Побросав в холодильник вкусности из пакетов, на праздничный вечер, она прошла в комнату сына. Как всегда учебники, для вида, разбросаны по столу, дивану, на компьютере. Сам же отпрыск уперся, словно влезая, в монитор. Краем глаза, она заметила — перебирал в картинках валентинки, сердечками, яркие и красочные.

— Нет, не очень! А вот эта хорошая, — подсказала она ему.

— Мам!..

— Ладно, ладно... ушла...

— Папа скоро придет?

— Не знаю... К вечеру, наверное.

— К вечеру я уже пойду...

— Даааа! И куда?!

— Мама!!!

Зазвонил мобильник, она приложила его к уху и тут же отняла.

— Все, ушла...

Покинув сына, она прошла в ванную комнату и прошептала в мобильник.

— Я у сына в комнате, а ты звонишь! Нет, не могу... Сегодня как-никак день влюбленных, — мужа буду ждать. Я замужем, между прочим! Это ты помнишь? Да, да и ты женат. На пару часов? Муж? Вроде, вечером обещался. В ресторан! Зачем, вечернее платье? День ведь. С разрезом! Ну что с тобой поделать, сумасшедший! Но только на пару часов... В шесть я должна быть дома. Все... и я тебя...

Она отключила телефон, приоткрыла двери, прислушалась. Сын по-прежнему сидел в своей комнате.

— Я отлучусь ненадолго, сына. Часа на два. Перед тем как уйти, поешь. Там, в холодильники много чего, — заглянула она к нему уже одетая, скрывая под норковой шубой шикарное и откровенное вечернее платье с глубоким декольте и разрезом до самого бедра.

— Ключи, оба не забери — бросил сын, даже не оторвавшись от монитора.

Поймав такси, она проговорила:

— Ресторан «Корнилов», пожалуйста.

Она ехала к нему, к этому сумасшедшему! Баламуту, сумасброду и соблазнителю. Ни за что, она бы не вышла замуж за него! Таких как он нужно держать на расстоянии и только иногда позволять себе к ним приближаться. Все началось еще в середине девяностых. Выходной, воскресенье. Была ужасная жара, она в легком платьице, он в шортах и майке, стояли в очереди за сливочным мороженным.

Сначала, он предложил ей свое мороженное, которое за ним и закончилось, потом, познакомиться. После — пойти в кино. И это когда она уже была замужем, только восемь месяцев, как родила сына. Именно тогда, когда ее муж внезапно разбогател, и они купили первую совместную вещь, видеомагнитофон и вставили в старенький телевизор декодер — смотреть иностранные фильмы на кассетах в цвете. Но, именно эта размеренность и подвигла ее на согласие. Поход в кино с мужчиной — это же так романтично!

Неподалеку находился маленький, построенный еще в молодость ее мамы кинотеатр, с небольшим просмотровым залом. Туда они и пошли. Он купил билеты на боевик, — полфильма вскидывали ноги, разбивал вокруг, что только возможно, и остальную половину кричали «Къяя! Яяя!». Видимо, к тому времени, видео заимел не только ее муж, но и буквально все в городе, поскольку, в зале с деревянными жесткими креслами, она с мужчиной оказалась наедине.

Устроившись на проходном ряду, она очень быстро замерзла, если на улице было почти плюс сорок, то за толстыми стенами пустой залы старого кинотеатра температура не превышала и плюс пятнадцати. Резкий перепад, тонкое ситцевое платьице, мороженое и она начала покрываться пупырьками. Они поползли сначала по рукам, а потом и ногам.

Он прижал ее к себе и полез под подол. Она хотела его оттолкнуть, но его рука была такой теплой, а ее содрогающемуся, то ли от холода, то ли от внезапно захватившего желания, телу так хотелось тепла. Почувствовав непротивление с ее стороны, он совсем осмелел, стал стягивать с нее трусики. В общем-то, он делал то, о чем она давно уже мечтала.

Подруги часто делились с ней рассказами, как они занимались любовью на последнем ряде, при почти пустом кинотеатре. Но в ее жизни, это был большой пробел. Она как-то быстро вышла замуж, быстро и обыденно забеременела, родила, и никакого экстрима в ее жизни не было, пока не было. И вот, он — такой наглый, самоуверенный!

Она думала, как ей реагировать, а он стянул с нее трусики уже до колен. Правда попку она приподняла сама. И руки, сами нашли его шорты — сдернули. В нос ударил мужской ядреный запах, на улице все же было жарко. Но он так очаровал ее, словно это было благоухание любовного эликсира. Она приблизила лицо и потерлась носом о бархатку крайней плоти, чувствуя, как под ней разбухает желание, легонько лизнула.

Он не выдержал и резко сев в кресло, сильными руками буквально перенес ее на себя. Трусики не дали ей сильно раздвинуть ноги и он вошел в нее туго. Она откинулась спиной ему на грудь, запрокинула голову, полностью отдаваясь в его власть. Ее постанывания, а потом и вскрики, стали сливать с «Къяя яяя» на экране. Ее нутро обожгло его любовью, такой горячей что, содрогаясь, она согрелась, согрелась вся до самых кончиков нервных окончаний. Ей так не хотелось покидать его, но ослабев, он сам выскользнул из ее объятий промежностью.

— У меня маленький ребенок дома. Мне пора его кормить — шепнула она, совсем скидывая трусики и опуская подол платья. — Это тебе, на память. Открывай счет, если еще не открыл...

— Кстати, я тоже женат, — ответил он, но трусики взял.

— Вот хорошо...

Она пошла к выходу, окончания фильма ее не интересовало.

За пятнадцать лет она передарила ему уйму своих трусиков, сначала это были простенькие хлопчатобумажные, потом шелковые, ажурные. Его коллекция любовных встреч, то в лифте, то на теплоходе, в круизе по Волге, то на курорте в Турции и даже на крыше девятиэтажного дома, пополнялась, становилась изысканней. Ее муж пошел в гору, завел свое дело, и она тоже заимела кое-какие средства, что тратила на дорогое нижнее белье и дарила своему экстравагантному любовнику, без оглядки бросаясь к нему в объятья по первому же его звонку. Он был ее наркотиком, с каждым прошедшим годом, в дозе которого она нуждалась все больше и больше...

— Остановите здесь. К парадному не надо.

Такси притормозило не доезжая. Она вышла. Он стоял с букетом роз. Весь такой элегантный, хоть уже и потертый жизнью. Взяв его под руку и освобождая от цветов, она кокетливо прищурилась на ярком февральском солнце и произнесла:

— У нас два часа.

— Я знаю...

— Пошли?

— Пошли...

Ресторан «Корнилов», небольшой, переоборудованный из старинного одноэтажного здания бывшей купеческой торговой палатки сначала в склад, а уж потом в ресторан, их встретил заказанным столиком. Официантка зажгла свечи, загадочно улыбнулась и удалилась. Отодвигая стул даме, он немного наклонился и, вдыхая аромат ее духов, брызнутых в глубокое декольте, «для нахала», проговорил:

— Трусики взяла?

— Они на мне...

— Сними...

Она подняла на него томный взор.

— Прямо здесь?

— Я провожу тебя в туалетную комнату.

— Раньше ты снимал сам.

— О, это было бы прекрасно! Но с недавних пор ты немного стесняешься.

— Естественно, у меня уже почти взрослый сын. Я дама представительная. Замужняя.

— Ну, за мужем ты была всегда, ровно столько, сколько мы знакомы с тобой.

— А ты женат...

— А я женат... Тебя проводить?

— Не надо. Здесь я уже была и дорогу знаю. Официантка и так отошла, удалилась загадочно улыбаясь.

— Всего лишь пошла включить нам музыку. Я заказал для тебя танго.

— Танго! Обожаю тебя! Я побежала.

Она без труда нашла чистенькую туалетную комнату. Там все блестело, чтобы желающие могли заняться там любовью, особенно сегодня, в день Святого Валентина. Хозяйка явно позаботилась об этом. В ресторане пока еще никого не было, но ближе к вечеру наполненные желанием парочки завсегдателей обязательно навестят «Корнилов». Они знают, что хозяйка все для них уже приготовила.

Медленно стянув с себя трусики перед большим зеркалом, и пропустив их через высокие каблучки, она почувствовала, как желание наполняет ее, делая немного влажной, жаждущей. Поправив вечернее платье с разрезом до бедер в предвкушении, она подмигнула тридцатипятилетней женщине с лучистым взором, смотревшей на нее и говорившей: «Ну, ты и стерва!!!».

Положила трусики в маленькую сумочку и вышла.

Увидев ее, немного раскрасневшуюся, он встал из-за столика и направился навстречу. На них опустился полумрак, заиграло танго. Она вложила свои подрагивающие пальчики в его ладонь, вторая его рука прислонилась к ее спине, она немного прогнулась. Он повел с первого аккорда, уверено прижимая, словно поедая ее тело своим. Ей вспомнился один из ее любимых фильмов «Запах женщины», там тоже было танго и вечернее платье. Только сейчас она вспомнила этот фрагмент, вспомнила ярко, до дрожи в ногах. Он не давал ей опомниться, кидал ее с руки на руку, кружил. Они смотрели друг другу в глаза, вдруг он резко ее развернул к себе спиной, положив одну ладонь ей на живот, прижал к себе, а вторую пропустил в разрез платья чуть ниже. Она резко выгнулась.

Мимолетное движение и все что она накопила, всем телом дрожа от возбуждения, хлынуло блаженством, заставляя ее замереть под уходящую медленную музыку. Его сильные руки удержали ее, после полета она вернулась в его объятья, медленно поворачиваясь лицом и даря ему затуманенный, счастливый взгляд. Его рука нырнула в ее сумочку, получая очередной заслуженный трофей...

— Сына, ты дома? — проговорила она, прикрывая за собой входную дверь. — Как и обещала, ровно два часа.

Ей никто не ответил. На кухонном столе лежала валентинка сердечком и записка: «для мамы». Она перевернула ее и рассмеялась.

Зазвонил мобильный. Отыскав его в сброшенной шубе, она произнесла:

— Да, сына! Спасибо, видела. Что? Перепутал? Ну, это я уже догадалась. А вторую валентинку уже подарил? Нет еще? Тогда не беда. К ночи-то, тебя ждать?..

В дверях заскрежетали ключи.

— Папа пришел. Побежала встречать. Ну, смотри недолго только...

Она выскочила в коридор. Муж стоял немного навеселе, и вообще был каким-то интригующим. Обнял, поцеловал.

— Какое на тебе платье! Мы куда-то идем?

— Уже пришли, — ответила она, отвечая на его поцелуй и вынимая из его элегантного пиджака женские трусики.

— Не надоело тебе их собирать, сумасшедший. Хоть бы жены постеснялся! А вдруг сын найдет твою коллекцию.

— Кстати, где он?

— Ушел на свидание к своей Кисе.

— А ты откуда знаешь?

— Прокололся твой сын! — она показала мужу сердечко «для мамы».

— Валентинка, и что?

— А это!

Она перевернула сердечко, на обратной стороне было написано: «для моей Кисы».

— Да, это точно не тебе...

— Сказал, что к ночи будет...

— Так у нас с тобой целый вечер!

— У меня больше нет подарочных трусиков, Корнилов...

— А те с пояском и чулочками...

— Те на двадцать третье, — улыбаясь, прищурилась она.

— Тогда танго!

— Лучше ламбаду... помнишь, как мы с тобой на крыше...