Часть 8

Подходя к складам, Ксения Николаевна обратила внимание на шорохи в кустах, и едва различимую болтовню детских голосов. Остановилась, прислушавшись, определила направление и неслышными шагами двинулась в заросли, откуда исходил аромат табака, сопровождаемый голубоватым дымком раскуренных сигарет.

– Молодые люди, не желаете угостить даму сигареткой? – обратилась она к группе пацанов, собравшихся под развесистыми кустами акации, – секция юных поджигателей, надо полагать? Удачное место выбрали рядом со складами, жаль они без боеприпасов, но одеяла тоже хорошо горят. Чей отряд смельчаков? О! Да тут и Леночка Коржикова в компании с малолетними преступниками. Скажешь, что на огонёк заглянула? И чем вы тут занимаетесь, только без вранья, впрочем сама вижу. Три довольно щуплых пионера щупают упитанную пионерку из старшего отряда. Полагаю, ваши вожатые в курсе, как их подопечные используют свободное время. В общем, так. Будем считать нашу встречу сегодня случайной и оргвыводов я делать, на первый раз, не буду. Но наказанием для вас будет решение ваших вожатых. Леночка, забери свои трусики у мальчиков и марш отсюда.

– Кошмар, что творят, мерзавцы! – растерянно произнесла Ксения Николаевна оглядывая вертеп, оборудованный руками подростков. Четыре перевёрнутых ящика стеклотары, использованные обрывки бумажных салфеток и старый, прожжённый матрас на охапке сухой травы, принесённой сюда ещё с начала смены. В пустой консервной банке скуренные до пальцев бычки от «Примы». Чтобы эта история не стала достоянием обсуждения в лагере, Погодина решила довести информацию лишь до вожатых. Прервав поиски завхоза, Ксения Николаевна вернулась к себе в кабинет и вызвала на беседу вожатых. Вчетвером они сидели на диване, не догадываясь о причине столь экстренного собрания, но предчувствуя всю его серьёзность.

– Начну без обиняков, час назад я стала свидетелем вопиющего по своей беспрецедентности случая. Три пионера из отряда Метёлкина и некая мадмуазель Коржикова твоего отряда, Селиванов, в полном уединении, проще говоря, в кустах за складами, курили и занимались развратом с этой милой крошкой Леночкой. Считайте, что она превзошла своих наставников. Не пытайтесь возражать, о ваших шалостях я также в курсе, но пока молчу. Я и об этом случае шум поднимать не стану. Никому из нас это не пойдёт на пользу, но выводы я обязана сделать. И об этом позже. Сейчас вы идёте в этот вертеп и уничтожаете все следы и, не приведи бог, если что-то повторится у кого-либо в ваших отрядах. Ступайте, Метёлкин, доложишь об исполнении, а с каждым, с позволения сказать, ребёнком из этого пионерского борделя, провести самую серьёзную работу, чтобы никакой информации не вышло за пределы их компании.

Вожатые, подавленные случившимся, вышли из кабинета.

– О каких выводах она говорила? – нахмурилась Катерина.

– Кажется, я знаю... – предположил Дмитрий. Похоже, она намерена войти в наш коллектив одиноких сердец.

– Ты с ума со шёл! – Поразились девочки, – за чем ей это надо?

– Женский разум всегда был для меня загадкой, а вот их желания, я нутром чувствую.

– Если это так, я не представляю, что это будет,. .. растеряно взмолилась Катя.

– Как, разве вы не лесбиянки? – делано удивился Славка, – тогда поспешим в кусты за складами на репетицию, предложил Метёлкин, глупо ухмыляясь.

– Дураки!!! – в один голос выкрикнули наши подружки, – сами трахайтесь с ней.

– Ты слышал, Славик, что эти безнравственные особы предлагают нам, а может её интересуют исключительно женщины? Фу, какая гадость!

Парни весело рассмеялись и компания вожатых отправилась на разгром местной достопримечательности – пионерского борделя.

* * *

Когда я вернулся в отряд, в корпусе никого не нашёл, по расписанию был полдник и все ушли в столовую. Пройдя по всем комнатам, в одной из них я увидел лежащую на койке, лицом в подушку, Леночку Коржикову. Плечики девчонки подрагивали от глухих, тихих всхлипываний. Сев на край койки я стал успокаивать девчонку, поглаживая по плечам, но рыдания только усилились. Вдруг она резко перевернулась на спину и села, глядя в упор на меня покрасневшими от слёз глазами:

– Димочка, родненький, что теперь будет, меня теперь из лагеря выгонят, в школу сообщат и, наверное, тоже исключат. Меня отчим убьет, он предупреждал, чтобы я не лезла к пацанам, а я его всё равно не послушала, он меня приучил к этому, а теперь все узнают, что я давалка.

– Не истерии, Лена, никто тебя не собирается выгонять и исключать, ты скажи мне, зачем ты связалась с подростками, что повзрослей не могла найти кого?...

– А кто станет связываться с такой уродиной, как я? Меня даже танцевать никто не приглашает. Только один из второго отряда раз позвал на лавочке посидеть и то сразу в трусы полез, хотела ему дать по башке, а тут внизу так свело, – прижав ладонь к низу живота, наморщив в горькой усмешке лоб, – что не смогла отказаться и разрешила. Потом он меня повёл на то место в кустах,. .. а в другой раз, нас там ждали его два друга и я не стала упираться и легла, они к этому разу уже матрас раздобыли.

– Им по сколько? – Спросил я, сев с ней рядом и приобняв за плечи.

– По тринадцать, кажется.

– Кто-нибудь ещё об этом знает?

– Обещали молчать, я пригрозила, что давать им не стану если проболтаются, ну и пообещали, да они только втроём дружат.

– Кто они? Да говори, не директрисе же их искать. Мы припугнём с их вожатым, будут молчать.

Леночка назвала имена и вновь впала в уныние, обливаясь слезами.

– Ну чего ты опять ревёшь? Сказал же, что всё на этот раз обошлось, надеюсь, что у тебя хватит ума не повторять эту глупость, – она согласно закивала головой и тут же выдала мне:

– Дима, хотите меня, я никому, ей богу! У меня всё уже есть и волосы внизу под животом выросли и грудь, вот потрогайте, – хватая мою руку и прижимая её к своей груди, – не бойтесь, я всё умею, отчим меня всему научил.

– Да ты, что контуженная на всю башку, что ли? – Воскликнул я, отдёрнув руку от её груди с крепким соском. Нашла кому предлагать себя, совсем дура конченая?

– Я же только Вам и другу Вашему, Славе.

– Вот поговори с такой ненормальной, головёнкой кивает и опять за своё.

– Я вправду, из благодарности или брезгуете с такой, как я? Конечно, Вы привыкли к красоткам. Я ведь видела, как Вы врачиху нашу, на кушетке в медсанчасти... Он у вас такой большой, я таких ещё ни разу не видела, как она только бедная выдержала.

Я только сглотнул матерное восклицание, пересохшим горлом.

– После медосмотра в окно, – прочитала она вопрос в моих растерянных глазах. Кажется, я в руках этой малолетней шантажистки, наконец дошло до меня.

– Чего же ты от меня хочешь? – сдержано произнёс я.

– Только отблагодарить Вас, – возвращая мою руку на свою грудь, вынесла свой непоколебимый вердикт Леночка Коржикова.

В коридоре послышались шаги возвращающихся из столовой ребят. Я поспешил пересесть на противоположную койку и только пообещал подумать о её предложении. Поговорил называется, провёл воспитательную беседу с провинившейся девчонкой и был успешно соблазнён. Ну и мудак же ты – «Димочка»!...

* * *

А наш Славик Метёлкин шёл на доклад к Погодиной, о проведённой работе по ликвидации следов дисциплинарного проступка во втором отряде.

– Войдите, – отозвалась Погодина вставая из-за стола, – чем порадуешь воспитатель. Со своими недоумками поговорил?

– И поговорил, и припугнул, будут молчать и не высунутся до конца смены.

Ну допустим, а ты садись, поболтаем немного, мне особо тут не с кем общаться. У тебя лицо, хоть не глупое или это очки? – усадив Славку, Ксения Николаевна расположилась рядом с ним, откинувшись на спинку дивана. Нет, я понимаю, что у них такой возраст, что голова не всегда поспевает за прочими органами тела, больше того, и мы в их годы не многим отличались от них, но границы соблюдали, а тут, просто глядя на них, аж завидно!... Не находишь? – снимая с носа Славика очки, вглядываясь в одухотворённое лицо моего друга.

– Не буду отрицать, Ксения Николаевна, – подтвердил Метёлкин.

– И решительнее были... – откладывая в сторону Славкины очёчки, понижая голос до шепота, – прошелестела дыханием над ухом парня Погодина, водя указательным пальцем по его шее.

Не желая ошибиться, Славик попытался встать, но тут в миг перед ним возникли губы директрисы и ему уже не оставалось выбора, как прильнуть к ним робким поцелуем. Оторвавшись от парня, Ксения Николаевна прошла к двери и замкнула её на ключ.

– Это на всякий случай, – успокоила она Метёлкина, – ко мне без вызова не заходят. На первый раз ограничимся коротким «знакомством», хотя я соскучилась по хорошему мужику, – стянув с вожатого шорты с трусами, добавила, – конечно, у Димы несколько крупнее, что значит факультет физкультуры, но и гуманитарий не плох.

Да, друг клювом не щёлкает, подумал Славка, уже успел отметиться у директрисы. Ну мне до него далеко, хотя формы партнёрши произвели на парня ошеломительное впечатление. Идеальные пропорции вдохновили Метёлкина на коварную измену нашим девочкам. – Ну если уж Димке сходят с рук его похождения, то мне сам бог велел, – отпустил сам себе грех Метёлкин.

Лёжа за спиной Ксении Николаевны, размерено вталкивая своё не слишком громоздкое орудие в промежность партнёрши, к своему удивлению, он обрёл покой и уверенность в своих возможностях, довести рядом лежащую с ним женщину до успешного финала. И Славик преуспел в своих намерениях. Его неспешные поступательные проникновения в свою начальницу возымели положительный эффект и Ксения Николаевна отчаянно принялась встречными движениями сдерживать настойчивые фрикции партнёра, заведя руку ему за бедро. Волна оргазма накрыла женщину, задохнувшись от блаженства и конвульсий, она задёргалась в руках любовника и через минуту расслаблено вытянулась рядом с ним в ожидании его разрядки. В нарастающем оргазме Славка повернул лицо Погодиной и судорожно впился в её, тяжело дышащий рот. Они долго лежали, обмениваясь ласками и нежными поцелуями.

– Ты бесподобен мой мальчик. Честно, не ожидала такой нежности к себе. Счастливая баба, которой ты достанешься. Умеешь приголубить и не замучить стояком. Как тебе со мной, малыш?

– Не совру если скажу, что никогда у меня не было такой желанной женщины. Спасибо тебе, Ксюша. Даже ревную тебя к тем, кто обнимает твоё чудное тело.

Оба, благодарно друг другу замолкли и оставались, некоторое время, лежать рядом.

– Тебе пора, Славочка, собирайся к своим кровопийцам. Я тебя всегда буду ждать, мой мальчик. Как жаль, что не ты мой сын.

– О чём, ты? Ты вовсе не годишься мне в матери, – искренне возмутился парень, перебирая в пальцах шишечки сосков на груди Погодиной.

– Это пока ты не надел свои очки, малыш. Всё, не заставляй меня удерживать тебя. У нас ещё будет много времени до конца лета. Поцелуй свою мамочку и иди.

* * *

На скамейке спортплощадки друзья обменивались результатами визита Метёлкина к директрисе.

– Она тебя не трахнула, Славк? – поинтересовался Димка.

– Надеюсь, что всё же я её, – уточнил Метёлкин, не поднимая глаз на друга. – но девчонки не должны знать об этом, как и то, что ты тоже не обошёл стороной эту женщину.

– Сама сказала или догадался?

– Скорее догадался, – покривил душой Славка, глядя в сторону.

– Не сильно опозорился? – снисходительно поинтересовался Димка.

– Куда нам до Вас, – поддакнул Метёлкин, не желая ущемлять самолюбие друга.

– Будет обижать, зови меня, я её успокою, благо есть чем, – самодовольно заверил дружка Селиванов.

На спортплощадке появились пионеры волейбольной секции под руководством физрука Зинаиды Юрьевны Молотовой. Словно громадная моржиха среди низкорослых пингвинов, возвышалась она над ними, расставляя ребят на волейбольной площадке.

– «Василий Иванович, ну, а армией ты бы смог командовать?», – лукаво взглянул на товарища Славка.

– «Смогу и армией, Петька», – поддержал диалог Димка, вожделенно глядя на Зинаиду.

– «А в мировом масштабе, Василий Иванович, смог бы?», – продолжил Славка.

– «Подучиться немного, смог бы и в мировом», да отвали ты Славик, – прервал шуточный диалог Димка, не сводящий глаз с фигуры Зинаиды Юрьевны.

* * *

Варвара Петровна, услышав из кухни разнобой мальчишеских голосов, выглянула из своей каптёрки. Четверо ребят из Димкиного отряда заносили сетки с овощами, укладывая их на поддоны. Руководила разгрузкой Мария Захаровна.

– Самохина, закончишь, ребят отпусти и загляни ко мне, распорядилась Кузнецова, чувствуя лёгкое волнение при виде Марии, под рабочим халатом которой, виднелся край подола цветного платья.

Пройдясь по тесной комнатёнке служебного помещения, наткнувшись пару раз на канцелярский стул, от нетерпения пнула его и повернувшись на робкий стук в дверь крикнула:

– Заходи, чего царапаешься в дверь, закрой на крюк. Ну, твой-то где сегодня, видала куда-то уехал на своём драндулете.

– Да поехал к родне, раньше утра и не жду.

– И то дело. Сама управилась, как велела?

– Всё, как Вы сказали, закивала женщина, смущённо взглядывая на начальницу.

– Предъявляй, – кивнула ей Варвара, присаживаясь на стул, сложа руки под грудью, забросив ногу на ногу.

– А постучится кто? – боязливо озираясь на дверь, предупредила Мария.

– Скажу укол тебе делала от боли в пояснице, давай, царевна-лягушка, сбрасывай свою лягушечью кожу, Сейчас мы её жечь будем.

– Мария Захаровна, да сейчас-то зачем, полдня впереди, успеем ещё... там ребятки ждут, ещё не всё принесли.

– Эко ты упрямица! Сказала ведь отпустить их. Ничего, дождутся, а убегут беды большой не будет. Ну, я жду...

– Мария не спеша расстегнула синий халат и аккуратно сложила его на стул, нерешительно взглянув на хозяйку, в ожидании дальнейшей команды.

– Ну чего опять мнёшься? Платишко хорошее и по фигуре, дальше снимай.

– Не ловко мне перед женщиной как-то... – нерешительно пробормотала Самохина.

– Оно, конечно, перед мужиками привычней выходит, только им твоя красота – пару раз мокнуть и ступай до следующего раза, похвалы от них не дождёшься.

– Может нальёте чуток, чтоб только расслабиться. – попросила Мария свою хозяйку.

Варвара тяжело вздохнула и встав со стула, полезла в шкафчик, извлекла остатки водки и налив треть гранённого стакана протянула Самохиной.

– Эдак с таким воспитанием ты пьяницей станешь. Пей, не болей.

Мария Захаровна выпила и схватившись за горло зажмурилась, перехватив дыхание, некоторое время молча стояла, уставившись в одну точку, затем медленно опустила стакан на стол и затряслась тихим смешком, прикрывая ладонью рот.

– Вот уж спасибо тебе, Никодим Иванович, муженёк мой никчёмный, через тебя в бляди записалась, радуйся, паразит. Подхватив подол крепдешинового платья, Мария потянула его через голову, вихляя бёдрами, переступая ногами в модельных туфлях на небольшом каблучке. Отбросив цветастое платье в сторону, она предстала перед Кузнецовой в шелковом бежевом гарнитуре.

– Ну один в один царевна без лягушечьей кожи. Давай, красотка, всё снимай. Ну милая моя, это же другое дело, – ни волоска ни пушинки, удовлетворённо отметила Варвара Петровна, разглядывая почти голый лобок Марии с тонкой полоской стриженных волос, уходящей к вагине женщины. Тебя ещё причесать как следует, так все мужики твоими будут. Сядь на стол, дай полюбоваться на красоту. Варвара присела перед Самохиной и разведя колени своей любовницы, прильнула к промежности, касаясь язычком тонкой прорези вагины. Мария вздрогнула, удерживая Кузнецову за плечо, не в силах оттолкнуть от себя грузное тело бабы и прекратила сопротивление перед нарастающим возбуждением внутри живота. Зажав в кулачке белый халат начальницы, она выгнула спину, застонав от ощущения надвигающейся неги и сладости.

– Возьми меня, возьми! – зачастила хмельным голоском Маша, притягивая голову своей подруги к промежности, обмирая от усилий, с которыми Кузнецова вылизывала раскрывшуюся полость вагины. Вложенные пальцы в проход влагалища довершили начатое. Тело Марии дёрнулось и безвольно расслабившись осело на крышку стола. Над её головой склонилось лицо Варвары Петровны с влажными губами от соков своей любовницы и в довольной улыбке забрала распахнутый рот Марии утопив в нём свой горячий язык. Насладившись покорностью и слабостью Марии, Кузнецова распрямилась и с прежней грубостью произнесла, оглаживая грудь Самохиной.

– Ну, что сладка ягодка прелюбодейства, миленькая. Толи ещё будет у нас, Машенька. К ночи я тебя наведую, родная, там всё сделаем, как оно того требует между полюбовницами. Отдохни и собирайся помаленьку, может твои помощники тебя ещё ждут. Ступай к ведёрку, я тебе солью из ковшика. Жалко такое дорогое убранство на тебе пачкать.

* * *

Отряд Дмитрия Селиванова был отправлен на сбор валежника для предстоящего, прощального, пионерского костра.

– Далеко в лес не заходить, собранный хворост выносить на пляж, – распорядился я и вместе с ребятами углубился в заросший молодыми деревцами лесной массив. Проходив минут пятнадцать по заросшим буеракам я наткнулся на завалившийся на сторону старый шалаш, сооружённый кем-то из пацанов прошлогодней лагерной смены. Пригнувшись, я пролез внутрь шалаша и присмотревшись в темноте, различил две фигуры замеревшие в противоположном углу сооружения. Одна принадлежала девчонке, прижавшейся к кому-то, сидящему за ней. Различить в потёмках лиц, присутствующих здесь, было невозможно, но по знакомому тембру голоса я сразу узнал злополучную Коржикову.

– Дима, как хорошо, что Вы нас нашли, с Вами никого? – полушепотом осведомилась она.

– А скольких ты ждешь? – в ответ поинтересовался я, с трудом различая знакомые черты лица Леночки.

– Больше никого, – с радостью в голосе сообщила она.

– А кто с тобой? – спросил я, пытаясь различить парня, сидящего у неё за спиной, не спешащего объявиться.

– Так это Славочка, друга не признали?...

– Ну, Коржикова, не нытьём, так катаньем. Получила всё таки своё?

– Нет, мы Вас ждали – простодушно созналась девчушка, оглядываясь на моего друга, – скажи ему Слава...

– Так, я вас прервал, кажется? Тогда вам стоит поторопиться, пока сюда не забрёл ещё кто-то.

– Дим, хорош базарить, займись дамой, – нетерпеливо предложил Славка.

Чертыхнувшись, я поглубже вполз в шалаш, где тут же попал в объятия Коржиковой. Разделяя её нетерпение увидеть предмет своих грёз, я стянул с себя шорты и в её руки лёг увесистый член, который она тут же потянула в широко открытый рот. Деловито облизнув его, она сплюнула накопившуюся слюну и с ожесточением стала гонять шкурку на моём раздувшемся от гордости бойце. Попеременно возбуждая мою страсть таким образом, из кулачка в рот и обратно, я прекратил этот отработанный навык кружка умелые руки. Ленка отпихнув от своего зада Славика, развернулась головой к нему, предоставив мне аппетитную попочку, с разработанным входом в вагинку.

– Ну детка, держи конфетку, сама напросилась – я с осторожностью вложил головку члена во влагалище малышки, Ленка обхватила руками Славку, тяжело дыша ему в живот, замерла, пока мой богатырь неспешно производил проникновение в недра этого ребёнка. Натужный стон девчонки с надуванием щёк и короткими выдохами, сопровождал мои движения, пока я не дошёл до её глубин. Дальнейший наш с ней тандем вошёл в более спокойные русла, пока я не осведомился в интервале между оргазмами нашей возлюбленной о том, куда мне завершить процесс, на что получил, блаженствующим голоском, разрешение Коржиковой, – Куда хочешь, только мне галстук не замарай!

Столь ярко выраженный патриотизм нашей крошкой, превознёс её в моих глазах до вершин уважения к этому созданию, занимающемуся блудом в этом лесном храме разврата.

Из леса мы вышли поврозь, по пути прихватив по охапке сухого валежника.

* * *

Евгения Алексеевна стоя у окна своего кабинета смотрела на удаляющуюся фигуру Погодиной. Она помнила её сына. Довольно высокий и плотного телосложения парень, с слегка одутловатым лицом. Внешним обаянием он, увы, не располагал, также как и приятными манерами. В глазах подростка сквозил лёгкий цинизм, присущий молодым людям, пресытившимся лёгкими отношениями с женщинами, но непрестанно к ним стремящимся. Женя безошибочно определила его избалованную натуру во всём, что касается его притязаний на окружающих. Мало вероятно, что она сможет заменить этому баловню прочих женщин, которых старается предоставить ему мать. Вскоре Сергей и сам сможет обходиться без её вмешательства в поисках необходимых ему недорогих девиц, а обладая склонностью к женщинам не первой свежести, так и вовсе станет жиголо в их жизни. Пусть это будет не скоро, но рано или поздно это произойдёт. И странно что Погодина не знает этого. Но в качестве молоденького любовника он её, на первое время, устраивает, есть в нём какая-то диковатая страсть самца. Надо полагать, что и его мать пользуется этим изредка. А вот её отношения с самой Ксенией Николаевной более перспективны. Если Погодина располагает серьёзными возможностями изменить карьерный рост Жени. Тут можно и пренебречь условностями морали, тем более в отношениях обеих женщин возникла расположенность друг к другу.

Каким бы не был молодым любовник, но подготовить себя к его приходу всё же следует, по крайней мере, так рассудила Евгения Алексеевна. Закрыв кабинет, она отправилась домой, где приготовила символический ужин из тех продуктов, что держала в холодильнике про запас. Имеющуюся бутылку креплённого вина она на стол ставить не торопилась, хотя не известно, что бы выбрал гость на десерт: вино или мороженое. Захватив с собой безопасное лезвие, она отправилась в душевую и последовав совету Погодиной тщательно устранила всё наличие волосяного покрова на всех участках тела. Приняв душ, Женя занялась укладкой волос на голове и закончив прихорашиваться, осталась довольна тем, как выглядит к приходу своего молодого гостя. Вспомнив напутствие Ксении Николаевны, не пренебрегать увлажняющим кремом, Женя нашла в тумбочке крем для рук и выложила его на полочку для косметики, не рассчитывая, что он пригодится. После Селиванова с его незаурядным устрашающим органом, мало вероятно, что возможно повторение подобного феномена у столь юного паренька, но матери виднее. С наступлением ночи, Евгению Алексеевну охватило волнение, представив, кому ей предстоит отдаться этой ночью, женщина испытала странное возбуждение, не объяснимое для неё самой. Ощущение, схожее с чувством матери, отдающей себя собственному сыну. Чувство неимоверного стыда и острого желания молодого мужчины. Скорей бы это произошло... В дверь постучали и Жене очень захотелось, чтобы это был не Сережа, а кто-то из соседей, но в столь поздний час соседи за солью не ходят.

Продолжение следует