Я выпустила его член изо рта с громким, мокрым чмоком, который прозвучал на всю кухню и, несомненно, в телефонную трубку. Чмок!

— Ох, извини, дорогой, — сказала я, стараясь дышать ровно, но мой голос срывался на сладкий стон. — Это... это труба так течет. Сильно хлещет, никак не могу с ней справиться.

Пока я говорила, мои глаза встретились с темным, горящим взглядом Артема. Уголки его губ дрогнули в едва уловимой ухмылке. Он положил свою большую, теплую ладонь мне на затылок, не давя, а просто владея мной, и медленно, невероятно медленно направил мое лицо обратно к своему возбужденному члену. Я послушно открыла рот, позволив члену скользнуть внутрь, и тут же принялась работать губами и языком, создавая целую симфонию влажных, неприличных звуков. Хлюп. Чмок. Сёрб.

— Какие-то странные звуки, — пробурчал муж. — Не похоже на капанье. Как будто что-то сосёт.

— М-м-м... это я... э-э-э... прочищаю засор, — выдохнула я прямо в створожившийся воздух кухни, мой рот был полон им, его вкусом, его упругостью. Я погрузилась глубже, чувствуя, как головка касается самой глубины моего горла, и принялась делать глубокие, мокрые всхлипывающие движения, от которых у меня самой перехватывало дыхание и по спине бежали мурашки. — Сильный... м-м-м... засор. Очень густой.

Я подняла глаза на Артема. Он смотрел на меня сверху вниз, его грудь тяжело вздымалась, а на лице застыла маска животного, хищного удовольствия. Его пальцы вцепились в мои волосы чуть крепче.

— Опять денег тратить на новую трубу, — раздался ворчливый голос из телефона, такой жалкий и незначительный в сравнении с тем, что творилось здесь и сейчас. — Совсем уже старая, всё, пора менять.

— Да я уже... я почти всё сделала, — застонала я, ненадолго отпуская его член, чтобы перевести дух и впустить в легкие воздух, пахнущий потом, сексом и мужчиной. Я тут же вернулась к нему, обхватив губами и принявшись лихорадочно ласкать языком тугое, пульсирующее основание. — Осталось её... ох... почистить как следует. Тщательно так.

Я снова оторвалась, слюна тонкой нитью тянулась от моих губ к его влажному, блестящему члену. Я снова посмотрела в горящие глаза Артема и шепнула прямо в трубку, пошло и развратно, на грани фола: — В ней этот... этот засор... из белой, липкой и густой слизи... Всюду... Мне приходится очень стараться, чтобы всё отчистить.

Артем тихо фыркнул, его живот сжался от сдерживаемого смеха. Он наклонился ко мне, его горячее дыхание обожгло мое ухо.

— Слышишь, твой муж переживает за свои трубы, — прошептал он, и его низкий, бархатный голос, полный насмешки и похоти, заставил меня содрогнуться с ног до головы. — А я тут кончаю тебе в рот.

Я закатила глаза от нахлынувшего возбуждения, от этой порочной, запретной игры. Мой муж что-то говорил о ценах в строительном магазине, его голос был фоном, белым шумом, мешающимся с громким стуком моего сердца.

— Соси, тёть Ира, — снова прошептал Артем, уже серьезно, и в его голосе послышалась властная, не терпящая возражений нотка. — Глубже. Хочу видеть, как ты это делаешь.

— Да, дорогой, — автоматически ответила я мужу, мои мысли уже путались, растворяясь в животном инстинкте. — Я... я как раз этим и занимаюсь. Чищу.

И я послушно, с новым жаром, принялась за работу. Я обхватила его твердый, как камень, член обеими руками, чтобы контролировать ритм, и погрузила его вглубь своего рта, заглатывая всё, что могла. Мои губы плотно обтянули его плоть, а язык я прижала низко, чтобы усилить трение. Звуки стали ещё громче, ещё мокрее, ещё неприличнее. Шлёп. Хлюп. Уррр. Я отдавалась этому полностью, громко чмокая своими блядскими губами, чувствуя, как по моей спине стекает пот, а между ног снова пробуждается тупая, навязчивая пульсация.

—. ..И чтобы недорого, понимаешь? — продолжал бубнить муж. — Экономить надо.

— Господи, какой же он зануда, — выдохнул Артем, запрокидывая голову и закрывая глаза, его пальцы снова впились в мои волосы, направляя меня. — Не останавливайся. Вот так... о, да...

Я не останавливалась. Я ускорила темп, двигая головой быстро и ритмично, мои слюни текли по его стволу, смачивая мои пальцы и его мошонку. Я издавала самые громкие, самые мокрые звуки, какие только могла, наслаждаясь тем, что мой муж слышит это и абсолютно ничего не понимает. Это была моя маленькая, грязная месть. Месть за скуку, за безрадостный брак, за некупленные вовремя трубы.

— Смотри на меня, — прошептал он, и я немедленно подняла на него глаза, полные слез от усилия и переполняющих меня чувств. — Смотри, как я кончаю тебе в рот, пока твой муж учит экономии.

Его тело напряглось, живот втянулся. Я почувствовала знакомую пульсацию у себя на языке, первую, мощную волну...

Горячая, солоноватая волна хлестнула мне в горло, и я с жадностью проглотила её, не прекращая движений. Мои губы, плотно обхватывающие его пульсирующий член, не отпускали его ни на секунду. Я выдохнула через нос, чувствуя, как мое тело содрогнулось от этого животного, первобытного акта принятия. О, боже... вот он, настоящий вкус греха, вкус молодости, вкус моего позора и моего освобождения.

Сперма была очень густой и вкусной, и я с удовольствием отправляла ее в свой живот.

Я медленно, почти нежно, провела языком по всей длине его ствола, собирая последние сгустки, наслаждаясь его вздрагиваниями.

— Всё? Всё забрала? — его голос был хриплым, продырявленным наслаждением.

Я кивнула, наконец отпуская его, и смахнула влажную прядь волос со лба. Мои собственные колени подкашивались, но внутри всё пело и ликовало. — Каждая капля, Артемка. Господи, как же хорошо...

Я открыла рот и демонстративно проглотила последнюю, густую порцию его спермы.

Он приоткрыл глаза, и в его темных, теперь томных глазах заплясали озорные чертики. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, смахивая крохотную каплю, и облизал его. — Мамочка оказалась очень жадной. И очень талантливой.

Я засмеялась, и этот звук казался мне чужим, низким и хриплым от того, что только что происходило. — А то, сыночек мой ненаглядный недодал. Приходится чужих мальчиков соблазнять. — Я игриво щипнула его за напряженное бедро.

Но игра была окончена. Его взгляд снова стал острым, голодным. Он молча взял меня за руку и поднял с колен. Его сила по-прежнему поражала меня, заставляя внутренне содрогаться. Он развернул меня спиной к себе, к тому же злополучному кухонному столу, и пригнул. Снова. Он хочет меня снова. Сейчас.

— Нет, Артем, подожди, я же только что... — попыталась я было протестовать, но моя спина уже сама собой прогнулась, а задница податливо приподнялась навстречу ему. Предательский жест, который показывал, что мама его друга - грязная блядина.

— Вы же сама сказали – готовы мыть полы каждый день. А под вами опять лужа. Пора начинать уборку. — Его ладони легли на мои округлые бедра, пальцы впились в плоть, и я застонала, почувствовав, как его уже снова твердый, влажный от моей слюны член упирается в мою промежность. Он снова готов. Так быстро. Эта молодая кровь...

Он вошел одним резким, уверенным движением, заполнив меня до предела, и я вскрикнула не в силах сдержаться. Да! Вот так! Рви меня! — Он не заставлял себя ждать. Его ритм был неистовым, животным, прямо как в самом начале. Схватив меня за волосы, он оттянул мою голову назад, заставляя выгнуться еще сильнее.

— Кричи, мамочка. Кричи, как тебе нравится. Как тебе нравится, когда тебя трахает дружок твоего сынишки. Расскажи всем. — он рычал мне прямо в ухо, и его горячее дыхание обжигало кожу.

Я была рада подчиниться. Из меня вырывались самые грязные, самые пошлые слова, какие только я знала. Я кричала о его размере, о том, как он порвет мне всю свою старую пизду, о том, что мой муж и за год не сделал мне так хорошо, как он за этот час. Я материлась, как сапожник, и каждое слово заставляло его двигаться еще яростнее.

— Кончаю! Блять, я снова кончаю! — завопила я, чувствуя, как спазмы начинают сжимать меня изнутри, и мои ноги окончательно подкашиваются.

Но он не остановился. Его мощные руки не давали мне упасть, продолжая вгонять в меня его плоть с такой силой, что стол скрипел и сдвигался по полу. Мои крики перешли в беззвучный стон, мир поплыл перед глазами, а изо рта беспрерывно текли слюни. Я была полностью его, просто кусок жирного мяча, которым он пользовался для своего удовольствия. И это было блаженство.

Он наклонился ко мне, его грудь прижалась к моей спине. — Второй оргазм, мамочка. Считай. — прошептал он, и его голос дрожал от напряжения.

Его движения стали резче, короче, он вгонял себя в меня до самого основания, и я почувствовала, как его тело содрогнулось. Горячая волна наполнила меня, и это стало последней каплей. Моё собственное тело разорвало в клочья новым, шквальным оргазмом. Я затряслась вся, моя попка бесконтрольно дёргалась и сжималась вокруг него, выжимая из него всё до последней капли.

Мы замерли так на несколько секунд, тяжело дыша, обливаясь потом. Наконец он выскользнул из меня, и я чуть не рухнула на стол, но он успел подхватить меня и усадить на стул.

Он стоял передо мной, все еще возбужденный, смотря сверху вниз своим властным взглядом. Он был прекрасен в своей испорченности. Я, тяжело дыша, потянулась к нему, но он остановил мою руку.

— Не торопись. Нам ещё нужно обсушить пол. Тряпка под раковиной?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Он сходил, намочил тряпку и вернулся. Но вместо того чтобы вытирать пол, он опустился передо мной на колени. Он провел прохладной влажной тряпкой по моим внутренним сторонам бедер, смывая следы нашей связи. Его прикосновения были на удивление нежными, почти заботливыми. Я зажмурилась, наслаждаясь этой контрастной лаской после грубой и смачной ебли.

—Вот так... чистота...— бормотал он, его пальцы скользили по моей чувствительной коже, и я снова почувствовала трепет где-то глубоко внутри. Он не останавливался, двигаясь все выше, вытирая мой живот, мою потную грудь... Его взгляд был прикован к моему телу, и в нем читалось не только вожделение, но и какое-то странное любопытство.

Я провожала его к выходу, натянув свежие хлопковые трусики, которые сейчас казались таким жалким, ненужным барьером после всего, что произошло. Мои пальцы дрожали, застегивая халат, но внутри всё пело и вибрировало от переполнявших меня ощущений.

В гостиной он остановился и обернулся. Его тёмные глаза, ещё несколько минут назад затянутые дымкой животной страсти, теперь снова были ясными, но в их глубине всё ещё тлел тот самый огонёк, что свел меня с ума на кухонном столе. Мой стол. Мой алтарь.

— Ну что ж... — протянула я, и голос мой звучал хрипло, пропахший матом и поцелуями. — Спасибо за помощь, Артём.

Я подошла вплотную, прижалась к его мощной груди, чувствуя под тонкой тканью его хлопковой футболки твёрдые, разгоряченные мышцы. Мои руки скользнули вниз, обхватив его упругие ягодицы, и я притянула его к себе, почувствовав уже знакомый, но всё ещё волнующий выступ в его шортах. Он ещё не совсем остыл. Я поднялась на цыпочки и впилась губами в его губы. Это был не нежный прощальный поцелуй, а влажный, голодный, полный немого обещания. Мой язык с силой проник в его рот, и он ответил мне той же монетой, его руки сжали мои бока, а потом опустились ниже, двумя горстями сжав мою толстую, сочную задницу через ткань халата. Он буквально приподнял меня на несколько сантиметров от пола, и я застонала ему в рот.

Оторвавшись, я запрокинула голову, глядя на него снизу вверх. В горле пересохло от наглости той просьбы, которую я собиралась озвучить.

— Придёшь завтра? — выдохнула я, и мой шёпот был грубым, пошлым, лишённым всякого стыда. Я провела ладонью по выпуклости в его шортах, сжимая её. — У меня тут... одна труба осталась. Очень тугая. Очень сочащаяся. Её тоже прочистить нужно. Основательно.

Я смотрела, как в его глазах вспыхивает понимание, а затем — дикий, ничем не прикрытый интерес. Он не смутился, не отвел взгляд. Он лишь сильнее сжал мою плоть в своих пальцах, и поhis that пальцам я почувствовала, как его член напрягся ещё больше, откликаясь на мой намёк, на моё неприкрытое предложение.

— Приду, — его голос прозвучал низко и твёрдо, без тени сомнения. — Обязательно приду. Утром.

Моё волнение ёкнуло где-то в районе живота, разливая по венам волну сладкого, пьянящего жара. Утром. Пока муж на работе. Пока сын... О боже, сын. Мысль промелькнула и испарилась, сожжённая всепоглощающим желанием.

— Прекрасно, — прошептала я и, не в силах устоять, снова наклонилась к его талии. Мои пальцы быстро расстегнули пуговицу на его шортах, потянули за молнию. Он даже не попытался остановить, лишь смотрел сверху, тяжело дыша. Я запустила руку внутрь, миновала elasticband его боксеров и обхватила его уже полностью твёрдый, горячий хуй. Он был влажным на ощупь, и от него исходил терпкий, смешанный с моими соками запах, сводящий с ума. Наш запах. Я наклонилась ниже и, не выпуская его из руки, губами, широко и сочно, чмокнула прямо в его чувствительную, напряженную залупу.

Он резко, почти с болью, вдохнул, и его бёдра дёрнулись вперёд. — Чёрт, Ирина...

Я отпустила его, медленно поднялась, с наслаждением наблюдая, как он пытается совладать с дыханием, как его кулаки сжимаются и разжимаются. Он был снова на грани, и это зрелище было мощнее любого оргазма. Я была та, кто довёл его до этого состояния. Я, пятидесятилетняя мамочка. Мамочка-шлюха!

Вернувшись на кухню, меня ждало напоминание о нашей животной схватке. На полу, прямо под тем местом, где стоял стол, блестела лужа. Не просто вода, а мутноватая, липковатая субстанция, в которой без труда угадывались наши смешанные соки, результат моих бесчисленных оргазмов и его спермы. Подо мной уже лужа, — вспомнила я его слова, и по телу пробежала новая дрожь.

Я налила в таз тёплой воды, добавила моющего средства с запахом лимона и встала на колени. Губка в моей руке скользила по кафелю, смывая следы нашего греха. Но вместо того чтобы испытывать стыд, я чувствовала только дикое, всепоглощающее чувство блядства. Я водила губкой по полу, и мой внутренний монолог не имел ничего общего с чистотой.

Вот здесь его колени упирались в пол, когда он зашёл сзади так глубоко, что я увидела звёзды.

А здесь... о да, здесь капало с меня, когда я трещала по швам от его мощных толчков.

Здесь я кричала, что готова мыть полы каждый день, лишь бы он продолжал.

Я отжимала губку, и вода в тазе мутнела. Я представляла, как завтра он войдёт в эту же кухню. Как его твёрдые руки снова будут водить по моей спине. Как его голос, низкий и властный, будет приказывать мне раздвинуть ноги шире. Как он будет прочищать мою «трубу». Очень тугую. Очень сочащуюся.

Я вымыла пол до блеска, но знала, что завтра он снова будет испачкан. И от этой мысли по моим пухлым ляжкам побежали мурашки.

Утром я надела короткую черную юбку, едва прикрывающую мою жирную задницу, чулки с ажурными резинками и лаковые туфли на высокой шпильке. Я стояла перед зеркалом в прихожей, любуясь своим отражением. Шелк чулок нежно шелестел о кожу, а юбка при каждом движении открывала взгляду кружевную линию трусиков. Я чувствовала себя не пятидесятилетней замужней женщиной, а грязной, сочной блядью, которую нужно просто ебать целыми днями на пролет.

Муж, застегивая пиджак, бросил на меня подозрительный взгляд. «Ира, а это что за наряд? Куда это ты так собираешься?»

Я обернулась к нему, игриво прогнув спину, зная, как это выглядит со стороны. «Никуда, дорогой. Просто примеряю новую вещь. Нравится?» Я сделала полуоборот, давая ему оценить всю картину.

Он лишь хмыкнул, но взгляд его надолго задержался на моих ногах. Сын, пробираясь к двери с рюкзаком, тоже застрял в дверном проеме, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. Я поймала его взгляд и хитро улыбнулась, обращаясь к мужу: «Кстати, сегодня днем зайдет Артем, друг Максима. Ты же помнишь, он учится на сантехника. Я попросила его посмотреть на ту трубу в ванной, другую... ту, что поуже. Все никак не перестает подтекать».

Лицо мужа просияло от радости, ведь это означало экономию. «Ах, вот оно что! Молодец, что догадалась. Ладно, мы побежали». Он кивнул, и они вдвоем вышли из квартиры.

Как только дверь закрылась, я почувствовала прилив адреналина. Я снова осталась одна в тишине квартиры, но на этот раз я была не беспомощной пленницей, а режиссером готовящегося спектакля. Я вернулась в спальню к зеркалу. Дрожащими от предвкушения пальцами я взяла в ящике моей тумбочки большую силиконовую пробку с изящным розовым основанием в виде драгоценного камня.

Я закинула одну ногу на табурет, обнажив себя, и медленно, с наслаждением, ввела игрушку в свою попку. Она входила туго, с легким сопротивлением, заполняя меня, и я издала тихий, сдавленный стон. О да... Именно так. Основание плотно прилегало, напоминая о себе с каждым шагом соблазнительным давлением.

Вскоре раздался звонок в дверь. Сердце заколотилось в груди. Я поправила юбку, сделала глубокий вдох и открыла.

На пороге стоял Артем. Он был в темных джинсах и простой футболке, которая обтягивала его рельефный торс. Его темные, пронзительные глаза медленно, с явным удовольствием, прошлись по мне сверху донизу, задерживаясь на разрезе юбки, на блеске чулок. В его взгляде читался неподдельный голод, и от этого внутри все сжалось и тут же распустилось влажным жаром.

«Ирина Петровна», — произнес он низким голосом, в котором чувствовалась улыбка.

«Входи, Артем, не стесняйся», — сказала я, пропуская его внутрь и томно обводя взглядом его сильные плечи. Дверь закрылась с тихим щелчком, изолируя нас от всего мира. Я обернулась к нему, оперлась бедром о пристеночный столик и спросила как можно более развратным, манящим тоном: «Ну что, мастер? Готов к сложной работе?»

Он шагнул ко мне, его тело излучало тепло и уверенность. «Всегда готов. Где у вас тут протекает?»

Я прикусила губу, глядя на него исподлобья. «Видишь ли... У меня есть одна очень тугая труба.Мне кажется, там что-то застряло. Кажется, это... пробка». Я специально сделала паузу, наблюдая, как меняется его выражение лица. Сначала недоумение, затем понимание, и наконец — дикое, животное возбуждение. Его взгляд упал на низ моей юбки, будто пытаясь разглядеть сквозь ткань ту самую «пробку».

Он приблизился вплотную, его дыхание стало тяжелее. «Пробка, говорите? Это серьезно. Надо осмотреть». Его рука легла на мое бедро, чуть ниже подола юбки. Пальцы обжигающе горячими точками впились в мою кожу через тонкий чулок.

«Да... Она очень глубоко», — прошептала я, уже теряя контроль над голосом. «И ее так трудно достать... Нужны сильные руки».

Он не стал ничего говорить. Его действия были красноречивее любых слов. Он резко развернул меня и мягко, но твердо нагнул над кухонным столом, прижав мою спину к своей груди. Одной рукой он задрал мою юбку, обнажив мои ягодицы, затянутые в чулки, и то самое розовое основание, которое выдавало мою тайну. Я услышала его сдавленный возглас. «Боже... Ирина Петровна...»

Его пальцы скользнули по шелку кожи, обводя контур игрушки, и я затряслась, упираясь ладонями в столешницу. «Ты ведь знала, что я приду, да? Знала и приготовилась... мамочка шлюха ».

«Да... О да, Артем... Я ждала... Ждала твоих сильных рук...»

«Теперь посмотрим, насколько ваша труба проходима», — прошептал он хрипло, и я почувствовала, как наконечник его возбужденного, твердого члена упирается в освобожденное, трепещущее отверстие.

«Проверяй...» — было все, что я смогла выдохнуть, и сама подалась ему навстречу, отчаянно тряся жопой, умоляя без слов.

«Ну что, Артем, нравится тебе эта жирная, зрелая жопа?» — выдохнула я, и голос мой звучал хрипло и нарочито грубо, отчего по спине побежали мурашки. «Говори же, мальчик... Она ведь вся твоя.»

«Ирина... Она идеальна. Такая толстая...сочная... Я не видел ничего прекраснее», — прошептал он, и в его голосе звучал благоговейный ужас.

«Вчера ты толком не разглядел ее. Ебал меня как блядь. Хоть взгляни на эту пизду и задницу...кстати, возьми масло на столе. Тебе наверняка будет легче достать мою пробку при помощи него!»

Я не видела его действий, только слышала, как он с жадностью вдохнул, как захлопала крышечка. И потом... потом на мою кожу хлынул теплый, густой поток. Масло текло по моей пояснице, заливая ягодицы, сбегая липкими ручейками по внутренней стороне бедер, капая на кафель. Я ахнула от неожиданности и сладкого шока.

«Ох, ебать... Артем, да ты весь запас вылил!» — засмеялась я похабно, глядя, как маслянистая лужа растекается по полу. «Ну все, писец, опять мыть всю хуйню эту... Мой муж подыхает от экономии, а я тут дорогим маслом полы мою...»

Именно в этот момент зазвонил телефон. Я узнала этот надоедливый гудок — муж. Невероятно, несвоевременно. Я, не меняя позы, потянулась к аппарату на стене, сняв трубку.

«Алло, дорогой?» — выдохнула я, стараясь, чтобы голос не дрожал от того, что происходит ниже пояса.

«Слушай, все в порядке? Артем справляется ? Пробку ту достал? Большая проблема?» — его голос был полон обычной скучной озабоченности.

В этот момент Артем, словно играя в опасную игру, наклонился к самому моему уху. Его губы почти касались мочки, а пальцы, скользкие от масла, наконец коснулись силиконового наконечника пробки.

«Передай его мне », — буркнул муж.

Я, зажмурившись от нарастающего удовольствия, протянула телефон Артему. «Держи... Муж хочет поговорить с тобой...» — прошептала я, и мои глаза сами собой закатились от наслаждения, от чувства, что муженек даже не догадывается, что сейчас моя жопа в руках этого мальчишки.

Он взял трубку, а его другие пальцы начали нежно водить вокруг пробки, разминая и поддевая ее.

«Алло, Даниил Иванович?» — его голос прозвучал на удивление спокойно и даже деловито. «Да, я уже в процессе. Пробка, скажу я вам, серьезная.» Он сделал паузу, и я почувствовала, как он сильнее надавливает, заставляя пробку с непристойным влажным звуком сдвинуться на миллиметр. Я застонала, и он тут же прикрыл мои губы своей ладонью, пахнущей детским маслом и моим телом. «Очень тугая... и глубокая. Но не волнуйтесь, я справлюсь. Проход забит основательно, потребуется интенсивная работа.»

Его слова были наполнены таким откровенным, похабным подтекстом, что меня затрясло от смеха и возбуждения. Он продолжал, его пальцы играли со мной, а голос в трубку звучал как у самого профессионального сантехника: «Да, она сопротивляется... Но я уже чувствую, что она поддается. Сейчас я ее окончательно вытащу и приступлю к прочистке самого канала. Он такой тугой, такой горячий... и так блестит, просто загляденье. Обещаю, после меня все будет как новенькое.»

Я не могла больше сдерживаться. Его слова, его пальцы, его спокойная наглость свели меня с ума.

Его пальцы все еще играли с силиконовой пробкой, растягивая и сжимая ее основание, когда он протянул телефон ближе к ее уху. «Да, Даниил Иванович, я вас прекрасно слышу, » — голос Артема был на удивление ровным, словно профессиАНАЛЬНОГО сантехника, если бы не его взгляд, полный дикого, хищного огня, устремленный на ее обнаженную спину.

Он наклонился ко мне, его горячее дыхание обожгло ее ухо. «Сначала нужно хорошенько проработать основную трубу, ту, что вчера дала течь. Вы слышите этот звук?»

В этот момент он резко выдернул пробку. Глухой, мокрый хлюпающий звук наполнил тишину кухни, и я сдавленно вскрикнула, мои ноги задрожали. Артем не дал мне опомниться. Одним уверенным движением он направил свой твердый, готовый хуй к моей тугой попке и мощно, до самого упора, вошел в нее.

Ах, блядь!

Я взвыла, мой крик был смесью невыносимого удовольствия и шока. Мой анус, уже разогретый пробкой и его пальцами, сжался вокруг его толстенного хуя. «Да-да, именно этот звук, » — продолжал Артем, начиная неспешные, но глубочайшие толчки, заставляя мое тело подаваться вперед с каждым движением. «Вода под большим давлением. Очень сильная течь. Но я уже взял ситуацию под контроль.»

Он положил свободную руку на мою поясницу, прижимая ее еще сильнее, удерживая в беспомощной, подставленной позе. Его живот встречался с моими ягодицами, с откровенным, влажным шлепком, который идеально маскировался под звуки льющейся из воображаемой трубы воды.

«Слышите, как чавкает?» — его голос прозвучал прямо у ее уха, наглый и восхищенный одновременно. «Весь пол уже залило. Придется потом капитально оттирать.»

Я уже ничего не соображала. Мой мир сузился ( как и мой тугой анус) до этого стола, до этого хуя, который разрывал меня на части, до голоса мужа в телефонной трубке, который стал саундтреком к ее самому похабному падению. Я повернула голову через плечо, мои глаза были мокрыми от наслаждения.

«Артем...я не могу... я сейчас кончу, блядь... кончу прямо на твоем хуе!»— я шипела, пытаясь заглушить свой стон, но каждый мой выдох был наполнен матом и похабным хрипом.

Артем только усмехнулся в ответ, ускорив темп. Его движения стали резче, точнее, он бил точно в ту точку, которая сводила меня с ума. «Даниил Иванович, с первой трубой, можно сказать, покончено. Она совершенно размякла и готова к финальному этапу. Сейчас нужно залить специальный раствор, чтобы закрепить результат.»

Он сказал это с такой невозмутимостью, что меня снова передернуло от смеха, который тут же перешел в судорожный стон. Мое тело напряглось в предвкушении. Волны удовольствия накатывали одна за другой, каждая мощнее предыдущей. Я чувствовала, как все внутри меня замирает, сжимается в тугой, болезненно-сладкий узел, готовый вот-вот развязаться.

«Кончаю! Блядь, я кончаю, мммммм бляяяядь...»

Артем видя ее бурную реакцию, издал низкий стон и, сделав еще несколько сильных, финальных толчков, замер в ней, заполняя ее теплотой своего семени. «Вот и все... Залил... видели вы бы, Даниил Иванович...Труба вся дрожит... аж пол залила. Работа сделана на совесть.»

«Ох, это хорошо! Смотри только что бы до конца не сломалась!»

Телефонная трубка издала короткие гудки, сигнализируя о завершении разговора. Повисла гнетущая, сладкая тишина, нарушаемая только их тяжелым дыханием и тихим похлюпыванием. Ирина все еще лежала грудью на прохладной столешнице, ее тело вздрагивало мелкими, послетраховыми судорогами. Артем не спешил выходить из нее; его твердый, все еще пульсирующий член был глубоко внутри, наполняя ее приятной, распирающей тяжестью.

«Боже мой...» — выдохнула она наконец, и ее голос прозвучал хрипло, непривычно.— «Это было... невероятно».

Артем мягко провел рукой по ее мокрой от пота спине, касаясь кончиками пальцев каждого позвонка. Его прикосновение заставляло ее кожу покрываться мурашками.

«Слышали? Твой муж остался доволен качеством работы сантехника» — он негромко рассмеялся — «Сказал, чтобы я приходил, если что... и что пол, видимо, придется мыть. А под вами, кстати, и правда лужа».

Он легко шлепнул меня по мокрой, податливой жопе, и она аж подпрыгнула от неожиданности и новой волны возбуждения, которое, казалось, никогда полностью не угасало.

«Ах ты мелкий похабник!» — засмеялась я в ответ, уже целиком погружаясь в эту новую, развратную реальность. — «Разговаривал с ним так спокойно... а сам в это время... ах!»

Я не закончила, потому что он медленно, почти до конца, вытащил из меня свой член, заставляя меня застонать от непривычной пустоты, а затем одним резким, точным движением вошел снова. Глубже. Тверже.

«А что? Работаю и разговариваю. Многозадачность» — он наклонился к моему уху, его горячее дыхание обжигало мочку. — «И знаете что? Мне кажется, работа еще не закончена. Труба, похоже, требует дополнительной прочистки. Она вся дрожит».

Его слова заставили меня сгорать от стыда и желания одновременно. Он снова начал двигаться, но теперь не в бешеном темпе, как раньше, а медленно, почти лениво, выписывая внутри моей задницы бесконечные, развратные восьмерки. Каждое движение было нацелено на поиск той самой точки, которую он уже изучил досконально. Он находил ее, задерживался, давя на нее, и я теряла остатки самообладания.

«Да... вот тут... блядь, вот именно тут!» — я закусила губу, пытаясь сдержать крик, но это было бесполезно. — «Еби меня, Артем! Еби еще! Как последнюю шлюху!»

Моя собственная развратность опьяняла меня сильнее любого алкоголя. Я, примерная жена и мать, стояла раком на собственной кухне и требовала, чтобы ее трахал молодой парень, друг моего сына. И я обожала каждое мгновение этого падения.

«Ох, как тебя залило» — прошептал он, смачно шлепая меня по мокрым ягодицам, наблюдая, как мои соки текут по внутренней стороне задницы и капают на пол. — «Ты кончаешь так сильно... будто тебя не трахали годами».

«Так и есть, сука!» — простонала я, уже почти не соображая, что говорю. Мой мозг отключился, остались только животные инстинкты и всепоглощающее желание. — «Мой муж... он... экономит на всем! И на сантехниках, и на мне! А ты... ах... ты тратишься на меня без счета! Кончаю! Артем, блядь, я сейчас кончу....Опять!»

Мое тело затряслось в новом, более сильном оргазме. В этот момент существовал только он, его твердый хуй внутри меня и всесокрушающая волна наслаждения.

«Господи... я уже в какой раз кончаю блядь»— выдохнула я полностью обессилев, моя щека прилипла к холодному столу.

Артем, видя мое расслабление, ускорился. Его дыхание стало сбивчивым, грубым. Он вышел из моей жопы почти полностью, заставив меня скулить от потери, а затем вогнал внутрь на всю длину одним мощным, финальным толчком.

«Ну вот... опять придется мыть пол» — он отдышался и снова шлепнул мою все еще кончающую задницу, но теперь уже почти нежно.

Я перевернулась на спину, глядя на него затуманенными, счастливыми глазами. Его темные волосы были мокрыми от пота, грудь вздымалась. Я провела рукой по его напряженному прессу.

«Я буду мыть этот ебучий пол каждый день, помнишь? » — прошептала я хрипло, обводя его разбухший, все еще влажный член пальцами, — «Своим языком, если понадобится... только...»

Телефон завибрировал снова, настырно и властно, его резкий звук врезался в тихие, влажные вздохи, наполнявшие кухню. Я вздрогнула всем телом.

— Твой муж... —

Артем одной рукой потянулся к стол и взял трубку, нажав на громкую связь.

— Да, Даниил Иванович? — голос его звучал на удивление спокойно, почти профессионально, резко контрастируя с тем, что творилось ниже его пояса.

— Артем, сынок, как там дела? Трубу хоть немного удалось прочистить? — раздался озабоченный голос мужа.

Артем посмотрел на меня, на мою покрасневшую жопу, которой я влила раком пока сосала ему. Он усмехнулся, и его глаза блеснули озорным, темным огоньком. Он шепнул мне, что бы я опять встала раком.

— О, труба... труба очень упругая, Даниил Иванович — протянул он, нарочито громко, и для пущего эффекта сделал медленный, глубокий толчок, от которого у меня перехватило дыхание. — Вся мокрая, течет и капает. Очень серьезное загрязнение.

Я закусила губу, пытаясь подавить очередной стон. Мое тело трепетало, каждое движение Артема отзывалось огненной волной, растекавшейся от самого центра ее существа.

— И что, совсем не поддается? — в голосе мужа слышалась настоящая тревога.

— Сложно, но я работаю... Вот, послушайте... Он поднес телефон к моему телу, прямо туда, где мой анус смыкался с его членом, к самому источнику тех громких, влажных, пошлых звуков, которые издавало наше соединение.

— Слышно? — спросил он, и его голос прозвучал как у самого внимательного специалиста. — Как чавкает и фыркает? Это глубокая проблема.

С другого конца провода повисло ошеломленное молчание, нарушаемое лишь явственными, неприличными звуками плоти о плоть. Я, сгорая от стыда и невероятного возбуждения, уже не могла сдерживаться. Мои бедра сами по себе начали двигаться навстречу ему, я сама вбирала его глубже и жестче.

— Господи... — наконец выдавил муж. — Артем, может, что-то нужно? Какие-то специальные средства? Может, я заеду в магазин?

Артем, смеясь прямо в трубку, убрал телефон и снова начал двигаться в полную силу, его шутличный тон сменился низким, хриплым шепотом.

— Да, кое-что нужно — прошептал он, и я почувствовала, как его горячее дыхание обжигает мое ухо. — Много специального масла. Очень много. Возьмите «SweetCum»или «AnalMommy» — он называл откровенно похабные названия — Смазка закончилась, а работу нужно делать качественно.

Я не выдержала. Его слова, его наглость, его невероятное умение владеть моим телом — все это обрушилось на меня лавиной. Я закричала, забыв обо всем на свете, мой крик был полон матерной брани, дикого, животного удовольствия.

— Ах, блядь! Да! Еби меня, еби сильнее, мальчик! Кончаю! Ох еб твою мать, как хорошо! — мой голос сорвался на визг, тело затряслось в мощнейшем оргазме

Артем, подстегнутый моим криком, продолжал свое движение, глубокое и безжалостное.

— Слышишь, твой муж слушает, как ты кончаешь на мой хуй — он вогнал в меня еще несколько резких, коротких толчков. — Говори ему. Скажи, что нужно мыть пол.

Я, все еще дрожа от пережитого, с трудом собралась с мыслями. Я повернула голову к телефону, мои глаза были мокрыми от наслаждения.

— Даниил...мммм... купи этой хуйни побольше... — ее голос хрипел и срывался. — Я... я потом этот ебаный пол вылижу... начисто... только пусть... пусть он меня так и....

Артем, не давая мне договорить, вытащил хуй почти до самого кончика и с мощным, влажным шлепком вогнал обратно, заставляя меня взвыть в телефонную трубку. Мое тело задрожало, ноги подкосились, но он крепко держал меня за жопу не позволяя упасть.

— Ах, Даниил Иванович, — почти любезно протянул Артем, будто обсуждая погоду, но при этом продолжая свои мерные, глубокие толчки, от которых я качалась вперед и назад. — Вы даже не представляете, какой у меня тут инструмент. — Он на мгновение замедлил темп, введя его так медленно, что я могла почувствовать каждый сантиметр, каждый мускул, каждую пульсацию. — Большой, профессиональный. Им самую застарелую пробку прочистить — раз плюнуть.

О боже, он говорит это моему мужу, — пронеслось у меня в голове, и от этой мысли новая, огненная волна стыда и возбуждения накатила на меня. Я сама не заметила, как мое тело, полностью ему подчинившееся, уже само начало двигаться навстречу, жадно захватывая его хуй, до самого основания, каждый раз, когда он погружался в меня.

— Да... муженек... — выдохнула она, ее голос был хриплым, густым от наслаждения. — Ты слышишь? Как эта тугая, старая труба чавкает? Как огромный вантуз ее насквозь продирает?

С другой стороны провода послышался озадаченный голос Даниила: «Ирин, что там за звуки? И это средство... как оно называлось? Я запись потерял».

Я закатила глаза, наслаждаясь тем, как Артем меняет угол, чтобы задеть ту самую точку, от которой у меня перехватывает дыхание. В медленно, демонстративно опустилась на него, приняв всю его длину, и так же медленно поднялась, заставляя воздух со свистом выходить из ее влажного канала.

— Название? — я захихикала, пьяная от власти и разврата. — Да уж очень простое, дорогой. «FatCock»... нет... «SweetCum»... о да, именно... — Я снова опустилась, и мой крик превратился в стон. — Он... он прямо сейчас забивает им эту жирную трубу, Даниил !

Артем одной рукой продолжал держать меня за жопу, а другой схватил за волосы, слегка оттянув голову назад, выгибая мою спину еще сильнее.

Я чувствую, как труба скоро не выдержит....она сейчас взорвется, блядь!

Мое тело начало сжиматься, сигнализируя о приближающемся оргазме. Внутри все застучало, замлело, готовое взорваться фейерверком удовольствия. Сейчас. Я сейчас кончу.

— Артем... я... — я уже не могла складывать слова, только мычала и стонала, безумно тряся задницей, пытаясь принять его еще глубже, еще болезненнее.

Мальчик, понимая, что я на грани, снова взял инициативу. Он выхватил телефон из моей ослабевшей руки.

— Даниил Иванович, секундочку, — его голос прозвучал идеально ровно, хотя его бедра продолжали неистово работать, вгоняя хуй в жопу — Кажется, ваша труба... ах... не справляется с давлением. Сейчас произойдет выброс.

Это были последние слова, которые я смогла воспринять. Мое тело накрыло.Волна за волной, спазм за спазмом. Блять, как хорошо! Ааааа, еби меня! Еби! Мои внутренности сжались вокруг его члена, выжимая из него все соки.

— Аааа, блядь! Да! Вот так! Еби свою суку! Кончаю, наконец-то, блядь, кончаю!

Артем, все еще держа телефон у уха, лишь тяжело дышал в ответ, продолжая свои движения, теперь уже более медленные, но не менее глубокие, продлевая мои конвульсии.

— Да-да, — сказал он в трубку, и я сквозь туман в голове поняла, что он все еще разговаривает с мужем. — Пол действительно пострадал. Сильно. Потребуется очень тщательная уборка.

Он сбросил вызов, и отшвырнул телефон в сторону, наконец-то отпуская предосторожности. Его пальцы впились в мои бедра, и он вошел в меня с новой, животной силой, уже без единственной мысли о том, что нас могут услышать.

— Вот так, мамочка? Ты хотела, чтобы меня никто не отвлекал? — его голос был низким и хриплым прямо у моего уха.

В ответ я лишь застонала, уткнувшись лбом в прохладную плитку, мои пальцы безнадежно скользили по ее поверхности. Блять, да! Только это! Только ты! — мысль пронеслась в голове, но из горла вырвался лишь хриплый стон. Он трахал меня уже так долго, что мое тело перестало подчиняться, становясь просто сосудом для наслаждения, абсолютно послушным и податливым. Он входил глубоко, до самой матки, и с каждым толчком по полу растекалась новая струйка моих соков.

— Смотри, какая ты мокрая, — прорычал он, одной рукой продолжая меня придерживать, а другой проведя пальцами между моих ног, чтобы потом показать мне блестящие пальцы. — Настоящая лужа. Ты кончаешь, как сучка на течке.

Его слова, грубые и пошлые, заставляли меня сжиматься еще сильнее. Да, называй меня так! Я сама подставилась ему еще шире, отчаянно двигая бедрами навстречу его могучим толчкам, пытаясь принять его еще глубже. Мое тело вздрагивало в мелких конвульсиях, предвещая новую, уже невыносимо близкую волну.

— Аааа, блядь! Да! Вот так! Еби свою суку! Кончаю, опять, блядь, кончаю! — я кричала, не в силах сдержать ни звука, ни слова. Стыд и условности растворились где-то там, далеко-далеко, за пределами этой кухни, залитой солнечным светом и нашим грехом.

Артем лишь усмехнулся, его дыхание сбилось. Он замедлил темп, но сделал свои движения еще более размашистыми, вынимая почти полностью и затем с силой вгоняя себя обратно. Я чувствовала каждую прожилку, каждый изгиб его члена, скользящего внутри меня, будоражащего все те точки, которые годами дремали в безразличном сне.

— Мой муж... — с трудом выдохнула я, и мои глаза закатились от нового витка удовольствия. — Он скупился на сантехника... думал, я сама справлюсь... А теперь... ааа... теперь меня ебет... друг нашего сына!

— И что, Ирина Петровна, довольна работой сантехника? — прошептал он, кусая мочку уха, и одновременно его рука скользнула вперед, к моему клитору, начиная быстрые, точные круговые движения.

От этого двойного удара я взвыла. Мир сузился до точки между моих ног, до этого невыносимого, божественного трения.

— Ну ты даешь, мамочка Ирина. Под тобой теперь озеро. Придется мыть полы. Тщательно.

Я, все еще дрожа, попыталась перевернуться, но он не отпускал, мягко удерживая меня в позе. Его член все еще был внутри, твердый и требовательный.

—Я же сказала, что буду мыть их каждый день, блядь! — прохрипела я, и мои бедра сами начали двигаться снова, слабо, по инерции, ища его ритм. — Каждый гребаный день... только... только приходи... приходи ко мне, еби меня так же... пожалуйста...

Мое тело, еще не оправившись от предыдущего взрыва, уже жаждало нового. Это была ненасытность, которую я в себе не знала. Я сама, без его помощи, начала двигать задницей, отплясывая для него тот самый танец, который сводил с ума и его, и теперь меня саму. Я чувствовала, как он наполняет меня, как его яйца шлепаются о мою кожу, и это было самым восхитительным чувством на свете.

— Ох, бля... — только и смог выдохнуть он, и его пальцы впились в me еще крепче.

Его ритм сбился, стал неровным, резким. Я знала, что он близок. И это знание, осознание того, что я, пятидесятилетняя, довела этого молодого, сильного мальчика до такого исступления, заставило меня снова затрепетать изнутри.

— Кончай в меня, — прошептала я, повернув голову и глядя на него мутными, полными желания глазами. — Я хочу чувствовать тебя весь день.

Его тело напряглось, и волна горячего семени хлынула внутрь меня, заполняя каждую частичку, заставляя меня содрогнуться в ответ. О, боже... Это... это неправда... Я чувствовала каждую пульсацию его члена, каждый выброс, и мое собственное тело, ещё не остывшее от предыдущего пика, взревело новым, оглушительным финалом.

Судороги удовольствия выкручивали меня изнутри, вырывая из горла хриплый, непрекращающийся мат. «Да! Блядь, да! Кончаю! Еби меня!» Я вся тряслась, мои ноги подкашивались, и я повисла на его руках, полностью отдаваясь этой животной, всепоглощающей разрядке. Это был не просто оргазм; это было стихийное бедствие, сносящее все границы и запреты.

Он медленно, почти нежно, вышел из меня, и я чуть не рухнула на холодный кафель, но он удержал меня. Его дыхание было горячим у моего уха. «Ты вся трясешься, Ирина. Под тобой лужа. Настоящая шлюха», — прошептал он, и его слова, такие грубые, заставили меня снова сглотнуть комок сладострастия.

И тут зазвонил телефон. Лежащий на полу аппарат вибрировал. Нас обоих будто окатило ледяной водой, но лишь на секунду. Затем в его глазах вспыхнула новая, ещё более дерзкая искра.

Он поднял трубку, не сводя с меня глаз. Его голос стал удивительно спокойным, деловым. «Да, Даниил Иванович, всё в порядке. Работа почти завершена». Его пальцы, липкие от моего сока, скользнули между моих ягодиц, вызывая у меня мелкую дрожь. «Остался, можно сказать, последний штрих. Нужно обеспечить герметичность».

Я замерла, чувствуя, как он берет с края стола силиконовую пробку, ту самую, с которой всё и началось. Он смазал её в нашей общей смеси, и я, не дыша, смотрела на него, полностью понимая его намерение. Нет... Он не посмеет... Сейчас... Прямо сейчас...

«Да, — продолжал он в трубку, — система полностью промыта. Трубы чистые». В это время он приставил холодный силиконовый наконечник к моему напряженному анусу. Я закатила глаза, подавив стон. «Но нужно поставить заглушку, чтобы всё закрепилось, настоялось», — его голос был абсолютно серьезен, в то время как его пальцы мягко, но настойчиво начали вводить пробку в мое сжатое от неожиданности отверстие.

Это был полный пиздец. Блядский, сладкий пиздец. Боль, растяжение, дичайший стыд и пьянящее возбуждение смешались в один коктейль. Он вкручивал ее медленно, миллиметр за миллиметром, и я слышала, как мой муж что-то говорит в ответ, его голос был таким обыденным, таким далеким от того, что происходило здесь, на его кухне.

Пробка вошла полностью, плотно заполнив меня, и странное чувство полноты, тяжести пронзило меня. Артем похлопал меня по попке. «Всё, готово. Сидит идеально. Можете быть спокойны». Он положил трубку и посмотрел на меня с торжествующей ухмылкой.

Но я была далека от завершения. Адреналин и остатки оргазма все ещё бушевали во мне. Я опустилась перед ним на колени на прохладный пол, всё ещё залитый нашими соками. Я взяла его полумягкий, но все ещё толстенький член в руку. «Подожди... не вешай...» — я прошептала. Я увидела на дисплее, что звонок всё еще не прерван. Муж был на линии.

Я приложила телефон к уху, одновременно начиная работать рукой по его длине. «Да, Даня, я тут», — сказала я, и мой голос звучал хрипло и странно. Я сжала его член крепче, заставив Артема тихо ахнуть. «Всё... всё в порядке тут. Трубы все залиты этим... раствором». Я двигала рукой вверх-вниз, чувствуя, как он снова наполняется кровью, твердеет у меня в ладони. «И в той, самой тугой, теперь пробка», — я выдохнула, глядя снизу вверх на Артема, который смотрел на меня с немым восхищением. «Чтобы всё как следует настоялось... Ничего никуда не денется»._

Потом я прикрыла микрофон рукой и, не прекращая дрочить его, прошептала ему, уже матерясь, как последняя потаскуха: «Я буду ходить с этой пробкой в жопе весь ебаный день, понимаешь? Готовить завтрак... мыть полы... даже спать...» Я наклонилась и лизнула его головку, солоноватую на вкус. «И твоя сперма будет глубоко во мне... Буду чувствовать её... и вспоминать, как ты меня ебал, как шлюху, на кухне мужа».

Я убрала руку с микрофона, и мой голос снова стал почти нормальным, лишь слегка задыхающимся. «Да, милый, я тут как раз полы буду мыть. Всё залито. Приедешь — всё будет сиять». Я услышала его довольное «молодец» и короткие гудки отбоя.

Я бросила телефон на пол и посмотрела на Артема. Его член снова был тверд и готов, а в глазах горел огонь, который, казалось, мог растопить.

Моя рука продолжала двигаться вдоль его длины, твёрдой и горячей, будто налитой свинцом. Я поднесла аппарат к уху снова, притворяясь, что разговор ещё не окончен.

«Да, Даня, всё в порядке, — сказала я, и мой голос прозвучал удивительно ровно, хотя сердце колотилось где-то в горле. — Мальчик молодец, всё сделал и уже собирается». Моя ладонь скользила вверх, большой палец провёл по влажной головке, собрав выступающую каплю. Я увидела, как Артем зажмурился, стиснув зубы.. Я делала это медленно, чувственно, наслаждаясь каждой секундой этого сладкого, похабного обмана.

«Осталось только помыть его... инструмент», — продолжила я, и не смогла сдержать низкий, похотливый смешок, который, надеюсь, муж принял за одобрение работе. Я посмотрела Артему прямо в глаза. Он был прекрасен в своём юном, необузданном желании. «Инструмент такой... толстый, блестящий... Качественный». Я замедлила движения, сжала его чуть сильнее у основания, заставив его резко выдохнуть.

Я помолчала секунду, слушая мнимый голос мужа в трубке, давая Артему передышку, которую он и не думал принимать – его бёдра начали непроизвольно двигаться навстречу моей руке. «Знаешь, Даня, — сказала я с наигранной заботой, — трубы-то все-таки старые. Явно понадобится капитальный ремонт в дальнейшем. Частый и... очень тщательный».

Тут я прикрыла микрофон ладонью и, не прекращая работать рукой, наклонилась к его напряжённому животу. Мой шёпот был грубым, густым от желания, матерным шепотом последней шалавы. «Слышишь, пацан? Моя жирная жопа и текущая киска требуют капитального ремонта. Почаще и поглубже, понял?» Я лизнула его кожу, солёную от пота и спермы, провела кончиком языка вдоль вены на его члене, чувствуя, как он пульсирует у меня в руке.

Я снова заговорила в трубку, мой голос вновь стал сладким и женообразным. «Ладно, милый, не буду тебя отвлекать. Целую тебя!» И в этот самый момент, вместо того чтобы послать воздушный поцелуй в бездушный аппарат, я наклонилась к его члену. Я обхватила губами его головку, уже мокрую от моих ласк, и громко, сочно, на всю кухню чмокнула. Звук получился влажным, откровенным и совершенно неприличным. ЧМОК!

Я положила телефон на место и подняла на Артема глаза. Его взгляд был тяжёлым, тёмным, полным животной страсти. «Кончи мне на лицо, — выдохнула я, уже не шёпотом, а громко, срываясь на хрип. — Я хочу твою сперму на лице, мальчик. Покрой меня ею, как последнюю блядь». Мои слова были грязнее, чем лужа под моими коленями, но они заставили его затрястись.

Он кивнул, его дыхание стало прерывивым. Его руки опустились на мою голову, но не стали давить, а просто легли на волосы, дрожа. Я ускорила движения руки, мои пальцы скользили по его коже почти без трения, смазанные его собственной влагой и остатками масла. Я смотрела на него снизу вверх, с мольбой и одержимостью в глазах, и это, кажется, свело его с ума окончательно.

«Ирина... блять...» — простонал он, и его тело напряглось в одной долгой, непрекращающейся судороге.

Я увидела, как его глаза закатились, почувствовала, как мышцы на его животе стали твёрдыми, как камень.Первый выброс ударил мне в щёку, тёплый и густой. Я ахнула, но не отступила. Второй – на другую щёку, на подбородок. Третий – мне на губы, и я инстинктивно их облизала, ощущая его солоноватый, мускусный вкус, эссенцию его молодости и силы, которой он так щедро меня оделил. Он кончал ещё несколько секунд, его сгустки падали мне на веки, на шею, капали с моего подбородка.

Я сидела на коленях, вся в его сперме, чувствуя, как она медленно стекает по моему блядскому лицу.Я медленно провела пальцем по своей щеке, собрала белые капли и облизала его. Это был вкус победы, вкус свободы, вкус самого сладкого греха.

Дорогие друзья, буду рад вашим комментариям! А может быть и вашим идеям!

Не судите строго😜