В кабинет вошёл только Сергей — в руке бутылка шампанского.

— А где?.. — Вопросительно начал Ваня

— Глеб не смог остаться, — объяснил он, ставя бутылку на стол. — Куда-то торопился. Подписал всё на ходу, почти не глядя. Даже как-то расстроился потом, в коридоре... Интересно, куда он спешил?

— Да неважно, — спокойно отрезал Иван, уже наливая бокалы. — главное, все подписано?

— Кончено — самодовольно подтвердил Сергей. Направляясь к Лизе, мягко обняв её за плечи. Его жест был почти братским, но в голосе сквозила вина:

— Извини, что не выслушал, нужно было провести сделку как можно скорее.

— Всё хорошо, — ответила она с лёгкой улыбкой, уклончиво взглянув в сторону Ивана.

— А о чём ты хотела поговорить?

— Позже скажу... — тихо сказала она, снова косясь на Ваню. Намекая что ему стоит пойти к другу.

Сергей задержал взгляд на Иване, потом будто бы решил не придавать значения. Он открыл шампанское, пена легко сбежала по горлышку. Они выпили, стали обсуждать детали прошедшей сделки: кто кого перетянул, как удалось сбить цену, и что делать дальше.

Лизе это было неинтересно. Она сидела чуть в стороне, словно фоном. Но внутри всё кипело. Пульсировало. Зудело. Ее девочка была недовольна, ее раздразнили, но так и не дали сесть на него.

Она извинилась и отошла в туалет. Вернувшись, снова села на диван. Скромно. По-прежнему молча. Но на телефон Вани тут же пришло сообщение. Снимок.

Он включил экран — и затаил дыхание. На фото Лиза в туалете, одна нога на раковине. Юбка задрана, и некогда аккуратная, нежная писька теперь казалась воспалённой от возбуждения, вся покрасневшая, блестящая, как будто ноющая в предвкушении.

Подпись:

 «Если я не сяду на [фото его члена] — я отдамся первому, кто попадётся».

Следом — её вторая фотка, ещё ближе. И в ответ Ваня набрал:

 «Сможешь избавиться от Сергея — мой член тебя разорвёт. А потом заставит ползать. Потому что ходить ты уже не сможешь».

Лизе стало трудно дышать. Всё внутри сжалось от восторга и страха. Несколько часов назад она была просто женой. А теперь — перед приходом мужа в её попе побывал палец его друга, а сейчас она обсуждает за спиной у мужа, как будет скакать на его члене.

Её внутренняя шлюшка больше не отступала. Лиза поднялась и медленно подошла к мужу, обняла его сзади, прижалась грудью, словно между делом, и тихо сказала:

— Кстати, о чем я хотела поговорить... Я... Мне нужно уехать на пару дней. Подруга замуж выходит. Надо помочь с приготовлениями.

Сергей обернулся, обнял её, поцеловал в губы — те самые, которые недавно жадно обслуживали другого мужчину. И с лёгким смешком сказал:

— Конечно, дорогая. Съезди, помоги.

Лиза вернулась на диван. Всё шло по плану. Ваня и Сергей снова ушли в обсуждение планов по проекту. А ей уже было не до слов.

На телефон Вани пришло ещё одно сообщение. Короткое:

 «Заканчивайте. Я уже не могу».

Он посмотрел на неё — и едва не выдал себя. Она сидела на диване, платье чуть задрано, одна рука между ног, пальцы едва двигаются. А потом — прямо за спиной у мужа — медленно облизала эти самые пальцы. Не отрывая от Вани взгляда.

— Выезжай, — написал ей Ваня. — Иначе будет подозрительно. Я выйду через пару минут. Жди меня, у меня дома... на коленях. Голая.

Сообщение пришло — и внутри Лизы всё сжалось. И так мокрая писька увлажнилась ещё сильнее, наконец то ее рачтянут. Она тут же подошла к мужу, обняла его, как всегда тепло и заботливо:

— Я поехала. Уже скучаю, — прошептала она, а потом добавила чуть тише, почти касаясь губами его уха: — С нетерпением жду, когда вернусь... и ты трахнешь мою маленькую девочку.

Она произнесла это как невинную шалость, но именно с такой интонацией, чтобы Ваня — стоявший чуть позади — услышал. Сергей застыл, словно не зная, как реагировать. Ваня сделал вид, что ничего не слышал, и посмотрел в сторону, чтобы скрыть лёгкую ухмылку.

Спустя 15 минут он подошёл к Сергею:

— Брат, у меня встреча. Серьёзная. Офис на тебе до понедельника. Всё расскажу потом.

И, не дожидаясь ответа, выбежал. Сергей остался один, с почти полной бутылкой шампанского и невыговоренной радостью. Он посмотрел на телефон, задумался, а потом позвал к себе секретаршу — ему нужно было с кем то разделить праздник. Просто отметить. Просто не пить одному.

А Ваня мчал домой. Машина гудела от скорости. Телефон вибрировал вновь и вновь — одно фото за другим. Лиза стояла у двери, обнажённая, на коленях. Потом — рука между ног. Потом — с бананом во рту и подписью «слишком легко» с игривой улыбкой. Потом — с цукини и подпись «это уже больше похоже». Её глаза горели. Она поднимала грудь и тянулась губами к своим соскам, облизывая, дразня, разжигая.

Он гнал быстрее. Сердце билось. В голове всё смешалось.

Когда он вошёл, Лиза буквально прыгнула в его объятия, не дожидаясь пока он закроет дверь. Она целовала его жадно, вцепившись в него обвив его руками и ногами, и начиная терется о его пальто своим естеством. Он прижал её к себе, поднимая, направляясь к спальне. Но, пройдя пару шагов, она опустила ноги, отстранилась и зашептала:

— Я не дотерплю...

Пальцы её уже стягивали с него одежду. Брюки соскользнули, прежде чем он успел что-то сказать. Она скользнула вниз и, будто в доказательство, насколько она ждала этого момента, принялась за своё.

Через пару мгновений не в силах терпеть, она положила его на пол, колени дрожали. Медленно, с сосредоточенностью и болью, садилась на него, дюйм за дюймом. Он чувствовал, как туго всё внутри неё, и как она не отступает. Её глаза были закрыты, губы прикусаны.

— Чувствую себя двественницей... которая садится на конус— прошептала она с гордостью.

Он положил ладони на её грудь. Сжал. Агрессивно. Её тело выгнулось, она застонала от боли и восторга. Сергей не всегда понимал ее желания в постели, действуя иногда слишком мягко. Она хотела именно так. Хотела, чтобы её сжимали, мяли, оставляли следы. Иван делал это.

Когда она полностью села, дыхание её сбилось. Она обняла его, прижалась телом, уткнувшись лицом в его шею. Он начал двигаться, она скривила лица в улыбке сквозь боль.

— Подожди... — прошептала. — Дай привыкнуть... гигант.

Он обнял её в ответ. Его дыхание замедлилось. Он вдыхал её запах, её волосы, её суть. Она была вся его. И знала это.

И вот он был в ней. Медленно, уверенно, глубоко. Она всхлипнула от наполненности, от резкой волны желания, которая обрушилась на неё.

— Чувствую себя ещё более заполненной, чем в первый раз, — прошептала она, прикусывая губу.

Он начал двигаться. Медленно. Уверенно. Каждое движение отзывалось в ней болью, наслаждением, трепетом.

— Если ты сейчас не начнёшь меня трахать по-настоящему, я уеду, — прохрипела она, выгибаясь навстречу.

— Ну хорошо, — ответил он с усмешкой и крепко обхватил её за талию.

И тогда началось. Его движения стали резче, мощнее. Она теряла себя — голос срывался на крики, стон становился звериным, тело выгибалось в экстазе. Она кончала раз за разом, а потом уже не могла понять, где заканчивается один оргазм и начинается другой. Она просто была — тёплым, дрожащим, дрожащим телом в его власти.

Когда она почувствовала его напрягшиеся вены на члене, сдерживая себя, она прошептала сквозь зубы:

— Только попробуй вытащить.

— Я и не думал, — выдохнул он.

И она поцеловала его — жадно, глубоко, с благодарностью шлюшки, которая наконец получила то, чего жаждала. А внутри неё он выплеснулся, принимаемый, любимый, желанный.

Лиза кончила снова — и рухнула на него всем телом, обмякнув, как мокрая простыня. Это была особая тяжесть — не просто женщины, а женщины, только что залитой изнутри, удовлетворённой, покорённой. Её мягкие формы приятно придавили его, грудь расплющилась о его грудную клетку, и он лишь обнял её крепче, продолжая медленно, почти лениво двигаться внутри неё. Его член уже начал терять твёрдость, но он упрямо выжимал из себя последние движения, словно хотел выплеснуть в неё каждую каплю — без остатка.

Когда он окончательно обмяк, она с лёгким вздохом скатилась с него и легла на пол, не заботясь ни о чём. Приятная прохлада пола, и лёгкий ветер обдували ее потное тело. Он приподнялся на локтях и смотрел на неё с молчаливой гордостью. Вот она — женщина, которую он жаждал с первой секунды, как только увидел её фото. Он долго представлял это, выстраивал сцены в голове, и теперь она лежала здесь, у его ног, вся в поту и сперме, в блаженном послесвечении разврата.

Её тело блестело, кожа была влажной и гладкой, как шёлк, местами испачканной их общим усилием. Он рассматривал её без стеснения: грудь расплылась по телу, вздымаясь в такт тяжёлому дыханию, соски стояли нагло, вызывающе. Ни одного шрама, ни единого следа вмешательства — всё было настоящим, живым, её. Ни силикона, ни фальши. Кубики пресса под грудью, идеально гладкая кожа ниже... И её пальцы — лениво, по привычке, скользили по сочащейся щели, помогая его сперме вытекать наружу.

Он поднялся на ноги, стянул с себя остатки одежды и, глядя на неё сверху, с довольной, хищной ухмылкой произнёс:

— Наконец-то. Я тебя трахнул.

Лиза лишь хмыкнула в ответ, не открывая глаз. Её рука всё ещё играла с собой, будто тело не желало, чтобы это закончилось. Её губы тронула едва заметная, довольная улыбка — улыбка женщины, которой дали то, что она хотела. Которой теперь уже нечего стыдиться.

Он потянулся за полотенцем, собираясь уйти в луг, но она вдруг прошептала.

— Подожди, — прошептала она, не открывая глаз. — Сфоткай меня. Хочу запомнить... такую.

Она не просила из кокетства. Она знала — такого оргазма у неё ещё не было. Никогда. Ни с мужем, ни с любовниками. Ей нужно было увидеть себя — в этом состоянии: раскрывшуюся, уставшую, пропитанную спермой, довольную.

Он взял телефон. Сделал пару снимков сверху — общий план: она, голая, лежит на полу, ноги чуть разведены, на губах — тёплая, сытая улыбка. Потом приблизил — сфокусировался на её киске, когда-то аккуратной, а теперь вздувшейся, припухшей от наслаждения, открытой, с её пальцами, которые помогали сперме вытекать наружу. Потом — на анус, блестящий, полностью закрытый, девственный, с прозрачной струйкой, медленно ползущей из нее жидкости, по коже. Он не удержался и вставил ей палец. Она отреагировала приподнимая попу, чтобы ему было удобнее. Немного подвигались в ней он вытащил палец, и не сказав ни слова и пошёл в ванную. Там, под шум тёплого душа, он пролистал фото, снятые за день. Её — в офисе, на кожаном кресле, голую, раздвинувшую ноги, со взглядом покорной стервы. Фото, где его палец уже в её попке, в том самом кабинете, где они недавно переступили грань. И, конечно, снимки только что — раскрывшейся шлюшки, лежащей у его ног, покрытой его спермой.

Он переслал ей всё.

Лиза лежала на полу, всё ещё ощущая, как внутри медленно пульсирует. Открыла телефон. Одна за одной пролистала фотографии. Она видела себя голой сотни раз. После обычного секса. С Сергеем. С Глебом. На курортах, в примерочных, даже просто из любопытства. Но в этих фото было что-то другое. Уставшее, сытое счастье. Чистое, животное блаженство. Без поз, без фильтров, без притворства. Просто — она. Такая, какая есть. И такая, какой он её сделал.

Она поднялась и пошла в ванну. Он был под душем, вода стекала по его телу, плечам, груди, животу. Он обернулся, когда она вошла, но ничего не сказал. Она просто встала под воду рядом и начала мыться. Но она знала, зачем пришла.

Она медленно повернулась к нему спиной, скользнула по его телу и прижалась. Её бёдра мягко касались его, грудь — к его боку. Она терлась о него, как кошка, и чувствовала, как его член начинает оживать. Она не торопилась. Просто наслаждалась этим ощущением.

Потом она опустилась на колени.

— Давай закончим и продолжим в зале, — сказал он тихо, но уверенно.

Она подняла глаза — недовольные, упрямые, с блеском.

— Мойся. Я не мешаю.

И взяла его в рот.

Вода стекала по его телу — вниз, по груди, животу, и дальше, прямо на неё. Лиза чувствовала, как капли падают ей на голову, на лицо, на плечи — смешиваясь со слюной, с её нетерпением. Но она не останавливалась. Не могла. Уже не могла.

Он стал тверже. Всё глубже. И она знала — всё только начинается.

Она хотела встать, развернуться и почувствовать его внутри снова — но, лишь чуть приподнявшись, ощутила, как болезненно отзывается внутри её ещё не восстановившаяся киска. Слишком много, слишком глубоко, слишком хорошо. Слишком рано. Но он уже был твёрдым, готовым.

Она просто осталась на коленях и, не говоря ни слова, взяла его снова в рот. На этот раз медленно, почти нежно, но с полной решимостью. Она взяла его руку и положила себе на затылок — знак покорности. Она расслабилась, перестала сама двигаться, просто раскрыла горло и позволила ему направлять. Он начал входить — глубоко, сдержанно, но властно.

Она не боролась. Просто принимала. И наслаждалась.

Когда его дыхание стало прерывистым, когда тело напряглось, она отстранилась. Молча, не открывая глаз, подставила лицо. Он понял без слов. Несколько мощных движений, и она ощутила, как горячие струи ложатся на её кожу: лоб, щеки, губы, подбородок. Он покрыл её всё лицо, и она лишь тихо улыбнулась.

Открыв глаза, она взяла телефон. Влажными руками передала его ему. Слов не понадобилось.

— Сфоткай, — прошептала. — Хочу запомнить и это.

Он сделал кадр: она на коленях, под струёй воды, с каплями спермы, смешанной с водой, на лице. Глаза сияют, губы полуоткрыты, влага по подбородку. Всё — настоящее.

Они стояли под струями тёплой воды, плотно прижавшись друг к другу. Он целовал её — не спеша, с наслаждением, чувствуя, как она расслабляется в его объятиях. Её ладони блуждали по его телу — плечи, грудь, живот — потом чуть ниже, к члену. Он уже снова наливался тяжестью, хотя в нём не было той резкости, как раньше — сейчас это было медленное, уверенное возбуждение.

Она чуть отстранилась, взглянула ему в глаза и потянулась за мылом. Поймав его ладонь, налила немного мыльной пены на его пальцы. Её движения были плавные, почти заботливые. Он не спросил, не уточнил — просто смотрел на неё, зная, что она уже решила.

Не отворачиваясь, не пряча взгляда, она взяла его руку и направила её вниз, между своими ягодицами. Он почувствовал, как она раздвинула ноги чуть шире, как выдохнула коротко и доверчиво, позволяя пальцу коснуться её ануса. В прошлом — запретное, неприкосновенное. Теперь — её подарок ему. Не словами, не объяснениями — просто действием.

Палец вошёл осторожно. Она не отстранилась. Напротив — провела рукой по его спине, притянула ближе, и снова поцеловала. Губы мягкие, влажные, чувственные. Он начал двигаться внутри неё — медленно, уверенно, будто уже знал, как она устроена изнутри. Она застонала, сдержанно, в горло, будто удивлялась, как приятно это может быть.

Он чувствовал, как её анус сжимает его палец, как тело дрожит от нового ощущения — не боли, не страха, а тянущего удовольствия, запретного и чистого одновременно. Она прижималась к нему плотнее, грудь скользила по его телу, её живот вздрагивал. Она не хотела слов. Всё, что нужно, было в их дыхании, во взгляде, в том, как её рука направляет его глубже.

Он медленно двигал пальцем в ней, и каждый его шаг будто подтверждал то, что она сама боялась признать: она хотела этого. Она больше не сопротивлялась. Не задавала вопросов. Просто позволяла себе чувствовать.

Они закончили мыться и немного перекусили. Теперь сидели в тишине перед телевизором, расслабленные, вымотанные. Лиза устроилась рядом, в лёгкой майке и тонких шортиках. Иван украдкой поглядывал на неё — как двигается её грудь в такт дыханию, как гладкая кожа её ног ловит отблески от экрана. Он любовался.

Лиза, почувствовав его взгляд, улыбнулась и положила голову ему на колени. Иван нежно провёл ладонью по её плечу, затем — по спине, и, не удержавшись, коснулся груди. Она чуть вздрогнула, но не остановила его. Грудь всегда была её слабостью — чувствительной, отзывчивой на ласку. Он с замиранием сердца ощущал её тепло под ладонью, её дыхание, тихое, почти мурлычащее.

Её тело медленно отзывалось возбуждением. Он чувствовал это. И сам едва сдерживал себя — под её щекой, внизу живота, уже зреет пульсирующее желание. Он был не в полной силе, но достаточно, чтобы Лиза это заметила. Она перевернулась, приподнялась, и, не говоря ни слова, стянула с него шорты. Освободила его — мягко, неторопливо, будто хотела просто прикоснуться к своей мечте.

Иван тихо застонал, ощущая, как её губы обволакивают его. Это было медленно, почти лениво — не спешила, не старалась довести до пика, а просто наслаждалась. Он смотрел на неё — на свою Лизу, ту, о которой мечтал полтора года. Сейчас она была рядом, добровольно, жадно, нежно принимая его.

— Я не могу больше, — прошептал он. — Слишком много сегодня...

Она не остановилась. Лишь улыбнулась глазами, легко провела языком по нему и сказала:

— Я тоже уже не могу. Но незнаю как удержаться, когда передо мной такой, как его не взять в рот?

И вновь опустила голову, продолжая. Её губы двигались мягко, с наслаждением, как будто каждое прикосновение было для неё ритуалом. Он провёл пальцами по её волосам, не направляя, просто ощущая её рядом.

— Полтора года я мечтал об этом, — прошептал Иван. — что ты так будешь лежать, и сосать мне по любому поводу.

— А я — год, — ответила Лиза, не отрывая взгляда, и вновь вернулась к делу, будто эти слова только подогрели её желание. Встала и опустилась на колени, занимая более удобную позицию.

Лиза стояла на коленях между его ног, нежно водя языком по головке, затем глубже — медленно, с наслаждением, будто не могла надышаться этим моментом. Иван гладил её волосы, чувствуя, как с каждым движением её губ по его члену нарастает напряжение. Она вытянула его изо рта, провела по нему ладонью, глядя снизу вверх:

— Я тоже хотела тебя.

— Но почему ты тогда была такой холодной всё это время? — спросил он, с трудом удерживая голос ровным.

Лиза улыбнулась, чуть отстранившись, а затем вновь взяла его в рот, будто на секунду растворившись в нём. Через несколько движений она снова подняла глаза и, слегка запыхавшись, ответила:

— Ты же друг моего мужа... Я не могла всё потерять. Не могла разрушить брак.

Он сжал её подбородок, заставив снова посмотреть ему в глаза.

— И как давно это?

Она вновь скользнула губами вниз, остановилась у основания, выдохнула — и только потом заговорила, не отрывая взгляда:

— Ты начал сниться мне давно. Твоя наглость... она передавалась в мои сны. Как ты берёшь меня за волосы... жёстко, властно. Как трахаешь меня... в рот, в киску...

— В попку, — добавил Иван.

Лиза хмыкнула, медленно выпуская его изо рта, и, покусывая нижнюю губу, прошептала:

— Нет... попку я никому никогда не позволяла. Пока не позволяла. — Она сказала это с оттенком понимания, что сопротивление — вопрос времени. — Если бы я знала, какой он у тебя... — Она облизнулась и снова взяла его глубоко, почти до конца, замерев на секунду.

Когда она отстранилась, губы влажные, дыхание сбившееся, он задал вопрос:

— А зачем тогда тебе нужен был Глеб?

Лиза провела языком по его стволу, задержалась на головке, поцеловала её, как бы извиняясь — и только потом ответила:

— Он — ошибка. Просто... я тогда была пьяная. Уязвлённая. Он бросил меня, исчез, а потом вдруг вернулся, как ни в чём не бывало. Я хотела... не знаю... отыграться, показать, что мне плевать. Возбудить его и продинамить, унизить, как он меня. Поднять своё чёртово эго.

Она снова взяла его в рот, соснула чуть сильнее, жаднее, потом снова подняла лицо:

— Но он даже не узнал меня. Или сделал вид. Прошёл мимо, как мимо пустого места. А мне стало обидно до злости... я пошла дальше. Искала, как уколоть. Как компенсировать. И не заметила, как оказалась в том туалете... на коленях... с его членом во рту.

Она отвела взгляд, будто вспоминая:

— А он тогда шептал мне в ухо... с этой своей мерзкой ухмылкой: «Ну вот и всё, Лиз. Даже не пришлось стараться. Ты сама пришла, сама встала на колени. Всё как надо. И не делай вид, что не хочешь — ты уже глотаешь, детка.»

— А он тогда шептал мне в ухо... с этой своей мерзкой ухмылкой: «Ааах... Лиз, ты что ли?.. Ну понятно... Только ты так сосёшь. Я сначала не поверил, но когда головку всосала как вакуумом — сразу вспомнил. Вот оно как. Даже искать не пришлось.»

Она нахмурилась, словно переживая это снова:

— Он сказал это так... как будто я не человек, а просто рот, удобная память о себе. И тогда я... перестала стараться. Не делала, как он просил. Не водила языком, не облизывала. Просто сосала — глухо, без старания.

Она отвела взгляд:

— Понимала, что это глупо. Что я всё равно сосу ему, стоя на коленях в грязном туалете. Но пьяная голова выдала это как месть. Мол, не дам тебе кайфа, как ты хочешь. Сама решу, как ты будешь меня трахать в рот.

Она прикрыла глаза на секунду:

— Я уже не знала, куда деваться. Алкоголь, унижение, его запах... Я просто стояла. Он держал меня за волосы, и я понимала, что всё — назад дороги нет. Только вперёд... и глубже. Я даже не сопротивлялась. Просто признала поражение. И мирилась с последствиями. Я не знала, что ещё делать, кроме того, как дура, сосать ему — не так, как он хотел. Он шептал, просил поводить языком по головке, как я умею... а я назло просто сосала. Без старания, без желания угодить. Пьяная, уязвлённая — будто этим могла отомстить. Глупо, я понимала это даже тогда... но в тот момент это казалось единственным способом не быть полностью сломанной.

Сказав это, Лиза вновь скользнула губами по его члену, на этот раз быстрее, глубже, будто сама хотела заглушить в себе остатки стыда. Щёки её порозовели, слюна блестела на подбородке, движения стали чуть резче, жаднее — но Иван всё не кончал. Она отстранилась, с усталым, но довольным видом, тяжело дыша, и прошептала, вытирая губы тыльной стороной ладони:

— Я даже рада, что тогда отсосала Глебу в туалете... Иначе, возможно, сейчас не сосала бы тебе...

И не дожидаясь ответа, снова взяла его в рот, медленно, но с особым смаком — как будто тем самым подтверждала свои слова.

Иван чуть приподнял бровь и, глядя на неё сверху вниз, выдохнул:

— Да... так даже лучше сложилось. Кто знает, смог бы я сейчас так сидеть...

Лиза прыснула смехом, не отрываясь — вибрации от её смеха прошли по всей длине члена. Подняв глаза, с озорной искоркой в голосе, вымолвила сквозь лёгкий смешок:

— Конечно смог бы. Я уже давно понимала, что ты меня скоро трахнешь. Просто... оттягивала неизбежное.

Иван посмотрел на неё сверху вниз, тяжело дыша:

— Ты моя маленькая шлюшка...

Она чуть усмехнулась, взяв его в рот медленно, с наслаждением, а когда оторвалась, шепнула:

— Ты сделал меня такой.

Они не гнались за оргазмом. Им было достаточно ощущений, взгляда, прикосновений — того тихого жара, что оставался после насыщенного дня. Лиза вытерла губы, ещё раз взглянула на него, как будто хотела запомнить каждый изгиб его лица, и, обняв его, устроилась рядом.

Посидев так ещё немного, он лаская ее грудь, она гладя его член, будто обозначая каждый свою собственность, пошли спать, они решили лечь вместе на кровати, скрывать было уже нечего, все границы были пройдены и открыты.

Он остался в трусах, она — в тонком белье, почти прозрачном. Несколько минут они лежали в тишине, слушая дыхание друг друга, пока вдруг она не зашевелилась, стягивая с себя остатки одежды.

— Давай, снимай, — сказала она тихо, уверенно, — я хочу чувствовать тебя.

Иван повиновался, не споря. Когда он лёг обратно, она повернулась к нему спиной, отодвинула ягодицы и уложила его тяжёлый, расслабленный, но тёплый и живой член себе между них. Он не входил в неё — просто лежал там, согреваемый её телом.

Он обнял её, прижавшись плотнее. Одна рука нашла грудь — любимую, тяжёлую, упругую. Он ласкал её медленно, как будто впервые, наслаждаясь тем, как она поддаётся под пальцами, как реагирует сосок. Его ладони не хватало, чтобы накрыть её всю, и это сводило его с ума.

— Обожаю, когда ты её трогаешь, — прошептала Лиза, не открывая глаз.

— Твои сиськи невозможно не трогать, — ответил он, сжав чуть крепче.

— Скажи ещё... — Она улыбнулась, прижавшись плотнее.

И он начал говорить. Тихо, почти шёпотом, хваля её грудь: какая она красивая, какая упругая, как хочется держать её в руках каждую ночь.

Лиза хихикнула:

— Сиськи... ммм... так приятно слышать. А то всё «грудь», «грудь»... У шлюшки только сиськи, для других пусть будет грудь, а раз я твоя шлюшка, то для тебя они сиськи — засмеялась она, зарывшись в подушку.

Так они и уснули. Его рука осталась на её груди, его член — между её мягких, тёплых ягодиц. Они просто дышали в унисон, убаюканные прикосновениями, чувством близости и странного счастья от того, что они — наконец вместе.