2025 год. Пляж Эгейского моя. Турция. Пятидесятилетняя Елизавета Михайловна Чердынцева заметила отражение своего двадцатилетнего сына Сергея в висящем зеркале, над кухонной раковиной в пляжном домике, который семья арендовала на месяц приехав на отдых, из Санкт-Петербурга. Она мыла посуду после завтрака и была одета в обтягивающее розовое бикини, которое она купила, за несколько дней до отпуска в «Гостином дворе». Милая зеленоглазая брюнетка и домохозяйка все еще была стройной и достаточно подтянутой, для крошечного бикини, которое она выбрала. Ее тело было почти таким же упругим, как и в дни ее молодости, хотя ее задница теперь была значительно круглее, а сиськи были полными, которые теперь уже немного провисали, но все равно выглядели очень красивыми.

Она не знала, что и думать, когда заметила Сергея, заглядывающего внутрь через открытую дверь. Ее двадцатилетний сын был одет только в плавки, и она не могла не заметить очень значительную выпуклость спереди, которая выдавала его возбужденный член.

Это был третий раз за час, когда она видела его таким, подглядывающим за ней через приоткрытую дверь, пока она ходила, по кухне в своем новом купальнике приводя её порядок после завтрака всей семьи. Муж ушел сразу после завтрака на пляж один. Елизавета Михайловна планировала выйти и присоединиться к нему, но сначала она наслаждалась тишиной пустого дома. По крайней мере, так было до тех пор, пока ее сын Сергей не начал появляться в отражении зеркала, над раковиной. Елизавета Михайловна почувствовала себя неловко, из-за вида эрекции своего мальчика в его плавках. Он казался больше, чем ожидалось, и она подумала, не искажает ли зеркало изображение возбуждение в плавках Сергея.

На этот раз Сергей был достаточно смелым, чтобы коснуться члена в своих плавках, сжимая свой возбужденный член, глядя на мать сзади. Это было естественно, что молодой парень его возраста мастурбировал, над девушками в бикини, но его собственная мать? Это казалось совсем не естественным. Во всяком случае, это казалось постыдным и извращенным, поэтому Елизавета Михайловна оценила, как ее «Любовная дырочка», становилась болезненно теплой, при виде ее, уже взрослого сына, прикасающегося к себе. Это было болезненное напоминание о том, сколько времени прошло с тех пор, как его отец Олег Семенович трахал её в последний раз, около года назад. С другой стороны, если бы она могла поверить в то, что видела до сих пор в отражении зеркала, ее взрослый сын на самом деле мог предложить ей, как женщине гораздо больше, чем его отец. И как бы ни было причин не одобрять сексуальное внимание сына, она не могла не чувствовать себя польщенной в то же время.

— Вот ведь какая организовалась проблема, — пробормотала Елизавета Михайловна себе под нос. Затем она обернулась и сделала вид, что испугана присутствием Сергея. Казалось, это был единственный способ положить конец этому непростительному поведению сына. «Боже мой, как долго ты там стоишь Сережа? Зайдите внутрь, пока кто-то не увидел тебя с этим... ну в твоих плавках».

Нисколько не стесняясь и не смущаясь своей эрекции, Сергей, вошел внутрь кухни, а затем захлопнул дверь, за собой. Он не выказывал ни малейшей застенчивости из-за характерной выпуклости на своих плавках, из-за чего его мать на мгновение потеряла дар речи.

— Я здесь всего пару минут, мама. Я ничего не мог с этим поделать.

«Чем именно, ты Сережечка не мог поделать?» — сказала она, заставляя себя звучать строго, в то время, как ее взгляд то и дело метался на внушительную выпуклость его плавок.

«Прости, мама, но я умирал от желания увидеть тебя», — сказал Сергей, без тени смущения. «Ты потрясающи выглядишь в своём бикини».

Елизавета Михайловна почувствовала, как ее лицо потеплело, когда она покраснела, от комплимента сына. Она поняла, что ее соски набухли и прекрасно видны в топе бикини, в то время, как фальшивая строгость исчезла, из ее тона. Трудно было звучать, как неодобрительная мама, когда ее сын практически смотрел на ее "Верблюжий палец", в трусиках бикини, а она едва могла оторвать взгляд от того, как его купальные плавки очерчивали форму его возбужденного члена.

— Это, гм...м, очень неуместно, сыночек, — нерешительным голосом сказала она. «Это неправильно, возбуждаться, из-за своей матери. Разве на пляже нет молоденьких девушек твоего возраста, на которых можно посмотреть?

— Да, мама, но ни один из них не заставляет меня чувствовать себя так, как ты.

Елизавета Михайловна перестала дышать, когда ее сын нагло потянулся к передней части своих плавок и открыто сжал твердый, как камень ствол члена внутри них. Он даже издал тихий стон, который заставил киску, его матери сжаться чистым рефлексом. Но она также не могла не почувствовать тепло, во всем теле от того, что он сказал. Она чувствовала себя любимой, зная, что другие девушки не могут заставить этот его член набухнуть так, как она, по-видимому, а она смогла.

«Сыночек, тебе, гм...м, тебе нужно позаботиться о своей проблеме там». Она кивнула в сторону его выпуклости на плавках, как будто был шанс на миллион, что он пропустит то, что она имела в виду.

— Я уже делал это один раз сегодня, но ты права мамочка. Я должен сделать это снова. Вероятно, так будет гораздо лучше мне».

Сергей спустил свои плавки вниз, и они упали вокруг его лодыжек. Его набухший член стоял вертикально, слегка подпрыгивая вверх и вниз от того, что он спустил плавки. Затем он взял свой возбужденный член в руку и начал поглаживать его.

«Сыночек! Что ты делаешь? — потрясённая увиденным прошептала Елизавета Михайловна. Она с благоговением смотрела на его член, который, как она теперь знала, без сомнения, был немного больше, чем у его отца. Но, конечно, она не могла заставить себя признать, что ей нравилось знать, что восхитительно выглядящая эрекция члена сына, была только благодаря ей.

«Я просто делаю то, что ты сказала, мама», — сказал он ей, как будто все это было нормально.

«Боже мой Сережа, а твой отец? Что, если он вернется внезапно с пляжа?

«Он на пляже флиртует с девушками моего возраста. Не могу поверить, что отец не здесь с тобой. Ты настолько сексуальнее, чем они, это не смешно.

«Да, но сыночек, это очень мило с твоей стороны, но это ненормально».

Сергей снял плавки и продолжал гладить свой член, пока его глаза блуждали, по телу матери. Как бы ни была удивлена Елизавета Михайловна, оно было намного перевешено удовольствием, которое она испытывала, от восхищения смотря на сына. Это было так неправильно, но ей нравилось, как он смотрел на нее, и она была взволнована, увидев член, который был намного больше и красивее, чем у ее мужа. Она не удивилась, узнав, что он флиртует с молодыми девушками на пляже. Большую часть, их совместной жизни в браке, он даже не скрывал этого, и Елизавета Михайловна устала, от этого. Почему бы ей не изменить мужу, как он это делает с молоденькими женщинами, довольно регулярно, что у нее все еще есть, что нужно, чтобы завести молодого любовника, а затем и перейти с ним на регулярные половые отношения. Даже если бы это был ее собственный сын?

Держа в кулаке свой толстый возбужденный член, Сергей поглаживал его. Быстро сочащаяся пред сперма начала издавать слышимые скользкие звуки, когда он накалывал себя. Елизавета Михайловна не была готова к тому, как сильно один только звук мокрого члена ее сына повлиял на все ее тело. Ее ноющие соски было невозможно не заметить в скудном топе купальника, и глаза Сергея были прикованы к ним. По крайней мере, он мог сказать, что соки, из «Любовной дырочки», его матери неуклонно просачивается в ластовицу ее трусиков бикини. Елизавета Михайловна все еще надеялась, что у нее осталась крупица материнского достоинства, но этот большой, сочный на вид член в скользящем кулаке ее сына гипнотизировал ее.

«Мама, вытащи свои сиськи и дай мне их увидеть. Они такие красивые у тебя. Обещаю, что это заставит меня кончить быстрее, если ты это сделаешь, — умолял Сергей.

Первым порывом Елизаветы Михайловны было угодить своему полностью обнаженному, гладящему член сыну, как бы это ни казалось совершенно неправильным. Но опять же, в ее маленьком розовом бикини не так уж много оставалось, для воображения ее возбужденного мальчика. Просто стянуть эти эластичные, полоски материала с ее сисек казалось таким простым делом. Она уже была и так обнажена, за исключением сосков и ореолов грудей. Неужели это было бы намного хуже, чем то, что он уже видел?

«Ну, я думаю, если это только один раз, хорошо? Просто чтобы ты мог закончить быстрее Сережа», — сказала она, оправдывая себя. Затем она стянула полоски ткани бикини с обеих сторон и обнажила свои сочные груди, во всей их фантастической красе. Елизавета Михайловна почувствовала прилив сексуального возбуждения, услышав похотливый стон сына.

— Мм...м, мама, — простонал Сергей. «Это так невероятно! Те девушки, с которыми флиртует папа, не имеют ничего похожего на тебя».

Елизавета Михайловна не могла скрыть своего благоговения, увидев, как ее сын дрочит свой член еще быстрее, когда она обнажает свои большие сиськи. Она едва осознавала движение своих рук, когда они двигались, чтобы обхватить и ласкать ее шары, заставляя Сергея стонать все более и более отчаянно. С пульсирующей киской она крутила свои набухшие соски, показывая, насколько они чувствительны к ее зачарованному мальчику. Не показывая свою гладко выбритую киску, Елизавета Михайловна просунула одну руку в нижнюю часть бикини и начала теребить пальцами свою влажно возбужденную половую щель. Вскоре она стонала так же сильно, как и Сергей, яростно теребя пальцами свой скользкий, от соков влагалища клитор.

Она, никогда еще не чувствовала себя так близко к кульминации оргазма, просто поглаживая пальцами свою киску. Пообещав сыну и себе, что это будет только один раз, она отдалась запретному удовольствию.

«Мама, Мм...м, мама, я скоро кончу. Могу ли, я кончить на твои сиськи? Пожалуйста, А...а, пожалуйста, мама, мне нужно кончить на твои красивые сиськи!

Елизавета Михайловна была настолько, за пределами рационального мышления, что автоматически подошла к сыну и опустилась на колени перед ним. Теперь она была достаточно близко, чтобы почувствовать слабый острый запах его истекающей, из члена пред спермы. Ее губы дрожали при мысли о том, как возбужденный член сына будет скользить между её губами. Но это была черта, которую они никогда не могли пересечь. Даже позволить ему кончить ей на сиськи было достаточно безумно, но она поняла, что не может дождаться, когда почувствует, как его горячая сперма брызнет на ее тело.

«Вот оно, мама! Мм...м, Сергей застонал, когда его член извергся сильными струями спермы.

Елизавета Михайловна держала руку, под плавательными трусиками, дико поглаживая свой твердый клитор, когда она взрывалась, от оргазма одновременно с Сергеем. Он продолжал кончать дольше, чем его мать. Все ее тело застыло на месте, когда ее собственное удовольствие пронзило ее тело, как внезапный ливень. Это был самый отвратительный поступок, который она когда-либо делала, но это было похоже ни на что из того, что она когда-либо испытывала раньше. Интенсивность ее запретного сексуального наслаждения заставила ее затаить дыхание.

Мать и сын постепенно сходили с ума, от то что они делали, пока Сергей не стал настаивать на том, что это было лучшее, что когда-либо случалось с ним.

«Хм...м, да, сыночек, — ответила его мать, — это было так хорошо, но помни, что это только один раз. Давай приведем себя в порядок и забудем, что это вообще было».

— Я никогда этого не забуду, мама. Ты потрясающая. Я так тебя люблю!». Он все еще стоял голый, с почти таким же количеством спермы на руке и члене, сколько он распылил на ее сиськи.

«Ты проказник, — сказала она ему с застенчивой ухмылкой и коротким смешком, — но ты знаешь, что мама любит тебя больше всего на свете».

К счастью, в арендном доме было две ванные комнаты. Сергей вытер свой член и руки влажной салфеткой для лица, пока его мать принимала душ во второй раз, за утро. Все ее тело покалывало, от удовольствия, но ей нужно было смыть с тела любые следы или запах спермы. После этого она высушила волосы и снова надела розовое бикини, несмотря на то, что влагалище все еще была влажным, от ее соков.

Позже Елизавета Михайловна решила загорать на террасе лицом к пляжу, вместо того чтобы отправиться на песок, только чтобы обнаружить, что ее муж флиртует с девушками возраста их сына. Она чувствовала отвращение к нему и не хотела разрушать теплое чувство, которое она все еще испытывала, слушая сладкую, любящую похвалу своего сына Сергея. И его самым большим комплиментом, из всех была интенсивная порция спермы, которую он целенаправленно разбрызгал, по ее обнаженным сиськам. В глубине души Елизавета Михайловна чувствовала себя восхитительно грешной и в то же время такой любимой и желаемой. Она никогда не чувствовала, что сперма ее мужа была подарком любви, но она не могла не испытывать таких чувств, по отношению к своему взрослому сыну.

Она напомнила себе, что могло быть и хуже. В конце концов, они на самом деле не прикасались друг к другу, если не считать сперму сына, касающуюся сисек своей мамы. И, как она настаивала, что это был только один раз. Теперь у матери и сына было восхитительное воспоминание, которым они могли наслаждаться долгие годы. И, возможно, наличие такого грязного маленького секрета, которым можно поделиться, еще больше сблизило бы их.

Елизавета Михайловна, уже наслаждалась воспоминанием, пока оно было свежо в ее памяти. Сергей ушел на пляж, а она осталась на веранде в шезлонге, и вид ее обнаженного сына с большим членом в кулаке, когда он умолял ее позволить ему кончить ей на сиськи, продолжали играть в ее голове. Вид его обнаженного тела. Его тело не было особенно волосатым, а его член был таким гладким вокруг ствола и яиц, таким большим, тверже и шелковистым, чем у его отца в его лучшие годы.

Откинувшись на спинку кресла, Елизавета Михайловна засунула руку в плавку бикини, все еще влажную, от своей неосмотрительности с Сергеем. Вокруг веранды были перила, и столбы были единственным препятствием для всех, кто проходил мимо. По крайней мере, дом был расположен в дальнем конце пляжа, поэтому редко кто подходил достаточно близко, чтобы увидеть, как ее рука движется, под трусиками бикини. Она могла бы зайти внутрь, но ей было так приятно вставлять свои пальцы в свою скользкую дырочку влагалища. Елизавета Михайловна вытащила одну, из своих сисек, из бикини и играла, со своим твердым соском, пока ее пальцы все глубже и глубже входили между половыми губами, ее «Любовной дырочки».

Она начала медленно, потирать клитор твердыми, круговыми движениями, думая об интимном виде своего сына, который с удовольствием поглаживал свой член, только для нее. Сергей мог бы с таким же успехом гулять по пляжу, любуясь молоденькими девушками, но потребность увидеть мать вернула его обратно в бунгало.

— О боже, Сережа ты вернулся. Мамочка любит твой член, — тихо вздохнула Елизавета Михайловна, просовывая палец в свой детородный канал, покрытый соками. Вскоре она освободила другую грудь, от бикини и провела левой рукой, по обоим своим полным шарам, одновременно проталкивая пару пальцев правой руки в точку «G». Она чувствовала себя восхитительно извращенной, когда в ее сознании были свежи мысли о том, как ее обнаженный сын сильно возбуждается. Будучи моментом украденного уединения, Елизавета Михайловна наслаждалась этим чувством извращенности. Она любила своего сына, до отчаяния гораздо больше, чем когда-либо любила своего мужа. И Сергей явно любил ее в ответ. Ну, по крайней мере, он возжелал ее, и, возможно, этого было более чем достаточно.

Когда Сергей ушел на пляж, Елизавета Михайловна не чувствовала никакой вины, за удовольствие, которое она теперь доставляла себе. Но она следила, за видом, за стойками перил, чтобы убедиться, что у нее достаточно времени, чтобы остановиться на случай, если кто-то подойдет слишком близко. Она не хотела, чтобы ее поймали, за сексуальным самоудовлетворения собственными пальцами, но только тогда она поняла, что риска быть замеченной практически нет, чтобы поднять, ее возбуждение еще выше. Что, если бы кто-то ее увидел? Кто-то, кто понятия не имел, это был ее собственный сын, заставляющий, ее соки течь вокруг, ее мастурбирующих влагалище пальцев.

По мере того, как она приближалась все ближе и ближе к своему очередному оргазму, за утро, Елизавета Михайловна осмеливалась представить себе чувство, как Сергей запихивает свой сочный член в ее ножны в отчаянном порыве кровосмесительной потребности. — Тебе нужна мамина «Любовная дырка», не так ли, детка, — пробормотала она себе под нос. «Да, детка, я тебе её предоставлю. К черту все запреты».

Ее собственная, извращенная фантазия подстегнула Елизавету Михайловну к горячему, интенсивному оргазму, который она не ожидала испытать так скоро. Ее красивое тело дрожало и тряслось, от переизбытка незаконного наслаждения. Ее пик оргазма был интенсивным и продолжительным, пока она представляла, как ее любимый сын Сергей засовывает свой твердый, молодой член в ее киску и наполняет ее горячей спермой.

Когда она расслабилась и, наконец, отдышалась, она закатила глаза и рассмеялась над собой, думая, как смешно представлять, как ее собственный мальчик накачивает ее матку своей запретной спермой. Одно дело принять его сперму на ее сиськи, но мысль о том, чтобы принять член сына глубоко в ее киску, вызывала у нее бабочки в животе. Но с другой стороны, это было нормально чувствовать себя так, потому что она знала, что это то, чего она никогда не позволит произойти. Личные фантазии были её собственными, и держать их в тайне было безопасным поступком. Кроме того, она должна была быть далеко не первой матерью, чтобы потакать незаконным мечтам, о сексе с сыном.

После кульминации оргазма Елизавета Михайловна поняла, что ее сиськи все еще торчат, из спущенного бикини. Ей нравилось, каково это, когда они находятся на воздухе и солнце, поэтому она сняла топ и решила немного позагорать топ лесс. По крайней мере, она была достаточно осторожна, чтобы тщательно покрыть каждую из своих бледных сисек маслом, для загара. Массаж был приятным, поэтому она не торопилась. Затем она легла на спину и позволила солнцу сделать свое дело на ее коже. Она вдруг хихикнула, когда попыталась представить себе реакцию Сергея, когда увидит голые сиськи мамы, без линий загара. Бедный мальчик, вероятно, дрочил бы в два раза сильнее, чем раньше.

Вскоре у Елизаветы Михайловны также возникло искушение снять розовые трусики бикини, со своей попки и загореть совершенно голой, но это было не так. Было бы слишком сложно пытаться укрыться, если бы кто-то подошел достаточно близко, чтобы заглянуть на веранду бунгало. Не то, чтобы она, когда-либо стеснялась своего великолепного тела. До того, как она вышла замуж, за отца Сергея, было много вечеринок, на которых показывая свои сиськи, она получала громкие, возбужденные крики и аплодисменты, от парней. И однажды, один раз, она отсосала член парня одной, из своих подруги, по институту на глазах у десяти других людей на небольшой вечеринке. Даже ее подруга наблюдала, за ней и подбадривала ее. Елизавета Михайловна, никогда не забудет, какой мокрой была ее киска в ту ночь, и какой дерзкой она себя чувствовала, когда брала сперму этого парня в рот и глотала ее на глазах у всех.

Будучи замужней матерью одного ребенка, сексуально-авантюрное прошлое Елизаветы Михайловны было тщательно охраняемым секретом, от ее мужа и, безусловно, от сына. Но события утра открыли, что-то внутри нее. Она поняла, как сильно ей не хватало более свободной, более полноценной сексуальности ее юности. Ее внешность и тело должны быть оценены не только друзьями и деловыми партнерами ее мужа, чтобы они могли равняться на него. Ей нужно было больше. И хотя Сергей не должен был быть таким сексуально-возбужденным мальчиком, для своей собственной матери, он неосознанно помог своей матери вернуться к своему истинному «Я».

Елизавета Михайловна несколько раз слышала, что всего в нескольких километрах, от того места, где они были, есть нудистский пляж. Она пообещала себе улизнуть и побыть обнаженной среди незнакомых ей людей, если у нее будет такая возможность. Она могла только представить, как хорошо она будет выглядеть, без линий загара вообще. Сережке это бы понравилось.

Тем временем Елизавета Михайловна успела насладиться парой часов наедине с собой, прежде чем Олег, ее муж, вернулся с пляжа, а за ним через полчаса пришел Сергей. Мужу было нечего рассказать о дне, проведенном на пляже, без компании жены, но Елизавете Михайловне было все равно. Она уже знала, что он гонялся за молодыми девушками, и не задавалась вопросом, почему он так долго принимал душ в ту ночь, прежде чем готовиться ко сну.

Елизавета Михайловна, уже приняла душ и была одета в трусики и укороченную футболку для сна, но перед сном надела короткий атласный халат. Она была на кухне, пока муж был в душе, Сергей подошел к ней, когда она стояла перед раковиной. Он тоже, только что принял душ и был одет только в свободные трусы. Елизавета Михайловна, уже заметила, как его член свободно раскачивается в трусах, но она довольно хорошо старалась не думать об этом, пока он не прижал его к ее заднице у кухонного стола.

Сергей застал ее врасплох, тихо подойдя к ней сзади и прижав свою выпуклость к ее заднице, одновременно хватая ее, за бедра руками, под халатом.

— Я не могу перестать думать о тебе, мама, — сказал он, дыша ей на шею. «Ты такая сексуальная, это невероятно. Я не могу перестать думать, о сегодняшнем утре.

«Сережа...а!» — запротестовала она хриплым шепотом. «Ты не можешь просто так подойти и прикоснуться ко мне. Я твоя мать, ради бога успокойся. Мы действительно не должны были делать этого сегодня».

«Но это было так хорошо, мама. Я знаю, что ты тоже кончила, а не только я. Ты такая сексуально-привлекательная, что я ничего не могу с этим поделать. Мне нужно больше! Ну ты понимаешь чего!».

Когда руки Сергея переместились, от бедер его матери, под ее халат, пока он не обхватил ее тяжелые сиськи через халат, Елизавета Михайловна почувствовала, как член в трусах сына быстро перерастает в твердую эрекцию. Он массировал ее чувствительные груди и крепче прижимал свой возбужденный член к ее упругой заднице. Она уперлась руками в край стола и ничего не сделала, чтобы заставить его остановиться, кроме еще более наигранных протестов. Она даже обнаружила, что прижимается своей задницей к его члену, пока они не начали тереться друг о друга.

— Сережа, твой отец в ванной моется! Что, если он нас увидит?

«Он должен быть здесь и делать то, что я делаю сейчас. У него самая горячая, самая великолепная красотка на пляже, но он тусуется с девушкам моего возраста, которые, никогда не дадут ему себя трахнуть.

Елизавета Михайловна знала, что ее сын, вероятно, прав, хотя было много девушек возраста Сергея, которым нравились мужчины постарше. И не то чтобы она не обращала внимания на других парней возраста Сергея, которых возбуждали такие зрелые женщины, как она. Сергей был очевидным примером, он даже вожделел собственную мать, и она чувствовала себя влюбленной, от его любящих комплиментов. И она также чувствовала, как теплый мамин сок капает ей в трусики, чем сильнее Сергей терся, о нее своим членом.

Елизавета Михайловна на самом деле была рада, что муж так долго принимает душ. Это было так неправильно и слишком рискованно, но ей нравилось, как Сергей заставлял ее чувствовать, и она действительно не хотела, чтобы он останавливался. Тем не менее, она была шокирована его нервами, когда он отпустил ее грудь справа и протянул руку между их телами. Она чувствовала, как он давит на пояс трусов, а затем чувствовала, как его обнаженный член впивается в складку между ее ягодицами, и только трусики служили барьером, для их соития.

«Мм...м, мой мальчик — простонала она. — Так неправильно, всё что мы делаем!

— Мне все равно, — сказал он ей с мягким голосом. — Никто не заставляет меня чувствовать себя так, как ты, мама. Я люблю тебя очень сильно!.

К тому времени Сергей вернул руку к груди матери и теперь держал обе свои руки под ее халатом и наполнил ее гладкой, теплой, лишенной бюстгальтера плотью сисек. Елизавета Михайловна ахнула, от твердого ощущения его ощупывающих рук, ее соски болели и пульсировали. И его член был прижат к ее щекам задницы, пока он сухо трахал ее через трусики. Даже несмотря на то, что он не был внутри нее, она все равно чувствовала сильный, нетерпеливый толчок его бедер, когда его член скользил вверх и вниз между ее щеками задницы.

Сергей тяжело дышал на шее матери, его губы прижимались к ее коже. Она умирала от желания засунуть руку себе в трусики и потрепать свой требовательный клитор, но боялась, что не сможет контролировать себя и будет шуметь так сильно, что муж услышит это. Тем временем Сергей продолжал мять ее полные сиськи и тереться своим членом о ее задницу в трусиках. Его настоятельного желания к ней было достаточно, чтобы она почувствовала себя счастливой и любимой. И более возбужденной, чем когда-либо прежде в ее жизни.

«Мамочка, я люблю тебя!», — повторял он ей снова и снова. — Мой возбужденный член тоже тебя любит.

Елизавета Михайловна оказалась в волшебном пространстве, о существовании которого даже не подозревала. Она испытывала горячее удовольствие, от нарушения строжайших правил, и все же все это смешивалось с глубокой любовью между матерью и сыном. Она чувствовала себя так, как будто была создана для того, чтобы прижаться к телу сына. Она была рядом с ним. За его любовь и удовольствие. Чем сильнее и отчаяннее он прижимал ее, тем больше она чувствовала, что выполняет истинную цель своей жизни.

Вскоре Сергей яростно вонзил в нее свой член. Она поняла, что он собирается кончить, когда тон его стонов изменился вместе с нарастающей силой толчков его члена. Если бы он был только в ее влагалище, она бы кончила уже три раза. Но затем она почувствовала, как струи его спермы выстрелили в обнаженную часть ее поясницы, пропитав ее кожу и верхний край трусиков.

Тело Елизаветы Михайловны, как будто вибрировало. Ей нужно было кончить больше всего на свете, но теперь тело сына расслаблялось на ней. Они слышали, как Олег наконец выключил душ, в то время как Сергей натянул трусы на свой только что израсходованный член. Он нежно обнял мать и поцеловал ее в шею и лицо. Но вскоре он повернул ее и поцеловал в губы, его язык проник в ее губы. Его поцелуй был медленным, но любящим и глубоким, заставляя ее половую щель выливать больше теплого сока в трусики.

Они слышали, как выключился душ, но продолжали целоваться, еще минуту или две. Однако в конце концов им пришлось расстаться, осознавая риск, на который они идут. Сергей в последний раз нежно поцеловал маму в щеку и прошептал: «Приходи ко мне в комнату сегодня вечером, и я оближу твою киску».

«Сыночек, я не могу. Мы не можем продолжать делать эти вещи».

— Я хочу заставить тебя кончить, мама. Так же, как ты сделала это для меня сейчас. Я так тебя люблю мамочка!

«Я тоже люблю тебя, дорогой, но мы должны остановиться, прежде чем мы сделаем что-то, что не сможем вернуть назад никогда!».

Прежде чем они успели что-то сказать, Олег спустился вниз. Семья из трех человек провела остаток вечера перед телевизором смотря спутниковый канал Российского телевидения. Никто особо не хотел разговаривать. Не то чтобы Олег собирался говорить о своем дне на пляже, так же как Елизавета Михайловна или Сергей не собирались говорить что-либо о том, как она стояла на коленях на полу, пока она позволяла их сыну кончать на ее великолепные сиськи. Сергей продолжал пытаться поймать взгляд матери, но она избегала смотреть на него. Ее киска была теплой и влажной всю ночь, но ей также было так стыдно за себя.

Перед сном Елизавета Михайловна почувствовала облегчение, когда муж быстро заснул. Она хотела бы сделать то же самое, но не могла перестать думать о любовном предложении их сына съесть мамину киску. Она едва могла вспомнить, когда в последний раз язык мужа был внутри нее. Возбуждение от ощущения, как язык собственного сына проталкивается вверх по ее дырочке, заставляло ее киску капать, но она ни за что не собиралась пробираться в его спальню, пока его отец храпел в соседней комнате. Даже если бы муж был где-то в другом месте, это было бы так же неправильно и отвратительно, как и то, что они уже сделали в тот день.

Елизавета Михайловна пообещала себе положить конец сексуальным домогательствам Сергея на следующий день. Это было бы единственно логичное решение. Затем она заставила себя заснуть.

Утром, за чашкой кофе, муж рассказал о том, как проведет еще один день на пляже, в то время как Елизавета Михайловна вскользь упомянула, как ей понравился предыдущий день, просто загорая на террасе бунгало. Она надеялась, что Сергей пробудет там хотя бы достаточно долго, чтобы вести рациональный разговор без отца. Между тем, Олег и Лиза были совершенно равнодушны к тому, что другой собирался делать в тот день. Олег поощрял жену расслабиться, как ей хотелось, и Лизе не нужно было догадываться, что он почувствовал облегчение от возможности выйти в свет в одиночку и флиртовать с молодыми девушками в откровенных бикини.

Сергей был довольно тихим. Елизавета Михайловна знала, что он был разочарован тем, что она не приняла его приглашение съесть ее киску. Она тоже была разочарована, но один из них должен был быть рациональным, и поскольку у Сергея был возбужденный молодой член, прикрепленный к его телу, это означало, что она должна была логически мыслить.

Муж и Сергей оба отправились на пляж, разойдясь в противоположных направлениях. Елизавета Михайловна начала надеяться, что Сергей уйдет и сделает то же самое, что и его отец, флиртуя с почти обнаженными девушками его возраста. Может быть, он встретит девушку и заведет отношения, а затем забудет о своей неуместной сексуальной похоти к собственной матери. Это было бы совершенно нормально. Может быть, ее сын даже найдет постоянную девушку.

И именно тогда Елизавета Михайловна почувствовала огромный укол иррациональной ревности, последнее, что мать должна испытывать к своему сыну. Казалось странным, что она не чувствовала ни малейшего приступа ревности к сыну. Ее даже не волновало, что он найдет какую-нибудь девушку. Елизавета Михайловна сможет получить то, что хотела, с одним из возбужденных молодых друзей Сергея. Большинство из них уже довольно сильно флиртовали с ней, и она не думала, что потребуется много усилий, чтобы получить себе какой-нибудь добровольный молодой член.

После уборки на кухне Елизавета Михайловна решила приготовиться к утреннему принятию солнечных ванн топ лесс. Белые пятна на ее сиськах уже начали темнеть со вчерашнего дня, и к концу их пребывания у нее наверняка были полностью загорелые сиськи. Друзьям сына это понравилось бы. Но Сергею наверняка понравится это еще больше.

Розовое бикини, которое она носила накануне, теперь было довольно грязным, по сравнению, со вчерашним днем. Она взяла белый топ с похожим кроем и надела его, понимая, что топ ей нужен только на случай, если муж или Сергей вернутся. С другой стороны, возможно, она не стала бы прикрывать, от своего сына. Ей нравилось, как он смотрел на ее сиськи, и в этом не было ничего плохого, в конце концов.

Просто неся верх бикини, Елизавета Михайловна вышла на террасу бунгало и устроилась в шезлонге с откидной спинкой. Она не спеша покрывала свое практически обнаженное тело солнцезащитным кремом. Ее соски стали твердыми и возбужденными, когда она придумывала неприятные идеи, о друзьях Сергея, задаваясь вопросом, кто из них будет лучшим выбором, для романа. Это заставило ее улыбнуться, когда она подумала, что, возможно, у нее может быть больше одного члена. Это определенно сослужило бы мужу хорошим уроком, когда не трахаешь свою жену месяцами.

Но эта непослушная мечта в конечном итоге, только расстроила Елизавету Михайловну. Чем больше она думала о друзьях Сергея, тем больше это заставляло ее думать о нем. Он был красивее и лучше сложен, чем любой из его друзей. Шансы на то, что у кого-то из них будет более красивый или большой член, были очень малы. И никто не мог заставить ее чувствовать себя так, как Сергей накануне. Его потребность была редкой и особенной. Это была потребность любящего молодого человека в своей сексуально привлекательной матери.

Елизавета Михайловна не хотела чувствовать себя так, но ее киска уже снова становилась влажной, когда она думала о горячей страсти Сергея к маминому телу. Каким бы твердым и возбужденным ни был любой член, из его друзей, никто из них не мог удовлетворить ту же потребность.

Она сделала все возможное, чтобы наконец выбросить все это из головы и расслабиться. Ей было приятно выставлять свои сиськи на открытый воздух и солнце, и это только усиливало боль в ее киске. Она начала думать о том нудистском пляже, о котором слышала. Она могла легко оставить записку, чтобы сказать, что ей хотелось бы пойти на шопинг по местным маленьким лавочкам на целый день, но не то, что она сообщит сыну или, где это находится. В то же время она не хотела идти на нудистский пляж одна. Она боялась привлечь к себе ненужное внимание, находясь там одна.

Через долгое время ее ум наконец успокоился, и ей удалось расслабиться. Она даже забыла о том, о чем думала. Во всяком случае, ей нравилась мысль о том, что кто-то может увидеть её сиськи на солнце.

Елизавета Михайловна наконец встала и пошла на кухню, чтобы достать из холодильника фрукты. Она оставила свой топ на веранде. Было приятно свободно ходить без ничего, кроме закрытой попки. Охлажденный фрукты были приятными на вкус, а ее половая щель была теплой и влажной от всего, что происходило у нее в голове. Она стояла у стола, когда увидела, как Сергей поднимается на террасу бунгало, а затем входит в дом через раздвижную дверь. Она хотела бы снова надеть топ, но не настолько, чтобы попытаться прикрыть свои полностью обнаженные сиськи. Сергей явно был счастлив застать свою мать в ее почти обнаженном состоянии, и после того, как она позволила ему кончить на них накануне, казалось бессмысленным пытаться прикрыть их сейчас.

— Ого, мамочка, ты так классно выглядишь, — сказал ее сын, открыто сжимая свой член через плавки.

Елизавета Михайловна могла только улыбнуться в ответ на комплимент сына. И даже зная, что она не может поощрять его похотливое внимание, ей все равно нравилось быть почти полностью открытой ему. Ей нравилась его смелая смелость ласкать свой растущий член прямо перед ней. Она едва успела придумать ответ, когда Сергей стянул плавки вниз, обнажив свой наполовину набухший член. Он взял свой член в руку и начал поглаживать его, любуясь почти обнаженным телом своей матери.

— Только не опять, — сказала Елизавета Михайловна, больше очарованная растущим членом сына, чем своей попыткой звучать неодобрительно.

— Знаешь, я ничего не могу с этим поделать, мама. Ты такая сексуальная, что мне пришлось вернуться и увидеть тебя. Как будто ты делаешь меня твердым на весь день.

Елизавета Михайловна была ошеломлена, задаваясь вопросом, действительно ли Сергей был для нее возбужденным большую часть времени. Если бы это было так, он был бы первым мужчиной в ее жизни, который так сильно хочет и нуждается в ней. Одна только мысль заставила ее киску влить свежий поток влаги в трусики бикини. К этому времени член сына был полностью набухшим и твердым, как камень. Она не могла оторвать глаз от его сочного шеста, когда он водил кулаком вверх и вниз по мускулистому стволу члена.

Плавки Сергея теперь валялись на полу, он стоял полностью возбужденный и голый перед своей матерью, как и всего двадцать четыре часа назад. Елизавета Михайловна никогда не забудет, как он покрывал ее сиськи спермой.

«Я думаю, тебе нужно будет принять это... », — сказал Сергей.

«Это выглядит довольно впечатляюще».

«Это из-за тебя, мама, и это сводит меня с ума».

— Ты хочешь снова кончить на мои сиськи? Она пыталась звучать неохотно, но это не совсем сработало.

«Я умираю от желания», — сказал ее сын. «Я не могу перестать думать о них».

— Ладно, думаю, еще раз не помешает. Но ты должен пообещать, что это все. Ты не можешь возвращаться и делать это каждый день. Рано или поздно твой отец поймает нас.

— Обещаю, мама. Только на этот раз».

«Ну... Ладно, тогда.

Сергей был так сосредоточен на великолепном и практически обнаженном теле своей матери, что не понял, она так же жаждала почувствовать, как он кончает на нее снова, как и он. Она подошла к нему и опустилась на колени на полу всего в нескольких сантиметрах от головки его члена. Он уже гладил свой большой член, когда его мать опустилась на колени.

— Поторопись, — сказала она ему. — Мы не можем допустить, чтобы твой отец вернулся и застукал нас.

Сергей стонал, накачивая свой стержень и наслаждаясь видом своей горячей матери, когда она обхватывала свои сиськи руками и ласкала их для него так же сильно, как и для своего собственного удовольствия. Она не хотела, чтобы сын кончил слишком рано. Она была почти загипнотизирована, наблюдая, как он ублажает свой красивый член.

— Папа слишком занят этими тупыми шлюхами на пляже. Не могу поверить, что он не предпочел бы быть здесь с тобой, — сказал Сергей, и пред сперма теперь покрывала всю головку его члена. «Но, гм...м, мама. Ты могла бы погладить его для меня. Так я определенно финиширую намного быстрее».

Елизавета Михайловна на мгновение потеряла дар речи от возмутительного предложения сына. Неужели он действительно хотел, чтобы собственная мать гладила его набухший член? Она знала, что он знает, и не могла устоять перед желанием узнать, каково его впечатляющее мужское достоинство.

— Ты такой плохой мальчик, — слабо упрекнула она. — Но я думаю, ты прав. И это будет только один раз, верно?

— Только на этот раз, мама. Обещаю.

Елизавета Михайловна не удосужилась напомнить ему, что они говорили то же самое накануне утром, когда он дрочил на ее сиськи. Она взяла руку, которую собиралась засунуть в трусики бикини, и подняла ее к обнаженному паху сына, обхватив пальцами его твердый член. Ее сердце екнуло, когда запретная человеческая плоть заполнила ее руку. Сергей одобрительно застонал. Глаза его матери слезились, когда она начала гладить член, чувствуя это твердое мясо, под своими пальцами, его пред сперма придавала ее руке приятное, скользкое скольжение, когда она его мастурбировала.

— Это так хорошо, мама, — простонал Сергей. — Не могу поверить, что ты умеешь так хорошо его дрочить.

Елизавета Михайловна улыбнулась про себя. Сергей пропустил это, потому что таращился на ее руку, когда она двигалась, по его члену хорошо отработанным штопорным движением. Она гордилась собой за то, что произвела впечатление на своего восхитительно подвешенного мальчика своим мастерством. Прошли годы, но прежде чем она вышла замуж, у нее было много практики в дрочке возбужденных мужских членов. Это было странное чувство, но она была счастлива, что подарила сыну пользу своего опыта. Он, безусловно, заслуживал этого больше, чем его отец.

Прошло всего несколько минут мастурбации, прежде чем Сергей начал стонать и пульсировать так сильно, что его мать поняла, что он приближается к своей кульминации. Она могла бы отступить, чтобы он продержался дольше, но все равно был факт, что ее муж мог вернуться в любой момент.

— Мама, А...а, я сейчас кончу, — хрипло объявил Сергей.

Сердцебиение Елизаветы Михайловны участилось, от возбуждения, когда она вспомнила трепет, который она испытала накануне, когда теплая сперма Сергея брызнула на ее сиськи. Но это было вчера. Сегодня она была еще больше очарована видом члена своего сына, когда он был на грани того, чтобы извергнуть свой сок. Не раздумывая, она взяла эту большую, выпуклую головку члена между губами и начала сосать и гладить в тандеме.

Сергей взвизгнул от удивления и волнения. Мм...м, — напряженно прорычал он. Елизавета Михайловна запихнула свободную руку в трусики бикини и била пальцами по пульсирующему клитору, в то время как сперма Сергея струилась ей в рот мощными струями спермы. Она глотала каждую из них, пробуя на вкус острый нектар на языке, когда член сына изливался в рот мамы. Она пришла в то же время, но удовольствие было еще более интенсивным, чем накануне.

— Мамочка, я люблю тебя, — вздохнул он, медленно приходя в себя, от сюрприза, который, только что преподнесла ему его мать.

Елизавета Михайловна продолжала сосать, но уже нежнее, когда член сына начал становиться мягким у нее во рту. В конце концов она отпустила его с невнятным, причмокивающим звуком и сказала, что любит его в ответ. Она так наслаждалась теплым удовлетворением их взаимной кульминации, что даже не удосужилась напомнить ему об их согласии, которое должно было быть их последним разом.

Сергей пошел в ванную, чтобы освежиться, в то время как его мать пошла забирать свой топ бикини с террасы. Он был разочарован, увидев, что красивые сиськи его матери были покрыты, когда он вернулся, не то чтобы они были покрыты слишком сильно.

Вскоре муж вернулся в дом на обед. Он не заметил, как вели себя его жена и сын. Он не замечал взглядов и маленьких улыбок, которыми они постоянно обменивались. Елизавета Михайловна на самом деле чувствовала себя ближе к сыну, когда муж был рядом. Его присутствие подчеркивало тайну, которую они теперь разделяли. И хотя она продолжала говорить себе, что каждый раз это последний, она поймала себя на том, что хочет, чтобы после обеда муж вернулся на пляж и оставил ее наедине с сыном. К этому моменту она на самом деле хотела, чтобы он был где-то в другом месте и флиртовал с какими-нибудь молодыми девушками. Это было бы идеальным отвлечением.

Но муж, похоже, не спешил уходить, что только заставляло Елизавету Михайловну волноваться. Внезапно она объявила, что хочет попробовать другой пляж, прежде чем подумать о том, что она говорит. Она упомянула название нудистского пляжа, о котором слышала, но ее муж, похоже, не знал, что это такое.

«Мне не хочется ехать куда-то еще, когда прямо здесь отличный пляж», — пожаловался он. «Но если это то, чего вы хотите, то продолжайте и получайте удовольствие. Держу пари, Сергей не будет возражать против того, чтобы пойти с тобой на этот пляж.

На лице Сергея появилась коварная ухмылка. Он знал, что его мать говорила о нудистском пляже, и мать видела, что он очень хочет поехать с ней. Что касается отца, то казалось, что он на самом деле пытается избавиться, от жены и сына, чтобы быть независимым, от них обоих. Елизавету Михайловну это устраивало. На самом деле, это было идеально. Муж мог флиртовать сколько угодно, насколько это касалось ее. Может быть, ему даже повезет и он кого-нибудь все-таки трахнет, из этих молоденьких девиц. И она могла быть реально обнаженной с Сергеем, на нудистском пляже, где они не могли попасть в большие неприятности, чем они уже были.

— Ты уверен, что не возражаешь, если мы оставим тебя одного на пару часов? — спросила Елизавета Михайловна мужа, изображая беспокойство.

Олег отмахнулся от нее: «Конечно, я буду скучать по тебе. Но мы увидимся, когда ты вернешься».

Дело было решено. Сергей накинул футболку, а мама надела прозрачный пляжный покрывало и упаковала в сумку несколько полотенец и бутылок с водой. Они были в в взятой на весь отпуск автомобиле и уже через несколько минут отправились в путь. Именно когда они ехали, а мама была за рулем, реальность того, что они собирались сделать, наконец, поразила ее в полную силу. Неужели она действительно собиралась полностью раздеться перед своим сыном? Он уже видел много ее сисек, за последние пару дней, и он полностью разделся перед ней без малейших колебаний.

Еще до того, как они добрались туда, Елизавета Михайловна решила, что будет ходить только топ лесс. Подставлять свою влажную, гладко выбритую киску сыну было бы слишком. Если бы он был так же возбужден и тверд, как он возбуждался над ней в бикини, она вряд ли могла представить, насколько он был бы невозможен, если бы она позволила ему увидеть ее половую щель.

Нудистский пляж был не таким многолюдным, как тот, где находился их арендованный дом, поэтому Сергею и маме не составило труда найти место, которое не было бы слишком близко к другим людям. Они все еще находились в пределах видимости нескольких других групп, в том числе мужчины примерно возраста её мужа, который, казалось, был там один.

Елизавета Михайловна разложила их полотенца в один квадрат размером с одеяло, и Сергей быстро снял футболку и плавки. Тем временем она просто сняла топ и быстро села. Сергей опустился рядом с ней, улыбаясь, любуясь ее сочными сиськами на публике. Елизавета Михайловна видела, как его глаза опускаются вниз на «Верблюжий палец», в трусиках бикини, и знала, что он разочарован тем, что не увидел голую киску своей матери.

«Разве ты не собираешься снять последнюю часть своего бикини?» — спросил ее сын с усмешкой. — Разве не поэтому ты хотела сюда приехать?

— Тебе бы это понравилось увидеть, не правда ли, непослушный мальчишка?

Ухмылка Сергея стала еще шире. — Да, конечно мамочка.

Елизавета Михайловна не могла не хихикнуть над энтузиазмом сына, увидев, как он разочаровался. И как бы ей ни хотелось казаться ответственной, строгой мамой, она действительно хотела подставить ему свою киску. Она снова начала привыкать к тому, что ею восхищаются и вожделеют, и тот факт, что восхищение и вожделение делал ее сын, заставлял ее чувствовать себя в безопасности, по какой-то странной причине. Вздохнув с фальшивым нетерпением, Елизавета Михайловна подняла свою задницу c полотенца лежащего на песке и стянула скудные трусики бикини вниз, по ногам. Она не могла сдержать улыбку, когда поймала нетерпеливый взгляд предвкушения в глазах сына.

Она полностью сняла свои трусики и снова легла на спину, теперь со своим идеально-красивым секс-холмиком, выставленным на всеобщее обозрение, для своего сына. Она чувствовала, как ее пульс учащенно бьется от возбуждения, когда Сергей садился, скрестив ноги, и смотрел на ее шелковистую киску.

«Боже мой, мама. Твоя киска... Бог мой. Такая красивая. Выглядит идеально!», — сказал Сережа.

Елизавета Михайловна почувствовала, как краснеет. Она знала, что у нее красивая киска, но никто никогда раньше не удосуживался сделать ей такой комплимент. Это казалось, еще более особенным, когда она думала о том, как ее собственный сын на самом деле восхищался той самой «Любовной дырочкой», через которую он вышел в мир, двадцать лет назад.

«Спасибо, милый», — ответила она. — В сложившихся обстоятельствах, я думаю, было бы нормально сказать тебе, какой у тебя тоже хороший, гм..., член.

Сергей гордо улыбнулся. Его член, уже начал утолщаться и удлиняться.

«Ты можешь раздвинуть ноги, мама? Чуть-чуть? Ровно столько, чтобы я мог все видеть?

«Боже мой, сыночек, зачем мне это делать?».

— Потому что ты любишь меня?

Она хихикнула. «Ну, конечно, я люблю тебя. Но я твоя мать. Матери всегда любят своих сыновей. Но это не делает правильным, для мамы раздвигать ноги для своего мальчика». Тем не менее, это было именно то, к чему Елизавета Михайловна стремилась.

«Да, но ты должен признать, что мы не такие, как большинство мам и сыновей».

— Правда, — радостно хихикнула Елизавета Михайловна. — Но это все равно не повод раздвигать ноги ради тебя. Детка, это было бы, не знаю, так грязно и вульгарно.

— Да, это было бы, — согласился ее сын, тайком поворачиваясь спиной к ближайшим людям и поглаживая свой растущий член. И он рос быстро, как будто уже знал, что его горячая мамочка собирается раздвинуть, для него свои ноги.

Елизавета Михайловна сдалась. Даже она знала, что это будет лишь вопросом времени. Она раздвинула бедра достаточно широко, чтобы показать розовую, влажную щель влагалища между ног. Ее половые губы уже были достаточно влажными, чтобы Сергей мог сразу сказать, что его мать возбуждена больше, чем следовало бы. В то же время она была поражена, увидев, как быстро член ее мальчика раздулся, до полностью набухшей эрекции. Одно, только осознание этого, от простого взгляда на половую щель влагалища, его мамы принесло свежий прилив нектара в материнскую «Любовную дырочку», Елизаветы Михайловны.

Сергей старался быть осторожным, поглаживая свой член, и, к счастью, казалось, что никто не обращал на них никакого внимания. Они были просто, еще одной обнаженной парой на пляже. Он придвинулся ближе к матери и взял ее руку в свою. Затем он поднес руку матери к своему члену, обхватив ею свой твердый как камень ствол члена.

— Что ты делаешь сын? — прошипела Елизавета Михайловна себе под нос.

«Мне это нужно, мама. Мне нужно почувствовать, как ты прикасаешься к нему, — простонал он.

— Не могу поверить, какой ты избалованный мальчишка. Но вместо того, чтобы отстраниться, Елизавета Михайловна начала гладить пульсирующий член своего сына. Он казался таким мясистым и твердым. Такой горячий и в то же время гладкий, как шелк. Его член был большим и красивым, и она никак не могла заставить себя устоять, перед его горячим желанием.

— Я ничего не могу с этим поделать, мама. Ты единственная, кто заставляет это чувствовать себя так. Ты та, кто мне нужен, и я действительно очень нуждаюсь в тебе.

Когда Елизавета Михайловна услышала истинные чувства своего сына, она поняла, что никогда не сможет отказать ему. Особенно, когда ей тоже было так хорошо. Она любила его удивительный член и не хотела отпускать его, поглаживая его, пока его пред сперма начинала размазываться и распространяться по его раскаленному члену.

«Сынок, я так люблю тебя!», — сказала она, охваченная потоком чувств.

Используя его тело в качестве щита, Елизавета Михайловна наклонилась и взяла головку его члена между губами. Она сосала его голову и первые пару сантиметров его члена, вращая языком, во влажной оболочке рта. Сергей долго и тихо стонал, пока его мать занималась любовью с его членом, как будто он был сделан из чистого сахара. Когда его плоть сжимали ее губы в круглую форму, она смотрела на него своими любящими глазами. Затем она ненадолго выпустила его член изо рта.

— Тебе нравится, как мама сосет твой член, сыночек?

— Мм...м, мамочка, да. Нет ничего лучше!

Сергей, уже много лет не называл ее мамой. Это вызвало слезы на ее глазах, когда она взяла его капающий орган обратно в рот и снова начала сосать. Она поднесла руку к основанию его инструмента и умело обработала его член руками и губами. Звук его стонов удовольствия был опьяняющим, а вкус его плоти и спермы был настолько восхитительно естественным, что она пожалела, что ей не потребовалось так много времени, чтобы попробовать горячую любовь своего ребенка.

Елизавета Михайловна была очарована. Ее не волновало, что кто-то видит, что она делает, но в то же время она доверяла Сергею, чтобы скрыть ее незаконный акт любви, от чьего-либо взгляда своим телом. Это красивое, гладкое, подтянутое, обнаженное тело. Она продолжала сосать и гладить столько, сколько понадобилось, чтобы заставить его зарычать, от нужды.

— Мамочка, А...а, мамочка, ты заставишь меня кончить, — тихо прорычал он.

— Мммммммммммм, — это все, что Елизавета Михайловна могла сказать с самым сладким ртом члена, который она когда-либо пробовала. Она продолжала сосать, даже когда чувствовала, как член ее ребенка качается и спазмируется, струи острого, теплого семени любви брызжут ей в рот, как будто они никогда не закончатся.

Елизавета Михайловна чувствовала, что парит в воздухе. Излияние спермы собственного сына ей в рот было одновременно самым извращенным и в то же время самым прекрасным, что она когда-либо испытывала. Любовный сок Сергея, так естественно стекал, по ее языку и стекал, по горлу в живот, согревая ее внутри липкой любовью сына.

Она продолжала сосать член своего ребенка, пока он снова не показал признаки мягкости. Зная, что она преподнесла ему главный материнский подарок, Елизавета Михайловна отпустила член Сергея. Она села прямо и обняла его, целуя его в губы минуту или две, прежде чем они оба отстранились и посмотрели друг на друга с благоговением.

— Тебе понравилось кончать в рот маме, сыночка? — спросила она с выжидающей улыбкой.

«Мне это так нравилось, мама. Это лучшее, что когда-либо случалось со мной».

«Сыночек, ты же знаешь, я сделала это, потому что люблю тебя».

— Это единственная причина, мама?

Елизавета Михайловна коварно хихикнула и покачала головой, давая ему понять, как сильно ей просто нравится сосать его нуждающийся член. Ее киска теперь была мокрой и нуждалась во внимании так, как Елизавета Михайловна, никогда раньше не чувствовала. Она одарила его застенчивой улыбкой. — Может быть, мне тоже нравится твой член, — сказала она.

Сергей ответил на коварную улыбку матери и поменялся местами, блокируя среднюю часть ее тела. Затем он положил руку на ее стройное бедро и переместился вверх к ее киске, где начал гладить ее мама вздохнула от удовольствия, не в силах отрицать это, так же как и не в силах сопротивляться ощущению пальцев Сергея на своей возбужденной щелке. Он массировал ее влажные половые губы и клитор, заставляя ее стонать и мурлыкать от недозволенного удовольствия. После нескольких минут терпеливых ласк Сергей скользнул средним пальцем в мамино лоно, поглаживая ее бархатистые внутренности. Елизавета Михайловна затаила дыхание, пока ее сын ласкал ее сочное сокровенное местечко. Он трахал пальцем дырочку своей матери целую минуту, прежде чем вытащить палец обратно и поднести его ко рту.

Он с шумом слизал с пальца соки своей матери, глядя ей в глаза и давая понять, как сильно он наслаждается сладким вкусом ее возбуждения. Елизавета Михайловна вздрогнула в ответ на дерзкий непристойный жест своего сына. Она чувствовала себя такой грязной, но никогда еще не была такой любимой и желанной.

Елизавета Михайловна перекатилась на бок, закинув ногу на ногу, чтобы дать своему талантливому сыну возможность исследовать пространство между ее бедер. Сергей улыбнулся ей и снова погрузил палец в ее влагалище. Ее дыхание стало таким глубоким, что ее великолепные сиськи поднимались и опускались в такт дыханию. Ей нравилось видеть выражение глаз своего сына, когда он следил за движением ее набухших сосков, мечтая о том, чтобы он мог просто наклониться и пососать их прямо здесь и сейчас. Но затем он ввел второй палец в ее киску, заставляя ее задыхаться и двигать бедрами в такт ритмичным движениям его руки. Она почувствовала, как его пальцы обхватили ее точку «G», разжигая пламя ее удовольствия все сильнее и сильнее. Этого было почти достаточно, чтобы Елизавета Михайловна забыла, что они на нудистском пляже где были люди.

— Сережечка, сыночек... как ты узнал? Где ты научился доставлять женщине такие приятные ощущения? Елизавета Михайловна застонала, пораженная точностью его пальцев.

Но прежде чем он успел ответить, на их тела упала тень, и они поняли, что кто-то стоит прямо над ними. Это был мужчина, которого они заметили в нескольких метрах, от себя, тот, кто был там один. Он выделялся тем, что был единственным на пляже, кто был один. Это был симпатичный мужчина с короткими волосами цвета соли с перцем, примерно одного возраста с мужем. Но в лучшей физической форме, даже несмотря на небольшое брюшко. Через плечо у него было перекинуто большое пляжное полотенце.

Еще одна вещь, которую Сергей и Елизавета Михайловна заметили одновременно, это твердая, как камень, эрекция, практически торчащая у них перед носом. Елизавета Михайловна была не в восторге от того, что ее застукали на публике с пальцами сына в ее влагалище, но ей было далеко не стыдно. Она улыбнулась, заметив, что член у мужчины был больше, чем у мужа, но не такой большой, как у сына. И она была удивлена, что он расхаживал с таким очевидным возбуждением, выставляя его напоказ. Если бы на пляже было больше народу, ему бы это не сошло с рук, но тогда Сергей, тоже не стал бы трахать ее пальцами.

— Меня зовут Виктор, я из Москвы — представился мужчина. Он не стал дожидаться, пока Елизавета Михайловна или Сергей ответят на любезность. Казалось, его не волновали их имена. «Если вы позволите мне посмотреть, я могу показать вам место, где вам двоим не придется скрывать то, что вы делаете».

Пальцы Сергея все еще были засунуты в уютную киску его матери, но теперь не двигались. Виктор позволил своему взгляду скользнуть между ног матери и лукаво улыбнулся, наблюдая за тем, как пальцы молодого человека раздвигают восхитительную дырочку женщины.

Елизавета Михайловна и Сергей вопросительно посмотрели друг на друга. Она могла сказать, что ее сын не только хотел, но и стремился позволить обнаженному незнакомцу смотреть, как они трахают друг друга. Елизавета Михайловна вспомнила утро, когда она загорала практически голой на веранде бунгало, чувствуя возбуждение, от мысли быть пойманной. Теперь она знала, что хочет, чтобы этот возбужденный незнакомец наблюдал, за ней с Сергеем. Ее киска покраснела еще сильнее, от этой перспективы. Ее даже не волновало, догадался ли мужчина, что они мать и сын. Она испытывала вызывающее удовольствие при мысли о том, что кто-то станет свидетелем ее тайного выражения любви к Сергею и его яростному члену. Она очень любила его и хотела, чтобы кто-то увидел, даже если они не до конца осознавали, что видят.

Это был момент, когда Елизавета Михайловна поняла, что собирается трахнуть собственного сына и никогда не оглядываться назад. Сергей выглядел взволнованным, увидев, как его мать кивнула в знак согласия. Он вытащил пальцы из ее киски, и они оба встали, чтобы последовать за Виктором, когда он начал идти дальше, по пляжу.

Елизавета Михайловна чувствовала себя как в трансе, идя по пляжу с двумя обнаженными мужчинами, оба с непристойно покачивающими членами. Не то чтобы она испытывала искушение трахнуть незнакомца, но осознания того, что его член тверд только, от того, что поймал ее и Сергея, было достаточно, чтобы капли сока стекали, по внутренней стороне ее бедер.

Виктор повел мать и сына к возвышению в дальнем конце пляжа. Прямо внизу был естественный провал, похожий на небольшую дюну, куда люди могли пройти, не будучи замеченными, кем-либо на другой стороне. Там больше никого не было, но Виктор объяснил, что иногда можно было столкнуться с кем-то еще, у кого была такая же идея, и пока она была вне поля зрения других людей, все могло сработать. Он спустился в самую нижнюю точку, где их не было видно, и расстелил полотенце, которое нес с собой. У него также было полотенце поменьше, он лег в нескольких метрах, от него и сел.

Елизавета Михайловна была удивлена, когда он начал гладить свой член и выжидающе смотреть на нее и Сергея. Его наглая накачка члена заставляла ее киску дрожать от жара, но именно член сына ей действительно нужен был между её ног прямо сейчас. Но это не помешало ей почувствовать особую спешку из-за того, что за ней наблюдает какой-то незнакомец, который назвал им только свое имя. Сергей выглядел так, будто ему было все равно, кто смотрит. Он смотрел на широко раскрытую «Любовную дырочку», своей матери, как будто только что выиграл в лотерею. Елизавета Михайловна поняла, что быть под наблюдением — это захватывающе, но ничто не сравнится с тем, что тебя хотят так, как ее сын, очевидно, хотел.

Со своим стройным, грудастым телом, выставленным на открытое приглашение, Елизавета Михайловна ожидала, что сын будет нетерпеливо прыгать между ее бедер и отчаянно засовывать свой член в ее киску. Но он только опустился на колени и поцеловал ее первым, просто потирая длину своего члена вдоль ее половой щели. Прикосновение его члена к ее половым губам было восхитительно электрическим, и она стонала ему в рот, когда они глубоко целовались. Но затем Сергей начал целовать полностью обнаженное тело своей матери, опускаясь все ниже, пока не прижался ртом к ее лысой киске.

Елизавета Михайловна почти забыла, что кто-то наблюдал за тем, как Сергей начал сосать ее сок, капающий из ее киски. По крайней мере, Виктор не пытался установить с ней зрительный контакт и был полностью сосредоточен на том, чтобы наблюдать, как Сергей обрабатывает дырочку своей матери пальцами и языком. Она ненадолго насладилась тем, что отвлеклась, наблюдая, как мужчина гладит свой возбужденный член. Это действительно выглядело довольно красиво, но Елизавета Михайловна быстро вернулась к виду сосредоточенного выражения лица своего сына, когда он наслаждался текущей каплей сока своей матери.

Пальцы Сергея начали извиваться в точку «G», Елизаветы Михайловны, когда он обхватил губами ее клитор и начал сосать острую жемчужину. Она не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала такое удовольствие, если вообще когда-либо. Ее бедра начали раскачиваться и тереться о лицо сына, в то время как ощущения в ее теле поднимались, до взрывного пика.

— Парень, заставь ее кончить, — простонал Виктор, напоминая матери и сыну, что у них есть зритель.

Елизавета Михайловна повернула голову и увидела, как мужчина быстро накачивает свой набухший член. Но ее увлечение мастурбирующим незнакомцем было недолгим. Пальцы и губы Сергея заставили его мать взлететь до небес, когда она вскрикнула в оргазме. Горячие волны эротического наслаждения прокатились, по всему ее телу, в то время, как неожиданное мастерство, ее сына и уверенность в ублажении мокрой киски матери заставили, ее голову закружиться. Она поняла, что брызгает в лицо Сергея к тому времени, когда наступил ее очередной оргазм, еще более сильный, чем предыдущий. Она отчаянно теребила пальцами свои собственные сиськи, грубо поворачивая соски и задаваясь вопросом, насколько ее удовольствие связано с талантами Сергея или с тем фактом, что возбужденный незнакомец дрочит свой набухший член, наблюдая, как она кончает на красивое лицо своего сына.

Сережа встал и выжидающе посмотрел на маму, его сильно набухший член торчал.

«Сделай это, детка. Отдай это мне, — прорычала Елизавета Михайловна хриплым голосом, в котором едва узнала свой собственный. — Дай мне этот большой член!

Елизавета Михайловна услышала, как Виктор хихикнул в ответ на ее отчаянный разговор. Сергей выглядел ошеломленным, как будто он никогда не представлял, что женщина способна быть такой грубой. Она думала, что это мило, что он так думает о своей матери, но она была готова отдать ему все, что есть, включая любящую удовольствия, которую она всегда знала в глубине души. Она так любила сына за то, что он освободил эту ее сторону после стольких лет.

Тем временем Виктор стонал и пыхтел от усилий, дико дроча свой пульсирующий член, в то время как Сергей медленно погружал свой собственный член в скользкий детородный канал своей матери. Он молчал, пока весь его ствол члена полностью не погрузился во влагалище матери. Изумленное выражение его лица было бесценным и еще больше возбуждало Елизавету Михайловну. Она двигала бедрами, натирая его член и призывая его начать накачивать ее дырочку. Сергей выпрямился на вытянутых руках и начал раскачивать свою задницу взад и вперед, скользя своим членом внутрь и из влагалища своей матери.

— А...а, сыночек, быстрее, — радостно простонала Елизавета Михайловна.

Сергей застонал в ответ, трахаясь длинными, сильными движениями в сочное тело своей матери. Незнакомец по имени Виктор стонал почти так же громко, как и Сергей, накачивая свой возбужденный член все быстрее и сильнее.

— Это так заводит, — прорычал Виктор. — Сделай это, сынок. Трахни возбужденную дырочку своей симпатичной мамы. Ей нужен твой член.

Елизавета Михайловна была шокирована. Пока Сергей все еще её тело молодым членом, она уставилась на Виктора.

«Как ты узнал, что мы мать и сын?», — пробормотала она между глубокими вдохами.

Виктор ухмылялся и сильно и быстро накачивал свой член. — Мне показалось, что вы двое подозрительно похожи. Но я не был уверен, до сих пор!».

Елизавете Михайловне было почти стыдно за то, что она выдала их грязную тайну, но волны наслаждения, омывающие ее тело, внезапно усилились. Извращенному незнакомцу понравилось! И Елизавета Михайловна почувствовала облегчение от того, что ей не нужно было скрывать запретный характер своих отношений с Сергеем. Через несколько секунд Елизавета Михайловна начала теребить и покачивать бедрами, как будто хотела устроить незнакомцу шоу, за которое извращенцы заплатили бы.

«Да, детка!» — воскликнула Елизавета Михайловна. «Дай маме этот большой, красивый член! Трахни меня так, как папа никогда не смог бы трахнуть!».

Елизавета Михайловна поняла, что Сергея не волнует, что их секрет станет известен. Он глубоко застонал и начал трахать свою красавицу маму, еще сильнее. Быстрее. Заставляя ее сочные сиськи вздыматься и трястись от силы его похотливых толчков члена. Удивительно, но она снова начала кончать, в то время, как Сергей гримасничал и сдерживался, чтобы дольше держать свой член тверже. Его мастерство заставило его мать улыбнуться, но после кульминации она отстранилась ровно настолько, чтобы позволить члену мальчика выскользнуть, из ее киски. Она перевернулась, опустив колени под себя, чтобы поднять задницу выше, в то время как ее лицо упиралось в полотенце, которое Виктор принес, для них.

Полностью осознавая, что ее капающая киска и сморщенное отверстие ануса полностью открыты, для Виктора, Елизавета Михайловна ждала, когда сын заполнит ее детородный туннель сзади. Ее мальчик быстро подчинился, массируя ее тугие половинки задницы, пока его мокрый член скользил обратно в ее влагалище. Его толчки становились, еще сильнее и мощнее, а скольжение его толстого члена, по внутренним стенкам ее влагалища, казалось возвышенно интенсивным.

Елизавета Михайловна испытала оргазм еще как минимум два раза, когда Сергей трахал ее сзади. В этот финальный кульминационный момент она почувствовала дергающиеся спазмы члена своего сына, когда он выпустил фонтан спермы в ее тело с хриплым воем удовольствия. Она увидела, как Виктор встал и подошел ближе. Затем она почувствовала, как брызжущая сперма незнакомца обрушилась на ее спину и задницу.

Елизавета Михайловна чувствовала себя шлюхой и ангелом одновременно, но когда она поднялась, член Сергея снова перекатился ей на спину, ее сердце согрелось, когда она увидела, как он смотрит на нее, как на ангела.

«Я люблю тебя, мама!», — смело сказал он в присутствии Виктора. Затем он наклонился и глубоко поцеловал ее в губы.

К тому времени, когда Елизавета Михайловна снова смогла дышать и сказать сыну, что тоже его любит, незнакомец уже ушел. Не так уж и много, для прощания или благодарности. Пара задержалась, еще на несколько минут, чтобы просто обняться и поцеловаться, наслаждаясь последствиями своего особого удовольствия. Когда они вернулись на свое место, Виктор вернулся к своему, и они вернули ему полотенце. Он поблагодарил их с улыбкой и сказал, что они прекрасно смотрятся вместе. Он также пожелал нам удачи.

Елизавета Михайловна и Сергей ополоснули свои обнаженные тела в море, прямо перед тем, как вернуться на парковку. Они надевают свою одежду, только для того, чтобы вернуться в арендованное бунгало. Большая часть пути обратно была на удивление тихой, мать и сын были в своем собственном уединенном мире. Они были всего в пяти минутах от дома, когда Сергей наконец нарушил тишину.

«Ты собираешься попытаться сказать мне мама, что мы не должны делать это снова?» — спросил Сергей.

Елизавета Михайловна улыбнулась и покачала головой. — Нет, дорогой. Не после того, как ты заставил меня себя чувствовать желанной женщиной. Никто никогда не заставлял меня кончать так много и так сильно. Трудно не испытывать гордости, от осознания того, что я вырастила такого жеребца», — хихикнула она.

«Насколько это было связано с тем, что за нами наблюдал тот мужик из Москвы? Я поймал тебя на том, что ты достаточно много раз рассматривала его член».

«Ну, ладно, у него был хороший член. И его наблюдение, возможно, делало это еще более интенсивным наш секс, но «Любовная дырочка», мамы была только для тебя, сыночек.

Сергей улыбнулся, довольный собой. «Я хочу большего, мама. Гораздо больше. Я хочу сделать тебя своей женщиной».

Елизавета Михайловна на самом деле почувствовала в этот момент бабочек в животе. «Мне бы это очень понравилось», — сказала она ему.

Несколько секунд Сергей задумался. — Тебе понравился тот мужчина, который знал, что ты берешь член своего сына, не так ли?

Елизавета Михайловна лукаво хихикнула. — А ты этого не делал?

Сергей тоже рассмеялся. «Было приятно хвастаться своей мамой-богиней секса!».

Елизавета Михайловна покраснела. «Я люблю тебя, сыночек!».

— Я тоже тебя люблю!

Олег сидел на диване и смотрел телевизор, когда Елизавета Михайловна и Сергей вошли в бунгало. Он спросил их, как им понравился другой пляж, все еще не подозревая, что он предназначен, для нудистов. Мать и сын обменялись понимающими взглядами, и Елизавета Михайловна сказала, что там хороший пляж и что, возможно, они вернутся завтра снова туда.

«Это было бы прекрасно», — сказал ее муж, не отрывая глаз от телевизора.

Елизавета Михайловна и Сергей обменялись понимающими улыбками. Мать могла сказать, что ее сын, уже подумывал, о возвращении в ту дюну, где они делают все, что хотят, независимо от того, кто был там, чтобы увидеть их. Она тоже думала, об этом. Может быть, они даже снова увидят, того мужчину, из Москвы.

Остаток вечера был довольно тихим, все в разное время, что-то перекусывали перед телевизором. Но каждый раз, когда Елизавета Михайловна выходила из гостиной, Сергей не отставал от нее. Он использовал любую возможность, чтобы побыть наедине, со своей матерью и положить руки на ее сексуальное тело.

— Не позволяй своему отцу поймать нас, — прошептала она ему, но так и не оттолкнула его руки, от своих сисек или задницы. Она даже дразнила его, потирая свою подтянутую, но округлую задницу, о переднюю часть его шорт, пока не почувствовала, как его эрегированный член трется, о нее. Ей нравилось знать, что ее сын так сильно хочет ее, что рискует пощупать, ее со своим отцом сидящем в соседней комнате, и к тому времени, когда она легла спать, ее киска горела, от нужды.

В болезненно возбужденном состоянии Елизавета Михайловна, никак не могла заснуть. Она не могла перестать думать о том, как сын прикасается к ее телу, как будто оно принадлежит ему. Образы его большого, молодого члена танцевали в ее голове, пока это не начало казаться навязчивой идеей. Поэтому она нетерпеливо ждала, пока муж громко захрапит, и тихо встала с постели, на цыпочках пройдя в комнату Сергея в одних трусиках и укороченной майке, в которых она ложилась спать. Ее соски были твердыми, как камень, а ластовица трусиков была влажной от ее сочащейся половой щели. Она с облегчением обнаружила Сергея проснувшимся, лежащим голым на кровати с очень набухшим членом в руке.

«Хммм, думаешь о маме?» — спросила она с улыбкой, садясь на край его кровати.

«Ты — все, о чем я могу больше думать, мама», — сказал он.

Это было именно то, что она хотела услышать. Все еще улыбаясь, она заменила его руку на его члене своей.

«Мм...м, да, мама, это так хорошо. Всю ночь, я думал о том, как ты прикасаешься ко мне.

— Ты такой стал извращенным мой мальчик, — тихо хихикнула она, сознавая, что не производит достаточно шума, чтобы разбудить мужа в соседней комнате. К счастью, он всегда крепко спал. «Но, похоже, я тоже извращенная мамочка. Детка, я просто не могу перестать думать, об этом великолепном члене, который меня сексуально удовлетворил.

Сергей глубоко вздохнул. Елизавета Михайловна чувствовала, как ее киска болит все сильнее и глубже, когда она гладит восхитительную эрекцию своего мальчика. Его плоть была такой горячей, такой гладкой, но такой жесткой и густой. Это было незадолго до того, как от особого прикосновения его матери, из головки его члена вытекли тяжелые капли пред спермы. Она провела большим пальцем, по скользкой жидкости вокруг его головки члена, затем вверх и вниз по стволу.

В комнате было достаточно лунного света, чтобы Елизавета Михайловна могла видеть, как ее сын смотрел на форму ее впечатляющих сисек, когда они выталкивались, из плотной ткани, натянутой на них. Она отпустила его член, чтобы снять свой скудный топ, обнажив пышные сиськи. Сергей протянул руку и начал ощупывать их, в то время как Елизавета Михайловна вернулась к дрочке его члена.

— Господи, как мне нравятся твои сиськи, мама, — тихо сказал Сергей. «Они очень красивые».

«Они очень чувствительны, милый. Особенно мои соски. То, как ты их чувствуешь, делает меня такой мокрой, — со вздохом призналась мама. — Твой отец уже почти не смотрит на них.

— Хорошо. Я хочу их все себе», — ответил ее жадный до секса сын, удивляя и ублажая свою мать.

— Как насчет того, чтобы я подарил тебе что-то, чего у твоего отца никогда не было?

Прежде чем дождаться ответа, Елизавета Михайловна слезла с кровати и опустилась на колени на пол. Она подняла руки к сиськам и разминала мясистые шары, пока Сергей смотрел на них, завороженный.

— Давай трахни большие сиськи мамы своим великолепным членом, — промурлыкала она.

Сергей тут же вскочил на ноги, протолкнув свой огромный член между дынями матери. Елизавета Михайловна плотно прижала свои гладкие шары друг к другу, зажав между ними мужскую плоть своего мальчика. Он начал закачивать свой пульсирующий член внутрь и наружу, из маминой ловушки, его хриплые вздохи становились все глубже, в то время как все больше и больше его спермы сочилось, смачивая кожу его матери.

— А...а, мама, это так приятно, — простонал он.

Елизавете Михайловне нравилось, как член ее ребенка скользит по ее коже. Через некоторое время она сказала ему оставаться неподвижным, чтобы она могла дрочить его член своими сиськами. Его глубокие стоны наслаждения были музыкой, для ее ушей. Казалось, что теперь она владеет им, когда взяла, под контроль, его сексуальное удовольствие. Но в конце концов Елизавете Михайловне этого оказалось недостаточно. Она высвободила член Сергея между своими сиськами и схватила его член у основания. Затем она начала слизывать сперму, прилипшую к его головке и голени, но как только она подумала, что сможет слизать всю его восхитительную слизь, все больше и больше капала из его щели головки. Наконец она взяла член своего мальчика в рот и начала сосать, поглаживая рукой вместе с движением губ.

Она прекрасно знала, как сильно ему нравилось, как она сосала его член, и она была полна решимости сделать его зависимым, от маминого рта, потому что она уже была зависима от того, чтобы его пульсирующее желание наполняло ее все чувства.

Когда Елизавета Михайловна покорно опустилась на колени, взяв между губами твердое как камень копье своего особенного мальчика, она чувствовала себя совершенно естественно. Как будто она наконец-то приняла свое истинное призвание.

Ее пальцы быстро нашли покрытые росой половые губы, поглаживая их, пока она дарила сыну всю любовь, которую могли выразить ее рот и рука.

Елизавете Михайловне нравилось не меньше, когда ее сын начинал трахать своим членом ее рот. Она стояла неподвижно для него, смакуя толчки его твердого сексуального члена. Он всегда будет ее драгоценным мальчиком, но его отчаянные толчки казались такими горячими и мужскими. Его похоть была и ее похотью, и ее «Любовная дырочка», капала так сильно, что ее пальцы и трусики промокли. Позволив сыну трахнуть ее рот еще некоторое время, она, наконец, оттолкнула его.

— Сыночек, маме снова нужно, чтобы ты вернулся в ее киску, — сказала она ему.

На этот раз она хотела покататься на нем, поэтому Сергей лег на кровать, торча вверх своим болезненно набухшим стержнем. Елизавета Михайловна оседлала его бедра и нетерпеливо опустила свою киску на его член, пока он держал его на месте одной рукой. Он отдернул руку, когда она погрузилась глубже, принимая его член на всю длину в свой детородный орган. Елизавета Михайловна испытала то же восхитительное чувство, которое она испытала в тот день на нудистском пляже перед Виктором. И как бы ей ни нравилось, когда кто-то смотрит, все, что имело для нее значение сейчас, было ощущение этого сочного члена, пульсирующего внутри ее материнской киски.

«Мамочка любит этот член, — простонала Елизавета Михайловна, начав раскачиваться взад и вперед, доя эрекцию сына своим скользким влагалищем. Она наклонилась, чтобы Сергей мог сосать ее соски, пока она растирала бедрами его член. Она задавалась вопросом, что чувствовали другие матери, которые отдавали свои киски своим сыновьям. Было ли это жестокой уловкой природы, чтобы влагалище матери и член ее сына казались идеальным союзом? Но Елизавета Михайловна потеряла всякий ход рациональных мыслей, когда почувствовала, как член Сергея скользит и касается стенок влагалища. Это было несомненное совершенство, и ничто не могло отнять у нее блаженных ощущений, пронизывающих каждую клеточку ее тела.

Сергей начал качать свои бедра в сочетании с ее бедрами, делая каждый толчок более сильным и отчаянным. Елизавета Михайловна закрыла глаза, паря в облаке чистого наслаждения. Когда она начала кончать, это было похоже на взрыв шлюза, позволяющий одной кульминации оргазма течь, по ее телу за другим. Должно быть, у нее было три раза подряд, когда ее мальчик наконец объявил: «Мамочка, я сейчас кончу, я сейчас кончу!»

Елизавета Михайловна извивалась с стреляющим членом Сергея во всех направлениях, пока она доила его своей киской. Брызжущая сперма ее ребенка заставляла ее чувствовать себя такой полноценной, полностью осознавая свою конечную цель - любить и трахать своего прекрасного мальчика, пока они оба не станут мокрыми тряпками, от пота. Но Сергей трахал ее в ответ так же сильно, и он довел ее до очередной кульминации оргазма, прежде чем закончил оплодотворять ее матку кровосмесительной спермой.

Когда они отдышались, они с любовью поцеловали друг друга, член Сергея все еще находился в дырочке влагалища его матери. Елизавета Михайловна позволила себе оставаться достаточно долго, чтобы позволить мальчику обнять и ласкать ее, но она не хотела рисковать заснуть в его постели и давать мужу шанс застать их утром. Довольная она, еще раз поклялась сыну в любви, прежде чем снова натянуть мокрые трусики и прокрасться обратно в свою комнату в постель к мужу.

На следующее утро Олег был как обычно, не обращая внимания, сидя за кухонным столом и пил кофе. Он, казалось, даже не заметил, что его жена была одета в те же потертые трусики, в которых она спала, и тонкую майку, сквозь которую сквозь ткань проступали смутные изображения ее ореол.

Сергей спустился, чтобы присоединиться к ним через несколько минут, одетый только в тонкие белые свободные трусы. Когда он сел за стол, его промежность была вне поля зрения отца, он дразняще задрал одну штанину трусов, чтобы обнажить свой обнаженный член перед матерью. Его молодой член было уже возбужден на половину. Елизавета Михайловна посмотрела на него с фальшивым неодобрением, что только заставило сына улыбнуться. Его единственной реакцией было схватить свой член, под столом и погладить себя, до полной твердости, в то время как у Елизаветы Михайловны начались проблемы с дыханием. Ее соски стали полностью эрегированными вмятинами на хорошо растянутом топе, в то время как ее киска пульсировала от тепла.

Олег спросил, каковы их планы на день, сказав, что планирует вернуться на пляж снова. Его сын и жена закатили глаза.

— Ну, ты наслаждаешься, дорогой, — сказала Елизавета Михайловна. — Нам с Сергеем очень понравился вчерашний пляж, не так ли, сынок?

— Всего наилучшего, вам на этом пляже.

— Давайте вернемся, за добавкой».

Елизавета Михайловна знала, что они вернуться снова и снова — это именно то, что они сделают. Сегодня и каждый день, из их оставшегося отпуска. И когда они вернулись домой в Санкт-Петербург, ничто не могло разлучить этих двоих, тайных любовников. Больше никогда. «Это была моя тайная жизнь матери и моего сыночка», — сказала себе Елизавета Михайловна с понимающей улыбкой и телом в «Любовной дырочке»...