Михаил не ожидал, что выходные обернутся таким испытанием. Тётя Надя приехала не одна — с ней была Ольга, его двоюродная сестра, которую он не видел два года.

Во двор въехала знакомая серебристая Тойота. Михаил, развалившийся на стареньком диване с телефоном в руках, лениво поднял голову, услышав скрип тормозов. Через занавешенное окно он разглядел две женские фигуры, выходящие из машины.

Тётя Надя появилась первой — высокая, статная, в облегающем льняном платье песочного цвета, которое подчеркивало каждый изгиб. Она что-то говорила, разгружая сумки, но Михаил уже не слушал — его внимание полностью переключилось на вторую фигуру.

Ольга - двоюродная сестра. В последний раз он видел её два года назад. Теперь перед ним стояла совсем другая девушка. Короткие шорты облегали округлые бёдра, а тонкий хлопковый топ едва прикрывал плоский живот. Когда она потянулась, доставая рюкзак с заднего сиденья, ткань приподнялась, открывая полоску голой кожи у талии.

— Миш! — раздался голос матери с кухни. — Выйди помоги гостям!

— Ну, встречайте нас! — Надя первой подошла к нему. Её губы коснулись его щеки, оставляя влажный след. — Ой, как ты вырос, племянник!

Грудь на секунду прижалась к его руке, и Михаил почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Привет, — раздался тихий голос сзади.

Ольга стояла, слегка покачиваясь на месте, её голубые глаза изучали его с любопытством. Когда она улыбнулась, в уголках губ появились ямочки.

— Привет, — пробормотал он, замечая, как её взгляд скользнул вниз по его телу.

Кухня наполнилась звуками и запахами. Мать Михаила суетилась у плиты, Надя нарезала салат, её ногти блестели свежим лаком.

— Оль, иди помоги, — тётя бросила дочери пакет с зеленью.

— Не могу, — девушка потянулась, демонстрируя плоский живот. — Я к Лене обещала заехать. Помнишь, мам, я говорила?

Надя закатила глаза:

— Опять эти твои подружки. Ну ладно, только чтобы к одиннадцати была дома!

Ольга звонко щёлкнула замком сумочки, проверяя помаду.

— Подруга заскочит за мной, — бросила она, поправляя шов чулка на загорелом бедре. — Ольга мельком взглянула на Михаила, когда проходила мимо:

— Не скучай без меня.

Михаил проводил её взглядом, отмечая, как тонкая ткань шевелится при каждом шаге.

За столом Надя заняла место прямо напротив Михаила. С каждым её движением глубокий вырез платья приоткрывал округлые формы груди.

— Миш, налей тёте вина, — попросила мать.

Семейный ужин проходил в привычной атмосфере. Надя, сидевшая напротив Михаила, наклонялась к тарелке, и с каждым движением глубокий вырез её блузки открывал округлые формы груди.

Михаил старался не смотреть, но взгляд сам возвращался к этому манящему изгибу. Он чувствовал, как жар разливается по телу:

Отец рассказывал о работе, мать перекладывала салат. Всё было обыкновенно, кроме одного — пульсации внизу живота, которая не давала Михаилу сосредоточиться.

— Я... пожалуй, пойду, — внезапно сказал он, отодвигая стул. — Мне нужно...

Михаил почти бегом направился к комнате, за спиной слыша, как отец ворчит:

— Вечно в этом компьютере...

Полночь давно наступила, но в доме всё ещё пахло вином и застольем. Михаил потянулся, откинув клавиатуру в сторону — хватит игр, пора спать.

Он вышел в коридор, прислушиваясь к тишине. Где-то за стеной спали отец и мать, а из кухни доносился лёгкий звон посуды.

«Надя...»

Остановившись в дверном проёме, он замер. Тётя стояла спиной к нему, вытирая бокал. На ней был только короткий шёлковый халатик, распахнутый настолько, что в зеркале над раковиной отражались её округлые формы.

— Ой! — она вздрогнула, заметив его в отражении, и обернулась. — Миш... а ты почему не спишь?

Голос звучал чуть хрипловато — то ли от усталости, то ли от выпитого.

Михаил почувствовал как в висках застучало.

— Не спится... — пробормотал он, но взгляд его упёрся в глубокий вырез халата, где между упругих грудей поблёскивала цепочка.

Надя заметила его взгляд. И... не спешила прикрыться.

— Вижу, — тихо сказала она, и уголок её губ дрогнул в улыбке.

Тётя Надя налила остатки вина в два бокала.

— Ну, за случайные ночные встречи, — улыбнулась она, чокнувшись с Михаилом. Губы её оставили влажный след на стекле.

Он сделал глоток, но вкус вина потерялся где-то на фоне её запаха — тёплого, с нотками дорогих духов и чего-то ещё...

— Ох, а у меня спина сегодня просто убивается, — вдруг вздохнула Надя, слегка прогнувшись, и халат распахнулся ещё шире. — Весь день на ногах...

Михаил почувствовал, как в горле пересохло.

— Может... массаж? — вырвалось у него неожиданно даже для самого себя.

Тётя замерла, потом медленно подняла на него глаза.

— Ты умеешь? — в её голосе прозвучал намёк на вызов.

— Могу попробовать... — он уже видел, как его руки скользят по её обнажённым плечам, вдоль позвоночника...

Надя допила вино и встала, слегка покачивая бёдрами.

— Тогда идём в гостевую... Там мягкий диван.

Тётя Надя замерла на мгновение, её глаза блеснули в полумраке гостевой комнаты.

— С ног? — повторила она, и в голосе зазвучала игривая нотка. — Ну, раз ты такой заботливый...

Пальцы её медленно потянулись к завязкам халата. Шёлк соскользнул с плеч, обнажая гладкую кожу, подсвеченную светом из окна. Михаил затаил дыхание — перед ним стояла она, вся, от кончиков накрашенных пальцев ног до едва прикрытого полотенцем изгиба бёдер.

— Только не останавливайся на полпути... — прошептала Надя, опускаясь на диван.

Её ноги, чуть блестящие от дорогого крема, протянулись к нему, будто приглашая.

Михаил почувствовал, как у него перехватило дыхание. Между гладких бёдер Нади, слегка приоткрытых от позы, виднелась розоватая складка кожи — нежная, чуть влажная от возбуждения или, может быть, от духоты ночи.

Её промежность была аккуратной, с едва заметными светлыми волосками у основания, будто припудренными лунным светом. Когда она слегка пошевелилась, Михаил увидел, как тёмная щель между её ног чуть раскрылась.

— Ммм... вот здесь сильнее... — прошептала Надя, слегка раздвигая бёдра ещё шире.

Михаил почувствовал, как его пальцы сами собой двинулись выше — не к коленям, как должно было быть при массаже, а вдоль внутренней поверхности бедра, к той горячей складке, которая так маняще пульсировала перед ним.

Кожа там была особенно нежной, почти бархатистой, и когда он случайно провёл пальцем чуть ближе, чем нужно, Надя тихо ахнула, и её бёдра слегка дрогнули.

— Ты... очень стараешься... — её голос звучал глубже обычного.

Михаил видел, как её влага блестит в полумраке, как пульсирует её плоть в такт дыханию. Он чувствовал её запах — тёплый, пряный, с лёгкой горчинкой возбуждения.

— Миш... — её рука вдруг легла на его запястье, но не отталкивала, а лишь замерла там, горячая и дрожащая. — Ты... точно знаешь, что делаешь?

Дрожащие пальцы Михаила скользнули по шелковистому полотенцу, и оно бесшумно соскользнуло на пол. Перед ним предстала Надя во всей своей зрелой красоте - высокая грудь с набухшими темными сосками, тонкая талия, плавные изгибы бедер.

Он приник губами к ее шее, ощущая под ними пульсацию крови. Его руки скользнули вдоль тела, останавливаясь на упругих грудях. Большие пальцы медленно провели вокруг ореолов, заставляя тетю содрогнуться.

Миш... - только и успела прошептать Надя, когда его рот накрыл один из сосков.

Он водил языком по нежной кожице, то слегка покусывая, то засасывая сильнее. Ее грудь пахла дорогим кремом. Второй рукой он продолжал ласкать другую грудь, закручивая сосок между пальцами.

Надя выгнулась, впиваясь пальцами в его волосы. Ее дыхание стало прерывистым, а на коже выступили мурашки.

Так приятно... - прошептала она, слегка раскачивая бедрами.

Михаил перешел ко второму соску, оставляя влажный след на охлажденной коже. Его рука медленно скользнула вниз по животу, ощущая, как дрожит ее тело...

Ладонь Михаила скользнула ниже, ощущая дрожь её живота под пальцами. Надя задержала дыхание, когда его указательный палец нащупал тугой бугорок, скрытый в бархатистых складках.

— Ах... вот... именно там... — её голос сорвался на шёпот, когда он начал водить кругами — сначала едва касаясь, затем увереннее.

Клитор пульсировал под его подушечкой, будто крошечное сердце. Влажность покрывала его пальцы, а бёдра непроизвольно приподнялись навстречу.

— Не останавливайся... — она вцепилась в его плечи, ногти впиваясь в кожу.

Михаил чувствовал, как её внутренние мышцы ритмично сжимаются вокруг его пальца, когда он углубился чуть ниже. Каждый её стон, каждый вздох — всё слилось в один ритм.

Надя резко замерла, её пальцы впились в запястье Михаила.

— Не здесь... — прошептала она, но в её глазах пылал огонь. Встав, она потянула его за собой в затемнённую спальню.

Дверь едва успела закрыться, как она опустилась перед ним на корточки, её пальцы уже расстёгивали его пояс.

— Я не могу больше ждать... — её голос дрожал от нетерпения.

Она резко стянула с него одежду, и в следующее мгновение его напряжённый член оказался в её влажной, обжигающей глубине. Надя закинула голову назад, издав низкий стон удовольствия.

— Да... вот так... — она обвила руками его бёдра, притягивая глубже, её ногти впивались в его кожу.

Михаил ощущал каждую пульсацию её внутренних стенок, обхватывающих его в.

Надя резко отстранилась, её грудь тяжело вздымалась, а на лбу блестели капельки пота.

— Нет, так слишком быстро... — прошептала она, толкая Михаила на кровать.

Он почувствовал, как мягкий матрас прогнулся под его весом. Надя медленно забралась сверху, её бёдра обхватили его таз, а пальцы впились в его грудь.

— Теперь моя очередь... — в её голосе звучала игривость.

Она опустилась на него, принимая весь его размер внутрь себя, и Михаил застонал, ощущая, как её горячие внутренние стенки сжимают его член.

Надя начала двигаться — сначала медленно, покачивая бёдрами, заставляя его член скользить внутри неё.

— Нравится?.. — она наклонилась, грудь коснулась его лица, а соски затвердели от желания.

Затем ритм ускорился. Она поднялась выше и резко опустилась, заставляя его вскрикнуть. Её движения становились всё более неистовыми.

Михаил схватил её за бёдра, помогая ей, чувствуя, как её внутренности сжимают его всё сильнее.

— Я... Я не могу... — её голос сорвался, тело напряглось.

Она замерла на мгновение, затем конвульсивно сжала его внутри себя, и волна удовольствия накрыла её, заставив спину выгнуться.

Михаил чувствовал, как волна наслаждения подступает всё ближе. Его пальцы впились в округлые бёдра Нади, пытаясь немного притормозить, но она только ускорила движения, сильнее прижимаясь к нему.

— Я... я сейчас... — его голос сорвался, тело напряглось.

— Да... сделай это! — Надя страстно прошептала, наклоняясь к нему так близко, что её горячее дыхание обожгло его губы. — Кончай в меня...

Её слова стали последней каплей. Михаил с глухим стоном полностью отдался ощущениям, чувствуя, как его горячее семя заполняет её. Надя вскрикнула, её внутренние мышцы судорожно сжали его, продлевая удовольствие.

Она медленно опустилась на него, их потные тела слились в объятиях. В комнате стоял тяжёлый запах секса, смешанный с её духами.

— Ох... — Надя слабо усмехнулась, проводя пальцами по его груди. — Какой же ты... энергичный...

Михаил ещё не мог прийти в себя, его сердце бешено колотилось.

Надя томно потянулась, её веки уже тяжелели от усталости.

— Это было... божественно... — прошептала она, лениво целуя Михаила сначала в щёку, затем в губы. Её поцелуй был тёплым, с лёгким привкусом вина и страсти. — Спокойной ночи, малыш...

Михаил, всё ещё находясь под впечатлением, молча вышел из комнаты. Его тело горело, мысли путались. Он машинально направился в ванную, нуждаясь в том, чтобы смыть с себя следы этого вечера.

Дверь душевой распахнулась, выпустив клубы пара. Михаил замер, как вкопанный.

Перед ним, под струями воды, стояла Ольга. Её тело — точная, но более юная копия Нади: те же соблазнительные изгибы, но подтянутые, без следов возраста.

Её мокрое тело блестело, короткие светлые волосы прилипли к шее, а капли воды скатывались по упругим грудям с упругими розовыми сосками, украшенными тонкими подковками. Капельки воды скатывались по металлу, играя на свету. Камушки — крошечные рубины — сверкали, будто подмигивая ему.

Она медленно повернула голову. Их взгляды встретились.

— Что, тётя уже не впечатляет? — Ольга повернулась, демонстрируя пирсинг на другом соске. Её рука скользнула вниз, к бритому лобку. — Или тебе... мало?

Михаил почувствовал, как кровь снова ударила в голову.

"Я пришла раньше... и случайно увидела..." - прошептала она, медленно опускаясь перед ним на колени. Её пальцы дрожали, когда она потянулась к его поясу. "И знаешь что? Меня это безумно завело..."

Первое прикосновение ее языка было подобно удару тока - нежное, но заряженное запретной энергией. Михаил вцепился в ее влажные волосы, чувствуя, как каждый нерв в его теле натянулся как струна.

Ее движения были неуверенными сначала, но с каждой секундой набирали уверенность. Ольга то погружалась глубже, заставляя его закинуть голову назад, то замедляла темп, играя с ним. Капли воды с ее тела стекали по его ногам, смешиваясь с его потом.

Михаил внезапно ощутил прилив животной страсти. Сильными руками он поднял Ольгу, прижав ее спиной к холодной кафельной стене. Их взгляды встретились - в ее глазах читался испуг, смешанный с неожиданным восторгом.

"Ты сама этого хотела, " - хрипло прошептал он, чувствуя, как ее тело напряглось в ожидании. Мгновение мучительной нерешительности - и он резко вошел в нее, заставив Ольгу вскрикнуть. Ее ноги автоматически обвились вокруг его талии, пальцы впились в плечи.

Каждое движение вызывало новые волны удовольствия, смешанного с болью. Ольга прикусила губу, пытаясь сдержать стоны, но это было бесполезно.

Ольга задыхалась, ногти царапали его спину. Каждый толчок заставлял ее тело содрогаться, грудь подпрыгивать, а пирсинг на сосках – блестеть от влаги.

— Сильнее! — выдохнула она, кусая его за плечо.

Его движения стали резче, глубже. Звук их тел, хлюпающий и влажный, смешивался с тяжелым дыханием. Ольга закинула голову назад, чувствуя, как внутри все сжимается и горит.

— Я... — она не успела договорить.

Михаил прикусил ее сосок, заставив взвыть от боли и удовольствия.

Михаил резко выдернул член из неё, перевернул Ольгу и пригнул к стене. Холодный кафель впился в её грудь, а он, одной рукой сжимая её сосок с пирсингом, другой направил член между ягодиц.

— Нравится? — прошипел он, дёргая подковку пирсинга так, что металл впивался в плоть.

Ольга застонала, когда он вошёл снова — теперь глубже, жёстче. Каждый толчок отбрасывал её назад, заставляя пирсинг на соске натягиваться в его пальцах.

— Ещё! — она выгнула спину, предлагая себя полностью.

Он ускорился, дёргая её за волосы. В зеркале напротив отражалось, как её сиськи колеблются, а лицо искажено от смеси боли и наслаждения.

Михаил не сбавлял темпа, его пальцы впивались в упругие бедра Ольги, оставляя красные отметины. Внезапно он провёл мокрым от её соков пальцем ниже, к тугому розовому колечку ануса, и без предупреждения ввёл кончик пальца внутрь.

— А-а-ах! — Ольга выгнула спину, её внутренние мышцы судорожно сжали его член.

Этот стон, дикий и неконтролируемый, стал последней каплей. Михаил с хрипом прижал её к стене, входя глубже, чем когда-либо.

— Кончаю! — его голос сорвался, когда волны удовольствия накрыли с головой.

Он кончил мощными толчками, заполняя её горячей пульсацией. Ольга дрожала, чувствуя, как каждый спазм передаётся её телу.

Когда он наконец отпустил её, по её ногам стекали белые потёки.

— Понравилось? — Михаил тяжело дышал, вытирая руку о её бедро.

Ольга лишь усмехнулась, облизывая губы...

Михаил медленно провёл ладонью по изгибу Ольгиной спины, ощущая под пальцами каждый трепет её кожи.

— Ты такая красивая... — его шёпот растворился в тишине комнаты.

Ольга повернулась к нему, её глаза в полумраке казались бездонными. Лёгкая улыбка тронула её губы, когда она притянула его ближе.

Михаил прижал Ольгу к мокрой стене. Его пальцы, скользкие от её соков, настойчиво нашли задний проход.

— Потерпи, — хрипло прошептал он, вводя сначала один палец.

Ольга застонала, её ногти впились в кафель. Михаил не спешил совершая круговые движения вокруг тугого колечка постепенно проникая — глубже с каждым витком

— М-м-м... — её стоны становились громче, тело постепенно поддавалось.

Когда он решил, что готово, то без предупреждения убрал пальцы и тут же заменил их своим членом.

— А-а-ах! Блядь! — Ольга вскрикнула, впиваясь пальцами в плитку.

Михаил не дал опомниться — мощный толчок, затем ещё. Грубо, без церемоний. Вода лилась по их телам, смешиваясь с потом.

— Да Да... — прошептала Ольга сквозь стиснутые зубы.

Он ухватил её за бёдра, ускоряя темп. Каждый удар заставлял её вскрикивать — то ли от боли, то ли от нарастающего удовольствия.

Михаил с глухим стоном вдавился в Ольгу в последний раз, его пальцы впились в её бёдра, когда горячие волны семени выплеснулись в неё. Ольга сжала зубы, чувствуя, как его член пульсирует внутри.

— Вот чёрт... — выдохнул он, облокачиваясь о её спину.

Но Ольга уже разворачивалась, её глаза горели неудовлетворённостью.

— А я? — она резко провела пальцем по своему клитору, показывая, как он набух. — Ты думал, этого достаточно?

Горячая вода продолжала окатывать их тела, когда Михаил опустился перед Ольгой на колени. Её пальцы впились в его волосы, направляя его лицо между своих дрожащих бёдер.

— Теперь твоя очередь, — её голос звучал властно, пока она прижимала его лицо между своих бёдер.

Михаил не сопротивлялся. Его язык скользнул по внутренней стороне её бедра, собирая капли воды, смешанные с её собственным соком. Ольга вздохнула, когда он добрался до цели.

Михаил начал с медленных кругов языком вокруг её клитора, заставляя Ольгу выгибаться. Его левая рука скользнула вниз — указательный палец легко вошёл в её влажную киску, а средний, смазанный её соками, нашел задний проход.

Ольга резко вдохнула, когда он ввёл палец в её попку.

— М-м-м... — её стоны стали глубже, когда он начал двигать пальцами в разном ритме.

Михаил почувствовал, как между его пальцами скользит что-то тёплое — его же собственное семя, начавшее вытекать из её расслабленного ануса. Эта мысль заставила его член снова дрогнуть, несмотря на недавний оргазм.

— Да... вот так... — Ольга сжала его волосы, когда он удвоил усилия.

Его язык работал над клитором, пальцы в киске и попке синхронизировали движения, а вытекающая сперма смешивалась с водой, создавая непристойно скользкую смесь.

Ольга внезапно затряслась, её внутренние мышцы сжали его пальцы, когда волна оргазма накрыла её.

— А-а-ах! — её крик оглушительно отразился от кафеля.

Ольга нежно притянула Михаила к себе, их губы встретились в долгом, уставшем поцелуе. Её пальцы медленно скользили по его спине, смывая остатки пены, его руки обнимали её талию, собирая капли воды с её кожи.

— Ммм... — Ольга лениво потянулась, когда они наконец выключили воду.

Они молча вытерлись, их движения были медленными, усталыми. Михаил нежно укусил её за плечо, получив в ответ лёгкий шлепок по животу.

— Иди уже, — прошептала Ольга, толкая его к двери, но её пальцы на секунду задержались на его груди.

Михаил вышел в коридор, оглядываясь, чтобы убедиться, что никого нет. Он направился к своей комнате, прислушиваясь к тихим шагам Ольги, которая скрылась за дверью комнаты Нади.

Утром Надя с Ольгой неспешно собирали вещи, каждая их движение словно специально замедленное - чтобы Михаил успел рассмотреть, как шелк платья обтягивает бедра Ольги, как глубокий вырез блузки Нади открывает соблазнительную линию декольте. Михаил, делая вид, что проверяет замок на двери, на самом деле украдкой следил за ними, чувствуя, как учащается пульс.

Первой подошла Надя.

Дорогой племянничек, - её губы скользнули по щеке, оставляя липкий след помады, - ты даже не представляешь, как мне... нравится твоя гостеприимность. Последнее слово она намеренно растянула, обнажая белоснежные зубы в хищной улыбке.

Михаил почувствовал, как соски груди на мгновение прижались к нему, а острый ноготь мизинца предательски провёл линию по его запястью.

Затем подошла Ольга.

Поцелуй начался невинно — сухое прикосновение к щеке. Но в последний момент ее язык обжег уголок его рта и зубы зацепили нижнюю губу, будто отрывая кусочек.

И, отстраняясь, она прошептала так, чтобы слышал только он: «Это не прощание...»

Михаил почувствовал, как кровь приливает к лицу, а внизу живота загорается знакомое напряжение.

Отец стоял в дверях гостиной с газетой в руках. Его брови медленно поползли вверх, когда взгляд скользнул от помады на щеке сына к его явно напряжённым джинсам.

Ну что, - раздался ледяной голос матери, - Оленька, я смотрю, ты у нас... очень ласковая с родственниками. Прямо как твоя мама в молодости. Она многозначительно перевела взгляд на Надю, которая вдруг заинтересовалась узором на своей сумочке.

Отец кашлянул ещё раз, на этот раз более выразительно, и развернул газету:

"Современная молодёжь и семейные ценности", - громко прочёл он заголовок, - интересная статья. Особенно про тесные родственные связи.

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что с полки чуть не слетела бабушкина фарфоровая курица. Мать стояла посреди прихожей, держа в руках веник как дубину, а ее взгляд мог бы испепелить даже самого стойкого грешника.

— Ну что, Казанова, — ее голос звенел, как натянутая струна, — теперь я понимаю, почему ты так рвался помогать разгружать их комод. Особенно нижние отделы...

Отец, до этого демонстративно зарывшийся в газету, медленно опустил ее и уставился на сына:

Телефон в кармане Михаила предательски вздрогнул. Когда он потянулся за телефоном, пальцы наткнулись на что-то кружевное.

Мать, заметившая его выражение, лишь тяжело вздохнула:

— Ну хоть постираешь их перед тем, как вернешь...

Михаил прочел сообщение:

Ольга: "Мама до сих пор не может говорить без запинки. Кажется, ты произвел впечатление"

Отец, заметив, как сын судорожно хватается за телефон, вдруг громко расхохотался:

— Ну что ж, — шлепнул он Михаила по плечу, — главное теперь — чтобы через девять месяцев к нам не приехали новые родственнички!

Мать издала звук, похожий на закипающий чайник.

— ВЛАДИМИР!

— Что? — развел руками отец с невинным видом. — Я просто надеюсь, что наши милые гостьи ответственно подошли к вопросу контрацепции. А то как бы нам не пришлось срочно перерисовывать генеалогическое древо...

— ВСЁ! — закричала она, хватая ключи. — Я еду к твоей бабушке! Пусть ОНА тебе объяснит, почему трахать двоюродную тетку и ее дочь одновременно — это не "семейные традиции", а повод для экзорциста!

Когда дверь закрылась, отец тяжело вздохнул:

— Ну, сынок... — он потрепал Михаила по плечу, — теперь ты официально самый легендарный мужчина в нашей родословной. Поздравляю.

— Только ради всего святого, — добавил он шепотом, бросая взгляд на дверь, — если они действительно забеременеют... пусть хотя бы не в один месяц. А то твоя мама меня по-настоящему прибьет....