Дело было давно, прошло много лет. Я работал после армии в отделе снабжения-сбыта на небольшом кондитерском предприятии в Кемеровской области. Из-за постоянных командировок жена была недовольна уровнем моей доступности, хотя довольна уровнем жизни, который обеспечивал мой один процент от новых рынков сбыта (иной раз он достигал шестизначных величин). Босс, из новых русских, своим решением каждую новую точку прикреплял к сотруднику, эту точку нашедшего, до тех пор, пока происходит реализация нашей продукции. Разумеется этот процент попадал к нам, снабженцам прямо от розничного клиента, ведь это весьма незначительная сумма от полной стоимости.

В летнее время мы летали заключать договоры самолетом, а зимой иной раз поездом. Лучшими местами нашей охоты были города-миллионеры и страны Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан, Киргизия) – в эту тройку небольших стран мы направляли продукции больше, чем во всю необъятную Россию. Перед Новым годом я застрял в Москве, хотя заранее приобрел обратный авиабилет на 27 декабря. До 30 декабря вылететь не сумел, когда же объявили наш рейс меня не пустили, мол, «Мест нет. Овербукинг» ещё бы несколько потоков (три дня копились!) устремились улетать.

Я уже смирился, что Новый год опять буду в пути и побрёл на поезд. Отправление 31 декабря в 00-05. Вагон СВ, нет, мне бы любой билет хоть в общем вагоне, но других мест уже не было. Я уговорил пару бутылок пива со стаканом водки в привокзальном ресторане, взял бутылку «Арарата» в подарок начальству, «Яву», «Тройку» и ещё каких-то московских сигарет для бухгалтерии (им сладкого не предлагали, кондитерская фабрика!) и одним из первых уже был в своём купе. Вещей у меня: дипломат и спортивная сумка, все под полку, в руки купленный специально от скуки томик Картера Брауна из «Мастера остросюжетного детектива» и разлёгся читать.

Поезд уже тронулся, когда в купе ворвалась молодая пара, он и она, явно из мажоров и агрессивно мне:

— Давай выметайся, это наше купе! - завис надо мной мажор.

— Ваше может быть только наполовину, вторая половина моя, согласно купленному билету, - возразил я.

— Ну-ка, покажи билет – уже кричал мне юноша.

Я спокойно возразил:

— Ты не контролёр, не проводник я не твой подчиненный – он полез хватать меня за воротник-стойку спортивной куртки, в которую я переоделся.

— Подожди спорить, - сказала девушка, - я сейчас за милицией схожу.

Через пять минут пришли молоденькая проводница и полицейский, видимо, хорошо проводившие время вместе в служебном купе.

Вежливо попросил мой билет и паспорт – я предъявил.

— А можно ваши документы, - это к мажорам, те протянули свои билеты проводнице.

— Ваш поезд ушёл вчера, 30 декабря, - взглянув на дату отметила проводница, - пройдем к начальнику поезда, пусть он регулирует.

Часа через три-четыре девушка пришла без молодого человека, место в моем купе оказалось единственным свободным, ей предложили его занять, а мужа, который полез в драку к невинному начальнику поезда, пока закрыли в служебном купе полиции, его высадят на ближайшей крупной станции, где есть опорный пункт полиции.

— Заберите свой заявление, - обратилась ко мне молодая жена, - я соглашусь за это с вами переспать...

— Я не подавал заявления, вас просто пугают, предложите им пару тысяч и всё утрясётся, а с «переспать» - всегда готов, - ответил я.

Она ушла, вернулась через три часа в слезах:

— Они требуют переспать с тремя мусорами или 10 тысяч! Подскажите, что делать, я с ними разговаривать уже не могу.

— Есть у вас деньги? Отдайте. Чем дольше будете тянуть, тем суровее накажут.

— Идёмте со мной, я одна боюсь...

— Я же не ваш знакомый, может я убийца и насильник?

— Не, не похожи вы на убийцу! - что-то похожее на улыбку мелькнуло на её губах.

Решил помочь, вместо Робина Гуда, прошли в соседний вагон, где находился пункт охраны правопорядка.

Стали разговаривать, пришли к консенсусу, решили, деньги передают сейчас, а выпустят хулигана в конечном пункте следования, через 50+ часов, в Кемерово.

Я вышел, чтоб не мешать коррупционным действиям, девушка выскочила за мной:

— Не оставляй меня! И бабки им отдай, пусть подавятся! – стала совать мне две по "Пять косарей", я взял, вернулся, передал купюры с "Хабаром" старшему коррупционеру.

Мы с Леной (познакомились уже, знаем имена) прошли в наше купе уже утром и завалились спать. Вагоны СВ оборудованы не полками, а диванами, довольно комфортно, туалет и душевая с горячей и холодной водой прямо при купе, как бы отдельное помещение, никуда выходить не нужно.

— Андрей (это я), меня не буди, буду спать до дому.

— Понял. Я тоже спать.

Через некоторое время толкается:

— Подвинься, мне страшно одной с чужим человеком взаперти ехать, сегодня последний день года, помнишь? - я подвинулся, приоткрыл одеяло, тёплое тело голой Лены провокационно прилипло ко мне.

— Можно я тоже скину одежку, а то ты меня зажала, мисс голенькая.

— Лежи так, я не голая – на мне шорты, трусы, кольцо и серьги.

— ОК, лижу, - и провел языком по правому, потом по левому отвердевшему, как карандашный ластик, соскам. Сколько нужно времени, чтоб перейти к активным действиям молодому гетеросексуальному мужчине, когда его подпирают две молодые упругие груди второго размера? Руки непроизвольно потянулись к круглым аппетитным сочным пружинистым грудям, немного потискал, повернулся так, чтоб Лена не могла не заметить стояк, упершийся в пупочек, провоцируя скорейшее продолжение.

Тем временем Лена стала стаскивать с меня спортивные брюки, они на резинке, нет ни замков, ничего другого. Сняв брюки с боксёрами вместе, Лена перекинула их на своё спальное место, стала снимать рубашку, а майки у меня и не было, все грязные, я решил без неё лучше. Куча на её полке росла, к рубашке прибавились шорты и стринги из жемчуга (первый раз видел) – две ниточки сверху и сзади, а спереди треугольником выложен блестящий белый жемчуг.

— А с жемчугом удобно в таком месте ходить?

— Это не жемчуг, если хочешь потрогай, - я потянулся потрогать и вдруг оказался внутри Лены, член не промазал (а может ловец добрый). Я стал ёрзать принимая более комфортную для себя позицию, поглубже. Там все было мокрым-мокро и мои семнадцать сантиметров скрылись в пещерке Лены.

— Ой, не гордись, пожалуйста, у тебя толще и на сантиметр длиннее размер, чем я привыкла. Это громко сказано «привыкла», у меня был секс три раза. Один раз позавчера и два вчера. Я почти целка. Как порядочный человек ты должен на мне жениться, и дни у меня опасные...

— Так ты не замужем? Женюсь. Подождешь, пока разведусь?

— Подожду. На всякий случай не кончай в меня...

— Уже поздно, я кончил минуту назад. Сейчас восстанавливаюсь.

— Вытащи-вытащи! Невменяемая я.

— Не бойся, любимая, я делаю уколы, чтоб не качать колыбели.

Дальше были только действия, без разговоров, в конце я излился на живот и чуть-чуть на грудь. Лена пальцем собрала всё до капли и отправила в рот, потом полезла целоваться. Не ожидая подвоха, я стал целовать губы, но мне протолкнули в рот мою же сперму.

— Ты по что хулиганишь? Так нельзя делать – это женская прерогатива глотать, причём добровольная, не хочешь глотать - выплюни, вытри, размажь.

— Мы только притираемся – не ворчи, дай я лучше тебя оближу, - она потянулась к члену, её глаза стали больше, - Андрей, кровь у тебя на пи...члене. Это ты дорвал мою целку! У Саши, значит, не получилось? Первый раз кровь шла сильно, второй и третий мазала, но сейчас опять... Может у Саши коротковатый?

— Может. На что похож?

— На мой большой палец, - я прикинул - сантиметров шесть. – Саша сказал девять-десять см. Это была ошибка, Саша – одна большая, но короткая, хи-хи! ошибка. Андрей, женись на мне! Обещаю быть верной и любить тебя, давать по первому требованию, не смотря на время дня и ночи... по любому сценарию.

— Двоеженство у нас запрещено, придется тебе ждать, пока не разведусь

— ОК, буду ждать, сколько скажешь. А дети у тебя есть?

— Нет, жена не хочет.

— А я сразу рожу тебе, если ты захочешь, или до тридцати подожду, как тебе будет комфортнее! Мне сейчас восемнадцать, а тебе?

— Мне двадцать четыре. Староват для тебя?

— Мой любимый возраст, ой, любимая разница в возрасте! Саше тоже как тебе. Только ему отслужить надо. Мы поэтому едем, ой, ехали, в Кемерово, чтоб его отмазать от армии. А ты был в армии?

— Да, отслужил.

— А ты из Кемерово?

— Я живу в Яшкино, работаю в КДВ, не КВД (кожно-венерический диспансер), а Кондитерский Дом Востока. У нас в городе живет 12 тысяч, а работают 17 тысяч человек и все патриоты Яшкино и кондфабрики.

— А пять тысяч лишних человек где берете?

— У нас филиалы в Томске, Омске и Китае. Ты наверняка покупала вафли, конфеты, семечки нашего производства.

— Точно – желтенькое такое всё. Ты там директором?

— Нет, я самый маленький человек из снаб-сбыта.

— Ты с таким воодушевлением говоришь об этом, я была уверена, что ты – директор и олигарх.

— Тогда планы меняются? Замуж уже не хочешь?

— Хочу, я только теперь поняла, что - из известных мне двух мужчин – ты самый лучший, самый длинный и самый толстый. А также самый желанный и самый любимый. Пойдём обедать, уже три скоро, а мы не ужинали, не завтракали. До Нового года девять часов – не зевни! Я тоже не зевну!

— Пойдём жрать потом пару раз потр..., ой, пару минут поспим, у меня на телефоне ТВ «Россия-1» есть, чтоб Новый год не прозевать.

Зашел в комнату раздумий, пожурчал в унитаз и заметил уголок жемчужных стрингов, сохнущих на верху душевой кабинки, «жемчуг» был мягким и приятным на ощупь, придумают же, а казался твердокаменным. Одной загадкой меньше. Вторая загадка – почему она ко мне липнет, я не красавец, смуглый, со всех точек зрения средний...

После обеда с вином и антрекотом, мы взяли с собой бутылку «Черноплодной рябины», после которой поспали и опять занялись сексом до утра. Утром я был полностью выжат и мы легли спать опять на одном диване. На Новый год мы трахались, не прозевали.

Я мечтал просыпаться от минета по утрам, но Даша (моя жена) никогда этого не делала.

«Этим только проститутки занимаются. Я лучше вообще без секса», похоже на то, что её желание вообще без секса приближается, потому что Лена меня разбудила неумелым, но старательным минетом.

— С этим твоим сексом мы пропустили Новый год! Вернее в самый Новый год мы трахались, так, что весь год будем любить друг друга, скажи «Да!» Андрей.

— Да! Весь год будем трахаться и любить друг друга! У тебя есть жильё в Кемерово, Лена?

— Да, мама с папой и брат здесь живут. Маме с папой около сорока, они оба военные, папа – майор, мама – военврач 2 ранга, подполковник, брату - одиннадцать, а я учусь на медика. В Москве живу у бабули, ей 65, она профессор в медпединституте.

— А медпед это что?

— ММПИ Московский Медицинский педиатрический институт. А наши доморощенные остряки расшифровывают Московский Малый Питомник Идиотов.

— Повезло мне. Говорят, что медики самые развратные интеллигенты.

— Есть развратнее – журналюги.

Лена дала мне бумажку с адресом, позвонила на мой телефон, чтоб я мог ей позвонить, когда разведусь, на подступах к Кемерово сошла с поезда, так ей ближе к дому родителей, а Сашу решила не видеть. Его вещи для передачи оставила мне. Поезд уже опустел, когда Саша подошел к моему купе.

— Твои вещи – показал я и ушел.

Автовокзал, через полтора часа – Яшкино. Поднимаюсь на второй этаж, открываю дверь захожу в квартиру, как в анекдоте («Муж в командировке, жена не будь дура пригласила любовника») из нашей спальни раздаются охи-вздохи.

Захожу – жену трахают в рот и в попу двое мужчин: обоих я знаю. Один из них мой отец Анатолий (фамилия этого подлеца Азнавур, в переводе с армянского «благородный»; мы с Шарлем не родственники, просто однофамильцы), второй – кузен, друг и одноклассник Сергей, племянник первого.

Включаю камеру телефона, на меня не обращают внимания.

— Бог в помощь! – громко говорю я.

Все трое замирают и таращатся на меня.

— Это не то, что ты думаешь, Андрей! – говорит жена, – это мне врач прописал, чтобы дети были...

— Да, я догадался, но при орале и анале детей не бывает. Плохой врач тебе попался. – Прохожу к оружейному сейфу, вытаскиваю ружьё (Сибирь – здесь каждый охотник!).

Как они втроём, голышом, пробкой из шампанского, выскочили в подъезд! А у меня боезапаса нет, но им об этом неизвестно. Они тарабанят соседям, сейчас полиция примчится. Закрываю сейф, спрятав разобранное ружьё, сажусь на кресло, прямо напротив входной двери, отперев предварительно замок. Отправляю запись Лене, в облако и на свой личный рабочий компьютер.

Слышна сирена – приехала полиция, стучат в дверь.

— Открыто, заходите, - громко говорю я. Врываются двое – видят моё безмятежное лицо, на всякий случай, меня роняют.

— Где оружие?

— В ружейном ящике.

— Почему стрелял?

— Не стрелял и боезапаса нет. Приехал с командировки, тут секс оргия – заснял на телефон.

— Покажи! – показал.

— Я переслал видео на несколько адресов. Скажите ваш – тоже пошлю.

Мы препираемся ещё полчаса, я по-прежнему лежу на полу, придавленный двумя стражами закона. Заходят трое прелюбодеев. Все в женских халатах, видимо, соседка одолжила. Наперебой начинают рассказывать, как я в них стрелял и только чудом не попал.

— В квартире есть четырнадцать скрытых камер – как бы между прочим говорю я, - сейчас посмотрим, - прелюбодеи замолкают...

Всё продолжается ещё часа три. Потом отец забирает одежду, одевается и хочет уйти. Полиция тормозит его. Всех везут в участок (в отделение полиции, но у нас до сих пор говорят «Милиция», «Участок», плохо мы переходим на новую терминологию).

Первым смотрит мой фильм лейтенант, потом майор, переговариваются на своем сленге и, взяв с меня подписку о невыезде, отпускают.

Открываю на телефоне «Адвокаты в Яшкино». Три бюро, 60+ адвокатов, к тому ж Кемерово близко. В детстве до 16 лет я по отцу был Азнавуром, но перешел на фамилию матери Смирнов, какой из меня армянин? Нос да смуглость, языка не знаю, от армянской родни далёк, от русской, кстати, тоже.

Нашел адвоката по фамилии Смирнов. Узнал расценки – пошлина 600 рублей. У меня делить нечего, миллионов не нажил, квартира по завещанию от бабушки Смирновой. Мебель, ложки, вилки, битые сервизы, никому ненужный хрусталь - бабушкины. Совместно нажитое телевизор, да машина в кредит. Всё отдам, не пожалею. Детей нет. Развод под ключ без моего участия и моей нервотрёпки - 31 тысяча. Так и поступлю, с этой командировки мне тысяч сто должно накапать. Да вот собственно и вся история.

Мы с Леной гордые родители Дмитрия Андреевича Смирнова полных пяти лет. Я – директор Кондитерского Дома Востока. Диплома у меня нет, учусь заочно, но Босс решил, что я справлюсь. Подозреваю, что ему Лена приглянулась. Сигнал уже был: на корпоративе нашей фирмы Босс трижды танцевал с моей женой. Но это я уже проходил. «С глаз долой — из сердца вон» — это пословица, которая означает, что забуду, как уже дважды (отец-снохач да жена-шлюха) делал. Скоро Лене рожать посмотрим на кого будет похож ребенок, смуглый армянин или наглый бандит (у Босса бандитское прошлое). Разберусь, в крайнем случае, тест ДНК; у нас в Кемерово есть такая организация. Директор и главврач – моя тёща. Воспоминания о прошлом - это совершенно другая история (Каневский).