показал ей дорогу к умывальнику.

Ее звали Салли Клэйси, произносится с длинным «у», как «Клэуй'си». Ей действительно было 35 лет, и она жила в одном из домиков на другом берегу озера, по крайней мере, в летнее время. В течение учебного года она работала учительницей в индейской резервации, которую оплачивало федеральное правительство. Как и я, она унаследовала свой дом, но жила гораздо более удаленно, чем я. У меня была гравийная дорога от бумажной компании, по которой я добирался до озера. Ей приходилось привозить продукты на лодке с общественного причала.

Мы приглянулись друг другу, и я стал еженедельно помогать ей привозить припасы и материалы. Было проще сложить некоторые вещи у меня дома и перевозить их на лодке в ее домик, чем пытаться тащить все на нескольких лодках с причала. У нее была такая же система, как и у меня, с газом и генератором, а также спутниковым интернетом.

Однажды она пришла с радиоприемником и настроила его для меня.

— Теперь мы сможем разговаривать друг с другом, когда захотим. Днем он будет работать от солнечных батарей, а ночью - от аккумулятора, и он не потребляет много энергии.

Она ухмыльнулась так, словно только что решила экзамен по астрофизике.

Вечером мы обычно включали рации, чтобы просто поболтать, когда больше ничего не происходило. Я старался писать по вечерам и утрам, а около девяти вечера включал рацию и смотрел, нет ли ее. Она часто пользовалась радиоприемником, и у нее была целая толпа людей со всей округи.

Думаю, это было около 10 вечера, когда я услышал двойной щелчок радиоприемника - это был наш сигнал. Она ворвалась.

— Эй, Смутчес, мне скучно, поэтому я иду к тебе, если ты не хочешь прийти сюда, — объявила она.

Я был уверен, что она выпила, так как никогда раньше не называла меня Смутчесом (мягкая игрушка "Щенок").

— Думаю, тебе лучше остаться на месте. Похоже, ты сегодня немного перебрала, Салли Смутчес, — ответил я ей, на самом деле ухмыляясь про себя.

Она кокетничала, и мне это нравилось.

— Нет... Я буду там минут через тридцать, и ПОТОМ я буду пить.

Салли так и поступила. Через тридцать минут она подплыла к моему причалу, неся пакет с копченостями и бутылку рома. На пляже еще горели остатки костра, так что мы поставили пару шезлонгов на лужайке и потягивали ром со специями у жаркого огня.

Никто из нас не был трезв, когда она встала и стянула футболку через голову, обнажив пару идеальных грудей размером с яблоко. Она улыбнулась мне, пощипала соски и стянула шорты с голой задницы, после чего вышла из них на пляж перед ревущим костром. Она была абсолютно красива, и даже если бы это было не так, моему возбужденному тестостероном желанию было бы все равно.

После орального секса мы оказались на кровати, она была сверху, и она скакала на моем твердом члене следующие 15 минут, прежде чем мне пришлось перевернуть ее и заняться с ней любовью лицом к лицу. Не знаю, во сколько мы уснули, но проснувшись, мы повторили это снова. Это было прохладное купание в утренних водах, голыми, с моего причала, которое охладило оставшиеся огни.

С этого момента мы стали случайными любовниками. Это происходило не постоянно, обычно раз в неделю или раз в две недели. Ни один из нас не искал замены супруга. Салли бросил какой-то хрен с мозгами из Массачусетса, который не мог подтереть задницу в лесу без подсказок, и она знала, через что я проходил с Терезой, или, лучше сказать, прошел. На данный момент мне было абсолютно наплевать на свою бывшую жену.

Хотя Тереза стала не более чем болезненным воспоминанием, меня все еще беспокоили расстояние и молчание, навязанные мне моей дочерью Келси. Насколько я знал, против меня все еще действует запретительный судебный приказ, не позволяющий мне связываться с ней, и мне совсем не хотелось предстать перед судьей, чтобы что-то объяснить. Я рассудил, что если она когда-нибудь решит объяснить, почему я стал изгоем в семье, она сможет связаться со мной. Я чувствовал себя дерьмом, думая так, но у меня не было других вариантов.

Жизнь в захолустье может стать испытанием для многих людей: изоляция, одиночество, необходимость самому создавать себе развлечения. В юности я никогда не увлекался нахлыстовой рыбалкой. Проживая здесь полный рабочий день, я получил возможность изучить это искусство, а поскольку прямо у моего порога находилось одно из лучших мест для ловли лосося, не имеющего выхода к морю, а также ручей Гранд-Лейк, лучшего места для обучения было не найти. Между этим и моей растущей работой фрилансера, я тщательно наслаждался своим новым возрождением.

К осени мне удалось поднять доход, примерно, до 30 тысяч долларов в год. Несколько газет подхватили меня в Бангоре и Портленде, так что в целом я не умер с голоду и не замерз. В первый год я неплохо огородничал с помощью Салли, которая, казалось, была просто мастером на все руки, и с помощью консервов, купленных во время поездки в Кале, за лето мы оба сделали неплохой запас продуктов.

С началом учебного года в начале сентября Салли стала жить в резервации, но каждые выходные проводила на озере. Ее дом был утеплен, но она не подготовила его к круглогодичному проживанию, и когда озеро начнет покрываться льдом, она в любом случае не сможет добраться до своего дома. Так что сентябрь стал для нее временем подготовки к закрытию, а для меня - временем убедиться, что я готов к встрече со стариком-зимой. К ноябрю мы должны были полностью подготовиться к зиме.

Пока же это был прекрасный ранний осенний сезон, и, когда осенняя листва готовилась достичь пика своего блеска в красном и золотом, мы наслаждались мягкими днями так долго, как только могли. Именно в одно из таких хрустящих ранних утр, когда краски отражались в спокойной воде, я обнаружил свою бывшую жену, стоящую на берегу, когда я заплывал на своем каноэ.

*****

«На самом деле я не могла этого сделать», - сказала она.

Я сидел в пикапе и смотрел на поверхность воды, пытаясь представить, как нелепо будет выглядеть поворот руля и снова бег. На этот раз не нужно бежать, не нужно отворачиваться и отдавать то, что принадлежит мне, какому-то ублюдочному захватчику. На краткий миг я подумал о том, чтобы убить его, заставить страдать и расплачиваться за разрушения, которые он причинил. Так же быстро мои мысли переключились на Келси, а затем на Терезу, когда накопившиеся эмоции начали давать выход.

Я почувствовал, как слезы упали мне на запястье, и выплеснул все, что держал в себе все эти месяцы. Это был гортанный выброс, не похожий на эмоциональный гнев, вызванный обнаружением следов воровства, но это не помешало мне услышать, как Салли села в кабину моего пикапа.

— Я думаю, тебе нужно вернуться туда и все выяснить. Что скажешь? — сказала она с несвойственной ей серьезностью.

Я посмотрел на нее с золотистыми волосами, заплетенными в тугую косу, и на ее лице появилась едва заметная неуверенная улыбка. Она была права. Внутри было незаконченное дело. Я выключил зажигание и открыл дверь, выйдя наружу и прислонившись к открытому окну, просто кивнув ей. Она перебралась на водительское сиденье, поцеловала меня в губы и включила зажигание.

— Я собираюсь съездить в магазин к Эрли и забрать кое-какие вещи. Вернусь через некоторое время.

Она так и сделала, а я смотрел, как она едет по гравийной дороге и сворачивает на Амазонскую дорогу, которая приведет ее обратно к цивилизованным улицам и магазину «Эрли'с Дженерал Стори».

Тереза все еще сидела за кухонным столом и смотрела на свой кофе. Я поднял кофейник и наполнил обе кружки, после чего снова сел за стол. Прежде чем заговорить, она подняла на меня глаза, и я просто посмотрел в ответ.

— Я не знаю, с чего начать. Я все так испортила, и не только с тобой, но и с Келси, и с тем, что я считала своей карьерой. Я бросила работу, отложив документы, и устроилась к одному из автодилеров на Саванна-хайвэй.

Она подняла на меня глаза, а затем быстро опустила взгляд на стол.

— Все это было так гламурно и захватывающе, и я думала, что я - то самое пресловутое кошачье мяуканье, которое путешествует повсюду. Во всем этом я потеряла свою душу. Я потеряла все... мужа, работу, самоуважение, а теперь еще и дочь.

В этот момент я пристально посмотрел на нее.

— Что значит, ты потеряла свою дочь? Что? Пошла ты на хуй, Тереза! Ты украла ее у меня, даже наложила на меня запретительный ордер, ради всего святого. Потеряла дочь? Да пошла ты... да пошла ты на хуй прямо в свою задницу.

Мои руки тряслись, и я с трудом поднес кружку к губам, но справился и продолжил.

— Где сейчас моя дочь? Что с ней случилось? Я не знаю, жива она или мертва, ты, гребаная дрянь! Ты лишила меня всего, что у меня оставалось.

Тереза сидела и рыдала, уткнувшись в свои руки и дрожа в кресле. Когда я смотрел на нее, то видел двух людей. Это была женщина, в которую я влюбился и знал каждый дюйм ее тела, ее реакции и манеры. А еще была женщина, совершенно незнакомая, чужая на моем берегу и настолько недоступная для моего сострадания, что я не знал, душить ее или обнять. Ей явно было больно, но она не осознавала масштабов своих испепеляющих действий.

— Где сейчас Келси, Тереза?

Она подняла на меня глаза в поисках хоть какого-то знака, хоть какого-то признака того, что я признаю в ней хрупкое человеческое существо.

— Она в машине, — ответила она. — Даррелл, пожалуйста, она не знает, как подойти к тебе после того, что я сделала. Она боится, что ты отвергнешь ее. Мне потребовалось все, что у меня осталось в этом мире, чтобы уговорить ее поехать со мной сюда.

Она сидела подавленная и плакала. Я просто встал из-за стола, вышел на улицу и подошел к ее машине. Келси спала на пассажирском сиденье, откинув спинку, укрывшись знакомым одеялом. Моя бабушка сшила его для нее, когда она была маленькой девочкой, и мы хранили его в коттедже. Она пользовалась им каждый раз, когда приезжала сюда.

Я открыл дверь и опустился на колени. Когда ее глаза открылись, и она увидела меня, Келси сразу же села и обняла меня за шею, рыдая.

— Папа, мне так жаль. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста.

Я продолжал обнимать и прижимать к себе дочь и говорил ей, как сильно я ее люблю и скучаю по ней. Мы пробыли так несколько минут, прежде чем я посмотрел ей прямо в заплаканные глаза.

— Келси, ты никогда не сделаешь и не сможешь сделать ничего, что могло бы уменьшить мою любовь к тебе, никогда. Это я обещаю до конца своих дней. Ты понимаешь меня? Ты для меня - все!

Это вызвало еще одну порцию слез и еще больше объятий, пока я не убедил ее пойти со мной на прогулку по берегу. Я сказал ей, что не хочу, чтобы в данный момент она мне что-то говорила. Я просто хотел, чтобы она знала, что я люблю ее и хочу, чтобы она вернулась туда, где ей самое место. Я помог ей с вещами, мы отнесли их в коттедж и поднялись на чердак, где она всегда спала в детстве. Через некоторое время она взяла свой свитер и сказала, что собирается отправиться в поход по тропе Оксбрук-Стрим.

Когда Келси ушла, я указал ей на кухонный стол, и Тереза села за него. Я не стал сразу садиться. Вместо этого я подошел к шкафу, где хранились револьвер S&W 38-го калибра и коробка с патронами, и положил их на пол. То, что мне было нужно, лежало под ними.

Сев обратно за стол, я положил пакет перед собой, отпил кофе и посмотрел Терезе прямо в глаза.

— Ты расскажешь мне, что ты сделала такого, что довело мою дочь до слез и держало ее вдали от меня все эти месяцы. Я не хочу слышать о твоих развратных похождениях с Джеймсом Райли. Я не хочу, чтобы ты извинялась за то, что полностью разрушила два брака и жизнь каждого. Я просто хочу, чтобы ты сказала мне, почему моя дочь не виделась и не разговаривала со мной уже почти год. Ты можешь это сделать?

Она кивнула, покусывая губу.

— Даррелл, я солгала ей. Я лгала ей о нас, о том, почему мы разводимся, почему ты уходишь. То есть почему я тебя бросила. Ты знаешь старую пословицу о том, что если ты солжешь один раз, за этим последует еще дюжина. Так вот, это чертова правда. Я сказала ей, что ты уходишь от нас, разводишься со мной, потому что я не могла вынести того, чтобы сказать ей, что я шлюха-изменщица.

— Помнишь синяк под глазом и разбитую губу? Господи, это ужасно. Мне так жаль. Мне чертовски жаль за все это. Она думала, что это сделал ты, а я не сказала ей обратного. Я согласилась с этим и представила, что это ты меня ударил, что ты бросил меня ради другой женщины. Вот почему она не связывалась с тобой. Она была верна мне.

В этот момент мне пришлось с трудом сдерживать свой гнев. Мысль о том, что моя дочь считала меня избивающим жену, в то время как я и пальцем не тронул ее мать за все время нашего брака, перевернула мою решимость с ног на голову. Мои пальцы теребили пакет, лежащий на столе, и мне хотелось разразиться гневом, но я знал, что не могу.

— Тереза, как ты думала, чем все это обернется? Ты же умная женщина. Как долго, по-твоему, ты могла бы продолжать в том же духе?

— Даррелл, все было не так. Я вообще не думала. Я просто не хотел ее терять, и все сразу встало на свои места. Жена Джеймса застала нас вместе, и именно она ударила меня. В тот момент я просто должна была отреагировать. Келси увидела мое лицо в тот день, и одна ложь привела к другой. Я сказала ей, что мой босс дает нам жилье, поэтому я отвезла ее и некоторые вещи в одну из корпоративных квартир в Западном Эшли.

— Тереза, а зачем запретительный ордер? — спросил я.

Она поморщилась в ответ.

— Я знала, что если она поговорит с тобой, то узнает правду, а учитывая синяки и все остальное, это было простое и обычное дело, как сказал мой адвокат.

Я уже понял это, когда получил ордер, хотя для меня все равно было шоком думать, что она позволяла кому-то думать, что я ее избил.

— Тереза, остается вопрос, как Келси узнала правду, или ты просто, наконец, рассказала ей?

— Это была Мелисса Райли. Однажды днем она зашла в квартиру, думая, что я буду там, но я вышла за продуктами, и Келси заговорила с ней. Миссис Райли сказала Келси, что хочет извиниться передо мной за то, что избила меня. Когда я вернулась, ее там не было, но она оставила свою визитную карточку. К тому моменту это уже не имело значения. Келси была в ярости.

— Мне пришлось сесть и рассказать ей правду, что у меня был роман с мужем миссис Райли. Я рассказала ей все и ничего не упустила.

— Тереза, когда это было?

— В начале мая. Ты уже уехал из города, и девушка, которая жила в твоей квартире, сказала, что ты переехал в Калифорнию. Твой отец ничего мне не сказал, и только когда я однажды разговаривала по телефону с дочерью Эрли из магазина, я узнала, что ты теперь живешь здесь.

Я усмехнулся про себя, услышав, как она упомянула о переезде в Калифорнию. Та горячая маленькая шлюшка постоянно твердила мне, что отправит «бывшую» в погоню за дикими гусями, если представится такая возможность. Надо будет не забыть отблагодарить ее как следует.

— Тереза, посмотрим, правильно ли я понял. Ты долбилась своей гребаной пиздой со своим боссом неизвестно сколько времени, и когда Мелисса застала тебя с его членом, входящим и выходящим из твоей ебучей пизды в ее постели, она выбила из тебя все дерьмо. Не будем на этом останавливаться. Ты сказала мне только одно: «Я развожусь». Это было единственное, что ты сказала, а потом ты уехала в Лала-Лэнд с этим гребаным козлом, который сделал меня рогоносцем.

— Потом, потом ты заставила мою дочь поверить, что я выбил из тебя все дерьмо и сбежал с какой-то воображаемой другой женщиной, и наложила на меня запретительный ордер, чтобы она не узнала правду. Это даже не считая абсурдного соглашения о разводе, которое ты пыталась мне предложить. Я все правильно понял, Тереза? Я ничего не упустил?

Она так и сидела, вся в слезах. К тому моменту слез уже не осталось. Я открыл пакет на столе и протянул ей копию DVD, который Мелисса Райли дала мне в тот день несколько месяцев назад. Затем я достал свою копию заявления о расторжении брака с нашими нотариально заверенными подписями.

— Тереза, я не знаю, почему ты не могла подать на развод, который ты мне навязала, навязала без единого слова объяснения между нами. По правде говоря, мне все равно, почему. Я любил тебя всеми фибрами своего существа, и не было ничего, чего бы я не сделал для тебя. Если говорить правду, я все еще люблю тебя и, вероятно, всегда буду любить, но если есть евангельская истина, то вот она. Ты никогда не станешь моей женой, независимо от того, разведешься ты или нет. Тебе нужно подать документы. Если ты этого не сделаешь, это сделаю я.

— Я расскажу тебе и о DVD. Миссис Райли дала мне его. Должен сказать, я не знаю, как сейчас ее зовут, сохранила ли она фамилию этого козла или нет. Но то, что на нем - причина, по которой тебе нужно подать эти документы. Это видео с камер наблюдения, смонтированное таким образом, чтобы запечатлеть всю твою сияющую обнаженную красоту в ее доме, в ее постели, на ее диване, даже на их чертовом обеденном столе. Всего тринадцать серий с участием миссис Терезы Карсон и мистера Джеймса Райли.

— Особенно мне понравилось, как он трахал тебя в задницу, когда ты перегнулась через пуфик в их гостиной. Никогда бы не подумал, что ему удастся так легко войти в твое сжатое колечко. Но, впрочем, он, ведь, довольно мелкий засранец, не так ли, Тереза? Ты, конечно, не выглядела так, будто получаешь от этого удовольствие, но ты отдала ему свою вишенку - задницу.

Мне действительно больше нечего было сказать. Я думал, что мне будет что сказать ей, когда представится возможность, но эта гадость с видео и ее откровения о том, как она меня обвинила, оставили меня в пустоте.

— Я действительно люблю тебя, Тереза, но теперь между нами ничего не осталось. Тебе нужно подать в суд. Ты сожгла нас дотла, а я даже не знал об этом, пока все не закончилось.

В прошлые годы ее влажные глаза без слов затянули бы меня в объятия. В то утро я был просто уныл.

— Даррелл, обними меня еще раз, пожалуйста.

Я встал, и мы обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Я говорил серьезно, когда говорил, что все еще люблю ее, но ее разрушение было настолько основательным и полным, что сам фундамент лежал в руинах. Я поцеловал ее в макушку.

— Даррелл, мне всегда будет очень жаль, что я так поступила с тобой, с нами. Пожалуйста, прости меня когда-нибудь. Если ты не против, Келси хочет остаться с тобой на некоторое время, прежде чем вернуться.

Я кивнул в знак согласия, она обняла меня в последний раз, взяла сумку и направилась к своей машине. Я долго стоял и смотрел, как она уезжает по гравийной дороге, и чувствовал себя разбитым. Келси все еще была в походе, а Салли еще не вернулась от Эрли, поэтому я взял свою куртку, оттолкнулся от гравийного берега и погрузил весло в воду, чтобы отвести каноэ от берега.

Я пробыл там пару часов, а когда вернулся, Салли и Келси уже готовили обед и беседовали. Обе посмотрели на меня, когда я вернулся, и Келси бросилась ко мне в объятия. Я заверил ее, что все в порядке, что она останется здесь на то время, на которое захочет, и что ее мама возвращается в Чарлстон. Я не стал делиться с ней своим разговором с Терезой. Она и так знала главное - что я люблю ее во всех смыслах.

Поскольку Келси пользовалась чердаком, в тот вечер мы с Салли вели себя гораздо сдержаннее. Мы не рвали простыни от безудержной любви. По большей части мы просто лежали и тихо разговаривали. Салли поделилась с Келси, что мы иногда бываем любовниками, но она не хочет мешать Келси проводить время со мной. Моя дочь не упустила момент. Она сообщила Салли, что, если та уйдет из-за нее, то она сама доберется автостопом до Бангора и сядет на рейс домой. На этом все и закончилось. Салли провела ночь в моей постели.

В течение следующих нескольких дней Келси участвовала в завершении работы над коттеджем Салли на берегу озера и помогала мне завершить подготовку к предстоящей долгой зиме. У меня было 5 вязанок колотых дров и пара вязанок хвороста, которые я смог заготовить на случай необходимости. Я всегда держал в запасе пару канистр бензина для квадроцикла или снегохода, чтобы иметь возможность выехать, когда захочу. Эрли уже согласился оставить мой пикап в своем сарае за магазином на случай, если я захочу куда-нибудь поехать. Я не был готов расчищать несколько миль зимних дорог, как только начнет падать снег.

Мы с Келси поехали в Кале, чтобы отпраздновать День благодарения с моим отцом и некоторыми членами семьи. Салли была приглашена, но она решила поехать к своей сестре в Декстер. Это было хорошее время, и я смог восстановить связь с людьми, которых давно не видел. Когда мы вернулись в коттедж, Келси собрала вещи, и мы отправились в Бангор, чтобы она могла улететь домой. По возвращении я столкнулся с серьезным "даунистером" - сильным зимним штормом.

Он начался немного раньше, чем ожидалось, и синоптики сначала думали, что он пройдет дальше в заливе Мэн. К тому времени, когда я прибыл к Эрли, там уже выпало около фута снега и ожидалось еще 12-14 дюймов. Я выгрузил квадроцикл, припарковал пикап в сарае и отправился в коттедж. Начиналась моя зима в Мэне.

В понедельник после Дня благодарения на землю выпало 26 дюймов (66 см), за неделю половина из них растаяла, а затем наступила настоящая зима. Температура упала, и на нас обрушился еще один шквал, на этот раз заморозивший землю, и таяния не было. Салли присоединилась ко мне во время рождественских каникул, как раз во время первой за много лет рождественской метели. К тому времени, как небо прояснилось, на нас выпало 3 фута (91 см) свежего снега поверх уже имевшихся 2 футов. Без Келси рядом, буйная любовь вернулась в полную силу. Мы провели в лагере три дня, выпили много хорошего вина, съели кучу вкусной еды, а дровяная печь и водонагреватель работали на полную мощность.

В конце концов, веселье пришлось прекратить, и Салли отправилась на санях к Эрли, чтобы успеть до начала занятий в январе. А я вернулся к писательской деятельности в разгар зимы и попытался найти дополнительную внештатную работу. У меня был приличный успех с парой журналов, а потом я неожиданно получил ответ от агента, с которым переписывался. У него было предложение о синдикации с 14 различными газетами. Оно не было огромным, но, добавив к уже имеющейся работе, я получил приличный рабочий доход и неплохой успех в том, чем занимался.

Так что всю зиму я оставался занят, время от времени, по выходным, занимаясь с Салли терапевтическими упражнениями. Келси регулярно присылала мне электронные письма с новостями о своей учебе и общественной жизни. По моей просьбе она наладила отношения с мамой и жила с ней, пока училась в Чарлстонском колледже.

Конечно, ничто надолго не остается неизменным. Я услышал, как его снегоход проехал по дороге, приглушенный падающим снегом. Когда Эрли стряхнул пыль с сапог и снял шапку, на его лице появилось серьезное выражение.

— Даррелл, это из-за Салли. Она сильно пострадала в аварии в окрестностях Бэйливилля. В нее на полном ходу врезался грузовик, и я знаю, что ее отвезли в Кале. Она не умерла, но побита так, как только может быть побита женщина. У тебя не работала рация, поэтому я не смог с тобой связаться, но я подумал, что ты захочешь съездить туда и посмотреть, как она себя чувствует.

Я поблагодарил его, собрался, взял свою дорожную сумку и поехал за ним в магазин на своем снегоходе. Пикап завелся, и мы вдвоем отправились в Кале. Поездка заняла около 30 минут, и нам сообщили, что готовятся перевезти ее по воздуху в Бангор. Очевидно, возникли осложнения, с которыми они не могли справиться. Меня ненадолго пустили к ней, и я чуть не расплакался, когда увидел ее. Она была сильно побита, с ног до головы в синяках. Я сказал ей, что позвоню ее сестре и сообщу ей, и что поеду в Бангор, как только высажу Эрли. Не знаю, зачем я это сказал, но я сказал.

— Я люблю тебя, маленькая леди. Я буду там, как только смогу приехать.

Я никогда не говорил этого раньше. Никто из нас не говорил. Эрли настоял, чтобы я ехал без него, что его жена приедет и заберет его, и я отправился в трехчасовую поездку в Бангор. Если вы никогда не ездили по ней, то шоссе № 9 или «Воздушная линия», как его называют местные жители - та еще сука, если ехать в плохую погоду.

Три часа быстро превратились в шесть. К счастью, передо мной проехала пара снегоуборочных машин, расчистив дорогу. Когда я приехал в больницу, ее уже увезли на операцию, поэтому я, как мог, устроился в приемной, спрашивая каждые 10 минут, как дела.

Наконец, медсестра подозвала меня и сообщила, что Салли пришла в себя и через несколько минут поступит в послеоперационный блок. Я смогу увидеть ее, как только ее уложат в палату. Вскоре после этого ко мне подошел один из врачей. Очевидно, Салли указала меня в качестве своего контактного лица в экстренной ситуации, и они посчитали меня ближайшим родственником.

Она была сильно побита, и им пришлось вскрывать внутренние органы, о которых я ничего не знал, но он сообщил мне, что с ребенком все в порядке.

Было бы здорово сказать, что я был на седьмом небе от счастья и волнения, но вместо этого я просто растерялся. Какой ребенок? Никто никогда не упоминал о ребенке. Черт, прошло уже больше 19 лет с тех пор, как Тереза однажды после работы сказала мне, что у нас будет ребенок. До сегодняшнего дня я больше не слышал этих слов. Я поблагодарил доктора за информацию и направился наверх, чтобы дождаться, когда можно будет зайти в палату Салли.

Некоторые люди сидят и пытаются просчитать жизнь и ее варианты. Полагаю, я ничем не отличаюсь от них. Хотел ли я снова стать отцом в 45 лет? Черт, а был ли я вообще отцом ребенка? Я быстро отбросил эту мысль, но знал, что Салли придется хотя бы подтвердить это. Перебрал все варианты, и их оказалось несколько. Я мог бы сделать ей предложение и жениться на ней. Мы могли бы просто жить вместе или продолжать жить как раньше. Может быть, она не захочет ничего из этого. Я не знал, что и думать. Но пока я решил отбросить все эти мысли и сосредоточиться на здоровье и выздоровлении Салли. Меня впустили через пару часов после того, как ее подняли наверх.

— Сегодня вечером ты выглядишь действительно привлекательно, Салли, — заявил я, пытаясь разрядить атмосферу юмором.

Она посмотрела на меня со смесью веселья и боли или, скорее, дискомфорта. Она была под сильным наркозом после операции и из-за травм.

— Не думаю, что в ближайшее время я буду участвовать в конкурсах. — Она улыбнулась. — Иди сюда, Даррелл.

Я подошел к ней ближе, и она сжала мою руку.

— Спасибо, что ты здесь. Ты не представляешь, как это важно для меня.

Она слабо притянула меня к себе и поцеловала в губы, прежде чем прошептать:

— Я тоже, я люблю тебя.

Я улыбнулся ей и взял ее за руку. Мы обсудили некоторые ее травмы, насколько это было возможно в ее состоянии. Я вообще не затрагивал тему беременности, потому что это нужно было обсуждать после ее выздоровления. Она не упоминала о ребенке. Через некоторое время она начала засыпать, и я устроился поудобнее на диване в палате, а медперсонал предоставил одеяло и подушку.

Это была тяжелая ночь, когда медсестра будила ее, как и меня, чтобы снять показатели и дать лекарства. На следующее утро мы узнали, что она будет в больнице, как минимум, следующие три дня, а может, и дольше. Позже утром из Декстера приехала ее сестра, и я отлучился, чтобы найти место, где можно привести себя в порядок и, возможно, снять где-нибудь номер.

Через четыре дня она на неделю уехала к сестре, а я отправился обратно к Вест-Гранду. Мы все еще не говорили о ребенке, и это немного мешало сосредоточиться на том, что мне нужно было сделать по моему возвращению. В конце концов, я обрел чувство нормальности, и к тому времени Салли уже ковыляла по своей квартире в резервации.

Я услышал снегоход Эрли задолго до его появления. Когда воздух хрустящий, чистый и холодный, звук в этом лесу распространяется беспрепятственно. Иногда я слышу гул снегоходов на озере за много миль. Когда он появился в поле зрения, он буксировал за собой сани, и я наблюдал, как она машет мне рукой. Мы занесли его груз вместе с ее багажом в коттедж и усадили ее в мягкое кресло.

— Ты уверен, что справишься с ней здесь? Если тебе что-то понадобится, просто дай сигнал по радио, и я или хозяйка тут же примчимся. — Эрли был серьезен.

Я заверил его, что все в порядке, и, накормив его и напоив горячим кофе, он отправился обратно в магазин.

— Ты, ведь, знаешь, что мне придется каждый раз держать тебя за руку до флигеля, не так ли? Когда тебе нужно снова идти к врачу? — спросил я ее.

Она только высунула язык и сказала, что ей нужно в туалет.

Каким-то образом у нас установился порядок, что я возил ее в Кале, когда у нее были встречи, или в ее квартиру в резервации, когда ей хотелось насладиться современными удобствами цивилизации. Через пару недель после ее появления у нас состоялся разговор.

— Даррелл, я должна тебе кое-что сказать. У меня будет ребенок, и ты снова станешь папой.

Ну, это было скорее заявление, чем разговор, и я сказал ей, что уже знаю и как узнал.

— Ты имел в виду то, что сказал мне в Кале? — спросила она с легким трепетом.

— Ты имела в виду то, что сказала в Бангоре? — спросил я в ответ.

Она кивнула в ответ, и я сделал то же самое.

Забавно, что иногда не нужно произносить много слов, чтобы понять, что именно пытаются передать друг другу два человека. Это был один из таких случаев. Мы просто долго держали друг друга, и она переместила мою руку к себе на живот, стараясь, чтобы я не коснулся ее заживающих шрамов после операции.

— Сейчас ей почти три месяца в животе. — Она подняла голову, улыбаясь.

Я обрюхатил ее на рождественских каникулах, когда мы зимовали в коттедже.

Салли взяла отпуск в школе до конца учебного года, и всю зиму она восстанавливалась под моим присмотром. К весне у нее появились признаки того, что она почти полностью оправилась от травм. Она была упрямой девочкой, настаивала на том, чтобы остаться в коттедже и быть со мной. Я пытался уговорить ее остаться в квартире, даже предлагал поехать с ней, но она знала, что после всех этих лет мне нужен мой опыт зимней жизни в Мэне.

И я его получил. Той зимой выпало 134 дюйма (340 см) снега, и озеро в некоторых местах замерзло на 18 дюймов. По такому льду можно ездить на снегоочистителе. Я выхаживал беременную жертву аварии до конца зимы. Я даже пару раз подтирал ей задницу в туалете. Не многие мужчины могут похвастаться таким опытом.

К тому времени, когда сезон грязи закончился, и я смог выехать на своем пикапе, Салли уже хорошо окрепла, и мы были готовы на некоторое время уехать в цивилизацию. Я позвонил Келси и сообщил ей, что мы с Салли собираемся прилететь в Чарлстон, чтобы навестить ее. Это будет в начале мая, и я попросил ее подыскать нам квартиру на пляже на пару недель, желательно на острове Палмс. Она так и сделала, и мы прилетели в город в прекрасную погоду. Я все время мазался кремом для загара с 50-й степенью защиты и все равно пару раз успел немного обгореть.

— Папа, мама хочет тебя увидеть, — сказала мне Келси однажды днем на пляже.

— Она сказала, чего хочет? — спросил я, зная, что не должен был этого делать.

Она просто сказала, что это не ее дело, хотя в ее ответе чувствовалась какая-то грусть.

Я согласился встретиться с ней вечером.

— Ты хорошо выглядишь, Тереза.

Она согласилась.

— Спасибо, Даррелл. Мне это очень помогает - я редко выхожу из дома, — ответила она и продолжила:

— Я спросила твоего адвоката, могу ли я отдать это тебе, а не ему, и все согласились. Документы я подала так, как ты хотел, и это окончательный акт. Я знаю, что ты захочешь их получить.

Ее глаза были влажными.

— Даррелл, я знаю, что ты не хотел этого слышать прошлой осенью в коттедже, но я должна тебе сказать, хотя бы ради собственного здоровья. Я искренне сожалею о том, что сделала с тобой. Не думаю, что я полностью осознавала всю чудовищность своего предательства, пока не опомнилась и не стала бороться за восстановление отношений с Келси. По какой-то причине у меня были ложные ожидания и надежды на то, что я смогу каким-то образом собрать все воедино, и мы станем одной семьей.

Тереза собралась с силами для этого признания и продолжила:

— Мне нужно признаться тебе во всем, что я сделала, Даррелл. Мне было так стыдно за то, во что я превратилась, что я сделала и почему, что я вряд ли смогу жить с собой, пока не открою, какой жалкой неверной дрянью-женой я была для тебя. Джеймс был лишь последним из них. До него были другие, с тех пор как я стала работать в фирме. В компании было несколько мужчин и несколько клиентов. Правда в том, что я стала шлюхой, занимающейся проституцией ради карьерного роста. Это простая правда, как бы ужасна она ни была.

Оглядываясь назад, я понимал, что здесь должно быть нечто большее, чем просто Райли. Ее поведение и отношение изменились за те три года, что она там работала. Поначалу я корил себя за это, пока не понял, что это не моя вина. Если бы я был более внимателен, то, возможно, смог бы пресечь это в зародыше, но, в конце концов, эта сука сама виновата в своем распутстве, а не я.

— Даррелл, в то утро, когда я уезжала из коттеджа, я увидела Салли у Эрли. Мы с ней долго разговаривали, Даррелл. Она хорошая женщина, и я знаю, что ты ей очень дорог. Келси тоже ее любит, так что если у вас двоих что-то получится, надеюсь, ты станешь тем счастливым человеком, которого я всегда знала.

Я ненавидел то, что она сделала с нами, но не мог ненавидеть ее. Я долго обнимал ее. Гладил ее волосы, целовал в лоб и прощался с ней. Между нами все еще оставалась Келси, и наши пути всегда будут пересекаться, но сегодня, как и в коттедже прошлой осенью, я попрощался с ней окончательно, и сделал это с прощением в сердце.

— Тереза, найди себе мужчину, которого ты сможешь снова полюбить, состарьтесь вместе и с нетерпением ждите внуков, которых Келси может нам когда-нибудь подарить.

С этими словами я покинул свою бывшую жену с окончательным судебным решением в руках.

*****

Младенцев больше не шлепают по попе, если вообще когда-нибудь шлепали. Акушерка просто прочистила дыхательные пути, и девочка издала взрывной крик, который довел всех нас до слез. Она была здоровой, весом 7 фунтов 10 унций (3, 5 кг), голубоглазой и, скорее всего, золотоволосой копией своей матери. Ее положили на грудь матери, осторожно взяли на руки и вымыли, а затем вернули завернутой в мягкое розовое одеяло. Ее назвали Саманта Джейд Карсон.

Сестра Салли была там вместе с Келси, мной и акушеркой. При необходимости можно было воспользоваться услугами врача, но в этом не было необходимости. Миссис Салли Карсон держала на руках свою дочь и, глядя на меня, своего мужа, благодарила за то, что я люблю ее. В благодарности не было необходимости. Я любил бы ее и так.

Эпилог

Мы с Салли поженились 4 июля, в годовщину нашей встречи в прошлом году. Я почти заставил ее надеть те зеленые рыбацкие сапоги, в которых она появилась в тот день. По этому случаю прилетела Келси и была подружкой невесты. Шафером был мой папа, а невесту выводил Эрли. Все было очень просто, и мы провели медовый месяц в Бар-Харборе в течение недели, а затем вернулись в коттедж.

Когда пришло время рожать ребенка, я взял часть сбережений и купил дом на берегу реки Сент-Джон. С теми доходами, которые я получал от фриланса и синдикации, а также с преподавательской работой Салли, мы на востоке могли жить вполне комфортно.

В конце концов, Келси закончила учебу, переехала в Портленд, штат Мэн, и поступила на работу в архитектурную фирму, где и встретила своего будущего мужа. Детей пока нет.

Тереза так и не нашла другую любовь. Она так и не вышла повторно замуж, и у нее есть небольшое местечко в районе старой деревни Маунт-Плезант напротив Чарлстона, где она открыла местный офис риелторов. Она страдала от рака груди, но, похоже, победила его или, по крайней мере, находится в длительной стадии ремиссии. Каким-то образом нам удалось подружиться, и мы обмениваемся открытками по временам года, а иногда я разговариваю с ней, чтобы узнать, как у нее дела. Она всегда напоминала мне, что в ее жизни был только один настоящий мужчина. Остальные были просто кучкой хромосом Х-У.

Закончится ли на этом история? Трудно сказать. Было бы приятно думать, что Даррелл и Салли вечно живут счастливо на берегу Сент-Джона, воспитывая маленькую Саманту. Не исключено, что Салли соблазнит какой-нибудь жилистый канадский уебок, который пересечет границу, чтобы трахнуть какую-нибудь несчастную чопорную американку. А может быть, Тереза найдет полное искупление в жизни и обретет свое новое приключение в Holy City («Святой город» - Чарлстон). Как бы то ни было, любая история о приключении - это всего лишь один набор моментов во времени.

MFH

**************************

Это прекрасное место – Тереза / It's a Place of Beauty - Theresa

**************************

Утешение женщины начинается с ее собственного покаяния

*****

После долгой, напряженной недели, когда я показывала один объект недвижимости за другим постоянному потоку зрителей и покупателей, я нажала на электронный замок входной двери на своем телефоне и направилась к парковке. Покупатели знали, что нужно сделать, чтобы попасть в дом. Те, кто смотрел, просто хотели взглянуть на то, что, как они понимали, скорее всего, им не по карману, если только они не готовы зайти за грань финансовой состоятельности.

Я пережила все взлеты и падения этого рынка, и сейчас мы находимся на пороге взлета. У покупателей есть деньги, а продавцы работают, что способствует здоровому росту для меня. Последняя пара, которой я показывала сегодня днем, была из разряда обеспеченных: он - брокер на пенсии из Нью-Йорка, переехавший в Чарлстон, чтобы насладиться очарованием Holy City. Она была просто конфеткой для глаз: вдвое моложе его и вдвое выносливее. Наверное, поэтому они и выпускают маленькие голубые таблетки - рекреационный наркотик для мужчин зрелого и среднего возраста.

Независимо от того, купится он на это или нет, у нее будет полно забот. Он из тех, которые любят прикосновения. Знаете, таких, у которых руки лезут куда не надо, когда они думают, что никто не смотрит. Таким он и был: в спальне, пока она была на кухне. Он понял, что я не из таких женщин. Кроме того, мне почти столько же лет, сколько и ему. Зачем беспокоиться?

На табличке с названием фирмы написано, что меня зовут Тереза Карсон. На водительских правах написано, что мне 58 лет, рост 157 см, вес 55 кг, а на фотографии - хорошо окрашенные светлые волосы и голубые глаза. На письме, которое я держу в руках, написано имя моей дочери Келси, и оно скоро будет отправлено по почте в ее дом в Портленде, штат Мэн. Внутри - поздравительная и подарочная открытка для нее и такая же для моей внучки, чей день рождения будет ровно через неделю. Таким образом, все выглядит аккуратно и опрятно. Моего мужа зовут Даррелл. К несчастью для меня, я больше не замужем за ним...

Я услышала его легкие шаги задолго до того, как он решил подкрасться ко мне сзади.

— Итак, красавица, что ты скажешь, если присоединишься ко мне в «Говернорс Стэнд», чтобы выпить и развеяться с парочкой парней после этой чертовой долгой недели?

Он был очарователен, волосы цвета соли и перца и стальные серые глаза, если их можно было так назвать. Он приставал ко мне последние пару месяцев, и я всегда давала ему один и тот же ответ.

— Чарли, мне нужно вернуться домой и позаботиться о своей кошке. Кроме того, разве твоя жена не ждет сегодня бриллиантов и роз?

Женатый кот не пропустил ни одного шага.

— Она работает в ночную смену в Ропере и вернется домой только после шести завтрашнего утра.

Его жена - старшая медсестра в одной из больниц. Полагаю, она понятия не имеет, когда Чарли греет свою постель и с кем он ее греет, пока она на работе. Но я дипломат и просто улыбаюсь, и машу рукой, садясь в свою «Хонду» и направляясь в «Олд Виллидж». Я уже много лет имею дело с Чарли и другими. Они все одинаковы, чешут зуд куском задницы и надеются, что их не поймают. Я должна знать, я играла с такими много лет назад, и это стоило мне брака и всего, чем я дорожила, включая карьеру и все мое самоуважение. Так что нет, у Чарли не было никаких шансов снять трусики с этой старушки ни сегодня, ни в любой другой вечер.

Я заехала на свою подъездную дорожку и припарковалась под огромным живым дубом, который затенял мой маленький дом XIX века в стиле ремесленников в Маунт-Плезант, штат Южная Каролина. Мне действительно нужно было покормить свою кошку, большую самку мейн-куна, которую Келси подарила мне около десяти лет назад, когда я боролась с раком груди. Ее зовут Китти, она огромная и голодная.

С двумя пакетами продуктов в руках и связкой ключей в руке я обошла дом с задней стороны и, когда уже собралась вставить ключ в замок, увидела его. От удивления я чуть не выронила продукты. Он сидел в качалке рядом с моим садовым прудом.

— Даррелл? — спросила я со смесью шока и любопытства.

*****

Боже мой, прошло тринадцать лет с тех пор, как я видела его в последний раз. Конечно, мы изредка разговаривали по телефону и поддерживали связь открытками во время сезонов, но я не видела его с тех пор, как отдала ему бумаги об окончательном разводе в своей старой квартире. Это был плохой день для меня, но его нужно было пережить, чтобы вернуться к реальности. Я выбросила своего мужа, и другая женщина, действительно хорошая, спасла его от моего бездумного пренебрежения.

Он приезжал в Чарлстон вместе с Салли, своей будущей новой женой, чтобы насладиться солнцем и прибоем после долгой зимы в лесах Мэна и увидеть нашу дочь, Келси. Я так и не увидела их вместе, но Келси сообщила мне, что через несколько месяцев они вдвоем ждали ребенка и собирались пожениться.

Полагаю, это как раз те новости, которые скрепляют закрытые книги неудачных отношений. Это, конечно, не было сюрпризом. Я познакомилась с Салли раньше, когда мне пришлось смириться и отвезти Келси к ее отцу. Это отдельная длинная история. К счастью, им двоим удалось воссоединиться и исцелиться вместе. Мне же, как тому, кто нанес раны им обоим, оставалось лишь отступить в свое собственное темное облако.

С изменой супругу трудно жить, когда угрызения совести и чувство вины открывают глаза на разрушения, нанесенные по твоей вине. Признание того, почему ты это сделала, может быть еще хуже. Для меня - я была проституткой. Я торговала своим телом ради личной выгоды и продвижения по службе. Я не стала рассуждать трезво и расчетливо. Если бы это было так, то вряд ли можно было бы что-то прощать. Вместо этого я стала жертвой алкоголя и позволила старшему вице-президенту по маркетингу в перспективной компании, используя свои большие пальцы, стянуть лавандовые трусики с моей замужней киски и погрузить свой член глубоко внутрь, голый и незащищенный. Он взял это, использовал и вернул, удовлетворив свои желания. Он проделал это еще несколько раз, пока не повысил меня в должности, а на его место не пришел другой вице-президент компании.

Этот цикл продолжался более трех лет, пока я, наконец, не дошла до конца и не подала на развод с единственным мужчиной из всех, кто действительно любил меня. Я не просто подала. Я не просто подала на развод, а выжгла всю землю. Чудо, как Даррелл вообще может разговаривать со мной после всего этого, но он разговаривает, даже спустя столько лет.

Многое произошло с тех пор, как я ушла от него 14 лет назад. Даррелл и Салли поженились, и у них родилась прекрасная девочка, которую назвали Саманта Джейд. Келси стала самой лучшей взрослой старшей сестрой, которая только может быть у маленькой девочки. Она жила у них во время своих каникул в колледже в Портленде. У Келси и ее мужа Дэна теперь есть своя дочка по имени Мириам, которой сейчас пять лет.

Что касается меня, то я пошла по пути старой девы. У меня был один мужчина, который любил меня беззаветно, и я бросила его ради карьеры, которую в итоге все равно потеряла. Все было напрасно. Честно говоря, у меня нет никакого интереса к другому мужчине. Меня не волнует, насколько велик его член, насколько толст его кошелек или где он, блядь, работает. Мне плевать, сколько раз он пересекал голубые океаны, им всегда нужно только одно - моя киска. Ну, моей киске уже 58 лет, и к ней не прикасался мужчина почти 14 лет. Думаю, если я доживу до 78 лет, она будет счастливо целомудренной уже более 3 десятилетий. Если бы я была католичкой, мне следовало бы стать гребаной монахиней.

Но Богу этого было недостаточно. Я не только должна быть целомудренной, но и остаться без своей естественной груди. Десять лет назад мне поставили диагноз «рак груди»: опухоли в каждой груди. Это была вторая стадия, и она не была рассеяна. Операция была не совсем радикальной, и после реконструкции я выгляжу ненамного иначе, чем раньше, хотя это интересный предмет для разговоров среди моих подруг. После операции у меня длительная ремиссия, но, знаете, всегда есть этот ноющий страх, что болезнь вернется. А пока я каждое утро любуюсь своими восстановленными, не обвисающими сиськами 36 C (91 см объем, с чашкой С).

Думаю, прошло около шести месяцев, а может, и больше, с тех пор как я разговаривала с Дарреллом. Это был наш обычный разговор. Он проверял мое здоровье, и мне просто нравилось слышать его голос. Странно, но только после этих звонков я позволяла себе впадать в меланхолию по поводу того, что выбросила. Раньше я мучилась, думая, что он сделал это только для того, чтобы уколоть меня, но Даррелл не такой. Он имел другую причину, не только из беспокойства, но я никогда не давила на него. Я просто была счастлива разговаривать с ним пару раз в год и болтать о Келси, Мириам, его Саманте и Салли. Я всегда желала ему только счастья.

*****

— Даррелл? — спросила я со смесью шока и любопытства.

Он посмотрел на меня с тоской и взял пакет с продуктами из моих рук, когда я поворачивала ключ в замке. Китти подбежала к двери, потерлась о мою ногу своей длинной разноцветной шерстью и с опаской посмотрела на странного мужчину в дверном проеме, после чего убежала в прихожую. Мы выложили продукты на прилавок, и я повернулась к нему. Он выглядел усталым и изможденным. Его волосы были сильно прилизаны, но все еще выглядели привлекательно. В его голубых глазах по-прежнему отражалась душевность, и он сохранил подтянутое телосложение. Но в его глазах была беда. Он смотрел на меня, почти вглядываясь.

— Салли умерла в прошлом месяце, Тереза.

Я знаю, что моя рука немедленно потянулась ко рту, когда я увидела, как он опустился на один из кухонных стульев. Я буквально не могла говорить, потому что слова не складывались у меня во рту. Он протянул мне через стол конверт.

— Салли хотела, чтобы это было у тебя. Я не открывал его. Это было лично для тебя. Просто чтобы ты знала, она настояла, чтобы я рассказал тебе лично, когда у меня будет время погоревать, и обязала Келси хранить молчание по этому поводу.

Я видела, как одинокая слеза скатилась по его щеке, когда он продолжил.

— Похорон не было. Она хотела, чтобы ее кремировали, и ее желанием было, чтобы мы с Сэм провели месяц в коттедже и, когда мы погорюем, развеяли ее прах на Вест-Гранде. Келси присоединилась к нам в прошлые выходные, и мы так и сделали, а Эрли и его жена наблюдали за нами на берегу. Сэм останется с Келси и Дэном, пока я не вернусь за ней.

Я стояла в шоке, пока он говорил мне это, и не сдвинулась ни на дюйм, все еще держа руку у рта. Недолго думая, я открыла шкаф и достала бутылку выдержанного рома и две рюмки. Ему было уже почти 25 лет, и пора было открыть пробку. Я присела рядом с ним и налила две рюмки, глядя в его печальные глаза.

— Выпьем за прекрасную женщину, Даррелл... Салли Карсон.

Мы опрокинули рюмки, выпили, а потом его плечи затряслись от рыданий, и мой бывший муж вновь погрузился в печаль, а я сидела рядом и держала его за руки, омывая наши пальцы слезами. Когда мы были женаты, он всегда был сильным партнером, почти стоиком в решимости. Теперь моя бессердечность, проявленная по отношению к себе, придала мне сил. Как странно, что обидчик может утешить обиженного. Полагаю, обида, как и горе, лечится со временем и прощением.

Мы успокоились, и Даррелл улыбнулся и поблагодарил меня за понимание. Ему не нужно было меня благодарить. Ничего я не понимала. Я просто знала, что человек, которого я любила, скорбит о тяжелой утрате и что я могу быть рядом с ним. В конце концов, он рассказал мне эту историю.

— У нее был рак легких, Тереза. Через девять недель после того, как ей поставили диагноз, ее не стало. Врачи сказали нам, что это очень быстро прогрессирующий рак и у нас осталось недолго. Они были правы - чертовы врачи.

Он улыбнулся.

— У нее было достаточно времени, чтобы сделать то, что она хотела, и это было просто. Она просто хотела еще раз навестить сестру и провести все остальное время в коттедже. Это было тяжело для ее сестры. В итоге она приезжала к нам в коттедж на некоторое время, за исключением последних двух недель. Салли хотела побыть наедине со мной и Сэм. Ее сестра Сью все понимала. Господи, это было тяжело, Тереза, гораздо тяжелее, чем когда умер мой папа. У нас было так много времени с ним и почти ничего с Салли. Но, в конце концов, все получилось, правда, получилось.

Боже мой, как же мне хотелось обнять Даррелла и утешить его, как ребенка, но я уже давно пожертвовала этим правом. Я посмотрела на часы: за время нашего разговора прошла пара часов.

— Даррелл, где твои вещи? Они в машине? Господи, как ты сюда попал?

Мой разум все еще был оцепеневшим от откровений.

— Я взял машину напрокат в аэропорту, Тереза. У меня забронирован номер в отеле «Хилтон Гарден Инн» недалеко от моста Равенел.

— Даррелл, останься, пожалуйста, здесь. У меня есть две свободные комнаты, где останавливаются Келси, Дэн и Мириам, когда они здесь. Пожалуйста? — попросила я его.

Сначала я не думала, что он согласится, но он тихонько кивнул.

— Отлично, давай заберем твои вещи... в машине? Хорошо.

Так мы и сделали, и после того, как занесли его вещи и все остальное в мою большую гостевую комнату, нам нужно было что-нибудь поесть. Я действительно была голодна, а к тому времени было уже почти 8 вечера. Даррелл отменил свой заказ, и я позвонила в «Лонг Поинт Гриль», чтобы заказать поздний столик.

Когда я проснулась на следующее утро, солнце пыталось пробиться сквозь закрытые жалюзи, и, приветствуя яркие лучи в комнате, я увидела, что Даррелл уже встал и работает на заднем дворе над ремонтом моей маленькой беседки. Он всегда любил утро.

Я приготовила сковороду со старыми английскими сосисками и скрембл из яиц, сыра и овощей, смешанных с небольшим количеством сливок для вафель. Вместе с горячим кофе и яблочным сидром, через 20 минут завтрак был готов для нас двоих. Мы наслаждались им на патио с видом на ремонт, который он затеял ранее.

— Боже мой, как сильно выросло это место.

— Даррелл, ты еще ничего не видел. За последние 5-6 лет Северный Чарлстон, вплоть до Саммервилля и дальше, просто разросся. Экономический рост приводит все больше и больше людей в этот район. Знаешь, они расширили шоссе Rt.17 почти до самого Ауэндоу, или так кажется. Там построили новую среднюю школу и повсюду новые районы - феноменальный рост.

— Ты все еще занимаешься серфингом, Тереза?

— О да, почти каждые выходные, кроме зимы. У меня есть дополнительная короткая доска. Хочешь поехать? Примерно, в полдень на Фолли будет хороший прилив.

Я не ожидала, что он захочет, но он согласился, так что мы так и поступили, и получили огромное удовольствие. Когда мы были женаты, мы втроем, включая Келси, все лето катались на серфе. Келси пыталась увлечь Дэна, но на самом деле он просто не умел, а значит, ему это не нравилось. Даррелл, напротив, увлекся этим занятием, как только мы переехали в Чарлстон много лет назад. Он даже сделал собственную доску и после работы отправлялся в плавание по Шем-Крик.

Воспоминания были тягостны для меня, потому что мне приходилось напоминать себе, что Даррелл теперь вдовец и даже близко не подошел к завершению процесса скорби. Я задавалась вопросом, почему Салли попросила его передать лично мне ее письмо. Я положила его на комод, не собираясь открывать, пока Даррелл все еще здесь. Мне нужно было уединиться, как я полагала, чтобы узнать его содержание.

Остаток дня мы провели, нежась на солнце и заглянув в «Биргартен» на Ист-Бей. Мы приехали ко мне домой около восьми вечера, слегка загоревшие, уставшие и голодные. Приняв душ, мы пожарили крылышки и расслабились на заднем дворе, после чего Даррелл отправился спать.

Все опасения, которые у меня были по поводу того, чтобы открыть письмо Салли перед отъездом Даррелла, испарились, когда он сказал мне, что постарается на следующее утро улететь обратно. Я не питала никаких иллюзий по поводу его визита и не питала никаких надежд. Я была невероятно опечалена его потерей и знала, что ему предстоит долгое восстановление, а также то, что ему необходимо вернуться к своей маленькой девочке. В ближайшие недели и месяцы они будут нуждаться друг в друге. Тем не менее мое сердце сжалось от печали, когда он все-таки вылетел из Чарлстона.

Он позвонил мне по прибытии, чтобы сообщить, что долетел благополучно. После этого я сидела в своей качалке и разглядывала конверт, стараясь не читать его. Наконец, воспользовавшись ножом для писем, я осторожно распечатала конверт. Внутри я обнаружила письмо и семейный портрет их четверых, сделанный прошлым летом на озере. На фотографии была изображена и Келси. Отложив письмо в сторону, я взяла портрет и, подобрав подходящую рамку, поставила его на камин в гостиной. Устроившись поудобнее, я начала читать письмо.

Дорогая Тереза,

Я знаю, что к тому времени, когда ты сможешь прочитать эти искренние слова, я уже уйду из этой жизни, оставив после себя замечательного мужа и прекрасную дочь, которым предстоит самостоятельно выживать в этом странном мире. Теперь я знаю, что мы никогда не заботимся о себе сами. У нас так много друзей, соседей и знакомых, которых мы обнимаем на протяжении всей жизни, что мы никогда не остаемся одни, если знаем, что нужно протянуть руку помощи. Тем не менее, мое сердце скорбит о том, что меня не будет с ними.

Помню, я рассказывала тебе, как познакомилась с Дарреллом и как влюбилась в него тем летом, хотя я сказала ему об этом только спустя долгое время. Я знаю, что ты чувствовала, когда впервые влюбилась в него, и знаю, что ты никогда не переставала любить его. Я видела это в твоих глазах в тот день у Эрли. Я слышала это в твоем голосе, когда мы разговаривали в тот вечер много лет назад.

Тереза, каким бы ужасным ни был твой грех по отношению к нему, я могу сказать тебе от всего сердца, что Даррелл никогда не переставал любить тебя. Когда ты боролась с раком, он день и ночь донимал Келси, молясь, чтобы новости были хорошими. Когда он узнал, что у тебя ремиссия, он ходил вокруг коттеджа и озера с самой большой улыбкой на лице. Несмотря на все это, я никогда не беспокоилась о его любви ко мне. Он человек, который отдает 110 % себя любви всей своей жизни. Я уже 13 лет являюсь любовью всей его жизни, но ты должна знать, что ты была тем же самым в течение 20 лет. Мужчина не может просто так это выбросить.

Он простил тебя, Тереза, за все. В его сердце нет ни одной вещи, которую он держал бы против тебя. О, он не забудет, как мой отец не забыл, когда моя мама сделала что-то подобное. Я не думаю, что воспоминания можно сжечь. Они становятся частью того, кто мы есть и кем были. В твоем случае, я думаю, они стали частью того, кем ты была, а не того, кем ты стала.

Я попросила его сделать несколько вещей после того, как меня не станет. Первое - передать это письмо тебе лично, чтобы ты могла снова увидеть его, пусть и ненадолго. Второе - когда он в последний раз отвезет меня на озеро, я хотела, чтобы он вместе со мной бросил в воду все воспоминания, все грехи и все беды. Я хотела, чтобы он начал жизнь с чистого листа и не был ничем скован. Когда я послала его к тебе с этим письмом, я хотела, чтобы он увидел женщину, которая по-прежнему любит его и заботится о нем, и чтобы его не омрачало то, что ты когда-то сделала и кем ты когда-то была.

Надеюсь, ты сможешь понять, что я пытаюсь сказать. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, поэтому, черт возьми, я просто скажу тебе. Не позволяй ему уходить в одиночество, Тереза. Он склонен к этому, и ему понадобится помощь. Звони ему, время от времени, чтобы узнать, как у него дела. У вас двоих есть связь, которую невозможно разорвать, хотя она ни разу не помешала моей жизни с ним. Если нужно, забери его к себе домой, чтобы ухаживать за ним. Я не хочу, чтобы он стал одиноким человеком, Тереза.

В заключение скажу следующее. У тебя замечательные дочь и внучка, и я знаю, что они любят мою Саманту. Я люблю Даррелла всем своим существом, никогда не колеблясь в своей любви к нему, и я знаю, что все они любят его, а он любит каждого из нас. Я также знаю, что ты тоже любишь его, так что не будь глупой старой девой и не позволяй всему снова ускользнуть из твоих рук.

С любовью и миром,

Салли Карсон

Прочитав это письмо, я несколько минут плакала и перечитала его еще раз. Взяв себя в руки, я аккуратно сложила его и положила в шкатулку, которая хранится у меня в ящике комода.

Жизнь вернулась в нормальное состояние, насколько это можно было ожидать, переваривая такой объем плохих новостей. Как-то вечером мы с Келси долго говорили по телефону о ее отце и о том, что она потеряла Салли. За эти годы они стали очень близки, и я знаю, что Келси любила ее как маму.

Я держала совет Салли в секрете и ни с кем им не делилась. Черт, я даже не знала, как можно делиться подобными вещами. Это было слишком болезненно личное, и она была права насчет Даррелла. Ему нужно было время, чтобы вылечиться и прийти к тому состоянию, когда воспоминания о Салли всегда будут вызывать улыбку, а не скорбь и угрюмую меланхолию.

Тем не менее я начала регулярно звонить Дарреллу. Старалась общаться с ним хотя бы раз в месяц, просто чтобы узнать, как у него дела, как держится Саманта. Я не знала Саманту по-настоящему, да и никто не ожидал, что узнаю, хотя она приезжала к Келси и ее семье летом, когда они отдыхали здесь. Она была милой маленькой девочкой, почти идентичным близнецом своей мамы.

На рабочем фронте рынок набирал обороты, и жизнь становилась насыщенной. Теперь нас было четверо, и мы работали в моем офисе. Несколькими месяцами ранее я наняла еще одного продавца, и она рвалась вперед. Элисон было около тридцати, темные волосы, голубые глаза - очень привлекательная женщина.

Элисон была великолепным продавцом на рынке кондоминиумов. Я позволила ей работать в этом сегменте, и хотя мне нравились цифры объема, ее средние цены были не так хороши, как я думала. В конечном итоге это означало, что клиент не получал того доллара за квадратный фут, который мог бы получить на этом востребованном рынке.

По предложению и с помощью Элисон, мы занялись корпоративной арендой. Мы начали с двух комплексов по контракту и довольно быстро добавили еще три под руководством Элисон. Я не очень хорошо понимаю этот рынок, но она, похоже, знала его, и через некоторое время он стал отнимать у нее много времени, в основном, после обеда и по вечерам.

Однажды днем, когда ее не было в офисе, зазвонил ее настольный телефон, а я проходила мимо. Поскольку больше некому было взять трубку, я подняла ее.

— Здравствуйте, это стол Элисон Донован из «Карсон Риэлти», говорит Тереза. Чем я сегодня могу помочь вам?

Джентльмен на другом конце поинтересовался, как дела у Элисон, сказав, что у нее назначена встреча через час, и он собирается опоздать, но не может дозвониться ей на мобильный. Я взяла его номер и сказала, что при необходимости подменю ее и постараюсь найти Элисон.

После звонка я направилась к дому, который Элисон показывала в тот день. Это был комплекс кондоминиумов, расположенный вверх по улице от соединительной линии «Палмс-Айсл», который, в основном, сдавался в аренду корпоративным клиентам. Подъехав к объектам, которые она показывала, я припарковалась, вошла в крайний блок и никого там не обнаружила. Тогда я подошла к пустующему соседнему блоку, вошла в переднюю дверь и прошла в гостиную.

Не нужно было быть гением, чтобы понять это. Одежда одной женщины и, по меньшей мере, двух мужчин лежала на полу в гостиной, а следы вели в спальню. Я поставила телефон на режим «без вспышки», прошла по коридору и встала в дверном проеме. Прежде чем один из мужчин успел отреагировать, я сделала пару снимков и прочистила горло. Элисон ублажала обоих мужчин спереди и сзади, и ни один из них не был ее мужем.

Все трое были напуганы и пытались прикрыться, но сделать это было нечем.

— Элисон, когда закончишь, пожалуйста, вернись в кабинет. Нам явно нужно поговорить.

В этот момент я вышла и вернулась к своей машине. Я уже выезжала с парковки, когда один из мужчин выбежал и начал кричать на меня. Здесь, в сельской местности, трудно бегать по горячему асфальту, когда на тебе нет обуви и носков. Я просто помахала ему рукой и улыбнулась.

Позвонив одной из других девушек, я попросила ее подменить Элисон на встрече, о которой я договорилась ранее, и вернулась в офис. Маленькая гребаная шлюшка вошла в офис, примерно, через 30 минут.

— Элисон, сядь и не произноси больше ни одного гребаного слова. Ты поняла? — сказала я ей.

Она кивнула и сделала то, что я сказала.

— Послушай, я скажу тебе все начистоту, и у тебя будет несколько вариантов. Для начала - не морочь мне голову. Я хочу знать, как долго ты трахаешь клиентов, чтобы закрыть продажи. Не надо мне рассказывать о том, что это было просто личное дело между тобой и парой твоих знакомых. На одной из их машин был логотип их компании.

— Я сразу скажу тебе, что собираюсь тебя отпустить. Это совершенно неуместно и вредно для бизнеса. Однако есть несколько вариантов развития событий.

— Во-первых, ты можешь просто наплевать на все и сбежать, пытаясь скрыть эту подлую историю от своего мужа, и если ты это сделаешь, я позабочусь о том, чтобы он знал все подробности. Причина, по которой я готова это сделать, заключается в том, что тот тупой осел, пахавший сзади твою милую маленькую задницу средних лет, точно не надел презерватив, и если это у тебя обычное дело, то кто, черт возьми, знает, что ты приносишь ему домой.

— Во-вторых, ты можешь прибраться в своем столе, взять себя в руки и подумать, как ты собираешься рассказать об этом мужу и есть ли вообще шанс спасти твой жалкий брак.

— Итак, мой первый вопрос: как давно ты трахаешь клиентов, чтобы заключить сделку?

Она смотрела на меня с дрожащими губами. Я думала, что она сейчас разрыдается, но она не разрыдалась. Она делала это с тех пор, как начала работать, после того как первые несколько продаж прошли неудачно.

— Тереза, мне придется рассказать об этом мужу, не так ли?

Я кивнула ей.

— Элисон, я помогу тебе и расскажу одну историю. Есть причина, по которой я не замужем и почему я предпочитаю не встречаться. Я пошла по такому же пути, думая, что моя чертова киска - это билет к успеху. Я проебала свой брак и испортила жизнь замечательному человеку, лучшему из тех, кого я когда-либо знала и любила, и сегодня я дорого за это плачу.

Я рассказала ей всю историю. Я даже рассказала ей о том, как трахала клиентов в интересах своего вице-президента, и о том, каково это - в конце концов, выбросить самое ценное, что у меня было - свою собственную порядочность. Мы с Элисон отнесли ее вещи в машину, и я пожелала ей всего наилучшего. Если она придумает, как наладить свою жизнь, я дам ей рекомендацию, но не раньше. Она поговорила с мужем, и он заставил ее съехать, но, насколько я слышала, они ходят на консультации и пытаются забыть о ее большом грехе. Недавно он позвонил мне, чтобы поблагодарить за то, что Элисон сделала выбор. Думаю, когда все закончится, они вдвоем найдут способ идти дальше вместе. Жаль только, что я не смогла найти такой же путь после того, как так сильно обожгла Даррелла.

Келси позвонила мне в конце июля, чтобы сообщить, что она, Мириам и Саманта собираются прилететь в Чарлстон на неделю. Дэн должен был на ту же неделю отправиться в поездку на западное побережье, и они решили воспользоваться возможностью навестить «старую бабушку».

В следующее воскресенье они втроем подъехали к дому, и Китти растянулась на 12 фунтов (5, 5 кг) своего большого пушистого тела по всей дорожке в ожидании их приезда. Келси выглядела как мама, которой я была в ее возрасте. Сейчас ей было 34 года, а Мириам было уже 6 лет. Саманта выросла до небес с тех пор, как я видела ее в последний раз, и через несколько недель ей исполнится 14.

Я устроила их всех, и мы сделали заказ в «Чайна Эст», после чего я его забрала. Позже вечером, когда Мириам легла спать, мы с Келси и Самантой сидели за кухонным столом.

— Как поживает ваш папа, девочки? — спросила я их обеих.

Они посмотрели друг на друга, и Келси заговорила первой.

— Папа почти все время замкнут. Он погружается в работу и все время чем-то занят. Я думаю, он проводит больше времени с Эрли и Сью, чем с кем-либо еще, и это, наверное, хорошо. Он, наверное, курит больше травки, чем раньше, но совсем не пьет. Он говорит, что боится спиртного.

— Да, он попросил меня помочь ему избавиться от него, — подхватила Саманта.

Если Даррелл сможет держаться подальше от спиртного, это будет замечательно. Я знала нескольких людей, которые впали в алкоголизм после своих личных трагедий. Что касается курения травки, то Даррелл никогда не увлекался этим, когда мы были женаты. Его работа не позволяла ему этого, но он курил ее, когда учился в колледже, и однажды во время разговора по телефону сказал мне, что теперь ему это нравится.

— Мам, правда в том, что ему одиноко. У него есть Сэм, я и Мириам, и я знаю, что вы двое разговариваете по телефону, но он зарылся в коттедже с тех пор, как Сэм закончила школу и приехала на лето погостить у меня, — добавила Келси.

— Келси, я приглашала его остаться здесь на некоторое время, использовать мой дом как базу для всего, что он пожелает сделать, если захочет просто уехать, но он так и не ответил. Я понимаю. Возможно, я не то место, где он хотел бы проводить время. — Я позволила себе рассмеяться.

На следующий день все девушки отправились на пляж, а я отправилась в офис на целый день. У меня было запланировано три показа, и после этого я была свободна на вторую половину дня. Около полудня я направилась в ближайший ресторанчик в шаговой доступности, и не успела я пройти и половины пути, как ко мне присоединился мой любимый эксперт по подгонке трусиков, Чарли.

— Так куда же направляется на обед самая красивая леди по недвижимости Маунт-Плезанта? Может быть, туда же направляется и ее самый пылкий поклонник? Представь себе, какое совпадение!

Чарли был от природы гладким парнем. Если бы Элисон поддалась его чарам, я бы, наверное, не стала ее осуждать. Одна из моих подруг как-то вечером за небольшим столом призналась нам, что у Чарли есть определенные дары, то есть физические атрибуты, которые некоторые женщины, включая ее, находят очень восхитительными. По ее словам, у Чарли «большие руки, большие ноги и кое-что еще большее, когда упаковка разворачивается». Я ни на минуту в ней не сомневаюсь. Это становится очевидным, когда женщина бросает взгляд на его брюки, что, кстати, делаем все мы.

— Чарли, я иду в «Гримальди». Только не говори мне! Ты тоже туда идешь? — спросила я его в шутку.

— Ты же знаешь, дорогая. Ты знаешь, что там делают отличную «Маргариту»? — спросил он.

Знаю, но я шла пообедать, а не для того, чтобы начать пить с Чарли.

— Хочешь, я позвоню твоей маленькой миссис, чтобы она присоединилась к нам? Я могла бы, знаешь ли, — поддразнила я его.

После стольких лет он знает, что не получит мою киску. «Черт, это, наверное, уже не работает», - подумала я про себя. Но это не мешает ему пытаться.

— О нет, Кэндис ненавидит «Маргариту», ты же знаешь, — быстро и гладко ответил он.

Иногда мне нравилось играть с Чарли в кошки-мышки, но я также знала, что если он заставит меня выпить с ним, то у меня могут быть неприятности, поэтому я взяла за правило никогда не присоединяться к его играм после работы с его маленькой крысиной стаей. Так моя подруга оказалась знакома со специфической анатомией Чарли, а также с анатомией нескольких других членов стаи. В итоге она на некоторое время пристрастилась к нему, и, судя по некоторым отзывам, он и его друзья действительно хороши в своем деле. Я просто не такая маленькая девочка, как он привык, по крайней мере, я постоянно говорю себе об этом.

Когда я говорю, что я целомудренна и не была с мужчиной уже более 14 лет, я говорю серьезно, но это не значит, что у меня не бывает, время от времени, порывов и желаний. Они есть. Я просто не хочу снова отдавать то, что было дорого единственному мужчине, которого я когда-либо любила, какому-то другому мужчине. Это мое покаяние перед самой собой, хотя та настоящая любовь давно покинула мои объятия. Тем не менее, когда я обедаю с Чарли, от него хорошо пахнет, он чертовски красив, и я знаю, что его огромные чертовы руки сочетаются с таким же огромным членом. К тому же он женат, и это обычно быстро укрепляет мою решимость. В отношениях с Чарли я избегаю любого намека на алкоголь.

Алкоголь всегда был моей слабостью, даже когда я была молодой женщиной до встречи с Дарреллом. Когда я была молода, у некоторых грубых парней была поговорка: «Ликер-открывашка». Я несколько раз оправдывала эти ожидания, когда уезжала в колледж и во время ранних вечеринок после школы. Я отбросила все эти мысли, когда встретила Даррелла, и долгое время не пила вообще, только в социальных целях.

И только когда я перешла на работу в «О'Мэлли и Дэвис» в отдел маркетинга, я обнаружила, что пью и напиваюсь. Тот вице-президент по маркетингу никогда бы не положил мои трусики в карман той ночью в гостиничном номере за городом, если бы меня не напичкали несколькими коктейлями за пару часов до этого. Не хочу сказать, что я была безвольной, совсем наоборот. Спиртное позволило мне трахать его как шлюха, кем я и стала в тот момент. Я никогда не трахалась ни с одним из этих мужчин, не подкрепившись и не разрушив свои запреты с помощью мисс Коктейль.

Если бы Даррелл заметил, что я пью, и сказал мне об этом, возможно, мы были бы вместе и сегодня, но все это уже в прошлом. Сегодня днем с Чарли я просто пыталась расслабиться, съев маленькую кальцоне и выпив сладкого чая. Чарли заказал бутылку вина и два бокала. Это было «St Francis Old Vine Sonoma Zin», вино четырехлетней выдержки, и я решила, что один бокал не повредит.

Через час я выпила три бокала, а он один, и бутылка была пуста. Котенок проснулся, и Чарли знал об этом. Все, что он говорил, было очаровательно и забавно. Выглядел он просто охрененно фантастически. Мощная выпуклость в его брюках требовала моих пальцев, чтобы освободить ее от тесноты, и моего рта, чтобы сделать его готовым для моей озабоченной киски, которая теперь снова была желанной киской. Если бы был еще один всплеск, еще пара глотков красного нектара этих старых лоз, я, возможно, открыла бы для себя удовольствия, обещанные мне богом больших членов.

Вместо этого зазвонил телефон.

— Привет, мам, просто чтобы ты знала, мы вернулись с пляжа и собираемся сегодня заказать пиццу на ужин, так что не беспокойся о том, чтобы что-то приготовить, когда вернешься домой, — сообщила мне Келси.

Господи! Чарли напоил меня, но не до потери сознания, а до дьявольского опьянения. Если бы он открыл вторую бутылку, то, возможно, трахнул бы меня, потому что у меня больше не было запретов, но у меня были мои маленькие девочки, и они вытащили меня на линию безопасности по своевременному звонку.

— Чарли, отвези меня домой. — Это все, что я ему сказала.

Я не сказала ему, что девочки были там. Все, что он знал - это то, что он готовился забить - сорвать эти белые трусики с моей задницы и глубоко погрузить свой толстый член в мою широко раскрытую покоренную киску. Если бы их там не было, он мог бы получить именно это, но, бедный Чарли - они были там.

— Да, отвези меня домой прямо сейчас, — снова сказала я ему.

Я плюхнулась на пассажирское сиденье его маленького черного BMW, и он поехал в сторону моего дома с указаниями или, по крайней мере, с тем, что я могла дать ему в своем возбуждении. Он думал, что волнение предназначено для него. А оно было для девочек.

Когда мы въехали во двор, там была припаркована машина Келси, взятая напрокат.

— Новая машина, красавица? — спросил он, выходя со своей стороны.

— Нет, это машина моей дочери. Она ждет внутри вместе с моей внучкой и ее сестрой. Не нужно заходить. Чарли, мне было очень весело. Давай как-нибудь повторим!

Выражение его лица было бесценным, но я просто помахала ему рукой и, пританцовывая, пошла в дом.

— Бабушка... Бабушка, ты дома!!! — кричала малышка, мчась на бешеной скорости по кухне.

Я подхватила ее на руки, крепко обняла и поцеловала.

— Бабушка, ты, наверное, пила "взрослые напитки"? — спросила она в веселом возбуждении.

— Конечно, пила, милая, но сейчас я хочу стакан лимонада. Как тебе это? — ответила я.

Принеся ее в гостиную, я усадила ее в свое мягкое кресло. Саманта лежала на диване, нацепив на уши свои Beats, а на экране телевизора шел какой-то музыкальный клип. Келси нигде не было видно, и я направилась в свою спальню.

Когда я вошла в дверь, Келси сидела в моей качалке, подтянув колени под подбородок, а в ее руке было письмо Салли.

— Келси, что ты делаешь? — удивленно спросила я.

Я не подумала о письме и о том, что его может прочитать кто-то другой.

— Прости, мама. Я искала те старые бирюзовые серьги и ожерелье, которые ты хранила в шкатулке. Мириам спрашивала о них, и я решила их надеть, — сказала она.

Присев на край кровати, я смотрела на нее. Когда она подняла на меня глаза, в них стояла слеза.

— Я знаю, что не должна была читать письмо, мама, но я узнала почерк Салли и заглянула туда, куда не следовало. Мне очень жаль.

Я не знала, что ответить. Я перечитывала письмо несколько раз с тех пор, как впервые открыла его, но никогда ни с кем его не обсуждала. Это было слишком личное, а теперь оно оказалось в руках моей дочери.

— Келси, ну, я, наверное, не думала о том, что кто-то еще прочитает его. Это было так лично и трагично, и, по правде говоря, мое сердце разрывается каждый раз, когда я читаю это, — сказала я ей.

Она на мгновение отвернулась и вернулась с улыбкой и свежими слезами на лице.

— Разве ты не поняла, что она тебе написала, мама? Ты не поняла? Если да, то ты должна связаться с папой и не быть, как она это назвала, старой девой, сидящей здесь в старости и одиночестве? Господи, как же я любила эту женщину!

Келси сложила письмо, положила его в коробку и снова повернулась ко мне.

— Мама, тебе пора навестить папу. Он одинок, он устал. Хочешь знать, что он сказал мне недавно? Он сказал, что каждый раз, когда он позволяет себе бездельничать, он видит, как Салли входит в дверь или гребет на каноэ по озеру. А иногда он говорит, что видит, как ты подъезжаешь к дому или готовишь на кухне какое-нибудь фантастическое кулинарное творение. Он мечется туда-сюда между двумя женщинами, которые были его жизнью на протяжении стольких лет. Он смотрит на меня и Саманту и каждый день видит вас обеих. Мама, та женщина, которой ты была раньше, та, которая разбила его сердце на миллион кусочков? Ты больше не она. Если бы ты была ею, меня бы здесь не было! И папы тоже. Он теперь совсем другой человек, не такой, каким был даже при жизни Салли.

Келси долго смотрела на меня, а я не могла подобрать слова, чтобы сдержать собственные слезы.

— Мама, найди время и съезди к нему. Ему это нужно, и, честно говоря, тебе тоже. Пожалуйста.

Я протянула руки, и мы надолго крепко обнялись, прежде чем я заговорила.

— Теперь о пицце: я рекомендую «Амальфи». Звучит нормально?

Она ухмыльнулась, и мы направились на кухню.

В следующие выходные девочки вернулись в Мэн, и мне пришлось принимать решение. Принять решение было нелегко, но я его приняла, даже несмотря на то, что разговаривала с ним по телефону. Позвонив Дарреллу в воскресенье после возвращения девушек, я сказала ему, что хочу на некоторое время приехать в коттедж.

— Тереза, это замечательно. Я все подготовлю для тебя. Мне все равно нужно провести некоторое время в доме у реки...

Я прервала его.

— Нет, Даррелл, я хочу, чтобы ты тоже был там. Я хочу увидеть тебя, узнать, как у тебя дела, и, возможно, просто наверстать упущенное. Девочки только что вернулись с отдыха, и было просто замечательно увидеть их снова. Я захвачу чердак, когда буду там.

Сначала он колебался, но потом согласился. Через пару недель я договорилась о поездке и приехала из Бангора. Девушки на работе согласились подменить меня, и я забронировала поездку на две недели, а не на одну.

В Бангор я прилетела около часа дня и, проезжая по старому мосту Брюера, чтобы выехать на трассу Rt.9 для трехчасовой поездки к озеру, поняла, что прошло почти 14 лет с тех пор, как я в последний раз совершала эту поездку. Когда Келси была маленькой, мы часто заезжали в пекарню «Кэмпбелл», расположенную недалеко от старого моста на Сентр-стрит, и брали пакет пончиков с патокой и полдюжины пирожков с повидлом. Ни того, ни другого в долине не достать, а мне очень хотелось, но пекарни больше не было. В итоге я обратилась к какому-то парню из музыкального магазина в конце улицы, и он направил меня в их новое место на Стейт-стрит.

Сделав остановку, я направилась на восток по «Воздушной линии», как называют это шоссе. Много лет назад это была извилистая, холмистая двухполосная дорога, но с тех пор ее выровняли и спрямили, и она стала довольно скучной. Но солнечным мэнским днем в конце августа мне было не до этого.

Подъехав к коттеджу и припарковавшись, я увидела Даррелла на озере в его каноэ. Он был одет в зеленую фланель и коричневую фетровую шляпу. Стоя на пляжной гальке перед коттеджем, я вспомнила дежа вю, когда стояла здесь бодрым октябрьским утром несколько лет назад с сердитой и растерянной Келси, спавшей в машине. Тогда я была безнадежна, но теперь возродилась.

Даррелл подплыл к берегу и, увидев меня, помахал рукой, я ответила ему тем же. Когда он ступил на гравий, мы обнялись и устроились на крыльце и в паре качалок. Это было новое дополнение, о котором мы говорили много лет назад, еще до моего предательства. Многое было новым или другим. В декоре прослеживалось влияние Салли, а несколько ее работ из стекла красовались в окнах.

— Это был первый успех Салли, — сказал он, указывая на стеклянный зверинец с гагарами и утками в камышовой экспозиции.

— По крайней мере, то, что она считала своим первым успехом. Мне нравились все ее работы.

Он с тоской посмотрел вдаль.

— Она была прекрасна, Даррелл.

Это все, что я смогла сказать, не задыхаясь от задумчивой меланхолии Даррелла.

— Да, — просто ответил он.

Мы посидели в тишине еще некоторое время, прежде чем подняться и войти в коттедж. Он был построен в стиле, который на юге называют «ремесленным» (Craftsman), с большим количеством натурального дерева и открытых пространств. Дровяная печь была огромной и покрыта узорчатым полированным никелем. На ней стоял медный чайник, который я запомнила с того самого первого раза, когда приехала сюда. Воспоминания начали захлестывать мои неподготовленные чувства.

— Даррелл, не хочешь ли ты сегодня вечером пригласить меня куда-нибудь поесть? Я ничего не ела с самого отлета. Погоди, ты ни за что не догадаешься, что я купила в Брюере!

Я побежала к машине и принесла пончики и пирожки с повидлом. Он посмотрел на них и разразился бурным смехом.

— Значит, пекарня «Кэмпбелл» была неотразима, да? — Он широко улыбнулся.

— Конечно!!!

— Давай оставим их для утреннего завтрака, — ответил он. — Ты хочешь пойти к Эрли или в Кале? Несколько лет назад, после того как он женился на Сью, Эрли расширил свою закусочную и превратил ее в хорошее кафе с полным набором услуг, а она наняла чертовски хорошего повара из Сент-Джона - лучшая еда на 100 миль, клянусь - даже стейки из лося, если вежливо попросить и молчать об этом.

Вариант с Эрли меня вполне устраивал, и, помывшись и переодевшись в свежую одежду, мы направились туда. Все выглядело новым и отличалось от того, что я видела в последний раз. Главный магазин был перестроен и расширен, и теперь вместо старой закусочной внутри магазина с одной стороны располагался ресторан.

Не успели мы сесть, как столкнулись с парой выходящих женщин, и одна из них подошла к Дарреллу и обняла его. Она была, наверное, всего на несколько лет моложе нас и, рассказывая ему о том, как приятно снова его видеть, бросала в мою сторону коварные взгляды, словно я была какой-то заблудшей бродяжкой, забравшейся на ее территорию. Женщины бывают такими, и многие мужчины этого не замечают, но то, как она касалась его руки, и язык ее тела говорили о ее намерениях.

— Даррелл, я собиралась заехать к тебе на этой неделе, и у меня есть несколько лишних кварт черники, которые я заготовила впрок, и которые я никак не могу использовать. Если ты не против, я заеду к тебе вечером и завезу их? — спросила она, бросив взгляд в мою сторону, словно желая сделать свои заявления непреодолимыми.

— Кэрол, я буду очень занят всю неделю. Почему бы тебе не завезти их сюда к Эрли, а я заберу их на обратном пути, — ответил он.

«Вот он, мой Даррелл», - подумала я, но эта маленькая чертова дрянь так просто не сдается.

— Все в порядке, я могу подождать, пока ты не будешь так занят. К тому же мне нравится выбираться на озеро, когда вечера становятся прохладными.

Она еще раз обняла его и ушла со своей спутницей по трапезе, так и не представившись, кроме как гнусной «Кэрол». Я втянула когти и улыбнулась, когда официантка проводила нас к нашему столику.

— Леди-друг, Даррелл? — спросила я с легким весельем.

— Скорее, язва, — честно ответил он, пока лицо не расплылось в ухмылке. — Кэрол начала приходить через пару месяцев после смерти Салли. Я бы положил этому конец, но она готовит лучший пастуший пирог, который когда-либо пробовал, а шоколадный торт? Господи Боже! Я бы отдал свой левый орех за еще один кусочек.

— Что ж, полагаю, она ищет себе пару орехов и даже больше, — подумав, сказала я себе под нос.

Даррелл только рассмеялся, и я в итоге присоединилась к нему. Во время ужина и после него мы говорили о детях, о том, как Саманта сейчас справляется, и о его отце тоже. Донни Карсон скончался 10 лет назад, но у него не было похорон. Он просто хотел, чтобы его прах развеяли над озером. Он всегда мне очень нравился, но, полагаю, он ненавидел меня за то, что я сделала с его сыном, моим мужем. Я присоединилась к его мнению и ненавидела себя по тем же причинам.

Мы завершили вечер горячим шоколадом для меня и порцией травки для Даррелла. Он предложил мне то же самое, но я не курю траву уже 35 лет, и у меня никогда не возникало желания закурить снова. Мы просто слушали ночные звуки на озере и ждали, когда взойдет луна. Когда я слишком устала, чтобы бодрствовать дальше, я быстро обняла его и, взъерошив его волосы, пожелала ему спокойной ночи.

В ту первую ночь я долго лежала без сна, думая о человеке, сидящем на качалке у крыльца с коричневой фетровой шляпой на голове. Я видела в нем глубокие изменения, изменившуюся личность, которая сформировалась за этот период его жизни. Осознание того, что он так часто сидит там в одиночестве, вселяло в меня чувство грусти, и я задавалась вопросом, видит ли он то же самое во мне. За эти годы я создала сложный фасад, и только самые близкие друзья могут видеть сквозь него; они - номер два. В конце концов, я задремала, размышляя о том, как мне сделать следующий шаг, если он вообще будет сделан.

Мне не пришлось делать этот шаг. В течение следующих нескольких дней мы с Дарреллом обрели комфорт, который не нуждался в словах и объяснениях. Мы могли открыто говорить о Салли и боли Саманты, связанной с ее потерей. Я могла шутить о желаниях и замыслах Кэрол в отношении Даррелла. Мы даже курили с ним травку, катаясь на каноэ по озеру. В итоге он плыл обратно к берегу, а я лежала, растянувшись на переднем сиденье, и хохотала до упаду.

В субботу вечером мы снова ужинали в ресторане «У Эрли» с ним и его женой Сью. Когда мы вернулись в коттедж и покуривали на крыльце, он сказал мне.

— Тереза, я не хочу, чтобы ты спала на чердаке. Я лежу там ночь за ночью, черт возьми, уже несколько месяцев, и я с трудом выношу то, что не слышу, как она, ты, дышишь, шевелишься, хотя знаю, что рядом со мной есть еще одно человеческое существо. Я не говорю о сексе. Мне просто нужно обнять кого-то, кого-то, кто знает меня. Ты не против? — спросил он, глядя в мои обкуренные глаза.

Я кивнула в знак согласия и просто протянула руку, коснувшись его плеча и сократив расстояние между нами с помощью качалки.

Та первая ночь вместе не была сексуальной. Мы не трахались, хотя, признаюсь честно, я несколько раз думала об этом, но боялась. Вместо этого мы погрузились в сон, и я заснула в объятиях Даррелла. На следующее утро он встал раньше меня и уже успел позавтракать, прежде чем я привела себя в порядок и причесалась. Посмотрев на него вблизи, я увидела совсем другого человека. Посмотрев на себя в зеркало, я увидела 59-летнюю женщину, которая прожила две жизни и была готова к третьей.

— Спасибо, — сказал он мне.

Больше ничего не нужно было говорить.

Следующие несколько дней Даррелл был погружен в писательство. Когда он только переехал сюда, ему с трудом удалось собрать достаточно тиражей и издательских возможностей, чтобы жить довольно безбедно. Теперь он был успешным автором и синдицированным обозревателем, выступал с докладами и даже иногда вел занятия в Университете Макиаса или в Университете Ороно в качестве приглашенного лектора. Я никогда не видела его с этой стороны и, когда чувствовала, что ему нужно побыть в одиночестве, уходила в поход или на некоторое время уезжала в город.

В конце концов, мне нужно было успеть на обратный рейс, и за пару ночей до отъезда я забралась к нему в постель, а когда одеяло стало теплым, выскользнула из пижамы и легла с ним обнаженной. Мне было страшно, и не только потому, что это был Даррелл, или потому, что прошло много лет с тех пор, как я обнажалась перед мужчиной. Мне было страшно из-за своего тела. Мне было 59, у меня был климакс, и у меня не было той натуральной груди, которую Даррелл знал много лет назад. Ни один мужчина, кроме моего врача, никогда не прикасался к моей реконструкции.

Я чувствовала твердость Даррелла, его эрекцию. Он никогда не хвастался своим богатством, наоборот, немного стеснялся его, но по сравнению с мужчинами он довольно крупный.

— Я боюсь этого, Даррелл. Для меня это было так долго. Пожалуйста, будь нежен.

Он просто убрал волосы с моего лица, поцеловал меня в губы и сказал, чтобы я расслабилась. Затем он нырнул под одеяло, и когда он прижался губами к моему лону, я вздрогнула от неожиданного ощущения чего-то такого знакомого. Он исследовал, пробовал на вкус, покусывал и ласкал все подряд, пока я не смогла больше сдерживаться. Я судорожно схватила его за затылок и взорвалась в интенсивном долгожданном оргазме. В такие моменты я никогда не была тихой женщиной, и этот опыт не стал исключением.

Когда он освободился и перевернулся на спину, я стала наслаждаться своей очередью с ним. Откинув одеяло и устроившись между его ног, я наблюдала за стоящим передо мной экземпляром. Он был полностью эрегированным, толстым и, если я правильно помнила нашу юность, около 8 дюймов в длину. Даррелл не обрезан, и я помню, как мне нравилось ощущать его член и кожу в своей руке.

Я поиграла с ним несколько коротких мгновений, прежде чем опустить рот на толстую головку его члена. В этот момент не было ни притворства, ни страха. Вместо этого я посвятила себя его удовольствию и делала ему минет так хорошо, как только могла. Я не хотела, чтобы он кончал. Я хотела, чтобы он сначала вошел в меня, поэтому я потянулась к тюбику KY, который лежал на столике, и размазала обильную порцию желе по его эрегированному члену.

Приподнявшись над его телом и погладив его членом по моей ждущей киске, я медленно опустилась на него, вынужденная пару раз остановиться, чтобы уместить его размер. Как только он вошел, я трахала его, восхитительно и ненасытно, пока он не перевернул меня на спину, выдавил еще одну порцию желе и размазал его по моей киске. Затем Даррелл ввел в меня свой член на всю длину и стал трахать. Его мускулистое тело приподнялось, и, сжимая ягодицы при каждом толчке, он овладел мной полностью, доведя меня до первого за много лет вагинального оргазма.

Вскоре после этого он опорожнился в меня со своим собственным интенсивным оргазмом.

Я знаю, что есть люди, которые говорят о том, что трахают друг друга по 3-4 раза за ночь. Мы были такими же - 30 лет назад. В ту ночь мы просто лежали в своем посткоитальном блаженстве, полностью удовлетворенные тем, что испытали в этот раз, и погрузились в сон.

Это случилось еще раз, прежде чем мне пришлось уйти и улететь обратно в Чарлстон. У нас не было слезливого и долгого прощания со сказочными обещаниями друг другу. Вместо этого была смесь комфорта и чувства дискомфорта или тревоги, возможно, затянувшегося разочарования 15-летней давности. Тем не менее, мы пообещали часто звонить друг другу.

Мой рейс прибыл в Чарлстон рано вечером, и вместо того чтобы сразу ехать домой, я зашла в кафе, чтобы перекусить. Заняв угловой столик и потягивая бокал вина, я пыталась понять, что я делаю и куда, по моему мнению, хочу пойти. А куда хотел пойти Даррелл? Келси была права. Мы оба сильно отличаемся от тех, кем были много лет назад.

Я пыталась вернуть свою жизнь к тому, что раньше считала нормальной, но не могла сосредоточиться. Я все время думала о Даррелле и о том, как много лет назад я спровоцировала этот гигантский эволюционный взрыв в наших жизнях. Это было похоже на то, как я представляла себе сумасшествие без лекарств и вмешательства. Дамы на работе тоже заметили это.

— Послушай, Тереза, ты таскаешь свою маленькую задницу так, будто кто-то затолкал в нее 20 фунтов ваты. Что ты собираешься делать с тем, что тебя так беспокоит? — спросила Джеки, глядя поверх своих полулинз.

Я ненавидела эти чертовы очки, хотя и смеялась над ее строгим видом матери-курицы каждый раз, когда она это делала.

— Джеки, подожди, ты не представляешь, через что мне приходится проходить, — ответила я.

— О да, знаю. Ты вышла на улицу и перепихнулась, перепихнулась по-крупному, девочка, а теперь просто хандришь, думая, как бы тебе получить это снова. Видишь ли, все сводится к любви. Думаешь, ты была бы такой же влюбленной, если бы вернулась домой целомудренной и невинной? Конечно, нет - так что тебе нужно либо вернуться на самолет и снова заняться любовью, либо найти что-то здесь, что позаботится об этом за тебя.

Джеки - 45-летняя разведенная чернокожая женщина с четырьмя взрослыми детьми от первого брака. Второй продлился почти 18 месяцев, а третий так и не состоялся, потому что ее жених сбежал с маленькой белой стриптизершей из Монкс-Корнер. Она знает, как продавать недвижимость, но ни черта не смыслит ни в чем другом. В любом случае я люблю ее до смерти.

— Джеки, ты когда-нибудь трахалась с кем-нибудь из своих бывших мужей после развода? — Я посмотрела на нее с кривой улыбкой.

— Ну, нет, конечно, — ответила она.

Я знала ответ на этот вопрос еще до того, как задала его. Она ненавидит этих двух мужчин с яростью церковной дамы в борделе, как она выражалась.

— Ну, тогда ты НЕ представляешь, через что мне приходится проходить, — сказала я с ударением.

Она просто посмотрела на меня, и ее темное пухлое лицо расплылось в огромной ухмылке с крепкими белыми зубами, когда она указала на меня большим пальцем, глядя на одну из наших подруг по столовой, и разразилась смехом.

— Она трахается со своим бывшим мужем... Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха... ха-ха-ха-ха, — она неудержимо смеялась.

Мы трое за столом присоединились к ней, и слезы смеха, в конце концов, появились на наших лицах. Как-то мы взяли себя в руки, и я рассказала им эту историю. Они уже знали о разводе, но им не нужно было знать все пикантные подробности, которые привели к нему. К тому времени, когда мы закончили обед, они знали о моей дилемме столько же, сколько и я, и так же не знали, как поступить.

Прошло несколько недель, и мы с Дарреллом общались каждые несколько дней. Келси звонила каждое воскресенье вечером, приближались праздники. Однажды в пятницу, когда я закрывала офис, он снова нанес удар.

— Привет, красавица! Купить тебе выпить в «Говернорс Стэнд»? — Чарли с его заразительной ухмылкой на полную мощность обхватил меня за плечи.

— Чарли, ты же знаешь, что Китти голодна и ей нужно что-нибудь, чтобы насытиться на всю ночь, — ответила я.

Ему нравились намеки, а мне нравилось подпитывать его ими, хотя я знала, что это все, что когда-либо было - в «Гримальди» было лишь небольшое исключение из правил.

— О, я знаю все о Китти, — улыбнулся он. — Сегодня вечером она может немного подождать.

Как раз в это время к нам присоединилась одна из моих подруг, та самая, которая ранее наслаждалась особыми талантами Чарли.

— Дарла тоже идет с нами, так что пойдем, тебе нужно развеяться, — призвал Чарли.

— Да, Тереза, не помешает выпить после работы. Черт, посмотри на себя. Это была долгая неделя. Пойдем, — добавила Дарла.

Вопреки здравому смыслу я присоединилась к ним в «Стэнд». «Стэнд» - это не место, где тусуются дети. Это место, где многие влиятельные люди любят расслабиться, где заключаются сделки и даже небольшие состояния, как известно, вырастают из выгодных разговоров. Это место, где пиво стоит 7 долларов, а выпивка - 14 долларов - и никакого PBR (Pabst Blue Ribbon - пиво). Дарла не могла позволить себе ужинать и выпивать здесь, а вот Чарли мог, и делал это регулярно. У него был свой столик.

В тот вечер здесь было много адвокатов и бизнесменов, а также женщин-администраторов, младших сотрудниц и других женщин, замужних и нет, которые играли в игру с мистером Пауэром (мистер Могущество - сленг). Эту игру я знала досконально и могла наблюдать за ней со стороны, видя все ходы. Если вы знали правила игры, а на самом деле никаких правил не было, наблюдать за ней было интересно, если не думать о проигравших и их последствиях.

Дарла была побочным аттракционом в этой игре. У нее не было ни мужа, ни репутации, которую можно было бы потерять, и она думала, что участвует в игре, чтобы найти его. Для Чарли и большинства участников Дарла была киской, а не кандидатом в жены. У большинства мужчин дома уже были жены. Я даже знала имена некоторых из них. Тем не менее временами наблюдать за этим балетом было интересно.

За столиком, который на самом деле представлял собой изогнутую кабинку, к нам присоединилась парочка из «крысиной стаи» Чарли. Я оказалась зажата между Чарли и одним из его друзей, причем слишком близко. Дарла оказалась в таком же положении напротив меня. Отпив глоток из своего бокала, я почувствовала руку друга на своем бедре, очень высоко на бедре. Я допила бокал и повернулась к нему.

— Простите, мне нужно встать, — сказала я решительным голосом.

Он все еще не убрал руку, поэтому я уточнила свои намерения.

— Убери свою гребаную руку с моего бедра и убирайся нахуй с моей дороги.

Он выглядел немного шокированным, но сделал, как я просила, и я посмотрела на Чарли.

— Чарли, тебе нужно найти компанию получше. Увидимся позже.

Чарли извинялся, так же как и обиженный маленький ублюдок, но с меня было достаточно. Даже когда я была шлюхой на своей работе, существовала определенная мера приличия. Черт возьми, мне 59 лет, ради всего святого.

Пройдя обратно к своему офису, я села в «Хонду» и направилась к дому. За те несколько раз, что мне доводилось бывать в «Говернорс Стэнд», я никогда не получала от него особого удовольствия. Как я уже говорила, это мясной рынок для власть имущих и амбициозных женщин, желающих пользоваться их покровительством - чужой мир, насколько я понимаю, и этот гребаный Чарли тоже это знает. Я могу сказать это сейчас, но Чарли все равно будет мне нравиться, несмотря на все его недостатки. Я просто знаю его игру, а это уже немало.

Когда я подъехала к своему дому, в нем горел свет, а под большим живым дубом припарковалась незнакомая машина. Я увидела его через окно кухни. Даррелл готовил сэндвич и бросал объедки Китти.

— Даррелл, что ты здесь делаешь? Когда ты прилетел? — спросила я, когда он повернулся ко мне.

Он ухмыльнулся.

— Может я и тебе сделаю сэндвич? — спросил он.

— Ну, да, наверное. Так когда ты прилетел? Ты мог бы позвонить мне, — ответила я.

Он сделал мне уменьшенную версию «Дэгвуд- клаба», который он ел, налил два бокала вина и сказал, что прилетел сегодня днем.

— Так кто присматривает за Самантой? У нее, ведь, еще школа?

— Эрли и Сью разрешили ей пожить у них, и Сью будет водить ее в школу, пока у нее не будет перерыва после вторника на День благодарения. Она прилетит сюда. Вероятно, ей следовало бы пойти в школу в среду, но я разрешил ей прогулять. Келси с семьей тоже приедут, но они забронировали номера в центре города, в милом местечке на Кинг-стрит.

Думаю, я просто рассмеялась. Это была семейная встреча на День благодарения, и я узнала о ней последней, даже если она проходила у меня дома.

Мы с Дарреллом хорошо поужинали вместе и решили сходить вечером куда-нибудь, а в итоге попали на концерт Джимми Баффета в «Пауэр Хаус». Когда мы вернулись, было уже почти два часа ночи, и я затащила его в свою кровать, а не позволила спать в гостевой комнате. Мы оба были голыми и крепко спали еще до того, как двое стариков сообразили, что делать дальше.

Как обычно, он встал задолго до меня и мыл мою машину на дорожке. Когда он закончил, я покормила его, и мы отправились в центр города, к «Батарее» (защитная дамба и набережная в Чарлстоне). Там есть замечательная пешеходная экскурсия, и в прохладное солнечное утро это отличный способ провести раннюю субботу.

— Тереза, я что, теперь выгляжу старым? Серьезно? — неожиданно спросил он.

Мне пришлось на мгновение остановиться и посмотреть на него. Я подняла руку, сняла с него бейсболку и перебирала пальцами его волосы. У него спортивный вид с солью и перцем и изрезанными чертами лица, что позволяет ему выглядеть на несколько лет моложе. Мы оба выглядим значительно моложе своих лет и всегда выглядели так.

— Даррелл, Господи, ты же знаешь, что это не так. Любой, кто тебя не знает, предположил бы, что тебе около 40, максимум 50. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я не чувствую себя старым и не хочу сидеть, как старый, и ждать, пока меня не унесет на руках отряд дряхлых стариков, — сказал он мягким голосом.

— Не думаю, что это станет проблемой для тебя. Поверь мне! — сказала я ему с легкой ухмылкой. — Кстати, о стариках и ведьмах: эта тварь Кэрол когда-нибудь доставляла тебе свои ягоды?

— Вообще-то да. Она привезла в коттедж 6 кварт консервированной черники И свой знаменитый шоколадный торт. В благодарность я накормил ее бобами и ветчиной, и она ушла домой раньше, чем планировала, я уверен, — усмехнулся он в ответ.

— Хорошо.

Я пробормотала это под нос, но так, чтобы он услышал. Он только рассмеялся, и я вместе с ним.

Мы закончили нашу прогулку у «Батареи» и некоторое время просто сидели, наблюдая за людьми и одним из контейнеровозов, заходящих в порт. Я решила, что пора прервать самоанализ.

— Даррелл, ты проделал весь этот путь только ради куска старой задницы? — полусерьезно спросила я.

— Конечно, Тереза, хотя я никогда не считал его старым. — Он сделал паузу. — На самом деле я много думал. Знаешь, мужчина может делать это, когда остается один. Как я уже говорил тебе той ночью в коттедже, я не люблю оставаться один. Не пойми меня неправильно. Временами я наслаждаюсь одиночеством. Черт, ты же понимаешь, о чем я. Дело не в сексе, хотя это всегда было важно. Скорее просто компания и осознание того, что кто-то еще проходит через это вместе с тобой.

— Даррелл, я понимаю, о чем ты. Черт, я была самой одинокой женщиной в Чарлстоне в течение многих лет, но это был мой выбор. Я злорадствовала о своем одиночестве, потому что это мое наказание. Мне не нужно рассказывать тебе об этом. И ты, и Салли убеждали меня в обратном. Так о чем ты пытаешься меня спросить, Даррелл?

Это было то, что нужно, и он не разочаровал.

— Наверное, я хотел бы проводить больше времени в гостях у тебя, Тереза. Я не знаю, что это значит, кроме того, что я приеду сюда на некоторое время или ты приедешь в Мэн, и я не говорю о том, чтобы просто быть приятелями по траху. Черт, я мог бы трахать эту Кэрол до посинения, если бы только этого хотел, но она хочет кольцо на палец, а я не могу ей этого дать, да и не хочу.

Я задумчиво посмотрела на него и потянулась к ожерелью, спрятанному в моей груди. На его конце висели два кольца, подаренные много лет назад. Одно было обручальным кольцом с бриллиантом, а второе - моим старым свадебным кольцом, которое было надето на мой палец, когда мы оба были молодыми, невинными и беззаботными.

— Она не может его получить, потому что оно до сих пор хранится у меня рядом с сердцем, — сказала я ему. — Это все, что у меня осталось от той женщины, которой я хотела бы быть всегда, Даррелл.

— Тереза, я долгое время ненавидел то, что ты сделала со мной, и, если быть честным с самим собой, я ненавидел и тебя за это. Я знаю, Салли снова и снова говорила мне, что я вовсе не делал этого, но она не знала, через что я прошел в тот первый год. В каком-то смысле она была права. Когда я встретил ее, меня перестало волновать все, кроме того, что случилось с Келси. Когда той осенью вы появились вдвоем, это поставило точку во всем, что я чувствовал, но даже несмотря на это, Салли была твоей благодетельницей.

— Даррелл, что значит «она была моей благодетельницей»?

— Она знала, что ты все еще любишь меня. Черт, да я и сам это знал, но именно она научила меня оставить все как есть. Она лучше меня знала, что никто не может просто так выбросить 20 лет семьи и жену или мужа, которых ты любил. Она видела это воочию на примере своих родителей и того, через что они прошли. У ее мамы был разрушительный роман, который просто разорвал семью на части. Хуже всего было то, что и мама, и папа любили друг друга. В том романе не было любви. Это была эгоистичная похоть, и она дорого за нее заплатила. Оба ее родителя умерли одинокими и несчастными.

Даррелл некоторое время сидел, глядя на залив, когда стоявший у причала круизный лайнер дал гудок, возвещая о скором отплытии. Потянувшись вниз, он поднял с земли небольшую веточку и повертел ее в пальцах.

— Тереза, я много лет назад говорил тебе, что нужно найти человека, которого ты сможешь полюбить и жить своей жизнью. Салли много лет назад сказала мне, что ты не сможешь этого сделать и почему. Я не хочу, чтобы это прозвучало как месть, потому что это не так. Совсем наоборот. Для меня это означало, что никто больше не забирает то, что раньше принадлежало мне, и по какой-то странной причине я чувствовал себя хорошо. — Он рассмеялся, когда сказал это.

— Итак, Даррелл, что, блядь, ты на самом деле пытаешься сказать? — усмехнулась я.

— Нахуй, Тереза, я не хочу, чтобы ты больше платила эту епитимью, как ты ее называешь. Давай убираться отсюда, — сказал он, поднимаясь со скамейки.

— Тебе больше нечего сказать? — спросила я его.

— Черт возьми, Тереза, я голоден. Давай перекусим.

Так мы и сделали, а потом вернулись ко мне и занялись послеобеденным сексом. Так продолжалось все выходные. В понедельник мне нужно было идти на работу и заниматься своими делами. Пара моих сотрудниц работала на выходных, показывая недвижимость, и теперь мне пришлось подменять их до среды, когда мы закрывались на праздники в честь Дня благодарения.

В среду днем мы с Дарреллом были в аэропорту Чарлстона, чтобы встретить Саманту, прилетевшую рейсом из Мэна. Келси с семьей приехали позже, во второй половине дня, и разместились в своих номерах в центре города, после чего отправились в дом. К тому времени большая часть приготовлений ко Дню благодарения была завершена, поэтому мы наслаждались компанией. Я впервые была вместе с Келси и Дарреллом за более чем 14 лет, так что меня охватила легкая грусть, но я изо всех сил старалась ее скрыть.

Весь вечер мы были заняты подготовкой к празднику Дня благодарения, который должен был состояться на следующий день, и к тому времени, когда мы все разошлись по домам, я быстро приняла душ и переоделась в пижаму. Саманта уже легла спать, а мы с Дарреллом просто сидели на диване и смотрели телевизор.

— Даррелл, сегодня вечером ты должен спать в гостевой комнате, — тихо сказала я ему.

С тех пор как он приехал, он спал в моей кровати.

— Наверное, Саманте еще рано видеть своего отца с другой женщиной, — прошептала я ему.

— Тереза, ты кое-чего не знаешь о Сэм. Она, вероятно, самая проницательная девушка в мире, и они с мамой были настолько близки, насколько это возможно для двух людей. Прежде чем уйти из жизни, Салли делилась с ней многими своими сокровенными мыслями. Так что не беспокойся о том, что ты оскорбишь ее представления о том, кем она считает своего отца. Однако сегодня вечером я займу комнату для гостей.

С этими словами он поцеловал меня на ночь и отправился спать. Встреча в честь Дня благодарения на следующий день была прекрасной, и мы с Дарреллом заняли места на каждом конце стола. Когда мы закончили, двое мужчин удалились в гостиную смотреть футбол, а я взяла девочек, и мы отправились гулять по мосту Равенел и сжигать калории.

— Мам, это была папина идея - устроить тебе сюрприз с семейным визитом, и я хотела сначала позвонить тебе, вдруг у тебя другие планы, но он мне не разрешил, — сказала Келси, когда мы сделали привал.

— Я знаю, детка. Он сказал мне об этом на днях. Но, знаешь, что бы я ни планировала, а я вообще ничего не планировала, я бы все бросила, как только бы кто-нибудь из вас появился. Ты знаешь, как я живу. У меня есть работа, пара хороших друзей, спортзал и мой маленький домик. Это и есть моя жизнь.

Мы еще немного посидели на вершине моста, наблюдая за парусниками в гавани, а затем вернулись к машине и поехали домой. Мужчины все еще были увлечены играми, поэтому мы достали настольные игры и научили Мириам играть в парчиси.

*****

Я не думаю, что у меня достаточно зимней одежды для поездки или достаточно слоев жира на моей миниатюрной фигуре, чтобы выдержать то, в чем я себя убеждала. Дамы снова прикрывали меня на работе, и у меня был большой чемодан в грузовом отсеке и тяжелая ручная сумка вместе с парой ботинок Bean. Все, чего не хватало, можно было купить после прибытия.

Из всех людей именно Чарли убедил меня сделать это.

— Тереза, ты лисичка, которая выглядит на десять лет моложе, чем должна быть, и если есть кто-то, с кем ты будешь счастлива, то, черт возьми, тебе лучше взять это кольцо и пойти за ним. Кроме того, «Дарлинг Групп» делает тебе отличное предложение по бизнесу, и если ты закроешь его, как планировалось, в следующем месяце, то сможешь уйти на пенсию, — сказал он мне.

Он был прав. Они сделали мне отличное предложение по фирме и оставили моих дам управлять ею. Я не разбогатею, но с моими двумя пенсиями и 401К я смогу чувствовать себя комфортно. Это было бы легким решением, но сначала мне нужна была эта поездка. Мне нужно было узнать, действительно ли на другом конце провода что-то есть.

Даррелл встретил меня в Бангоре, где шел легкий снег, и температура воздуха составляла 20 градусов (- 6, 7 С) через три дня после Рождества. Когда я уезжала, в Чарлстоне было 60 градусов (15, 6 С). Я не сказала ему о своих планах по продаже и не смогу, пока не узнаю, но пока мы заехали в пекарню «Кэмпбелл» и направились к его дому.

Конец декабря и начало января в штате Мэн - мертвая зима, по крайней мере, в большинстве сезонов, и этот год не стал исключением. Я отморозила себе задницу, но должна признать, что отлично провела время. Пару раз мне удалось набить морду Кэрол у «Эрли», а Даррелл научил меня всему, что я никогда не хотела узнать о снегоходах и снегоступах. Мы несколько раз протапливали коттедж и наслаждались зимним одиночеством на озере.

Несколько раз мы разговаривали до поздней ночи, и когда мне пришло время возвращаться, я рассказала ему, что думаю сделать. Он не стал возражать.

Это был долгий полет обратно в низменную страну. Когда я приехала домой, меня встретила Китти и стопка почты. Дамы на работе знали, в чем дело, и знали, что я собираюсь сделать, раньше меня. Они могли прочитать это на моем лице, когда я вернулась в офис.

Сделка с Дарлингом прошла, как мы и договаривались, и после заключительного ужина с моими дамами и их близкими я нажала на электронный замок входной двери на своем телефоне и повернулась к своей новенькой Honda CRV 4WD. Мне было почти 60 лет, и мои пенсионные расчеты давали мне более чем достаточно средств для жизни, особенно когда дом был продан. В 2009 году рынок был прекрасным, и я приобрела недвижимость по дешевке.

Приняв решение, и выехав на развязку I-95 с I-26, я повернула к месту назначения. До Западного Гранда было 20 часов езды, но до Пенсаколы (Флорида) - всего 10. К ночи я была бы там.

Эпилог

Дом был продан за 37 дней, и на вырученные деньги я купила небольшой коттедж на острове. Он не был пляжным, но находился через дорогу. По одну сторону от меня жил озабоченный пожилой джентльмен, который, казалось, жил для того, чтобы заниматься моим двором, хотя все, что у меня было - это песок и пальмы. По другую сторону от меня жила другая женщина на пенсии, которая мечтала, чтобы этот озабоченный парень ухаживал за ее двором так же энергично, как за моим.

— Она закончит школу через три года. Как думаешь, нам это подойдет? — спросила я Даррелла.

— Думаю, она захочет переехать, если будет знать, куда, но не знаю, смогу ли я сделать это сам, — ответил он.

Я не переношу холода, и он это знал, поэтому повернуть «Хонду» в сторону Новой Англии (регион на северо-востоке США, включающий штаты Мэн, Вермонт, Нью-Гемпшир, Массачусетс, Коннектикут и Род-Айленд) посреди зимы было для меня непосильной задачей. Поэтому я пошла на компромисс и переехала подальше, но были и компромиссы. Пляжи с белым песком в Пенсаколе гораздо приятнее, чем пляжи с серым песком в Южной Каролине, и я всегда любила этот маленький город на берегу Галф-Бриз. Когда Келси была маленькой девочкой, мы несколько раз отдыхали здесь и всегда были в восторге.

Компромисс снискал мне расположение Даррелла. Он не хотел переезжать в Чарлстон или Маунт-Плезант, а я не могла жить в Мэне круглый год. Мы оба могли наслаждаться Пенсаколой, а я могла любить Мэн летом. Пока Саманта была в школе, это работало в нашу пользу. На зимних и весенних каникулах они приезжали на пляж, а когда наступало лето и осень, я сдавала свой коттедж в понедельную аренду через управляющую компанию, которой, что интересно, управляли моя бывшая сотрудница Элисон и ее муж, с которым она помирилась после того, как я ее отпустила. Понедельная аренда существенно увеличивала мой доход на пенсии, а арендаторы проходили тщательный отбор у Элисон, без фестивалей траха.

Когда Саманта окончила школу, Даррелл переехал сюда еще до наступления зимы, после того как мы вместе провели лето и осень в Мэне. Последние три года мы чередуем времена года. Хотя он еще не попросил меня снова выйти за него замуж, я ношу свои старые кольца, а озабоченный старик по соседству научился перестать гоняться за тем, чего никогда не получит. Его тоже зовут Чарли.

MFH