4. Безумное лето восемьдесят первого

Наш школьный роман, казалось, получил второе дыхание. Мы встречались каждый день и были на седьмом небе от счастья. Помня наставление Татьяны, я не ставил себе целью хранить верность своей возлюбленной, и отчаянно флиртовал направо и налево. Но как – то так получилось, что очень долго ничего серьезного из этого не выходило, и Оля оставалась моей единственной женщиной еще много месяцев.

Наступили летние каникулы. Мы встречались ежедневно и с энтузиазмом предавались изучению науки любви, с каждым днем совершенствуясь в ее практическом применении. Ольга в то лето по – настоящему расцвела. Не знаю, приводит ли дефлорация к каким – либо гормональным изменениям в организме, но и внешне моя любимая стала превращаться в женщину. Округлились бедра и грудь, изменилась походка. Взрослые мужчины на улице стали обращать внимание на красивую молодую женщину, когда она с длинными распущенными волосами, в короткой юбке и на высоких каблуках спешила ко мне на свидание. И она чувствовала их взгляды, и поднимала голову еще выше, и еще сильнее покачивала бедрами, обтянутыми юбкой, которая с недавнего времени стала вдруг слишком узкой.

Однако, как ни были сильны изменения во внешности Оли, ее внутренний мир изменился еще сильнее. По – видимому, для девушки сам факт превращения в женщину имеет скорее психологическое значение, чем физиологическое. Отмена последнего табу лишила Ольгу всех ее комплексов, и сделало ее раскрепощенной женщиной, забывшей про остатки стыдливости в поисках все новых ощущений, причем превращение невинной девушки в распутную самку произошло в самый короткий срок.

Сексуальная жизнь юных влюбленных складывалась вполне гармонично. Наши немалые навыки в петтинге в сочетании с моей юношеской гиперсексульностью очень скоро заставили Ольгу забыть о том, что вообще бывает секс без оргазма. Более того, она узнала о существовании многократного оргазма, и в те дни, когда я был "в ударе", она кончала по два – три раза подряд. И все же, раз от разу она становилась все более ненасытной. Она хотела меня всегда, и в те моменты, когда желание становилось особенно сильным, Ольга теряла остатки благоразумия и требовала секса немедленно, где бы мы ни находились. (Заведи себе русскую виртуальную любовницу – давалку! – добрый совет)

Примерно в то время, стремясь стать еще более желанной для меня, Ольга купила себе пояс с чулками. Иногда, когда мы оставались дома вдвоем, она устраивала мне представление с раздеванием или просила, чтобы я сам раздел ее медленно – медленно. Секс в такие дни казался нам особенно восхитительным.

Вскоре я заметил, что, выходя на улицу, Ольга не всегда надевает трусики, особенно, если на ней бывали чулки с поясом. Как раз в то время в городе стали появляться первые дискотеки. С помощью моей сестры Тани, я достал два билета, и мы пришли в один из таких диско – клубов. Нам повезло: столик оказался двухместным и был расположен в самом углу зала. Хотя все посетители были старше нас, Оля явно пользовалась повышенным вниманием мужской половины зала. Тем не менее, танцевала она только со мной, и вечер складывался превосходно. Надо сказать, что дискотеки в то время обязательно сопровождались программой, в ходе которой диск – жокей рассказывал о каком – либо исполнителе. Это считалось модным и престижным. К середине вечера ведущий решил, что нам пора отдохнуть от танцев и послушать его рассказ про покойного Боба Марли. Рассказ сопровождался показом слайдов, и свет в зале потушили. Мы сидели рядом, разгоряченные вином и танцами, и смотрели на экран. Вдруг Ольга, нащупала в темноте мою руку и положила ее на свое бедро, обтянутое тончайшей тканью чулок, а потом прижалась ко мне и прошептала на ухо: "Я тебя хочу. Я уже вся мокрая там. Хочешь проверить?" Я оглядел зал и, убедившись, что никто на нас не смотрит, стал медленно передвигать руку все выше по бедру. Она слегка раздвинула ноги. Вот уже и край чулок. Я преодолел полоску кружев, обрамлявших чулки сверху, и с восторгом ощутил под пальцами обнаженное тело. Она раздвинула ноги еще сильнее. Еще чуть выше, и мои пальцы нащупали жесткие курчавые волосы, а между ними... Да, она сказала правду! Не только губы, но и вся внутренняя поверхность бедер моей темпераментной подруги были покрыты влагой ее выделений. Мой боец вздрогнул и начал напрягаться в брюках. Я просунул средний палец прямо в горячую и влажную расщелину. Ольга вздрогнула и слегка застонала. Я начал медленно, чтобы не было заметно со стороны, вращать пальцем в недрах девушки, чувствуя, как все прибывающий сок начинает заливать мою руку. Оля положила голову мне на плечо и изо всех сил вцепилась в него руками. Сквозь ее участившееся дыхание, я услышал шепот: "Я вся потекла... Наверное, пятно потом будет". И еще через минуту: "Ой, как хорошо! Еще! Еще! Не могу больше! Пойдем куда – нибудь!" Мы почти бегом выскочили из зала и бросились на улицу.

Была суббота, и, несмотря на поздний час, на улице было полно народу. Мы шли, взявшись за руки, и все прибавляли шаг в поисках укромного уголка. Увидев темную арку, мы, не сговариваясь, свернули в нее и очутились на заднем дворе какого – то магазина. В углу стояли баки с мусором. Мы свернули за них и уперлись в кирпичную стену. Я подумал, что это даже забавно: уйти с модной вечеринки, чтобы потрахаться в темной подворотне. Но додумать эту мысль до конца я не успел. Ольга бросилась мне на шею, и мы застыли в долгом поцелуе. А потом она повернулась, задрала подол юбки и нагнулась, упершись руками в лежащий на земле дощатый ящик от пивных бутылок. Пахло мочой и гнилыми яблоками. Я вынул своего заждавшегося дружка и с размаху всадил его в истекающую от вожделения щель своей красавицы. Она тут же подалась назад, навстречу моему напору, насаживаясь поглубже на мой затвердевший стержень, и почти сразу стала кончать. Поначалу она еще могла сдерживаться, но потом темный двор огласил громкий стон, возвещавший о приближении сильнейшего оргазма. "А – а – а – а! Еще! Еще! Сильнее! Как мне хорошо! Мамочка! Еще! А – а – а – а!" И стон перешел в крик. Я тоже чувствовал приближение кульминационного момента. Необычная обстановка, крайняя степень возбуждения моей подруги, наконец, сама поза, выбранная ею, возбудили меня так сильно, что уже через минуту мне пришлось вынуть свое орудие и, помогая себе рукой, разрядиться на ее голые ягодицы... А еще через минуту мы уже бежали прочь, взявшись за руки, и со смехом указывая друг другу на мелькавшие за окнами дома лица.

Это лишь один эпизод того сумасшедшего лета, вспомнившийся мне сейчас. Вообще, застигнутые врасплох внезапной страстью, мы не были слишком разборчивы в выборе мест для занятий любовью. Мы трахались в подъездах многоэтажных домов, на скамейках в городском парке, на пляже, на веранде детского садика, и даже на крыше нашего дома.

Пару раз мы даже занимались сексом в присутствии постороннего зрителя. И что удивительно, это мне очень понравилось. Однажды в конце июня мы с Олей отправились на пляж. Мы по обыкновению расположились на укромном пятачке в дюнах, скрытом от посторонних глаз густым кустарником. Это было "наше" место, где мы уже не раз дарили друг другу радости любви. Я обожал лежать рядом с ней, ощущать тепло её нагретого солнцем тела, но это всегда заканчивалось тем, что я начинал мечтать о гораздо более тесном телесном контакте, и у меня начиналась сильнейшая эрекция. В те же дни, когда мы забирались на "наше" место в дюнах, наши ощущения обострялись тем, что мы раздевались догола, и устраивали "нудистский" пляж. Мы ложились рядом, я брал её за руку и минут десять – пятнадцать старательно делал вид, что моей единственной целью является получше загореть. Однако, в конце концов, природа брала свое, и мой братец наливался кровью и начинал свое путешествие снизу, описывал окружность по левому бедру наверх, и упирался в пупок. Ольга всегда безошибочно определяла этот момент и, протянув руку, нащупывала его и сжимала несильно. Наши игры всегда начинались с того, что она мне мастурбировала. Она никогда не торопилась. Отвернувшись, или сделав вид, что задремала, она медленно водила рукой вверх – вниз, методично доводя меня до крайней степени возбуждения. Я превращался в зверя, я готов был рычать от возбуждения, как вдруг она останавливалась и убирала свою руку. Не в силах больше сдерживаться, я бросался на нее, и мы любили друг друга на горячем песке, со всей неистовой страстью, на которую способна юность. (Подружка главного героя расцвела и теперь хочет самых грязных развратов с ним – хочет в попку – прим. ред. )

Так было и в тот раз. Единственным отличием было то, что помастурбировав мне минуту – другую, Оля решила продолжить начатое ртом. Она встала на четвереньки справа от меня, оголила головку и принялась водить языком вокруг неё. Я смотрел на её лицо, её быстрый язык, мелькающий вокруг мокрой от её слюны головки, и с наслаждением прислушивался к себе, ощущая тепло сладкой истомы, волнами распространяющейся по телу откуда – то снизу живота. Я протянул руку и погладил Олю по её горячим от солнца ягодицам, а потом скользнул ниже, нащупал её влажную щель, и, просунув вовнутрь два пальца, принялся шевелить ими. Ольга застонала и задвигала задом, одновременно заглатив мой член так глубоко, что я уперся головкой в горло. Стремясь облегчить мне доступ к её дырочке, она сначала развернулась ко мне попкой, продемонстрировав мне шикарный вид сзади, а потом и вовсе села мне на лицо, заняв свою любимую позу 69. Я просунул язык в её узкую щелочку и принялся энергично слизывать обильно выделяющийся сок, а она с не меньшим энтузиазмом продолжала делать мне минет.

Мы так увлеклись, что я не сразу смог идентифицировать звук, послышавшийся откуда – то справа. Это был едва слышный хруст веточки или сучка. Надо учесть положение, в котором я находился в тот момент. В предвкушении момента, когда я, наконец, смогу излиться в прекрасный ротик моей любимой, я не был склонен анализировать звуки вокруг. Да и видимость была, мягко говоря, ограничена: единственное, что я мог видеть, это была нежно – розовая и чистая, как у младенца, розетка её ануса в сантиметре от моего носа.

Ольга стонала все сильнее, и все сильнее терлась промежностью по моему мокрому от её выделений лицу, но кончить почему – то не могла. Тогда она быстро поменяла позицию и уселась верхом на мой член. Эта поза тоже была одной из её любимых, и она почти всегда с легкостью доводила себя до оргазма в этой позе. Вот и сейчас, она сделала несколько энергичных движений, сильно прижимаясь ко мне низом живота, и первые судороги долгожданного наслаждения пробежали по её телу. Я тем временем скосил глаза вправо и, (о, ужас!) разглядел метрах в двух непрошеного зрителя, наблюдающего за нами из – за кустов. Лицо его было скрыто ветками, но ниже ветки были не так густы, и я видел, что он не просто наблюдает, а, спустив плавки до колен, самозабвенно онанирует. Что я должен был сделать? Закричать, спугнув наступающий оргазм моей подруги? Или, ещё хуже, стряхнуть её с себя и идти разбираться? Интересно, а что он видел? Он здесь с самого начала, или только что подошёл? Сучок хрустнул, когда Ольга сидела у меня на лице. Волна жара обдала меня с ног до головы. Жара от стыда, что кто – то видел, как я вылизываю женские гениталии. И, одновременно, волна возбуждения от собственного бесстыдства. Тем временем, Ольга бурно кончала, извиваясь в экстазе, и я увидел, что наш зритель – онанист стал потихоньку увеличивать скорость своих движений. Наконец, моя подруга кончила и упала на меня без сил. Теперь и парень за кустами стал дрочить помедленнее, старясь, по – видимому, продлить удовольствие. У меня по – прежнему стоял, и, придя в себя после бурного оргазма, Ольга вынула моего дружка и сползла пониже. Облизав с видимым удовольствием свои же собственные выделения, она принялась за дело. Я опять скосил глаза направо. Парень за кустами вновь ускорил темп. Я, наблюдал за его рукой, мелькающей в паре метров от нас, и чувствовал, как с каждым касанием её быстрого язычка поднимается из яичек и медленно путешествует снизу вверх по члену целое море спермы, рассылая импульсы сладострастия по всему телу, от корней волос до пяток. Вот она достигла самого кончика, задержалась на нем... Какое же это невероятное наслаждение! У типа за кустами наконец брызнуло. В ту секунду полилось и у меня. Перед глазами все плыло. Кажется, я кричал. Ольга продолжала судорожно сглатывать струю за струей...

Когда я, наконец, открыл глаза, за кустом уже никого не было. Примерно месяц спустя я рассказал Ольге, что за нами тогда наблюдали. Она рассмеялась и призналась, что сначала не могла понять, куда это я все время смотрю. А потом проследила за моим взглядом и тоже увидела того онаниста. "Но мне было наплевать", заявила она, смеясь.

В другой раз мы гостили на даче наших друзей и возвращались домой на пригородной электричке. Это был вечер буднего дня, да и погода не располагала к загородным прогулкам, так что в вагоне было немноголюдно. Мы сидели, обнявшись, на последней скамейке у самого тамбура. Оля положила ноги на соседнее сиденье, зная, что это зрелище не оставит меня равнодушным. Провокация удалась. Вид ее загорелых длинных ног манил и завораживал. Остальным пассажирам мы были не видны, и я, конечно, не удержался от соблазна задрать повыше подол ее короткого платья и запустить руку ей в трусики. Мне захотелось созорничать. Я погрузил сразу два пальца, средний и указательный, в ее уже влажную щель и стал шевелить ими там, ожидая, когда выделится как можно больше влаги. Я смотрел ей прямо в глаза, наблюдая, как они подергиваются дымкой похоти. Пальцы стали уже совершенно мокрые, я вынул их и на глазах Оли тщательно облизал. Она вздрогнула и закрыла глаза. А потом, не открывая глаз, стащила с себя трусики и положила мою руку себе между ног. Я нащупал указательным пальцем упругую кнопку ее напрягшегося клитора и принялся нежно поглаживать ее. Я решил не торопиться и хорошенько ее помучить. Движения мои были медленными и ритмичными. Я внимательно следил за ее реакцией и вскоре увидел первые признаки наступающего оргазма: Олино лицо исказилось, как от боли, она закусила нижнюю губу и сжала мою руку. По ее телу пробежала первая судорога, потом еще одна, она шире раздвинула ноги и заерзала попкой под моей рукой, стараясь попасть в ритм моих движений. Она открыла глаза, безумные, затуманенные страстью, и тихонько, стараясь не привлекать внимание других пассажиров, прошептала: "Сильнее, пожалуйста, сильнее". Но я был беспощаден. Вместо того, чтобы ускорить ритм, я его замедлил. Ольга в отчаянии затрясла головой, скривив от досады губы. Я чуть ускорил темп. Она ответила мне счастливой улыбкой, еще шире раздвинула ноги и откинулась назад. С ее губ сорвался стон, но она тут же в страхе зажала себе рот рукой. Я окинул взглядом вагон, гадая, не услышал ли ее кто – нибудь. Через два ряда кресел дремал бомжеватого вида пьяный мужичок. Этот услышал бы только пушечную канонаду, да и то, если бы стреляли прямо над ухом. Еще через ряд спиной к нам сидела пожилая пара. Если через перестук колес до них и донеслось что – нибудь, они не обернулись узнать, что же это было. Еще через два ряда расположились двое солдатиков. Они поглядывали на нас с интересом, но на таком расстоянии они вряд ли могли что – нибудь услышать или увидеть. Ольга проследила за моим взглядом, потом опять взглянула на меня и, наклонившись к моему уху, прошептала: "Пойдем в тамбур".

Я чувствовал спиной взгляды, которыми провожали нас служивые, когда шел вслед за Ольгой по узкому проходу в тамбур. Я обернулся, закрывая за нами двери, и увидел через стекло, что интерес в глазах защитников Родины многократно возрос. Впрочем, долго думать об этом Ольга мне не дала. Она села на корточки, расстегнула джинсы и извлекла моего полусонного братца наружу. Двери были застеклены только сверху, так что пассажиры могли только догадываться, куда так стремительно нырнула эта очаровательная девушка. Ольга оголила головку и нежно провела по ней языком. Потом обхватила губами наливающийся кровью ствол и взяла весь член в рот целиком. Чуть отстранилась, не разжимая губ, и кожица вновь закрыла головку. А потом снова придвинулась, так что головка уперлась ей прямо в горло. И снова отстранилась, и снова придвинулась, и все быстрее и быстрее... Я уже чувствовал долгожданное щекотание в яйцах, когда поезд стал замедлять свой ход, и я увидел, как солдаты встали со своих мест и двинулись к выходу. "Идут!", – только и успел сказать я, прерывая сладкую муку. Не знаю, что подумали о нас те парни в форме, да и остальные пассажиры, когда увидели, как Ольга вновь появилась откуда – то снизу, а я отвернулся, торопливо застегивая брюки. Мы отвернулись, стараясь не смотреть на их глумливые улыбки, и они вышли на перрон какого – то полустанка.

Ольга снова опустилась на корточки, и я расстегнул брюки. Внезапно я почувствовал, что мое возбуждение проходит. Не знаю, что стало причиной этого охлаждения. Может быть, беспокойство от многозначительных взглядов наших попутчиков, может быть те два или три часа безумного секса, которому мы предавались в утро того дня на даче наших друзей. Так или иначе, я понял, что кончить ей в рот мне не удастся. Я взял ее за плечи, поднял с пола и, повернув к себе спиной, чуть подтолкнул в спину. Она все поняла и послушно нагнулась, упершись руками в пол, и расставила ноги пошире. Я поднял подол ее короткого платья и невольно залюбовался открывшимся мне зрелищем. Две стройные ножки заканчивались соблазнительной попкой с маленьким розовым бутоном между упругими ягодицами, а чуть ниже, прямо там, где эти ножки сходились вместе, виднелось заветное отверстие, обрамленное темными курчавыми волосами. Ольга повернула голову и, глядя на меня снизу вверх, попросила: "Ну, давай". Не удержавшись от соблазна, я поцеловал ее прохладную попочку и стал медленно вводить свой инструмент в ее влажную дырочку. Губы послушно раздвинулись, пропуская член вовнутрь, и я ввел его на всю длину, так что почувствовал, как головка уперлась в шейку матки. Ольга застонала и задвигала задом, "навинчиваясь" на член еще глубже. Я приспустил брюки пониже и покосился на стеклянную дверь. С этого места мне был виден только небольшой участок прохода между рядами сидений, непосредственно примыкавший к двери. Если кому – нибудь еще вздумается выйти в тамбур, у нас будет очень мало времени, чтобы привести себя в порядок.

Однако на этот раз вторжение произошло с другой стороны. Оля уже громко стонала от наслаждения и все сильнее вращала задом, когда я услышал, как открывается дверь между вагонами. Я среагировал моментально: вынул своего мокрого от Олиных выделений дружка и натянул брюки. Ольга же замешкалась (да и как сохранить хорошую реакцию за полминуты от оргазма?). Глазам парня, вышедшего из двери, открылась весьма пикантная картина: молодая девушка, стоящая раком, с задранным на голову платьем, которая при его появлении поспешно встает и начинает поправлять подол. Трудно описать выражение его лица, когда он молча проследовал мимо нас в вагон! Ольга выругалась ему вслед и снова заняла исходную позицию. На этот раз я всадил ей так резко, что она даже охнула и тут же снова задвигала задом в предвкушении оргазма. И он пришел! Она кончала долго и так бурно, что я боялся, что ее услышат в вагоне!"Еще! Еще! Сильней! Только не вынимай!" Наконец, она затихла. Теперь только ее шумное дыхание было слышно сквозь перестук колес. Теперь наступила моя очередь. Сперма уже подступала к головке, толчками прокладывая себе путь по стволу члена. Я вынул в самый последний момент, обхватил его рукой и первый фонтанчик брызнул на Олину попку, а потом еще и еще! Думаю, что если бы в этот момент кто – нибудь еще вышел бы в тамбур, я этого даже не заметил бы.

Мы вернулись в вагон с такими счастливыми лицами, что было нетрудно догадаться, чем мы только что занимались. Мы сели на свои места и тут Ольга расхохоталась: на сиденье лежали ее трусики. Мы забыли о них, спеша в тамбур, и теперь они лежали на виду, вещественное доказательство нашего грехопадения. Ольга скомкала их и положила в сумочку. "Пойду так", – шепнула она мне, с улыбкой, и мысль о том, что под тонким летним платьицем на ней ничего нет приятно волновала меня, когда нас прижимало друг к другу в переполненном трамвае по дороге домой.

Лето закончилось. Мы перешли в десятый, выпускной класс. Все в это лето изменились, выросли. Однако перемена, произошедшая с Ольгой, вызывало наибольшее количество восторгов и комплиментов. Я виделся с ней почти каждый день этого последнего школьного лета, и мне эта перемена была заметна меньше. Те же, кто не видел Ольгу эти три месяца, не могли скрыть своего восторга. Даже учителя обратили внимание на того, как она повзрослела. Я тоже по словам окружающих "вырос и возмужал", из чего я сделал вывод, что мы, должно быть, неплохо смотримся вместе.

Разумеется, мы сидели теперь за одной партой, давая этим новую почву для пересудов вокруг. Впрочем, мы не очень – то и скрывали наших отношений. Иногда мы вели себя даже слишком смело. Это случилось на лабораторной по химии. Надо сказать, что в кабинете химии стояли не парты, как в большинстве других классов, а высокие громоздкие столы, закрытые с трех сторон. Мы сидели на "камчатке", так что наша "химоза" могла видеть только верхнюю часть наших тел, то есть от груди и выше. "Дай руку", – Ольга прошептала это очень тихо, глядя прямо перед собой. Я протянул ей руку, она взяла ее, опустила вниз, под стол и положила на свое бедро, не прикрытое подолом короткого по тогдашней моде школьного платья. И тут же убрала свою руку и продолжила свинчивать между собой части какого – то штатива. Я стал поглаживать ее ногу под тонким капроном, забираясь постепенно все выше, и ощущая мгновенную эрекцию. Я не спускал глаз с "химозы", и ощущение опасности только усиливало возбуждение. Вскоре я смог убедиться, что Оля надела сегодня не колготки, а чулки. Мой братец в штанах так дернулся и напрягся, что мне пришлось его поправить второй рукой. Я продолжал путешествие по ее ноге, уже зная, что я сейчас обнаружу. Так оно и оказалось: трусиков на ней не было. Я сосредоточенно смотрел на колбы и реторты, расставленные на столе, в то время, как моя рука раздвигала влажные губы и нащупывала клитор. Я покосился на свою подругу. Ольга продолжала делать вид, что она с головой ушла в изучение окислительно – восстановительных процессов, но по тому, как она закусила нижнюю губу, я видел, что делать это ей становится все труднее. Я слегка прижал клитор указательным пальцем и начал вращательные движения, не давая упрямой кнопке выскользнуть из – под пальца. Пробирки звякнули в задрожавших руках, и Ольге пришлось поставить их назад в штатив, чтобы не пролить реактив. Я ускорил свои движения. Она сидела теперь, сжав кулаки и уставившись невидящим взглядом в тетрадь. Я оставил в покое клитор и скользнул средним пальцем в мокрую глубину. Она судорожно вздохнула и раздвинула ноги, зажав себе рот рукой. Я покосился на "химозу". Пока что, она ничего не замечала, но игра становилась слишком рискованной. Впрочем, остановиться мы уже не могли. Ольга чуть сдвинула ноги, удерживая мою руку между ними, и стала незаметно для окружающих двигать задом. Я чувствовал, как судорожно сжимаются и разжимаются мышцы ее влагалища, и как капельки ее смазки начинают выливаться на мою ладонь. К счастью для нас, со словами "следующий опыт вы проведете самостоятельно" "химоза" вышла из класса. Мы переглянулись и, не сговариваясь, бросились к выходу.

Перестук ее каблучков казался оглушительным, когда мы, взявшись за руки, почти бежали по гулким пустым коридорам. "Где? Где?", – только и крутилось в голове. Первое, что приходило в голову, это "наша" подсобка, где Ольга год назад сделала мне минет. Однако на этот раз там висел замок. Мы в растерянности смотрели кругом. Вокруг были десятки дверей, но те из них, за которыми были пустые сейчас помещения, были заперты. "Пошли!", – она взяла меня за руку и решительно направилась... к женскому туалету. Я, разумеется, никогда раньше в этом помещении не был. Оказалось, что главным его отличием от мужского было наличие кабинок, закрывающихся изнутри. Мы заперлись в одной из таких кабинок, и Ольга сразу, не теряя времени, склонилась над унитазом и уперлась руками в противоположную стену.

Вообще – то Ольга не любила эту позу. Она говорила, что хочет видеть меня во время сношения. Однако я все же думаю, что причина тут в другом. Просто что – то в стоянии раком лицом к стене казалось Оле унизительным. Что же касается меня, эта поза меня безумно возбуждает. В ней есть что – то животное. Вот она стоит, покорно отклячив зад, готовая на все, отвернувшись к стене и как бы предлагая мужчине воспользоваться её органом. Никаких поцелуев. Никаких объятий. Только ваш инструмент и ее дырка. Вы даже не видете ее лица. А может быть вы вовсе незнакомы? Тогда это и ни к чему. Ни вам, ни ей. Это секс ради секса, без сантиментов, слияние самца и самки в животной страсти.

Я приподнял коричневый подол форменного школьного платья и закинул его ей на спину. Моему взору открылась восхитительная картина: стройные ножки, обтянутые черным капроном чулок, которые заканчивались широкой кружевной полосой были широко расставлены, так что мне хорошо было видна моя цель Рыжая поросль густо покрывала толстый расщепленный персик вульвы. Над закрытой половой щелью находился небольшой участок почти голой кожи. В боковом свете из окна были видны крохотные пупырышки кожи промежности. Прямо над ней виднелось розовое колечко ануса между круглыми белыми ягодицами.

Ольга продолжала терпеливо ждать, упершись руками в стену. Я положил руку ей на спину и чуть подтолкнул вниз. Она с готовностью нагнулась еще ниже, так, что почти коснулась унитаза грудью, и мне стала видна её влажная щель, обрамленная темными курчавыми волосами. Не отрывая восторженного взгляда от открывающегося мне зрелища, я торопливо расстегнул брюки, с размаху всадил свой инструмент в ее влажную глубину, всадил сразу на всю его длину, без подготовки. Ольга вскрикнула от неожиданности и подалась вперед, чуть не ударившись лбом о потрескавшийся кафель, но через секунду, как бы опомнившись, уперлась руками покрепче и даже принялась подмахивать и вращать тазом "навинчиваясь" на мой член поглубже. Я трахал её, как сумасшедший, вколачивая член во всю его длину, касаясь в самой её глубине чего – то такого, что заставляло её вскрикивать от наслаждения. Я чувствовал, как мои яйца бьются о её ляжки при каждом толчке и старался проникнуть ещё дальше, в самые глубины, достать до горла...

Кончали мы одновременно. Я изо всех сил старался не выдать нашего присутсятвия, но Оля все же не выдержала и туалет огласился сначала её стоном, переходящим в крик наслаждения. Она кричала так гржмко, что, если бы кто – нибудь оказался в это время в пустынных школьных коридорах, её наверняка услышали бы. Впрочем, в этом нам повезло. Не повезло в другом: cосредоточив все свое внимание на соблюдении тишины, я прозевал момент, и первая, самая мощная струя ударила в глубины ее лона. Я рывком выдернул член наружу, и следующая струя брызнула на белые ягодицы, третья, густая и тягучая, капнула на черный капрон чулок.

– Оля, я кончил... ну, это, в тебя.

Ольга медленно разогнулась и повернулась ко мне с выражением безмятежного счастья на лице.

– Что? – она провела рукой у себя между ног, – а чего тут так мокро? Из меня вытекает.

Судя по её затуманенным глазам, она ещё не полностью пришла в себя.

– Я же говорю, я в тебя кончил.

– Зачем? Мне же нельзя сегодня.

Мыслительные способности постепенно возвращались.

– Ой, ты что наделал? А если я залечу?

– Ну, я случайно.

– Ты имей в виду: я аборт делать не буду.

Она приблизила лицо вплотную и тихо так спросила:

– А ты на мне женишься, если что?

Я, наверное, не смог скрыть своего смущения, потому что она вдруг отвернулась, достала из кармана фартука носовой платок и принялась деловито стирать капли спермы, стекающие по ее ногам.

– Пойдем, а то химоза засечет.

– Ну да, потрахались, можно и разбегаться, – в её голосе звенела обида, – Скажи, а я тебе вообще, зачем нужна? Ты меня любишь, или так просто: сунул – вынул и пошел?

Вообще – то, Ольга не была любительницей устраивать сцены, но мы в тот раз впервые затронули тему будущего наших взаимоотношений, и исход ссоры был непредсказуем. Мне пришлось заверить её в своей вечной любви, и мы отправились в класс.

Мир был восстановлен, однако, перспектива Олиной возможной беременности не давала мне покоя. Я с замиранием сердца ожидал дня, когда у Ольги должны были начаться месячные. Не знаю уже, на самом ли деле у неё случилась небольшая задержка, или она решила посмотреть на мою реакцию, но три дня после наступления этого дня, Ольга утверждала, что месячных почему – то нет. На меня было страшно смотреть. Я ходил бледный, как тень. В конце концов, я не выдержал и рассказал все Татьяне. Она меня внимательно выслушала, ни капельки не удивилась и посоветовала трахнуть Ольгу еще раз. Я тогда не совсем понял, чем это может помочь, но согласился.

На другой день я сообщил Ольге о своем намерении еще до начала занятий. Однако, уже после первого урока, она сообщила, что у неё "потекло", так что единственное, что она мне может предложить, это минет. Моему счастью не было границ. Мне хотелось петь, танцевать, смеяться и плакать от радости. Мы сбежали с последнего урока и отправились к Оле домой, чтобы как следует отметить такую удачу. Мы купили вина, Ольга приготовила обед, мы поели, выпили, после чего она усадила меня в кресло и, устроившись на полу у моих ног, принялась за дело. Впрочем, она не очень старалась. Откровенно говоря, если бы она не помогала себе активно рукой, я, наверное, не кончил бы. Однако, Ольга была опытная минетчица, и я благополучно разрядился ей в рот.

Вроде бы, все закончилось благополучно. Ольга не "залетела", и мы могли продолжать наши встречи, как и раньше. Тем не менее, пережитый шок наложил свой отпечаток на наши отношения. Сцена, устроенная Ольгой в школьном туалете, недвусмысленно давала понять, что я занимаю не последнее место в её планах на жизнь. Это пугало и заставляло многое переосмыслить в наших взаимоотношениях. Я был молод, и не собирался связывать свою судьбу со своей школьной подругой. Наверное, Ольга тоже это поняла, потому что после того случая между нами наметился холодок. Мы все также встречались, часто и с удовольствием занимались сексом (хотя теперь уже только в постели), проводили вместе очень много времени, но ощущение безмятежного счастья ушло. И, хотя наш роман продолжался до самого выпускного, я хранил верность своей подруге только до встречи на катке, произошедшей в декабре того же года. Впрочем, девушка, которую я встретил, заслуживает отдельного рассказа.