Сегодня пришлось выйти в зал пораньше — еще нет и семи, а в салун уже принесло ранних пташек. На вид обыкновенные пастухи. Прочные рубахи, жилеты, штаны из коровьей шкуры, остроносые сапоги. На краю стола лежат пыльные стетсоны. Парни вернулись с ночного выгона, захотелось промочить горло, ничего особенного. Девочки уже стояли, облокотившись о перила, переминались с ноги на ногу, лениво посматривая на посетителей со второго этажа, где размещались веселые комнаты.

Лиззи встала рядом с худышкой Джульеттой, посасывающей длинный мундштук с тонкой английской сигареткой. Никакая она не Джульетта, конечно, а Сара Фельдштейн, но Джульетта или просто Жужу звучит загадочно и порочно. Жужу поморщилась — по сравнению с ней Лиззи выглядела просто сногсшибательно. Белые кудрявые волосы никогда не знавшие ножниц, полная грудь, приподнятая над широким вырезом жилетки, и стройная ножка, небрежно выставленная напоказ из вызывающе коротких, до колен, юбок. Никакой косметики, крашеных волос и чулок — Лиззи предпочитала показывать природную красоту белой и чистой кожи. Жужу рядом с ней ничего не светит, если будут выбирать. Хотя, кто поймет этих мужиков? Джульетта тоже не страдала от недостатка внимания. Кто хоть раз с ней переспал, приходят еще и еще.

— Ну, как? Есть шансы? — Зевая, поинтересовалась Лиз.

Джульетта погладила себя по маленькой грудке.

— До сих пор не было, пока ты не вышла. Мне бы такую грудь, как у тебя, Лизхен.

Парни и правда, потягивая виски, были заняты разговором, но сейчас стали посматривать на девочек, все чаще останавливая взгляды на груди и голой ножке Лиззи. Давно уже ничего внутри не трепетало от таких похотливых взглядов. Это работа. Если отбросить душевные метания и совесть, то ничем не хуже любой другой. Опаснее, это да. В любой момент можно подхватить интересную болезнь и умереть с провалившимся носом, сгнив где-нибудь под забором. Но никто не застрахован и от пули. Шальной или направленной тебе прямо в сердце, не суть. Шансов ничуть не меньше.

Лиззи медленно облизала губы и послала воздушный поцелуй голубоглазому здоровяку. Тот больше не раздумывая, что-то сказал своему другу, поднялся и тяжело затопал по лестнице. Пока он шел через строй девушек, его с пристрастием ощупали и обласкали. Им это позволялось, как домашним кошкам. Кто-то благосклонно отнесется, и сам с удовольствием «почешет за ушком», а кто-то отпихнет, и девушка с негодующим мяуканьем отступит, вполголоса отпуская крепкое словечко обидчику. Этот парень пользовался возможностью полапать на все сто. С улыбкой ощупал объемный зад Хельги, обхватил грудь Марии и ткнулся туда носом, шумно вдохнув запах ее тела. Даже остановился, раздумывая, не выбрать ли эту знойную итальянку. Но все же двинулся дальше, к Лиззи. Вслед ему неслись шуточки про «терпкое молочко из молоденькой кукурузы» и томные вздохи, впрочем, оставшиеся без внимания.

— Ковбой хочет сладенького? — спросила Лиззи, подпустив бархата в голос, и стрельнула хитрым взглядом из-под опущенных ресниц.

— Да, черт возьми, я думал об этом всю неделю, таскаясь по прерии.

— Тогда идем, дорогой.

Обычный фермер. Даже слишком обычный, Лиз могла бы сказать, что он переигрывает со своим образом деревенского увальня. Она, с хихиканьем вытерпев ощупывание своего крепкого зада, повела голодного здоровяка в комнату. Нехитрая обстановка говорила, что это место предназначено исключительно для плотских утех и не располагала к долгому разговору. Кровать, стул, сундук с платьем и деревянная шайка с кувшином, доверху наполненным чистой водой.

— Как тебя зовут, ковбой?

— Билли.

Лиззи рассмеялась.

— Меня зовут Элизабет, Лиззи. Ну или ЛБС, Лиз Большие Сиськи, как тебе больше нравится. — В подтверждение своих слов она вывалила наружу свое главное достоинство, пышную стоячую грудь идеальной формы. — А друга твоего не Джонни кличут?

— Да. А как ты догадалась? — Билл громко сглотнул, разглядывая грудь. Чтобы вот так, запросто женщина перед незнакомцем оголила грудь? В его краях такое зрелище просто невозможно.

— Если хочешь скрыть настоящее имя, тебе следовало бы придумать что-нибудь оригинальнее. Ладно, не мое это дело. Как ты меня хочешь?

Билли, казалось, был сбит с толку, будто никогда не посещал подобные заведения. А может смутился от того, что обычная шлюшка так быстро раскусила его игру.

— А как можно?

— Если по-простому, пятерка. С минетом десять.

Про минет она сказала так, на всякий случай. Мало кто из местных разорился бы на десятку, чтобы почувствовать, как это, когда твой член болтается во рту у женщины. В этом было что-то грязное и обывателями в их маленьком городке не поощрялось.

— А если будешь драться, позову Кривого Джо, он тебе рожу начистит. Видел бармена?

Билл кивнул, с притворным испугом поднял руки и заикаясь проговорил:

— Б-без во-в-вопросов, мэм!

— А будешь называть меня мэм, я сама тебе рожу начищу. Ну, так что?

— Пятерка. Только я хочу тебя сзади.

Она спрятала протянутую пятерку в черную лаковую шкатулку с крестиком на крышке и опустилась на колени. Билл лукавил, говоря, что мечтал о женщине целую неделю. Лиззи стянула с него штаны, чтобы осмотреть на предмет всякой заразы, и заметила, что мошонка висит, как будто Билл, по меньшей мере, ночью спустил уже в кого-то свою сперму. Может, конечно, это была его рука, а может и зад дружка Джонни, это ее не касается. Но член был хорошенький. Ровный, длинный и толстенький грибочек, гордо смотрящий малиновой головкой вверх. Не часто такие попадаются, все больше вялые от постоянного пьянства их хозяев. Приходилось долго трудиться, чтобы они приобрели хоть какое-то подобие твердости.

Лиззи оттянула кожицу с головки, осмотрела и, не удержалась, чмокнула в самый кончик. Крепкий запах пота не испортил впечатления, ей захотелось поскорее ощутить его в себе. Она поднялась с колен, задрала юбки до пояса и опершись руками о кровать, прогнулась в спине, выпятив сочный зад.

— Нет, так не пойдет! Я хочу тебя видеть полностью раздетой.

Лиззи вздохнула. Дел на пять минут, а подмываться и одеваться потом полчаса. Разделась, как в бане, и снова приняла ту же позу. Она ошиблась на счет пяти минут. Билл таранил ее сзади уже минут десять, шлепая бедрами по заднице, и покряхтывал от удовольствия. А Лиззи медленно, но верно приближалась к оргазму. Ее грудь, крепко сжатая в ладонях Билли, покраснела, соски отвердели, превратившись в два маленьких камешка. Румянец окрасил красным щеки и шею, над верхней губой выступили капельки пота.

Так приятно чувствовать грубую силу, когда не ты стараешься выдоить из мужика жалкую каплю спермы, а он тебя дерет, не думая останавливаться. Мощно, со знанием дела, пытаясь доставить удовольствие и тебе. Лиззи поплыла. Она закатила глаза, больше не пытаясь сдуть прилипшие ко лбу мокрые от пота белые кудри, затряслась, и жаркая волна прошла по всему телу, заставив задрожать ноги в коленях. Сгребая в кулачки тонкое одеяло, роняя на постель текущую ручьем слюну из открытого в немом крике рта, она закричала из последних сил и задергалась, неистово насаживая себя на член.

— Билли, стреляй! Я тебя умоляю!

Мышцы начало сводить в сладких судорогах, Лиз крепче сжала бедра, не давая ему двинуть членом. Билл, с трудом прорываясь между стенок влагалища, еще несколько раз качнул бедрами и внутри у Лиззи взорвалось. Сперма ударила в мышцы, сжимающие член плотным горячим кольцом. При каждом толчке головка приятно расширялась, доставляя неописуемое наслаждение. Лиз без сил повалилась на кровать, увлекая за собой Билли. Насладившись тяжестью мужского тела, она отдышалась и простонала:

— Не уходи... Побудь еще.

Билл тяжело сопел и молчал, как и все неотесанные мужики, не зная, что сказать. А так хотелось красивых слов, пусть не искренних, но услышать, добавить ощущений к яркому оргазму. Лиззи заворочалась, пытаясь освободиться. Билл перекатился на кровать и прижал ее к себе.

— Билли, ты не бандит? Поезда, банки? Нет?

Он мотнул головой и усмехнулся.

— Совсем наоборот. Я...

— Подожди, я попробую угадать. Работаешь на ферме? Нет... тебе больше бы пошло быть помощником шерифа.

— Я охотник за головами, мэм. Правительство США. Ну, почти. У меня есть право творчески подходить к приказам.

Лиззи ткнула его в бок, так что Билл даже всхрапнул от неожиданности.

— Я тебя предупреждала! Если ты еще раз назовешь меня...

Билл навалился на нее и закрыл рот поцелуем. Когда они разомкнули губы, Лиззи, чувствуя, как из нее вытекает сперма, беспомощно пролепетала:

— Я никогда не целуюсь с клиентами, Билли... — Она замолчала, и расширила глаза, поняв, что в нее снова входит напрягшийся член. — Это будет стоить тебе еще пятерки...

После медленного, долгого и изнурительного секса, закончившимся еще одним потрясающим оргазмом, Лиз отдыхая, представила себя скачущей на лошади в мужских брюках и широкополой шляпе, с пистолетом за поясом. Вызывающе? Ну и пусть. Такая картина ей понравилась. К тому же, Билл оказался не таким уж простым, если не врет.

— Билли, возьми меня с собой. Я не хочу так больше. Я не хочу тут умереть.

Билл помолчал, что-то про себя прикидывая.

— Я за тем и пришел, если честно. Если бы ты не спросила, я бы сам предложил. Но со мной ты можешь умереть гораздо раньше.

— Ну и пусть. Я стреляю не хуже Энни Оукли из шоу Буффало Билла, и неплохо держусь в седле. Вам обоим пригодится женщина в дороге, я умею много всего, что не могут мужчины. Пожалуйста!

— Для этого ты и нужна. Ты умеешь то, что не можем мы. Я хотел выбрать ту смуглую южанку, но, мне кажется, ты идеально подходишь для моего плана. А я один, у Джонни свои дела.

— Это же прекрасно, значит я буду только твоя! Как ты без женщины столько времени, ума не приложу. Ты сам откуда?

— С востока.

— Ого! Понятно, почему ты ничего не знаешь про шлюх... Как вы там за Миссури живете без нас, бедные?

— Ну... кому надо находят. Такого, конечно, нет, но в немецких барах можно сговориться с девушками из обслуги. Не все так плохо.

— И ты, значит, по совету друга решил попробовать, какие на вкус западные шлюшки?

— Что-то в этом роде. Что нужно, чтобы ты была свободна?

Лиз расхохоталась.

— Ты что, думаешь, что мы тут в рабстве, как негры до войны? Утрясу только денежный вопрос с Кривым Джо, и я совершенно свободна. И знай, — Лиз нежно обхватила ладошкой поникший член Билла, — я тебя никуда от себя не отпущу.

Она прикоснулась губами к члену, остановилась, будто не решаясь, и с громким чмоканьем втянула его в рот. Ее голова ритмично заходила вверх вниз, член, блестящий от слюны, напрягся, выпрямился, перестав полностью помещаться во рту. Хлюпая слюной и постанывая, она посматривала, как Билл, прикрыв глаза, смешно корчит лицо от удовольствия. Он схватил Лиз за волосы и надавил ей на голову, вгоняя член по самый корень. Лиз выпучив глаза от нехватки воздуха, забилась в конвульсиях, пытаясь вырваться. Наконец он ослабил хватку, позволив ей с кашлем и брызгами выпустить член. Член подрагивая, тут же выпустил слабые фонтанчики спермы, а Лиззи быстро подставила руку, ловя мутные капли.

— Сколько же ее в тебе, грязный мальчишка!

Она сделала то, на что еще никогда не решалась. Внимательно рассмотрев потеки спермы на ладони, она осторожно слизнула их и почмокала губами, пробуя на вкус.

— Хм... не так уж и плохо! Я с голоду точно не умру, пока мы скачем по прерии.

Новость о том, что Лиз Большие Сиськи уходит, быстро облетела салун. Девочки завидовали, но, в то же время, крутили пальцем у виска. Одно дело распрощаться с проституцией, другое, пуститься во все тяжкие с первым встречным. Только мудрая итальянка Мария, поглядывая на Билла, беседующего с другом, похлопала Лиз по плечу и сказала:

— Никого не слушай. Если рядом с женщиной крепкий стоячий член, то она нипочем не пропадет. Если член стоит, значит, мужик сильный. Если нет, то он и в жизни такой же вялый и никчемный.

Лиззи от такой сомнительной философии растерялась.

— С чего ты взяла, что член крепкий?

Мария по-доброму ухмыльнулась, похлопав Лиз по низу живота.

— А то я не слышала, как ты орала, пока он тебя драл. Звучало очень натурально, я уж в этом разбираюсь, подруга. У вас любовь?

Лиззи смешалась, не зная, как ответить. Подумав, нерешительно предположила:

— Наверное, мы партнеры? Пока.

— Ну-ну. Посмотрим.

Мария подошла к Биллу, и, усевшись ему на колени, сочно поцеловала в губы. Обняв его за шею, она насмешливо посмотрела на Лиз. Вот хамка! У Лиз внутри что-то всколыхнулось, забурлило какое-то новое чувство. Часто забилось сердце, щеки залил густой румянец. Не отдавая себе отчета, что она делает, Лиз нахмурилась, сжала кулаки и двинулась на наглую итальянку. Но та медленно соскользнула с колен и улыбаясь, села по другую сторону стола, прильнув к Джонни. Билл даже не заметил этой игры, за вечер на его коленях посидели все девочки, пока он цедил виски, болтая с Джонни. Лиззи уже села рядом, недовольно поглядывая на подругу. Мария поманила ее пальцем и перегнувшись через стол, прошептала:

— Я же вижу! Ты просто боишься себе признаться.

Она вдруг впилась губами в губы Лиз. Обхватив отпрянувшую Лиззи рукой за шею, Мария отстранилась и горячо зашептала:

— Я люблю тебя, Лизеттина. Это то, в чем я боялась признаться. Мне жаль, что я опоздала.

Никто их не услышал, но Лиз покраснела до корней волос. Быть предметом обожания другой женщины, это стыдно, неправильно, но... возбуждает. Она посмотрела во влажные карие глаза Марии и перевела взгляд наверх. Мария кивнула. Через десять минут, Лиз без стука проскользнула в комнату итальянки. Знойная южанка стояла на коленях перед образом Девы Марии на стене, и скороговоркой шептала молитвы. Лиззи дождалась окончания и вслед за Марией перекрестилась.

Но Мария так и осталась стоять на коленях, не оборачиваясь. Казалось, она боялась того, что сейчас произойдет. Лиз легко коснулась ее черных волос, погладила, скользнула пальцами по гладкой смуглой щеке. Мария потянулась за рукой, как ребенок, требующий ласки. Лиззи встала на колени, лицом к лицу с Марией. Было видно, что эта всегда рассудительная, с крепкими нервами женщина, только что плакала. Разговаривать не хотелось, хотя за этим она сюда и пришла. Лиз освободилась от жилетки, сняла блузку, обнажив грудь, и стянула пышные юбки. Мария, глядя на нее, успела снять с себя все даже раньше Лиззи.

Две красивые женщины стояли друг перед другом на коленях — черноволосая, со смуглой кожей и белокожая блондинка. Обе разглядывали друг друга, одна с нескрываемым вожделением, другая с интересом. Лиз коснулась темного соска на груди Марии.

— Си, ми пьяче... — Мария от возбуждения забыла английский.

Она откинула голову назад, чувствуя, как теплые пальцы Лиз гладят грудь, легко покручивают затвердевший сосок. Не выдержав, она почти прокричала:

— Ти амо, Лизеттина!

И повалила ее на ворох юбок. Покрывая поцелуями тело Лиззи, она опустилась до лобка со светлыми кудряшками, решительно раздвинула ей ноги, и прошлась острым язычком по промежности. Лиз вскрикнула, крепко сжав голову Марии бедрами. Ее язык запорхал уже уверенно, проникая между губ глубже и глубже. Лиззи почувствовала, что потекла. Сок, сначала понемногу, сочился, как кровь из небольшого пореза, потом хлынул потоком, прямо в рот Марии. Она уже не справлялась, смазка, смешанная со слюной, текла по подбородку, капая на юбки. Девушки одновременно застонали. Мария осторожно просунула палец во влагалище Лиз. Ее пронзила сладкая дрожь, Лиз подалась бедрами навстречу, замерла и расслабилась.

— Хватит, ты меня убьешь! Иди ко мне.

Мария легла рядом, положив руку на грудь Лиз.

— Как же мы теперь, Мария?

Мария помолчала, разглядывая трещины на сером от пыли потолке. Причмокивая, слизала остатки соков с губ, и просто сказала:

— Я буду скучать по тебе. А потом умру от тоски.

— Но почему ты раньше молчала? Это так волшебно...

— Я рада, что тебе понравилось. Но секс, это не главное. Главное любовь. Ты пока не понимаешь. Я боялась. За тебя. Как на нас будут смотреть, когда узнают?

— Но ведь девушки часто ходят, взявшись за руки, даже целуются... иногда. Как мы сегодня за столом.

— Я так не хочу. Я не хочу скрывать. Уезжай. Пусть пройдет время, говорят, оно лечит. Все, иди.

Лиз оделась и расстроенная спустилась в зал, где ее уже разыскивал Билл.

— Ты где пропадаешь? Нам пора.

— Да так, прощалась кое с кем...

— Я купил тебе лошадь, все твои вещи уже навьючил. Пойдем, покажу.

Лиззи последний раз окинула взглядом салун, с надеждой посмотрела наверх. Но Мария так и не вышла. Все девочки под недовольные возгласы клиентов, высыпали на улицу, проводить Лиззи. Она помахала им рукой и вскочила в седло. Тронув лошадь, Лиз взглянула на окна второго этажа — у Марии дернулась штора и размытая тень растворилась в глубине комнаты.

***

Солнце палило, как в пустыне, даже тент, натянутый между кустов не спасал от жары. Лошади, надежно скрытые в ложбине у ручья, довольно фыркали, пощипывая жухлую траву, а путешественники голышом отдыхали после долгой дороги и быстрого секса, находясь под пристальным наблюдением луговых собачек. С ними можно было не беспокоиться о внезапном появлении чужаков. Эти мелкие грызуны выглядывали из нор, и лаяли как собаки, предупреждая друг друга о малейшей опасности.

— Какая у нас цель? Пора меня посвятить в свои секреты, не находишь? — Спросила Лиз, нежно поглаживая опавший член и массируя мошонку Билла.

Он пожевал травинку, сплюнул и вздохнул.

— Пожалуй, что пора. Во-первых, добраться до Колорадо и выжить, во вторых, добыть из одного сейфа бумаги, касающиеся строительства трансконтинентальной железной дороги. Кому и зачем это нужно, тебе лучше не знать.

— Согласна. Меньше знаешь,. .. но почему не купить билеты на поезд и не поехать по этой самой железной дороге?

— Это... забудь. По дороге мы не доедем, поверь. И мы с тобой лишь часть плана. Несколько десятков людей колесят по стране, каждый со своим заданием.

— Может нам купить фургон? Такая жара! Когда будет хоть одно поселение по дороге?

— С фургоном мы потеряем скорость. А мне не хочется лежать мертвым без скальпа посреди... Тихо!

Луговые собачки снова залаяли, почуяв чье-то приближение. Вскоре и путешественники услышали глухой топот копыт. Они спешно кинулись одеваться. Лиз выглянула из кустов, вглядываясь в седока. Она, наконец, поняла, что значит «бабочки в животе». Прямо на них скакала Мария! Лиззи кинулась навстречу, вырвавшись из крепкой хватки Билла. Он держал ее, прикрыв ей рот ладонью, чтобы Лиззи не наделала глупостей.

— Мария! Мария!

— Лизетта! Аморэ мио!

Мария скатилась с седла, и упала в объятия Лиззи. Билл хмурясь, вышел из укрытия.

— Мария, ты с ума сошла? Что ты тут делаешь? Ты же могла запросто погибнуть.

— Я бросила все! Купила лошадь и поскакала за вами! А еще у меня вот! — Она вытащила из-за пояса новенький Смит-Вессон. — Только я не умею стрелять...

Мария не отрывая глаз от Лиззи, махнула Биллу рукой и зачастила на итальянском:

— Сэй импортантэ пэр мэ! Ти амо да импаццирэ...

— Стой, стой! Я ничего не понимаю, успокойся, Мария. — Лиззи смеясь, гладила ее по спине, пытаясь успокоить.

— Ти вольё.... Я хочу тебя.

Билл удивленно смотрел, как две красавицы страстно целуются, и ничего не понимал. Лиз, разжав, наконец, объятия, жалобно посмотрела на Билла:

— Возьмем Марию с собой? Прошу тебя. Она совсем не помешает, даже наоборот.

— Я сделаю для тебя все, Лизетта, Лизеттина, пикколо бамбино!

— А я для тебя, Билли. — Лиз улыбнулась, показав прелестные ямочки на щеках.

Он только развел руками и буркнул:

— Ладно, чего уж. Доберемся до Колорадо, а там посмотрим. Пойду, пожалуй, сделаю запруду в ручье. Неплохо было бы помыться.

Пока Билл возился с запрудой, девушки занялись приготовлением ужина. Достали сухари и открыли несколько банок из луженой жести, с интересом разглядывая содержимое консервов.

— Тут мясо.

— А тут овощи. Надо же... и ничего не испортилось. Британцы знают толк в походной жизни. Надо подогреть на костре.

Лиз подцепила кусок тушеной говядины ножом.

— Хочешь?

Мария помотала головой.

— Ти вольё.... Я хочу тебя. — Повторила она свое заклинание.

Лиз огляделась, и быстро начала раздеваться, скидывая с себя мужскую рубаху и штаны. Мария не отставала, и через мгновение они сидели на коленях, разглядывая друг друга, совсем как три дня назад. Мария приподняла грудь Лиз, будто взвешивая ее на ладонях, довольно причмокнула. Погладила соски, напрягшиеся от прикосновений. Лиз встала и, протянув руку, потянула за собой Марию, ведя ее под натянутый тент.

Два тела немедленно сплелись в объятиях. Сегодня Лиз решила отплатить Марии за прекрасные моменты, подаренные ей в салуне. Мягко поглаживая ее тело, она опустилась на колени между ног Марии и втянула носом терпкий, немного застоявшийся от долгой дороги запах молодой женщины. У Лиз закружилась голова. Она обхватила бедра Марии, приподняла и поцеловала розовую пуговку клитора. Мария зашипела сквозь зубы и тихо рассмеялась. Лиз пыталась повторить, то, что делала Мария, прохаживаясь языком по половым губам. По стонам подруги она поняла, что делает все правильно. Она вылизывала до блеска темную кожу промежности, раздвигала половые губы, ввинчивая язык до основания в хлюпающее влагалище.

Тем временем, Билл, закончив углублять ручей, вернулся и застал прелестную картину: торчащая из-под тента белая попка и четыре женские ноги. Не теряя времени, он стянул штаны и пристроился к Лиззи, вогнав член в уже мокрую вагину. Лиз вскрикнула и заработала языком с удвоенной силой, сотрясаясь от мощных толчков. Ее грудь болталась из стороны в сторону, чиркая по траве напряженными сосками.

Мария с благодарностью смотрела на Билла, слушая, как ее любимая Лизеттина жалобно стонет. Лиз мелко затряслась, подмахивая бедрами, протяжно закричала и откатилась в сторону, зажав рукой себе между бедер. Поджав ноги, и судорожно всхлипывая, она потянула за член Билла, уложила его на Марию, и только тогда расслабилась, прикрыв глаза. Отходя от оргазма, сквозь подрагивающие ресницы она с интересом наблюдала, как Билл, опираясь на локти, осторожно входит в Марию, раздвигая ей бедра, медленно раскачиваясь, проталкивает член глубже. Мария прижала его к себе, задрала ноги и царапая Билли спину, отрывисто застонала в такт толчкам. Через несколько минут, почувствовав, что Билл на пределе, она сбивчиво зашептала:

— Не в меня, не в меня...

Билл торопливо вынул член, встал на колени, и направил его на лицо Марии. Лиз тоже придвинулась, и широко раскрыв рот, высунула язык. Сперма брызнула тугой струей, пролетев над блестящей от пота грудью Марии, ударив ей в лицо. Пока она собирала пальцами белые капли, отправляя их в рот, Билл следующим выстрелом попал точно на язык Лиззи. Она закрыла рот, проглотила вязкую сперму и снова приготовилась ловить капли. Но фонтан понемногу иссяк, сперма капала уже на подрагивающий живот Марии. Она потерла мутные потеки ладошкой, лизнула ее и протянула Лиззи.

— Хочешь? Боно, бониссимо!

Они захохотали, как сумасшедшие и снова принялись целоваться, слизывая друг у друга со щек остатки спермы, передавая ее изо рта в рот. Билл, скривившись, понаблюдал за тянущейся изо рта Лиззи толстой ниткой слюны и спермы, как она медленно стекает на язык Марии. Мария втягивает ее, проглатывает и облизывается, прося еще. Это было грязно, за гранью, Билл не мог о таком подумать даже в самых гнусных извращенных мечтах. Он прилег рядом, закрыв глаза. Можно было и не клясться, такого секса у него в жизни еще не было.

После шумного купания и сытного ужина, усталая троица, затушив бездымный индейский костер, улеглась на ночлег. Билл лег посередине. Мария протянув руку, нащупала Лиз, и только когда их пальцы сплелись на животе у Билла, она успокоилась и засопела.

— Лиз... что это такое было сегодня? — Тихо спросил Билл, стараясь не разбудить новую подругу.

— Понимаешь,. .. когда она узнала, что я уезжаю с тобой, призналась, что любит меня.

— Любит?

— Ну, да.

— А ты?

— Не знаю,. .. но мне так с ней хорошо. Я к ней тоже привязалась.

Оба замолчали.

— Пока ты об этом думаешь, я потренируюсь.

Лиз осторожно расцепила пальцы и повозившись, опустилась ниже, пристроившись рядом с членом. В темноте раздалось размеренное чмокание и сербание слюной.

Билли проснулся раньше всех, с коркой засохшей спермы на животе. Повертел головой. Подруги спали в обнимку, умудрившись переплестись руками, ногами и даже волосами. Это было красиво. Черное и белое, смуглое и светлое. А формы такие, что встанет и у дряхлого старика. Чем они занимались, пока он спал, можно было только догадываться. Билли полюбовался на них еще немного, пожалел, что многоженство только у мормонов, и отправился сворачивать лагерь. Впереди еще три дня пути.

Продолжение следует.