Страсть Шерил. Глава 1.

В которой Шерил знакомится со своей Госпожей.

Перевод, оригинал: Cheryl's Passion Ch. 01 by Schlank©

Моя история началась, вообще-то, с учительницы балетных танцев, мисс Миксон.

Я никогда не интересовалась балетом, однако моя мама настояла на моем обучении и отправила меня в кружок, когда мне было шесть лет. Мама рассчитывала на то, что если она заставит меня учиться, то рано или поздно, я полюблю балет. Этому смелому плану не суждено было сбыться. После шести лет обучения пируэтам, позициям, прыжкам, растяжкам и прочим премудростям я все еще не была фанаткой балета. Более того, я не собиралась превращать балет в дело всей своей жизни.

Мисс Миксон знала, что я не в восторге от уроков балета. Она знала также, что я учусь только из-за того, что этого хочет моя мать.

— Балет, не для всех, Шерил, - говорила она. – Я занималась и преуспела в балете, потому что я обожаю его. Я люблю балет. Балет – это дело всей моей жизни! А чем болеешь ты? Какая твоя главная страсть и увлечение?

— Не знаю, - ответила я.

И честно говоря, это было правдой. Большую часть жизни я не испытывала острого увлечения чем-либо. Никто из учителей в старших классах не вдохновлял меня. Я никогда не влюблялась в мальчиков. Я не мечтала стать звездой экрана. И не надеялась написать популярную новеллу. Я не мечтала водить дорогую спортивную машину. Ничто меня не увлекало.

Проходили годы, а я не встречала ничего похожего, о чем говорила мисс Миксон. Я закончила старшие классы, а у меня еще не было представления о том, что я хочу от жизни. Мне исполнилось во18 лет, а я все так же, не знала, чем заняться. Я стала совершеннолетней, но у меня не было ни увлечений, ни работы, ни близких друзей.

Моя мама была высокооплачиваемым руководителем в фармацевтической компании и она устроила меня к себе на работу. Это была скучная работа, но зато я не сидела целыми днями дома, чему уже была довольна мать.

Удивительно, но именно эта скучная работа открыла мне мою истинную страсть в жизни, страсть о которой когда-то говорила мне мисс Миксон.

На работе мне выделили рабочий стол, за которым до меня работала девушка, оставившая кучу своих личных вещей в столе. Большинство из них я выкинула в мусорную корзину, однако среди них мне попалась книжка, которую я решила оставить и почитать в обеденный перерыв.

Я не обратила внимание на автора книги, название мне было не известно, хотя, признаться, я вообще не была фанатом книг, так что я просто взяла книжку чтобы хоть чем-то занять себя во время ланча.

Главной героиней книги была молодая девушка из европейской королевской семьи. История разворачивалась в давние времена, когда рабство еще было законно. Девушку вели голой, на невольничьей рынок, чтобы продать в рабство.

Меня захватило с первых страниц.

Я никогда не читала таких книг прежде. Я даже не подозревала, что такие книги существуют! Мои трусики были мокрые, не успела я закончить читать первую главу.

Я забрала книжку домой и спрятала у себя в комнате. Я проводила все свободное время, читая потрепанную книжку и прочла ее за три дня. Еще более удивительным для меня было то, что я мастурбировала несколько раз за день, думая о молодой девушке, проданной в рабство. Я представляла каково это быть голым и прилюдно унижаться, идя в таком виде по улицам на цепочке, каково это быть выставленной напоказ, для похотливых глаз прохожих. Я представляла, как будто это я оказалась проданной во владение жестокой госпоже, которая безжалостно выпорет меня, как только приведет домой.

Итак, я обрела настоящую страсть в жизни, однако рассказать об этом открытии матери было слишком стыдно. Подобные вещи она вряд ли одобрила бы. Моя мама была феминисткой и к тому же членом правления фирмы. Не думаю, что она одобрит страстное желание дочери быть раздетой публично, связанной, выпоротой и терпящей другие сексуальные унижения. Такие желания не достойны молодой леди!

Я отправилась в ближайшую книжную лавку и нашла еще три книги того же автора, описывающие приключения той же девушки, с элементами бондажа, порки, унижениями и сексуальным рабством.

Читая эти книги, я обнаружила любопытные вещи. Когда действия в очередной главе фокусировались на мужском рабстве, я просматривала главу наискось. Значительно больше меня интересовали женщины рабыни, особенно, когда женщины подчинялись женщине.

Я не задумывалась раньше о моей сексуальной ориентации, однако я определенно предпочитала главы, посвященные женским персонажам. Главы же в которых речь шла о мужчинах, меня совсем не интересовали.

Возможно я лесбиянка?

Я решила, что вероятно это так, но я не беспокоилась по этому поводу. Я жила в Калифорнии, где никаких проблем у людей нетрадиционной ориентации нет.

А вот о своей неожиданной увлеченности аукционами рабов, обнажением, сексуальными унижениями и наказаниями – вот об этой увлеченности я переживала. Почему я стала одержима этими вещами? Что подумают обо мне люди, если узнают о моем увлечении? Я справедливо думала, что подобные вещи не так легко примет общество, как лесбиянство.

Мастурбировать, фантазируя о бондаже и порке было классно, но в конечном счете я стала жаждать большего и мне в голову пришло несколько идей, как разнообразить мои игры.

В оружейном магазине я купила две пары наручников и спрятала их в своей комнате, до момента, когда я смогу остаться дома одна.

Моя мама задерживалась на работе дольше чем я и часто ходила заниматься в класс пилатеса после работы и на выходных, так что у меня было достаточно времени, когда я была дома одна.

Оставшись дома в одиночестве, я брала наручники, ключ от них, любимую книжку про принцессу, которую обратили в рабство, и спускалась в подвал.

У нас в подвале, в стену были вмонтированы два мощных железных кольца. Предполагаю, что когда-то на кольцах висели какие-то инструменты.

Я пристегивала наручники к кольцам, на высоте, примерно метр восемьдесят. Затем я раздевалась до гола, клала мою одежду на стул и находила какую-нибудь по-настоящему эротическую сцену в книге. Я медленно и с наслаждением мастурбировала, читая книгу, но не доводя себя до оргазма.

Затем я клала книгу сверху на одежду, а на книгу клала ключ от наручников.

В заключении, я защелкивала мою левую кисть в наручники, приковывая себя к левому кольцу в стене. При этом, в моих фантазиях, обе моих руки были скованны, и я оказывалась беспомощной и обездвиженной.

С появляющейся иллюзией беспомощности, я, пользуясь свободной правой рукой, шлепала себя по ягодицам и бедрам, сзади. С каждым разом я старалась увеличивать силу ударов, так что, через две недели моя бедная попа была ярко красного цвета после посещения подвала.

Иногда, лупя себя, я терлась при этом голой грудью о твердые шлакоблоки подвальной стены. Твердая и холодная, беспощадная поверхность стены была суровым испытанием для моих бедных, чувствительных сосков, но именно такие пытки, мне казалось, должна была принимать рабыня.

И когда наконец, я считала, что моя бедная задница получила достаточное наказание, я раздвигала ноги так широко, как только могла и мастурбировала до ошеломляющего оргазма.

Иногда одного оргазма мне было мало, и я дрочила, кончая второй и третий раз, прежде чем освободить свою левую руку из стального заключения.

Придуманная мной система работала отлично в течение трех недель, пока не случилась одна загвоздка…

В один вечер, вспотевшая и еле дышащая после трех мощнейших оргазмов, я потянулась за ключом от наручников и случайно уронила книжку на пол, а вместе с книжкой, на пол упали ключи…

Жуткая паника охватила меня, едва я осознала, в какой ситуации оказалась. С пристегнутой к железному кольцу левой рукой, я никаким образом не могла дотянуться до упавшего ключа. А без ключа я не могла отстегнуть свою левую руку.

Единственной моей надеждой на освобождение оставалось ждать, когда мама приедет с работы и поднимет ключ с пола, но перед тем как дать ключ мне, она увидит меня голой, прикованной к стене, с заметными следами порки на красной попе, результатами моей агрессивной само-экзекуции.

Застонав я попыталась придумать менее унизительный способ выбраться из затруднительного положения, но никаких мыслей не было. Я попыталась вывернуть кольцо из стены, но двадцать минут борьбы, ковыряния и толчков, только натерли мою кисть и теперь я блестела от пота.

Я не могла сообразить, когда должна вернуться домой мама, то ли осталось всего двадцать минут, то ли шесть часов. Я была в такой жуткой панике, что полностью потеряла счет времени… а мои часы лежали на стуле, вместе с моей одеждой.

Стены подвала были достаточно толстыми, поэтому мне было не слышно ни приближение машины, ни звук хлопнувшей входной двери, пока вдруг, не открылась дверь, ведущая в подвал и лишь тогда я услышала, как мама спускается вниз.

Мой живот скрутило, а сердце отбивало сумасшедший барабанный ритм. Я не хотела, чтобы мама обнаружила меня голой и прикованной к стене, но она неумолимо спускалась вниз по ступеням. Я могла слышать ее шаги, затем я увидела ее туфли и затем ее ноги.

Наконец, мамины глаза встретились с моими и я почувствовала новый, экстраординарный приступ глубокого стыда, мой темный секрет был раскрыт перед моей мамой. Меня бросило в жар, уверена, я была пунцовой как рак.

— Шерил, кто сделал это с тобой? – спросила мама. – Они все еще в доме?

Конечно, мама поняла все неправильно. Она очень интеллигентная женщина, а я никогда не делала ничего подобного прежде. Я была очень тихим и спокойным ребенком. Поэтому, мама не могла даже предположить, что я сама сделала это.

— Никого нет в доме, - призналась я. – Это сделала я.

— Что? Почему? – спросила мама, проходя вглубь подвала и осматривая место преступления. Она заметила стул с моей одеждой, две пары наручников, защелкнутых на железных кольцах в стене, мою книжку и кажется, даже мою красную попу.

— Ну… Я смущаюсь. Может мы не будем говорить об этом? Может быть, скажем просто, что ты поймала меня за чем-то, что мне не следовало делать и я пообещаю, что больше не буду это делать?

Мама не ответила. Она молча разглядывала меня, мои наручники, книжку и в конце концов, обратила внимание на валяющийся ключ от наручников.

— Это что-то связанное с сексом, так? – наконец произнесла она. – Ты увлекаешься чем-то вроде бондажа?

Если бы это было возможно, мое лицо покраснело бы еще больше. Как могу я рассказать маме о своих сексуальных фантазиях, о желании быть связанной, оказаться беспомощной и терпеть наказания от строгой женщины, порку ремнем, плеткой и другими инструментами инквизиторов?

— Пожалуйста, просто открой замок и освободи меня, чтобы я могла одеться, - попросила я. Находиться голой и прикованной к стене прямо на глазах у матери, было для меня, пожалуй, самым унизительным опытом за всю жизнь.

Держа в руках мою книжку и ключ от наручников, мама сказала:

— Хм, я так не думаю… Если ты будешь продолжать скрывать от меня что-то, думаю, я оставлю тебя здесь до тех пор, пока ты не ответишь на все мои вопросы.

— Что? Ты шутишь? – возмутилась я.

— Нет, я совершенно серьезна, - настаивала мама, - Я понятия не имела, что тебе нравится бондаж. И я даже не представляла, что ты приковываешь себя к стенке в нашем подвале. Что еще я не знаю?

— Мама, - протестуя сказала я.

Затем она открыла мою книжку и зачитала с одной из страниц.

Ее лоно налилось соками и увлажнилось.

«Теперь послушай», - произнесла Госпожа Локи, продолжая. «Когда эта лопатка опуститься, ты начнешь танцевать для меня, Принцесса. Ты будешь извиваться и стонать. Ты не будешь пытаться сбежать от меня, и не будешь бороться. Ты не будешь этого делать. И ты не уберешь руки с тыльной стороны шеи. И еще, ты будешь терпеть, не открывая рта. Тебе можно лишь извиваться и стонать. Вообще-то, ты будешь подпрыгивать под каждым моим ударом. К тому же, за каждый удар ты будешь благодарить меня и показывать, как ты чувствуешь его и говорить, что ты заслужила это наказание.»

— Это отрывок из страницы с загнутыми уголками, - проинформировала меня мать. - Думаю, это твои любимые отрывки из книги, очевидно, ты перечитывала эту страницу многократно.

— Хорошо, - призналась я, - Это касается секса! Я испытываю сексуальную дрожь думая о жесткой женщине, такой как Госпожа Локи, что она заставляет меня лечь ей на колени и порет мою голую попу! Теперь ты все знаешь, можешь прочитать мне лекцию о том, что я извращенка, что я разочаровала тебя и о том, что тебе жалко, что ты вырастила такую дочку как я!

Казалось, мама не обратила на мою вспышку ни малейшего внимания. Она стояла молча, несколько секунд, думая о чем-то, а затем ответила:

— С чего мне говорить, что ты разочаровала меня? Есть женщины, которые получают сексуальную разрядку от телесных наказаний. Это не делает их плохими. Также это не говорит о том, что ты плохая.

Я открыла рот, собираясь возразить ей, но не смогла ничего придумать.

— Не смотря на других людей, как ты можешь смириться с тем, что я такая? – наконец спросила я, потянув за наручники, чтобы подчеркнуть насколько беспомощна я, связанная. – Ты всегда говорила мне, как важно молодой леди быть феминисткой, но ты согласна с тем, что твоя дочь готова подчиняться и быть наказанной?

Моя мама мягко вздохнула и ответила:

— Шерил, феминизм не состоит в том, чтобы женщина была всегда в главной роли. Феминизм — это когда у женщины есть выбор, что ей делать со своей жизнью. Если ты действительно хочешь быть нижней, у тебя есть свобода выбора, чтобы выбрать этот путь.

Должна признать, что мама застала меня врасплох своим ответом. Ни за что на свете я бы не подумала, что она займет эту позицию. Я думала, она будет возмущена узнав о моем увлечении подчинением.

— Так что, у нас все ок? – спросила я.

— Не совсем, - ответила мама. – Этот само-бондаж которым ты занимаешься, опасен. Если у тебя не будет человека на подстраховке, который сможет тебя освободить в случае чего, все может закончиться плохо. Что если я уеду на пару дней в Нью Йорк, а ты останешься прикованной к стене, как сейчас?

— Хм… - у меня не было ответа.

— Два или три дня без пищи, воды и возможности поспать на кровати – это не тот опыт, который ты хочешь получить, уверяю тебя, Шерил. Если ты хочешь продолжать подобные эксперименты, тебе нужен человек, которому ты сможешь доверять и который сможет подстраховать тебя. Кроме того, все эти игры со связыванием и фиксацией, могут привести к вывихам, и кто в таком случае поможет тебе освободится и отвезет тебя к врачу, если ты вывихнешь себе, например, плечо?

И снова мне нечего было ответить.

— Хорошо, молодая леди, - повелительно сказала моя мать. – Я забираю твои наручники и все подобные атрибуты которые найду в доме. Твои бондажные игры закончились, до тех пор, пока ты не приведешь домой достойного партнера, которого я одобрю.

— Мама! – громко запротестовала я, - Нет! Ты не можешь!!

— Неужели? – холодно спросила мама. – Это мой дом. Ты моя дочь. Я официально ответственна за твою безопасность. И что же мне помешает заботиться о тебе?

Я была в панике. Моя мама не понимала, что мне необходимо испытывать чувство беспомощности и суровой дисциплины! Поиски партнера, которого бы одобрила мама, могут затянуться на дни, недели и даже месяцы! Я понятия не имела, как устроить эти поиски!

— Это моя страсть! – убеждала я маму, - Это не просто хобби или игра для меня! Это то, что мне необходимо! Если ты лишишь меня этого хотя бы на один день, это будет все равно что забрать лекарства у человека, страдающего хроническим недугом!

Моя мама обняла свои плечи руками и молча смотрела на меня довольно долгое время. Думаю, она пыталась решить, серьезна ли я или это очередной приступ выражения эмоций у тинейджера.

— Не знаю, что сказать… - наконец произнесла она, - я могу помочь тебе найти партнера. Я знаю нескольких людей на работе, которые состоят в сообществе B&D. С их помощью можно ускорить процесс поиска того, кто устроит и тебя и меня, но тем временем…

Прежде чем она успела вынести свой приговор, окрылённая, я перебила ее. Возможно, маме не понравились мои увлечения, но она высказала практичную мысль, мама любила все практичное.

— Тебе надо сделать это! – прервала я мать.

— Прости, что? – спросила мама, очевидно изумленная тем как взволнована была я.

— Тем временем… пока ты и я ищем постоянного партнера по бондажу для меня… ты можешь заменить его и убедиться, что я не буду запирать себя и не окажусь в затруднительном положении, из которого не смогу выбраться!

Моя мама отступила на шаг и посмотрела на меня с беспокойством.

— Шерил, я мать одиночка, у меня есть достойная работа в фармацевтической компании. Я не домина!

Я подняла бровь и спросила:

— Кто такая, домина?

— Домина, это та, кого ты ищешь, - объяснила мама, - Домина или доминатрикс - это женщина, которая заставит тебя оголиться, та кто будет наказывать тебя, пороть, унижать и делать такие вещи, которые твоя мама делать не будет!

— А как насчет временной договоренности, - робко спросила я.

— Шерил, - строго сказала мама, - даже если бы мне было бы интересно связывать девушек и наказывать, я бы нашла кого-нибудь своего возраста! Я не буду заниматься этим со своей дочкой, подростком! Это очень близко к инцесту и мне абсолютно не комфортно даже говорить об этом!

Хорошо, моя мама была абсолютно против такой идеи. Это казалось ей инцестом, но что, если я переформулирую свои аргументы и представлю ей ту же ситуацию, но с другой перспективы.

— Мама, давай просто исключим полностью сексуальный элемент из этого уравнения, - наконец сказала я. – Многие матери порют своих детей в качестве родительского наставления. Ты уже во18 лет лет как моя мама, но никогда не наказывала меня. Накопилось огромное количество проделок, за которые я точно заслужила наказание. Я могу рассказывать тебе каждый день о каких-нибудь своих проступках из прошлого и ты будешь наказывать меня за них. Как тебе такой вариант?

Сперва мама была против, но я продолжила уговоры, и она в конце концов согласилась.

Каждый день я отправляла теперь маме письмо, в котором рассказывала о своих прегрешениях. Большинство из проступков относились к моему восьмому, девятому и десятому классу, но, согласно нашей договоренности, они по-прежнему засчитывались. А иногда я могла придумать что-то относительно свежее, за что она могла наказать меня.

А затем… когда она возвращалась с работы, она наказывала меня за грехи, в которых я признавалась.

По уговору, я снимала юбку или платье перед поркой, ложилась на колени к маме и терпела восемьдесят один удар, ладонью по попе. Я предлагала остановиться на цифре сто, но мама уговорила меня ограничится восьмьюдесятью одним.

Еще я хотела оголяться полностью перед поркой, но мама настояла на том, что я буду снимать только юбку или платье. Похоже, мысль о том, что я буду лежать голой у нее на коленях, совсем не радовала маму.

Однако, быть выпоротой, когда при этом на тебе что-то надето, как по мне, так это не имеет ничего общего с сексуальностью и подчинением. Так что, вытерпев пару дней таких наказаний, я придумала план, как обойти правило так разочаровывающее меня.

Я перестала одевать лифчик и трусики. В результате, когда я снимала платье перед наказанием, я оставалась практически голой. Единственное что было одето на мне – это обувь.

— Шерил! – с упреком обратилась ко мне мама, когда я в первый раз проделала этот трюк. – В наших правилах не было ничего о том, что ты должна ходить весь день без трусиков.

— Но, в правилах также не было ничего о том, что я должна их носить, - ответила я, еле скрывая ухмылку.

Мама была зла на меня, за то, что я нашла лазейку в правилах, но не стала спорить. Она просто положила меня к себе на колени и со злостью отшлепала мою голую попку и бедра. На тридцать третьем ударе я плакала навзрыд, но при этом была ужасно довольна своей победой! Я получала наказание голой, как и хотела!

Я чувствовала себя практически той самой рабыней из B&D новелл и к моменту окончания порки, между моих ног было мокро от сочащихся соков. В предвкушении яростной мастурбации в своей комнате, после полученного наказания, я устремилась наверх по лестнице, но у моей мамы была другая идея.

— Встань в угол, - сказала она.

— Что?

— В моем доме, провинившиеся девочки должны провести как минимум час, стоя в углу после порки, - жестко ответила мать, - а теперь, иди и встань в угол.

Она указала на угол в гостиной, но, я попыталась устроить восстание, так как хотела подняться к себе и приласкать свой пульсирующий клитор.

— В правилах не было сказано о том, что ты будешь ставить меня в угол, - запротестовала я.

— Ну, в правилах и не говориться о том, что я не могу это делать, - беспристрастно ответила мать.

Я сжала руки в кулаки и отправилась в угол, на который она указывала. Я была разочарована тем, что не могу уединиться и подрочить, но, мама была права. Раз она согласилась на найденную мной лазейку в правилах, мне пришлось согласиться на ее уловку.

Почти неделю мы с мамой тестировали наше соглашения, пытаясь подстроить его так, чтобы максимально удовлетворить и меня и ее. Это был довольно странный период наших отношений.

Так не могло продолжаться долго, потому что, совершенно точно, что моя мама не получала никакого удовольствия, выступая в роли авторитарной женщины.

И вот, однажды, утром в понедельник, находясь на работе, меня вызвали в мамин офис. Это было совершенно необычно. Мамин отдел практически не контактировал с ресепшионистами и сама мама не общалась со мной в рабочее время, так что я не могла представить себе, зачем меня вызвали к ней.

Зайдя в ее офис, я увидела маму, ожидающую меня, вместе с еще одной женщиной. Женщине можно было дать от восемнадцати до двадцати четырех лет, высокая блондинка. Сшитые на заказ, черные брюки отлично сидели на ее стройной талии. Одетая в черный блейзер, она выглядела респектабельно, при этом деловой костюм не скрывал гибкие черты ее тела. Волосы ее были профессионально уложены, макияж также был отличным. Высокие скулы подчеркивали ее овал лица.

— Шерил, - сказала мама, после того как я зашла в офис и прикрыла за собой дверь. – Это Эйприл Лэдд.

Эйприл энергично подошла ко мне, протягивая дружелюбно руку и сказала:

— Привет, Шерил.

Я пожала ей руку и ответила: - Привет, Эйприл.

Она с энтузиазмом пожала мне руку, поддерживая в это время постоянный контакт со мной, глаза в глаза.

— Шерил, - сказала мама, когда я отпустила руку Эйприл, - Я успешно провела время в поисках подходящей для роли твоей доминатрикс женщины. Думаю, Эйприл идеальная кандидатура.

— Госпожа, - поправила маму Эйприл.

— Прошу прощения, - ответила мама.

— Я предпочитаю обращение «Госпожа». Я вполне уверена, что доминатрикс – это скорее проститутка, общающаяся со своими клиентами. А Госпожа получает истинное удовольствие от того что доминирует и наказывает плохих девочек, это ее стиль жизни.

Мне уже нравилась она.

— Не важно, - ответила мама. - Во всяком случае, я считаю, что Эйприл подходит. Ее мама доктор с медицинским образованием US Davis School, а сама Эйприл бухгалтер. За Эйприл не значится никаких криминальных записей, у нее нет татуировок, она не пьет, не курит и не употребляет наркотики. Также у Эйприл совершенно чистая медицинская карта и она имеет врачебное подтверждение о способности участвовать в серьезных атлетических программах, с повышенной нагрузкой.

— Звучит здорово, - сказала я, на самом деле, не слушая, что говорит моя мать. В моих ушах еще звучали слова Эйприл о наказании плохих девочек.

Затем, вдруг, я испугалась, что я веду себя неправильно. Из книг, которые я читала, не так следовало рабыням встречать свою новую Госпожу.

— Подождите, может быть мне надо раздеться? – прервала я свою маму. – Рабыни следует быть голой при первой встрече с Госпожой, так ведь? Может быть мне следует раздеться прямо сейчас?

Мои руки потянулись расстегивать кнопки на моем платье, но мама остановила меня громким и жестким окриком.

— Шерил, тут не B&D студия. Это фармацевтическая компания. Мы занимаемся тут серьезными делами. Я позвала тебя сюда чтобы представить Эйприл и сообщить тебе, что она заедет к нам домой сегодня вечером. Вот тогда и проявишь свои познания о первой встрече с Госпожой. Никаких B&D игр на работе, ясно?

— Она всерьез увлечена, правда? – спросила Эйприл маму.

— Пожалуй даже чересчур, - ответила мама.

— Прошу прощения, я была слишком самонадеянной, - ответила я, извиняясь, своей маме, - Просто ушло столько времени чтобы найти мне Госпожу…

— Прошло тринадцать дней, - прервала меня мама на полуслове.

— Да? - спросила я, - мне казалось, значительно больше.

— Это потому что ты молодая и нетерпеливая, - ответила мама. – Возвращайся на свое рабочее место и работай спокойно до конца рабочего дня. Сможешь поговорить с Эйприл уже дома. Обсудите, как ты представляешь себе Госпожу и что ждешь от ваших отношений, а Эйприл выскажет что ждет она от своей рабыни и если ты еще будешь уверена, что вы подходите друг другу, тогда разденешься для нее!

Я не могла сконцентрироваться на работе после этого. Телефонные звонки, работа с документами, все было настолько обыденно по сравнению с экстраординарной новостью, о том, что теперь у меня появится Госпожа. В сравнении с этим, все остальное в мире казалось мне не существенным.

Мы с мамой ездили на работу каждый сам по себе. Знаю, звучит странно. Живем в одном доме и работаем на одной работе, большинство решили бы, что мы ездим вместе. Но, дело в том, что мама частенько остается работать сверхурочно, а иногда уезжает из города по делам бизнеса, в результате, мы отказались от совместных поездок.

Я была так заведена, так стремилась домой, начать жизнь в новой роли рабыни Эйприл, что покинула работу в ужасной спешке и добралась домой на двадцать минут раньше матери… Впрочем, я была дома также на двадцать минут раньше Эйприл. Я даже не подумала о том, что приеду домой раньше нее.

Я нервно ходила по дому, переживая, не передумала ли Эйприл быть мой Госпожой.

Моя мама припарковалась на полминуты раньше Эйприл и в итоге, две женщины вошли к нам в дом одновременно.

* * * * * * * * * *

Было решено, что Эйприл поведет меня вниз, в подвал, а мама поднимется к себе наверх.

— Прежде чем я стану твоей Госпожой, я устрою тебе небольшое интервью, - объяснила Эйприл, - твоя мать уже много рассказала мне о тебе, но остались некоторые вещи, на которые бы я хотела услышать ответ от тебя.

Затем Эйприл села на единственный стул в подвале, достала из сумки желтый линованный блокнот с отрывными страницами и, посмотрев пристально на меня, сказала:

— О, можешь снять свою одежду теперь.

Я смутилась, думая, почему я не сняла одежду раньше. Я так стремилась это сделать в мамином офисе, но почему-то замешкалась, когда оказалась перед Эйприл здесь, в подвале.

Я перестала носить нижнее белье уже дней десять назад, поэтому чтобы остаться голой, мне достаточно было просто снять обувь, развязать пояс и снять мое платье.

— Хм… - сказала Эйприл после осмотра моего голого тела, продолжая сидеть на стуле, - А ну-ка покрутись. Дай я посмотрю на тебя с другого угла.

— Ага, хорошо, - сказала она, записывая что-то в свой блокнот, - теперь, Шерил, я буду задавать тебе вопросы. Пока я спрашиваю тебя, стой здесь и держи руки скрещенными за спиной.

Эйприл уже взяла контроль надо мной. Моя щёлка запульсировала, в то время как я подчиняясь девушке, скрестила руки за спиной.

Эйприл записала что-то в блокнот, а затем сказала: - Встань чуть шире расставив ноги.

Я снова подчинилась, чуть передвинув ступни в стороны и выставив напоказ свои половые губы.

— Хорошо, Шерил, первый вопрос, - начала Эйприл. – Как много сексуальных партнеров у тебя было?

— Не было, - ответила я.

Эйприл нахмурилась и затем сказала: - Я не совсем поняла тебя.

— Не было, - ответила я, - у меня не было сексуальных партнеров совсем. Ноль.

Эйприл нахмурилась еще больше и сказала: - Хорошо. Когда я говорю про сексуальных партнеров, это не ограничивается мальчиками проникающими тебе в вагину своим членом. Это также относится к встречам, когда ты сосешь член парней, или, когда тебя имеют анально, или когда ты лижешь девушкам, или когда кто-то трахает пальцами твою дырку, когда кто-нибудь ласкает твои груди, все в этом духе.

— Прошу прощения, - повторила я, - но, все равно, ответ – ноль.

— Серьезно? – теперь голос Эйприл звучал озадаченно, - Ты серьезно говоришь мне, что в твои во18 лет, в Америке ты все еще девственна?

— Да, - ответила я, преодолевая неожиданно появившееся смущение. Я никогда всерьез не думала про отсутствующий у меня сексуальных опыт как о чем-то позорном, но вопросы Эйприл звучали так, будто я вела себя совершенно неправильно.

— Ты что, воспитывалась в монастыре? – спросила она, - Когда мне было столько же сколько тебе у меня были поклонники и парни и девушки, отчаянно желавшие залезть мне в трусики! И если говорить честно, ты, кажется выглядишь даже посимпатичней меня. Ты могла бы стать моделью, если бы захотела! Как ты до сих пор осталась девственной?

Мне становилось все менее комфортно от этих вопросов и я почувствовала, что скорее нахожусь на допросе, чем на интервью. Хотя, может быть, Эйприл так и планировала.

— У меня было десяток парней, которые хотели со мной встречаться, - призналась я, - Но я никогда не интересовалась ими. Тогда я еще не понимала, что, я думаю, что мне нравятся девушки.

— Ты думаешь? – спросила Эйприл.

— Хорошо, я знаю, я лесбиянка, - исправилась я, - Но раньше я этого не осознавала. Я совсем недавно поняла это.

— Ну а что насчет девушек? – спросила Эйприл, - Когда она заигрывали с тобой, ты их просто отшивала? Что ты говорила им?

— Со мной не флиртовали девушки, - ответила я.

— О, с тобой не флиртовали девушки, - недоверчиво повторила Эйприл, - думаешь, я поверю в это?

Эйприл в задумчивости почесала свой нос и наконец сказала: - Окей, Шерил. Вот в чем дело… Возможно, с тобой флиртовали десятки девушек в школе… а может быть даже некоторые учительницы. Я предполагаю, что ты была просто слишком недогадлива, чтобы сообразить, что они заигрывают с тобой.

— Недогадлива? – переспросила я.

— Смотри… Гетеросексуалы и геи флиртуют по-разному, - пояснила Эйприл. - Женщины которых интересуют женщины флиртуют достаточно тонко. В нашей стране есть большой прогресс в признании однополых отношений, в некоторых штатах узаконен брак между такими парами, но тем не менее, во время флирта, люди нетрадиционной ориентации стараются вести себя очень деликатно. Они осторожничают. Ты, вероятно, просто не знаешь, как читать между строк.

Мой первый опыт с женщиной был с женщиной профессором, когда я училась в двенадцатом классе*, - призналась Эйприл.

* (Прим. Переводчика – 12ый класс – последний класс в некоторых школах Северной Америке, возраст учеников = 17-18 лет)

— Ее смелый ход, позволивший затащить меня в кровать, заключался в том, что она пригласила меня на концерт «Поцелуй девушек».

— Оооо, - сказала я, вспомнив подобный случай из моего прошлого, - Моя тренер по бегу приглашала меня на такой концерт.

— Она подкатывала к тебе! «Поцелуй девушек» это лесби группа. Их песни пропагандируют лесбийскую любовь. Если одна девушка приглашает другую девушку, тебя, например, на концерт этой группы, это верный знак, что она сексуально увлечена тобой, - пояснила Эйприл.

— Я отказала ей, - призналась я, - я вообще не знала ничего про эту группу. И сомневалась, понравится ли мне их музыка.

— Вау, - сказала Эйприл.

— Мне жаль, - сказала я, вдруг чувствуя себя подавленной, - я не знала.

— Возможно у тебя было куча подобных историй в прошлом, - сказала Эйприл, - Вероятно, ты отказалась от десятков возможностей заняться сексом с девочками. А некоторые из них, возможно были действительно симпатичными.

Я ничего не ответила. Я почувствовала себя по-настоящему глупой и, виноватой.

— Твоя тренер по бегу, - спросила Эйприл, - Она была симпатичной?

— Она была спортивного телосложения, - ответила я, - сильные ноги, прямая, подкаченная. Стройная талия, плоский живот с кубиками и она была коротко пострижена, как мальчик.

Эйприл что-то быстро записала в свой блокнот. Мне было ужасно любопытно, что она пишет, я очень хотела подойти и заглянуть в него, но у меня был приказ стоять на месте, примерно в шести метрах от Эйприл и я собиралась повиноваться и следовать всем ее приказам.

— Как звали твоего тренера? – спросила она, - Ты знаешь, как с ней связаться?

— Эээ, - сомневаясь промычала я, - Мисс Дженни. Я точно не помню ее имени, но она все еще преподает в старших классах школы Фэйрвинд. Вы же не собираетесь связаться с ней, да?

Эйприл записала еще в блокнот и затем жестко сказала: - Шерил, не делай так. Здесь только я задаю вопросы.

Я поняла намек. Я должна подчиняться и делать что мне говорит Эйприл. Это определенно допрос.

Эйприл задала мне целую кучу вопросов прежде чем допрос/интервью закончилось. Она спрашивала меня о моем здоровье, о моих сексуальных фантазиях, о том насколько я восприимчива к боли и еще целую кучу вещей. К тому времени когда мы закончили, она полностью исписала весь блокнот и начала писать во втором.

После, казалось вечности, Эйприл отложила блокнот и сказала: - Хорошо, Шерил. Хорошая новость, в том, что я решила стать твоей Госпожой.

Я улыбнулась этому, но затем она добавила: - Плохая новость, в том, что я могу быть очень требовательной Госпожой. Ты можешь пожалеть, что я решила принять тебя как мою девочку-рабыню.

Улыбка исчезла с моего лица, но я не могла поверить, что Эйприл будет настолько требовательной, что я пожалею, что подчиняюсь ей. Подчиняться требовательной Госпоже, это как раз то, чего я так желала. Это было то, чего я желала больше всего в жизни.

— Например, - продолжила Эйприл, - ты уже заслужила два первых наказания.

— Уже? – спросила я, - За что?

Эйприл подошла ко мне и дотронулась между моих ног. Она взяла большой пучок моих лобковых волос и дернула его.

Я вскрикнула от боли и неожиданности. Рывок за лобковые волосы может причинить огромную боль, но я дисциплинированно продолжала держать скрещенные руки за спиной, и расставленные ноги так, как сказала Эйприл.

Затем она сказала:

— За это. Моим рабыням не позволено иметь волосы на лобке. Ты побреешь их сегодня и я ожидаю, что ты будешь брить их каждое утро. Я буду часто проверять тебя и, если увижу хотя бы щетину на твоей вульве, накажу тебя.

Мое сердце забилось быстрей и я почувствовала, как запульсировал мой клитор. Никто раньше не разговаривал так со мной, и я была в восторге от такого обращения. Я чувствовала себя уязвимой и горячей, как в лихорадке. Подобные ощущения были в новинку для меня.

— Второе твое наказание за то, что ты была груба со своим тренером. Она была крайне мила с тобой, когда предложила тебе поход на концерт, а ты ее отшила. Возможно ты ранила ее чувства и пропустила очень интересный вечер. Как твоя Госпожа, я не могу простить подобного поведения.

И снова, находясь под властью Эйприл и получая выговор от нее, я чувствовала лихорадку и жар между ног.

Эйприл снова дернула меня за пучок волос на лобке и прежде чем отпустить, другой рукой взяла меня за подбородок и заставила смотреть прямо ей в глаза:

— Ты все еще хочешь, чтобы я была твоей Госпожой?

Конечно, я ответила «Да».

Затем, мне поступил первый приказ от Эйприл – сходить наверх (голой) и побрить свои интимные места.

Я кинулась исполнять приказ почти бегом. Я встала под душем, хорошенько промыла промежность горячей водой и затем обильно нанесла пену для бритья. Никогда раньше я еще не брилась снизу, и довольно быстро поняла, что это возбуждающее занятие, твердо и аккуратно проводить острым лезвием по нежной и деликатной коже моей набухшей вульвы, как будто я ласкаю себя.

Когда я почти избавилась от большинства лобковых волос и начала финальную обработку, я широко раздвинула половые губы и очень аккуратно провела лезвием по нежной коже вокруг набухшего клитора. К этому моменту я невероятно завелась и дышала с придыханием. Я решила прерваться на минутку и довести себя до оргазма… и в этот момент Эйприл появилась в дверном проеме и слегка закашляла, обращая на себя мое внимание.

Я испугано посмотрела на нее, и она как будто бы прочитав мои мысли, властно объявила:

— Я забыла сказать тебе, когда мои рабыни бреют себя, они делают это для того чтобы быть более открытыми и доступными мне. Бритье не является оправданием чтобы мастурбировать, так что изволь выполнять это требование.

Несмотря на то, что я еще не успела начать играть со своей щелкой, я чувствовала себя виноватой. Как она угадала мое намерение?

— Да, Госпожа, - сказала я.

— Теперь я контролирую твою сексуальную жизнь, - заявила Эйприл. – Я скажу, когда тебе можно будет трогать свои прелести и когда я разрешу тебе кончать. Если ты попытаешь получить оргазм без разрешения, ты будешь наказана.

Вау! Вообще-то я не думала всерьез, что Эйприл настолько будет контролировать меня, но почему-то сейчас я почувствовала, что это правильно и так и должно быть. Сказанные ею слова, становились правилами и нормой. Да, вдруг я поняла, что это правильно и естественно, что Эйприл будет стоять и не смущаясь смотреть на меня пока я занимаюсь таким интимным занятием как брею свои самые сокровенные уголки. Совершенно нормально, что Эйприл будет контролировать мои оргазмы и запретит мне мастурбировать до особого разрешения.

Я не высказала ничего этого вслух. Произнесла лишь, «Да, Госпожа».

И, продолжила брить свою киску, прямо под пристальным взором Эйприл. Я не торопилась и не пыталась прикрыть свою вагину от ее взгляда. На самом деле, я расставила ноги так широко как могла и начала работать медленно и аккуратно, давая Эйприл возможность внимательно рассмотреть мою половую щель.

Почти закончив, я хорошенько промыла себя горячей водой, смыв остатки пены и волос и убедившись, что ничего не пропустила. Найдя несколько небольших пропущенных кусочков, я провела финальную часть операции.

— Готово, Госпожа, - объявила я, когда была полностью уверена в том, что моя промежность гладкая и абсолютно лишена растительности.

— Это буду решать я, - сказала Эйприл, добавив, - Раздвинь ноги, я проведу осмотр чтобы понять насколько хорошо ты справилась.

Я почувствовала мягкую и влажную пульсацию между ног, от слов Эйприл. Она заставляла чувствовать меня рабыней или заключенной, подвергаемой сексуальным унижениям в колонии, где лютуют хищные садистки-надзирательницы. Мне нравились эти ощущения и я хотела их еще больше.

— Очень хорошо, - сказала Эйприл, нагнувшись и внимательно осматривая вблизи наиболее интимные участки моего тела. Одной рукой она дотронулась до моей вагины и мучительно медленно провела пальцем от лобка вдоль мокрой щели вниз, раздвигая мои половые губы в стороны.

Я застонала и возбужденно задышала, но Госпожа не проявила ко мне ни капли снисхождения.

— Развернись, - приказала Эйприл, - я хочу теперь посмотреть на твой зад.

Я повернулась и Эйприл снова сказала мне раздвинуть ноги. Кроме этого она приказала мне поднять руки и опереться о стену, выгнуться и выставить попу, голову опустить вниз.

Как послушная рабыня я выполнила указания, представляя, как выгляжу сейчас со стороны. Голая, широко и бесстыже раздвинув ноги, руки над головой, далеко от моей промежности, так что не могу прикрыть ее и защититься. Представив себя сейчас, я поняла, что Эйприл приказала принять мне позицию, в которую полицейские обычно ставят преступников для детального обыска… только полиция никогда не раздевает их перед обыском.

Я услышала сзади «Хм…», «Угу…», комментарии Эйприл во время ее внимательного осмотра меня. Она раздвинула мои губы, принимая работу и рассматривала меня от вагины до ануса. Затем она взяла меня за две половинки попы и развела их очень широко.

— Для первого раза, ты отлично постаралась, - сказала наконец она, - Большинство нижних, не уделяют достаточно внимания этой процедуре в первый раз. А ты даже побрила волосики, растущие вокруг ануса.

— Спасибо, Госпожа, - прошептала, задыхаясь я, находясь почти на грани оргазма.

— Конечно, если бы ты хотела действительно впечатлить меня, ты бы побрилась еще до того, как я пришла сюда. Так что, мне все еще предстоит наказать тебя за твое упущение.

— Да, Госпожа. Простите, Госпожа, - ответила я. И снова, обращение Эйприл со мной казалось мне совершенно естественным. Наверное, большинство девушек на моем месте протестовали бы против наказание за нарушение правил, которые не были даже озвучены ранее, но, почему-то я чувствовала, что Эйприл имеет право наказывать меня за что угодно… даже за пренебрежение правилами, о существовании которых я не подозревала.

Я осознавала, что Эйприл не справедлива ко мне, но мне почему-то казалось правильным, что ко мне относятся предвзято. Более того, я, пожалуй, даже хотела, чтобы со мной обращались несправедливо.

И затем, когда Эйприл вела меня обратно в подвал, она завершила мой марш ведя меня прямо мимо моей мамы. Конечно, мама видела меня голой и прежде, однако мне было очень стыдно, что сейчас мама видит меня с выбритым лобком. Я чувствовала себя как будто еще более обнаженной, чем просто без одежды. Не могу объяснить лучше…

Мама ничего не сказала в то время как Эйприл провела меня дальше, мимо нее, в подвал, однако я уверена, что она заметила мой супер голый вид. Я почувствовала жар. Уверена, что я покраснела.

Когда мы оказались внизу, Госпожа сильно шлепнула по моей правой половинке попы и сказала:

— Хорошо, моя молодая рабыня, твоя мама сказала мне, что у тебя тут есть два железных кольца, вмонтированных в стену подвала. И что она нашла тебя однажды, прикованной наручниками к одному из этих колец. Показывай, где они.

Я указала направление пальцем и получила еще один удар по попе.

— Не указывай, - огрызнулась на меня Эйприл, - Иди и встань прямо между ними!

Я пересекла холодный бетонный пол подвала и встала между железными кольцами, как мне было приказано. Контроль Эйприл надо мной усиливался и чем сильнее она брала власть, тем больше я чувствовала себя нижней и покорной.

Оказалось, что Эйприл была той самой, о которой я так мечтала.

— Помнишь позу, которую ты принимала наверху, в ванной? – спросила она меня, когда я встала между кольцами.

— Ту, когда мои руки должны быть у стены, Госпожа? – спросила я.

— Ту самую, - подтвердила она, - Принимай ее сейчас.

Повинуясь, я подняла руки над головой и коснулась ладонями шлакобетона стены, а затем широко расставила ноги. Также я опустила голову и оттопырила попу, бессовестно выставляя ее на обозрение.

— Хорошо, рабынька, - сказала Эйприл. – Теперь, когда я скажу тебе принять позу Досмотра, ты встанешь так как сейчас.

— Да, Госпожа, - послушно ответила я.

— А если ты забудешь, что значит поза Досмотра, я накажу тебя, - холодно сказала Эйприл.

— Конечно, Госпожа, - ответила я, как будто, наказание за забывчивость было нормой вещей.

Эйприл пересекла подвал и взяла свою сумку, в то время как я продолжала стоять, непристойно демонстрируя свою промежность и зад. Скоро я узнала, что у Эйприл было огромное количество девайсов БДСМ.

Взяв две пары наручников, она пристегнула оба моих запястья к железным кольцам, в стене. Услышав заключительный щелчок, я знала, что теперь я абсолютно беззащитна. До этого я еще могла выбирать подчиняться или нет Эйприл, но с пристегнутыми к стене запястьями у меня больше не было выбора. Эйприл полностью распоряжалась мной сейчас.

Она встала сзади меня и взяла в ладони мои груди. Найдя соски, она грубо взялась за них, зажав их между большими и указательными пальцами. Она начала играть с моими сосками, заводя меня все больше.

Я издала низкий и жалобный стон и Эйприл прошептала мне на ухо:

— Теперь, Шерил, я не буду вставлять тебе кляп, так что ты можешь кричать сколько хочешь.

Она остановилась на несколько секунд, давая мне полностью оценить смысл этих слов, а затем добавила:

— Кстати, у нас был длинный разговор с твоей матерью, и мы пришли к соглашению. Даже если она услышит крики, доносящиеся из подвала, она не станет спускаться сюда. Когда я веду тебя вниз, в подвал, наступает мое время. Меня не будут прерывать, неважно как сильно ты будешь кричать и звать на помощь. Тебе понятно?

— Да, Госпожа. Я поняла, - повторила я и начала слегка дрожать.

— Так… Судя по тому, что говорила мне твоя мать и ты сама, у тебя очень маленький опыт телесных наказаний. Так что, скорее всего, твой болевой порог, довольно низкий. Возможно, ты фантазировала о том, что тебя порют, связывают и истязают, но ты никогда не испытывала подобного в реальности, поэтому, когда я буду наказывать тебя кожаным ремнем, плеткой или стеком, скорее всего ты будешь кричать. Этого не надо стыдиться. Ты неопытная, а такие наказания, предусматривают, что ты будешь кричать.

— Да, Госпожа. Спасибо, Госпожа, - ответила я, едва обратив хоть сколько-нибудь внимания на ее слова. Ее пальцы творили такие вещи с моими сосками, что я сгорала от вожделения и похотливой лихорадки.

— Смысл в то, - продолжала Эйприл, - что неважно как сильно ты кричишь, никто не спуститься сюда и не спасет тебя.

Мои ноги задрожали, низ живота приятно тянуло. Я была слегка напугана, но пальцы Эйприл и ее слова безумно возбуждали меня. Сердце стучало как барабан, мой клитор напрягся так, что болел. Эйприл не заставила бы течь меня еще сильнее, даже если бы накачала до упора афродизиаками.

Тяжело дыша, я хрипло ответила: - Да, Госпожа.

— У тебя два греха за которых я должна наказать тебя, Шерил. Ты помнишь их?

— Да, Госпожа, - сказала я, желая в тайне, быть наказанной.

— Скажи мне, за что ты заслужила наказание?

Я с трудом сглотнула и ответила:

— Я была груба с тренером Дженни. И еще, я отрастила волосы на лобке и ниже, так что моя промежность была прикрыта от Вашего взора.

Эйприл убрала свои пальцы от моих сосков.

— Очевидно, тебе придется раскаяться в обоих грехах, - сказала она, - это два серьезных преступления для рабыни.

— Да, Госпожа, - согласилась я.

— И с этого дня, ни одно из этих действий больше не повториться. Так?

— Конечно, Госпожа, - ответила я, чувствуя, как во мне растет нетерпение. Я уже приняла неизбежность наказания. Зачем она так тянет? Зачем все эти вопросы? Она специально заставляет меня ждать наказания?

— Итак, ты будешь бриться каждый день и никогда не допустишь растительности между ног снова?

— Да, Госпожа!

— И если ты когда-нибудь встретишься с тренером Дженни снова, ты не будешь грубить ей? Ты будешь особенно любезна с ней и проявишь к ней максимум уважения?

— Конечно, Госпожа, - с волнением ответила я, - Я сделаю все, что она захочет!

— Очень хорошо, - сказала Эйприл, неожиданно касаясь обоих моих половинок попы и гладя их.

— Похоже, ты искренне раскаиваешься, но все же, я должна наказать тебя. У меня нет другого выбора. Жесткое наказание поможет тебе хорошенько и надолго запомнить о твоих проступках и подскажет как вести себя в будущем.

Затем, она достала из своей сумки длинный и тонкий ремень. Она подняла его высоко, чтобы я хорошенько разглядела его.

— Он не причинит тебе столько боли, сколько доставит стек, - объяснила она, - Но, он жалит значительно больнее нежели голая рука. Для твоего уровня начинающей, это отличный девайс.

Она сложила ремень вдвое и затем ударила им по моей голой попе. Я еле успела услышать звук рассекаемого воздуха, прежде чем почувствовала щелчок кожаного девайса по моей коже.

— Ааааа, - закричала я от боли. Эйприл была права. Удар ремня был значительно больнее чем шлепок ладони. Как минимум, вдвое больней.

У меня не было времени попытаться привыкнуть к боли. Мгновением позже, кожаный ремень обжог меня снова, на этот раз мою левую ягодицу. Затем, третий щелчок ремня прошелся через всю мою попу.

— ААААААААААААААА, - кричала я, в то время как безжалостная кожа касалась моих голых ягодиц жалящими ударами. Раньше я даже не могла представить себе, насколько болезненными могут быть удары ремнем. Я продолжила кричать и начала биться в стальных наручниках, сковывавших мои кисти. Конечно, цепи были сильнее меня и все чего я добилась это натерла запястья, но, мое тело реагировала на острую, жалящую боль инстинктивно.

Эйприл продолжала наказывать мою бедную задницу и я продолжала кричать. Как и обещала Эйприл, мои крики не заставили мою маму спуститься в подвал, чтобы проведать меня. Соглашение Эйприл с мамой действовало и похоже, мама не собиралась прерывать дисциплинарные уроки Эйприл, независимо от того как сильно и долго я кричу.

Я чувствовала шокирующую, обжигающую боль и естественное стремление моего тела было избежать ее. Я хотела эту боль, но мое тело было не готово к ней. Я крутилась и изгибалась, танцуя под обрушившимися на меня ударами ремня Эйприл, однако ни моя мама, ни тем более Эйприл, не обращали внимания на мои крики.

Когда все закончилось, мое дыхание было отрывистым, а мое лицо было мокрым от слез. Я не осознавала, что ревела, но сейчас поняла, что лицо мокрое от слез, которые я пролила.

Моя задница горела в неистовой агонии, я сильно натерла кисти рук о железные кольца, но теперь я по крайней мере поняла, что значит быть наказанной требовательной Госпожой. Я получила кое-что, и не важно, что из-за ноющей задницы мне придется спать на животе, я получила очень реальный и важный для меня опыт, я достигла одной из целей.

Я все еще была прикована к стене и тяжело дышала, когда Эйприл сказала:

— Это было твое наказание за то, что ты была груба с тренером. Я дам тебе несколько минут отдыха прежде чем накажу тебе за то, что ты не побрилась и показывалась мне в таком неряшливом виде.

Мое первое наказание так физически и эмоционально вымотало меня, что я забыла, что обязана принять второе.
Сжав зубы, пытаясь сдержать жалобный стон, я опустила голову и начала плакать.