Член снова оказался между губ, немедленно сомкнувшихся вокруг ствола. Я принялся трахать Риткин рот, про себя отмечая, что с ней ничуть не хуже чем с Иркой. А иногда, когда я осознавал, что член находится во рту собственной сестры, захлестывающее меня возбуждение едва не разрывало половой орган. Напоследок я загнал головку Ритке куда – то за щеку и с облегчением излился туда. Она сделала несколько судорожных глотательных движений. Я вытащил член. Ритка еще несколько раз сглотнула:

– Я и не думала, что из тебя выльется столько... – пробормотала она, вытирая губы. – Ну как, Федь, у меня получилось?

– А полный рот тебе ни о чем не говорит?

– Это – то понятно... А в сравнении с Иркой?

– Рит, ты даже лучше!

– Ох, Федь... – она села на землю, привалившись спиной к стенке. – А ведь и правда... я тоже... все трусы мокрые. Попробуй...

Она бесстыдно задрала ночнушку и приложила мою руку себе между ног. Под мокрыми трусиками прощупывались выделяющиеся губки.

– Я так не засну... Федь, постой немножечко, посмотри чтобы никто не появился. Только отвернись...

Я успел заметить, как она сунула ладошку в трусики. Потом честно смотрел в другую сторону, слушая за спиной ее сбивчивое дыхание, учащающееся с каждым мгновением и закончившееся долгим расслабленным выдохом. Я повернулся. Ритка сидела, закатив глаза. Рука в трусиках между расставленных ног подрагивала. Я помог ей подняться.

– Рит... А ты завтра тоже у пацанов сосать будешь?

– Нет наверное. . Я их все – таки плохо еще знаю.

– А у меня?

Она обернулась, обняла и поцеловала в губы. По настоящему, с языком, долго. Я ощутил непонятный привкус, через секунду сообразив, что это моя собственная сперма.

– Федь, ну что ты спрашиваешь? – наконец отпустила она меня – Конечно буду.

Она приоткрыла дверь и разговоры пришлось прекратить. Теперь главное – попасть в кровать никого не разбудив.

Утром на пляже я начал ловить себя на мысли, что этот самый пляж уже успел надоесть. Все время одно и то же – то лежи, то бултыхайся. Немного скрашивало это однообразие мельтешение мамы и тети Люды в купальниках, но после вчерашнего и это не особенно впечатляло. Разве что навело меня на размышления о том, что на взрослых женщин почему – то смотреть намного интереснее, чем на тех же Ритку с Иркой. Даже при том что они для меня сделали. Ну какие – то не сильно сексуальные у них формы. И двигаются как – то не так. Может потом, когда дорастут, научатся... будут у Ритки сиськи как у мамы, а у Ирки задница как у тети Люды. Хотя можно и поменьше.

– Федь... – отвлек меня от размышлений Мишка, когда все ушли купаться и оставили нас вдвоем. – А ваши предки здесь трахаются?

– Где здесь? На пляже что ли?

– Не, вообще. В смысле не дома, а здесь, на отдыхе.

– Ну да. А что такого?

– Да я что – то не пойму про своих... Мы ж вроде все время вместе, и днем, и ночью... А я за ними ничего такого не замечаю. Твои – то когда успевают?

– Да они один раз всего, ночью, когда думали что мы спим. И то в прихожую вышли.

– А вы не спали?

– Неа.

– И как, слышно было?

– Еще как слышно.

– Не, мои так не делают. Я бы услышал...

А и правда – подумал я – как вот у них с половой жизнью, в таких – то условиях?

– Может, ты просто спишь крепко? – предположил я.

– Да ну... если ночью кто – то в туалет встает я же просыпаюсь.

Тут нарисовалась мокрая Ирка, плюхнувшаяся между нами и обдав брызгами:

– Чего это вы тут обсуждаете, что даже купаться не идете?

– Да так... ничего.

Мы с Мишкой залезли в воду, продолжая разговор.

– Может, им это уже и не надо? Возраст, то – се... – предположил он.

– Не может того быть! Ты на тетю Люду глянь – разве можно ее не хотеть?

Мишкина мать как раз выходила из воды в двух метрах от нас. Мокрый тесный купальник облеплял ее тело. Правда, хаотичные разноцветные разводы на ткани все же мешали в точности оценить формы, искажая восприятие. Но было полное впечатление, что если бы не это – она выглядела бы абсолютно голой. Что за дурацкие цветные купальники?

– Тогда ничего не понимаю.

– Миш, так может это как раз вы им мешаете?

– Так мы каждый вечер уходим.

– Вечером они с моими во дворе сидят.

– И что теперь нам с Иркой, дома не ночевать? Они ж первые на это не согласятся.

– Мда... Если только в обед домой не пойти? Но тогда голодными останемся...

– Да это не проблема, перебьемся... Вот как узнать, вышло у них что – то или нет?

Тут к нам подплыла мама и разговор пришлось прекратить. Перевернувшись на спину, она покачивалась на воде возле нас. На лифчике перед моим носом вырисовывались напрягшиеся от прохладной воды соски.

– Дети, не засиделись вы в воде? Шли бы на берег, а то замерзнете!

– Да не холодно, мам.

– Федь, у тебя вон уши уже посинели! И у Мишки тоже! Марш греться!

– Не пойду!

Она встала на дно и пихнула меня к берегу:

– Не спорь!

Толчок получился неожиданным. Скользкое дно уехало из – под ног, я взмахнул руками и начал опрокидываться на спину. И рефлекторно вцепился в мамину руку, потянув за собой. Мама повалилась на меня, впечатавшись в грудь... ммм. . грудью. Мишка кинулся нас спасать, но только добавил хаоса. Я кое – как встал на ноги и попытался поддержать в воде бултыхающихся Мишку и маму. Поймав кого – то за что – то, потянул вверх, рука соскользнула по мокрой коже и я понял, что крепко держусь за мамину промежность. Мама, почувствовав это, подскочила, зацепившись чашечкой лифчика за руку поддержавшего ее за плечо Мишки. Грудь с темно – коричневым соском выпрыгнула наружу прямо перед нами. Мы застыли, глядя как присевшая по шею в прозрачную воду мама запихивает ее обратно.

– Все – сказала она, справившись с этим – Быстро оба на берег!

На этот раз мы послушались.

Вопрос с сексуальной жизнью Мишкиных родителей разрешился неожиданным образом. Когда все собрались возвращаться домой, они сказали, что задержатся еще последний разок окунуться, и чтобы их не ждали, они потом догонят. Меня, собственно, это ни чуточки не тронуло, ну охота им – пусть плещутся. Однако Мишка живо сложил два и два и полдороги убеждал меня, что остались они неспроста.

– Ну и что теперь, даже если и так? – не выдержал я.

– Как что!? Надо же убедиться, что это именно то, о чем я думаю! Они ж наверняка на то место пошли, которое пацаны нам показывали!

Предположение было правдоподобным. Осталось решить, под каким предлогом вернуться. Мишка пошарил по карманам, посмотрел на часы на руке, сдернул их и запихнул поглубже.

– Ой! Я, кажется, часы на пляже оставил! Федь, давай сбегаем по – быстрому?

Все, услышавшие громкий возглас, нешуточно обеспокоились потерей и чуть не пинками отправили Мишку назад. И меня заодно.

К заветному месту мы свернули не сразу, а только скрывшись с глаз спутников. Мишка резко ускорил шаг, хотя и до этого я за ним еле поспевал. К месту наблюдения он подполз на животе, со всей осторожностью и поманив меня рукой, выглянул. Я, подползая сзади, по его затылку понял, что все предположения накрылись медным тазом. И точно – внизу никого не было.

– Может, ушли уже?

– Да не, ну сколько у них времени было? Минут десять на все? Не, не может быть!

– Тогда не дошли еще? Или в другую сторону направились?

– Не знаю...

– Ну значит не судьба... – я встал, отряхиваясь.

– Погоди, Федь... а может они дальше прошли?

– Ну давай глянем... – не надеясь ни на что, а так, чтобы не спорить, согласился я.

Через десяток шагов шедший впереди Мишка внезапно присел, замахав мне рукой. Неужели нашел? – поразился я. Внизу, на берегу, в самом деле обнаружились Мишкины родители. Место для наблюдения у нас было не ахти – спрятаться совершенно негде. Наши головы торчали над берегом, наверняка хорошо заметные на фоне неба. К счастью, тем кто снизу было не до того чтобы смотреть вверх. Мы немного опоздали к началу – перед лицом стоящей на четвереньках тети Люды на коленях стоял дядя Сережа, без плавок, с торчащим членом. Тетя Люда вытерла губы и не вставая развернулась к нему задом. Дядя Сережа, едва не разорвав, сдернул с выпяченных ягодиц трусики купальника, и направил член ей между ног. Тетя Люда резко подалась назад.

– Ну вот, а ты не верил... – шепнул Мишка.

Его отец в это время трахал жену, наращивая скорость но не забывая при этом оглядываться по сторонам. Звонкие шлепки тела о тело и их дыхание были слышны даже нам. Первой кончила тетя Люда, рухнув грудью на песок. Дядя Сережа подтянул к себе ее бедра и продолжил в том же темпе. Я думал, что сейчас все и закончится, но его жена зашевелилась и вновь приподнялась, опираясь на руки. Дядя Сережа, увидев это, выдернул потемневший блестящий член и лег на спину. Тетя Люда сбросила мешающие трусы и немедленно оседлала его. Я при этом успел разглядеть только темные заросли на ее лобке, хотя надеялся на большее. Зато почти сразу мужские руки освободили ее от лифчика, явив нам груди.

Мишка рядом всхлипнул. Я сунул руку под себя и поправил давно мешающий лежать, упирающийся в землю член. Тетя Люда скакала на муже, запрокинув голову. Тяжелые груди подпрыгивали, ее муж безуспешно пытался их поймать. На этот раз кончили они вместе – тетя Люда упала на грудь мужа, а он несколько раз подбросил ее бедрами и тоже затих. Мы оставались на месте, ожидая еще чего – нибудь. Наконец тетя Люда встала над мужем на широко расставленных ногах. Из ее промежности на его пах упало несколько капель. Оба рассмеялись.

– Пошли... – дернул меня за штанину Мишка.