После обеда Маша с Сашкой с нами не пошли. Сказали, придут чуть позже. Само собой все все поняли. Только полному дебилу непонятно для чего остаются. Батя на всякий случай предупредил, не особенно утруждаясь соблюдением приличий:

– Только учтите, стенки все одинаковые, внутренние и наружные. А тут днем, бывает, люди во дворе ходят.

Явились они всего лишь через полчаса. Наверное, необходимость соблюдения тишины испортила им удовольствие. Перепихнулись по – быстрому и все.

За это время я успел узнать у Ритки, что Олег с ней таки говорил и она согласилась. А вот потом она предупредила об этом маму – ну чтобы та не слишком удивлялась поведению дочери. И вот тут внезапно выяснилось, что мама тоже желает принять участие в заговоре, причем тоже в качестве соблазнительницы. О чем по примеру дочери предупредила отца. Батя всемерно их поддержал, в обмен на лояльность объявив о своих видах на Машу. По возможности конечно. Таким образом, все мы плюс Олег оказались участниками коварного заговора против молодых супругов. Я, по сложившейся в последнее время традиции узнавший все последним, этому только порадовался. С такой поддержкой наши шансы здорово возрастали.

Планы, судя по всему, разрабатывались тоже без моего участия. Ну конечно, где уж мне, молодому и глупому, предлагать что – то опытным взрослым людям. Оставалось только наблюдать как разворачиваются события и при удаче воспользоваться плодами. Правда, была еще вероятность, что никаких планов не было, сплошная импровизация, но я в это не очень верил. Короче, после ужина поступило предложение прогуляться до моря и искупаться. Это было поддержано всеми. Плескались мы с удовольствием, чему немало способствовала выпитая за ужином малая толика вина. Чем дальше, тем больше меня охватывало предвкушение чего – то, что обязательно должно было сегодня произойти.

После купания, как в самый первый день, из – за присутствия Маши возник вопрос – где без лишних глаз выжимать купальники. Впрочем, Ритка уверенно потащила маму с Машей под тот самый обрыв. Зачем – то взяли и меня – постоять на страже. Правда, в этот раз я не пытался подсмотреть. Женщины немного замешкались – как оказалось, Ритка и мама предусмотрительно взяли с собой легкие платьица и сняв мокрые купальники надели их на голое тело. Маше этот вариант не понравился. Ссылаясь на слишком короткую юбку, она пыталась досуха отжать хотя бы трусики. Впитавшая воду ткань сопротивлялась, оставаясь влажной, и в конце концов Маша поддалась на уговоры мамы с Риткой, последовав их примеру.

Когда они были готовы, я сообразил что сам стою в мокрых плавках. Женщины ушли, а я не торопясь выжал из них все что смог, натянул обратно и отправился следом. Еще пожалел, что мужская половина не догадалась взять с собой что – нибудь сухое для переодевания. Так, в одних плавках и пошли. Мое удивление было безмерным, когда я никого не обнаружил в положенном месте. Ну не козлы!? – думал я. – Наверное, увидели что женщины возвращаются и решили что все в сборе вместо того чтобы пересчитать вернувшихся! Повезло, что дальнейшие планы обсуждали еще при мне и я был в курсе что следующим пунктом программы должна быть прогулка вдоль берега.

Отправившись в нужном направлении, я больше всего боялся что они поменяли планы и я их не найду. Быстро идти мешали трава и похрустывающие камешки, попадающиеся под ноги. Несколько раз я чуть не упал, пробуя ускорить шаг. Пляж остался далеко позади, а море шумело внизу, под обрывом. Никого. Даже голосов не слышно. Может, я чего – то напутал и они в другую сторону пошли?

Впереди мелькнула фигура в светлом платье. О, нашлись! – обрадовался я и устремился туда. Через секунду я понял, что фигура всего одна. Нет, не одна, рядом еще кто – то, просто темнее. И стоят они почему – то сильно в стороне от тропинки, у здорового, в человеческий рост камня, похожего на столб посреди россыпи камней поменьше. Еще не до конца осознав что это значит, я замер. А потом тихо – тихо, прячась за там и тут торчащими высокими сухими пучками какой – то травы, добрался до ближайшего камня и выглянул. Маму я узнал еще раньше, а теперь убедился что рядом с ней находится Сашка. Нет, мои подозрения не оправдались, они вели себя очень прилично, стояли рядом и мама что то говорила. Интересно, как Сашка тут без жены оказался? Я прислушался.

– Вот же, смотри! – указывала мама на каменный столб. – Вон голова, вот руки, здесь на ноги похоже... а тут вот... тоже похоже. – указала она на место, где якобы начинаются ноги. Я, честно говоря, с большой натяжкой мог бы опознать указываемые ею части тела. Сашка тоже:

– Ну – у – у... может быть. Руки, пожалуй... ну да. Голова пусть тоже. А ноги – не, не похоже. И это, между ног... не похоже.

– Почему?"Это" – то почему непохоже? По – моему – вполне! – мама погладила вертикальный каменный выступ, словно это был настоящий член.

– Непропорционально. – ответил Сашка. – Где это ты видела до колена?

– У идолов часто делают гипертрофированные части тела. Особенно эту. У какого – нибудь бога плодородия например.

– Тогда стоять должен. Вперед.

– А может он именно вот так стоит? У тебя самого что, всегда строго горизонтально?

– Ну – у – у... почти.

– Да ладно. – хмыкнула мама. – Давай проверим?

Сашка автоматически прикрыл пах.

– Давай – давай! – мама отвела его руки и потрогала плавки спереди. – Вот, у тебя тоже не торчит. Хоть я и чувствую, что ты возбужден. – она прижала ладонь к выпуклости плавок.

– Э – э – э – э... это не полностью встал... – с трудом выдавил из себя Сашка.

– Да? Саш, а давай его достанем? Можно?

Мама гладила ладонью выпирающий под плавками предмет и смотрела Сашке в глаза. Видимо, рассмотрев там согласие, она, тщательно изучив член сквозь ткань, стянула плавки до земли. Член меня не впечатлил. Обычный средний размер, чуть больше моего. Да еще и не стоит. Точнее, не торчит как он обещал, хотя явно потолстел и выпрямился. Мама потрогала его:

– Ну, вставай же! Саш, в чем дело? Ты мне сейчас что – то говорил про "горизонтально"?

– Э – э – э – э – э...

Я его понимал. Мамина настойчивость его больше пугала, чем возбуждала.

– Вот, Саш, чтобы тебе было проще... – мама стянула платье с плеч, обнажив качнувшиеся груди.

Сашка уставился на них. Мама сжала член в ладони, легонько подрачивая, периодически отпуская и оценивая плоды своих трудов. Не удовлетворившись, взяла его руку и положила себе на грудь:

– Потрогай. И другую тоже.

Сашка неуверенно взялся и второй рукой. Член вставал на глазах. Мама держала его двумя руками, попеременно сжимая и поглаживая. Сашка вроде тоже освоился с ее грудью. Ну, сейчас она его трахнет! – решил я. И ошибся.

– Вот! – мама сделала полшага назад, любуясь торчащим членом. – Я же говорила – все равно немного вниз смотрит!

Сашка тоже посмотрел вниз, разочарованно разглядывая покачивающий вздувшейся головкой орган. Наверное, забыл с чего все началось. Потом снова уставился на мамину обнаженную грудь.

– Ладно, Сань, давай я тебе еще подрочу. Вижу же что хочешь.

Член снова оказался у нее в руках. Сашка облегченно выдохнул, расставляя ноги и потянулся к маминой груди.

– А я, Саш, люблю чувствовать в руках член... – негромко приговаривала мама, ритмично натягивая кожицу на головку. – Он у вас как живой, твердеет, вздрагивает... живет своей жизнью. Я прямо чувствую, что ему приятно, а что нет. А ты, Саш? Ты любишь трогать женщину там?

– Аг – х – ха... – выдохнул он.

Мама оторвала его руку от груди и сунула себе между ног:

– Погладь меня там... пожалуйста. Да, да, так. Пальчик вставь... – тихо всхлипнула, видимо когда палец оказался во влагалище. – Нет, лучше два. А – а – ах... Теперь двигай ими, двигай!

Подол платья закрывал от меня то, что под ним происходило, но поведение маминых рук на члене изменилось. Равномерное поглаживание сменилось неритмичными дергаными движениями. Сейчас кончит – догадался я. Точно в ответ на мои мысли мама громко выдохнула, немного присев и сжимая колени, а заодно Сашкину руку между бедер. Сашка выдернул ее, снова взявшись за грудь. Мама опять занялась членом, перед самым концом задрав спереди платье. Мы с Сашкой успели увидеть выбритый лобок и ударившую в него белую струю.

– Испачкал... – мама прижала подол подбородком, пучком травы стирая тягучие потеки. – Вот, хоть так...

Потом обратила внимание на Сашку, уставившегося на ее промежность и так и не убравшего член:

– Ой, у тебя тоже! – показала на слегка измазанную головку. Посмотрела на траву в руке – Нет, жесткая, тебе больно будет. Дай я лучше оближу.

Еще не договорив, она присела и схватила головку губами. Сашкины бедра непроизвольно дернулись вперед, но мягкий член только согнулся.

– Подожди... – на секунду оторвалась мама.

Слизывание маленькой капельки понемногу перешло в настоящий минет. Мама взяла член в рот весь, касаясь губами Сашкиного лобка, но он все равно тянул ее голову к себе и выгибался вперед. Мама не сопротивлялась этому довольно долго. А когда начала понемногу отодвигать его от себя, упираясь в живот, я понял, что у него снова встает и в мамин рот уже не помещается. Вскоре она обсасывала нормальный твердый орган, с некоторым усилием натягивая на головку губы. Сашка стоял, закатив глаза и наслаждался.

– Саш, у меня губы устали... – оторвалась от него мама. – Давай по другому?

– Как?

– Ложись.