Поздний вечер пятницы окрасил панорамное окно роскошной московской высотки в бархатистые оттенки индиго и пурпура. Внутри просторной гостиной, залитой мягким светом дизайнерских торшеров и мерцанием гигантского телевизора с выключенным звуком, царила атмосфера расслабленной роскоши. Воздух был напоен ароматом дорогого бургундского и дорогих духов – ванильно-сандаловым шлейфом от Кати и свежей морской нотой от Леры.

Катя сидела, поджав ноги, в глубоком кремовом кресле «Барселона». Ее огненно-рыжие волосы, собранные в небрежный высокий хвост, вспыхивали медью при каждом движении. Девушка была одета в роскошный шелковый халат цвета спелой вишни, под которым угадывались кружева дорогого черного белья. Ее лицо с выразительными зелеными глазами и веснушками, рассыпанными по носу и скулам, было слегка раскрасневшимся от вина. Длинные ноги с безупречным педикюром были открыты до бедер.

Лера, напротив, расположилась на диване из белой кожи, ее поза была расслабленной, почти кошачьей. Ее стрижка – темная, короткая каре с асимметричной челкой – подчеркивала четкие скулы и большие карие глаза. Подруга Кати была одета в облегающие черные леггинсы и просторный оверсайз свитер пастельно-розового цвета, сползающий с одного плеча, обнажая тонкую ключицу и черный бретельку бюстгальтера. На ногах – только носки с забавными кроликами. Девушка медленно вращала бокал с темно-рубиновым вином.

–. ..И вот этот тренер, – смеялась Катя, ее голос, чуть хрипловатый от смеха и вина, вибрировал в тишине. – Он такой весь из себя «духовный», «энергетические практики», а на деле просто хочет, чтобы ему подрочили под видом «чистки чакр». Классика!

Лера ухмыльнулась, отпивая вина, и ее губы, подчеркнутые неяркой помадой, оставили легкий отпечаток на хрустале.

– Ха! Мне рассказывали про одну пару, – голос девушки был низким, бархатистым. – Они практикуют что-то типа связывания, но только... с медом. Всю квартиру потом отмывают неделю. Говорят, ощущения – космос, липкость нереальная.

Разговор, как это часто бывает под хорошее вино и в уютной изоляции от пятничной суеты, плавно скользил по все более скользким темам. От обычных секс-историй и предпочтений – к экзотике, фетишам, границам дозволенного. Шутки становились все откровеннее, взгляды – чуть более оценивающими.

– А вот скажи честно, – Катя прищурилась, глядя на Леру сквозь бокал. – Было что-то... ну, совсем за гранью? То, о чем даже стыдно подумать, но любопытно?

Лера задумалась, поигрывая цепочкой на шее. Свет падал на ее карие глаза, делая их почти черными.

– Грань... – протянула она. – Ну, наверное, всякие БДСМ-практики с болью – это не мое. А вот... – девушка на несколько секунд замолчала, будто взвешивая слова. – Есть одна штука. О ней шепчутся, ее демонизируют, но я иногда... ловлю себя на мысли. Интересно же, что за ощущение? Как это? Просто как опыт чего-то нового.

Катя наклонилась вперед, ее шелковый халат распахнулся, обнажив глубокий вырез черного кружевного бра.

– О чем ты? Не томи!

Лера сделала глоток вина, будто для храбрости.

– Ну... про поедание говна.

В гостиной повисла тишина, нарушаемая только тихим гулом города за окном. Катя не отшатнулась, не сморщилась, но ее зеленые глаза широко раскрылись, но не в ужасе, а в крайнем удивлении и любопытстве.

– Серьезно? – выдохнула девушка. – Поедание... какашек?

– Ага, – Лера кивнула, ее щеки слегка порозовели. – Копрофагия, если по-научному. Слышала, что некоторые находят в этом кайф. Сильнейший, говорят. Физический и психологический. Но я... – она нервно рассмеялась, – Я даже представить не могу. Страшно. И брезгливо, конечно. Хотя... – девушка посмотрела на Катю. – А ты? Хоть раз мысль такая мелькала?

Подруга Леры откинулась на спинку кресла, ее взгляд стал расфокусированным. Она медленно провела рукой по своему шелковому халату.

– Мелькала, – призналась девушка тихо, почти шепотом. – Пару раз. Особенно когда читала какие-нибудь... ну, очень откровенные форумы. Кажется, что это что-то первобытное, запретное, на грани табу. Как прыжок в бездну. И да, страшно. А что если будет противно? А что если не смогу? А последствия? Но любопытство... чертово любопытство грызет.

Лера поставила бокал на низкий стеклянный столик с характерным стуком, в ее глазах загорелся азарт:

– Вот и у меня так же. Чисто теоретически – интересно. Практически – страшновато. Но... – девушка улыбнулась Кате своей обезоруживающей улыбкой. – А что если попробовать? Прямо сейчас? Вдвоем? Не как что-то ритуальное или извращенное, а просто... как эксперимент. Как нечто новое. Как прыжок с парашютом.

Катя замерла. Идея была настолько безумной, неожиданной, что казалась почти веселой - нелепой, но притягательной.

– Ты... ты предлагаешь нам посрать в миску и попробовать? Сейчас? – голос рыжей красотки дрогнул, но не от отвращения, а от нахлынувшего адреналина.

– А почему бы и нет? – Лера встала, ее розовый свитер колыхнулся. Девушка выглядела решительной и чуть озорной. – У тебя же есть эта огромная салатница? Хрустальная? Мы – две взрослые, красивые девушки, в шикарной квартире, с отличным вином внутри. Что нам терять? Чувство брезгливости? Так его можно и переступить. Хочешь узнать – надо пробовать. Вместе не так страшно.

Катя почувствовала, как тепло разливается по ее животу – смесь вина, возбуждения от табу и странной поддержки, исходящей от подруги. Страх отступил перед авантюризмом.

– Ладно, – она вскочила с кресла, ее шелковый халат развелся, обнажив все кружевное великолепие нижнего белья. – Держишь слово? Вместе?

– До конца, – твердо пообещала Лера, ее карие глаза блестели. – Идем выбирать «судьбоносную» миску!

Подружки, смеясь и слегка пошатываясь, прошли на кухню – просторное помещение с глянцевыми фасадами и мраморными столешницами. Катя открыла шкаф и достала огромную хрустальную салатницу, которая обычно пылилась без дела - она переливалась всеми цветами радуги в свете кухонной люстры.

– Вот! Достойный сосуд для... эксперимента, – объявила Катя, ставя миску на центральный остров.

Теперь наступил момент истины. Веселье немного схлынуло, сменившись сосредоточенной нервозностью. Подружки переглянулись.

– Кто первый? – спросила Лера, потирая ладони. Ее щеки горели.

– Орлянка? – предложила Катя, доставая монетку. – Орел – я, решка – ты.

Монетка взлетела, блеснула и упала на столешницу – орел.

– Значит, я, – Катя глубоко вдохнула. Девушка сбросила шелковый халат, и он мягко упал на пол, оставив ее в черном кружевном комплекте: бра с эффектом пуш-ап и стрингах. Ее тело было спортивным, подтянутым, с упругой грудью и гладкой кожей. – Пожалуй, удобнее без лишней одежды.

Катя подошла к острову, повернулась спиной к Лере и к миске. Ее руки дрожали, когда девушка зацепила большие пальцы за тонкие бретели стрингов и медленно стянула их вниз по бедрам, обнажая упругие ягодицы и гладко выбритую промежность. Лера замерла, наблюдая. Ее взгляд скользнул по изгибам тела подруги – не с вожделением сейчас, а с острым, почти научным интересом. Адреналин бил в виски.

Катя поставила одну ногу на невысокую табуретку у острова, открывая доступ к анусу. Девушка сглотнула, чувствуя сухость во рту. Мысль о том, что она собирается сделать, казалась сюрреалистичной, но любопытство и вызов, брошенный Лере, перевешивали. Рыжая красотка сосредоточилась, расслабила мышцы живота. Первые позывы уже давали о себе знать – вино и волнение сделали свое дело.

– Ну, поехали... – прошептала она.

Лера видела, как напряглись ягодицы Кати, как слегка округлился контур ануса. Раздался первый, громкий, влажный звук – ПРРРРЫЩ!

Катя ахнула, больше от неожиданности громкости, чем от самого процесса. В миску упала первая порция – несколько плотных, темно-коричневых кусков с гладкой поверхностью, а из письки заструилась золотая жидкость. Запах мгновенно распространился по кухне – густой, специфический. Не невыносимый, но очень узнаваемый и интенсивный.

– Ох... – выдохнула девушка, чувствуя облегчение и дикий стыд одновременно. Но она не остановилась. Следующая волна была мощнее.

ПШЛЯААП!

Более жидкая, желтовато-коричневая масса шлепнулась в миску поверх первой порции, разбрызгиваясь. Запах усилился, стал более кислым. Катя застонала, уже не от стыда, а от физического ощущения освобождения кишечника.

БУЛЬК! ХЛЮП!

Девушка тужилась, ее спина выгнулась, ягодицы напряглись до предела. В миску падали новые порции – то более оформленные, то совсем жидкие, создавая разнородную, теплую массу. Цвет варьировался от темного шоколада до горчичного. Запах витал плотным облаком – смесь ферментированной пищи, кислоты и чего-то глубоко органического.

Когда процесс завершился, Катя тяжело дышала, опираясь руками о столешницу. Миска была заполнена наполовину, теплый парок поднимался от содержимого. Девушка медленно выпрямилась, чувствуя необычайную пустоту и легкость внизу живота. Стыд сменился странным чувством выполненного долга и предвкушением чего-то волнующего и запретного. Она вытерла анус бумажным полотенцем, подняла стринги и повернулась к Лере - ее лицо было пылающим, но глаза горели.

– Твой ход, – сказала девушка, голос чуть хриплый. – Не стесняйся, это проще, чем кажется.

Лера кивнула, ее решимость не угасла. Она стянула розовый свитер через голову, оставаясь в простом черном бюстгальтере и тех же легинсах. Затем, не церемонясь, стянула легинсы и стринги вместе, обнажив свое тело – более худощавое, чем у Кати, с маленькой, аккуратной грудью и тонкой талией. Ее кожа казалась фарфоровой в ярком свете. Брюнетка встала в ту же позу у острова, нога на табуретке.

– Ну, Катюш, поддержи, – бросила она через плечо, стараясь шутить, но голос выдавал волнение.

Катя наблюдала, завороженная. Она видела, как напряглись мышцы спины Леры, как сжались ягодицы, а затем расслабились. Первый звук был тише, чем у Кати – ПФРРРТ!

Несколько небольших, твердых шариков, похожих на орехи, упали в миску рядом с массой Кати. Запах дополнился новыми нотами – чуть более резкими.

– Давай, Лер, давай! – подбодрила Катя, чувствуя странное единение в этом моменте.

БЛЯМС! - более крупный, мягкий кусок шлепнулся в миску. Лера застонала, ее тело слегка затряслось.

ПШШШИК! ХЛЮЮП!

Последовала порция полужидкой кашицы, разбрызгавшись по краям хрусталя. Лера тужилась сильнее, ее пальцы впились в край столешницы.

ГРУУУХ!

Последняя порция была объемной, плотной, заполнив миску почти до краев. Запах стал невероятно насыщенным, густым, витающим в воздухе физическим присутствием. Брюнетка выпрямилась, дрожа, ее дыхание было прерывистым. Девушка быстро вытерла попку и немного стыдливо натянула легинсы, не надевая стринги.

– Фух... – выдохнула девушка, оборачиваясь. Ее лицо тоже пылало, но в глазах читалось удовлетворение и даже гордость. – Готово.

Подружки обе смотрели на миску - она была полна до краев теплой, дымящейся смесью их экскрементов. Консистенция была разнообразной: от плотных, почти цельных кусков Кати до более мелких и сухих "орешков" Леры и жидковатых вкраплений. Цветовая палитра – все оттенки коричневого и желтого. Запах стоял осязаемый, тяжелый, но девушки, казалось, уже начали к нему привыкать, или адреналин притуплял обоняние.

– Теперь самое интересное, – сказала Катя, ее голос звучал тверже. – Ставим на стол. Достаем ложки.

Девушки аккуратно, стараясь не расплескать, перенесли тяжелую хрустальную миску на журнальный столик в гостиной, прямо между их креслами. Блики от торшеров играли на гранях хрусталя и на влажной поверхности содержимого. Катя принесла две столовые ложки из набора столового серебра – специально для столь торжественного случая.

Подружки сели, каждая на свое место, и уставились на миску. Смелость начала понемногу испаряться, уступая место холодку страха и сомнения. Запах здесь, в гостиной, казался еще более интенсивным.

– Кто первый на этот раз? – спросила Лера, сжимая ложку в потной ладони. – Опять орлянка?

– Нет, – Катя решительно взяла свою ложку. – Я предлагала эксперимент. Я и начну. За мной.

Она глубоко вдохнула, как перед прыжком в холодную воду, ее рука дрожала, когда девушка опустила ложку в миску. Лезвие серебра легко вошло в теплую массу, рыжая зачерпнула немного – кусочек своего более плотного стула и немного жидковатой фракции Леры.

Капли коричневой жидкости стекали с ложки обратно в миску, запах ударил в нос с новой силой – кислый, ферментированный, животный. Катя почувствовала спазм в горле, предвестник рвотного рефлекса и крепко зажмурилась.

– Просто как очень крепкий сыр... или паштет... – пробормотала девушка, больше для себя.

И поднесла ложку ко рту. Губы дрожали. Она открыла рот, высунула кончик языка и быстрым движением слизала небольшую каплю жидкой фракции с края ложки.

Вкус обрушился на нее мгновенно: горький, очень горький, с сильной кислинкой и неприятной, глубокой землистостью. Что-то вроде пережаренного кофе, смешанного с уксусом и землей. Девушка чуть не выплюнула, с трудом сглотнула, и ее лицо исказила гримаса.

– Фу... Боже... – простонала Катя. – Какое же оно... отвратительное. Горькое-прегорькое!

Лера смотрела на нее с ужасом и восхищением.

– Правда, так плохо?

– Не знаю... – Катя сделала большой глоток вина, чтобы перебить вкус. – Но... не смертельно. Просто очень... специфично. Теперь твоя очередь. Хотя бы попробуй.

Лера скривилась, но взяла ложку. Она зачерпнула кусочек своего "орешка" – маленький, плотный шарик. Поднесла к носу, понюхала – и резко отвела руку, скривившись.

– Запах... – простонала девушка.

– Не нюхай! – засмеялась Катя, уже чуть легче. – Просто засунь в рот! Быстро!

Лера зажмурилась, сунула ложку с шариком в рот и быстро закрыла его. Девушка сидела, не двигаясь, ее челюсти сжались. По лицу было видно, как она борется с рефлексом, как язык отталкивает инородный, отвратительный на вкус предмет. Брюнетка сглотнула с усилием, ее глаза наполнились слезами.

– Ох... – выдохнула она. – Да... Горькое. Очень. И... порошковое? Сухое. Неприятно. Но... проглотила.

Подружки сидели, смотря друг на друга, ощущая странный вкус во рту и дикий кайф от преодоления собственной брезгливости. Первый шаг был сделан.

– Ладно, – Катя снова зачерпнула ложку. На этот раз она выбрала кусочек покрупнее, из своих «запасов». – Один раз проглотили – можно и повторить. Может, привыкнем? Или найдем что-то... интересное?

Она положила кусок на язык. Снова волна горечи и кислоты, но теперь девушка не спешила глотать. Она попробовала пожевать.

Консистенция была плотной, чуть рассыпчатой. Вкус... да, все тот же. Но появились какие-то нотки... того, что она ела накануне? Орехи? Кофе? Сложно понять под мощной горечью. Катя сглотнула.

– Все равно невкусно, – признала она. – Но уже не так шокирует.

Лера последовала ее примеру. Она зачерпнула ложку с жидкой частью, сделала маленький глоток прямо с ложки - опять гримаса.

– Жидкое еще хуже! – выдохнула она. – Горше и кислее. Как ужасный, перебродивший соус. Но... – девушка посмотрела на Катю. – Но мы же не сдаемся?

– Не сдаемся, – подружка улыбнулась, и в ее улыбке появился азарт. – Это же эксперимент. Надо изучить все аспекты. Попробуй смесь.

Они продолжали. Ложка за ложкой. Сначала крошечные порции, с гримасами, запивая вином. Потом порции становились больше. Девушки пробовали разные части содержимого миски: плотные куски Кати, ее более жидкие вкрапления, сухие шарики Леры, ее кашицу. Сравнивали вкусы.

– Интересно, – задумчиво сказала Катя, размазывая небольшой кусочек по нёбу языком. – У меня, кажется, послевкусие... ореховое? Ты вчера ела миндаль?

– Ага! – оживилась Лера. – И у меня во вкусе что-то знакомое... Красное вино? Оно же воняет, прости, когда выходит...

– Оно и есть! – Катя рассмеялась. – У меня тоже винный оттенок в горечи. Забавно, да? Чувствуется, что ели.

Это осознание стало переломным - девушки перестали воспринимать содержимое миски просто как "говно". Они начали воспринимать его как... продукт своего собственного организма, результат своего ужина и вина. Горький, непривычный, но... свой. Знакомый в своей чужеродности. Отвращение начало трансформироваться в любопытство, в азарт исследователей.

– А давай попробуем не запивать? – предложила Лера, ее глаза блестели. – Прочувствовать вкус полностью.

– Дерзко, – усмехнулась Катя. – Давай.

Они зачерпнули полные ложки – Катя плотного куска с жидкой подливкой, Лера – смеси своих шариков и кашицы. Одновременно поднесли ко рту. Вдохнули поглубже, зажав нос (инстинктивно), и отправили содержимое в рот.

Вкус ударил с новой силой: горечь, кислота, землистость, специфическая жирность. Но теперь девушки не спешили глотать - они перекатывали массу во рту, пытаясь разобрать оттенки. Консистенция жидкой части обволакивала язык, плотная – требовала разжевывания, рассыпаясь.

Подружки смотрели друг другу в глаза, видя там то же сосредоточенное изучение, ту же борьбу и постепенное принятие. Проглотили одновременно. Не запивая.

– Сильно, – хрипло сказала Катя. – Но... терпимо. Особенно если дышать ртом.

– Да, – согласилась Лера, облизывая губы. На ее губе осталась крошечная коричневая точка, девушка не стала ее стирать. – Ощущения... странные. Горло немного щиплет. Но в животе тепло. И... возбуждение, чувствуешь?

Катя кивнула - она чувствовала. Волна тепла разливалась не только от вина. Было что-то первобытное, мощное в этом акте – в поедании того, что еще недавно было внутри тебя, в преодолении глубочайшего табу. И делали они это вместе.

Это единение, эта общая тайна, этот совместный прыжок в бездну – это возбуждало невероятно. Ее рука непроизвольно потянулась к кружевам на груди, слегка поглаживая сосок сквозь ткань. Девушка увидела, как темнеют глаза Леры, как ее взгляд скользнул вниз, к ее руке.

– Возбуждает, – призналась Катя вслух, ее голос стал ниже. – Дико возбуждает. И эта миска... она почти пустеет.

Подружки посмотрели на миску. Действительно, уровень ощутимо снизился. Они ели уже увереннее, быстрее, зачерпывая полные ложки. Вкус уже не шокировал - он стал привычным вызовом. Девушки уже не морщились, а лишь сосредоточенно работали челюстями, ощущая разнообразные текстуры во рту. Горьковато-кислая волна теперь воспринималась как часть процесса, как плата за невероятные ощущения, которые их охватывали.

– У тебя тут целый кусок... почти не тронутый, – сказала Лера, указывая ложкой на крупный фрагмент со стороны Кати.

– А у тебя шарики почти кончились, – парировала Катя, зачерпывая упомянутый кусок. – Давай, разделим остатки.

Они ели последние ложки с каким-то остервенением, с азартом. Не потому что стало вкусно, а потому что сам процесс, преодоление, совместное действие и нарастающее возбуждение стали главной наградой. Подружки ловили взгляды друг друга, и в этих взглядах уже не было ни стыда, ни страха – только понимание, азарт и тлеющий огонь желания. Их тела были напряжены, груди вздымалась учащенно, щеки горели. Запах, витавший вокруг красавиц и исходящий из их ртов, стал частью этой новой, порочной реальности.

Последняя ложка – смесь жидких остатков и крошек – была съедена Лерой. Она показала Кате пустую ложку, а затем чисто вылизанную миску. Хрусталь блестел пустотой.

– Мы это сделали, – прошептала Лера. Ее губы были влажными, блестящими, в уголках рта – следы эксперимента. – Съели все. И твое, и мое гавно.

– Все, – подтвердила Катя. Она чувствовала необыкновенную теплоту и тяжесть внизу живота, странную сытость, смешанную с огненным возбуждением. Вкус все еще стоял во рту – горький, едкий, но уже как знак победы. Девушка видела Леру – ее разгоряченное лицо, блестящие глаза, следы на губах. Видела, как вздымается ее грудь под черным бюстгальтером. Желание ударило в виски, горячее и неконтролируемое.

Девушка не помнила, кто сделал первый шаг. Кажется, они двинулись одновременно. Катя встала со своего кресла, Лера – с дивана. Они встретились посередине комнаты, на мягком ковре. Их тела столкнулись, руки впились друг в друга. Не было нежности, было голодное, яростное влечение, рожденное только что пережитым экстремальным опытом.

Их рты слились в поцелуе - яростном, глубоком, безрассудном. Вкус был одинаковым – горький, кислый, землистый, интенсивный. Запах их дыхания смешался, создавая еще более густую, интимную ауру.

Подружки не отшатнулись от него. Наоборот, он стал эротическим катализатором. Девичьи языки встретились, смешивая слюну и остатки эксперимента, исследовали друг друга с той же жадностью, с какой исследовали содержимое миски.

Катя ощущала вкус Леры – свой вкус, ее вкус, их общую тайну. Это сводило с ума. Ее руки рванули вниз, стаскивая легинсы подруги с бедер. Лера ответила тем же, ее пальцы нашли застежку Катиного бра и расстегнули ее одним движением. Кружева упали на ковер. Груди освободились – полная, упругая Кати и маленькая, с острыми, темно-розовыми сосками Леры.

Подружки упали на ковер, не разрывая поцелуя. Руки хватали, мяли, щипали. Катя прижалась ртом к груди Леры, захватывая сосок, кусая его, чувствуя его твердость на языке, ощущая сквозь горечь солоноватый вкус кожи. Брюнетка выгнулась, издавая стон, ее пальцы впились в рыжие волосы Кати, прижимая ее лицо к своей груди.

Другая рука Леры скользнула вниз, к кружевным стрингам Кати, которые все еще были на ней. Она рванула их в сторону, обнажив влажную, гладкую вульву. Пальцы брюнетки немедленно нашли клитор – твердый, как неспелая вишенка.

— Ах! – Катя вскрикнула в рот Лере, ее бедра дернулись навстречу прикосновению.

Рыжая ответила взаимностью - ее рука рванула вниз, к легинсам Леры, застрявшим на бедрах. Она стянула их, и пальцы скользнули по плоскому животу, вниз, к аккуратной, выбритой щелочке Леры. Она была мокрой, очень. Катя ввела два пальца внутрь, чувствуя горячую, сжимающуюся плоть.

— Да! Кать! – застонала Лера, ее бедра задвигались, насаживаясь на пальцы подруги.

Подруги лежали, переплетенные, взаимно стимулируя друг друга пальцами и ртом. Катя лизала и сосала сосок Леры, одновременно работая пальцами в ее письке – глубоко, быстро, подушечкой большого пальца массируя клитор. Лера, в свою очередь, яростно терла клитор Кати кругами, ее пальцы были скользкими от соков. Их рты то сливались в поцелуе, смешивая вкусы, то отрывались для стонов и тяжелого дыхания, наполненного их общим, специфическим запахом.

– Кончай со мной! – прохрипела Катя, чувствуя, как волна нарастает у нее внизу живота. – Давай вместе!

Девушки синхронизировали движения. Лера ускорила круги на клиторе Кати, Катя – фрикции внутри Леры и давление на ее клитор. Их глаза встретились – темные, полные страсти. Тела, покрытые потом, и лица со следами коричневого у уголков губ. Волна накрыла подружек одновременно.

— Аааааххх! – их крики слились в один протяжный стон. Тела Кати и Леры затряслись в экстазе, бедра судорожно подергивались, сжимая пальцы друг друга внутри. Спазмы оргазма прокатились по красавицам, долгие и мощные, выжимая последние капли наслаждения.

Подружки лежали, тяжело дыша, облитые потом, все еще переплетенные. Запах секса смешался с запахом их эксперимента, создавая густую, животную ауру. Катя первой открыла глаза и посмотрела на Леру - та смотрела на нее.

И они обе рассмеялись - легко, счастливо, с облегчением и кайфом.

– Ну что, – Катя облизала губы, ощущая все тот же горьковатый привкус. – Эксперимент удался?

– Более чем, – Лера потянулась и поцеловала Кату быстро, по-дружески. – Новый опыт. Новые... ощущения. И ты права, возбуждение – нереальное.

– А что дальше? – спросила Катя, ее рука лениво поглаживала бедро Леры. – В следующий раз? Может, с мужчиной? Или... сразу из источника?

Лера засмеялась, ее глаза блеснули озорно.

– Ох, Катюш, не забегай вперед. Давай сначала отмоемся. Освежимся. А там... – она улыбнулась загадочно, – Пятница только началась. И вино еще не допито.

Девушки поднялись с ковра, их тела сияли потом и были испачканы следами их страсти и экскрементов. Но в глазах горел легкий оптимизм, удовлетворение и предвкушение новых, смелых открытий в этой необычной дружбе. Пустая хрустальная миска, стоявшая на столе, блестела в свете торшеров – немой свидетель их дерзкого пятничного эксперимента.

Благодарю за внимание. Если тебе понравилось и ты готов окунуться в Темную сторону, то приглашаю тебя почитать продолжение и другие мои истории на моем бусти:

https://boosty.to/misterbraun

Но будь осторожен, поскольку мои рассказы могут тебя шокировать.

До встречи, Дорогой Читатель.