Она меня поцеловала! Поцеловала как бы в щеку, но и в то же время в губы, в краешек губ. Значит тестов никаких не надо, значит идет всё по плану. Я поцеловал ее в ответ, легко, легко, лишь губами провел по ее губам и почувствовал как по ее телу прошел импульс. Вот тебе и пиздец... Девчонка меркантильна, как впрочем и все бабы на свете. . За пшик, за пустую рекомендацию в несуществующую академию, девка согласна платить. План раскрутки готов! Мы будем с Генкой по очереди уединяться с ней и делать всё более смелые шаги к близости, потом в некоторый момент объединимся и проведем совместную атаку, а там посмотрим, что будет. Я видел, как Генка наблюдает в зеркало заднего обзора за нами. Ага. План принят. Вот как известить его об этом? Не маленький – догадается. Генка завернул на проселочную дорогу, значит решил всё сделать на своей загородной даче. Правильное решение. Там прикольно и обстановка подходящая, эдакая лачуга настоящего мага. Всего одна кровать на пыльном чердаке, да и не кровать вовсе, пару матрасов сшитых друг с другом, уложены на голых, шершавых досках. Полный дом всяких древних штучек, керосиновая лампа, например и старинные квадратные склянки, банки, бутыли, остались от бабки еще. С фантазией у Генки всё в порядке. Мы с Надей продолжали целоваться. Я даже положил ей ладонь на грудь, она легонько убрала мою руку. Это немного огорчило, но если дошло до поцелуев языками, то дела идут совсем неплохо.

– Приехали! – Сказал Генка и остановил машину.

– Вы живёте здесь?

– Мы живём везде...

– Как здесь мило! – Всплеснула она руками, когда Генка зажег керосиновую лампу, осветил маленькую комнатушку набитую старьём.

Старинный, круглый стол посредине, три разнокалиберных и похоже вытащенных из разных столетий стула. Единственное окно слепо щурится закопченным пятачком стекла. Чумазая, русская печь, привалилась к слегка выбеленной стене. Скрипучий и стонущий пол с просветами между досок в ладонь, такой же потолок из грубых неотесанных досок. Грубая лестница ведущая на чердак. Что на чердаке я уже как – то говорил – единственная кровать – матрас на дырявом полу. Вот кажется и вся обстановка. Ах, да! Лаборатория. Лабораторией будут служить те старинные склянки расставленные на импровизированных полках из грубых досок по стенам. Склянки были набиты всякой снедью, еще с бабушкиных времен. Мы с Генкой как – то даже не удосужились вытряхнуть многолетнюю отраву из них или просто выбросить. Руки не дошли. Вишь, пригодилось. Жалко алхимических реторт нету здесь, для пущей обстановки, ну да ладно и так сойдет.

– Заходите, – Генка зашел первым и поставил коптящий фонарь на край стола.

– Мы сейчас будем тест на АйКю проходить? – в возбуждении спросила Надя.

– Если хотите...

– Очень.

– Будем проходить, нужно лишь дождаться полуночи. А сейчас, освойтесь для начала.

– О! Помнишь, у нас где – то была бутылка вина выдержки тысяча семисотого года?

– Помню... Не бутылка, а бутыль. Наверное уже зауксила, за столько лет.

– Попробуем.

Генка прошелся вдоль стены со склянками, пощелкивая пальцами. Ну, да тысяча семисотого года... Это бабка Генки в свое время проделывала свои эксперименты с абрикосами с собственного садика. Абрикосовая настойка в самогоне на них же и выгнанном. У нее все стены этим "вином" заставлены.

– Вот она! – воскликнул Генка, найдя самую необычную бутылку со стеклянной затычкой.

– Учтите, Надя, это вино особенное, Сделано по рецепту Мерлина...

– И вы знаете этот рецепт?

– Его никто не знает, утерян давно. Известно, что, туда кладут тюльпан выращенный в определенное время и сорванный в полное затмение луны...

– Да ну?

– Ну да...

– А что оно делает, это вино?

– Как что? Усилитель магического дара!

– Не может быть! Вы сами пробовали?

– Нет. У нас всего единственная бутылка. Это награда Магистра, за блестящие экзамены по телепортации.

– Ааааа... .

Генка аккуратно соскоблил гудрон с пробки. Бабка вообще с причудами была, делала заготовки на века, и даже крышки с банкой помидоров заливала гудроном, то бишь битумом. Пробка туго вылезла из горлышка, после тщательного прогревания горлышка над пламенем керосинки, под напряженное дыхание страждущих. Всё таки здорово я сделал артподготовку, если настойка и пропала, то девчонка всё равно будет хлебать это дерьмо. Хм... Нас еще заставит это делать.

– Стаканы! – Приказал Генка.

– Есть, мой генерал! – Я по шутовски поклонился и сделав круг по комнате раздобыл в разных закоулках разнокалиберные стаканы. – Наливай, только не пролей ни одной драгоценной капли.

Он налил понемногу, так сказать на пробу. Надя даже склонилась ниже, чтобы рассмотреть поближе не светится ли священная жидкость. Жидкость не светилась, но в слабом свете фонаря выглядела вполне загадочно.

– Пробуем. Рекомендую, только языком, чтобы не получить шок.

Так и сделали. Язык обожгло щедрыми самогонными градусами, но вкус, неожиданно оказался приятным. Абрикосы, что ж вы еще хотите?

– Не уксит?

– Вроде нет...

– Ничего себе, вино! Это же чистый спирт!

– Конечно... Триста лет ему, вот и набрало градусов, – сделала предположение Надя. – Оно правда усиливает дар?

– Правда.

Она жадно выпила спиртовой сироп всё до капли, не обращая внимание на крепость.

– Мальчики! Я думаю, что нельзя пить такое вино много, – глубокомысленно заявила Надя, – Иначе усилитель не сработает.

Гы... . Вот уж девка в роль вошла и прониклась. Прям! Эту абрикосовку, нужно пренепременно выпить всю. А то, что это за оргия получится? Раньше мы с Генкой и не знали про бабкино Эльдорадо...

– Магистр сказал, когда дарил вино, Не оставляйте вино в бутыли, иначе весь дух выйдет, если вскрыли, то употребите сразу...

– Жалко...

– Чего, жалко?

– Жалко, добро пропадет.

– Так мы ему дадим пропасть?

– Почему именно я? Почему со мной вы решили вскрыть это чудо?

– Эээээ. Потому что... Мы впервые находим человека с Даром, таким как у нас. Вот вино выпьем и приступим к тестированию.

Мы пили на перегонки, боясь, что дух выйдет и тогда усилитель магического Дара пропадет впустую. Потом я спохватился. Деваха не из сильных, как есть упадет в пьяном угаре. Тогда, как ебать этот кусок пьяного мяса? Никакого удовлетворения. Предаваться бахусу можно и не в столь ответственные времена.

– Стоп. – Воскликнул я. – Чего это мы как с цепи сорвались? Давайте делать это с удовольствием? Может устроим вечеринку, с танцами, с прогулками при луне? Не так сильно развезет при этом.

– Да, – согласился Генка, при этом выразительно посмотрел на меня, – ты прав. Тащи с машины компашки и проигрыватель.

Умненький у меня братан. Сразу усёк суть идеи. Как же иначе? Первую сучку раскручиваем, что ли? Я поднялся. Качнуло. Да, таки торкнуло. Еще стакан и о ебле можно было бы на сегодня забыть. Вышел к машине. Надо повозиться еще немного, дать ему возможность сделать определенные шаги к сближению. Снял проигрыватель, захватил пару дисков повеселее, подкрался к приоткрытой двери, чтобы пронаблюдать дальнейшее развитие событий. Сделаю так: Как только начнут целоваться, нет, пожалуй, как только она войдет во вкус Генкиных поцелуев, тогда и появлюсь в доме. Чтобы она в полной мере осознала пикантность ситуации, дальше по обстоятельствам. Генка склонился над Надей, опершись кулаками о крышку стола, Надя сидела на стуле запрокинув голову на резную спинку, весело смеялась, тому, что говорил ей Генка, рот у нее был приоткрыт обнажая ровные белые зубы. У меня встал хуй. Ну давай, джентльмен, чего тянешь? Работай! Генка еще более приблизил лицо к ее губам. Черт! Нихера не видно! Ты о брат!

ане своем подумай, сделай ракурс как в театре. Аааа. Всё равно не допрёт. Придется угадывать ее настроение и по мелькающим обрывкам картинки из – за спины Генки, делать выводы об успешности проводимой операции. Неожиданно Генка зашел ей сзади не отнимая своего лица от ее лица, пропустил руки у нее под мышками, взял ее за грудь. Есть, контак! Она трепещет. Пора заходить.

– Так, ребята, музыка. – Сказал я как ни в чем ни бывало. Надя при этом дернулась. Генка руки с грудей убрал. Играть так играть.

– Аккумулятор?

– Нет уж, нет уж, ты его тащи! Я даже не знаю как он снимается.

– Хорошо. – Генка мне подмигнул. И вышел из комнаты.

– Надюш, мой брат дал Вам тайное имя?

– Еще нет... . Я даже не заикалась, как Вы велели.

– Значит не пришло еще время.

Я подошел к ней, она даже не поменяла позы, так и осталась сидеть с запрокинутой головой на спинку стула. Тронул ее ладонью за щеку, наклонился к ней и поцеловал, жарко, страстно, так, как только, что делал минуту назад Генка. Она поддалась, растворила губы, робко тронула языком мой язык. Размякла, раскисла, расплылась безвольно по стулу. Йес! Наша. Не прямо сейчас, но уже близко. Надо, для красоты, несколько штрихов еще нанести. Заиграла музыка. Генка незаметно подкрался и подключил проигрыватель. Отлично сработано!

– Пойдем танцевать.

– Да.

Мы кружили вдвоем с Генкой вокруг нее словно чечены в лезгинке. Генка и подобрал бодряк, чтобы у девчонки от ритма всё перевернулось. Ритм. Глухие удары барабанов, глухой стук сердца, мы сменяем друг друга, и целуем ее по очереди, целуем, трогаем ее тело, расстегиваем пуговицы на блузке. Я прижал ее к себе, она обвила мне шею руками. Генка обнял ее сзади она запрокинула голову страстно ловя его губы. Я опустился на колени предоставляя ее губы Генке, задрал юбочку, поцеловал ее живот, от пупка и ниже спускался трогая тело губами, двумя пальцами оттягивая трусики. Она готова... Пора тащить наверх. У нее дрожат ноги. Я знаю, это от нетерпения и перевозбуждения. Если не начнем сейчас – перегорит, тогда шанс будет упущен, она опомнится. Я подхватил ее полураздетую на руки и понес по ступенькам на чердак. Генка с фонарем сзади... Ни слова! Любое слово может вывести ее из транса, самогипноза. Она ведь в него и впала дурочка, сама.

Положил ее на матрасы, осторожно как самую драгоценную ношу, склонился над лицом, она зашлась в затяжном поцелуе закатывая глаза. Толчки. Ее тело сотрясалось толчками, скосил немного глаза. Генка. Уже начал. Молодец! Сейчас и я начну. Когда она войдет во вкус и уже остановиться будет невозможно. Вот она, эта минута! Она стонет, протягивает руки к Генкиной голове... Натыкается пальцами на мой торчащий член. Трогает его, ласкает. Я ближе, ближе. Склоняюсь. Она знает чего я хочу. Приоткрывает рот. В ней нет уже прошлого стыда, скованности и комплексов. Теперь эта уже не та девочка. Она сосет, сосет как бывалая потаскуха. Я тащусь от этого, я просто прусь. У меня нет слов, один рык застрял в горле и оскал зубов. Генка тоже рычит. Готов приплыть. Нет! Мы так не договаривались. Держись, братан. Меняемся.

Я толкнул Генку – он понял, стал на колени перед перед лицом Нади. Она вздохнула. О, этот вздох! Что – то среднее, между урчанием изголодавшейся собаки по свежему мясу и кошки в период мартовских ночей. Выгнулась дугой, до напряжения в мышцах, обхватила обеими руками Генкины ляжки, благоговейно прильнула ртом к органу. Чмок! Чпок. . И урчание, гудение, сплошной стон. Трепетно задвигала тазом в ожидании когда войду я. Я вошел. Ёбическая сила! Я не вошел, я провалился в дыру. У нее что там, ведро вместо пизды? Генка не мог так разъебать за пять минут... До нас разъебали... Вряд ли. Просто у девки конституция такая, сложение. У маломерок всегда пиздища – будь здоров. Не нравятся мне бездонные бабы, нужно поискать, что ни будь по претиристей. Я сделал несколько качков в сочащейся соками пустоте, задрал её ноги себе на плечи. Была не была... Вот воткну свой кол ей в жопу она и опомнится. Похуй мороз. Хочу. Я воткнул, протиснулся в узкую липкую от соков щель. Произошло нечто стран!

ное. Она не опомнилась! Она кончила. И так бурно, как я еще не виде в своей жизни.

– Хыыыыы! – выдохнула она изо всех сил и чем – то горячим обкатило мне лобок. Девчонку заколотила дрожь, тело вмиг намокло, покрылось обильной испариной. Она впилась ногтями в Генкины ляжки.

Генка тоже поплыл, не сдержался, выплеснул всё, что у него накопилось с прошлой недели, конвульсивно задергался норовя порвать её, протиснуться весь, с ногами в рот девчонки, вывернуть ее на изнанку. И я... Я тоже. Вот ненавижу кончать так быстро. Я за то, чтобы растянуть удовольствие соития. Что я мог поделать? Меня увлекла, засосала всеобщая буря оргазма... Я чувствовал как пульсирует анус у Нади, как он расширяется толчками принимая меня, как свело судорогой колени девушки зажимая мне шею, как она в истерике бьётся под нами, воя и нелепо двигаясь вдруг потеряв ритм, сорвавшись в пропасть удовольствия. Я тоже сорвался – ударил плотной струёй, в едином порыве. Почти без чувств свалились беспорядочным клубком тел... Шесть ног, шесть рук, три головы... Два хуя и одна пизда...

Долго хрипло дышали пребывая в восторге от только что случившегося. Молчали... Такого никогда со мной не было. Наверное с Генкой тоже. Вот и нашли мы с ним себе идеальное создание, которое способно дать наивысшее удовлетворение. Она, эта девочка, совсем неопытная еще, неискушенная и недавно такая зажатая, с массой комплексов неполноценности, оказалась вдруг яростной любовницей для двоих извращенцев... смогла объединить и подчинить себе...

Надя долго молчала. Пыталась сладить с трепетным дыханием и дрожью во всём теле. Затем сказала растягивая слова:

– Вот спасибо, ребятки! Вы меня так славно отъебли! Я вас, на той дискотеке, три субботу вылавливала...