Часть 2

Дома, Стас, пытаясь разобраться в конфликте возникшем между ним и другом никак не мог примириться с мыслью, что Фима впервые за долгие годы их дружбы не пошёл на компромисс и категорично заявил о своём праве на внимание к Капитолине. Не то чтобы он счёл друга серьёзным претендентом в борьбе за ответное чувство девушки, нет, но такое упорство было проявлено Фимой впервые.

– Чего смурной, Стасик? – спросила Ольга глядя на брата, – с другом поссорился? – сестра присела на диван и заглянула Стасу в глаза. Была она старше на три года, заканчивала пединститут и мнила себя будущим педагогом.

– Будешь тут смурным, когда мой лучший друг оказывается уже успел стать мужчиной, а меня считает убогим девственником.

– Свезло бедному очкарику. Поди, одна из его кузин снизошла и развлекла малахольного подростка, – предположила Ольга, сочувственно глядя на расстроенного брата, – а ты чего отстаёшь от друга?

– У меня из кузин ты одна. И потом, у него опыт не по случаю, а постоянный, со стажем. Так что мне его догонять и догонять. А тут у нас в группе девчонка объявилась и у Фимки амбиции просто попёрли на полную катушку. Всё равно, говорит, моя будет.

– Ты к чему, собственно клонишь? – насторожилась Ольга.

– Оль, может у тебя в институте есть кто из подруг, те, кому нравятся мальчики помоложе.

– А мне ты совсем не доверяешь? – Вкрадчивым голосом поинтересовалась сестра, – не хотелось бы отдавать в чужие руки половое воспитание родного братца.

– Знаешь, мне никогда даже в голову не приходило учиться сексу у родной сестры. Хотя, если честно, ты просто создана для этого, а когда и где этим займёмся?

– Ну, разумеется, не сейчас, скоро родители с работы придут. Спать все лягут, милости прошу к моему шалашу, без трусов, конечно. Но ты мне будешь должен. Я научу тебя всему, что люблю сама и тебе придётся иногда скрашивать моё одиночество, за неимением у меня постоянного партнёра. Это и в твоих интересах, братишка, т.к. если тебе с этой девочкой улыбнётся удача, то смена партнёра никогда не помешает, особенно для мужчины.

– Ты просто угадываешь мои желания, что значит родная душа, – в довольной улыбке расплылся Стас, касаясь бедра сестры, обтянутого домашним халатиком.

– Не распаляйся заранее Стасик, – делу время, потехе ночь, – расскажи лучше, что за девушка, на которую тебя так разобрало. Красивая, надеюсь? Не люблю красавчиков с дурнушками – какая-то несправедливость в природе.

– Только сегодня познакомился, пока ничего о ней не знаю, но внешне одно очарование. Фимка убеждён, что мы с ним не одни такие глазастые, вполне у неё может быть кто-то. Что касается её подружки, так это и есть в полном смысле дурнушка. На лицо женская стратегия, когда рядом с красоткой топчется посредственность, но в данном случае, довольно бойкая. Своего не упустит, когда определится кому дать и что за это взять, – охарактеризовал новых знакомых Стас.

– Ну, с этим у тебя всё в порядке, учить, только портить, – одобрила Ольга рассуждения брата.

– Тогда не скромный вопрос, можно? – поинтересовался в свою очередь Стас у сестры, – коли мы теперь друг у друга на полном доверии.

– Давай, отвечу если вопрос не хамский.

– Куда подевался твой «постоянный партнёр»?

Ольга отвела погрустневшие глаза и тихо поведала:

– Партнёр счёл благоразумным вернуться в семью, дабы не портить мне жизнь своим необдуманным поступком. Два года портил, а как я предложила ему развестись с женой, то наши отношения стали всего лишь необдуманным поступком. Кстати, ты с ним ещё столкнёшься, он у вас в училище что-то там ведёт, некий Вадим Николаевич Блинников. Карьерист и, по всему судя, яркая бездарность в искусстве.

– Угораздило же тебя сестрёнка, на такую сволочь потратить столько времени. Я его сегодня видел, слишком смазлив для мужика и, по-видимому, отменный бабник, – добавил Стас, припомнив паузу на лекции, когда тот посмотрел на Капу.

Хлопнула входная дверь в квартире и ребята вышли встретить вернувшихся с работы родителей. Первым, что бросилось им в глаза, на матери лица не было. Покрасневшие глаза она прятала под надвинутым на лоб беретом, но они предательски блестели от непросохших слёз в уголках глаз. Ольга опытным женским взглядом почуяв неладное подступилась к ней.

– Мамочка, что-то случилось? Что-нибудь на работе? Пап, чего молчите, мы же видим…

Мать зло сверкнув глазами на мужа гневно сказала:

– Скажи детям, может они тебя поймут, как мне вычеркнуть двадцать лет своей жизни с тобой. Так что, ребятки, ваш папка на склоне своих лет полюбил другую женщину. «А в остальном прекрасная маркиза всё хорошо, всё хорошо». Вот пришёл за вещами «глубоко уважаемый, вагоноуважатый». Ладно, давайте проводим бывшего члена нашей семьи за дверь нашей квартиры, ключи, мерзавец, не забудь оставить, – мать с горечью в голосе выругалась и ушла на кухню, захлопнув за собой дверь. Ольга прошла за отцом в родительскую спальню и молча наблюдала, как тот снимал с полки платяного шкафа стопку своего белья, укладывая её в дорожный чемодан.

– Может, ты мне поведаешь историю своей любви, папочка? – нарушила молчание дочь, – между прочим, у нас с тобой сегодня аналогичная ситуация сложилась – ты нашёл свою любовь, я потеряла свою и в результате ты бросил нас. Так что меня бросили сегодня дважды, просто джекпот какой-то.

– Оля, я вас не бросал, мы будем часто видеться, ничего для вас не изменится, просто мы с мамой теперь живём не вместе.

– Все вы мужики эгоисты, только о себе думаете, катись к чертям собачьим, папочка, – выкрикнула Ольга и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Мать сидела на кухне, подперев голову руками, отсутствующим взглядом уставясь в стену.

– О чем ты с ним говорила? – не отрывая взгляда от стены, спросила мать.

– Мы, мамочка, с сегодняшнего дня – свободные женщины. Будем надеяться, что это не самое большое несчастье в нашей семье. Если тебя это как-то утешит, то меня сегодня Вадим тоже бросил. Хрен с ними со старыми кобелями, пора искать мужиков помоложе.

– Где ты их найдёшь молодых, тем более я… – горько усмехнулась мать.

– Как раз таких только позови, враз объявятся, непременно найдём. И себе, и тебе сыщу, только не слишком привередничай, – заверила Валентину Степановну дочь.

В прихожей закрылась дверь, щёлкнув замком и мать, взглянув на дочь, угрюмо произнесла:

– Найди дочка, обязательно найди.

* * *

Вечером перед сном Стасик бросил продолжительный взгляд на Ольгу и получив утвердительный кивок головой, отправился к себе. Посидев с часок перед компьютером, он посмотрел на время, было без десяти одиннадцать. Валентина Степановна навела порядок на кухне, тяжело вздохнув, повесила на крючок фартук и ушла в спальню. Через четверть часа Стас приготовился ко сну: расстелил постель, разделся до трусов, выглянул за дверь и прислушался. В квартире всё стихло, женщины разошлись по своим комнатам и затихли. Если Ольга не пошутила, то ему пора идти к сестре за обещанным ею сексом. Дойдя до комнаты Ольги, он потянул дверную ручку и заглянул в комнату. Тусклый свет лампы на прикроватной тумбочке освещал лежащую под одеялом девушку. Сестра приложив палец к губам, поманила к себе Стаса. Парень приблизился к ней и сев на край кровати поспешно стянул с себя трусы, отбросив их на пол. Ольга откинула одеяло и приглашая брата лечь рядом с собой, придвинулась к нему обнажённым телом. Пробежав рукой по груди парня, Ольга наклонилась к его лицу и мягко коснулась губами щеки парня. Стас обнял сестру и перехватив её губы прижался к ним своим ртом.

– Лежи мой славный, я сама всё сделаю, – прошептала прерывающимся голосом Ольга, спуская свою руку по телу Стаса, – однако! Он у тебя очень хорош, в отца что ли? Что-то не верится, что я у тебя первая женщина, с таким хозяйством и девственник?

Стас вновь завладел губами сестры и не услышал дальнейших комментарий, касательно своих достоинств. Его руки мяли молодую крепкую грудь девушки. Вскоре она начала прерывисто дышать, сжимая член парня в руке.

Он рос на глазах, твердея и раскачиваясь в ожидании более действенного применения. Ольга села и склонившись над ним забрала крупную головку в рот. Стас оторвался от подушки, наблюдая за действиями сестры, вздрагивая от волнения при погружении своего члена в горячий рот Ольги. Руки молодого любовника блуждали по округлостям бёдер сестры, захватывая крупные ягодицы, то сжимая, то растягивая их. Ощутив маленький бугорок между ними Стас понял его назначение в сексе с женщиной и ввёл внутрь его неглубоко кончик среднего пальца, что вовсе ввело Олю в состояние возбуждения. Девушка, вытянувшись рядом с ним предложила брату лечь на неё между разведённых ног и приступить к основному занятию с молодым любовником.

Наступившая разрядка у молодых людей завершилась сдавленными стонами и выплесками спермы на живот сестры.

– Что скажешь, малыш? Может на моём месте тебе хотелось бы видеть твою девушку, но с твоими данными, я думаю, спешить с ней не обязательно. Успей насладиться тем, что само идёт в твои руки. У каждой женщины своё отношение к сексу. Одной он необходим, как глоток воздуха, от которого кружится голова, другую влечёт новизна, проще говоря, женское любопытство и удовлетворив его, она успокаивается, и прибегает к нему лишь с целью забеременеть, создать семью, исполнять, время от времени, супружеский долг за приличное поведение мужа, если с ним повезёт или с чужим мужем если с законным не повезёт. Так вот, первая категория в жизни молодого мужчины более предпочтительна, а со второй ты ещё успеешь… намучиться. Ошибка многих мужиков, в том, что они всегда надеются, что их избранница из первой категории. Словом, Стасик, не спеши примеривать на себе цепи Гименея, в них по бабам бегать сложно, как мартовскому коту с банками на хвосте. Другому бы ни за что не сказала, а тебе, как братику. А чтобы без особого риска, воспользуйся моим положением одинокой женщины, которой надоели поиски свободных мужиков. Кстати, наша мамочка находится в том же незавидном положении и ей тоже скоро понадобится мужчина. У тебя есть друг, может ему требуется разнообразие в сексуальной жизни? Или он предан лишь одной женщине. А тут ряд гарантий: неразглашения, здоровья по женской части, желания, нежности... Предложи, пусть подумает, но с кузиной советоваться излишне. Ну если не позволят принципы или что ещё, то придётся мне самой поделиться любовником, ведь не бросать нашу маму в бездну депрессии. Секс для женщины необходим в первую очередь для здоровья и уж потом для удовольствий.

Стас оторопело уставился на Ольгу, в надежде, что не ослышался. Сестра предлагает ему их мать если Фимка откажется. Он, возможно, не против ему предложить этот вариант, но только после того, как сам воспользуется таким удачным случаем оказаться в постели с женщиной его юношеских грёз…

– О, как у тебя заблестели глазки плутишка! Я тебя понимаю, что забраться под мамкину юбку в прямом смысле слова заманчиво для тебя, но давай заключим небольшую сделку. Я тебе нашу мамочку, ты мне своего друга.

Согласием была ярко выраженная эрекция брата и крепкое объятие сестры.

* * *

Солнечный луч медленно вполз в окно, спустился с подоконника на пол и сверкнув отражением в зеркале остановился у самой двери. Внезапно дверь распахнулась, на пороге стояла мать в фартуке с полотенцем на плече.

– Сына, на занятия опоздаешь, неужели за ночь не выспался, вставай завтрак уже на столе. Ольга уже одевается, тебя ждёт, собирайся, не задерживай сестру. Стас соскочил с постели и кинулся в ванную. Сидя за столом в кухне ребята наспех ели, посматривая на часы и когда мать выходила за дверь Стасик опускал горячую ладонь на колено сестры, нежно сжимая его и поднимаясь к бедру, устремлялся в плотно сжатые ляжки Ольги.

– Остынь охальник, до вечера потерпеть не можешь? – возмущалась сестра сердитым шепотом, перехватывая проворную руку брата, – и так полночи спать не давал, насилу угомонила после пятого раза.

Когда в кухню входила Валентина Степановна, Стас поспешно поднимал руку с колена сестры и хватался за бокал с чаем, внимательно оглядывая статную фигуру матери. Юбка на плотных бёдрах обтягивала выпуклость маленького живота женщины, обозначая крупные ягодицы. Сын смотрел, не отрывая глаз от Валентины Степановны, не понимая своего отца. Что заставило его отказаться от матери и уйти к другой женщине, чувство или похоть? На этот вопрос ответ, наверняка, знала Ольга, а ей он доверял. Натолкнувшись на ироничный взгляд сестры, Стас устыдился своей бестактности, лапая одну женщину, разглядывать другую. Всему своё время, возможно ему ещё будет предоставлена возможность ласкать обеих на глазах друг у друга.

– Всё, мои милые, бегите на занятия, опаздывать нехорошо, – подгоняла в дверях детей Валентина Степановна, одёргивая короткую юбчонку на дочери.

– Мам, наш вчерашний уговор остаётся в силе, не передумала? Спросила Оля мать, после того как Стас скрылся за дверью.

– Я, право, не знаю Оленька, торопимся больно, дров не наломать бы, – озабочено произнесла Валентина Степановна, вопросительно глядя на дочь.

– Всё будет нормально, успокойся и положись на меня, уж эту молодёжь я знаю, осечки не будет, главное будь готова к любому варианту, за результат я отвечаю. Она прихватила мать за грудь и нащупав твёрдый сосок, чмокнула её в губы.

– Вот ведь вижу, как хочешь, а ломаешься. Слушай, давай я на пару не пойду и помогу тебе снять напряжение, не идти же в таком состоянии на работу. И в дверь крикнула Стасу, чтобы не ждал её.

– Ты чего удумала, сумасшедшая! Разве с матерью можно такое?! – обмерла Валентина Степановна.

– Не хочешь, со мной, давай со Стасом, он с тебя сегодня глаз не сводил, я знаю этих ребят, коли в голову чего возьмут, своё получат. Меня он уже получил и скажу прямо. Член у него просто красавец, обалдеть, тебе он точно придётся по вкусу.

– Олюшка, оставь ты это баловство, мы же женщины, разве можно эдак-то? – с сомнением и испугом воскликнула мать, глядя на дочь, – не дело ты затеяла, да ещё Стасика на это толкаешь…

– А нам теперь всё можно, главное знать с кем, – понизив голос прошептала дочь, расстегивая воротничок материной блузки и целуя открывшуюся ключицу женщины. Затем ухватив мать за запястье, решительно повела её к себе в спальню. Валентина Степановна безвольно покорилась решимости дочери и последовала за ней, пылая лицом и бормоча что-то про себя.

– Разденься сама и ложись, – предложила Ольга матери, снимая с себя платье, – да не трясись ты. Я ведь помню, наша бабушка рассказывала, как они в войну обходились без мужиков, а её подружка и вовсе со своим дворовым кобелём крутила и бабка ей помогала в этом.

– Ты не могла помнить этого, тебе тогда и лет всего ничего было. – с дрожью в голосе рассеянно твердила мать, поспешно снимая с себя одежду и боязливо поглядывая на раздетую дочку.

– А вот и запомнила, хотя ничего тогда не поняла, только потом стала вникать, – приблизившись к матери и обнимая ту за спину почти прошептала Ольга.

Валентина Степановна зажмурив глаза, приоткрыла рот и отдалась обжигающей страсти, которую дарила ей дочь, оглаживая её крутые бока и ягодицы.

– Ну вот и всё, а ты не хотела, поди, полегчало? Теперь и на работу можно идти, мамуля, – поглаживая Валентину Степановну, успокаивала Ольга. Ладно родная, мы ещё поговорим об этом. Я тебе к ночи Стасика пришлю. Ты уж не пугай парня, тебе с ним хорошо будет, вот увидишь. Я, так просто в восторге была от него. Нам его беречь надо, чтобы ни в чём отказа не знал, особенно в нашей ласке.

– Как скажешь милая, – покорно согласилась Валентина Степановна, – пусть приходит, не обижу… Только стыдно как-то с сыном такими делами заниматься, да и молод ещё распутничать с своей родительницей.

* * *

Прохладный осенний ветер гулял по верхушкам деревьев в парке у драматического театра. На скамейке у ворот сидел Фимка Тобольский в осенней куртке с поднятым воротником. Он искал глазами Стаса, в случайно проходящих мимо прохожих, поглядывая на часы. До начала занятий оставались считанные минуты. Наконец в дали мелькнула знакомая кепка и почти тут же появился Стас, размашистым шагом спешащим к условленному месту встречи, хотя и с большим опозданием.

– Мы, что теперь бежать должны? – высказал своё недовольство Фимка, глядя на запыхавшегося друга. На часы не смотришь что ли?

– Тебе хорошо, трахнул мамочку и к столу, кушать подано, а мне сестрёнку ублажать с вечера до полуночи, да и на утро просит повторить, – хитро щурясь на друга пооткровенничал Стасик.

– Ты чего заливаешь, так она тебе и дала придурку малолетнему. Это как надо запалиться, чтобы с братом, под носом у родаков… – взволновано зачастил Фима.

– Обстоятельства так удачно сложились, причём не только для меня, но и для тебя. Она мне намекнула, что и тебе даст, но я обещал подумать.

– Я бы не отказался, – горячо заверил Тобольский, тряхнув кучерявой головой.

– А я от Ады Михайловны, – добавил ему в тон Стас. Тут прямая выгода для нас двоих. Чтобы не домогаться до наших художниц, излишки своей энергии сбрасывать на наших женщинах. И кто знает, может и моя маман в дальнейшем не откажет нам в этом.

– Ну ты и размечтался, а твои родители в курсе твоих планов?

– Они, считай в разводе, папенька оставил нас, его место вакантно пока. Улавливаешь перспективу? А ты Аду Михайловну для меня жалеешь, тем более я сам могу всё уладить.

– Слишком сомнительные комбинации, не погореть бы… – задумчиво произнёс Фимка.

Друзья на ходу вели дискуссию, пока не пришли к училищу. Пройдя по коридору они вдруг остановились, обратив внимание на стоящих у окна Капу, Любу и Вадима Николаевича. Они о чём-то оживлённо беседовали, не замечая подошедших ребят. Разговор шёл о дальнейшем порядке учебного процесса, о вылазках на этюды, летней практике на теплоходе по Волге. Девчонки увлечённо слушали своего словоохотливого препода и словно нарочно не замечали своих поклонников, которым, не привлекая их внимания, пришлось пройти в аудиторию и занять свободные четыре места на дальних рядах.

– Вот тебе и пришли пораньше, –мрачно буркнул Фимка, озираясь на дверь, в надежде, что девочки не заняли свободные места раньше ребят. Но, когда они появились в сопровождении Блинникова, то не спеша прошли на два свободных места за столом в первом ряду, по-видимому, занятые ими раньше. По молчаливому согласию между собой, парни решили на сегодня проигнорировать подруг. Пускай упиваются интеллектуальными беседами с этим бабником, а когда восторги поутихнут, они, вероятно, вернутся в их общество, вот там и посмотрим...

Занятия продолжались и никто из двух пар не нарушил молчаливой паузы до конца дня. После последней пары Стас и Фима нарочно не спешили на выход, желая проверить жизненность пушкинской фразы «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Но, судя по всему, это высказывание великого поэта было знакомо и девчонкам. Те, не оглядываясь на ребят, смешались с толпой учащихся и исчезли в дверях.

– Ничего, им теперь два путя – вернуться к нам или пройти через то, что прошла моя сестра с этим уродом. Счастливо потрахаться, леди.

– Чего сразу потрахаться, – удивился Фимка.

– А чем он два года занимался с Ольгой, о эпохе возрождения беседовал? А на днях бросил её. Вот она и решила отомстить ему с нами. Давай лучше остановимся на том, что само пока в руки к нам плывёт.

* * *

Возвращаясь с работы, Валентина Степановна зашла за продуктами в магазин и нагруженная сумками, кое-как втиснулась в автобус, на котором каждый день приходилась ездить с работы. Ехать надо было до конечной и прижавшись к стеклу на задней площадке она, не опуская сумок на пол раскачивалась вместе с толпой пассажиров при каждом рывке автобуса из очередной колдобины. Пытаясь занять себя, Валентина Степановна вновь и вновь возвращалась к событию сегодняшнего утра. Сколько прожила, а то, что привелось ей испытать сегодня дома по инициативе Ольги не давало покоя весь день. Ведь какова девка, так умело воспользовалась её возбуждённым состоянием и без всякого сопротивления со стороны матери разложила на постели, раскинув по сторонам ослабевшие ноги Валентины Степановны, сделала то, что и муж никогда за всю их совместную жизнь не пытался даже попробовать такое. Язычок дочери нежно гулял по раздвинутым губам вагины, проникая в глубь влагалища, туда, откуда её дети появились на свет. Поступательными движениями язычка Оля вызывала глубокие стоны из губ матери. Тело Валентины постепенно напряглось, она сжимала пальцами свои соски и заходилась в отчаянных вскриках, умоляя девушку не прерывать сладостной пытки. Знакомое нарастание томительной тяжести внизу живота, растекающееся тепло и короткие спазмы во влагалище, завершилось быстрыми судорожными движениями навстречу своей мучительнице. Ну вот и всё, Оля завершила свои намерения расслабить мать перед напряжённым рабочим днём. Она прижалась губами ко рту женщины и поиграла своим язычком, передавая вкус её вагины. Мать откинулась на подушку целуя грудь Оли, благодаря её за помощь. Потом дочка предложила, скорее наказала прислать к ней Стасика и принять его как законного мужчину, быть с ним нежной и заботливой любовницей. Валентина Степановна понимала, что уже не станет уклоняться от близости со своим сыном, не так давно она случайно заглянув в ванную за полотенцем с сушилки через щель в шторке увидела сыновний член, который в полной красе раскачивался под пальцами Стаса, выплёскивая на стену сперму в довольно большом количестве. Её поразило и то, что в руке он держал её трусики, которые она бросила в корзину для грязного белья. Тихие, сдавленные стоны вырывающиеся из широко открытого рта сына не позволили ему услышать щелчок щеколды в двери, которую Валентина поспешила прикрыть, чтобы не быть замеченной Стасиком. Вот сын и становится мужчиной, унаследовав себе такое мощное орудие от своего деда по материнской линии. Задумавшись, она не сразу очнулась от своих грёз и по началу не поняла, что на её ягодицах лежат чьи-то руки, медленно сжимающие то одну, то другую половину широкой попы. В тесной духоте раскачивающегося автобуса с занятыми руками, тяжёлыми кошёлками, Валентина Степановна попыталась обернуться, чтобы отвергнуть столь навязчивое внимание от случайного пассажира, но рядом с ней стояла дородная тётка с отсутствующим взглядом, смотрящая перед собой. Не сумев выявить нахала, она постаралась увидеть свои ягодицы и тут же обмерла, увидев на уровне груди стриженную голову мальчишки. Онемев от наглости малого мерзавца Валентина Степановна дёрнула задом, но тот лишь сильнее вцепился, не желая отказываться от столь приятного занятия. Женщина почувствовала себя словно в ловушке и предположив, что её активные действия приведут лишь к непредсказуемым толкам толпы, замерла, уповая лишь на то, что когда-нибудь это же закончится. Но наглец не собирался прекращать свои безобразия, вдруг рука спустилась к колену и нырнув под подол потянула юбку кверху, его рука пролезла на перёд и ухватила выпуклый лобок в кулак. Валентина Степановна замерла в ужасе от того, что её ожидает. Оттянув резинку трикотажных трусиков вниз, рука мальца последовала по волосам на лобке, пока не попала на щель, протолкнув пару пальцев в глубину прорези. Лицо женщины сморщилось от непереносимого стыда, бессилия и злобы, но ко всем этим ощущениям прибавилось мерзкое чувство возбуждения, таящееся в глубине вагины женщины. Итак, это второе изнасилование за день. Щека пацанёнка прижалась к мягкой ягодице, вторая рука, пронырнув под резинку трусов сзади прошлась по промежности и угодив в увлажнённую прорезь принялась по хозяйски орудовать в полости вагины. Уткнувшись лбом в холодное стекло окна Валентина Степановна закусив губу и зажмурив глаза издала тихий стон от полученного оргазма и отпустив сумки из ослабевших рук, потянула задранную юбку к коленям, подтягивая через ткань одежды спущенные трусы. За спиной Валентины Степановны раздался резкий грубоватый голос тётки, стоящей за её спиной.

– Жора, мы выходим, опять ты за своё… старый дурак. Когда-нибудь ты доиграешься.

Валентина Степановна почувствовала за своей спиной какое-то шевеление тел и некоторую свободу, позволившую ей обернуться вслед протискивающей паре пассажиров. За могучей спиной дамы, положив маленькие ручки на её мощный зад, прижимаясь к ней, расталкивая толпящихся на выход пассажиров, топтался карлик с большой головой и маленьким детским телом. Кровь ударила в лицо и слёзы побежали по щекам Валентины Степановны.

Уже подойдя к дому, она позволила себе посидеть с полчаса на скамейке во дворе. Необходимо было просто очухаться от того, что с ней произошло, чтобы появиться перед дочерью и сыном. Сознаться себе в том, что она получила удовлетворение от насилия и безропотно приняла его, даже от ребёнка, а затем убедиться в обмане и оскорбиться им… У Валентины Степановны возникло чувство если бы эта дама сунула ей деньги, то она их оставила себе. Шлюхам положена благодарность за услуги подобного рода. А здесь банальное неоплаченное изнасилование.

Позвонив в дверь ей открыла Ольга и забрав сумки из рук понесла их на кухню.

– Обед уже готов, сразу поешь или передохнёшь? – спросила дочь, обнимая и целуя мать.

– Мне нужна горячая ванна, меня дочка только что изнасиловали и самое нелепое – я кончила под ним…

– Присядь, мамуля, я сейчас. – Ольга метнулась в ванную и пустила тёплую воду

Когда ванна наполнилась, она позвала мать и начала её раздевать, бросая одежду в корзину.

– В подобной ситуации, как говорится клин клином, иногда помогает. Хочешь, позову, – предложила дочь, расстегивая не спеша лифчик матери.

– Делай, что считаешь нужным, – вяло разрешила Валентина Степановна, принимая поцелуй в губы. Только останься с нами, мне одной с ним не ловко.

Ольга вышла из ванной и зайдя в комнату Стаса подошла к брату, сидящему за компом и погладив по голове тихо сказала:

– Я твоё желание выполнила, а ты моё?

– Хоть сейчас, позвонить? – сестра утвердительно кивнула.

Стас набрал номер и понизив голос сказал в трубку.

– Фима, я твоё желание выполнил, придти к нам сейчас можешь? Оля тебя ждёт, желательно на всю ночь, если хочешь я тебя отпрошу у Адочки. Хорошо ждём.

Сестра поцеловала Стаса и расстегнув на нём рубашку и брюки сказала:

– Идём в ванную, она ждёт.

Валентина Степановна сидела на стуле и ждала детей, обхватив обнажённую грудь руками и согнувшись, прикрывая лобок согнутыми локтями. Стас погладил плечи матери и приподнял ей лицо. Та посмотрела на сына с тихой благодарностью и прижалась к нему, обхватив руками за талию. Ольга стянула с брата брюки и рубашку, отложив всё в сторону на короб белья. Отодвинув штору, она подняла мать и помогла сесть в ванну. За матерью последовал сын.

– Маме сейчас плохо, её кто-то изнасиловал, вымой её и приведи в чувство. Я сейчас принесу выпить. Поговори с ней, ты ей сейчас нужен.

Принесённый коньяк влили в рот матери, дали закусить и Ольга оставила их одних. Через час в дверь позвонили и Оля пошла открывать. На пороге стоял Ефим Тобольский. По прерывистому дыханию, запотевшим стёклам очков было видно, как он торопился.

Продолжение следует