Трах "по второму кругу" всегда получается чуть дольше... но кайф от этого – ничуть не меньше! Молодой, упоительно сладкий кайф... какое – то время они лежат, не шевелясь – приятно опустошенные, лёгкие, сексуально удовлетворённые... не хочется ни шевелиться, ни разговаривать, ни даже думать, – на исходе своей службы они лежат на матрасе в каптерке пустой казармы, оба голые, оба умиротворённые... и даже мысли об Игоре у Андрея на какое – то время размываются, тускнеют, теряют свою остроту, – они, ещё сержанты – ещё командиры отделений, лежат на исходе своей армейской службы, лежат на одном матрасе, плечом к плечу, а за окном под звёздным небом проплывает неспешно их дембельская весна... Наконец, собираясь вставать, Андрей становится на колени.

– Пойдём? – нарушая молчание, Андрей толкает Макса в бок. – Вставай, бля... теоретик!

– Андрюха... – Максим, словно споткнувшись о какое – то невидимое препятствие, на мгновение замолкает. – Подожди...

– Макс, всё – я не хочу больше! Хватит на сегодня... – тут же отзывается Андрей, думая, что Максим, говоря "подожди", хочет его трахнуть – поиметь ещё раз. Однажды такое уже было: они, как обычно, "отпистонили" друг друга по разу, потом сделали это ещё по разу, а потом Макс, чувствуя себя не до конца удовлетворённым, захотел "ещё разик", и Андрею, вторым разом полностью удовлетворённому и уже не хотевшему, пришлось подставлять Максу своё очко в третий раз, причем Макс в третий раз – в третий заход – кончить не смог, хотя мурыжил Андрея, сопя и потея, не меньше получаса... думая, что Максим хочет свой неудавшийся "подвиг Казановой" повторить, Андрей тихо смеётся: – После армии женишься – будешь жену ублажать половыми эксцессами... её будешь радовать неиссякаемой потенцией...

– Я не об этом, – говорит Макс. Он смотрит на Андрея, не улыбаясь – никак не реагируя на слова Андрея про жену и эксцессы, и Андрея, глядя на Макса, вдруг ловит себя на мысли, что ему совсем не хочется, чтобы Макс говорил сейчас что – то серьёзное... что – то такое, что может заставить его, Андрея, мучительно подбирать слова, чтоб его, Макса, не обмануть... Андрей понятия не имеет, о чём Макс хочет сказать, и вместе с тем он интуитивно чувствует, что говорить сейчас ничего не надо... вообще говорить ничего не надо!

– Макс, поздно уже... ни хуя не выспимся, – произносит Андрей, решительно поднимаясь с матраса. Максим, не шевелясь, смотрит на Андрея снизу вверх: Андрей строен, пропорционально сложен, и член его, после траха кажущийся прилично опухшим, внушительно свисает вниз толстой сарделькой. – Пойдём! – говорит Андрей. Не глядя на Макса, Андрей сворачивает полотенце, которым они вытирали после траха члены, чтоб незаметно выбросить его в урну, стоящую у входа в казарму... хотя, кто их увидит? Давно уже ночь. Андрей, не глядя на Макса, думает об Игоре.

– Я хочу сказать тебе, Андрюха, что это классно... классно, что в армии я встретил тебя – что всё у нас получилось именно так. А ведь могли же мы и не встретиться – не попасть в одну часть, в одну роту... вот я о чём сегодня подумал, – Максим, говоря это, неотрывно смотрит на Андрея.

– Макс, ты что – хочешь сейчас, чтоб я сказал тебе то же самое? – Андрей смотрит на Максима вопросительно. – Так я тебе говорю – то же самое говорю... или ты, может, сомневаешься в искренности моих слов?

Говоря это, Андрей не врёт – не кривит перед Максом душой. Да, где – то рядом, в соседней казарме, спит Игорь – ничего не знающий, ни о чём не подозревающий стриженый пацан, который ему, Андрею, не даёт покоя одним фактом своего существования... Но Игорь возник – появился неделю назад, а с Максимом они прослужили полтора года: в один день из разных учебок прибыли в роту, вместе ходили в наряды, в один день – одним приказом – получили звания младших сержантов... в их отношениях не было испепеляющей, сводящей с ума страсти? Да, не было. Ни сводящей с ума страсти, ни испепеляющей любви между ними не было... а было – что? Была нормальная взаимная симпатия, было взаимное желание – и был секс, доставляющий им обоим полноценное наслаждение... разве этого мало? Они прослужили бок о бок полтора года – прослужили как дай бог каждому. И потому Андрей сейчас не врёт, совершенно не кривит душой, говоря Максиму, что он, Андрей, точно так же благодарен судьбе, что они оказались вместе – в одной части, в одной роте... А что сегодня, трахаясь с Максом, он мысленно представлял на месте Макса Игоря, то здесь он, Андрей, ничего с собой поделать не может... но ведь они же, Макс и Андрей, никогда не говорили друг другу о любви, никогда не давали друг другу каких – либо клятв – они были просто друзьями, были обычными сексуальными партнёрами, а значит... значит, все эти мысли об Игоре – не предательство по отношению к Максу; "любовь сильнее дружбы... может быть, она не умнее, но она всегда – сильнее" – думает Андрей, глядя на Макса.

– Я, Андрюха, не сомневаюсь... просто ты, как мы попали в "карантин", стал каким – то другим. А сегодня я подумал... я и раньше об этом думал, но сегодня подумал об этом как – то особенно ясно... – Макс, словно оправдываясь, хмыкает. – Это, наверное, потому, что служба идёт к завершению – потому и приходят такие мысли... так вот: я подумал сегодня, что на гражданке, Андрюха, мне тебя будет не хватать... и вообще...

– Макс! – перебивает Андрей, не давая Максиму договорить. – Мы с тобой не голубые – на гражданке начнётся совсем другая жизнь. И потом... ты сейчас, Макс, какой – то пафосный, а тебе это не очень идёт... ты, Макс, не похож на себя, и это меня пугает, – через силу смеётся Андрей, стараясь изменить направление разговора. – Это во – первых. А во – вторых, вазелина у нас совсем нет... этот тюбик я тоже выбрасываю. А нам здесь с тобой ещё тусоваться – долг бесплатный отдавать – недели две или, может быть, даже три... вот о чём нужно подумать!

– Никому не угодишь! – Максим, подбрасывая вверх тело – рывком поднимаясь с матраса, меняет интонацию голоса. – Один говорит, что я слишком разговорчивый, для другого я слишком пафосный... полный субъективизм – в мире объективной реальности! – Макс, глядя на Андрея, смеётся. – А реальность в данном случае – что? Ну – ка, бля... ответь!

– Реальность? – переспрашивает Андрей. Глядя на Макса, Андрей думает об Игоре... ну, что ему, если вдуматься – разобраться, этот Игорь – что он, Андрей, за две недели до дембеля может с чувствами своими сделать реально? Скажет Игорю, что его любит – что он, Игорь, сводит его с ума? Можно представить, как у пацана от такого признания округляться глаза – каким взглядом Игорь на него, на Андрея, посмотрит... Скажет Игорю, что он, Андрей, хочет – мечтает его, Игоря, выебать? Вполне конкретное – совершенно внятное – желание... понятное желание! Глаза у Игоря, может, и не округляться, но вряд ли он, Игорь, тут же начнёт снимать с себя штаны – расставлять, повернувшись задом, ноги... с какой, бля, стати? И потом: что про него, про Андрея, Игорь подумает – какими глазами, услышав такое, на него, на Андрея, посмотрит? А это – что конкретно Игорь про него, про Андрея, подумает – Андрею кажется очень важным; смешно, бля, но ему, Андрею, через две недели уходящему на дембель, почему – то не всё равно, ч т о Игорь, этот стриженый "запах", про него будет думать... "невозможность возможного" – думает Андрей, глядя на Макса. – Реальность, Макс... реальность – это то, что мы есть... мы есть – здесь и сейчас, и мы вместе...

– Ты, Андрюха, какой – то пафосный... очень, бля, пафосный! А всё, как всегда, намного проще: реальность – это, товарищ сержант, всего – навсего вазелин... обычный вазелин, и не более того. Вазелин, который я завтра куплю... дембельский тюбик! Прикинь: дембельский тюбик вазелина... будь моя воля, я б выпускал это средство для облегчения траха именно с таким названием: "Вазелин дембельский"... классно звучит? – Максим, глядя на Андрея, тихо смеётся.

– Прикольно! Особенно это было бы актуально в свете твоей новаторской программы искоренения дедовщины, – отзывается Андрей, смеясь в ответ. – Только тогда, Макс, нужно брать шире... и шире, и глубже нужно брать, чтоб охватить все сроки службы – чтобы в этом смысле не было даже намёка на какую – либо дискриминацию! Например: "Вазелин армейский"... или, скажем, "Вазелин для бойца"... да? По – моему, звучало бы тоже неплохо. Во всяком случае, было б точнее – универсальнее... ты согласен со мной?

Армия, весна; ночь... парни, с наслаждением трахнувшие друг друга – погасившие свой молодой сухостой, неспешно одеваются, весело перебрасываясь словами, а в это самое время в совершенно другом здании, в спальном помещении другой казармы, крепко спят будущие солдаты – одинаково стриженые пацаны, вымотанные бесконечно длинным днём начала своей службы, и среди этих пацанов спит, по – домашнему лёжа на животе – одной рукой обнимая подушку, симпатичный парнишка по имени Игорь...