Все персонажи являются совершеннолетними (18+).

*******************************************************************************************************************************************************************

— Ну что, сегодня всё в силе? — шёпотом спросила Кира, тихонько подсев к Полине за последнюю парту.

Она подвинулась поближе к подруге, пригнулась, чтобы учительница не заметила и заглянула ей в тетрадь.

Восемнадцатилетняя Кира была из тех девчонок, что всегда в центре внимания - открытая, лёгкая на подъём, уверенная в себе. Жаркая блондинка с дерзкой улыбкой, почти без груди, так она у неё и не выросла, зато с рельефной фигурой и упругой сногсшибательной задницей, на которую засматривалось большинство мужчин на улице. Жилистая и крепкая, она всегда двигалась грациозно, как кошка.

Её подруга же была полной противоположностью. Молчунья, скромная и красивая по-своему. Длинные каштановые волосы, большие карие глаза, стройная, но с неожиданно женственными формами: грудь третьего размера, округлые бёдра. Она резко изменилась за одно лето - как будто из восемнадцатилетней девочки внезапно стала взрослой женщиной. Всего 155 ростом, на полголовы ниже Киры, но с длинными, сильными ногами, как у танцовщицы.

Полина не сразу ответила. Посмотрела на доску и проверила, не смотрит ли на них математичка. Та как раз листала журнал и что-то бормотала себе под нос.

— Не знаю пока, — тихо ответила она, опустив глаза в тетрадь.

— Да ладно тебе, — Кира усмехнулась. — Это всего десять минут. Тем более тебе же деньги нужны.

Полина кивнула, но ничего не сказала. Просто посмотрела на экран телефона. Там мигало напоминание: «Купить бабушке лекарство. Аптека работает до 21:00». До закрытия аптеки оставалось 7 часов. Не так уж и мало времени.

Полина смотрела в тетрадь, но ничего не понимала. Цифры и формулы сливались в кучу. Она грызла кончик ручки, потом начала рисовать что-то на полях: сначала кружочки, потом какой-то листик, потом просто закрасила угол страницы.

Мысли всё время возвращались к вечеру.

Она вздохнула и посмотрела в окно. Там моросил дождь. Люди торопливо шли по тротуару, прикрываясь зонтами. У кого не было - просто бежали, прижав сумки к груди. Всё было серым: небо, деревья, лица. Поздняя осень в этом городе всегда была такой.

— У тебя даже зонт дырявый, да? — прошептала Кира и чуть подтолкнула подругу плечом.

Полина вздрогнула и перевела взгляд на неё.

— Я видела в раздевалке. Прям дырка такая, в самом центре. И ещё по краю несколько. Ты под ним, как под ситечком, — хихикнула Кира.

— Это бабушкин, — буркнула Полина. — У меня своего нет.

— Ну вот, видишь? — Кира наклонилась ближе. — А после сегодняшнего купишь нормальный. Я тебе скину ссылку, где я свой брала. За полторы всего. Он вообще суперский.

Полина покраснела и отвернулась. Но внутри что-то дрогнуло. Даже не от самой фразы, а от её обычности. Как будто это не что-то страшное, а просто… вечерняя подработка.

— Девочки! — резко сказала математичка у доски. — Может, поделитесь с классом, что у вас там за такой интересный разговор?

Кира выпрямилась и невинно улыбнулась. Полина уставилась в тетрадь, пытаясь не дышать. Её щёки горели огнём.

— Кириллова, — продолжила учительница. — Аня которая... А ты вообще чего здесь сидишь? Твоё место вон там, во втором ряду. Иди-ка обратно.

— Я просто... — начала Кира.

— Нечего мне тут "просто". Тебе это, может, и не нужно, ты у нас всё уже знаешь, конечно. Но другим нужно. Былинкина на олимпиадах по математике нашу школу "тащит", на золотую медаль идёт. Вот и не мешай ей. Давай-давай, на своё место.

Кира нехотя встала, взяла сумку и прошла мимо парт. Она уселась на своё обычное место, бросив на Полину быстрый взгляд и еле заметную усмешку.

Полина снова уткнулась в тетрадь, но ничего не видела. Кровь глухо стучала в ушах. Она чувствовала себя так, будто все смотрят только на неё. Хотя на самом деле, конечно, всем было всё равно.

В этот момент прозвенел звонок. Кто-то на первой парте соскочил, задвинул стул, с задних парт послышались шорохи сумок. Класс начал собираться, вставать.

— Сели! — громко сказала математичка, не оборачиваясь от доски. — Звонок для учителя, а не для вас.

Все сели обратно, кто с кряхтением, кто с недовольным вздохом.

— Так, запишите домашнее. Параграф восьмой, задачи с первой по четвёртую. И вот это тоже! — она указала на уравнение, написанное мелом. — Всё в тетрадь.

Полина быстро записала. Почерк у неё сбился - то крупный, то скукоженный. Мысли всё ещё путались.

— Всё, свободны, — наконец сказала учительница, хлопнув журналом.

Стулья заскрипели, рюкзаки зашуршали, кто-то рванул в коридор. Кто-то смеялся, кто-то зевал.

Кира подошла к двери, обернулась и сказала подруге негромко, но отчётливо:

— Я тебя у гардероба подожду.

И вышла.

Полина стояла у своей парты и смотрела, как остальные расходятся. Потом медленно закрыла тетрадь и сунула её в сумку. Сердце билось неровно. Ей нужно было принять решение, но уже по настоящему, а не в голове.

* * * * * * * * * * *

Они шли по улице. Мелкий дождь моросил в лицо, капли воды пробирались за воротник. Ветер с запахом мокрой листвы и асфальта задувал в рукава. Полина куталась в шарф и смотрела себе под ноги - асфальт был мокрый, в лужах отражался серый город.

Кира бодро шагала вперёд, что-то рассказывала про какую-то девочку с параллельного класса, но Полина слушала в полуха. Мысли уносились куда-то в сторону.

Она думала о бабушке. Маленькая, согнутая, в вязаном жилете и носках поверх колготок. С четырёх лет она с ней - с тех самых пор, как родители погибли в автокатастрофе. И вся их совместная жизнь прошла в полуразвалившемся бараке построенном ещё в пятидесятых годах.

Старый деревянный дом с покосившимися ступеньками. Такие же старые деревянные стены с облупившейся краской. Входная дверь в квартиру перекошена. Летом дома было душно и пыльно, зимой - как в холодильнике. Спасала только печка буржуйка.

Горячей воды не было уже лет шесть. Воду грели в кастрюле. Иногда в чайнике. В ванной стояло пластиковое ведро, рядом тазик.

Бабушка болела. Сердце и суставы. А тут ещё и простыла, так как печку топить было нечем, а дрова раздобыли только позавчера. Полина вспомнила, как бабушка прошлой ночью снова закашлялась. Сидела на краю кровати, натянув на плечи старый халат, и еле дышала. Лекарство стоило пятьсот рублей, и без него она не могла даже нормально спать.

— У тебя на завтра репетиторство стоит? — спросила она тогда.

— Нет… он перенёс. Только на следующей неделе... — ответила грустно Полина.

Она училась на пятёрки, старалась. Впереди маячила золотая медаль, высокие баллы по ЕГЭ, и бюджетное место в МГУ. Подрабатывала репетитором - объясняла математику этому "ему", однокласснику Илье.

Илья! С Ильёй ей всегда было хорошо. Он никогда не смотрел на неё свысока, хотя мог - сын богатого бизнесмена, живёт в большом доме за городом, возят его на чёрном «Лексусе», одежда вся только фирменная. Мать его ушла давно, и, кажется, ему было не до понтов, не до компании друзей, не до вечеринок - он был тихим и одиноким, просто это скрывал.

Его отец платил Полине за занятия математикой с ним, чтобы натаскала его к ЕГЭ. Для Ильи эта сумма была смешной, для неё же это были деньги на еду. Но дело было не в этом. Ей нравилось у него дома: тишина, огромные окна, запах кофе, тетради на столе, музыка где-то далеко из другой комнаты. И сам Илья. Высокий и такой "тёплый" в общении. Спокойный.

Было что-то трогательное в том, как он морщил лоб над задачами, как царапал ручкой по полям, как иногда случайно задевал её пальцы, когда тянулся за калькулятором, и извинялся, будто сделал что-то ужасно неприличное.

Полина иногда ловила его взгляд на своих губах. Или на выросшей груди. Он сразу отводил глаза. Но ей это нравилось. Очень.

Она никогда бы никому не призналась, даже под угрозой паяльника в заднем проходе, но она давно хотела его. Хотела по-настоящему. Представляла его не в футболке и джинсах, а без них. Представляла, как он задерживает на ней взгляд, подходит ближе, хватает её за бёдра, срывает одежду, разворачивает спиной к себе, ставит раком у письменного стола и начинает жёстко трахать. В её голове он был другим, не таким как в жизни: не мягким, а уверенным, даже грубым.

Она хотела его так сильно, что иногда ночью, когда бабушка уже спала, она зажимала подушку между бёдрами, тёрлась об неё киской, пока тело не начинало биться в конвульсиях - настолько сильны были её оргазмы.

Иногда ладонью скользила по животу ниже, под пижаму, и яростно теребила клитор. В эти моменты она представляла, как он подходит сзади, берёт её за талию, дышит в шею. Шепчет её имя. Как его руки трогают её кожу, скользят ниже. Как он наконец делает то, о чём она стеснялась мечтать даже наедине с собой.

Она зажимала рот ладонью, чтобы не было слышно её громкие стоны, когда оргазмы накрывали её один за другим. В фантазиях он был таким, каким она никогда его не видела - жадным, сильным, смелым. Срывал с неё одежду. Делал с ней всё, что хотел. И она позволяла. Хотела этого до дрожи. Да, у неё были свои маленькие грязные тайны.

Так она могла кончить до десяти раз за ночь. После этого сердце колотилось, как бешеное. А потом было тихо. Так тихо, что хотелось плакать.

Ведь в жизни… он просто смотрел на неё как на обычную девушку. Одноклассницу, которая приходит два раза в неделю и объясняет алгебру с геометрией.

А сегодня не пришла. Сегодня занятия не было. Занятие только на следующей неделе будет. Бабушкина пенсия тоже будет только через семь дней. На пенсионной карточке оставалось сто восемь рублей. Полина не могла позволить потратить их даже на маршрутку, поэтому приходилось ходить пешком.

Она шла и всё также смотрела себе под ноги. В насквозь промокших кроссовках хлюпала вода.

«Крупа ещё есть...» — подумала она. — «Целая пачки. Булка чёрствого хлеба. Поживём... Придёт пенсия, оплачу счета, куплю немного мяса, если что-то останется, то и фруктов в этом месяце поедим...»

Она вспомнила, как бабушка когда-то говорила, глядя ей в глаза:

— Ты у меня умница, Полечка. Только держись подальше от грязи, ладно? Слышишь? Не ввязывайся ни в какую дрянь.

Полина сжала губы и опустила голову ниже. Дождь усилился. А Кира, казалось, ничего не замечала - шла вперёд лёгкой походкой, болтая о чём-то своём.

* * * * * * * * * * *

Через полчаса они зашли в маленькое кафе на углу пересечения двух улиц - дешёвое место у местного университета, где пахло кофе, корицей и жареными котлетами. Почти все столики были заняты студентами, но в углу нашлось свободное место.

Кира тут же сбросила куртку и потянулась за меню.

— Я умираю как жрать хочу, — сказала она и усмехнулась. — Ты что будешь?

— Ничего, — ответила Полина и спрятала руки под стол. — Я не голодная.

— Ага, верю, — фыркнула Кира. — Ладно, не выпендривайся, я угощаю. Две булочки с вишней, два пирожных "Три шоколада", четыре стакана какао, и вот этой даме два гамбургера - один здесь, один с собой заверните! — громко сказала она официантке.

— Кира, не надо…

— Полина, рот закрой, — отрезала та легко, без злости. — Сиди и грейся.

Полина вздохнула и посмотрела на людей за соседними столами. Кто-то смеялся, кто-то листал конспекты, кто-то залипал в телефон. У всех была какая-то обычная жизнь. А у неё руки тряслись от нервного напряжения.

Заказ принесли быстро, менее чем через три минуты.

— Короче, — сказала Кира, отпивая какао. — Вчера я так умоталась, ты не представляешь. Ноги до сих пор гудят.

— Где была? — автоматически спросила Полина.

— На встрече, — Кира хмыкнула. — Такой клиент попался… ну, в смысле, заказчик. Мужик такой... ну... с определёнными… требованиями. Я даже... Короче, мне язык чуть не свело.

Полина подняла глаза. Даже слово «язык» прозвучало слишком многозначительно.

Кира усмехнулась, заметив реакцию.

— А что ты такая, Господи, сразу покраснела? Я же не сказала, что именно делала. Может, пела ему три часа подряд. Может, читала стихи. Может… — она подмигнула, — "выступала устно".

Полина не удержалась и тихо фыркнула от смеха.

— Ты ненормальная.

— Зато не бедная, — легко ответила Кира, кусая своё пирожное.

Они замолчали на минуту.

Полина смотрела на Киру и думала о том, какая она другая: уверенная в себе, лёгкая на подъём и внутренне очень сильная. Никаких сомнений, никаких соплей. Даже когда говорит про "такие" вещи - не краснеет и не стесняется. Как будто это не что-то "грязное". Как будто это просто работа.

— Слушай, — сказала Полина вдруг, — а ты вообще не боишься? Ну… вот этого всего?

Кира посмотрела на неё внимательно и усмехнулась.

— Бояться надо, когда живёшь не своей жизнью. А я живу так, как хочу.

— Но раньше ты же… ну… не такая была.

— Ой, началось, — закатила глаза Кира. — Да, я была конченой! Да! Ну а ты была тихая ботаничка, у которой вечно портфель тяжелее, чем жопа. И да, я была стерва, всех травила, тебя травила больше других, даже поколачивала регулярно.

Полина опустила взгляд. Потом всё-таки набралась смелости:

— Я ведь тогда… — начала Полина. — Мне казалось, ты просто… ненавидишь меня.

— Потому что я реально тебя ненавидела, — просто сказала Кира. — Ты была правильная, вся такая с книжками, вежливая, умная. А я была полным отстоем. Мне казалось, ты издеваешься надо мной своим отличием. Хотя ты просто была хорошая. А я - нет.

Полина молчала.

— Я же тогда специально тебе в рюкзак заливала воду. И в туалете закрыла, помнишь?

— Помню, — тихо ответила Полина.

— И математику я сдам нормально только потому, что ты меня тянула. Бесплатно, между прочим.

— Не совсем, — сказала Полина. — Твои родители мне платили.

— Ну да, — Кира усмехнулась. — Тогда и началось. Да, Господи, я какой только дурью не маялась: курила за гаражами, дралась, бухала и вообще делала всякую херню.

— Воровала телефоны и продавала их на «Авито», — напомнила улыбаясь Полина.

— Бывало, — кивнула Кира спокойно. — И что? Это прошлое.

— А когда тебя забрали…

— В ментовку? — Кира усмехнулась. — Да, родители охренели. Думали, что у них идеальная дочка. А у идеальной дочки в три часа ночи телефон в камере хранения валялся вместе с протоколом за кражу и драку.

— А потом…

— Потом меня "поставили раком" и начали воспитывать, — легко сказала Кира, откусывая ещё кусочек пирожного. — Забрали всё. Телефон, деньги, даже доступ к банковской карте. Хотела красиво жить - фиг. «У нас строгие правила, пока не научишься ответственности» - бла-бла, вся эта херня. И знаешь что? — Она вдруг улыбнулась. — Я подумала: ну окей. Не хотите давать деньги - сама заработаю. Я же не гордая.

Она подмигнула.

— А как ты решила… ну… — Полина не знала, как подобрать слова.

Кира развела руками и сказала просто:

— Я не ищу сложных путей. Я - практичный человек.

Полина усмехнулась, но внутри защемило. Всё это звучало так просто, будто и правда нет в этом никакой драмы - просто выбор. А ведь всего пару лет назад о Кире судачила вся школа.

«Слышала? Кириллову в ментовку загребли!»

«Её по малолетке могут закрыть, прикинь?»

«Говорят, её отец чуть начальника РОВД из окна не выкинул...»

Полина помнила, как всё это бурлило вокруг. Как Киру тогда резко убрали из школы - родители от греха подальше перевели в дочку на полгода в частный лицей, пока "буря" не уляжется, наняли кучу репетиторов, запретили интернет и лишили всего, чем она раньше кичилась.

А потом, как-то неожиданно, Полина сама оказалась в их доме. Как репетитор по математике.

Тогда они не общались. Совсем. После всех этих лет, когда Кира её унижала, била её в туалете, пока другие девочки её держали, пинала портфель, смеялась в школьных коридорах - вот так взять и встретиться лицом к лицу… было дико.

Но Кира тогда просто села напротив, молча, без всяких прежних понтов, молча смотрела в стол.

А потом вдруг сказала:

— Прости, Полиночка. Я была полной мразью.

Просто по-человечески, без всяких шуток, без ухмылки на лице. Только с глазами полными слёз, уставившимися на столешницу.

И тогда между ними что-то сдвинулось. Сначала общаться было неловко. Потом - чуть легче.

А потом... они начали болтать о разном. Учёба перетекала в разговоры, разговоры перетекли в подколки, и как-то так, совсем незаметно, они стали подругами.

Сейчас, сидя за этим столиком, слушая, как Кира говорит о "заказчиках" с улыбкой и какао в руках, Полина вдруг поняла, что уже давно не боится Киру. Даже наоборот… Где-то внутри была тонкая, липкая зависть. Потому что Кира умела то, чего не умела она: не переживать, а просто делать.

— Я тебе скажу так, — Кира облизнула ложку. — Люди делятся на тех, кто делает, и тех, кто ждёт, пока их спасут. Я устала ждать.

Она наклонилась ближе.

— А ты, Полин… ты можешь быть кем хочешь. Надо только перестать быть мышкой.

Полина ничего не ответила. Смотрела, как по стеклу кафе скатывается одинокая капля дождя. И в голове у неё стучало только одно: ещё не поздно отказаться.

Кира доела пирожное, аккуратно облизала пальцы, вытерла их о салфетку и вдруг как-то сразу посерьёзнела.

— Так. Давай теперь по делу, — сказала она, откидываясь на спинку диванчика. — Человек приедет к восьми. Сказал, что будет на «шестёрке», серебристой. Встанет у «Гастронома», в переулке, где тупик и мусорки. Дальше - ты садишься, говоришь «здравствуйте», и больше ничего не говоришь, если сама не хочешь. Я предупредила, чтобы он тебя не смущал. Платит сразу по окончании. Всё пройдёт спокойно, без всякой "грязи". Десять минут и домой.

Полина кивнула, не поднимая глаз.

— Если что-то пойдёт не так, то ты просто вылезаешь из машины и уходишь. Я рядом. Я слежу. Я же тебе говорила: первый раз всегда всех держу на коротком поводке. Он это знает. Он не псих.

— Хорошо, — почти шёпотом ответила Полина.

Кира посмотрела на неё внимательно, потом вдруг мягко коснулась её руки:

— Ты можешь отказаться, Полиночка. Сейчас, прямо сейчас. Я не обижусь. Скажешь «не могу», и всё, расходимся по домам.

Полина чуть дрогнула, но покачала головой:

— Нет. Я… Я могу. Мне надо.

Кира деловито кивнула.

— Тогда так. Пойдем ко мне, у меня переоденешься. Я тебе дам нормальные джинсы и кофту. Ну ты же не пойдёшь в этом свитере с пятнами? — она усмехнулась. — Человеку должно быть приятно на тебя смотреть. Но без перегибов - лёгкий макияжек, простая одежда. Мы не шлюхи. Мы просто оказываем услугу.

— Как таксисты, — слабо пошутила Полина.

— Только с узкой специализацией. — хмыкнула Кира.

Они посидели ещё минуту в молчании. Потом Кира посмотрела на время.

— Пойдём. До моей хаты двадцать минут пешком. Посидим, расслабимся, как раз к восьми успеем привести тебя в порядок.

Полина встала, накинула куртку. Руки дрожали. И не только от холода.

— Слушай, — сказала она, когда они уже вышли из кафе. — А ты… ты как первый раз решилась?

Кира задумалась, не сразу ответила.

— Это как прыгнуть с вышки. Если долго стоишь - не прыгнешь. Надо просто сделать шаг. Маленький шажок, а потом ты уже летишь.

********************************************************************************************************************************************************************************

Было желание уложиться в один рассказ, но не вышло. Продолжение истории выложу чуть позже. Пока читайте и оценивайте эту. Жду Ваших комментариев и отзывов.