Молодая женщина что-то напевая ходила по квартире, занимаясь домашними делами. Мало ли у женщины дел, которые необходимо сделать в свой выходной. Как говорят сами женщины, в выходной будут стоять на КПП: кухня, полы, плита. Настроение приподнятое. Суббота. День заниматься делами, а вечер посвятить себе. Можно пойти в кино, в кафе, в театр. Можно просто погулять, благо погода располагает. В салон вот записалась на после обеда, причёску сделать, ногти. Для женщины важно выглядеть на все сто. Не сто сантиметров на талии, груди и попе, а сто процентов красоты и неотразимости. Приятные мысли были прерваны звонком, раздавшемся от входной двери.

— Кого там нелёгкая принесла? Наташка обещалась заглянуть, так рано ещё. Поди спит, зараза сонная, вечно не высыпающаяся. Меньше надо с мужиками куролесить. Ночь покувыркается, а утром глаза продрать не может.

Не спрашивая, кто там, отперла замок. И отлетела в сторону от толчка. В квартиру ворвался детина в маске на лице. Шкафоподобный, по крайней мере таким показался от испуга. Тот же страх не дал прорезаться голосу, завопить во всю мощь лёгких. А через краткий миг было уже поздно кричать. И как кричать, когда тебе зажали рот грубой ладонью и потащили в комнату?

— Грабитель? - Мысль билась в черепной коробке. - А я свидетель. Убьёт! Мамочка!

Женщина попробовала сопротивляться. Куда там! Точно так же можно было попытаться противиться дорожному катку, который бездушно накатывается на тебя, сминая кости и расплющивая мышцы. И она сделала то, что возможно было сделать в сложившейся ситуации - укусила, точнее попыталась укусить руку, зажимающую рот. Наказание последовало тотчас. От звонкой затрещины в мозгу наступила сумятица. Её никогда не били, тем более по лицу и потому эта пощёчина была не только болезненной, но и обидной. Грубый голос произнёс

— Кусаешься, сучка? Ну, ну, сейчас я займу твой кусучий ротик.

С этими словами насильник, а это был именно он, как поняла женщина, ухватив одной рукой её за волосы, поставил на колени. Свободной рукой расстегнул штаны и вынул свою колбаску. Не сосиску, не ливерную, мягкую колбасу. Сервелат какой-то, твёрдый даже на вид. Даже не сервелат, паперони конская сырокопчёная.

— Рот открой. Открой, кому говорят! Не хочешь? А так? - Мужчина крепко сжал её лицо, надавив на челюсть и заставив открыть рот. И туда, в её ротик стал пихать толстенную колбасу, свой член. Мечущееся в попытке избежать неизбежное, сознание отметило толщину и длину члена.

— Он что, силиконом его накачал?

Женщина не была невинным цветочком. И муж есть, и кроме мужа, чего греха таить, есть кто-то ещё. Бывало и просто разовое соитие. Проще говоря трах по пьянке. Но все её прежние мужчины не обладали такими размерами. А псевдо грабитель, оказавшийся обычным насильником, меж тем втолкал всё же свой инструмент в её ротик, заставив захлебнуться криком, который она попыталась издать. А может он и есть грабитель? Просто разозлился на то, что укусить пыталась, вот и мстит.

— Соси, сука! Что замерла? Не умеешь? Тогда так.

Мужчина держа её за волосы, сорвал с груди маечку, оборвав лямки и спустив её до пояса, обнажив груди, пусть и небольшие, но упругие, торчащие с вызовов. Она недаром гордилась своими титечками и ни разу у неё не возникла мысль увеличить грудь. Насмотрелась в своё время на тётю, имеющую грудь то ли шестого, то ли седьмого размера. Как же она, бедная, мучилась, таская на себе этот рюкзак. У солдат походный вещмешок легче. Помяв титечки, больно прищипнув соски, этот гад, этот изверг рода человеческого, снял с себя штаны, оставшись в одной майке и всё в той же маске на лице, изготовленной из обычных чёрных колготок. Пока он раздевался, женщина могла бы выскочить в другую комнату, убежать, закричать, но она, как завороженная, покорно ждала, пока насильник разденется. Будто кролик перед удавом. Ей даже вспомнился мультфильм про Маугли, где удав Каа так же завораживал бандерлогов. Она понимала, что нужно что-то делать, что-то предпринимать, если хочет избежать насилия. Но синдром жертвы затормозил, заморозил всю активность мышц. Потеря воли к сопротивлению, покорность в ожидании неизбежного. И дождалась, что мужчина завёл ей, всё так же покорно стоящей на коленях, руку за голову, заставил открыть рот и самым вульгарным способом начал трахать её в рот. Головка проникала глубоко, едва не доставая до гланд. Женщина давилась слезами, но терпела, боясь ещё раз разозлить насильника.

- Ну вот и умничка. Можешь же, когда захочешь? Ты ведь этого сама захотела?

Женщина согласно закивала головой. Произнести хоть слово она просто не могла. Мужчина, перестал трахать её в рот.

— Ну, отдохни. А то я так быстро спущу. Ты ведь не хочешь, чтобы я так быстро кончил? Нет? Умничка ты моя. Тогда давай так.

Это чудовище по видимому не насладилось в полной мере унижением жертвы, не закончило своё мерзкое дело. Придумав что-то ещё, мужик завалил плачущую и умоляющую его женщину на пол.Завалил и стал грубо срывать с неё трусики.

— Не надо! Пожалуйста! Прошуууу! Мамммаааа!

Она боялась громко кричать. Ну услышат соседи. И что? В лучшем случае полицию вызовут. А в худшем? Просто решат, что не их это дело, вмешиваться в неприятности. Каждый выбирается из передряг сам. Спасение утопающих больше не является чьей-то проблемой. Помоги себе сам. Не можешь - тони. Руку помощи вряд ли кто протянет. Извиваясь всем телом женщина пыталась сопротивляться. Плакала, звала маму - ничего не помогло. Трусики отлетели куда-то в угол, отброшенные за ненадобностью..

Мужчина жадно лапал молодое тело, тискал грудь, крутил соски. Казалось, ему доставляет удовольствие беспомощность жертвы. Грубо сжав лобок, заставил широко развести ноги. Помял губы. Снув пару пальцев во влагалище, довольно произнёс

— Мало ёбаная, узкая. Что, мужиков мало было? Или у них хуёчки мелкие? Сейчас попробуешь настоящего мужчину. После меня не захочешь и с мужем жить. Мужик-то есть?

Дддаааа...- Не проговорила, проблеяла дрожащим голоском. Самой противно стало. - Еееесть...

Ну вот, похвастаешь ему, что тебя драл настоящий мужик. Или не расскажешь никому?

— Нннеееет... Буду молчать...Не надо, пожалуйста...Ну мамаааа... Дяденькаааа...

Это "дяденька" развеселило мужчину. Он засмеялся.

— Ничего, тётенька, надо. Не могу же я бросить всё на половине дороги. Ты же сама первая меня не поймёшь и осудишь. Так, становись-ка рачком.

Завернув руку за спину, - Больно же! - заставил встать на четвереньки. Унизительно, будто дворовая шавка. А этот гад врезал от души по заднице

— Ноги расставь шире. Ещё шире. Вот так. Ну, принимай гостя!

Вошёл резко, не заботясь об ощущениях женщины. А она, сухая пока ещё, болезненно вскрикнула. Было впечатление, будто во влагалище засунули не член, а кусок наждачки. Продравшись сквозь сухой канал влагалища, головка упёрлась в матку, больно надавила на неё. Женщина застонала. Не слушая стоны, не заботясь о самочувствии жертвы, насильник медленно двинулся на выход. Задержался, оставив внутри женского тела головку, и, резко поддав бёдрами, вновь ворвался, будто какой-то варвар в завоёванный город. И так несколько раз подряд. И вдруг женщина с удивлением почувствовала, что её пизда, её любимица, которую она холила и лелеяла, за которой ухаживала, подмывая по несколько раз на дню, старательно избавляла от излишней растительности, смазывая после бриться смягчающим кремом, оказалась предательницей, коллаборационистской. Пошла на сотрудничество с захватчиком, с агрессором, не решившись противостоять, как подпольщица, как член отрядов сопротивления. Она, тварь такая, дала любовный сок, обильно смочивший стенки и облегчивший врагу продвижение внутри влагалища. Такие предатели открывали ворота крепостей врагу, продаваясь за бочку варенья и ящик печенья.

Мужчина поднялся с колен, потянув за собой женщину, заставляя её тоже встать.

— Что я перед тобой на коленях, будто бык, ебущиё козу. Ну-ка, вставай, коза.

Подталкивая жертву в спину, довёл её до стола и заставил лечь на него животом и грудью, всё так же удерживая за завёрнутую за спину руку. Потыкался членом, несколько раз упираясь то в ляжку, то в промежность и вновь вонзил свой стержень в женское лоно. Женщина, побоявшись, что этот ни разу не снайпер может попасть в другую дырку, сама крутнула задом, помогая члену насильника найти дорогу. Попав в мокрое и горячее прибежище, насильник разгулялся во всю прыть. Ударял то слева, то справа. То медленно входил и выходил, то вдруг ускорялся до невозможности. То медленно, будто издеваясь, вытаскивал свою колбасину и вдруг резко толкал её вперёд, несколько раз сделав больно. Его действия привели к поразительному результату. Женщина почувствовала внизу живота возбуждение. Поясницу и грудь обдало жаром. Это был первый признак подступающего оргазма. И он наступил. Всепоглощающий его величество оргазм. Она старалась сдерживаться, мыча и сжимая зубы, не давая вырваться наружу крику. Но всё это было сверх её слабых сил. И когда оргазм накрыл с головой, заставляя потерять связь с реальностью, закинув сознание куда-то в пучину наслаждения, она закричала, не в силах вдержать себя. Крик эхом отразился от стен. Показалось, что завибрировали оконные стёкла. Ногти царапали столешницу.

Мужик довольно заржал.

— Я же говорил, что тебе понравится. Как красиво ты кончила. Мне понравилось. А теперь, милочка, отсоси-ка дяде.

Вновь поставив женщину на колени, ткнул в лицо напряжённой головкой. Женщина открыла рот. Она сосала, будто благодаря член, доставивший ей наслаждение. Старательно, с чувством, облизывала головку, не выпуская её изо рта. Её пальчики играли яичками мужчины, перекатывая их в мошонке, слегка сдавливая, будто она заранее знала, чо это будет насильнику приятно, что это ему понравится. И мужчина не смог сдержаться. Зарычав, с силой вырвал член из рук и изо рта жертвы насилия, несколько раз провёл рукой по стволу, будто передёргивая затвор ружья, и выстрелил. Сгустки спермы пятнали лицо женщины, расплываясь по нему мутными кляксами. Дождавшись, когда последняя капелька спермы, выстрелить которой не получилось, видать закончился порох в пороховницах, повиснет на головке, мужчина устало сел на диван, с силой выдохнул

— Уффф! Ну и устал же я.

*********

Женщина, посидев некоторое время, пальчиками собрала сперму с лица, понюхала и облизала пальцы.

— Придурок! - Теперь она смело обращалась к недавнему насильнику. - Не мог в рот спустить?

— Извини. Вжился в роль. - Мужик довольно хохотнул. - А чем ты недовольна? Хочешь ещё?

— Артист грёбаный. В роль он вжился. А по морде зачем бил? А вдруг синяк будет? Не прощу.

— Да я же не сильно.

— Не сильно он. Да сними ты этот гондон с головы, Фантомас херов.

Мужчина потянул с головы колготки.

— Да ты тоже нормально играла. Прямо артистка какая. Да, кстати, артистка, ты камеру включить не забыла?

— Чо это забыла? Вон огоньки горят. Обе работают. С двух ракурсов снимают. Будет маме что посмотреть.

— Сначала сами посмотрим.

Женщина устало поднялась с пола, подав руку мужчине. Села рядом.

— Слышь, ты, ёбарь-перехватчик, насильник долбаный. Я ещё хочу.

— Так сейчас, как встанет, так сразу.

— Ты не понял, милый, я сейчас хочу. К тому же ты мне должен. Ложись давай.

Вздохнув, мужчина стянул с себя майку, покорно лёг на диван. Женщина встала над ним, постояла, будто прицеливаясь и опустилась пиздой на лицо.

— Работай, насильник! И не халтурь.