Купе поезда плавно покачивалось, стук колёс сливался с приглушённым шумом из коридора. За окном мелькали тёмные силуэты деревьев, изредка сменяемые тусклым светом далёких станций. Внутри было тепло, почти душно, а свет потолочной лампы отбрасывал мягкие отблески на стены, создавая уютную, но слегка тесную атмосферу. Запах железа, пропитавший вагон, смешивался с тонким ароматом чая, который Ева и Андрей пили из гранёных стаканов в металлических подстаканниках. Ложки тихо позвякивали, когда они размешивали сахар, добавляя в купе нотку домашнего тепла.

Ева сидела у окна, её изящная фигура выглядела утончённо в чёрном топе без бретелек, застёгивающемся на молнию, под которым угадывался кружевной бюстгальтер, и пышной юбке с прорезями, слегка открывающей кожу. Кружевные чулки подчёркивали её длинные ноги, придавая образу изысканную притягательность. Каштановые локоны струились по плечам, а серебряный кулон в виде капли покоился в ложбинке между её аккуратными грудями второго размера. Её светло-карие глаза, большие и выразительные, искрились любопытством, а полные губы порой касалась лёгкая улыбка. Напротив сидел Андрей, её молодой муж, худощавый, с усталым лицом и слегка растрёпанными светлыми волосами. Его глаза уже слипались от долгого дня, но он всё равно теребил телефон, пытаясь отвлечься.

— Андрюш, ты как? — спросила Ева, отхлебнув горячий чай. Её голос звучал мягко, с ноткой заботы. — Выглядишь, будто вот-вот отключишься.

Андрей оторвался от экрана, потёр веки и зевнул.

— Да не спится в поезде, сама знаешь, — пробормотал он, ставя стакан на столик. Ложка звякнула, задев край подстаканника. — А мне завтра с утра на работу. Если не высплюсь, буду как зомби.

Ева сочувственно кивнула, её пальцы теребили подол юбки.

— Может, снотворное? У нас же есть, — предложила она, наклоняясь чуть ближе. Её локоны качнулись, а кулон блеснул под светом лампы.

— А, точно, — оживился Андрей, роясь в рюкзаке. — Сейчас приму, и вырублюсь. Только бы до утра дотянуть.

Он достал упаковку таблеток, выдавил одну и запил чаем, поморщившись от горьковатого привкуса. Ева смотрела на него, её улыбка была тёплой, но в глазах мелькнула лёгкая скука. Поездка обещала быть долгой, а пейзаж за окном уже надоел.

— Далеко ещё? — спросила она, глядя на своё отражение в тёмном стекле.

— Часов шесть, — ответил Андрей, допивая чай. — Лучше бы поспать, Ева. Завтра день тяжёлый.

Она вздохнула, поправляя прядь, упавшую на щёку. В этот момент дверь купе отъехала, и в проёме появился мужчина. Коренастый, 43-летний, с заметным животом от привычки пить пиво после смен на стройке, он заполнил собой пространство. Его тёмная рубашка была расстёгнута на верхнюю пуговицу, обнажая волосатую грудь, а в руках он держал бутылку виски. Лицо, грубоватое, с тяжёлой челюстью, излучало добродушную уверенность, но в глазах мелькала хитринка.

— Добрый вечер, молодёжь! — прогремел его голос, слегка хриплый, но тёплый. — Виктор Степаныч, ваш сосед по купе. Не против, если предложу скоротать время до приезда? Одному скучно, да и виски лучше в компании.

Ева улыбнулась, её щёки слегка порозовели. Андрей поднял взгляд, оценивающе посмотрев на мужчину.

— Можно, но мы не особо пьём, — сказал он, пожав плечами.

Виктор плюхнулся на нижнюю полку напротив, где уже разложил свои вещи: потёртую сумку, пачку сигарет и пару мятых журналов. Его массивная фигура заняла почти половину полки, а запах одеколона, смешанный с лёгким перегаром, наполнил купе.

— Да бросьте, немного для настроения не повредит! — сказал он, разливая виски в стаканчики, где недавно был чай. Ложки, лежавшие рядом, снова звякнули, когда он задел столик. — За знакомство!

Ева взяла стаканчик, её тонкие пальцы с аккуратным маникюром дрогнули. Она сделала маленький глоток, поморщилась от крепости, но тепло алкоголя приятно разлилось по телу.

— Ух, крепкое, — рассмеялась она, её голос звучал мягко, с лёгкой игривостью. — Давно такого не пробовала, Виктор Степаныч.

— Да зови меня просто Витя, без церемоний, — хмыкнул он, откидываясь на спинку. — А ты, Ева, настоящая красавица. Волосы такие, кудрявые, как из рекламы. И фигура — загляденье.

Ева смущённо хихикнула, поправляя юбку. Его прямолинейный комплимент заставил её щёки вспыхнуть, но она не обиделась, списав это на грубоватую манеру.

— Спасибо, Виктор, — ответила она, теребя кулон. — Просто люблю, когда всё красиво.

Андрей, допив свой виски, зевнул и потянулся.

— Ладно, я, пожалуй, посплю, — пробормотал он, забираясь на верхнюю полку. — Снотворное с виски уже бьёт по мозгам. Не шуми, Ева, ладно?

— Конечно, — тихо ответила она, бросив взгляд наверх.

Застолье затянулось. Виктор принёс из сумки скромную снедь: пару бутербродов с колбасой, пакет чипсов и банку солёных огурцов. Ева и Андрей добавили свои припасы — пачку печенья и несколько яблок. Столик покрылся крошками, а стаканчики с виски соседствовали с опустевшими чайными стаканами. Разговоры текли неспешно: Виктор рассказывал байки про стройку, Ева делилась историями из университета, а Андрей, пока не ушёл спать, вставлял редкие реплики. Через пару часов, когда снотворное и алкоголь окончательно утянули Андрея в сон, Ева и Виктор остались наедине.

— Ну что, Ева, ещё по чуть-чуть? — предложил Виктор, подливая виски. — За красивых девушек, вроде тебя.

— Ой, Виктор Степаныч, хватит, — рассмеялась она, но стаканчик взяла. — Ты прям не даёшь расслабиться.

— А ты зови меня на «ты», — ухмыльнулся он. — Я ж не старик, всего сорок три. А ты, небось, мне в дочки годишься, но выглядишь — огонь!

Ева хихикнула, её щёки пылали от виски и его слов. Она чувствовала, как его взгляд обволакивает, вызывая странное чувство — неловкость, смешанную с любопытством.

— Ну, Виктор, ты прям так сразу, — сказала она, её голос стал игривым. — Не привыкла я к таким комплиментам.

— А зря, — хмыкнул он, подмигнув. — Такая девушка, как ты, должна их пачками получать. Глаза вон какие, большие, губы — так и манят.

Ева поперхнулась виски, её глаза расширились, а щёки вспыхнули ещё ярче.

— Виктор, ну что ты, — пробормотала она, ставя стаканчик на столик. Ложка снова звякнула, добавляя неловкости. — Я же замужем.

— Ну и что? — он наклонился ближе, его колено слегка коснулось её ноги под столом. — Муж спит, а ты сидишь, вся такая... соблазнительная. Неужели не хочется приключений?

Ева сглотнула, её пальцы вцепились в край полки. Она была ещё совсем юной, едва за двадцать, и такие откровенные намеки выбивали её из колеи. Её опыт ограничивался Андреем, их нежными, почти робкими ночами, и напор Виктора пугал, но где-то в глубине шевельнулось любопытство.

— Виктор, ты прям... — она замялась, подбирая слова. — Не знаю, как на такое отвечать.

— Да просто, — хохотнул он, разливая ещё виски. — Скажи, мол, Витя, ты мужик видный, но я девушка порядочная. Или не совсем порядочная? — он подмигнул, его взгляд скользнул по её ногам, задержавшись на кружеве чулок.

Ева рассмеялась, её щёки пылали, но она не отодвинулась.

— Ой, Виктор Степаныч, ты неисправим, — сказала она, отпивая виски. — Порядочная я, порядочная. Просто... скучно в поезде.

— Скучно? — его брови приподнялись, а улыбка стала шире. — Ну, это мы исправим. Ты, Ева, лёгкая, небось? Могу проверить.

Она хихикнула, откидывая голову, её локоны качнулись, обнажая изящную шею.

— Да ну, не верю, — поддразнила она, её голос стал игривым. — Я хоть и не тяжёлая, но не пушинка, Виктор Степаныч.

— На «ты», Ева, на «ты»! — сказал он, его глаза блеснули. — Давай, докажу.

Он протянул руку, его широкая ладонь выглядела грубой на фоне её тонких пальцев. Ева, хихикнув, вложила руку в его, и он мягко потянул её к себе. Внезапно он подхватил её за талию и легко поднял, усадив к себе на колени. Ева ахнула, её щёки запылали, а сердце заколотилось. Его руки обняли её талию, слегка поглаживая, и она ощутила тепло его тела, смешанное с запахом одеколона и виски.

— Витя, ну что ты! — воскликнула она, пытаясь одёрнуть его, но её голос был скорее смущённым, чем строгим. Она попыталась встать, но он мягко удержал её, его пальцы сжали её талию.

— Да сиди, не дёргайся, — хмыкнул он, его тон был тёплым, но с лёгкой насмешкой. — Просто проверяю, какая ты лёгкая. Ну, убедилась?

Ева кивнула, её щёки пылали. Она чувствовала, как его пальцы слегка сжимают её талию, и это вызвало странное волнение. Она вернулась на полку, поправляя юбку, но Виктор не отводил взгляд, продолжая болтать.

— Ну, Ева, ты прям девушка-огонь, — сказал он, разливая ещё виски. — Кожа гладкая, как у куколки. Так и хочется прикоснуться.

Ева нервно рассмеялась, убирая руку, но её тело откликалось на его прикосновения. Она снова взглянула на Андрея, но он спал, не подозревая о нарастающем напряжении.

— Витя, ты... ну, перестань, — сказала она, её голос дрогнул. — Это неудобно, Андрей же рядом.

— Да он дрыхнет, — хмыкнул Виктор, подливая виски. — А ты расслабишься, если я тебе плечи разомну? Я ж на стройке спины мужикам правил, знаю, как.

Ева замялась, её сердце учащённо забилось. Такая откровенность её пугала, но виски притуплял осторожность.

— Ну... ладно, Виктор Степаныч, только быстро, — тихо сказала она, её голос дрогнул.

Виктор улыбнулся, его руки легли на её плечи, сжимая мягко, но уверенно. Ева прикрыла глаза, ощущая, как его пальцы разминают напряжение. Его прикосновения были умелыми, но в них чувствовалась настойчивость. Он провёл большими пальцами вдоль её шеи, чуть касаясь кожи под топом, и Ева невольно выдохнула, её щёки вспыхнули. Он наклонился, его губы мягко коснулись её плеча, затем шеи, оставляя тёплый след. Ева вздрогнула, но на миг расслабилась, позволяя ему продолжать. Его дыхание было горячим, вызывая лёгкую дрожь.

— Ой, Витя, это что? — спросила она, её голос дрожал от смущения, но она не отстранилась сразу.

— Просто помогаю расслабиться, — хмыкнул он, целуя её шею ещё раз. — Ты ж не против, Ева?

Она нервно хихикнула, её разум боролся с теплом, разливающимся по телу. Внезапно она опомнилась, её глаза расширились.

— Простите, Виктор Степаныч, мне надо... в туалет, — выдавила она, вставая. Её юбка качнулась, обнажая полоску кожи над чулками, и она быстро поправила ткань.

— Иди, — сказал Виктор, откидываясь на спинку. — Только не задерживайся, а то заскучаю.

Ева вышла в коридор, её туфли тихо стучали по линолеуму. Она чувствовала его взгляд на себе, и это заставило её ускорить шаг. В тесном туалете она плеснула холодной водой на лицо, глядя на своё отражение — невинное лицо, большие глаза, припухшие губы. «Что я делаю?» — подумала она, но тепло внизу живота не давало покоя. Она поправила топ, плотно обхватывающий её грудь, и вернулась в купе.

Зайдя в купе, она наткнулась на Виктора, загородившего проход. Его коренастая фигура казалась огромной в тесном пространстве, а Ева, хрупкая и изящная, выглядела рядом с ним почти кукольной.

— Ну что, Евушка, — прошептал он, его дыхание коснулось её щеки. — Думала обо мне там? Признайся.

— Перестаньте, Виктор Степаныч, — сказала она, её голос был слабым. — Это неправильно... Андрей наверху.

— Андрей спит, — Виктор наклонился, его губы почти касались её уха. — А ты вся дрожишь. Хочешь, чтобы я тебя расслабил? По-настоящему?

Ева замерла, её дыхание стало прерывистым. Она хотела оттолкнуть его, но его рука уже скользнула к её талию, мягко сжав. Он отступил вглубь купе, давая ей пройти, но, пошатнувшись, она споткнулась и упала прямо на него. Виктор, не теряя времени, поймал её и притянул к себе, его губы нашли её, и поцелуй был мягким, но настойчивым. Ева ахнула, но ответила, её губы дрогнули.

— Виктор... ты... — прошептала она, но её голос утонул в новом поцелуе. Её каштановые локоны разметались по плечам, а глаза блестели от смятения и возбуждения.

Виктор, усевшись на полку, потянул за собой совсем потерянную и пьяную Еву. Он усадил её лицом к себе, её ноги раздвинулись по бокам его бёдер, а руки невольно обняли его за шею. Её юбка задралась, обнажая кружевные чулки, а топ натянулся, подчёркивая грудь. Виктор гладил её спину, талию, спустился к ягодицам, касаясь голой кожи под юбкой. Ева задрожала, её щёки пылали, а кулон покачивался между её грудями, блестя в свете лампы.

— На «ты», Ева, — прорычал он, его руки сжали её ягодицы. — Расслабься, девочка, тебе понравится.

Её тело предательски отзывалось, и она, пьяная и возбуждённая, не сопротивлялась. Он гладил её упругие ягодицы, натренированные в спортзале, но сохранившие мягкость, и они отзывались под его широкими ладонями. Ева, чувствуя прилив крови, начала тихо постанывать, извиваясь и прижимаясь к нему, к мужчине, которого знала всего пару часов.

Виктор, ощущая её податливость, одной рукой приподнял её попку, а другой расстегнул ширинку, выпуская свой член — 19 см, толстый, внушительный. Ева, почувствовав, что дело доходит до нового этапа, оглянулась и ахнула, её глаза расширились. У Андрея было всего 14 см, и этот размер её ошеломил.

— Боже... Виктор, это... — выдохнула она, её голос дрожал.

— Примешь, девочка, — ухмыльнулся он, его голос был похабным, но уверенным. — Ты же хочешь.

Он отодвинул её кружевные трусики в сторону и медленно вошёл в неё. Ева вскрикнула, её пальцы впились в его плечи, а тело напряглось. Он двигался постепенно, давая ей привыкнуть, и она, дрожа, начала насаживаться, увеличивая скорость и глубину. Её каштановые локоны покачивались, лицо раскраснелось, а кулон метался между грудей. Со стороны сцена выглядела порочной: хрупкая Ева, сидящая на коленях у коренастого Виктора, чьи руки сжимали её ягодицы, насаживая её на себя. Её стоны, тихие и рваные, смешивались с влажными звуками, а окна купе начали запотевать от их жара.

— Виктор... ох... — простонала Ева, её голос был хриплым, а тело подмахивало, подстраиваясь под его ритм. Она уже не думала об Андрее, спящем наверху, не думала о том, что это неправильно. Её киска пульсировала, принимая его член, а разум тонул в наслаждении.

— Хорошая девочка, — прохрипел Виктор, его глаза горели похотью. — Давай, Ева, двигайся.

Он расстегнул молнию её топа, обнажая чёрный кружевной бюстгальтер. Полюбовавшись, он ловко расстегнул его, и её груди второго размера, упругие, с розовыми ореолами сосков, вырвались на свободу. Виктор жадно прижался губами к одной, посасывая сосок, затем переключился на другую, вызывая у Евы новый стон. Её руки обняли его шею, а тело выгнулось, подчиняясь его ласкам.

— Боже... да-а-а... — простонала она, её голос был хриплым, а ноги дрожали, обхватывая его бёдра. Она подмахивала, её бёдра двигались навстречу, а стоны становились всё громче, словно она растворилась в этом моменте.

Хрупкое тело Евы дрожало, а каштановые локоны прилипли к влажной шее. Её лицо, раскрасневшееся, с приоткрытыми губами, а глаза блестели от возбуждения. Она насаживала свою миниатюрную киску на внушительный член Виктора, её тело двигалось в такт, а кулон метался между её грудей, отражая свет.

Чувствуя, что пора сменить позу, он подхватил её за талию и легко перенёс на соседнюю полку, уложив на спину. Ева ахнула, её ноги раздвинулись, а юбка задралась ещё выше. Её каштановые локоны разметались по купейной подушке, а кулон скользнул в сторону, покачиваясь с каждым её движением. Виктор навис над ней, его пивной живот контрастировал с её подтянутым плоским животиком. Он вошёл в неё снова, его член растягивал её узкую киску, и Ева вскрикнула, её изящные руки обняли его, цепляясь за плечи.

— Ох... да-да-да... не останавливайся, быстрей... — простонала она, её глаза блестели от слёз и наслаждения. Она подмахивала, её бёдра двигались навстречу, а стоны становились всё громче, словно она растворилась в этом моменте.

Виктор, вколачивая в неё свой член, опускался к её губам, целуя их жадно, затем хватал её груди, мял их, наслаждаясь их упругостью. Он смотрел на неё, молодую, почти девственную, и рычал от удовольствия, видя, как её груди, не чета дряблым грудям зрелых женщин, подрагивают с каждым толчком. Её розовые соски напряглись, а кудри, разметавшиеся по подушке, добавляли ей дикой, почти животной привлекательности.

— Чувствуешь, сука, твой пацан, небось, так не трахал, — прорычал он, его голос был пропитан похотью. — Чувствуешь, как я тебя?

— Да... блять... ещё... — крикнула она, её голос сорвался на вскрик, когда волна оргазма накрыла её. Её киска сжалась вокруг его члена, а тело содрогнулось, ноги обхватили его крепче. Она кончила, её стоны эхом отражались от стен купе, а окна запотели ещё сильнее, скрывая их от внешнего мира.

Виктор замедлился, но не остановился, его руки гладили её бёдра, словно успокаивая. Ева тяжело дышала, её грудь вздымалась, а глаза блестели от слёз наслаждения. Такого грубого, животного секса она никогда не испытывала. Но вместо страха она ощущала возбуждение, её стоны становились громче, а слова — откровеннее.

— Витя... ты... боже, продолжай! — выдохнула она, её пальцы впились в его плечи, а тело подалось навстречу.

Он ухмыльнулся, его толчки стали глубже, а руки сжимали её талию, направляя её. Купе наполнилось звуками их страсти — влажными шлепками, скрипом полки, её громкими вскриками. Стаканчики на столике звякнули, когда Ева, извиваясь, задела их рукой. Поезд мчался сквозь ночь, а свет лампы мигал, отбрасывая тени на запотевшие окна.

Ева, чувствуя, как он растягивает её, перестала сдерживаться. Она вела себя как голодная сука, её стоны были громкими, почти кричащими, а тело двигалось в такт его ритму. Она знала, что Андрей спит, убаюканный снотворным и виски, и это освобождало её. Её киска пульсировала, принимая его член, а разум давно отключился.

— Виктор... давай... сильнее! — крикнула она, её голос был хриплым, а глаза горели похотью.

Виктор, рыча, ускорил темп, его руки мяли её груди, а губы впились в её шею, оставляя красноватые следы. Он наслаждался, видя, как эта юная девушка растворяется в страсти, как её тело дрожит под ним, как её киска сжимает его член. Купе стало их миром, где не было ничего, кроме жара их тел и ритма поезда. Прижав её своим телом, он работал как отбойный молоток, загоняя свой член по самые яйца в её голодную киску, гладкую, в отличие от его заросшего паха.

— Да... Виктор... трахай меня сильней! — крикнула она, её тело содрогнулось от очередного оргазма, а киска сжалась, вызывая у него новый рык.

Виктор не дал ей опомниться. Подхватив её за талию, он легко перенёс её к столику у окна. Ева ахнула, её ноги дрожали, когда он развернул её спиной к себе и мягко, но настойчиво прижал грудью к холодной поверхности. Её обнажённые груди прижались к столу, а юбка, всё ещё висящая на талии, задралась, обнажая упругую попку. Попка приподнялась, словно приглашая его. Виктор, не выдержав, приставил свой член к её входу, его внушительный размер контрастировал с её изящной фигурой. Он вошёл резко, и Ева вскрикнула, её пальцы вцепились в край стола, а стаканчики звякнули, задев её локтем.

— Виктор... о боже... — простонала она, её голос был хриплым, а тело дрожало от его толчков. Она подмахивала, её киска сжимала его член, а стоны становились всё громче.

Виктор, рыча, ускорил темп, его руки сжимали её ягодицы, направляя её на себя. Он смотрел, как его член входит в её узкую киску, как её подтянутая попка подрагивает с каждым толчком, как её волосы подпрыгивают, а кулон бьётся о столик. Её груди елозили по поверхности, вызывая звон стаканчиков. Окна купе запотели ещё сильнее, а воздух стал почти осязаемым от жара их тел.

— Давай, Ева... ты моя шлюха! — прорычал Виктор, его толчки стали мощнее, словно он превратился в зверя. Ева кричала, её стоны эхом отражались от стен, а тело содрогалось от нового оргазма. Её киска сжалась, вызывая у него низкое рычание, и она кончила, её ноги подкосились, но он удержал её, продолжая долбить.

— Виктор... я... ааах! — крикнула она, её голос сорвался, а глаза блестели от слёз наслаждения. Она была юной, но в этот момент полностью принадлежала ему, подчинённая его напору.

Виктор наклонился, его губы впились в её шею, оставляя влажные следы, а руки мяли её ягодицы, наслаждаясь их мягкостью. Её стоны, хриплые и отчаянные, смешивались с влажными звуками её киски и скрипом столика. Поезд качался, а свет лампы мигал, подчёркивая их ритм. Ева, чувствуя, как он растягивает её, растворялась в наслаждении, её тело двигалось навстречу, а разум давно отключился.

— Сука, ты думешь это всё? — прохрипел он, его голос был низким. — Я хочу твои губы.

— Виктор... я... никогда... — выдавила она, её голос дрожал. — Не знаю, как...

— Научу, — сказал он, его рука легла на её затылок, мягко направляя вниз. — Просто открой рот, девочка.

Ева задрожала, но подчинилась, её тело, всё ещё горящее от возбуждения, двигалось словно само по себе. Она сползла со стола, встав на колени на тонкий ковёр. Её хрупкая фигурка выглядела кукольной рядом с его массивным телом. Виктор раздвинул ноги, его член, снова твёрдый и блестящий, торчал перед её лицом, а её кулон, свисая, слегка касался его яиц, вызывая у него ухмылку.

— Давай, — прорычал он, его рука сжала её волосы, подтягивая ближе. — Возьми его.

Ева, дрожа, протянула руку, её тонкие пальцы коснулись его члена, горячего и твёрдого. Она медленно провела по длине, чувствуя, как он пульсирует, и Виктор застонал, его бёдра слегка дёрнулись. Её локоны спадали на лицо, и она, то поправляя их за ухо, то оставляя струиться, наклонилась, её губы приоткрылись, касаясь головки. Её язык, робкий, лизнул его, и Виктор рыкнул, сжимая её волосы сильнее.

— Хорошая девочка, — прохрипел он. — Губами, Ева, давай.

Ева, осмелев, взяла его в рот, её губы растянулись, пытаясь обхватить его толщину. Она двигалась неумело, но старательно, её щёки втягивались, а слюна стекала по подбородку. Её локоны то спадали на лицо, то она поправляла их. Со стороны она выглядела как из порно: хрупкая, с обнажёнными грудями, на коленях, сосущая массивному Виктору. Её стоны, приглушённые, смешивались с влажными звуками её рта и его хриплым рычанием.

— Глубже, — прорычал он, направляя её голову. Ева поперхнулась, её глаза слезились, но она продолжала, её губы скользили, а язык дразнил головку. — Вот так, шлюха!

Ева стонала, её киска, всё ещё мокрая, пульсировала, и она сжала бёдра, чувствуя, как возбуждение нарастает. Она смотрела на него снизу вверх, её глаза, большие и блестящие, были полны смятения и похоти. Виктор, чувствуя её податливость, ускорил темп, трахая её рот, его рука сжимала её волосы. Купе наполнилось звуками — влажным чавканьем, её приглушёнными вскриками, скрипом поезда.

Внезапно он достал телефон, направив камеру на неё. Ева замерла, её щёки вспыхнули, а сердце заколотилось.

— Улыбнись, девочка, — сказал он, его голос был хриплым, с насмешкой. — Это для моего архива.

Щелк — камера запечатлела её: раскрасневшуюся, на коленях, с влажными губами, обнажёнными грудями и задранной юбкой. Стыд накатил волной, но возбуждение было сильнее. Ева хотела возмутиться, но его взгляд пригвоздил её к месту.

— Виктор... убери... — прошептала она, её голос был слабым.

— Спокойно, — хмыкнул он, убирая телефон. — Это для меня. Но ты, Ева, слишком хороша, чтобы это было разово.

Он ускорил темп, его член напрягся, и Ева почувствовала, как он приближается к финалу. Она сосала, её губы скользили, а руки гладили его бёдра. Внезапно он рыкнул, отстранил её, и горячая струя ударила ей на лицо. Ева ахнула, её щёки, губы и подбородок покрылись его спермой, а она, задыхаясь, смотрела на него, её глаза блестели от смятения и наслаждения.

— Хорошая девочка, — прохрипел он, его дыхание было тяжёлым. Он взял её телефон со столика, открыл мессенджер и добавил свой контакт. Ева, всё ещё на коленях, смотрела, как его имя — «Виктор» — появилось в её списке. Её дыхание было неровным, а разум боролся с происходящим.

— Пиши мне, — сказал он, его глаза блеснули хищно. — Я найду тебя, когда захочу.

Ева молчала, её пальцы дрожали, когда он вернул ей телефон. Она посмотрела на верхнюю полку, где Андрей лежал, его дыхание было неровным, но он не шевелился. Стыд, страх и странное возбуждение смешались в ней. Поезд мчался в ночь, а Виктор, откинувшись на полку, смотрел на неё, его взгляд обещал, что это не конец. Ева, юная и сломленная этой страстью, чувствовала, что их пути пересекутся снова.

Спасибо всем, кто прочёл! Это мой первый рассказ в таком жанре, и я волновался, создавая его. Буду рад уместной критике и дружелюбному фидбэку. Надеюсь, это точно мой не последний раасказ!