Пару дней спустя они сидели вдвоём на кухне. Поздний вечер, полумрак, открытая бутылка вина. Разговор, сперва лёгкий, начал петлять в более личные темы.

— У тебя сейчас есть кто-нибудь? — спросила она, как будто невзначай, слегка покачивая бокал.

Он улыбнулся, откинулся на спинку стула и покачал головой:

— Никого. Сам удивляюсь. Может, потому что… я уже давно думаю о другой.

Она будто бы не поняла, или сделала вид. Накрутила прядь волос на палец и мягко сказала:

— Странно. Ты же… привлекательный. Уверенный. И… — она запнулась, почувствовав, как язык опережает осторожность. — Ну… ты знаешь. Даже слишком сексуальный для одиночества.

— Даже? — переспросил он с легкой усмешкой.

Она рассмеялась, но в глазах промелькнуло смущение. Она пыталась перевести разговор в шутку, но было уже поздно. Он смотрел прямо, не моргая. Как хищник, который чувствует, что добыча вот-вот дрогнет.

— Ты же… — Она вздохнула и вдруг замолчала, будто осознав, что почти проговорилась.

Он наклонился вперёд:

— Договори.

— Нет, неважно, — отмахнулась она.

— Тебе понравилось то, что ты увидела тогда? — спросил он, не давая ей спрыгнуть с крючка.

— Я ничего такого не видела… — тихо ответила она.

Он усмехнулся:

— Но ты смотрела. И долго.

Она молчала, и это молчание было признанием.

— Нечестно, — сказал он, будто бы в шутку. — Ты меня видела. А я тебя — нет.

Она сделала глоток, и алкоголь будто подбросил в кровь каплю дерзости:

— И что ты хочешь предложить?

— Игру. "Правда или действие".

Она фыркнула:

— Детская.

— Всё взрослое начинается с игры, — отрезал он.

И она согласилась.

Первые вопросы были наивны. Они сидели на полу, опершись спинами на диван. В комнате царил полумрак, мягкий свет торшера создавал уют, но и что-то вроде интимной ловушки. Оба уже чуть пьянели. Саша прищурилась, глядя на Колю.

— Ну что, играем?

Он пожал плечами, но внутри у него всё сжалось. Он чувствовал, как воздух между ними меняется.

— Правда или действие?

— Начнём с правды, — улыбнулся он.

— Во сколько у тебя был первый поцелуй?

Он хмыкнул.

— В пятнадцать. Во дворе, на спор. Быстро, неловко и без чувств. У тебя?

— В четырнадцать. У подруги на дне рождения. Такой же неловкий, кстати.

Они рассмеялись. Было легко, будто ничего необычного не происходило.

— Ладно. Теперь ты. Правда или действие?

— Правда, — сказала она и отпила немного вина.

— Когда у тебя был первый секс?

Она не моргнула.

— В шестнадцать. С ровесником. Один раз, и я сразу поняла, что не с тем человеком.

Он кивнул. Их взгляды пересеклись и зацепились на чуть дольше, чем нужно.

— Теперь моя очередь, — сказала Саша. И, не меняя тона, задала вопрос: — Ты… когда-нибудь трогал мои вещи?

Колязамер. Он почувствовал, как будто его поймали. Но сдержал выражение лица.

— Ты о чём?

— Ну… нижнее бельё, например. Бывало?

Он медленно выдохнул.

— Да. — ответил он честно, он действительно трогал её белье, но не для того, для чего вы могли подумать. Это был очередной шаг его плана, он делал это чтобы она заметила и думала о нём в сексуальном плане чаще.

Она кивнула. Не осуждающе — скорее внимательно. И в этот момент между ними будто проскочила искра.

— А… ты когда-нибудь… ну, фантазировал обо мне? — спросила она чуть тише.

Коля посмотрел прямо в её глаза.

— Ты ведь знаешь, что да. Но раз ты спросила: да, бывало.

Наталья слегка кивнула. Улыбки ушли. Оба почувствовали, что прошли первую черту.

— Тогда моя очередь, — он чуть подался вперёд. — Ты… думала обо мне? Представляла, как мы... вместе?

Она замялась. Но алкоголь уже действовал, сжав губы, она кивнула, и прошептала:

— Да.

— И ты… — он смотрел в неё, не мигая, — делала что-нибудь во время этих мыслей?

Саша глубоко вдохнула. И с полувздохом призналась:

— Да.

Он не улыбался. Его дыхание участилось.

— Тогда скажи, — прошептал он, — если бы ты не была женщиной моего отца… ты бы позволила мне себя?

Она снова замолчала. И на этот раз надолго. Лицо её изменилось — будто бы она почувствовала, как скрипит и трескается последняя стена. Потом сказала тихо:

— Это… не важно. Всё слишком далеко зашло.

— Нет, — покачал он головой. — Сейчас моя очередь. Ответь.

— Коля…

— Скажи.

Она отвернулась. И очень тихо:

— Я бы позволила тебе. И сейчас бы позволила.

Они оба молчали. В комнате повисла густая тишина, словно воздух стал вязким.

— Тогда скажи, — он чуть наклонился ближе, — ты сейчас… возбуждена?

Саша вскинула взгляд.

— Нет, — выдохнула она.

Он посмотрел на неё, сжав губы.

— Лжёшь.

— Не лгу, — почти прошептала она.

— Докажи. Иначе с тебя действие.

Она нервно рассмеялась.

— Это уже не игра.

— Это всегда была игра. Только теперь ты проигрываешь.

Он не отрывал взгляда, и она поняла — пути назад уже нет. Она медленно встала, не глядя на него, и опустила леггинсы. Белые трусики уже выдали её состояние.

Коля сглотнул. Не сказал ни слова. Внутри всё гудело от напряжения, но он держал себя в руках.

— Хватит? — спросила она.

— Нет. Ты же хочешь дальше. Покажи.

Саша колебалась. Но сдалась. Она аккуратно стянула бельё. Он лишь мельком взглянул, и даже не стал разглядывать, как хотел бы. Это было не про похоть. Это был момент власти, признания.

— С тебя действие, — напомнила она чуть дрожащим голосом.

Он улыбнулся.

— Жди приказа.

От лица Саши 

Я избегала его. После той ночи… я не могла иначе. Я слишком много позволила. Слишком ясно показала, чего хочу. А он это понял. Конечно, понял. Его глаза тогда не оставили мне шанса притвориться.

Коля был для меня чем-то незнакомым. Он не преследовал, не добивался. Он знал, что я хочу его. И от этого становилось невыносимо — впервые за долгое время я не чувствовала контроля. Я была не охотницей, я была добычей. И он не торопился.

Я пропустила пару тренировок. Наврала Егору, что плохо себя чувствую. Сама же не могла выйти из спальни, чтобы случайно не столкнуться с ним в коридоре. Я боялась. Его. Себя.

Мне не нужно было спрашивать себя, хочу ли я его. Я давно знала ответ. Но я боялась, что если позволю себе это — всё рухнет. Егор узнает. Я потеряю крышу над головой, стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Я потеряю всё, к чему шла. И ради чего…

И всё же, спустя два дня, я вышла на тренировку. Вечером. Он уже был там, будто и не ждал меня — просто делал разминку.

— Привет, — выдавила я, натягивая улыбку.

— Привет, — коротко ответил он и отвернулся.

Мои внутренности сжались. Ни намёка на воспоминание о той ночи. Как будто ничего не было. Я начала разминку, стараясь сосредоточиться, но тело делало что-то своё.

Я ловила себя на том, что наклоняюсь слишком медленно. Что прогибаюсь в спине чуть глубже. Что задерживаю дыхание, когда чувствую, как леггинсы впиваются между бёдер. Я хотела, чтобы он смотрел. Хотела ощутить его взгляд, как тогда.

Но он не смотрел. Он вообще будто отдалился.

Даже когда страховал меня — руки его были холодно отстранёнными. Ни намёка на касание, от которого я бы сгорала. Он был будто учтивым тренером, а не тем, кто видел меня почти обнажённой, с глазами, полными желания.

Я не понимала, что происходит. Это был его план? Или он правда остыл? Может, я перегнула? Может, он просто хотел играть, а я дала слишком много, слишком быстро?

Я возвращалась в спальню злая. Разочарованная. Каждый раз, когда он проходил мимо и даже не смотрел на меня — во мне что-то ломалось.

"Да пошёл он. У меня тоже есть гордость." — говорила я себе. И каждый раз — снова ловила его взгляд, искала повод быть рядом.

Он же… будто забыл обо мне.

Прошла неделя. Почти полторы. Я сходила с ума.

И когда Егор уехал в командировку — я не выдержала.

На часах было 22:30. Я вышла в коридор босиком. Сердце колотилось. Я не продумывала, что скажу. Просто… хотела быть рядом. Хотела, чтобы он посмотрел на меня. Хоть как-нибудь. Хоть снова — как тогда.

Я постучала. Тихо. Один раз.

— Коля?

Ответа не было. Я открыла дверь.

Он сидел на кровати, в наушниках, уткнувшись в планшет. И даже не заметил, как я вошла.

— Привет, — произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Он повернулся. Убрал наушники. И только тогда — впервые за эти дни — посмотрел прямо в глаза.

— Привет.

Я стояла в проёме. И в этот момент поняла — сейчас всё изменится. Или рухнет. Но я уже не могла отступить.

Я не собиралась идти к нему. Точно не в джинсах и обычной кофте. Это было… неправильно. Не по-женски. Но, наверное, именно так я пыталась убедить себя, что всё под контролем. Что я просто зайду, скажу пару слов, уйду. Без флирта. Без намёков. Без желания.

Я не хотела, чтобы он знал, как я его хочу. Это было бы слишком… уязвимо.

Но как только открылась дверь, я увидела его — сидящего на кровати в простой майке и шортах — и всё моё тело предало меня. Даже в этой повседневной одежде он был невыносимо сексуален. Не потому что красив — потому что уверен. Он сидел, как человек, которому ничего не нужно доказывать.

Я застыла в дверях. Слов не было. Только сердце стучало так, будто хотело вырваться наружу.

— Ты что-то хотела? — только через двадцать секунд он нарушил тишину.

Голос был ровный, без напряжения. А я… я начала нести бред.

— Мы сегодня хорошо позанимались… — услышала я свой голос, будто со стороны. — Мне понравилось.

— Да, — коротко кивнул он. — Только, кажется, немного потянул плечо.

Я не успела подумать. Слова сами вырвались:

— Я могу сделать тебе массаж.

"Дура. Дура. Дура." — кричало внутри.

Он вскинул бровь, слегка улыбнулся.

— Массаж?

— Да, расслабляющий… — сказала я, чувствуя, как горят щёки.

— Хорошо.

Он развернулся, и я осторожно села на край его кровати, за его спиной. Рядом. Почти вплотную. Запах его тела тут же ударил в голову. Чистый, мужской, свежий… возбуждающий. Я почувствовала, как внутри всё сжалось, и тепло между ног разлилось тёплой волной. Мне казалось что я теку как водопад, я даже чувствовала свой запах, наверняка и он чувствовал, или мне просто казалось.

"Хорошо, что я надела джинсы..." подумала про себя.

Я коснулась его плеч. Пальцы дрожали. Я не знала, как это делается. Я просто… хотела прикоснуться. Почувствовать его. Прижаться хоть на мгновение.

Он, кажется, сразу понял, что я не умею. Но не сказал ни слова. Просто начал слегка напрягать мышцы — будто специально, чтобы мне было сложнее… и интереснее. И это заводило меня ещё сильнее.

Я провела ладонями по его спине. Под тканью майки. Ощущала тепло кожи, твёрдость мускулов, и в какой-то момент прошептала:

— Может, снимешь майку? Так будет удобнее…

Он снял. Не спеша. Не равнодушно — с выражением, будто знал, что делает. И я вновь увидела его спину. Плечи. Руки. Всё то, что хотелось целовать. Кусать. Царапать.

Я не делала массаж — я гладила. Медленно. С жадностью. Он молчал. А я сгорала.

— Спасибо, стало лучше, — наконец сказал он.

— Не за что, — пробормотала я и поднялась. Почти вышла… почти. Но в дверях обернулась:

— А что насчёт действия?

Он взглянул, чуть прищурившись:

— Действия?

— Ну, тогда я осталась тебе должна. Не люблю быть должной, — я натянула улыбку. И, сама не замечая, наклонилась. Тело флиртовало само, против воли.

— О, не обращай внимания. Просто глупая игра, — пожал плечами он.

— Нет… Я должна. Значит, ты должен попросить. Что угодно.

— Не знаю. Мне ничего не нужно.

Я почувствовала, как внутри всё рвётся наружу. И тогда — пошла ва-банк:

— Помнишь, ты говорил, что мою фигуру хочется разглядывать?.. Я могу показать. Тем более… ты снял майку. Думаю, будет честно, — я несла чушь. Но уже не могла остановиться. Я просто хотела его взгляд. Его реакцию.

— Хорошо, — кивнул он.

Спокойно. Будто ему и впрямь было всё равно.

И это… сводило меня с ума.

Я сняла кофту. Осталась в лифчике — кружевном, красном, тонком. Не для домашних дел. Не для сна. Я не думала, что дойду до этого, когда одевалась. Но подсознание знало всё.

Его взгляд был спокойным. Но не пустым.

Я стояла перед ним, будто на сцене. И впервые — не знала, кто я. Женщина, соблазняющая… или девочка, умоляющая о внимании.

И всё, чего я хотела в этот момент — это чтобы он встал. Подошёл. Взял. Без слов. Без вопросов.

Но он продолжал сидеть. Смотрел. И молчал.

Я стояла перед ним, полураздетая, с обнажённой грудью, и ждала. Почему-то мне казалось, что это будет момент триумфа, что он посмотрит на меня так, как мужчины смотрели всегда. С жадностью, с вожделением. Но Егор просто сидел. Смотрел. И молчал.

Пятнадцать секунд.

Я чувствовала, как каждая тянется, как будто в замедленной съёмке. Внутри всё съёжилось. От страха? От стыда? От желания.

Я непроизвольно подняла ладони, будто спрашивая — что дальше?

— Я что, должна снять лифчик? — голос дрожал, но я пыталась держать лицо.

— Лифчик? — он как будто удивился. Ни ухмылки, ни флирта. Просто переспросил, словно мы обсуждали утреннюю зарядку. — Я думал, ты фигуру показать хочешь.

— Ну… да, — я споткнулась о свои же слова. Я действительно хотела просто показать фигуру. Ну, или убедить себя, что это именно так.

Он пожал плечами.

— Ну фигуру уже видел. А вот грудь — нет. Хотя ты мою видела. Даже трогала. Думаю было бы справедливо —

Говорил он всё так же равнодушно.

Чёрт… Он прав. Но почему так холодно? Почему мне кажется, что я сижу перед судьёй, а не перед тем, кого хочу до безумия?

— Хорошо… — сдалась я. Слишком быстро. Слишком легко. Слишком стыдно.

Когда я стянула с себя лифчик, мне показалось, что я совершаю что-то необратимое. Вроде шагнула с утёса и лечу, не зная, как приземлюсь.

Я видела, как его глаза скользнули по моей груди. Один взгляд — и всё. Он ничего не сказал. Не пошевелился. Не отреагировал. Просто смотрел. Словно изучал. Я знала что она производит впечатление. Всем она нравилась кому я позволяла ее увидеть, но он просто сидел.

Господи, почему он такой? Почему я чувствую себя проституткой? Почему всё вышло из-под контроля?

Он попросил повернуться.

— Повернуться? — я чуть не задохнулась от негодования. Я сжала зубы, но начала разворачиваться. Даже не потому что хотела — тело делало это само. Даже не дождавшись ответа. Оно уже не слушалось меня, будто приняла нового хозяина. Хотело быть желанным, быть одобренным.

Он осмотрел меня, потом снова взял в руки телефон. Начал печатать. Просто… печатать.

— Ну?.. Ты будешь трогать? — вырвалось у меня.

Стыдно было до дрожи, но ещё хуже было, если бы всё закончилось вот так.

Он не сразу отвлёкся.

— Трогать? Зачем?

Я чуть не закричала.

— Ты же сам сказал — я твою трогала. Так будет честно.

Он кивнул.

— Ах да. Подойди.

Подойди?!

Он даже не отложил телефон, не встал. Просто протянул руку. Потрогал. Одну грудь. Вторую. Поиграл с сосками. Я чувствовала, как внутри всё сжимается — и стыд, и возбуждение, и злость.

— Теперь ты ничего не должна, — сказал он и снова уткнулся в экран.

Я вышла. Почти хлопнула дверью. Даже не оделась. К черту. Пусть смотрит. Пусть знает, как я зла. Как мне стыдно.

В комнате я стояла перед зеркалом и дрожала. От злости. От унижения. От того, что хотела большего, а получила… что?

Когда я стянула джинсы, поняла — мои красные кружевные трусики насквозь мокрые. По ноге текла капля, и я не знала, когда это произошло.

Четыре раза за ту ночь. Я мастурбировала, кусая губы, чтобы не стонать. Каждый раз вспоминая его руки, его голос.

Каждый раз злясь на себя.

Почему я превратилась в это? Почему мне так нужно его одобрение? Его похоть? Его холод?

Я плакала, когда кончала. Но останавливаться не могла.

Она сидела за столом, лениво ковыряя овсянку. Не потому что не хотела есть — просто мысли были в другом месте. Ночь прошла неспокойно. Несколько раз она ловила себя на том, что снова трогает себя под одеялом, снова вспоминает душ, запах, его тело, размер, это странное ощущение его силы, спокойной и уверенной, как будто он точно знал, что в любой момент сможет взять, что захочет.

Он вошёл в кухню как ни в чём не бывало — всё в той же майке и серых шортах. И как бы она ни старалась смотреть только в тарелку, взгляд сам скользнул туда, где ткань слегка натянулась. Его член был не в состоянии покоя. Чуть напряжённый. Достаточно, чтобы сердце застучало быстрее.

— Доброе, — сказал он, проходя мимо.

— Доброе, — отозвалась она с лёгкой натяжкой в голосе.

Он налил себе кофе, облокотился на стол.

— Как спалось?

Сказал это так… будто знал. Будто видел её ночью. Будто слышал.

Она подняла глаза, заставила себя улыбнуться.

— Прекрасно. Как огурчик. А ты?

Он отпил из чашки.

— Немного не выспался.

Она снова подняла взгляд — ищущая, осторожная.

— В каком смысле?..

Он ухмыльнулся.

— Сериал прикольный нашёл. Держит в напряжении.

И в этот момент он сделал шаг ближе. Шорты натянулись сильнее, и ей показалось — или нет? — будто его пах подался чуть вперёд. Как будто нарочно.

Она чуть прищурилась.

— Напряжение… надо сбрасывать.

Он кивнул, не глядя.

— Не всегда получается.

— Если не получается самому… можно попросить помощи. —

Слова вырвались тихо. Она сама не ожидала, что скажет это.

Попыталась встретиться с его глазами, но взгляд то и дело падал на его промежность.

Чёрт, он же безумно большой…

Мысль пронзила резко. Она вспомнила Егора. Его вечно жалкие попытки. Его тонкий, несчастный член.

Ветка и дуб. Именно так.

Он всё ещё смотрел куда-то мимо, будто не придавал значения.

— Некого просить. —

Сказал просто и вышел из кухни.

Она осталась одна. Сердце колотилось.

Он дразнит меня. Или это всё у меня в голове?

Но внутри уже всё сжалось в комок желания.

Я же вчера уже опустилась… ниже некуда.

Она встала. Сделала вдох. Пошла к нему. Медленно, но решительно.

Он знал, что она придёт. Конечно знал.