Я проснулся поздно. Выглянул в окно и увидел мать, которая что-то делала во дворе. Я одел шорты, забежал в ванну, сотворил утренний ритуал и выскочил на улицу.

 — Привет, ма...

 — Привет! Выспался?

 — Да так, более-менее. Но более, всё-таки, менее, нежели более.

Она улыбнулась. Она часто слышала эту фразу от меня. Надо вести себя как обычно и не заострять внимание на произошедшем ночью. И тогда всё будет нормально!

 — Ма, те помочь чё-нить?

 — Да, принеси воды.

 — Много?

 — Вот эту бочку залей.

 — Акеюшки!...

Сельскохозяйственные работы мы закончили часам к трём-четырём. В принципе, можно было сегодня и уехать, но в воскресенье последний автобус уходил в полседьмого, а это значит, что нам за два с небольшим часа надо успеть сполоснуться, переодеться, собрать вещи и успеть дойти до остановки. Мама сказала, мол: ладно, успеем — так успеем. Нет, так заночуем тут, а завтра уедем.

 — Ну чё стоишь? Беги, собирайся. Может, уедем ещё!

Надо было помыться: ноги, руки, тело и лицо были испачканы землёй, ржавчиной и краской. У нас во дворе есть летний душ и, естественно, один. «А матери же тоже нужно будет помыться, — подумал я — блин, не успеем, наверно... «. Позвать её к себе я не решился, хотя такая мысль промелькнула. Во-первых, я понимал, что она и так себя чувствует «не алё» и эта просьба была бы просто издёвкой над ней. А мне хотелось помочь ей! Мне не хотелось, чтобы она сжигала себя виной! Я помылся и пошёл в дом — собирать вещи.

 — Мам, я всё! — крикнул я. — Иди, душ свободен!

 — Ага, я пошла...

Я проводил её взглядом. Двинулся, было, домой, но остановился и в нерешительности повернул обратно. Понимая, что я перешагиваю сейчас невидимую черту, за которой нет возврата, я пошёл за ней следом. Там, в заборе, в душе, есть чудесная дырочка: обзор даёт превосходный, а выглядит довольно естественно. Да, я подглядывал за сестрой — было дело... Каюсь! Но сейчас я хотел увидеть у матери то, что было скрыто ночью темнотой и что не смогла осветить луна. Я — плохой сын! Вчера женщина ошиблась... Сегодня, наверно, мысленно читает себе нотации и проклинает себя... А я подсматриваю за ней... Эх, блин, не тянет это на помощь! Но мужское любопытство всё же победило. Я присел у знакомой дырочки!

Она зашла, положила вещи и стала раздеваться. Сняла юбку (классная юбочка, мам... красивые ножки... и почему ты всегда ходишь в брюках и в джинсах?...), стянула футболку, завела руки за спину (ммм... Какое знакомое движение!) и щёлкнула замочком лифа (ммм... знакомый лифчик! Так он красный, оказывается! А мне ночью чёрным казался...). Я увидел её грудь и моя рука непроизвольно потянулась к члену и стала мять его через грубую ткань джинс. Я вспомнил, какая она отзывчивая на ласки, как быстро напряглись и встали её сосочки... как мама глубоко задышала, когда я сжимал их... Она нагнулась (ммм... щас бы...) и стала стягивать с себя трусы. Белые... (не комплект, мам... ну чё ж ты так?...). Мама открыла воду и встала под душ. Вода, льющаяся на неё, сделала волосы темнее, а тело блестящим и гладким. Мама двумя руками собрала волосы со лба и на висках и держа из так и, подставив лицо под струи одомашненного дождя, повернулась в мою сторону... Руки, поднятые вверх, приподняли слегка обвисшую грудь, омолодив её тем самым лет на 10! Но тут я увидел такое, от чего мой член чуть не разорвал джинсы! Взгляд, естественно, опускался всё ниже и ниже и я увидел её... (Бритая??? Мама??? Я всё о тебе знаю??? Ой ли! Видимо, далеко не всё... Да-ле-ко!... Вряд ли она побрилась для сегодняшней ночи. Скорее всего, она всегда держит киску такой... А зачем тратить силы и время, если никто не видит??? Значит, кто-то всё-таки видит... Или УВИДИТ??? Да не!... о НАС она точно не думает!)

Она стала мыться: она намылила руки и гладила себя ладонями, хотя мочалка висела тут же. Это было бы интересно, если бы не так буднично... Но (!) её можно простить: она же не знала, что приобрела зрительскую аудиторию. Она просто мылась... А вот грудь она мыла красиво! Сначала намылила её, потом руками стала гладить её... Сначала одну, потом другую... Двумя руками гладила и сжимала их между собой... Ладонью проводила под грудью вверх и ребром ладони поднимала её, а потом грудь падала вниз, когда рука переставала её держать... Мыльными руками она погладила животик, изучила свой пупок, обнаружив в нём, видимо, образования, не запланированные геномом. Вопреки моим ожиданиям, она довольно быстро справилась с «киской»: просто погладила её ладошкой, немного раздвинув губки. Я покинул свой наблюдательный пост и вернулся в дом.

Естественно мы опоздали! Было уже около шести, а мать всё никак не могла разобраться с вещами. А ещё до остановки топать минут 10. Это если налегке, без вещей. Мы опоздали, короче...

 — Ладно, — сказала мать, — я сейчас позвоню Иришке — скажу, что мы будем завтра. А то потеряет нас девчонка.

 — Ещё будем чё-та делать?

 — Не, ты что! Уже помылись, переоделись... Не надо!

Она посмотрела на меня, улыбнулась и потрепала по волосам:

 — Но если в тебе фонтанирует кипучая деятельность, то можешь сгонять до магазина. Возьми хлеба на один раз, сосисок или колбаски, ну и к чаю чего-нибудь.

 — У нас фрукты остались ещё?

 — Яблоки, пара-тройка груш...

 — Ладно, я полетел!

С магазина я вернулся со всем, что заказала мне мать и с бутылкой красного полусладкого вина.

 — Сы-ы-ы-ы-ына... Ну что это такое?...

 — Творческая инициатива, мам! Красное, полусладкое — как ты любишь! Бокал вина за ужином с фруктами позитивно сказывается на физических и психологических свойствах организма, а также и на его эмоциональной окраске! Любой медицинский справочник подтвердит правоту данного заявления!

Она засмеялась:

 — Обожаю, когда ты так говоришь!

Стемнело. Мы сидели на кухне за столом и ели горячий ужин. Моя мама — прекрасная кулинарка и выдумщица! Ха, а вы сами попробуйте приготовить куриную грудку с рисом... без курочки и без риса! J В общем, ужинали мы — чем Бог послал! Мы доели и я быстренько убрал всё со стола в мойку, нарезал фрукты и достал вино. Штопора не было, поэтому пришлось протолкнуть пробку внутрь. Я достал бокалы.

 — Саш, — тихо и без улыбки спросила меня мама, — зачем ты это принёс?

Она указала на вино. Я улыбнулся:

 — Мам, ты всё-таки хочешь услышать лекцию о пользе красного вина в ограниченных дозах, да?

 — Я знаю «зачем». Ты тоже думаешь весь день о прошлой ночи. Думаешь, думаешь!... И я думаю. Мы так и не поговорили с тобой, но оба негласно решили сегодня снова тут остаться. Ты хочешь, чтобы мне было легче решиться. Но это же так по-детски, Саш! Я не маленькая девочка. Я сама это всё заварила и расплачиваться теперь буду тоже сама. Трезвая.

Она опустила глаза на стол перед собой и развязала халат.

 — Ты вправе сейчас сделать то, о чём думаешь...

 — Тогда... — я зашёл ей за спину.

 — Я хочу... — я присел на корточки и стал снова завязывать пояс халата.

 — Налить вам вина, мадам, и просто поговорить!

У меня созрел план. План... мести, что ли? Хотя — Боже мой! — кому мне мстить?! Мы выпили вино. Говорили обо всём и не о чём. Разговор был очень семейным, без малейшего намёка на произошедшее прошлой ночью. Мама заметно расслабилась и после полутора бокалов вина уже и улыбалась, и смеялась в голос. Вот, чего я хотел: чтобы она легла спать, не сомневаясь, что всё улажено и забыто.

Мы разошлись по комнатам:

 — Ну всё, спокойной ночи, Саш!

 — Спокойной

ночи, мам! Сладких снов...

Ночь. Часа три или около того, судя по луне, повисшей в левом верхнем углу окна. Я спустился к матери на первый этаж. Темно. Я подошёл к её кровати и осторожно убрал с неё простыню. Она спала на спине. Губы её были приоткрыты, ночнушка сбилась до пояса. Я осторожно расположился между её ногами и стал тихонечко отодвигать в сторону трусики, освобождая вход в её киску. Она зашевелилась и стала приподниматься на подушке. Тогда я резко сдвинул трусы в сторону, припал языком к её пещерке и начал лизать! Лизать сильно, глубоко... Проникая языком во влагалище, находя им клитор... Посасывая его...

Она проснулась мгновенно.

 — Нет, Сашка, нет... Нет... Уйди... Нееееет...

Она пыталась оттолкнуть мою голову, но я крепко обхватил её за бёдра и не давал себя отодвинуть.

 — Сашка... нееееет... Ну нееееееет... нельзяааааааааа...

Её клитор оказался очень чувствительным! Когда я нажимал на него языком или засасывал губами, её слова срывались на стон или даже на крик:

 — Сашк... АААААААА... не над... ААААААА...

Она глубоко и часто дышала. Она уже не отталкивала меня. Она громко и протяжно стонала, а её расслабленные ноги всё больше расходились в стороны. Желая закрепить успех, я освободил одну руку и ввёл в её дырочку два пальца, а языком вплотную занялся клитором.

 — Ууум... ААААААААА... АААА... Ой... ООООЙ!... ммммм... Даааааа...

Она уже гладила меня по волосам, широко разведя ножки. Мне снова захотелось подчинить её. Чтобы она сделала это САМА.

 — Сними трусики, мам — они мне мешают!

 — Да, мой хороший... ААААааааааааааммммм... сейчас... сейчас!...

Она глубоко и сбивчиво дышала. Слова вылетали просто шёпотом. Она сняла трусы и швырнула их в сторону.

 — Так?... ммм...

 — Ночнушку!

 — да... ммммм... даааааа... сейчас... так?..

 — Так! А теперь раздвинь ножки и позови меня к себе...

Это было рискованно: если бы её возбуждение прошло бы хоть наполовину, то меня ждал бы большой облом, но... Этого не случилось — она здорово завелась! Или поняла, что нужно теперь учиться жить... как-то так. Она раздвинула передо мной ноги и протянула руки ко мне:

 — Иди ко мне, малыш...

Я удобно расположился между её ножек и стал облизывать гладко выбритый лобок. К нему так приятно было прижиматься щекой. Она медленно гладила мои волосы:

 — Что же нам теперь делать, малыш?

 — Ну, сначала, — я лизнул её киску снизу вверх вдоль губок — я тебя поцелую, а потом решим, ладно?

Я слегка надавил языком на клитор.

 — Да... Поцелуй меня... мммммммммм... Поцелуй меня... там... ещё, малыш... Да!

Я лизал язычком её клитор: то сильно, быстро, с нажимом, кончиком языка, то ослабляя напор, медленно лизал его, накрывая его языком полностью... То засасывал его одними губами, то просто водил ими по нему, смачивая языком... Два пальчика глубоко и ритмично входили в её киску... Другой рукой я сжимал её грудь и пощипывал сосочек на ней...

 — Да, малыш... дааааааа... ещё, Сашенька... ещё...

 — Ты кончишь? Я хочу, чтобы ты кончила!

 — Да, малыш... ООО,... даааааа... Я тоже... хочу... УУуммм Ко... ООО... нчить... кончить... да, да... ещё, милый... ещё...

Я слышу, что она «на подходе». Я стараюсь держать её на этой границе.

 — И что ж мне будет за награда, любезная миледи?

 — Издева... ААААААААА... ешься... ещё, малыш, ЕЩЁОООО...

 — Так что-то будет, мам?... Что?

 — ВСЁ!... ООООО... ДАААААА... Что ты... хо... ОООО... хочешь?

 — Тебя!... членом... внутрь...

 — Нет!... ААААААААААААААААААаааа...

 — Ну вот... а как же... всё?...

 — Я... даааа... поцелую... его... ООООООООО...

 — Кого «его»?... Нас тут трое?..

 — Его... Его... ОООООООдааааааа... поцелую...

 — Его?... Ты меня пугаешь, мам!..

 — Его... твой... аааааа... ААААААААААА... твой... Член!...

 — Хорошо!... Поцелуешь?... Чмок и всё?...

 — Неееееееет... А!... АААА!... ДАААА... Я... возьму его... член... в рот...

 — И-и-и-и?...

 — СОСАТЬ БУДУ!... ДАААААААААААА... Я БУДУ ТЕБЕ СОСАТЬ!... ЕЩЁ, МАЛЫШ! ЕЩЁОООО... я буду тебе дрочить... тебе... АААааааааааааааа... Ты это от меня хочешь усл... УУУУУУУууууууууаааааа! Услышать... АААааа... Тебе... так нравится... Грубо... мммм?... ДАААаааааааааа!...

 — Да, мам, очень нравится...

 — БУДУ ДРОЧИТЬ... АХ!... БУДУ... СОСАТЬ... ВЫПЬЮ ТЕБЯ... АААААААААА...

 — Эт как?...

 — Ммм... Аааааа... мммм... КОНЧИШЬМНЕВРОТ... ммм... ааааа... ВСЁПРОГЛОЧУОБЕЩАЮ...

 — А членом?... В тебя?...

 — Нет!... Нееееееееееет... не мучь меня, малыш... АААА... ДАААААААаааааа...

Она кончила очень громко! Сжала ноги, зажав мою голову, как в тисках. Одной рукой она вцепилась мне в волосы, вдавливая моё лицо в себя. Другой сжала свою грудь. Её била дрожь, её трясло, как будто через неё пропускали ток. Она лежала, приходя в себя, и гладила меня по голове. Я встал — всё должно быть по-честному, как вчера — и двинулся к выходу.

 — Саш, подожди... Останься...

Я обернулся, посмотрел на неё и улыбнулся:

 — Завтра...

 — Саш... Ну иди сюда! На секунду!

Она сидела, оперевшись спиной на спинку кровати. Я подошёл к изголовью:

 — Что ты хочешь, мам? Тебе принести чего-нибудь?

 — НЕТ!!!

Она ухватила мои спортивные штаны и резким рывком опустила их до колен вместе с трусами. В следующее мгновение мой член был у неё во рту. Он ещё не опал и благодарно дёрнулся в нём. Мама закрыла глаза и начала сосать! Сосала быстро, яростно, как будто хотела проглотить...

 — Да, мам, дааааа... мммм... я не смогу так долго... мамочка... мммм... у тебя волшебный ротик... Ааааааамммм...

 — Что ты хочешь?

 — Ты знаешь, мам... АААААААааааааааа... тебя, мам!..

 — А сейчас... это разве... не я?

 — Ммммммм... Тебя, мам... твою киску...

 — По-моему... ты её... уже... распробовал...

 — Нет, мам... Аааааааа... Ещё... Дааааа, так... Хочу тебя... мммм...

 — Ну, скажи... я же не... не боялась...

 — Трахнуть тебя хочу, мам... Засадить тебе...

 — Нет!... Так нельзя... Ещё пожелания будут?...

 — Ммммм... Хочу... твой ро... мммм... твой ротик...

 — Пожалуйста!

Она заглотила его так глубоко, что я почувствовал, как он упёрся в горло.

 — Это всё?..

 — Мммммммммм... Мам, нет же!... Не останавливайся, нет...

 — Тогда скажи... Что ты хочешь сделать?... Или... что сделать... Мне?

 — Вытащи его... ммм... аааааа... подрочи его... И расск... мммм... расскажи мне, что... ммммм... что хочешь его... мммм... сосать... хочешь, чтобы я... ммм... кончил тебе... Аааааа... в рот!..

Она освободила мой член изо рта и стала дрочить его своей ручкой, глядя мне в глаза:

 — Я хочу его, малыш! Хочу его сосать! — говорила она жарким шёпотом — Я вчера представила его себе и не смогла уснуть! Почему представила? Не спрашивай! Мне нечего ответить! Мне нравится, как он заполняет мой рот! Тебе нравится видеть, как я глотаю? Увидишь, малыш — обещаю! Я обожаю это! Вчера, когда ты кончал мне в рот, я сама чуть не кончила! Тебе нравится, что тебе сосу я, твоя мама? Тебе нравится мой рот: мой язычок и мои губы? Мои руки и пальцы?

 — Мммммм, даааааа... мне нравится это всё!... Я обладаю тобой!... ты — лучше всех!... ммм...

 — Тогда вставь мне его глубоко в горло милый! Кончи мне в ротик, малыш! Ну давай, давай, я уже заждалась! Давай, малыш, кончай! Ты сделал мне сегодня безумно хорошо и я в долгу не останусь!

Я почувствовал приближение оргазма и задышал чаще, и глубже. Мама тоже заметила это:

 — Ну, давай же, малыш!

Она снова проглотила мой член, яростно дрочила ствол, но нежно водила языком по головке. Я кончил ей в рот. Глубоко. В самое горло. Она замерла на секунду, принимая мою сперму, потом аккуратно снялась с члена, посмотрела на меня снизу вверх и, прикрыв глаза, сделала глубокий глоток. Она открыла глаза, посмотрела на меня, облизнула свои губы и снова взяла член в ротик. Но теперь она мыла его, как мама-кошка моет своего котёнка: вылизывая, сглатывая... Придирчиво оценивая результат... Снова вылизывая...

 — Вот так, малыш... Тебе хорошо?

 — Очень, мам... Ты — чудо! Я люблю тебя!

 — И я тебя, котёнок...

Я пошёл из комнаты, но обернулся в дверях:

 — Я на улицу, покурить, мам. И... сегодня я сплю здесь! Мам, это не обсуждается!

Я вышел на улицу, закурил. Закончив, пошёл в дом. Я забыл, что дверь в мамину комнату запирается на ключ, поскольку всё время, что я помню этот дом, она была открыта всегда! Но теперь запертая изнутри дверь красноречиво мне об этом напомнила...