|
|
Новые рассказы 79805 А в попку лучше 11744 +5 В первый раз 5191 +1 Ваши рассказы 4696 +3 Восемнадцать лет 3501 +3 Гетеросексуалы 9372 +3 Группа 13525 +6 Драма 2953 +4 Жена-шлюшка 2647 +1 Женомужчины 2088 Зрелый возраст 1776 +1 Измена 12361 +13 Инцест 12023 +8 Классика 367 Куннилингус 3292 +2 Мастурбация 2269 Минет 13378 +7 Наблюдатели 8088 +4 Не порно 3086 +3 Остальное 1079 Перевод 8126 +11 Пикап истории 734 +2 По принуждению 10817 +3 Подчинение 7295 +5 Поэзия 1483 Рассказы с фото 2557 +4 Романтика 5620 +3 Свингеры 2333 Секс туризм 523 Сексwife & Cuckold 2511 Служебный роман 2449 +1 Случай 10222 Странности 2746 +3 Студенты 3636 +2 Фантазии 3314 +1 Фантастика 2876 +4 Фемдом 1489 +1 Фетиш 3270 +2 Фотопост 788 Экзекуция 3245 Эксклюзив 351 Эротика 1935 +2 Эротическая сказка 2524 +1 Юмористические 1534 |
Из цикла «В отцы годится» №4: Лифт любви Автор: Человекус Дата: 16 февраля 2017 Минет, Пикап истории, Случай, Юмористические
Лифт закрылся, и воцарилась тьма. — Ё, — вырвалось у Гладкова (хотя вообще он был сдержанным человеком). Как видно, гопники выбили в лифте последнюю лампочку. Такая темень нервировала, хоть и ехать было не ахти сколько. Гладков достал мобилку. Та полыхнула прощальным огоньком и потухла: он забыл зарядить ее. — Ё-моё! — сказал он с чувством. — Едрить тебя, сукин сын! Лифт, видно, принял это проклятие на свой счет и застыл. — Эээй, — позвал Гладков. Тишина. — Ээээээй! — заорал он, стукнув несколько раз в двери. — Застряли? — спросил голос из тьмы. Он был робким и женским, этот голос. — Тут кто-то есть? — спросил Гладков, помолчав. — Вообще-то да. Гладков попытался осмыслить это. — Я не увидел вас. Было темно, — сказал он. — Стало быть, вы тоже застряли? — Нет, я просто прошла тут сквозь стену, чтобы вам не было скучно... — Мда. Хи-хи, — фальшиво хихикнул Гладков. — А... у вас есть мобилка? — Есть. Но она не заряжена. — Что-о? Ахахаха! — расхохотался он, на сей раз от души. — Это так смешно? — Ну... просто забавно: в темноте, в заточении, без связи с миром... — Вы не писатель, часом? — Эээ... а что? — Красиво так выражаетесь. Сильно. Там должна быть кнопка. — Где? Какая? — Там, где все кнопки. Кнопка вызова. Минуту или две Гладков сосредоточенно тыкал во все кнопки, которые мог нащупать. — Нет тока, — наконец сообразил он. — Все кнопки потухли. Ай!.. — Извините. Да, я тут, вот прямо рядом с вами, осторожно... Не ушибла вас? — Нет... но, знаете... В темноте вдруг кто-то тебя трогает... — Не кто-то, а я. Да, вы правы — потухли... Меня зовут Кристина. — А меня Владислав. Можно «Влад». — Очень приятно. А меня можно «Кристи». — Вы тут? — В смысле?.. — Ну... рядом со мной? — Почти, — голос раздался вдвое ближе. — Но я вас не буду трогать, не бойтесь. — А вы какая, Кристи? — То есть — «какая»? — Ну... Так интересно, интригующе — один на один с девушкой, в полной темноте... Вы блондинка? — Оооо... — Что? — А попробуйте угадать? Какая я? — Нууу... — Гладков замялся. — Что, вот так вот... по голосу? — Ага. — Ну... не знаю... По-моему, вы блондинка. У вас голос мягкий такой. Угадал? — Не знаю. Тут темно. — Ха-ха-ха... А глаза у вас голубые? — Угадайте. — Наверно, голубые... или серые. Или зеленые. И еще мне кажется, что вы кудрявая. — Потому что говорю кудряво? — Не знаю. Просто кажется так. Угадал? — Нуууу... — А можно потрогать? Проверить? — Кого? Меня? — Ваши волосы. Хоть что-то достоверное... — Ну... эээ... Холодея, Гладков протянул руки по направлению к голосу. Руки уперлись в мягкое и живое. — Ааай! — Извините... Я, кажется, промахнулся... — Вообще-то у меня волосы не там растут. В основном выше. — Извините, — бормотал Гладков. Ощущение мягкого и живого обожгло нервы. Жутко, до тика хотелось повторить. «У нее что, голая грудь?» — подумалось вдруг, и стало еще жутче. — Извинила. Вторая попытка будет? — А можно? — Если осторожно. Гладков снова протянул руки, на этот раз выше, на уровне своей головы — и они окунулись в пушистую копну. — — Йесс! Я угадал! Вы такая кудрявая!.. Руки его щупали пух, щекочущий ладони, и оттуда в тело текли мурашки, такие же щекотные, будто Гладков целиком залез в шевелюру Кристи. — Вы хотите меня причесать, я вижу. Вы парикмахер? — Нет, я писатель... Я никогда не видел таких кудрей! — Вы их и сейчас не видите. — Да... Но мне кажется, я чувствую, какие они золотые. Они греют мне руки... Гладков и впрямь чувствовал это. Его руки путешествовали по шевелюре Кристи и откровенно гладили ее, как это можно было делать только с очень близким человеком. Кристи притихла. — Вам нравится?.. — Если я скажу «да», вы захотите чего-то еще — сказала она. — Если я скажу «нет», вы просто прекратите. Поэтом я просто промолчу... — А вам не хочется, чтобы я прекращал? — Не... хочется... — хрипло проговорила Кристи. Гладков ласкал ее голову сквозь кудри, млея от токов незнакомого тела, и в ответ слышал волнительное сопение. Можно было бы сказать «у него потемнело в голове», если бы и так не было темно. — Значит, вы сказали «да»... — Ммммм... — И вы сами сказали, что если «да» — значит... значит, можно что-то еще. — Я такого не говорила!.. — А что «еще»? Что ты имела в виду? — вкрадчиво шептал Гладков (или, точнее, кто-то в нем), переходя с кудрей на шею. — Ооооу! Вы решили защекотать меня? — жалобно спросила Кристина, не заметив его «ты». Судя по ее голосу, прикосновения Гладкова имели оглушительный успех. «Какая же ты чувственная», думал он, сходя с ума. — Ты имела в виду... может, лицо? Можно потрогать твое лицо? — Вы мне весь макияж сотрете... — Я аккуратненько... снизу... — бормотал Гладков, щекоча ей под подбородком и легонько задирая его вверх. Этот испытанный прием подействовал, будто Гладков нажал на кнопку «возбуждение»: Кристина закряхтела, шевельнулась, и он услышал шорох одежды. «Выгибается» — думал он. — Ого! У тебя такие пухлые губки! Ну просто... просто ого, какие! Его палец путешествовал по ее губам, чуть прижимая, чтобы не дать ей говорить. Подушечка скользила по влажному — Кристи чуть приоткрыла губы и слегка ловила ими палец. Под ним было все мокрее и мокрее, и что-то совсем влажное и мягкое обожгло его и исчезло... неужели язык? В какой-то момент напряжение стало невыносимым. Гладков набрал дыхание, еще не зная, что он скажет... но Кристи опередила его: — А теперь, — сказала она, куснув губами его палец, — а теперь я вас потрогаю. Думаете, только вам можно? Где вы тут? — Вот я, — отозвался Гладков, закрывая глаза. Горячие, как маленькие печки, руки ткнулись ему в шею, нащупали подбородок, губы... — Ой, какой колючий! У меня пальцы в дырках будут! Уходим отсюда, — смеялась Кристи, но пальцы ее щупали Гладкова нежно, горячо, и тот млел от их тока. — Тааак... Нос длинный, шнобель такой... Вы Урфин Джюс, да? А это что? Следы веков? Вам сколько лет? — пела она, нащупав морщины. Ее скользящие касания драли Гладкову нервы. — Сорок... три... — хрипло сказал он. — Ого! А лапали меня так, будто вам пятнадцать. — А... тебе сколько? — А мне... сорока еще нет. Угадайте! — она перестала его щупать. — Уффф... Ну точно не пятнадцать, — сказал Гладков. — Судя по голосу... и губам... — А сколько? Тридцать шесть? — Слишком мало данных. Надо... — он прикоснулся, не дыша, туда, где должно было быть ее туловище, — надо собрать информацию... И сжался, ожидая реакции. Но Кристина молча пыхтела, и он двинулся дальше. Под его пальцами было голое, горячее, мягкое, и оно было уже довольно долго... «Грудь! Совсем голая?... « Но нет: край ткани, ложбинка... — Ого! У тебя такое декольте... — А что? Не нравится? — И грудь... большая такая... Третий размер? — Четвертый. Он спустился ниже, на талию, гнущуюся под его руками, и вернулся выше. — Это вы проверили — может, я толстая корова? — Ну что ты... — И как? Со мной можно иметь дело? — Ты потрясающая, Кристи, — горячо шептал Гладков, исправляя нечаянную лажу. — Я почти вижу тебя. У писателей знаешь какое воображение! Ты нежная кудрявая блондинка с пухлыми губками, созданными для любви... У тебя молочно-белая кожа, голубые или серые глазки, большие такие... и краснеешь ты крепко. И вообще ты розовенькая... наша, славянская, русская порода!... Что такое? Кристи хихикнула. — А лет мне сколько? — спросила она. — Ну. .. ты тонкая, но крепкая, в самом соку. С такой потрясающей грудью... и голос у тебя густой, чувственный... Но ты молодая. Иногда бываешь почти ребенком. Думаю, тебе от двадцати трех до двадцати восьми... Двадцать пять! Угадал? — Эээм... Будем считать, что да. А руку вы у меня все время будете на сиськах держать? — А... тебе нравится? — Не уверена. Лежит себе, как на перине... Тяжелая, между прочим! — А соски у тебя такие же большие? — решился Гладков. — Ээээм... — Большие и розовые, да? Чтоб много-много молочка деткам было, да? — шептал он, массируя пышную грудь. Кристи охнула и отстранилась, но сзади был угол лифта, в который Гладков загнал ее и возобновил ласки — уже двумя руками. В лифте сверкали искры и рвались фейерверки. — Какая же ты чувственная, Кристи, — сказал он вслух, стягивая край ткани с ее упругих шаров. — Аааа, ааа... — запели они вдвоем, когда он нашел ее голые соски и взялся за них сразу двумя руками. — Аааа... — подвывал Гладков от ужаса и от похоти. — Тебе нравится? Нравится, девочка моя? Он нагнулся, взял в рот горячий сосок, боднувший его, и стал взаправду сосать, причмокивая, как грудничок. Кристи застонала густым басом. — Нравится? — бормотал он, мучая ей грудь. Она не отвечала ничего, извиваясь под его ласками. «Как мы это здесь сделаем»? — думал Гладков. — «Она наверняка побрезгует на грязном полу... Неужели стоя, как ковбои в порнушке?» Он нащупал Кристинины бедра, круто расходившиеся в стороны, как у индийских шакти. — Ничего себе, какие... Да у тебя идеальная фигура! 90—60—90? — Шестьдесят — да, — хрипло отозвалась Кристи. — Пятьдесят девять... Остальное больше... — Обалдеть, — искренне говорил Гладков, расстегивая ей джинсы. — Может, не надо? — вдруг спросила Кристи. Жалобно, как девочка. — Но ты же хочешь, хочешь!... — Гладков схватил ее за грудь, обвил рукой талию, с силой массируя тугое горячее тело... — И я хочу. Очень-очень-очень хочу... Кристи, девочка моя, не бойся. Не бойся, моя кудряшка, все будет хорошо... все будет очень-очень хорошо... — бормотал он, стаскивая тряпки с ее замечательных бедер и спуская их глубоко-глубоко вниз, ниже колен. — Ну вот мы и голенькие, ну вот, — лихорадочно гудел он, наглаживая руками всю Кристи сверху донизу, во всех местах одновременно. На ее животе болталась майка. — Давай маечку снимем, а? Давай? Она мешает... Что? Что, что, моя девочка? — О... оо... ооо... Ооооууууэээээ!... — вдруг расплылась Кристина, извиваясь в темноте. — Эээ! Э! Э! Ее рука дрожала между ног — Гладков чувствовал ее вибрацию. Недолго думая, он сунул туда свою собственную, окунув ее в горячий клей. — Моя... девочк... кончи... чувственн... такая... — вылетали из него ошметки слов, обугленные от перегрева. Кристи ревела и взбивала бедрами воздух, рука Гладкова отчаянно хлюпала в ее промежности, другая хватала грудь за оба соска сразу; лифт ходил ходуном, и казалось, что какой-то великан трясет его, как спичечный коробок. Кристи кончала долго и душераздирающе — Гладков даже устал вибрировать в ее киске, хлюпавшей ему на одежду. Потом она оползла вниз, как студень, и тот еле успел подхватить ее. — Уууууууфффф, — выдохнули они оба, хоть Гладков не кончил, и яйца его ныли, будто их сдавили клещами. — Ну и нуууу... — сказал он. — Ты такая чувственная... — Где-то я это слышала, — отозвалась Кристи густым басом. — Но ведь ты кончила сама, я даже тебя не... — Хотите продолжения? — спросила Кристи. — Ээээ... вообще-то да. Очень, — похолодел Гладков. — Можно я вам... минет сделаю? Было ясно, что она впервые произносит это запретное слово. — Даааа! — заорал он, лихорадочно расстегивая брюки. Это был самый короткий минет в мире: он только сунулся во влажный ваккуум, окутался его скользотой, мгновенно растаял в ней, спазмируя до костей, пару раз наподдал бедрами — и лопнул, разбрызгивая сладкий огонь в Кристи, которая подавилась его кончей и кашляла, роняя слюни Гладкову на яйца... — Я даже приготовиться не успела, — пожаловалась она. — Вы так быстро... — Просто... ты меня... сильно... возбудила... — говорил ей голос Гладкова откуда-то из глубин, опустошенных ее ртом. Они помолчали. Кристи покашливала где-то внизу. Гладков сполз туда, к ней, и обнял за плечи. — Можно? — спросил он. — Угу... Они снова помолчали. Им было вкусно и тепло, и тела их продолжали общаться, обмениваясь невидимым током. — Спасибо тебе, — сказал Гладков. — На здоровье. Вам спасибо, — отозвалась Кристи. — Мне-то за что? Только хотел извиниться, что пристал к тебе. Вообще я не такой. — А какой? — Ну... Трудно сказать, какой. Со стороны виднее. Но я никогда не приставал к девушкам в лифте. Даже странно, — со смехом сказал Гладков. — И я тоже... к мужчинам, в смысле. — Да? Вот видишь... Это лифт, наверно, какой-то заколдованный! — Наверно... Они снова помолчали. — А у тебя до сих пор сись... грудь голая, — сказал Гладков. — Да ладно, я не побью вас за «сиськи». А вы что, против? — Нет, но... придут нас спасать, откроют — а там... — Думаете, придут? — А как же? Что мы здесь, как Аида и Радамес, что ли?.. — Риии-торна-вин-ти-кооор*... — вдруг запела Кристи красивейшим контральто. ___________________ *Ария Аиды из одноименной оперы Верди. (Прим. авт.) У Гладкова похолодело в кишках. — Огооо! — восторженно крикнул он, когда она допела фразу. — Ты что, оперная дива? — Ну... не совсем дива, и не совсем оперная... Я больше по джазу. — Вот это да! Ты просто молодчина, Кристи! — горячо сказал Гладков, сопровождая слова бурной жестикуляцией. И нечаянно задел что-то тугое и мягкое. — Ааай! — мяукнула Кристи. Гладков сжался. — Это был мой сосок! — сказала она. — Прости. Я случайно. — Я знаю... — А здорово, что теперь нам можно трогать друг друга везде... — он положил руку ей на грудь. — И в этом нет ничего такого... — Тогда и я вас буду трогать за... член. Вы еще не спрятали его? — Нет. Только он липкий и противный. — Я знаю. Он был у меня во рту. Гладков прикусил язык, а Кристи нащупала его хозяйство и принялась изучать своими горячими, нежными пальчиками, из которых в него шло щекотное электричество... — Ааа... Ты сейчас снова меня возбудишь... и что тогда? Кристина хотела что-то ответить, но тут откуда-то грюкнуло, и пропитый голос спросил из никуда: — Эй! Есть кто тама? Гладков и Кристи подпрыгнули, стукнувшись плечами. — Ееесть! — крикнули они дуэтом, лихорадочно заправляя голые телеса. — Ща вскрою вас. По всяму микрорайону тока нету, еб твою мать... — Сейчас нас вскроют, — сказал Гладков (Кристи хихикнула), — и мы увидим друг друга. — Да, — отозвалась она. — Волнующий момент... — Ты и правда волнуешься? — Да, — сказала она, помолчав. — Немного. — И я. Только я совсем некрасивый. — А я не люблю красивых. — Серьезно?... Но ведь ты красивая? — Увидите, — загадочно сказала Кристи. Матерящийся монтер загрохотал совсем рядом, и вскоре темнота раскрылась, ослепив глаза. — Выходитя, — сказал монтер, направив фонарь им в лицо. — Осторожно, тута темень, как у негра в заднице... — А вы... — начала было Кристи, но осеклась. Гладков, проморгавшись, косился на ее профиль. Пока он видел только большую копну волос, остальное казалось вылепленным из темноты. Они вышли, держась за руки, и прошли к выходу из подъезда. Дневной свет ударил в глаза так, что градом полились слезы. — Ну, смотрите, — торжественно сказала Кристи. Гладков повернулся к ней... и чуть не сел на пол. Перед ним стояла роскошная, грудастая, гибкая, стройная, ослепительно красивая и чувственная... негритянка. Черная, как темнота, откуда они вышли. Стояла и смотрела на Гладкова своими чернющими глазами, лукавыми, вопросительными, насмешливыми, ожидающими... — Ты что, об темноту покрасилась? — спросил он наконец. Кристи расхохоталась, обнажив белоснежные зубы. — Ну да, а раньше была «нашей русской породой», — сказала она. — Прости. Я просто в шоке. Ты потрясающая, — сказал Гладков. Кристи посмотрела ему в глаза. — А ну-ка повторите, какая я. — Потрясающая. Гораздо лучше, чем я думал. — Мне, кстати, всего восемнадцать, — сказала Кристи. — И я правда чувствую себя русской. — Ну, выглядишь-то ты на двадцать пять. — Потому что сиськи большие. И голос. Риии-торна-вин-ти-кооор... — запела она, закончив эффектной джазовой каденцией. Гладков зааплодировал. — Вы, кстати, торопитесь? — Я? Ээээ... нет. — И я нет. Он осторожно обхватил ее за талию — и они пошли вместе: лысеющий блондин Гладков — и черная, как эбонит, негритянка Кристи, у которой на щеке присохла капелька его спермы... 12900 37 15325 6 1 +9.42 [18] Следующая часть Оцените этот рассказ: 170
Медь
Комментарии 14
Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора Человекус |
Все комментарии +152
ЧАТ +7
Форум +11
|
Проститутки Иркутска Эротические рассказы |
© 1997 - 2024 bestweapon.net
|