— Заканчивается посадка на пассажирский поезд номер 347 «Ленинград – Иваново».

Как ужаленный, я выхватил у Лизки фонарик и со словами «Оставайся здесь!» – рванул к своему вагону.

— Я с тобой! – Лизка успела схватить меня за руку.

— Откроешь туалеты и приходи, поскорее, – напутствовала меня у Танькиного вагона.

Вернулся не сразу. Волна гона не спадала, и я попытался мысленно хоть как-то урезонить своего «волюнтариста», пританцовывавшего от нетерпения:

«Чего стоим, кого ждём?

– Не терпится стать мужиком?

– Ну, в общем-то, да!

– А Наташа?

– Наташу потом.

– А может...

– Никаких «может»! Ты чё, собрался до свадьбы меня в ежовых рукавицах держать?!

Оставаться до свадьбы девственником я тоже не хотел.

— Делай как знаешь...»

В рабочем купе никого не было, лишь на полке ряды стаканов сияли гранями. Открыл купе отдыха и нос к носу столкнулся с Лизой.

— Ты чего так долго? – в голосе не упрёк, а сожаление.

Лиза рывком втащила меня в темноту купе, захлопнула дверь и. .. напала. Стащила футболку и, прикусывая, прошлась губами по груди, плечам, вдыхая запах кожи. Скользнув рукой вниз, убедилась в верности «союзника».

Всё началось, как повторение пройденного: объятия, поцелуи – но более решительно и уверенно. Больше всего мне хотелось вновь почувствовать её аромат, поэтому, не церемонясь, задрал спереди подол и ладонью нырнул в трусы. Быстрота и натиск! Охнув, Лиза осела всей промежностью на мою ладонь. Кайф! Непередаваемое ощущение нежной, чуть липкой влажности. Пальцы легко заскользили по мягким складочкам губ, касаясь устья. Смелее! Где-то здесь та самая нежная плёночка, разделяющая девическое «до» от женского «после». Прикоснись! Потрогай её!

— Нет! Нельзя!

«Почему «стоп машина!» и я в дрейфе лежу?!» - третий раз за ночь выпадаю, словно из сна. Лиза срывается с моей ладони и смотрит с досадой и укоризной:

— Я же тебя просила. Ты чего не понимаешь?!

— Лиз, прости. Я всё помню. Я бы не стал...

— Не стал бы он. А чего полез?

— Хотел на вкус попробовать, - и облизал мокрую ладонь.

— Придурок! Гурман, – Лиза фыркнула. - Доволен?

— Ага.

— Ты забавный. Женись на мне, тогда лапай, где хочешь. Скажи, я поверю. Надька про тебя хорошо говорила.

Я потерял дар речи, понимал, что Лизка, скорее всего, прикалывается, но ответить в масть слов не нашлось.

— Ладно, не столбеней. Знаю, что не женишься, молод ещё, не нагулялся. А Серёга обещал, если целку сберегу. Он хороший, работящий, только далеко, а я живая и тоже нагуляться хочу.

Не теряя времени, присев на полку, Лиза сноровисто расправилась с пуговицей пояса и молнией. Шурх! И трусы вместе с брюками стреножили мои колени. У меня перехватило дыхание, ещё никто, никогда... Ну, кроме Дуньки Кулачковой. Стою как вкопанный.

Свет пробегающих за окном фонарей выхватывает из темноты кадры в произвольном монтаже: изящное девичье запястье, уверенный хват узкой ладошкой, длинные тонкие пальцы...

Чувствуя тепло дыхания, я непроизвольно подался вперёд, подсовывая своего неофита ближе к губам.

— Вот он, ебака-грешный, – сплюнув на ладошку, Лиза смочила головку и продолжила играть крайней плотью. - Я же говорила, что дам. Решила, ещё когда стаканы мыла. Мне твои руки понравились - ласковые. Только ты не думай обо мне плохо и Надьку не слушай! Я только с теми, кто нравится.

«Да-да. Возьми его в рот! Как же хочу испытать это!»

— Хочешь меня? Хочешь меня в жопку? – Лаская рукой моего заложника, Лизка просто куражилась над ним. - Хочешь выебать меня в жопу как дядя Сурен?

«Да-а! Что?! Кто сказал – да?!» - я дёрнулся...

В жопу? Это как?! Как хвастался Гришка Карапетян с органического? Парламентские разборки в голове возобновились с новой страстью. Соратники ночных поллюций ликовали, ни в одном из снов они и не мечтали о таком повороте сюжета. Консерваторы мялись: одно дело зубоскалить в кругу таких же подвыпивших девственников, обсуждая особенности национального секса в отдельно взятой союзной республике и совсем другое - перейти Рубикон выше по течению.

— Испугался? Уже не хочешь Лизку ебать? – мурлыкая, словно похотливая кошка, Лизка была хороша в своей блядской стихии. - Хочешь?

Выпустив своего избранника из рук, привстала, сдёрнула с себя трусики, сунула мне и опустилась голой попкой на постель:

— На держи, только Лёхе не отдавай, – в её глазах плясали озорные, похотливые огоньки.

Я живо представил: - нежная писечка трётся о грубую шерсть одеяла, влажные розовые лепестки сминаются, пропитывая соком бездушные ворсинки. Машинально перебирая в ладони комочек девичьего мира, я нашёл ту его часть, что была пропитана её соками. Оно! Поднёс к губам и вдохнул аромат.

«Кайф! Лёхе не отдавай! Никогда!»

Я бросился на неё, стремясь подмять под себя, прижать, подчинить. А дальше - по теории. Ну, да и природа поможет. Хоп! Поймал пустоту. Лиза ловко увернулась, соскочила на пол, склонилась над столом и театрально медленно, словно королевский шлейф, задрала коротенький подол сарафанчика. «Пригласив», она уставилась в окно, подперев кулачками подбородок.

В темноте купе плохо различались детали, только силуэт полуобнаженной девушки, словно черно-белая картинка из журнала «Чешское фото». Офигеть!

Ночь, похожая на игру в догонялки, подходила к финишу, «жертва» больше не убегала, напротив, заигрывая, шаловливо крутила попкой, переминаясь с ноги на ногу.

— Оле-же-ек...

Все члены моего интеллектуального парламента «ломанулись» вперёд. И я за ними следом.

Как? За что тут браться? Решил, что за талию будет удобней и прижался к прохладной коже ягодиц. Кончиком члена коснулся бедра. Не то. Засуетился, беспорядочно тыкаясь вперёд. Мимо! Направить молодца? Руки как приклеенные. Природа, помогай!

Лиза поняла - красиво у меня не получится.

— Давай своего торопыгу. А то ещё выебешь в пизду, не спросившись.

Она наслаждалась грубыми словечками, купаясь в них, словно в мужских объятиях.

Взяла член за ствол рукой и подвела к углублению в ложбинке между ягодиц. Нетерпеливым жеребцом я рванулся вперёд, пытаясь продавить головкой, поддающуюся упругость кольца.

— Всс-с! Стой! Больно. Стой, я сказала! Куда нахуй, лезешь! Подожди. – Лиза отдышалась, послюнявила ладошку и, прогнувшись, мазнула между ягодиц, потом ещё раз. - Давай, суй. Отрастил чертяку... Залупи головку... Дай, я сама.

Обнажила головку, и ещё раз смочив ладошку, умыла страдальцу всю моську.

— Не двигайся. Всё сделаю.

Я замер, Лиза упёрлась мне в бедро рукой, второй крепко держа за член. Глубоко вздохнув, движениями бёдер она принялась надевать себя на меня. Медленно, едва уловимо, как солнце за горизонт, я погружался в женщину. Первый раз. Неужели всегда будет так туго и тесно? Ох! Едва головка проникла, Лиза замерла, глубоко дыша, и отпустила член. Я в женщине! Ура! Не двигаясь, качнулся туда-сюда. Кайф! Только чуть жарко и «воротник» немного давит. В голове ликовал Смольный, а внизу матросы распоясались в Зимнем. Радости полные штаны и не только. Перевозбужденный, я чуть не кончил. Лизка вовремя перехватила поднимающуюся волну ликования, пережав ствол у корня. Я вновь как огурец.

— Потихоньку, - привыкнув, она двинулась дальше, я - ей навстречу, ощущая внутренний жар и возбуждающую эластичность натяга.

Сначала робко, словно первый раз в гостях. Шаг за шагом, вперёд-назад, глубже и быстрее. И вот, мой весельчак уже готов резвиться здесь до утра. Я в восторге от этой железнодорожной игры, соплю как паровоз, набирающий скорость. Тогда мне казалось, что главное - это мощь, скорость и натиск.

Лиза упирается в стол и в том же ритме двигается мне навстречу своей худосочной задницей. Шлёп-хлоп, шлёп-хлоп! Я на вершине блаженства, хочу обнимать, ласкать её щуплое тельце. Лямки - с плеч! И вот сарафан бесформенной тряпкой болтается на поясе. Мало! Сжимаю в горсти до полного изнеможения два нежных молочных купола. Она стонет, продолжая врезаться в меня своей задницей. Схватил девчонку за плечи, тяну на себя, выгибается, запрокинув голову, скулит. Всё! Теперь долблю только я! Перехватил за бёдра. Лиза упала грудью на стол, уткнувшись лицом в руки. Побелевшие костяшки пальцев вцепились в вафельное полотенце. Лиза тянет его в рот, сжимает зубами и воет... От боли?!. .. Варвар, что творишь? Спотыкаюсь в ритме.

— Не останавливайся! Только не останавливайся!!! – хрипит сквозь зубы. Волна дрожи охватывает всё её тело, словно в лихорадке. Вижу руки, плечи, подёрнутые мелкой рябью. И словно по сигналу, сжатые до боли кулачки раскрываются, будто выстреливают десятью лучами, и с ленивым мурлыканьем нега блаженства растекается по девичьему телу.

Я попытался вернуться в рай, поймать прежний ритм, вновь зажечь сладостный огонь. Безуспешно. Вывалившись наружу, поспешил воткнуть крепыша обратно и залип на податливой эластичности мускульного кольца. Непередаваемые ощущения! Вперёд-назад, вперёд-назад. Вот она, сладкая игрушка для взрослого мальчика! Вдруг, ловлю гребень волны, которая понесёт меня, закружит, захватывая дух, пока не выплеснет на берег блаженства. Усталая и удовлетворённая Лиза включилась в игру - положила голову на сгиб локтя, лукаво наблюдая за мной. Сытая, довольная кошка, забавляющаяся с любимым мышонком. Играя мускулами, доводит меня до исступления. Член напрягается, раздуваясь, готовый извергнуть накопившийся заряд. Моё напряжение передалось Лизе, и она вновь захотела получить удовольствие:

— Кончай в меня-я! Не вы-ни-и-ма-ай! – в голосе низкое контральто сладострастия всех мартовских кошек.

Тишина обрушилась в уши и только под ногами перестук колёс на стыках рельс. Хочется одного, упасть на полку прямо в спущенных штанах. Пять минут. Вам что, жалко?

Я ещё внутри Лизы, держусь за талию, иначе упаду. Она склонилась над столом, уронив голову в ладони. Плечи, спина лоснятся от пота. Очнулась, почувствовав моё движение.

— Стой. Не вынимай. Закрой глаза. Не подсматривай, – голос твёрдый, немного усталый.

Послушно закрываю глаза. Вывернувшись, Лиза выскользнула из-под меня. Потеряв опору, схватился рукой за верхнюю полку. Вагон качнуло на стрелке, я даже глаз не открыл, готовый спать стоя, как боевая лошадь.

— Ох!

Мокрая шершавая ткань окутала расслабленного удальца.

— Всё!

Я очнулся, открыл глаза. Лиза застегнула пуговицу на моих брюках и поднялась с колен. Обнаженная, поднятый с пола сарафан валялся на столе. Вручила футболку и хлопнула по пузу, разворачивая к двери:

— Одевайся и шагай!

— Куда? – я отчаянно тупил и хотел спать.

— Работать. Рыбинск на горизонте. У тебя семеро выходят. Слышишь, за дверью галдят. – И голенькая нырнула под одеяло.

За окном мелькали городские окраины, освещённые бодрым утренним солнцем.

Станция. На автомате высадил-посадил пассажиров, заправил водой свой и соседний вагон. Сонная Танька по моему мятому виду всё поняла, поджала губы и не разговаривала до конца поездки.

Лиза проспала у меня до самого Иваново. Больше мне не обломилось ни шиша.

Сдали вагоны дежурным, выкатились на перрон, где нас ждали Надежда и Алексей.

— Ну что, Лизок, дала студенту в жопу?

Я чуть не споткнулся от такого беспардонного нахальства. Лёха посмотрел на меня с уважением, мой рейтинг в его глазах значительно вырос.

— Дура ты, Надька, и не лечишься.

— А чё сразу дура, ты же всем только в жопу даёшь.

Алексей с интересом посмотрел на Лизу.

Мы проводили девчонок до троллейбуса, домой нас не пригласили, сославшись на строгую квартирную хозяйку.

— Я с понедельника выхожу на работу, - сообщила Лиза.

— Очень здорово. Буду ждать.

«Здорово» не получилось. Через два дня наш отряд перевели на командировочные рейсы – пионеров возить.

Больше я Лизу не встречал. Надежда сказала, что через год она вышла замуж.

P.S.

Мы сидели на скамейке у кинотеатра «Мир». И я думал, что это наше последнее свидание.

— Понравилось? - Наташка не стала устраивать скандал. Просто спросила о том, что тревожило.

— Да!

— Теперь ты меня бросишь?

— Нет.

Несколько вздохов молчания.

— Я бы тебе тоже дала. В эту поездку, если бы не простудилась. Ты мне нравишься.

— Выходи за меня! – я слышал свой голос, но не узнавал того, кто произносит слова.

— Ну, ты и фрукт! Вчера с одной ночь проводишь, а сегодня другую в ЗАГС зовёшь.

— Так пойдёшь?

— Глупенький. Я же старше тебя. Да и есть у меня жених. Сейчас хату для нас достраивает. В апреле свадьба. Так-то.

— А как же?..

— А вот так же! Всё, хватит! Пошли в кино. Только... Олежка, не изменяй мне, пока я с тобой.

В кино мы целовались. Целовались возле общаги, и, осмелев, я спросил:

— Наташ... Наташ, скажи, а. .. ты девственница?

— Что?! Ну и заявочки! Тебе только девственниц подавай? Сам узнаешь...