В тот вечер я трахал Веру так, как никогда раньше. Жёстко, почти жестоко, со злостью и невыносимым возбуждением. А она, моя тихая, скромная Вера, кричала так громко, что, казалось, её слышно во всём санатории, и цеплялась за меня ногтями, требуя больше.

Она была влажной, невероятно готовой, её внутренности сжались вокруг меня с такой силой, будто хотели выжать всё до последней капли. Я драл её, прижимая к кровати, глядя, как её глаза потемнели от страсти, а из полуоткрытых губ вырывались хриплые, не свои стоны. Она была дикой, отчаянной, она металась подо мной, требуя больше, глубже, жёстче. Казалось, что тайна, которую она хранила, высвободила в ней какого-то дремлющего демона, и он требовал утоления.

Но даже когда мы оба, изможденные, рухнули на мокрые простыни, я чувствовал – этого мало. Для нее мало. Для меня мало. Она не знала, что я всё видел.

На следующее утро она снова собралась на «фитотерапию». Её глаза блестели, движения были быстрыми и нервными. Она даже надела под платье то самое чёрное кружевное белье, которое я подарил ей на годовщину.

«Надолго?» — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. «Не знаю, дорогой. Процедура может затянуться», — она бросила быстрый поцелуй в щёку и выскользнула за дверь.

Я выждал пять минут и ринулся вслед. Сегодня я был готов. Сегодня я хотел видеть всё.

Она почти бежала по тропинке, её пятки лишь слегка касались земли. Я, как тень, скользил за ней, сердце колотилось где-то в горле.

У старых душевых сегодня было оживлённее. В кустах шевелилось несколько фигур. Вера, не колеблясь, направилась к той же кабинке, но дверь была припёрта изнутри палкой – знак того, что внутри кто-то есть. Она замерла в растерянности, и по её спине пробежала дрожь разочарования.

В этот момент из зарослей вышел мужчина. Не тот, что вчера. Этот был моложе, спортивного телосложения, с наглым взглядом. Он что-то сказал ей, кивнув на соседнюю кабинку. Вера, поколебавшись секунду, кивнула и зашла туда.

Я, задыхаясь, обошел с тыла. В стене этой кабинки была не одна дырка, а две. Рядом с большой, на уровне пояса, была ещё одна, чуть ниже.

Я прильнул к щели. Молодой парень уже был на своём месте. Его член был другим – не монструозным, но идеальной формы: ровный, с ярко-выраженной головкой, твёрдый как скала и уже покрытый влажным блеском. Он просунул его в верхнее отверстие.

Лена сразу же прильнула к нему. Но сегодня она не стала сразу брать его в рот. Она прижалась к нему щекой, потёрлась о него, как кошка, ощущая его тепло и пульсацию своими пылающими щеками. Её пальцы ласкали его напряжённые яйца, перекатывая их в ладони.

А потом она опустилась перед вторым отверстием. И я увидел, что там, с другой стороны, в эту дырку, уже был просунут другой член. Он был короче, но толще, с тёмной, грубой кожей и огромной, туго налитой головкой. Зрелый, мощный хуй.

Вера смотдела на них обоих, переводя взгляд с одного на другой, её дыхание стало частым и прерывистым. Она была на распутье, и это зрелище сводило меня с ума.

Она сделала выбор. Наклонившись ко второму отверстию, она широко раскрыла свой рот и принялась лизать залупу второго члена. Она вылизывала её всю, смачивая слюной, обхватывала губами, посасывала, заставляя того мужчину за стеной кряхтеть и ругаться шёпотом.

Верхний, молодой, от нетерпения начал слегка подталкивать её голову своим членом, проводя им по её щеке, губам. Вера, не прекращая работать ртом над первым, подняла руку и взяла верхний член в ладонь. Она начала дрочить его, сильно и ритмично, в такт движениям своего языка.

Картина была невероятно пошлой. Моя жена, на коленях на грязном полу, одновременно сосала один огромный, зрелый хуй, умело работая языком и губами, и яростно дрочила другой, молодой и упругий, своей изящной ручкой.

Звуки смешались в похабную симфонию: чавканье её влажного рта, хриплое дыхание мужчин, скрип старого дерева, её собственные сдавленные стоны наслаждения.

Внезапно она отстранилась от первого члена, оставив его блестящим и мокрым от слюны, и перевела всё свое внимание на верхний. Она взяла его в рот почти целиком, глубоко заглатывая, да так, что её глаза слезились от усилия. Её свободная рука снова нащупала первый член и продолжила ласкать его, теперь уже через дырку, пальцами скользя по его чувствительной головке.

Она обслуживала их обоих, переходя от одного к другому, деля свой рот и руки, доводя их до исступления. Я видел, как её бёдра непроизвольно двигались, ища хоть какое-то облегчение своей собственной разбушевавшейся плоти.

«Кончаю! Глотай, сучка!» — прохрипел владелец нижнего члена.

Вера с жадностью прильнула к нему ртом, и её горло сглотнуло несколько мощных толчков. Она сглатывала, не отрываясь, выжимая его до конца.

Едва успев закончить с ним, она тут же переключилась на верхнего. Парень был уже на грани. Он вцепился руками в перегородку, его тело напряглось. Вера ускорила движения своей руки и рта, и через мгновение его сперма брызнула ей на лицо, густые белые капли пачкали её щёки, губы, веки. Она снова принялась жадно вылизывать его, собирая с его плоти всё до последней капли, а затем облизнула и свои пальцы.

Она сидела на коленях, вся перемазанная, её платье было задрано, а глаза сияли абсолютной, животной победой. Она добилась своего. Получила свою «процедуру».

Она вышла, стараясь привести себя в порядок. Я отпрянул в кусты, и меня пронзила дикая, всепоглощающая мысль. Пока она шла назад, к дому, я обошёл и зашёл в душевые с другой стороны.

Молодой парень уже застегивал штаны. Увидев меня, он нахально ухмыльнулся. «Что, братан, тоже подкатил? Место свободно, ща ещё кто-нибудь придёт».

Я ничего не ответил. Я подошел к той самой кабинке, где только что была моя жена. Я достал свой член. Он был тверже камня, налитый кровью, каждая жилка на нём пульсировала от увиденного. Я сунул его в ту самую, ещё теплую от её дыхания и ласк дырку.

И я стал ждать. Ждать, какая незнакомка сейчас зайдёт в кабинку с той стороны. Какие пальцы прикоснутся ко мне. Чьи губы обхватят меня. И я представлял, что это она. Снова она. Всегда она.

Моя развратная, порочная, любимая жена.

Время замерло. Я стоял, прислонившись лбом к шершавой, влажной древесине, и мой член, торчащий из грязного отверстия, был единственной реальной точкой в мироздании. Он пульсировал в такт бешеному стуку сердца, требуя ласк, требуя того же, что всего минуту назад получали два незнакомца.

Шаги. Лёгкие, почти неслышные на сырой земле. Кто-то зашёл в кабинку с той стороны. Дверь скрипнула и притворилась. Я затаил дыхание, вжимаясь в стену, готовый к прикосновению.

Но прикосновения не последовало. Только тихое, прерывистое дыхание. Женское. И тихий, едва слышный смешок.

Потом я почувствовал это. Не прикосновение руки или губ. Сначала это был просто тёплый, влажный воздух. Он обволакивал головку моего члена, заставляя всю кожу на нём сжаться в мурашках от предвкушения. Она дышала на него. Медленно, соблазнительно, растягивая момент.

Затем кончик чего-то мягкого и невероятно нежного коснулся самой чувствительной точки на нижней стороне головки. Кончик языка. Он едва касался, водя легчайшие, круговые узоры, заставляя меня непроизвольно податься бёдрами вперёд, жаждя большего.

Она играла со мной. Её язык скользил по всей длине, снизу вверх, ловя выступившую каплю смазки и размазывая её, смачивая меня для дальнейших ласк. Она облизывала меня, как мороженое, медленно, смакуя каждый момент. Её губы иногда касались кожи, и я чувствовал их мягкость и тепло.

Я издал стон, который не мог сдержать. В ответ послышался тот же тихий, довольный смешок.

И только тогда она приняла его в рот. Не сразу, не жадно, а с той же невыносимой медлительностью. Сначала лишь головка оказалась в её горячей, влажной пещере. Она обхватила её губами, создавая невероятное давление, и принялась работать языком — водить им по залупе, кружить, надавливать.

Мои колени подкосились. Я упёрся руками в стену, чтобы не рухнуть. Это было в тысячу раз чувственнее, чем любой минет, который я получал прежде. Каждое движение её языка, каждое лёгкое сжатие её губ было мастерским, доведенным до совершенства.

Она начала поглощать его глубже. Её рот скользил вниз по стволу, без единого зуба, лишь шелковистое нёбо и мощные, тренированные мышцы глотки. Она заглатывала его все глубже и глубже, пока его основание не упёрлось в её губы. Она держала его так секунду, заставляя меня ощущать каждую пульсацию в её горле, а затем так же медленно начала подниматься, не прекращая работы языка.

Её руки присоединились к празднику. Одна сжала мои яйца, перекатывая их, слегка надавливая, в такт с движениями её рта. Другая рука скользнула между моих бёдер, и её пальцы, удивительно нежные и скользкие от слюны, нашли проход между ягодиц. Один палец уперся в моё анальное отверстие, не проникая внутрь, а лишь водя круги, создавая невероятное, дразнящее давление.

Она трахала меня ртом в своем неспешном, развратном ритме, одновременно доводя до безумия. Мир сузился до трёх ощущений: её горла, сжимающего мой член, её ладони, сжимающей мошонку, и кончика её пальца, водящего круги у самого входа в моё тело.

Я уже был на грани. Из моего горла вырывались хриплые, нечленораздельные звуки. Я понял, что сейчас кончу, и это будет нечто монументальное.

И она это почувствовала. Её движения ускорились. Её голова начала двигаться быстрее, её губы сжимались туже, её палец нажал чуть сильнее.

Это стало последней каплей. Спазм пронзил меня от основания члена до кончиков пальцев на ногах. Я закричал, глухо и бесконтрольно, уткнувшись лицом в дерево, и выпустил в её жадную глотку мощные потоки спермы. Она приняла все, не отстраняясь ни на миллиметр, её горло сглатывало каждую порцию, а её язык выжимал из меня последние капли, продлевая оргазм до болезненной, сладкой боли.

Когда я окончательно обессилел, она медленно отпустила меня. Её язык лизнул меня напоследок, чистый, будто ничего и не было. Я услышал, как она поправляет одежду.

Легкие шаги затихли. Дверь скрипнула. Она ушла, не сказав ни слова.

Я отполз от стены, с трудом застёгивая штаны. Ноги не слушались. Во рту пересохло. Я был полностью опустошён и одновременно переполнен. Кто она была? Опытная дама из соседнего корпуса? Медсестра? Или... Нет. Я отогнал безумную мысль.

Выбравшись из зарослей, я побрел к нашему дому. Вера уже была там. Она сидела на террасе с книгой, вся сияющая, умиротворённая. На ней было чистое платье, волосы были слегка влажными, будто она только что из душа. Она улыбнулась мне своей самой нежной улыбкой.

«Как процедура, дорогой?» — спросила она, и в глубине её глаз плескалось море тайны. Я посмотрел на её губы.На те самые губы, которые только что...

«Обычно», — хрипло ответил я, садясь рядом и сжимая её руку в своей. Её пальцы сжались в ответ.

Мы сидели молча, слушая, как щебечут птицы. Два мужа и две жены. Два набора грязных, пошлых, невысказанных секретов. И правила диктовала таинственная, развратная магия этого места.

628   255 10973  17   2  +10 [3]