Глава 6. Полицейское проникновение.

"Ты, мудак, анаша твоя, ведь так!?", кричал на меня Румов. Он реально пугал меня до дрожи. Обвинение в хранении наркотиков для сбыта, угроза статьей: Вспоминая это, я понимаю, что он не смог бы мне ничего предъявить – но в тот момент я очень боялся. Каждые несколько минут он хватал меня за воротник, несколько раз дал пощечину – но никакого серьезного физического насилия не было.

Он хотел чтобы я признался, что анаша моя. Когда я отказался, он начал спрашивать чья она. Я опять отказался говорить.

В комнату вошел Карбов и велел Румову и Курдюмову выйти. Оставшись наедине со мной, он сказал... "Сынок, все что нам нужно – узнать имя дилера. Скажи, кто это – и езжай домой"

Позже я понял, что они играли в хорошего / плохого следователя.

Улыбнувшись, Карбов добавил... "Кроме того, ты в любом случае скоро выйдешь – мы договорились об этом с твоей матерью"

"Как договорились?"

"Она обещала хорошо вести себя с нами – если мы снимем с тебя обвинения"

Слушая его слова, означающие, что моя мать будет обслуживать этих ублюдков, я ощутил, как у меня опять встает. "Врете. Она не могла согласиться на это!!!"

Рассмеявшись, Карбов продолжил... "ну, она не впрямую согласились дать нам всем – но это подразумевалось. Мы сообщили ей, что ей лучше не дергаться – чтобы ты не сел"

"Что вы с ней делаете? Дайте посмотреть", неожиданно выпалил я.

"Сынок, это твоя мать. Не думаю, что ты должен это видеть", ответил Карбов.

"Дайте мне посмотреть!"

Карбов рассмеялся и сказал... "Ну, у тебя же все равно встал, когда ты смотрел на ее обыск. Ты видел как ее ебли в рот. Ведь встал же? Тебе понравилось, как мама сосет!?"

"Нет", соврал я, глядя в сторону.

"Пошли", сказал Карбов и открыл дверь. Мы пересекли коридор, прошли мимо комнаты 103 и вошли в соседнюю, с односторонним зеркалом. Гафт с Волковым находились там, наблюдая за происходящим.

В соседней комнате, моя мама сидел на крае стола, лицом к зеркалу. По бокам от нее сидели Машков с Курдюмовым. Мамины руки вновь были скованы – на этот раз перед ней. Трусов не было – единственным предметом одежды оставался бюстгальтер, но груди висели поверх чашечек. Менты с двух сторон мяли мамины груди, меся их как тесто. Брюки Машкова были расстегнуты, и член торчал наружу. Охватив скованными руками его хуй, мама двигала ими вверх – вниз, старательно дроча. Забавно было то, что мамины пальцы были еще в чернилах после снятия отпечатков и оставляли чернильные пятна на члене старшины. Мама сгорала от стыда – это было заметно по ее лицу, но старательно ублажала Машкова.

Машков с Курдюмовым, по – прежнему в форме, с довольными улыбками тискали мамины груди, щипая ее соски. Взявшись за сосок, как за рукоятку, Машков потряс грудь в разные стороны. Курдюмов рассмеялся и повторил шутку. Тем временим, старшина схватил маму за волосы, приблизил ее лицо к своему и поцеловал. Затем он поцеловал всю шею и спустился вниз, облизывая груди. Мама сидела с закрытыми глазами. Курдюмов сосал другую грудь, скользнув рукой в промежность. Разведя мамины ляжки, он потер волосатый лобок, раскрыл розовое отверстие и вставил внутрь палец – один: другой: третий: четвертый:

"Тяжело идут – баба еще не намокла", прокомментировал Волков.

Машков вновь схватил маму за волосы и пригнул ее голову к своим бедрам, ткнув лицом в точащий хуй. "Пососи – ка его пока", приказал мент. Мама вздохнула, но подчинилась, и, опираясь на локти, широко открыла рот и охватила губами багровую головку. Я слыша, как мама с хлюпаньем насаживается головой на хуй мента, двигаясь вверх – вниз по блестящему от ее слюны стволу.

"Как хорошо! Умница, девочка! Давай – ка, устроимся поудобней". Машков встал и сел на стол, как на лошадь, с членом торчащим в воздух. Он приказал маме встать на край стола и наклониться. Мама уперлась на локти, расположила голову между ног старшины, выпятив вверх попку. Машков вновь положил руку маме на голову, заставив ее насадиться ртом на хуй. Мама усердно сосала, ритмично двигая головой, пока менты тискали ее груди. "Ну что, нравится сосать!? Смотри на меня!", спросил Машков. Мама попыталась оторвать голову, чтобы ответить, но мужчина не позволил ей, надавив руками на затылок – и маме пришлось продолжить минет, глядя в лицо насильнику.

Курдюмов закурил и подошел к краю стола, встал позади мамы, между ее бедер, расстегнул молнию и вытащил вставший член. Потершись им о ляжки, мент хлопнул им по заднице, и, не вынимая изо рта сигареты, начала двигать хуем по расщелине ягодиц.

"Давай, вставляй!", пронеслось у меня в голове.

Курдюмов мягко двинул член вниз, медленно двигая им вперед назад, вдоль щели влагалища, раздвигая половые губы.

"Вставь этой суке", металась внутри меня мысль.

Курдюмов медленно раздвинул головкой края влагалища замер.

"Давай. Выеби мою маму!", мысленно приказал я, "давай, пока меня не вывели отсюда!"

Наконец, член мента исчез в маминой дырке. Одним движением он полностью вогнал свою елду, уперевшись бедрами в ягодицы. Я видел, как он начал ебать маму, ритмично скользя во влагалище, блестя членом под лучами неоновой лампы. Должно быть, мать хорошо намокла. Трахая ее, мент так и не вынул сигарету изо рта – и постепенно, пепел падал маме на спину. Заметив это, Курдюмов растер его рукой по спине.

Не переставая сосать, мама несколько раз простонала – не делая никаких попыток высвободиться от ебущего ее сзади насильника. Я все еще думал, что ей не нравится то, что ее насилуют двое ментов – и никогда в жизни не был так возбужден, страстно желая быть на месте Курдюмова, наяривать мамину пизду и тискать ее груди.

Тем временем, мамина голова по – прежнему ритмично двигалась вверх – вниз между ног старшины, полностью насаживаясь на его хуй. Ее ягодицы и титьки синхронно тряслись каждый раз, когда Курдюмов пихал в нее елду. Менты, со спущенными брюками, но одетые в остальном, ухмыляясь, глядели на стоящую между ними маму. Машков постоянно указывал маме, как нужно сосать... "соси глубже: быстрее: давай, сучка, работай!" Я глянул на ментов в нашей комнате – они наслаждались зрелищем, комментируя тело мамы и ее умение сосать и трахаться.

Внезапно, Машков захрипел... "приготовься, девочка" – и мама издала задыхающийся хрип. Она попыталась отдернуть голову – но старшина крепко удерживал ее и я заметил, как из уголков маминого рта поползла белая густая живость, стекая на подбородок и шею. Кончив маме в рот, старшина вытащил хуй – и потер им по бархатистым щекам и носу, окончательно пачкая ее лицо спермой.

"Я тоже готов", отозвался Курдюмов сзади, в бешеном ритме ебя маму, держа ее за бедра, вытащил член – и струи спермы хлынули на ягодицы и поясницу.

Не успели Машков с Курдюмовым застегнуть брюки, как Гафт с Волковым покинули нашу комнату и вошли в комнату 103. Мама свернулась калачиком на столе, не реагируя на вошедших. Молодые менты перевернули ее на спину, вытащили хуи наружу, встали по бокам и заставили маму по очереди дрочить им, забавляясь с ее грудями. Гафт стоял спиной к нам. Я слышал его слова... "поверни голову" – и его ягодицы начали ритмично двигаться, а комната наполнилась хлюпающими звуками. По – видимому, мама сосала у него.

Волков по – прежнему был в поясе, с висящим на нем снаряжением, включая пистолет, наручники и резиновую дубинку. Сняв дубинку, он провел ей между маминых ног, раздвинул краешком половые губы, немного покачал ей в разные стороны – и решительно пихнул внутрь. Мама на мгновение оторвала голову от члена, и, взглянув на свои бедра закричала – но Гафт прервал ее крик, схватив за волосы и пихнув в рот хуй.

Волков постепенно пропихивал дубинку внутрь, сантиметр за сантиметром. Я видел, как все больше и больше дубинка исчезает внутри мамы. Поскуливая, мама пыталась отодвинуться от здоровенной палки, но Волков приказал... "лежи смирно!" Дубинка уже на пятнадцать сантиметров вошла внутрь и продолжала углубляться. Я клянусь, что дубинка вошла внутрь сантиметров на двадцать пять. Мент двигал ей медленно и был осторожен – но непреклонен. Почувствовав, что дубинка уперлась, с дьявольской ухмылкой он начал двигать ей взад – вперед. Мама подмахивала в такт движениями дубинки, сжимая ее ляжками, подавая бедра навстречу и поскуливая, насколько ей позволял хуй во рту. Казалось, что она кончает от того, что ее ебут резиновой дубинкой.

Тяжело задышав, Гафт вынул член и кончил матери на лицо. Волков, вытащив дубинку, вставил во влагалище член и начал ебать маму, по – прежнему лежащую на спине на столе. Он ебал ее быстро и жестко, заставляя сотрясаться все тело, включая груди, болтающиеся при каждом толчке. Мне даже стало немного смешно, когда я видел, как тяжелые мамины титьки беспорядочно мотаются по ее груди.

В комнату вошла Ольга, встала рядом с мамой, и, пока Волков продолжал ебать, начала нежно поглаживать ее груди. Ее мягкость контрастировала с Волковым, громко ухавшим при каждом толчке. Наконец, мужчина задергался и кончил, вытащив хуй и выплескивая последние капли маме на живот.

В комнату вошел Смирнов и начал забавляться с маминой пиздой. Ольга продолжала ласкать груди. Она заставила маму сесть на стол и, схватив за волосы, заставила поцеловать себя. Я видел, как язык ментовки скользил между мамиными губами. Ольга что – то шепнула маме. Я не слышал всего, расслышав лишь... "отвечай мне!" Не переставая целоваться, ментовка сжимала и мяла мамины титьки.

Расстегнув форменную рубашку, Ольга стащила с себя лифчик и прижалась грудями к маминым титькам. Взяв одну из своих грудей в руку, ментовка терлась своим соском о мамин.

Смирнов, уже вытащив напряженный член, терся им о мамины ляжки. Ольга вновь толкнула маму на спину. Мамины ноги по – прежнему свисали с краев стола. Смирнов стоял между ними, приставив член к входу во влагалище. Взяв мамину правую ногу, он закинул ее на левое плечо. Затем, повторил то же с другой ногой, скользнул членом внутрь и начал размашисто ебать лежащую перед ним безотказную зрелую женщину

Ольга, тем временем стащила с себя брюки и трусики, сверкнув коричневым треугольником на лобке и белыми волосами на голове, забралась на стол и оседлала маму, сев ей на грудь. Ментовка раздвинула ноги и нависла промежностью над маминым лицом. "Полижи, меня, Маша!", приказала она.

Смирнов продолжал ебать маму, а мама, по – видимому, хорошо обслуживала Ольгу, поскольку та быстро закатила глаза, повторяя... "как хорошо, милая!"

Мамины руки по – прежнему были скованы и сейчас закинуты за голову. Со своей позиции я не мог видеть мамино лицо – только задницу ментовки, ритмично елозящей по ее лицу.

Менты входили и выходили из смотровой комнаты, принеся пару бутылок выпивки и комментируя маму. Они также посматривали на выпуклость у меня на штанах и спрашивали меня, как мне нравится происходящее. "Мама у тебя горячая сучка, да, сынок? Хочешь ей впердолить? Твой отец ее когда – нибудь так ебал?"

Несколько ментов беззастенчиво вошли в комнату 103, разглядывая, как ебут задержанную, и, время о времени тиская ее за разные части тела, одновременно, прикладываясь к бутылке и обсуждая происходящее. Было похоже на вечеринку.

Я услышал, как Ольга застонала... "ох, какая ты горячая сучка! Ох, Маша, давай, работай язычком! Давай, давай, давай!!!" С этим словами ментовка крепко сжала мамину голову бедрами и застыла. Замерев на минуту с небольшим, она медленно начала слезать с мамы и со стола.

Смирнов продолжал ебать маму, да так активно, что при его толчках мамина задница отрывалась от стола. В конце концов, они с мамой одновременно закричали. И Смирнов, по – видимому, кончил маме в пизду.

В этот момент в комнату вошел Мамедов, и, когда Смирнов кончил, схватил маму за наручники и подтащил к зеркалу, прижав к нему лицом и грудями – всего в десятке сантиметров от моего лица. Мамины груди прижались к зеркалу, расплющившись по стеклу. Затем, он развернул маму боком к зеркалу и обнял сзади, тиская ее груди. Поставив маму в эту позу, Мамедов встал на колени и зарылся лицом между маминых ягодиц. Менты смеялись, глядя на язык кавказца, гуляющий по маминым ягодицам. Я видел, как его язык забрался в мамин анус, заставив ее застонать от удовольствия.

Наконец, Мамедов встал, спустил брюки, и заставил маму подойти к столу, наклонившись лицом к нему. Уперевшись членом в анус, мент начал давить, заставив маму закричать, когда головка начала продавливаться внутрь, раздвигая края сфинктера. Гафт, стоящий справа от меня, сказал... "ей повезло, что Ольга смазала очко во время обыска". Кавказец продолжал давить, с хрипом проталкивая хуй в задний проход стонущей матери. Она визжала от боли и тряслась всем телом, лежа грудью на столе. Наконец, Мамедов замер, по – видимому, полностью пропихнув член внутрь заднего прохода – и начал размашисто ебать маму в жопу. Она уже не кричала, а только тихо постанывала в такт движения хуя, буравящего ее задницу. Впрочем, долго Мамедов ее не мучил, и через пару минут вытащил член, кончив маме на ягодицы.