Член выбрасывал в нее последнюю порцию, когда она обернулась. Мое наслаждение мгновенно сменилось ужасом.

– Федя!? – еще расслабленно, с блаженным выражением лица спросила она. – Федя!!!?

Я застыл, все еще с членом внутри нее, вцепившись в ягодицы. Мама вывернулась и залепила мне оплеуху:

– Ты... ! Как ты мог! – и мне прилетело по другой щеке.

Я съежился под градом ударов, несильных, но многочисленных. Мама ругалась, плакала и причитала. Олег не показывался, видимо почел за лучшее сбежать от маминого гнева. Устав, она села на траву и разрыдалась.

– Мам... – дотронулся я до плеча.

– Уйди, подонок! – взглянула она на меня, схватила халат и убежала.

Я остался в растерянности. Что теперь будет я даже боялся предположить. Подобрав забытые трусики и лифчик я вошел в дом. Через дверь, в окно теперь лазить не к чему. Мама лежала на постели лицом в подушку и всхлипывала. В какой – то мере я ее понимал. Пойти изменять мужу и оказаться изнасилованной сыном – это уже слишком. Именно изнасилованной! – сказал я попытавшемуся возразить внутреннему голосу – А как иначе называется секс с кем – либо вопреки желанию? Я положил мамино белье на тумбочку и залез под одеяло. Само собой, ни о каком сне не было и речи. Я ворочался, мама всхлипывала в подушку, но вроде бы пореже чем вначале. Через час я рассудил, что надо как – то объясниться и просить прощения, причем, чтобы не изводить себя, лучше сделать это сразу. Я заставил себя подойти и сесть на мамину кровать.

– Уйди! – приказала она.

– Мам... ну прости...

Я лег рядом, но под одеяло не полез, зато положил руку ей на плечо.

– Федь... – всхлипнула она. – Как ты мог?

– Мам, ну... не сдержался, прости. Ты такая была... Ну не смог я!

– Но я же не посторонняя тетка... там еще понятно. Я же мать тебе!

– Ма, а знаешь... я тебе признаюсь... от того что это ты у меня еще больше крышу снесло.

– Извращенец! – она перевернулась на спину и посмотрела на меня. – Ты с самого начала там был?

– С начала. – и в этом признался я, умолчав что уже не в первый раз.

– И видел, как мы с Олегом? И слышал?

– Да.

– И что ты теперь обо мне думаешь?

– Ты самая лучшая!

Осмелев, я залез под одеяло и прижался к ней, обнимая и чувствуя под рукой мягкий живот, только теперь сообразив, что мама лежит в том же виде, в каком прибежала домой, то есть голой.

– Ты хоть представляешь что ты натворил? – попыталась она заглянуть мне в глаза, но для этого было слишком темно. – И что я натворила? Ох, не хотела же идти, как чувствовала! Но соблазнилась, дура старая!

– Мам, ты не старая!

– А какая?

– Обычная. . Ой, нет! Ты замечательная, красивая, добрая и чувственная! Ты когда там с Олегом... ну... – слова давались мне с трудом, но было ощущение, что говорить надо именно так – как есть, дословно повторяя мысли. – Ну... когда в рот... Мам, я сразу себе в руку... до того ты эротично выглядела. Я чуть сознание не потерял.

Мама поняла что я хотел сказать.

– Значит, я тебе нравлюсь как женщина? Именно я?

– Ты еще спрашиваешь!

– И ты меня хочешь, как женщину? Давно?

Я чуть не ляпнул "с тех пор как Олег тебя первый раз трахнул", но вовремя прикусил язык, заодно вспомнив что что – то такое иногда возникало и раньше.

– Давно. .

– А сегодня как получилось, что ты так удачно оказался в нужном месте... у меня?

Тут пришлось врать, придумывая находу. Получилось примерно следующее: Я не спал, услышал как она вышла и решил посмотреть куда это она среди ночи. Вылез в окно, а там... А потом Олег меня заметил, испугался и убежал. . а мама так и осталась стоять... а я не выдержал.

Все было шито белыми нитками и притянуто за уши. Я без труда при нужде вывел бы себя на чистую воду парой вопросов, но мама спорить не стала. Может поняла, что я буду упираться до последнего.

– Значит, ты таки осуществил свою мечту... – задумчиво произнесла она. – И что мы теперь будем делать?

– Ничего. Хочешь, будем считать что мне это приснилось? И тебе?

Она хмыкнула:

– А что мне сейчас что – то в ногу упирается – тоже снится?

– Ой! – я отодвинулся.

И вправду, от близости маминого тела член снова встал.

– Мам, честно, я не хотел! Он сам!

– Ладно, успокойся... – она полежала, задумчиво поглаживая мою, покоящуюся у нее на животе руку. – Надо же, кто бы мог подумать? Мда... Федь, а ты правда именно меня хочешь? Или тебе все равно куда совать, лишь бы было куда?

– Тебя, мам.

Потом отвернулась от меня, поджав ноги и выпятив зад. Член снова коснулся ее тела. Я лежал, пробуя угадать что это значит. Не хочет больше разговаривать? Собралась спать? Еще что – то?

– Федя, чего ты ждешь? – услышал я.

Еще не будучи уверенным что понял все правильно, я подвинулся к ней и проведя головкой между ягодиц, нащупал ею вход и легким толчком вошел в маму. Она только вздрогнула, когда член тронул губки, а потом спокойно лежала пока я не заполнил влагалище своим органом. Это оказалось легко из – за обилия внутри маминых соков и моей спермы. Я прижался к ее спине, боясь поверить в то, что не сплю и стараясь трахать ее как можно глубже. Мама еще сильнее поджала ноги, полностью открываясь мне. Член упруго раздвигал сильно сжимающие его в такой позе стенки влагалища, вызывая внутри меня какую – то незнакомую сладострастную дрожь. Мамино дыхание заметно изменилось. И тут она отодвинулась, соскочив с члена и вызвав во мне небывалое разочарование.

– Федь, я боюсь мы Ритку разбудим... – шепнула она, касаясь губами моего лица. – Пойдем в прихожую?

Там мама достала с полки полотенце и кинула его на стол. По углам стола пристроила стулья. Чувствовалось, что делает она это не впервые. Затем села на стол сама, поставив расставленные ноги на стулья и поманила меня к себе. Мамина развернутая промежность оказалась прямо передо мной. Губки разошлись, демонстрируя крупный торчащий клитор и приоткрытое отверстие чуть ниже. Как только я приблизился, она обняла меня и прижала к себе. Член сам провалился в нее, снова ощутив жар маминого влагалища. При первых же движениях я услышал знакомое поскрипывание. А следом и мамины вздохи. Мои руки приподняли ее грудь, удивившую меня своей тяжестью.

Соски терлись об меня и казались невероятно твердыми, едва не царапая кожу. Мамино дыхание вперемешку со стонами звучало прямо у меня над ухом. Я не выдержал и поцеловал ее. Она словно только этого и ждала. Мы сцепились языками, ее губы находились в постоянном движении, как и мои. Член проваливался в нее свободно, но на полпути мышцы влагалища сжимались и дальше приходилось проталкивать его, прилагая усилия. Это был самый сладостный момент, преодолеть сопротивление и дойти до конца, коснувшись ее лобка своим. Мама кончила, сдавив меня в объятиях. Потом, почти сразу, еще раз. Тут и я разрядился в нее, почувствовав небывалое облегчение.

Отринув мелькнувшую мысль спать с мамой на одной кровати, я вернулся к себе. Мама одела ночнушку и тоже легла. Но сначала подошла ко мне и нагнувшись, поцеловала в губы.

– Доволен?

– Конечно, мам! Спрашиваешь еще!

– Тогда спи.

Я и заснул. На полпути между сном и явью мелькнула мысль о том, что вот я и лишился еще одной своей мечты, ставшей реальностью.

Утро ознаменовалось скандалом. К счастью, не у нас. За стенкой, у Мишки, сначала послышались неразборчивые, но явно возмущенные крики. Что – то грохнуло. Потом опять ругань. Через пять минут, выйдя на улицу, я обнаружил там сидящих с грустными лицами его и Ирку.

– Что там у вас случилось? – сел я рядом.

– Хреново у нас. – уныло ответил Мишка. – Полный писец.

Я не удовлетворился столь кратким ответом и продолжил выпытывать из них по одной фразе. Суть же состояла в том, что Мишка с Иркой попались. Утром, перед тем как пойти на пляж, тетя Люда по традиции отправилась принять душ. По опыту зная, что минут десять – пятнадцать у них есть, Мишка предложил Ирке отсосать. Та согласилась. К несчастью, в летнем душе, представляющем из себя четыре стенки и бак наверху, наливаемый из шланга, не оказалось воды. Раздраженная этим тетя Люда вернулась обратно через три минуты, обнаружив обнаженного сына, держащего сестру за голову и с членом у нее во рту. Мишка стоял спиной к двери и не увидел как мать вошла. Ирке он тоже перекрыл обзор. Возможно, тетя Люда и сама не сразу поняла, что там делает ее голый сын. Поэтому она подошла вплотную, увидев как ее сын трахает сестру в рот. Причем сестра охотно этим ртом ему помогает. Дальше была немая сцена, ругань, избиение детей и тому подобное. Сейчас тетя Люда вроде притихла, а ее дети от греха решили переждать на улице. Больше всего их сейчас интересовал один – единственный вопрос: расскажет ли мать отцу. Там меры будут приняты уже другие, вплоть до членовредительства.

– Не расскажет. – неуверенно предположил я. – Она же мать, не может же она вам зла желать.

– Зато может решить, что нас надо примерно наказать, чтобы впредь неповадно было. – резонно возразил Мишка.

– А ведь я тебе говорил! – не удержался я.

– Помню. – буркнул он. – Не сыпь на раны, сам понимаю все.

Ирка в основном молчала. Оно понятно, ей – то больше достанется – она и постарше, да плюс девичья честь, то – се... С пацана – то что взять? Только то, что с сестрой. Ну еще то, что дома, при матери.

К моменту. когда надо было всем вместе отправляться на пляж, тетя Люда взяла себя в руки. При невнимательном взгляде они все еще выглядели как благополучная семья, но если присмотреться... ее взгляды на детей ничего хорошего не предвещали. Я шепотом пересказал историю Ритке. Она тоже пришла в ужас. Посовещавшись, мы сделали вывод, что Мишка должен срочно, пока нет отца, что – то делать. Лишь бы тетя Люда не рассказала мужу. Тогда это станет их общим, на троих, секретом. Следовательно, Мишке и Ирке не достанется от отца, а главное, тетя Люда не сможет явно ужесточить за нами контроль, чтобы не допустить подобного еще раз. Этот последний момент, честно говоря, волновал нас с Риткой гораздо больше чем все остальное. Я поделился мыслью с Мишкой и Иркой. Ирка отказалась сразу, боясь вообще приближаться к матери. Мишка вроде согласился, но не знал как и с чего начать. После недолгого обсуждения было решено что я отправлюсь с ним, поддержать морально, ну и вообще. Да и тетя Люда при мне, может быть, будет более сдержанной и не убьет его сразу. Но главное, времени на все это почти не оставалось. Отцы, по прошлому опыту, должны были вернуться часа через три.

Предварительные переговоры с тетей Людой я взял на себя. Бултыхаясь в море, я подплыл к ней и начал с того что признался, что в курсе сегодняшних событий. Она посмотрела на меня так, точно я тоже там был и активно участвовал. Потом я изложил ей, что разумные люди должны как – то спокойно и трезво поговорить, дав возможность обеим сторонам высказаться. Может, не все так просто и существуют веские причины. Тут я ожидал, что она рассмеется мне в лицо, но ей, похоже, было не до веселья.

– Короче, Федь, ты к чему мне все это говоришь?

– Ну, я предлагаю вам спокойно сесть и выслушать друг друга.

– Ага, вон там щас прям сядем и начнем...

– Ну зачем вы так? Можно же отойти... в конце концов домой вернуться на часок.

– Да? – она выдержала паузу, сверля меня глазами. – Ну хорошо, давайте вернемся. Посмотрим, что они мне скажут! Ты, я так понимаю, тоже пойдешь?

– Только мы с Мишкой. Ирка боится. .

– Ага, это она правильно боится... – она хмыкнула. – Ладно, пойдемте.