Было бы неправильно сказать, что «все изменилось» после того как мы узнали, что у нас не может быть детей, но что-то определенно изменилось в Томми. Постепенно мы оправились от первоначальной печали, вернулись к нашей прекрасной совместной жизни, но она стала тише, задумчивее, а иногда и очень отдалялась от меня.

Мы по-прежнему открыто разговаривали, и я знал, что она ничего не скрывает; просто иногда на нее словно волна накатывала грусть, и мне в значительной степени приходилось просто пережидать ее. Иногда несколько часов, иногда три-четыре дня.

Однажды в октябре, когда мы ехали домой с работы, она сказала:

— Джек, я подумываю о поиске другой работы.

— А?

— Мне очень нравится Минестра, и очень приятно видеть тебя днем. — Она улыбнулась и сжала мою руку. — Но мне скучновато, и постоянно мысли о ребенке... Я думаю, для меня было бы хорошо что-то изменить. Получить что-то новое и необычное, новый набор задач, на которых требуется сосредоточиться.

Так что Тэп поговорила с Беном, который сказал ей, что будет скучать по ней, но дал потрясающую рекомендацию, и она начала поиски работы. Она провела четыре или пять собеседований на должности типа «исполнительный секретарь/личный помощник» и получила три вызрва на следующий раунд. В конце концов, предложение, которое она склонялась принять, поступило от парня по имени Дэймон Эбберсон, руководившего огромным бизнесом по розничной и оптовой торговле мебелью под названием «Гранд Мэдди Лимитед» в Индианаполисе. У него было около ста восьмидесяти магазинов по всему Среднему Западу, а также куча фабрик, разбросанных по всей стране.

Как и следовало ожидать, прохождение собеседования для получения работы — для того, кто выглядел как Томми — означало попытку понять, не нанимают ли ее лишь из-за внешности. Более того, это означало выяснять, не собирается ли нанимающий ее парень постоянно кадрить ее. Томми была более опытной в обращении с таким дерьмом, чем следовало бы, и рассказывала мне много историй.

Один парень, управляющий партнер юридической фирмы, во время интервью чуть не пускал слюни на вырез ее блузки. И когда она прямо сказала ему, что счастлива в браке и не спит на стороне, он дал понять, что интервью окончено. «Ублюдок» — это ее краткое описание того парня.

— Итак, расскажи мне об Эбберсоне, — сказал я. — Ты думаешь, он тебя устроит в качестве работодателя?

— Ну, в первом раунде собеседований я с ним даже не встретилась — на самом деле это показалось мне хорошим знаком. Со мной разговаривал парень по имени Дон Харрингтон, один из двух его вице-президентов, и я подумала, что все прошло неплохо. Во втором раунде я встретилась с Дэймоном и пообедала с ним. Он — элегантный мужчина, может быть, за сорок, очень загорелый и подтянутый. Как будто играет два подхода в теннис четыре раза в неделю. Ростом не вышел, он на несколько сантиметров ниже тебя. И очень непосредственный — сразу же сказал мне называть его Дэймоном и что ему не нравятся формальности.

— Мы говорили о том, для чего ему нужен личный помощник, и в его представлениях нет ничего, чего бы я не сделала для Бена или не смогла научиться делать для него. И они предлагают мне примерно на двадцать процентов больше, чем = платит Минестра. — Она ухмыльнулась. — Достаточно, чтобы немного привести в порядок твой гардероб, милый.

Мы постоянно перешучивались: я не особо интересовался покупкой одежды и все время носил одно и то же. Томми же всегда стремилась затащить меня в несколько магазинов и купить что-нибудь новое.

— Так ты сказала ему «да»?

— Еще нет. — Она посмотрела на меня. — Есть одно, Джек, и мы должны это обсудить. Дэймон много путешествует, и он хотел бы, чтобы в некоторых поездках я сопровождала его... в основном для того, чтобы делать заметки во время встреч, организовывать логистику и прочее. Две-три ночи подряд, может быть, раз в два месяца или около того. И я сказала, что не могу согласиться на это, не поговорив сначала с тобой.

Я сразу же заподозрил неладное. Нет, не в Томми, ни в малейшей степени... но в этом парне, которого я никогда не встречал. Я знал, как мужчины смотрят на нее и о чем думают.

— Хорошо, ты можешь сказать мне, как прошел разговор?

— Ну, я, конечно, внимательно за ним наблюдала. Нет сомнений, что он считает меня привлекательной, но он был совершенно профессионален — без ухмылки, без флирта или неуместных шуток. Когда он упомянул о поездках, я сказала: «Дэймон, просто для ясности: я — замужняя женщина и полностью верна своему мужу». И в течение минуты он выглядел потрясенным, а затем улыбнулся, покачал головой и сказал: «Нет-нет, Томми, ничего подобного. Это лишь деловые поездки. На самом деле, твой муж сможет в любое время поехать и остановиться в отеле с тобой, если гото вделать это за свой счет. Я не буду нуждаться в тебе большую часть вечеров, чтобы вы с ним могли немного отдохнуть».

Это немного меня успокоило.

— Вау, звучит неплохо.

— Я тоже так подумала. — Она улыбнулась мне. — Я склонна принять эту работу, Джек, если ты не думаешь, что я не должна.

Мы поговорили об этом еще немного и сошлись во мнении, что это — хорошая возможность.

— Могу ли я пригласить тебя на шикарный ужин, чтобы отпраздновать это событие? Может быть, потратить немного из этих двадцати процентов надбавки?

Она поцеловала меня и сказала:

— Совершенно верно. Но сначала мы заедем к Ричарду Эйвери и купим тебе новую одежду!

***

Первые несколько месяцев работы Томми на Дэймона прошли очень хорошо. Он относился к ней с уважением, ей понравились другие люди в офисе, и работа была интересной и сложной. Я впервые встретился с ним на роскошной рождественской вечеринке в Гранд Вэлли, и он мне понравился.

Также я немного успокоился после встречи с его женой Еленой. Она была как минимум на десять лет моложе него и совершенно классная телка. Она имела мексиканское или латиноамериканское происхождение и говорила с очаровательным акцентом. Насколько я мог судить, они были преданы друг другу.

В начале января Томми совершила свою первую деловую поездку с Дэймоном в Эшвилл, Северная Каролина, а я взял пару выходных и поехал вместе с ней.

Нам было очень весело. Как и было обещано, Дэймон не нуждался в ней по вечерам, за исключением одной встречи за ужином, а другими вечерами у нас с Томми было время побыть наедине. Также я присоединился к следующей поездке, в Лас-Вегас в апреле и еще к двум летом.

Что касается других поездок, когда я не мог поехать из-за работы, мы с Тэп каждый вечер разговаривали по телефону. Она казалась довольной, а ее обычно высокий уровень настороженности в отношении мужчин, похоже, не улавливал ничего неуместного.

Однако в ноябре все изменилось. В субботу вечером я не смог дозвониться до нее во время нашего обычного вечернего телефонного звонка — она была в Тусоне с Дэймоном и несколькими другими людьми из компании — а в воскресенье утром мне позвонил Дэймон.

— Джек, мне очень жаль, что я так неожиданно позвонил. Все в порядке, с Томми все хорошо, но... ну, вчера вечером кое-кто подсыпал ей что-то в стакан.

— Что? — Я был чуть не в истерике. — С ней все хорошо? Мне вылетать?

— Нет-нет, все в порядке. Это был Дон Харрингтон, этот сукин сын! Он пытался утещить ее из ресторана, но я вовремя их заметил и остановил. Я взял такси и отвез ее в в больницу, она провела там всю ночь. Томми вернулась в отель, и теперь собирает вещи, одна из сотрудниц отеля помогает ей, и через час мы летим обратно. Если захочешь встретить нас в аэропорту, мы прилетаем около 5:45.

— Я позвоню ей, — сказал я, и он ответил:

— Нет, наверное, не стоит. Она все еще не полностью пришла в себя. Мы оба расскажем тебе обо всем, когда вернемся.

Излишне говорить, что я был вне себя весь день и добрался до аэропорта почти за час до приземления самолета. Томми бросилась ко мне с усталым видом, и мы крепко обнялись.

— Я на самом деле в порядке, дорогой... вымотана, но в порядке. Слава Богу, Дэймон оказался рядом в нужное время!

Дэймон поприветствовал меня, а я поблагодарил его, пожав руку, как будто он был моим давно потерянным отцом или что-то в этом роде. Он просто улыбнулся и сказал:

— Нет проблем, Джек. Я просто рад, что все окончилось хорошо. Мне нужно домой, к Елене, поэтому пусть Томми все тебе расскажет об этом.

— Томми, если тебе нужен день или два, обязательно бери. Дай мне знать, когда будешь готова вернуться, хорошо?

По дороге домой я, наконец, узнал историю от Томми. Она ужинала с Доном Харрингтоном, одним из вице-президентов Дэймона, в ресторане отеля, когда внезапно почувствовала себя сильно одурманенной. Она никогда не пила алкоголь, когда меня с ней не было, поэтому понятия не имела, что случилось. Дон поднял ее со стула и повел к лифтам, сказав, что ей «нужно немного полежать».

— Но пока мы ждали — я полагаю, что просто висела на Доне, еле мог стоять — из вестибюля вышел Дэймон и спросил, в чем проблема. Следующее, что я помню, — я сползаю на пол, а Дон выбегает из отеля так быстро, как только может. Остальное я помню лишь смутно. Должно быть, Дэймон отвез меня в больницу. Я как бы вспоминаю милого старика с седыми волосами в медицинском халате, который пришел и измерил мой пульс, а потом я, должно быть, заснула.

— Когда я проснулась сегодня утром, рядом с моей кроватью на стуле сидел Дэймон. Мне принесли овсянку и тосты, а после того как я поела, сказали, что я могу выписываться, поэтому Дэймон отвез меня обратно в отель и одна из администраторов с приемной стойки помогла мне переодеться и запаковать чемодан, а потом вернулся Дэймон и отвез меня в аэропорт. В самолете я немного поспала, и к тому времени, когда мы приземлились, почувствовала себя более нормально.

Я отвел Томми внутрь, приготовил для нее суп и уложил спать. Она спала тринадцать часов, а на следующее утро даже и не подумала оставаться дома.

— Нет, детка, я действительно чувствую себя хорошо... и будь я проклята, если позволю этому члену, Дону Харрингтону, стоить мне дня работы. Кроме того, я хочу посмотреть, хватит ли у него наглости появиться, и что с ним Дэймон сделает, если он это появится.

Она сказала мне еще одно:

— Знаешь, это странно... я не настолько наивна, чтобы не думать о подобных вещах — ты помнишь, какой-то засранец пробовал это на мне в колледже — но я бы никогда не подумала, что это будет Харрингтон. Когда он впервые брал у меня интервью, он... ну, если честно, я подумала, уж не гей ли он? И определенно до этого он никогда не делал никаких шагов ко мне и даже не флиртовал со мной.

В тот вечер, когда я забирал Тэп в ее офисе, она торжествовала.

— Он уволил его, Джек... ты должен был это видеть! Дэймон позвал меня в свой кабинет, там стоял Дон, выглядя несчастным, а Дэймон просто неистовствовал по отношению к нему. Он сказал, что может лишь предположить, что Дон планировал изнасиловать меня, и сказал Дону, что у того есть десять минут, чтобы собрать свои вещи и убираться. «Если бы я верил, что тебя могут осудить, я бы удостоверился, что тебе предъявлено обвинение в изнасиловании, сукин ты сын», — сказал он. И сказал ему, что тот никогда не получит рекомендации от него или кого-либо еще в Гранд Вэлли. «Тебе лучше найти другое место для жизни, Дон», — сказал он ему, — «потому что у меня довольно много связей в Индианаполисе, и никто, кто меня знает, никогда не возьмет тебя на работу». А Дон просто стоял и смотрел в пол, не говоря ни слова... и когда Дэймон закончил, Дон повернулся на каблуках и исчез, не глядя на него или меня. А Дэймон сказал: «Я хотел, чтобы ты была здесь ради этого, Томми. Мне очень жаль того, что произошло, и я чувствую себя виноватым. Я бы никогда не подумал, что он... ну, что он когда-либо сделает что-то подобное».

***

В течение нескольких недель после этого я боялся упускать Томми из виду, как бы глупо это ни звучало. Она уверяла меня, что с ней все в порядке, что Харрингтона давно нет, что она очень осторожна. И постепенно я успокоился, хотя в ее следующих двух поездках, в Майами и опять в Эшвилл, я настаивал на том, чтобы поехать с ней.

Примерно к Рождеству я подумал, что мы вернулись к нормальному состоянию. У нас был замечательный отпуск: поездка в Торонто, где мы остановились у Алисы с Тревором, а затем короткий визит моего брата Дэвида на Новый год.

Однако больше всего мне понравились три промежуточных дня: мы с Тэп, вдвоем, снег на земле, огонь в камине каждый вечер, объятия, разговоры и занятия любовью.

Все было отлично. И я подумал, что через пару недель найду время, чтобы поднять вопрос об усыновлении детей. Мы долго не затрагивали его, и показалось, что сейчас самое подходящее время, чтобы хотя бы поговорить об этом. Я был бы счастлив в любом случае, но если Томми чувствовала, что хочет детей, я тоже хотел их.

Итак, я спланировал разговор, но у нас его не случилось. Где-то в январе почти незаметно все стало от нас ускользать. Томми стала тише, стала меньше со мной разговаривать, больше времени проводила одна по вечерам или висела на телефоне.

Я несколько раз спрашивал ее, нет ли проблем на работе или между нами, но все, что она отвечала, это то, что она «устала». Пару раз она разозлилась и сказала, чтобы я перестал к ней приставать.

***

Как-то спонтанно я подошел к дому Кэти и Эрика, примерно в шести кварталах от меня. Это было после ужина в четверг в конце февраля — Томми была в Нью-Йорке с Дэймоном. Это была ее первая поездка без меня, с тех пор как Дон Харрингтон накачал ее наркотиками.

— Эй, Джек, что происходит? — спросил Эрик, открыв дверь. Он казался удивленным, увидев меня, но не недружелюбным. Но когда сзади к нему подошла Кэти и увидела меня, ее голос определенно замораживал.

— Что ты здесь делаешь?

Я был ошеломлен.

— Я, э... ну, вообще-то, я... Кэти, ты на меня за что-то злишься?

Тишина. Затем, не говоря ни слова, она повернулась и ушла от меня в заднюю часть дома.

— Боже, Эрик, — сказал я, — что случилось? Я убил ее домашнего кота, не зная об этом?

Эрик выглядел смущенным; он взял меня за руку и провел в дом, чтобы мы могли сесть вместе в его кабинете.

— Послушай, Джек, это... Я точно не знаю, что происходит, но Кэти расстроена из-за тебя, потому что ты расстраиваешь Томми.

— Но почему, бога ради? На самом деле, именно поэтому я и забрел сюда сегодня вечером, Эрик. Я не хочу докучать тебе, но я понятия не имею, что с ней происходит, и подумал, что вы, ребята, могли бы мне помочь.

Он пристально смотрел мне в лицо, пока я гадал, что, черт возьми, случилось. Наконец, он сказал:

— Давай позовем Кэти и поговорим.

Они вернулись в комнату вместе и сели рядом на диванчике лицом ко мне. Лицо Кэти было серьезным, но не злым.

— Кэти, ты можешь мне помочь? Томми расстраивается из-за меня, но не говорит, почему, а теперь, кажется, ты тоже на меня злишься.

Она посмотрела на Эрика, и он кивнул.

— Я действительно не думаю, что он знает, детка, — сказал он.

Она наклонилась вперед и сказала:

— Томми беспокоится о своем браке, Джек. Она думает, что ты... ну, гуляешь от нее. Может, ты еще ни с кем не спал, но она полагает, что ты идешь в этом направлении.

— Что?! — Я вскочил. — Почему? Что я сделал? Я ни черта не сделал! Я люблю ее больше чем в тот день, когда мы поженились! О чем это вообще?

— Еще в январе, Джек, три недели назад мы с Томми поехали в Цинциннати на девичник Эмили, помнишь? — сказала Кэти. — Нас не было в субботу и воскресенье? — Она говорила со мной, как с ребенком.

— Конечно.

— Что ты делал в ту субботу вечером?

Я вспомнил.

— Это, должно быть, был вечер, когда я тусовался с моим другом Руди. Мы пошли в пиццерию «Уно», а затем в бар в его районе и выпили пару бокалов пива. А что?..

— А как насчет горячей брюнетки в обтягивающем красном платье, с которой ты целовался? Ты же не собираешься сказать, что это был Руди, не так ли?

— Ты не... о, ради бога, это ты к чему? Как ты?... — Я внезапно пришел в ярость. Чтобы успокоиться, мне пришлось сделать пару глубоких вдохов. — Я сидел в баре... Руди ушел в туалет. Внезапно эта малышка в красном платье говорит: «Вот и ты, милый!» Или что-то в этом роде, обнимает меня и начинает целоваться. как будто я — ее любовник или что-то в этом роде. Я взял ее за плечи, чтобы оттолкнуть, и сначала она не отпускала, но я сильно нажал, а потом, когда я посмотрел ей в лицо, она сказала: «Боже мой, ты — не Брент!» и отступила от меня на пару метров, выглядя невероятно смущенной. Оказывается, едва увидев меня через комнату, она подумала, что я — ее парень, и подошла, чтобы дать мне большой мокрый поцелуй. Она три раза извинилась, и в течение минуты мы смеялись над этим, а затем она ушла. Я думаю, она нашла кабинет, чтобы подождать его или что-то в этом роде. Я помню, как она сказала: «Хорошо, что его еще нет — ему точно бы не понравилось видеть, как я так тебя обнимаю!» Но какое это имеет отношение ко мне и Томми? Ничего подобного! Я помню, как подумал: «Вот забавная история, которую я могу ей рассказать». А потом подумал: «Нет, это ее лишь расстроит, нет смысла упоминать об этом». С тех пор я даже особо не задумывался об этом.

Кэти сказала:

— Кто-то увидел тебя и рассказал об этом Томми, Джек. Она не сказала мне, кто или что они сказали... просто то, что ты нежничал с какой-то по-настоящему горячей женщиной в баре, когда выезжал в город.

— Но она никогда не говорила мне об этом! Она поверила этой истории... и не спросила меня об этом? Господи, Кэти!

Я посмотрел на Эрика.

— Ты же не веришь в это, братан? Клянусь Богом, я бы никогда, никогда...

Он недовольно покачал головой.

— Нет, я в это не верю. Я не думаю, что и Кэти на самом деле верит... но она несколько раз разговаривала с Томми за последние несколько недель, и я думаю, что Томми сходит с ума.

Кэти кивнула и сказала:

— Она не знает, что и думать, Джек. Она считает, что если бы это было что-то невинное, ты бы ей об этом сказал. И видимо, это не в первый раз.

— Что?

Она подняла руки вверх, как бы, чтобы успокоить меня.

— Я просто рассказываю то, что слышала от Томми. По ее словам, в следующий раз тебя видели с красивыми женщинами, когда ты пил, обедал и тому подобное.

Я встал и прошелся, слегка ошеломленный.

— Я думал, что у нас... честно говоря, я думал, что мы поговорили обо всем. Никогда бы не подумал, что она так расстроится и скроет это от меня.

— Ну, не то чтобы секрет... она продолжает мрачно смотреть на меня, но лишь качает головой, когда я спрашиваю, что ее беспокоит. Вот почему я и пришел сегодня вечером!

Я сел и посмотрел на них.

— Ребята, что мне делать?

Мы поговорили еще с час. Их совет был прост: поговорить с Томми, рассказать ей все, успокоить, не сдаваться. Совет давать просто, но не так-то просто его выполнить.

Я пошел домой и написал ей длинное электронное письмо, в котором объяснил все, что произошло в баре, и попросил позвонить мне этим вечером. Но она этого не сделала... а когда мы разговаривали следующим вечером, она была отстраненной и спокойной, ей не хотелось слушать мои объяснения или задавать какие-либо вопросы.

В субботу, когда я забрал ее в аэропорту, было все то же самое. Дэймон был сердечным и дружелюбным, но Томми выглядела измученной и расстроенной. После обеда я настоял на том, чтобы мы сели и поговорили, и опять рассказал ей всю историю.

— А почему ты мне сразу об этом не сказал, Джек? — Она больше походила на адвоката, чем на мою жену.

— Это просто не было большой проблемой, дорогая. Мне никогда не приходило в голову, что ты услышишь об этом и расстроишься. Да если бы там был кто-то, кого мы знаем, если бы он видел весь инцидент, то было бы очевидно, что это была невинная ошибка — мы с этой женщиной не находились поблизости больше сорока пяти секунд!

Она только вздохнула и посмотрела через мое плечо, сказав:

— Хорошо, Джек, давай оставим это.

— Нет! Нет, если ты мне не веришь! Я никогда, никогда не изменю тебе, Томми.

Я опустился перед ней на колени и взял ее за руки.

— Никогда!

Она улыбнулась и сжала мои руки, выглядя бледной и несчастной.

— Хорошо, Джек. Я тебе верю.

Она встала.

— Я чувствую себя очень уставшей от поездки... думаю, я пойду спать, хорошо? — И не оглядываясь, она направилась в спальню.

В ту ночь я долго сидел, гадая, как все так быстро ускользнуло от нас.

***

В следующие несколько недель дела пошли немного лучше. Мы не вернулись к нормальной жизни, но если Томми все еще и волновалась, то скрывала это лучше. Она не была со мной расслабленной и любящей, но не была и такой отстраненной и подозрительной. Думаю, где-то посередине.

Мы занимались любовью, когда я ее просил, но большую часть времени без энтузиазма. Это менялось изо дня в день: иногда мне казалось, что она пережила это и снова доверяет мне, а в другие дни она приходила домой с работы и весь вечер была холодной и отстраненной. Изо дня в день я никогда не знал, кого получу.

Но я работал изо всех сил: я говорил с ней обо всем, следя за тем, чтобы она знала, чем я занимаюсь каждую минуту нашего разлуки, проверяя ее, чтобы убедиться, что недопонимание отсутствует.

А потом была моя поездка в Чикаго.

Минестра отправила меня туда, чтобы я встретился с кем-то из компании, заинтересованной в инвестировании в нас и расширении деятельности в районе Великих озер. Я проводил подобные встречи и раньше, но эта оказалась с красивой женщиной по имени Карен, высокой и гибкой, со светлыми волосами и удивительно голубыми глазами.

Если бы я не был женат на самой сексуальной женщине, которую когда-либо видел, я бы наверняка заинтересовался, по крайней мере теоретически, но все что я действительно сделал, это сказал себе: «Вау, да она — красавица», и вернулся к размышлениям о бизнесе,

Мы встретились в среду днем в 16: 30 в конференц-зале большого офисного здания в центре города и проработали почти два часа. Это была странная встреча, потому что Карен, похоже, не была так уж хорошо осведомлена о некоторых аспектах сделки, как должна была. Я вежливо воздержался от того, чтобы что-либо сказать, но это заставило меня задуматься. На месте ли она? Не было ли это случаем, когда красотка получила работу, для которой не подходит?

Конец встречи был безрезультативным, но меня это не беспокоило — на такие сделки обычно уходило как минимум полдюжины встреч, а это была лишь первая. Карен спросила, в каком отеле я остановился, и настояла на том, чтобы пригласить меня поужинать в ресторане отеля. Она была дружелюбна, но не особенно кокетлива, и когда после еды мы пили кофе, я уже собирался подняться наверх и позвонить Томми.

Внезапно мне показалось, что так хочется спать, что я едва мог держать голову. Я видел, как Карен смотрит на меня, но мое зрение казалось размытым. Я начал говорить:

— Карен, я не знаю, что со мной происходит... — а потом мне показалось, что я просто закрыл глаза.

Когда проснулся, все еще будучи не в себе, в окна струился утренний свет. Томми прижалась ко мне сзади, как ложка. Я улыбнулся про себя, наслаждаясь ощущением ее тела рядом с моим. Я повернулся, чтобы поцеловать ее, а там, к моему ужасу, оказалась Карен!

Она была обнажена и улыбалась.

— О боже, ты, наконец, проснулся. — Ее рука потянулась к моему члену. — Вчера вечером ты был великолепен, Джек... мне нужно еще немного этого прямо сейчас.

Она с минуту гладила мой член, в то время как я смотрел на нее в полном недоумении. Затем я вскочил с кровати и попятился от нее.

— Что ты здесь делаешь? Как ты попала в мой номер?

— Разве ты не помнишь, детка? — Она одарила меня сексуальной улыбкой и покачала мне грудью. — После ужина ты привел меня сюда и вышиб из меня весь дневной свет... мы занимались этим половину ночи. Ты — самое лучшее, что я когда-либо пробовала. Возвращайся в постель, Джек.

Я дико оглядел комнату. Ее и моя одежда была разбросаны по полу и стульям. Сбитый с толку, я положил руку на свой член. Он был сухим и уж точно не таким липким, как я ожидал бы после ночи секса.

— Тебе нужно уходить, — сказал я. — Одевайся.

— Но, Джек, мы можем...

Не обращая на нее внимания, я схватился за телефон на столе.

— Это Джек Хичкок из номера 721. Мне требуется, чтобы в мой номер отправили доктора как можно скорее... немедленно! Пусть он принесет с собой набор для анализа крови. Это вопрос жизни и смерти.

Обращаясь к Карен, я сказал:

— Я серьезно, Карен, тебе требуется уходить. Я не знаю, в чем твоя роль, но я точно не занимался с тобой сексом вчера вечером, и конечно, я не собираюсь делать этого сейчас. — Не обращая внимания на ее протестующие вопли, я собрал ее одежду, взял ее за руку и затолкнул в ванную, чтобы она оделась. Затем я нашел свои боксеры и футболку и натянул их.

Через минуту или две Карен вышла в своей одежде и сказала:

— Честно говоря, Джек, я не знаю, что ты...

— Просто уходи, Карен... или кто ты там, черт возьми. — Я схватил ее сумочку и вложил ей в руки, провел к двери и вытолкнул в холл, закрыв за ней дверь. Лишь через несколько минут после этого мне пришло в голову, что следовало сначала взглянуть на ее водительские права.

Мучительные двадцать минут спустя я услышал стук в дверь. Я открыл ее, и седой мужчина с врачебной сумкой сказал:

— Я — доктор Роджерс, что за неотложная помощь?

— Вчера вечером я ужинал в ресторане внизу, и все пошло не так. Следующее, что помню — я проснулся сегодня утром в постели. Я уверен, что меня накачали наркотиками, и хочу, чтобы вы взяли образец крови для анализа.

Он несколько раз пытался отговорить меня от этого, но я был непреклонен, и в конце концов, доктор Роджерс взял мою кровь и провел двадцать минут, исследуя меня. Впоследствии он неохотно сказал:

— Ну, возможно. Ваша история слегка сумасшедшая, но некоторые из ваших жизненно важных показателей немного странны. Я бы не советовал вам водить машину в течение нескольких часов, а ваш доктор дома проверит вас через пару дней. Дайте мне свой адрес, и я отправлю вам результаты лабораторных исследований — это займет несколько дней.

В полете домой я много думал. Каким бы безумным это ни казалось, не было никаких сомнений в том, что меня кто-то подставил... и не имело смысла думать, что это могло быть что-то еще, кроме попытки убедить Томми в том, что я ей изменяю. Каковой, конечно, должен быть и тот самый глупый эпизод в баре. Моим первым подозреваемым был бы Дэймон... за исключением того факта, что именно он спас ее, когда Дон Харрингтон накачал ее наркотиками.

Когда я вернулся в Индианаполис, я позвонил и взял выходной на оставшуюся часть дня, затем позвонил Томми и попросил ее прийти домой пораньше. Ее первый вопрос был:

— Где ты был вчера вечером? Почему ты мне не позвонил?

— Пожалуйста, милая, случилось кое-что странное. Ты можешь уйти с работы и вернуться домой?

Когда пришла Томми, я попросил ее сесть и рассказал ей всю историю.

Она была недоверчивой и откровенно подозрительной.

— Ты говоришь, что красивая клиентка твоей компании накачала тебя наркотиком, а на следующее утро ты проснулся с ней в постели, оба голые... но ничего не произошло?

Я говорил медленно и твердо, глядя ей прямо в глаза:

— Тэп... я люблю тебя. Больше чем когда-либо любил кого-либо. Я НИКОГДА не изменял тебе, никогда не прикасался к другой женщине, с тех пор как мы поженились... и я никогда не буду. Это может показаться самой нелепой историей в мире, но я клянусь тебе, что это правда. Пожалуйста, поверь мне. Я — не такой придурок, как некоторые из твоих прошлых парней.

Я остановился; и мы долго смотрели друг на друга. Внезапно ее глаза наполнились слезами, Томми обняла меня и заплакала.

— Прости, Джек, — воскликнула она, положив голову мне на плечо. — Я на самом деле верю тебе... но мне столько раз причиняли боль...

Она плакала, а я обнимал ее, и через некоторое время она почувствовала себя немного лучше. Мы поговорили обо всем и согласились, что меня кто-то подставляет.

— Я уже попросил Минестру изучить «Карен» или кто бы она ни была, черт возьми, на самом деле. Они позвонили в компанию в Чикаго — оказалось, что вся деловая встреча была подделкой. Они не заинтересованы в покупке части Минестры, и никто по имени Карен на них не работает.

— Есть ли в Гранд Вэлли кто-нибудь, кому ты не доверяешь? Кто-нибудь, кто подкатывает к тебе?

Она засмеялась и сказала:

— Всего около двадцати парней! Так оно и есть, Джек. Но я не могу вспомнить никого, кто был бы особенно настойчив в этом. Позволь мне немного подумать... и, может быть, я спрошу Дэймона, есть ли кто-нибудь, кто придет ему в голову.

***

У нас были хорошие выходные, пара тихих дней вместе. Томми почему-то казалась успокоенной, более близкой ко мне, чем раньше. Мы несколько раз занимались любовью и много времени проводили вместе. В свете не только моего употребления наркотиков, но и сумасшедших дел с той женщиной в баре, она, наконец, казалось, поверила, что кто-то нацелился на меня... или на нас.

Во вторник по почте пришел отчет лаборатории, показывающий, что в моем организме оказались следы рогипнола и некоторых других барбитуратов; и я показал его Томми, как только она пришла домой.

Она внимательно прочитала все, нахмурившись. А потом, к моему облегчению, посмеялась вместе со мной над этим. И сказала:

— Завтра я собираюсь поговорить об этом с Дэймоном, Джек. Теперь, когда мы точно знаем, что ты был под наркотиками, возможно, он сможет попросить кого-нибудь провести расследование.

Но в среду вечером все оказалось иначе. Томми пришла домой с тревожным видом и не хотела со мной разговаривать.

— Что? Что случилось? У тебя был плохой день?

— Ничего подобного, Джек, — сказала она, даже не глядя на меня. — Мне просто нужно время, чтобы побыть одной. — Она пропустила ужин и пошла в спальню смотреть телевизор. Я зашел около восьми вечера, но она не стала со мной разговаривать, а когда я вернулся около 21: 30, чтобы проверить ее, Томми уже спала.

В четверг она ушла на работу, еще до того как я вышел из душа, а днем написала по электронной почте, что работает допоздна и не вернется домой до 21: 00. Когда она вошла, то была тихой, как и накануне вечером.

Через несколько минут я последовал за ней в спальню, взял у нее пульт от телевизора и выключил его.

— Тэп... что происходит?

— Ничего, Джек, я просто устала. Мне нужно расслабиться, дай мне немного посмотреть телевизор, хорошо?

— Нет, дорогая, это ненормально. Кажется, что в один прекрасный день у нас с тобой все в порядке, а на следующий день ты подозрительная, отстраненная и больше мне не доверяешь. Что случилось?

Она посмотрела на меня. Я видел, что она не хочет со мной разговаривать, но не собирался отпускать ее с крючка.

— Послушай, Джек. Ты должен признать, что в последнее время произошло много странных вещей, и, честно говоря, трудно поверить, что столько дыма может быть без огня.

Я смотрел на нее.

— Но, Тэп... я все тебе рассказал, объяснил все, что произошло. Я НЕ изменяю тебе! Я не делаю НИЧЕГО плохого и не делаю ничего, что могло бы подорвать наш брак.

— Я пытаюсь в это поверить... и действительно верю. Но все не так просто, Джек...

— Послушай, — сказала она. — Это неделя была долгой. Давай закончим завтра, а в эти выходные сядем и снова обсудим это... все это. И решим, что делать. Может быть, нам понадобится консультация или что-то в этом роде. Но мы вместе решим это.

Я сразу согласился.

— Согласен. Консультации, все, что захочешь. Мне нужно, чтобы ты мне доверяла, дорогая. И я сделаю все, что потребуется.

— Хорошо, — сказала она, взяла пульт и опять включила телевизор. Меня уволили.

В пятницу утром мало что изменилось — она была тихой и необщительной, несмотря на все мои попытки поговорить с ней. Я ушел на работу, чувствуя себя глубоко обеспокоенным и думая, что приготовлю нам сегодня хороший ужин и посмотрю, не сможем ли мы просто провести вместе расслабляющий вечер.

Но в пятницу вечером Томми так и не вернулас домой.

На самом деле это не совсем так. В течение дня она явно была дома. В шкафу, в спальне не хватало части ее одежды, ящики комода были широко открыты, а в шкафу не было двух чемоданов.

Внизу на кухонном столе лежали ее обручальное кольцо, а также венчальное кольцо, ранее принадлежавшее моей прабабушке. И записка, в которой говорилось:

«Я доверяла тебе. Я любила тебя. И я до сих пор не могу поверить, что ты это делаешь».

В шоке и отчаянии я сделал то, что сделал бы любой. Я позвонил на ее мобильный, но он был отключен. Я оставил сообщение:

«Томми, я не знаю, что ты думаешь, что я такого сделал, но я не изменял тебе. КЛЯНУСЬ. Пожалуйста, позвони мне, чтобы мы могли об этом поговорить. Я люблю тебя!»

Я знал, что не могу позвонить в полицию — это было слишком рано, и в любом случае Томми, казалось, ушла по собственному желанию. Я позвонил ей в офис, но уже было после 18: 00; все в Гранд-Вэлли уехали домой на выходные. Я позвонил домой Дэймону.

— Привет? — узнал я легкий акцент в голосе Елены.

— Елена, привет, это Джек Хичкок, муж Томми.

— О да, Джек, как ты?

— Я, ну, хорошо, спасибо. Могу я минутку поговорить с Дэймоном, пожалуйста?

— Ой, извини, Джек, Дэймон уехал. Он уехал сегодня днем, позвонил и сказал, что уезжает, вероятно, на пару недель.

Несколько недель? Я в ужасе уставился на телефон.

— Он сказал тебе, куда едет? И была ли с ним Томми?

— Я знаю, что сначала он собирался на Западное побережье, может быть, в Лос-Анджелес? Но думаю, что после этого он побывает в нескольких местах, на самом деле я не знаю. Он ничего не упоминал о Томми, но обычно она ведь с ним не ездит?

— Эээ, я думаю ездит, в большинстве случаев. Послушай, Елена... могу я попросить тебя, чтобы Дэймон мне перезвонил, как только ты получишь от него известие?

— Конечно, Джек, и я могу дать тебе номер его мобильного, если это поможет.

Я с благодарностью записал номер, попрощался и позвонил на мобильный Дэймона. Ответа не было. Я оставила ему короткое сообщение с просьбой перезвонить мне.

А потом я позвонил Кэти и Эрику. Они понятия не имели, где находится Томми — ни один из них не слышал о ней больше недели. Кэти, должно быть, по моему голосу поняла, как я обезумел — она спросила, что происходит, и я сказал ей о пропавшей одежде, кольцах, записке.

— Джек, мы сейчас будем у тебя, — сказала она и повесила трубку.

Мы сидели в моей гостиной целый час и разговаривали, но без особого прогресса.

— Что самое безумное, — сказал я, — так это то, как ее чувства постоянно менялись. У нас были хорошие разговоры, я успокаивал ее, и она, казалось, чувствовала себя лучше, доверяя мне... а затем через день или два приходила домой с работы, и все превращалось в дерьмо. Она была холодна и подозрительна, даже не разговаривала со мной! Я понятия не имею, что произошло со вчерашнего вечера, когда она предложила нам поговорить в эти выходные.

Слава богу, на этот раз Кэти и Эрик мне поверили. Томми уже рассказала им всю сумасшедшую историю о том, как меня накачали наркотиками, но не было ни единого намека на то, что они думали, что я что-то замышляю. В конце концов, мы договорились, что Кэти свяжется с Алисой, на случай если та получит известие от Томми, и позвонит мне, если появятся какие-либо новости.

Едва они ушли, я написал Дэвиду по электронной почте:

«Позвони мне, как только сможешь... срочно, вопрос жизни и смерти».

Телефон зазвонил около полпервого ночи, но я не спал.

— Как дела, Джек... ты в порядке?

Я рассказал ему всю историю: сначала только вкратце, а затем, когда он спросил, предысторию: выложил все подозрения и странные события последних нескольких месяцев.

— Теперь кажется очевидным, что кто-то подставил меня перед Томми, — сказал я. — И тот факт, что она продолжала чувствовать себя лучше, а затем возвращалась с работы и была расстроена, я почти уверен, что это должен был быть кто-то из Гранд Вэлли.

— Ее босс? — спросил он.

— Я думал об этом, но не думаю. Он всегда очень уважительно относился к ней, и именно он спас ее, когда тот засранец попытался накачать ее наркотиками.

Воцарилась тишина, и я понял, что Дэвид думает.

— У меня сейчас нет хороших идей, — наконец, сказал он. — Дай мне об этом подумать. У меня есть некоторые, ммм, ресурсы, которые могут быть полезны в поиске Томми. Это может сработать, а может, и нет. Я позвоню тебе, если что-нибудь услышу, и ты сделаешь то же самое, хорошо?

— Конечно, Дэвид. Спасибо.

— И послушай, чувак, ты должен держать голову прямо. Не своди себя с ума, не делай глупостей. Будь осторожен и сообразителен, хорошо?

Мы договорились, что снова поговорим через пару дней, и закончили разговор.

***

В ту ночь я плохо спал, что и неудивительно. Я вставал около пяти раз, чтобы проверить свою электронную почту, очень надеясь, что получу известие от Томми... или от кого-нибудь еще.

На следующий день, после того как я опять позвонил на мобильные Томми и Дэймона и оставил еще два сообщения, я потащился в супермаркет — у нас почти закончилась еда, а я знал, что мне нужно поесть, хотя у меня не было большого аппетита.

Я ждал, стоя на красный свет, когда взглянул на водителя в машине рядом со мной... и, Господи Иисусе, это был Дон, блядь, Харрингтон! Он меня не заметил, да и, наверное, все равно бы не узнал — мы встречались всего пару раз.

Без колебаний я последовал за ним через весь город и наблюдал, как он припарковался на стоянке бара под названием «Божественный» и вошел внутрь. «Что мне теперь делать», — подумал я, — «подождать, пока он выйдет и выбить из него все дерьмо?»

«Нет», — сказал я себе, — «я не могу. Дэвид прав, не стоит делать ничего сумасшедшего. Если я попаду в тюрьму, будет только хуже».

После получаса сидения в машине я решил зайти и поговорить с ним. Я буду спокоен, но настойчив.

В дверном проеме бара я подождал, пока мои глаза привыкнут к тусклому свету. Наконец, я увидел Харрингтона, сидящего в кабинете поодаль с другим мужчиной — парнем мальчишеского вида в кожаных штанах и спортивной рубашке. Я огляделась и понял, что нахожусь в том, что должно быть гей-баром.

«Ладно», — сказал я себе, — «будь вежливым. И спокойным». Я подошел к Харрингтону и тихо сказал:

— Извини, ты же Дон Харрингтон, не так ли?

— Да, — сказал он, не узнавая меня. Я сказал:

— Я — Джек Хичкок, муж Томми.

Его глаза расширились, и он почти непроизвольно отпрянул от меня, хотя был значительно крупнее. Его спутник с тревогой посмотрел на него и спросил:

— Что случилось, детка? Ты хочешь, чтобы этого парня вышвырнули отсюда?

Я быстро сказал:

— Я здесь, чтобы поговорить. Я не хочу никаких проблем. Можем мы поговорить минутку или две?

Харрингтон с недовольным видом кивнул, я придвинул стул к кабинету и сел.

— Я знаю, что ты хочешь знать, — сразу сказал он, — и мне очень жаль. Мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО жаль. Но это был вовсе не я, это был Эбберсон. Все это было подстроено. Я даже не... — он указал на своего компаньона через кабину и сказал: — Я — гей. И я — с Адрианом.

Я кивнул.

— Хорошо. Так ты можешь мне об этом рассказать?

— Эбберсон трахал всех своих помощниц, по крайней мере, все время, пока я работал в Гранд Вэлли. Большинство из них довольно просты, но едва встретив Томми, я сразу понял, что она — другая. Но Эбберсон был ею одержим. Думаю, он видел ее и раньше, возможно, на предыдущей работе, и был полон решимости заполучить ее. Он заставил меня кое-что добавить в ее напиток, чтобы она уснула, и чтобы он мог «налететь и спасти ее», заставить ее думать, что она может ему доверять. Я не очень хотел этого делать, но у меня не было большого выбора.

— Но... но разве это не стоило тебе работы? Всей твоей карьеры в Гранд Вэлли? Зачем ты вообще на это согласился?

Он вздохнул.

— Мне предложили работу в Нью-Йорке, куда меня порекомендовал Дэймон — действительно хороший карьерный шаг для меня. Я готовился объявить о своей отставке остальным сотрудникам. А потом он придумал эту хрень. Он сказал, что, если я не соглашусь, он позвонит людям в Нью-Йорке и устроит какое-нибудь дерьмо, чтобы те отменили предложение о работе. Я видел, как Дэймон делал подобные вещи раньше и не сомневался, что он это сделает. Так что, я согласился. Дэймон сказал, что ему придется публично уволить меня и унизить... но он даст мне премию в 50 000 долл. И я все равно перееду в Нью-Йорк, так что, это не имеет особого значения. Я вернулся только в эти выходные, чтобы увидеться с Адрианом... он не сможет присоединиться ко мне в Нью-Йорке еще несколько недель, пока не будет завершен один из его проектов.

Все это время Адриан держал руку Дона через стол и сочувственно кивал, мол, бедный ребенок. Как будто он — тот, кому пришлось пострадать.

— Ты знаешь, что?... — я откинулся назад. — Блядь. Ты понимаешь, что сыграл большую роль в разрушении моего брака. Томми исчезла, и я предполагаю, что она — где-то с Дэймоном.

— Мне... мне очень жаль. Это было дерьмово. Я боялся потерять работу в Нью-Йорке.

— А ты не мог ей сказать? Или мне? Просто тихо связаться и сообщить нам, что на самом деле происходит?

Он посмотрел в стол.

— Я знаю. Ты прав. Мне очень жаль.

Больше сказать было нечего. Я сидел и смотрел на него... а потом встал и вышел.

***

Я сразу же помчался домой и написал Дэвиду.

«За всем этим стоит ее босс, Дэймон Эбберсон, чтобы он мог трахнуть Томми. Подсыпание наркотиков ее бывшим коллегой было подготовкой, спланированной таким образом, чтобы Дэймон мог ее спасти и заставить довериться ему.

Так что, вероятно, она сейчас с ним. Его жена не знает, куда он поехал: она сказала, что он уезжает на пару недель, и что направляется на западное побережье. Как она думает».

Он ответил мне через два часа.

«Я этим занимаюсь. Дополнительная информация поможет. Сиди спокойно, не волнуйся. Я дам тебе знать, когда что-нибудь узнаю».

***

Сидеть спокойно было легче, чем не волноваться. Каждый день я разговаривал с Кэти и Эриком, но они ничего не слышали от Томми, а Алисе не о чем было сообщить. Я ужинал с ними в воскресенье и понедельник — все было лучше, чем просто бродить по своему пустому дому, вне себя от беспокойства и ярости.

И я продолжал звонить Дэймону и Томми, хотя они никогда не брали свои телефоны, и отправлял сообщения на электронную почту Томми.

У меня была тысяча фантазий о том, что я сделаю с Дэймоном, большинство из них было наполнено довольно жестокими подробностями. Но также я плакал, когда думал о Томми и о том, что она может с ним делать... и о том, что она почувствует, когда узнает, что все это — обман.

Проснувшись во вторник утром, я обнаружил письмо от брата, отправленное посреди ночи:

«С ней все в порядке — она на Фиджи с Дэймоном. Больше я ничего не знаю. Я работаю над тем, чтобы вывезти ее оттуда и вернуть домой. Я свяжусь».

Это сделало меня еще более безумным, но я знал, что если бы Дэвид знал что-нибудь еще, он бы сказал мне. Поэтому просто ответил:

«Спасибо, дай мне знать, когда узнаешь что-нибудь еще».

В среду днем мне пришло еще одно электронное письмо от Дэвида на работу. Я делал все на автомате, потому что это было лучше, чем сидеть дома и рвать волосы, но Минестре от меня было мало толку. И я держал свою ситуацию в секрете — никто не знал об этом, кроме Кэти и Эрика.

«Она в порядке. Возвращается в Индианаполис сегодня позже, но остановится в апартаментах принадлежащих Гранд Вэлли в отеле «Конрад». НЕ ходи туда и не звони ей. Я позвоню тебе сегодня вечером в 22: 00 по твоему времени».

Господи, черт возьми, как я мог не позвонить или не пойти к ней? Если бы кто-нибудь во всем мире, кроме Дэвида, сказал мне сделать это, я бы полностью проигнорировал. Но я доверял ему — поэтому нервничал, грыз карандаш, пытался работать, а потом пошел домой и приготовил себе обед, а в 22 часа зазвонил телефон.

— Да?

— Джек, это я. Она в порядке. Она вернулась в Индианаполис.

— Иисус! Слава Богу, Дэвид... как она? Что случилось?

— У меня всего минутка, мне нужно успеть на самолет. К шести утра завтра утром в твоем почтовом ящике будет DVD. Когда ты его посмотришь, то узнаешь всю историю. Томми тоже получит копию... Дай ей время, может быть, до полудня, а потом можешь туда идти... но она будет очень расстроена. НА САМОМ ДЕЛЕ расстроена. Может быть, возьми с собой ее подругу Кэти, если сможешь.

— Боже мой, она ранена?

— Нет, она не ранена, но, похоже, она спала с ним. Во всяком случае, один раз. Он просто напоил ее и забил ее голову ложью.

Я не знал, что сказать. Она была в безопасности... она была в порядке... она вернулась. Но ее трахнул этот лживый, коварный кусок дерьма.

— С тобой все в порядке, Джек? Ты должен держаться.

— Да... да, я в порядке. В основном, с облегчением. И в ярости. Спасибо, Дэвид... я не знаю, как тебя и благодарить.

— Просто держи себя в руках и будь терпелив с ней, хорошо? Мне пора бежать. Позвони, когда посмотришь DVD.

***

Мог бы кто-нибудь спать той ночью на моем месте? Ни хрена. Я хотел позвонить Кэти, но не знал, как рассказать ей то, что знаю я, при этом держа Дэвида подальше от этого, поэтому решил подождать.

Я просмотрел четыре старых фильма подряд и не мог сказать, о чем они были. В 5: 30 я проверил свой почтовый ящик в шестой раз и нашел DVD в конверте без надписи. Я взял его и побежал обратно в дом.

Я вставил DVD в проигрыватель и сел. Внезапно появилась комната: что-то вроде небольшого подвала или кладовой с серыми стенами и без окон. В центре сцены, у дальней стены сидел Дэймон Эбберсон, привязанный к стулу, голый и без сознания. В комнате не было ничего, кроме маленького шаткого столика с клеткой для животных.

Неожиданно с одной стороны, из-за поля зрения камеры, появился чрезвычайно высокий мужчина, одетый во все черное и в маске Дарта Вейдера. Он подошел к Дэймону, держа ведро с водой, и вылил его ему на голову. Дэймон пробормотал что-то, потряс головой и, казалось, проснулся. Пораженный, он дернул руками и ногами, быстро осознав, что не может двигаться.

— Что, черт возьми?... Что ты?... — Он внезапно остановился, взглянув на человека перед ним.

— Рад, что ты проснулся, Дэймон, — сказал мужчина в маске глубоким голосом. Звук был изменен с помощью электроники. — Теперь мы можем начать.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — взорвался Дэймон. — Ты знаешь, кто я? Один телефонный звонок, и я могу...

Высокий мужчина наклонился и лениво ударил Дэймона по лицу. На нем были толстые рабочие перчатки, доходившие почти до локтей.

— Заткнись, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты кое-что увидел.

Он придвинул стол ближе к Дэймону и передвинул клетку так, чтобы она оказалась прямо перед ним. В клетке находилась коричневая мышь. Высокий мужчина достал из кармана маленький пузырек. Он очень осторожно снял крышку с пипеткой, набрал немного жидкости в пипетку и капнул одну каплю прозрачной жидкости на кожу на спине мыши. Мышь, казалось, ничего не заметила.

— Теперь смотри, — сказал он. — Это произойдет примерно через три минуты.

Дэймон выглядел обеспокоенным, но не сдавался:

— Послушай. Я не знаю, о чем ты, но я очень богатый человек. Я уверен, что мы сможем...

— Ты хотите, чтобы я опять ударил тебя? — спросил высокий мужчина. — Я могу продолжать тебя бить, если хочешь. Или ты можешь помолчать.

Дэймон покачал головой и замолчал. Двое мужчин молча ждали еще как минимум две минуты.

Вдруг мышь испустила ужасающий крик, сигнализирующий о сильной и невыносимой боли. Она упала, и его тело судорожно забилось, в то время как мышь продолжала кричать и вопить в явной агонии. Ужасные звуки длились почти минуту... затем мышь замолчала, слишком слабая, чтобы продолжать кричать, она лежала на боку, тяжело дыша, все еще дергаясь от сильной боли. Еще через тридцать секунд она полностью затихла.

Глаза Дэймона расширились, и он рефлекторно отодвинул свой стул к стене, как можно дальше от стола. Он посмотрел на мертвую мышь, затем на высокого человека.

— Теперь поговорим, — сказал высокий мужчина. — Ты видел, на что способна эта жидкость. Для тебя, вероятно, потребуется несколько капель на коже, и может потребоваться до пяти минут, чтобы подействовало, но результат будет тем же.

Дэймон был бледен и вспотел, откинувшись на стуле подальше от высокого человека. Он вздрогнул и сказал:

— Что тебе нужно? У меня много денег. Я могу...

— Мне не нужны твои деньги! — рявкнул высокий мужчина. Он придвинул другой стул перед Дэймоном и сел. — Я знаю все о тебе и Томми Паркер. Как ты солгал ей, как ты устроил так, чтобы твой подхалим Дон Харрингтон накачал ее наркотиками, как ты продолжал подсылать женщин к ее мужу. Все это для того, чтобы ты смог уложить ее в свою постель, ты, подонок. Теперь вот твой выбор.

— Вариант 1: ты улыбаешься в камеру и рассказываешь всю историю. Каждую ее часть, каждую отвратительную деталь. Ты ничего не упускаешь, понимаешь? Я уже знаю почти все, так что будет весьма неразумным упускать что-либо, иначе нам, возможно, придется перейти к Варианту 2.

— Вариант 2 — это то, что получила мышь.

Глаза Дэймона невольно метнулись на мышь, лежащую мертвой в клетке, а затем снова на маску высокого человека. Он дрожал, быстро дыша через рот.

— Я скажу тебе! Я тебе все расскажу. Только не... обещай, что не будешь...

Наступила тишина, Дэймон умоляюще смотрел на высокого человека.

— Рассказывай историю.

Дэймон глубоко вздохнул.

— Я... я хотел ее. Вот и все, правда. Она — почти самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни... ты ее видел? Если да, то понимаешь, о чем я. Однажды я увидел ее в Минестра Бизнес Системс, где она раньше работала, и понял, что мне абсолютно необходимо трах... э-э, заняться с ней сексом.

— А потом, примерно через месяц, я был поражен, когда получил ее резюме в службе занятости, которая работает на меня — она искала новую работу. Поэтому я устроил ей собеседование для приема на работу в качестве моего личного помощника. Когда она приехала на собеседование, я сразу понял, что она — прямая как стрела, полностью верная своему мужу, поэтому понял, что все потребует некоторого планирования.

— Я мог сказать, что к ней часто приставали, да и как она могла этого избежать, выглядя так? Поэтому я не торопился и придумывал разные способы заработать ее доверие и подточить ее отношения с мужем.

Дэймон говорил быстро и плавно. bеstwеаpоn.ru Он даже больше не выглядел напуганным, просто намеревался рассказать свою историю как можно более полно.

— Работа личным помощником означала, что Томми придется время от времени путешествовать со мной. Она беспокоилась по этому поводу, поэтому я заверил ее, что все по честному, она может мне доверять, а ее муж, если хочет, может даже ездить с ней и разделять с ней комнату.

— Они так и делали несколько раз, а затем я начал планировать некоторые из своих поездок на случай, когда он не мог поехать.

— Откуда ты узнал расписание ее мужа? — спросил человек в маске.

— Я заплатил кое-кому в Минестра, парню по имени Дэниел, который работал на вице-президента, курировавшего подразделение Джека. Джек — муж Томми. Дэниел сообщал мне, каков график работы Джека, особенно когда ему нужно было уезжать из города или когда он работал над большим проектом с установленным сроком.

— А мои технические ребята взломали электронную почту Томми, и я видел каждое сообщение между ней и Джеком. Я мог планировать свои командировки практически в любое время, когда хотел, поэтому организовал некоторые из них, когда Джек просто не мог ехать вместе с ней.

Дэймон на мгновение остановился и украдкой взглянул на мертвую мышь, возможно, напоминая себе, о чем идет речь.

— В любом случае, я знал, что должен заставить Томми поверить мне, чтобы она увидела во мне хорошего парня. А она была очень подозрительной. Поэтому в одной из поездок, когда там был один из моих вице-президентов, я устроил ему ужин наедине с Томми в ресторане отеля, чтобы тот подсыпал рогипнол в ее стакан с водой. Затем, когда она одурела, он повел ее к лифту, а я просто «случайно» подошел, поймав его, когда он, по всей видимости, поднимал ее наверх чтобы изнасиловать, и остановил его.

— Она купилась на все это. Я накричал на Дона, он убежал из отеля, я взял такси и отвез Томми в больницу. Они приняли ее, а я позаботился о том, чтобы быть у ее постели, когда она проснется.

— Я рассказал Томми о том, что произошло, и она была в ярости на Дона, но до смешного благодарна мне. Она сказала мне, каким я оказался хорошим другом.

— Что случилось с вице-президентом?

— О, я устроил большой трюк, вернувшись домой и уволив его, публично заявив ему, что он никогда не получит от меня рекомендаций, унизив его перед всеми. Все это было подстроено. У него уже была более хорошая работа в фирме в Нью-Йорке — он там старший вице-президент и зарабатывает намного больше, чем платил ему я, но никто в Индианаполисе ничего об этом не знает.

— В любом случае, после этого Томми увидела во мне друга... она доверяла мне, и не слишком насторожилась. А я все время работал с ее мужем Джеком — сначала у меня получилось несколько подозрительно выглядящих фотографии его и пары женщин в разных барах и ресторанах, в то время как нас с Томми не было в городе.

— В одном баре такая женщина навалилась на него, обняла и поцеловала, как будто он был ее парнем. Джек вырвался от нее, но мой фотограф сделал три-четыре снимка, которые выглядели ужасно, как будто он ее обнимал.

— Я позаботился о том, чтобы Томми увидела фотографии. Я пошел с ней поговорить, весь обеспокоенный, и сказал, что до меня дошли слухи о том, что ее муж может гулять, поэтому я договорился, чтобы за ним проследили, а мой фотограф сделал эти фотографии.

— А потом я подставил его, чтобы он застрял в постели с другой женщиной.

— Как?

— На самом деле, это было довольно сложно, — Дэймон на мгновение начал улыбаться, затем вспомнил, в какой ситуации находится. — Через Дэниела из Минестры я устроил фальшивую встречу в Чикаго с потенциальным клиентом и устроил так, чтобы компания в качестве своего представителя отправила Джека.

— Затем, когда Джек приехал в Чикаго, «клиентом», с которым он встретился, оказалось растение — очень высококлассная эскортница, которую я нанял. Она сфальсифицировала деловую встречу, а затем настояла на том, чтобы пригласить Джека на ужин.

— За ужином она должна была подмешать наркотик Джеку в кофе, так как он не пил алкоголь. Он одурел, и проститутка отвела его наверх спать. Она должна была его трахнуть, чтобы пара камер в его комнате могла снять это на пленку, а я бы показал это Томми. Но наркотики полностью усыпили его, поэтому она перешла к плану Б. Она разделась и раздела его, и все выглядело так, будто они трахались всю ночь.

— Когда на следующее утро Джек проснулся, она ворковала, играла с его членом и говорила: «О, детка, ты был великолепен... я хочу еще немного сегодня утром». И тогда уже она собиралась трахнуть его. Лучше поздно, чем никогда.

— Джек попался на это?

Деймон нахмурился.

— Нет, на самом деле, он этого не сделал. Он взбесился, выгнал девушку из гостиничного номера и немедленно вызвал врача. Когда пришел доктор, Джек заставил его проверить себя на наркотики. Затем полетел домой и рассказал Томми всю эту сумасшедшую историю, а четыре дня спустя, когда пришли результаты теста на наркотики, он смог ей доказать, что ему дали какой-то безумный коктейль из барбитуратов, который нокаутировал его.

— Это могло испортить весь мой план, так как я не получил от него ни одного фильма, который мог бы использовать. Но я знал все о том, что происходит, потому что мог видеть все ее электронные сообщения. Так что, каждый раз, когда Джек говорил Томми что-то обнадеживающее, я мог поговорить с ней и небрежно предложить иную интерпретацию, в которой Джек выглядел как лживый обманщик.

— Со всем этим я ждал, что она расскажет мне всю историю о том, как Джек проснулся в постели с женщиной, но поклялся, что его накачали наркотиками, и как он прошел тест на наркотики, чтобы доказать это. Затем я нахмурился. и притворился задумчивым, и сказал: «Что-то в этом мне кажется подозрительным, Томми... дай посмотреть, что я смогу узнать».

— А через два дня я разговаривал с ней, весь колеблющийся и грустный. Я сказал, что нанял фирму в Чикаго, чтобы провести некоторую проверку. Они узнали, что доктор был старым приятелем Джека из колледжа, а лаборатории, которая предположительно сделала анализ, вообще не существует. Я сказал, что это все было сфальсифицировано, и друг Джека помог ему сочинить сложную ложь, чтобы Томми не подумала, что он действительно ей изменил.

— Даже тогда она мне не поверила... не до конца. Поэтому я передал ей отчет детектива, который я подделал... он был очень убедительным, на модном бланке и полным подробностей о том, что произошло, интервью с женщиной и персоналом отеля.

— Вот и все. Она растворилась в слезах, яростно проклинала своего мужа, позволила мне утешить ее, как настоящему другу, обняв ее. Я сказал, что она должна с ним полностью порвать, не давая ему еще одного шанса придумать какую-нибудь лживую историю.

— Поэтому я отвез ее домой, чтобы собрать кое-что, а затем уехать на неделю на Фиджи, «просто чтобы сбежать от всего этого», — сказал я, — дать ей немного времени, чтобы во всем разобраться. У нас с женой есть дом на берегу, очень уединенный.

— Я знал, что смогу залезть к ней в трусы, но даже в таком расстроенном состоянии у меня ушло на это целых четыре дня. Я гулял с ней по пляжу, у нас были долгие разговоры, она плакала, кричала и говорила, что никогда не будет снова доверять мужикам. А я был идеальным другом, плечом, на котором можно было поплакать, парнем, о котором ей не нужно было беспокоиться.

Он остановился, возможно, задаваясь вопросом, достаточно ли этого.

— А секс? — спросил высокий мужчина. — Расскажи мне об этом... не в деталях, а только в общих чертах.

Деймон снова выглядел обеспокоенным.

— Ну, я... каждую ночь я следил за тем, чтобы за ужином мы много выпивали, и каждый раз она становилась очень эмоциональной. Так что, первые три ночи я был полным джентльменом, просто слушал ее крики и ярость, затем проводил ее в комнату и оставлял.

— На четвертую ночь я изо всех сил старался, чтобы все ее напитки были двойными. И продолжал тщательно развивать разговор о мести, чтобы Томми без сопротивления приняла то, что делал ее придурок муж.

— Я неплохо разбираюсь в этом — я соблазнял женщин долгое время. К тому времени, когда мы поднялись наверх, она была почти уверена, что приглашение меня в свою комнату было ЕЕ идеей. Так что, мы пару раз трахнулись, а затем уснули. Это было не так уж и здорово, потому что она была действительно пьяна... и, по правде говоря, все время плакала из-за Джека и того, что не могла поверить, что он сделает это с ней.

— Но у нее потрясающее тело, и меня не волновало, что секс был не таким хорошим — я был уверен, что он станет лучше, когда через пару дней она успокоится.

— Так что, я думал, что я был как Флинн, но на следующее утро она опять заплакала и сказала, что несмотря на то, что ее брак распался, она не хочет этого делать, и попросила меня уйти. И я не настаивал. Я подумал, что дам ей день или около того, чтобы избавиться от угрызений совести, прежде чем снова попытаюсь вернуться к ней в трусы.

— И в тот день я вздремнул перед ужином, а следующее, что помню, я — привязан к этому стулу. — Он подумал еще несколько секунд и сказал: — Вот и все, правда — это вся история. Если надо что-нибудь еще, просто спрашивай.

Высокий мужчина молча стоял, очевидно, глядя на Деймона, хотя из-за его маски этого не было видно.

— Ты делал это и раньше?

— Ну, я... нет, ничего подобного. — Дэймон нервно облизнул губы. — Я имею в виду, что я трахал многих женщин, которых нанимал, моих личных помощниц. В основном, именно поэтому я их и нанимал. Но ничего подобного, никаких шуток с их мужьями. Мне это и не было нужно. Сделать к ним несколько шагов, предложить шикарный отпуск — вот и все, что мне когда-либо приходилось делать с другими.

— Ты сожалеешь о том, что сделал? Разрушил брак Томми и Джека, отправил их обоих в ад, только потому, что захотел ее трахнуть?

Деймон выглядел действительно пораженным, как будто эта мысль никогда раньше не приходила ему в голову. Через мгновение он взял себя в руки и сказал:

— Ну, конечно. Конечно! Теперь я понимаю, что это было ужасно. Кошмарно.

Он выжидательно поднял глаза, но высокий мужчина ничего не ответил. Дэймон выглядел встревоженным, и сказал:

— Я... Я... очевидно, что я должен как-то все исправить. И я сделаю это. Разумеется... Да, я поговорю с ней, как только выберусь отсюда... я расскажу ей всю историю и попрошу у нее прощения. И я дам ей и Джеку много денег, я не знаю, несколько миллионов, так что им больше никогда не придется работать. Это будет...

— Заткнись, — сказал высокий мужчина. Он на мгновение исчез из кадра и вернулся с портативным компьютером.

— Я собираюсь войти в твою электронную почту и отправить сообщение, — сказал он. Он с минуту поработал на компьютере, а затем спросил: — Какой у тебя пароль?

Дэймон выглядел недовольным, но колебался лишь мгновение. «Studmаn22», — сказал он.

Высокий мужчина вошел в почту, подождал, затем напечатал несколько предложений, нажал еще пару клавиш и закрыл ноутбук.

Он встал, возвышаясь над Деймоном и глядя на него сверху вниз. Затем сказал:

— Меня здесь никогда не было. Тебя никогда здесь не было. Ты никогда в жизни не видел этой комнаты.

— Понял... конечно... я понимаю, — сказал Дэймон, энергично кивая.

— И ты никогда больше не будешь связываться с Томми или Джеком, как и с кем-либо из твоих знакомых или с кем-либо, кто работает на тебя.

— Да, конечно. Конечно.

— Если тебе посчастливится услышать Томми — только если ОНА свяжется с ТОБОЙ, — ты ответишь. Ты дашь ей все, о чем она может попросить: правду, деньги или рекомендацию о новой работе. Все что угодно. Если она просит у тебя сдвоенные кабриолеты Феррари из чистого золота, они будут у нее на подъездной дорожке через неделю, понимаешь? Потому что я нашел тебя однажды, найду и снова. Это совершенно ясно?

— Да, я полностью понимаю. — Дэймон быстро кивнул, желая продемонстрировать свое согласие.

Высокий мужчина посмотрел на Деймона, затем кивнул, очевидно, самому себе. Он снова вынул пузырек из кармана, наполнил из него пипетку и подошел к Деймону.

— Я передумал, давай сделаем выбор 2, — сказал он.

Дэймон начал сопротивляться, едва увидел, что делает высокий мужчина.

— Подожди, нет, я же сказал тебе, я сделал все, что ты...

— Неважно, Деймон. Ты — собака. Зверь. Полное дерьмо. И ты заслуживаешь такой же смерти, как и эта мышь.

— Нет-нет, пожалуйста, я могу... что угодно, я могу заплатить тебе... — голос Деймона повысился до крика, в то время как он отчаянно вертелся на стуле, пытаясь освободиться.

Не обращая внимания на борьбу своего пленника, высокий мужчина сжал пипетку и позволил дюжине капель упасть на обнаженную грудь Деймона, Деймон сильно завизжал и извернулся в тщетной попытке не дать жидкости коснуться его.

— Пожалуйста, нет! — закричал он. — Я сделаю что угодно... пожалуйста!! Дэймон продолжал яростно изгибаться своим телом, на его лице отражался абсолютный ужас. Он несколько раз плюнул себе на грудь, надеясь смыть жидкость из пузырька, затем дернулся, отчаянно пытаясь стряхнуть жидкость со своей кожи.

Не обращая внимания на движения и мольбы Деймона, высокий мужчина осторожно закрыл пузырек и вернул его в карман. Затем он взял клетку для животных и ноутбук и подошел к камере, которая снимала всю сцену. Он протянул руку к изображению, и экран внезапно потемнел.

***

Я долго сидел и смотрел на темный экран, не видя его. Обдумывая все, замечая, как то, что я только что услышал от Деймона, соединяет так много таинственных кусочков воедино. Прежде всего, то, как все у нас с Томми было хорошо, а потом, позже или на следующий день, она приходила домой с работы расстроенной и отстраненной.

Было около семи утра. Я снял трубку и позвонил Дэвиду.

— Да? — Он казался полусонным.

— Это я... извини, что разбудил. Я только что просмотрел это.

— Я проснулся, все в порядке. — Он зевнул.

— Иисус, Давид. Он мертв? И это был ты?

Дэвид усмехнулся.

— На оба вопроса «нет». Я сейчас на другом конце света. Это был... коллега, который оказался недалеко от Фиджи, и у него было время оказать мне услугу. И нет, он этого не сделал. Не убивай Эбберсона. Я не видел DVD, но полагаю, он взял с собой два флакона и поменял их. Он убил мышь, но Эбберсон получил лишь немного воды. Мой коллега, кажется, почувствовал, что он заслужил несколько минут полного ужаса в качестве частичного наказания за то, что сделал.

— Боже мой... — я еще немного подумал. — Как ты их нашел? И похитил Дэймона и все такое?

— Это вопросы, на которые я не собираюсь отвечать, младший брат. Без обид.

— Конечно... ничего страшного. Но ты можешь сказать мне, как Томми вернулась и что с ней случилось?

— Мой коллега отправил ей электронное письмо из аккаунта Эбберсона. В нем говорилось что-то вроде:

«Извини, возникла чрезвычайная ситуация, и мне пришлось сбежать. Пожалуйста, забронируй себе рейс первым классом обратно в Индианаполис и зарегистрируйся в номере-люкс Гранд-Вэлли в отеле Конрад. Я свяжусь с тобой через несколько дней».

— DVD будет доставлен к ее двери сегодня утром около девяти. Вот почему я хочу, чтобы ты подождал до полудня, прежде чем навестить ее... и взял с собой Кэти, если сможешь.

— Хорошо, — сказал я. Моя голова кружилась. — Дэвид, как я могу?..

— Забудь об этом, — сказал он. — Позаботься о Томми, хорошо? Ничего из этого не было ее виной. Я приеду к тебе, может быть, через пару недель.

Я повесил трубку и позвонил в Конрад.

— Мм, доброе утро, не могли бы вы сказать мне, поселилась ли мисс Томми Хичкок в номере «Гранд Вэлли»?

— Минуточку... да, она там, мне вас соединить?

— Нет, спасибо, еще рановато. Я позвоню позже, спасибо.

Слава богу, слава богу. Я посидел несколько минут, затем позвонил Кэти.

— Кэти, это Джек. Томми вернулась, остановившись в отеле «Конрад». Я еще с ней не разговаривал, но собираюсь приехать туда около полудня. Можешь ли ты как-нибудь пойти со мной?

Кэти заплакала:

— О, боже, Джек, это... Я так рада! Погоди минутку... — Я слышал, как она высморкалась. — Извини, я просто расплакалась, я так волновалась! Хочешь поехать прямо сейчас?

— Нет, это... немного сложно, и я думаю, что лучше дождаться полудня.

— Хорошо, ты можешь забрать меня с работы в 11: 30? Боже мой, Джек, откуда ты знаешь, что она здесь, если ты с ней не разговаривал?

— Я получил электронное письмо, а затем позвонил в отель, чтобы подтвердить, что она заселилась. Послушай, это длинная история... как насчет того, чтобы я рассказал тебе позже?

Я отключился и обнаружил, что плачу. С облегчением? Отчаянием? Усталостью? Это не имело значения. Я приготовил кофе, принял долгий горячий душ, попытался заставить себя съесть яйца и тосты. Я не мог отключить свои мысли, не мог заставить свой ум снизить скорость до менее ста миль в час. Думаю, здесь нет ничего удивительного.

***

Когда я подхватил Кэти, она была полна вопросов, задавая все их практически одновременно. Я пытался обдумать, что ей сказать, а о чем умолчать.

— Подожди, подожди, Кэти, я скажу тебе то, что знаю. — Я сделал паузу. — За всем, что происходит стоит босс Томми Дэймон Эбберсон. Он хотел... переспать с ней, вот в чем все дело. И он, наконец, убедил ее раз и навсегда, что я изменяю... так что, в прошлую пятницу он увез ее с собой на Фиджи, у него там дом. И... и я почти уверен, что он занимался с ней сексом. Но кто-то... я не знаю кто, вмешался и вернул ее сюда. А сейчас она, вероятно, смотрит DVD, тот самый, что был отправлен мне, где проясняется, что делал Дэймон.

Кэти в ужасе смотрела на меня, приоткрыв рот.

— О... Боже мой, — медленно сказала она. — Джек, я... Боже, ты, должно быть, сходишь с ума!

— Да, ну, это была довольно тухлая неделя. Тухлые шесть месяцев, теперь, когда я думаю об этом. Но, по крайней мере, теперь она вернулась.

— Была ли она... я имею в виду, тебе пришлось за ней следить?..

— О, нет, ничего подобного. Это DVDпро Деймона, на котором он признается в том, что сделал, как работал над ней все эти месяцы, как подставлял меня, чтобы сфотографировать или сделать видео меня с другими женщинами, о всей ли, которую он ей скармливал.

— Боже мой, Боже. — Она на минуту закрыла глаза. — Я не могу себе представить, через что сейчас проходит Томми... и ты тоже, Джек! Как ты справляешься?

Я засмеялся.

— Я не знаю. Но думаю, что для тебя имеет смысл сначала пойти навестить Томми. Я не знаю, сердится ли она, или склонна к самоубийству, или... ну не знаю, злится на меня за то, что я позволил этому случиться...

Мы вошли в «Конрад». Кэти пошла прямо к стойке регистрации и попросила их позвонить в люкс «Гранд Вэлли». Она коротко поговорила по телефону, затем подошла ко мне.

— Ее голос звучал ужасно, Джек, но она сказала мне подойти.

— Спасибо, Кэти. Я подожду здесь, внизу, пока ты не решишь, что она готова меня видеть... просто позвони мне на мобильный».

***

Это были долгие полчаса. Я недоспал, злился, боялся за себя и Томми и был полон сожалений. Если бы только... если бы только мы видели, что задумал этот ублюдок, если бы только Томми была более честна со мной в своих подозрениях, если... если...

Наконец-то зазвонил мой телефон.

— Джек, поднимайся. Люкс 1501.

— С ней все в порядке? — немедленно спросил я, но Кэти лишь ответила:

— Просто подойди, хорошо?

Когда я постучал в дверь, меня впустила Кэти. Томми сидела на кушетке напротив и смотрела на меня с нейтральным выражением лица. Она выглядела совершенно измученной и истощенной... моя прекрасная жена, но без какой-либо обычной энергии и тепла.

— Томми, с тобой все хорошо? — Я шел к ней, но медленно, будто боясь, что она убежит от меня.

— Я... я в порядке, Джек, — тихо сказала она. — Зла, грустна, пристыжена... испугана. На самом деле, я не знаю, кто я.

Я подошел к ней и взял ее за руки, осторожно поднял на ноги и заключил в свои объятия. Она машинально, без чувств, обняла меня в ответ, и я крепко прижал ее к себе.

— Слава богу, слава богу, что ты здесь, — прошептал я, и она отстранилась, с сомнением глядя мне в глаза.

— Ты действительно так думаешь? Ты все еще хочешь быть со мной после?... — Она вздрогнула и отвернулась от меня. — После того, что я сделала?

Я поцеловал ее в лоб.

— Ты ничего не сделала. Это было то, что сделал ОН. И теперь все закончилось.

— Не говори так, Джек! — Она отстранилась от меня и перешла в другой конец комнаты. — Не говори, что я ничего не сделала. Ты не... — ее голос затих.

Я взглянул на Кэти, которая недовольно наблюдала за нами.

— Как насчет того, чтобы забрать вещи Томми и уйти отсюда? — сказал я.

Кэти кивнула.

— Томми, давай, я помогу тебе собраться.

Она взяла Томми за руку и повела в спальню, а я рухнул на диван и стал ждать. Не знаю, чего я ожидал от этого воссоединения, но все было определенно меньше, чем я надеялся.

***

Мы отвезли Кэти на работу, после того как она пообещала снова зайти к нам в тот вечер, и поехали домой, в основном в тишине. Томми пристально смотрела в окно и отвечала на все мои попытки поговорить с ней одним или двумя словами.

Я отнес чемоданы к двери и отпер ее для Томми. Когда мы вошли внутрь, я спросил:

— Ты ела, дорогая? Как насчет того, чтобы я приготовил обед, а после мы поговорим?

— Обед звучит неплохо, спасибо, — сказала она и устало села за кухонный стол. — Я мало спала последние тридцать шесть часов. Джек... не возражаешь, если я просто здесь посижу?

Я улыбнулся и поцеловал ее в щеку:

— Нет, я буду рад ждать вас, мэм.

Я быстро собрал пару бутербродов, и мы молча поели. Я улыбнулся Томми, но она не смогла ответить. Когда мы закончили, я взял ее за руку и повел в гостиную, сев с ней на диван. Я хотел обнять ее, но вместо этого оставил между нами с полметра.

— Я так рад, что ты вернулась, — сказал я. — И думаю, нам есть о чем поговорить.

Она смотрела на меня без выражения. Затем, к моему шоку, она встала и сказала:

— Я знаю, Джек, но я просто еще не готова. Я пойду, немного полежу, хорошо? — И, не дожидаясь моего ответа, направилась в спальню.

— Нет, черт возьми, это не хорошо! — Я тоже встал и посмотрел на нее, мои глаза внезапно наполнились слезами. Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Я знаю, что ты устала, Томми, я знаю, что ты прошла через ужасные испытания, но... — я заплакал, —. .. но для меня это тоже был кошмар, ты вот так просто исчезла с той запиской... А теперь, когда вернулась, и единственное, что мне больше всего в мире нужно, — это восстановить связь с тобой, начать преодолевать все, что произошло, ты... ты отталкиваешь меня... потому что ты «еще не готова». Вот и славно! — я зарыдал. — К черту! Дай мне знать, когда будешь готова!

Я вытащил ключи от машины из кармана и, сильно плача, направился к входной двери. Я понятия не имел, куда иду... просто знал, что мне нужно выбраться оттуда.

Нет! Джек, нет, подожди! — спеша по дорожке к своей машине, услышал я позади себя ее голос, но не останавливался. Я снова услышал ее шаги и голос:

— Пожалуйста! Джек!

Когда я открыл дверцу машины, она схватила меня сзади, сильно прижавшись ко мне всем телом.

— Нет, дорогой, пожалуйста, не уходи! Прости, ты прав, прости!

Она тоже плакала. Я обернулся, и она прижалась ко мне, всхлипывая:

— Прости, прости!

Я позволил ей вести меня обратно к дому, крепко сжимая мою руку двумя руками, все еще со слезами на глазах и извиняясь.

— Это все было... так ужасно, мне было так стыдно, и я злилась... и боялась того, что ты мне скажешь, заговоришь ли ты со мной...

Я прервал ее поцелуем, сказав:

— Тсс, я не сержусь.

— Ты... ты хочешь сказать, что не собираешься меня выгнать?

Я потрясенно уставился на нее.

— Нет, конечно, нет! Я люблю тебя, Томми. Это не твоя вина!

Она смотрела мне в глаза, как будто не верила в то, что я говорю. Затем тихо сказала:

— Ты не знаешь, что я сделала, Джек. Я позволила ему трахнуть меня. Этот ублюдок... Дэймон. Он кормил меня ложью и напоил, а я позволила ему трахнуть себя.

— Я уже знаю, дорогая, — сказал я. — Это не твоя вина. Я тоже видел этот DVD. — Ее глаза расширились, а потом она опять заплакала.

— Мне очень жаль, Джек...

Я поднял ее и отнес в спальню, лег рядом с ней на кровать, окутал ее объятиями, прижимал к себе, успокаивал... Я надеялся, что она заснет, и через несколько часов мы оба будем спокойнее.

Но Томми все плакала и плакала, безутешно; а потом внезапно открыла глаза и крепко поцеловала меня.

— Займись со мной любовью, Джек... пожалуйста!

Она начала срывать мою одежду, и через пару минут мы оба были голыми, и она потянула меня на себя и внутрь себя, стонала и отчаянно прижималась ко мне, целовала меня, прижимала к себе так сильно, как могла, все время снова и снова повторяя:

— Пожалуйста, люби меня, детка, пожалуйста...

Это было скорее отчаянно и пылко, чем приятно, но это было то, что ей требовалось. Когда я почувствовал, что приближаюсь к кульминации, я попытался сбавить скорость, но она сказала:

— Нет! Кончи в меня! Мне нужно, чтобы ты кончил в меня! — Ее крик толкнул меня сильнее, и через несколько мгновений я эякулировал в нее, дрожа, в то время как она крепко сжимала меня в объятиях, говоря:

— Да, детка, да, Джек, слава Богу!..

После этого мы спокойно лежали вместе, расслабляясь, нежно целуя друг друга в губы, щеки и глаза; и заснули в объятиях друг друга.

«Слава богу, слава богу», — вот о чем я думал, когда уплывал.

***

Когда мои глаза открылись, я потянулась к Томми, но ее в постели уже не было. Я прислушивался, готовясь встать и найти ее, и услышал шаги ее, возвращающейся в холл. Она вошла в комнату и улыбнулась мне, держа поднос. Она была в моих боксерах и футболке.

— Немного, чтобы поддержать твои силы. — Она поставила поднос на кровать между нами и села напротив меня. Она приготовила бутерброды с жареным сыром и пару тарелок томатного супа. — Моя мама называла это: «Приятная еда». Это то, что она давала нам с Алисой, когда мы были больны или когда у нас был плохой день. Я думаю, что прошедшая неделя подходит, не так ли?

Я наклонился и поцеловал ее.

— Да, но теперь все кончено. Ты вернулась, я здесь, с тобой... все уже закончилось.

Пообедав, мы убрали поднос и легли вместе. Томми устроилась у меня подмышкой, и мы поговорили, сначала очень осторожно, по частям, о том, что произошло.

Я не узнал так уж много из того, чего не знал раньше, но Томми описала, как Дэймон постепенно и систематически подрывал ее доверие ко мне.

— Он был таким актером, Джек. Он слушал, как я рассказываю ему, что происходит, или что ты говоришь, а потом кивал и говорил: «Это звучит разумно... я полагаю». А потом на его лице появлялось этакое сомнение, и я спрашивала: «Что?», а он с видимой неохотой говорил: «Нет, ничего, я не хочу тебя беспокоить». И, конечно, это лишь заставляло меня подталкивать его еще сильнее, и он говорил мне, что Дэниел Хаттман из Минестры был его другом и упомянул, что ты, похоже, — тот еще ловелас. Или что твое объяснение насчет той женщины, целовавшей тебя в баре, было, «ну не знаю, Томми, может быть, СЛИШКОМ складно»?

— Вот такое дерьмо... он всегда заставлял меня волноваться и отклонять все разумные объяснения, которые ты давал мне накануне вечером. Как только я узнала, что он читал мои электронные письма, все стало намного более понятным — у него всегда было время подготовиться.

Я рассказал Томми обо всем, что делал после ее исчезновения: о моих звонках Кэти и Эрику, о том, как я связаться с Дэвидом и о всей его помощи, о том, как я заметил Дона Харрингтона и получил от него настоящую историю.

— После этого я наконец понял, кто все это делал с нами. Я позвонил Дэвиду, а он сделал все остальное. Это его «коллега» похитил Дэймона и сделал ту самую запись.

Томми кивнула.

— Когда я подумала об этом, то поняла, что это как-то связано с Дэвидом. Он ведь не работает в IBM, не правда ли?

— Я почти уверен, что нет, но он никогда ничего мне не рассказывал о том, на кого он в действительности работает, а я никогда не спрашивал. Мы на самом деле многим ему обязаны.

Некоторое время мы молчали. Затем я сказал:

— Могу я спросить? О возвращении в Индианаполис, и как... каково это было, посмотреть DVD?

Томми села и оперлась через подушку на изголовье кровати. Она отвернулась от меня, глядя в окно.

— Я добралась до «Конрада» и сразу заснула. Я была измучена перелетом и эмоционально просто разодрана. Твое предательство, четыре-пять дней наедине с Дэймоном, лв еще и переспав с ним... Я просто чувствовала себя опустошенной, не имеющей понятия, что мне делать дальше. А потом утром в дверь постучали, а когда я посмотрела в глазок, там никого не было. Я осторожно открыла дверь, оставив цепочку, и увидела конверт с надписью «Томми». Внутри был DVD с пометкой:

«ПОСМОТРИ ЭТО, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ПРАВДУ».

— Это чуть не убило меня, Джек. Мне пришлось останавливаться поплакать примерно раз пять, прежде чем я смогла пройти через все это.

Ее тон стал жестче.

— Этот УБЛЮДОК! Это абсолютное дерьмо! — Она повернулась ко мне. — Он теперь мертв, не так ли?

Я покачал головой.

— Дэвид говорит, что нет... парень просто капнул на него водой, чтобы вызвать у него несколько неприглядных минут ужаса. Нам надо подумать, что с ним делать.

— У меня есть несколько идей, — сказала она. Она снова смотрела в сторону от меня. — Большинство из них болезненны... Когда я поняла, что он сделал со мной... с нами... когда я поняла, что он сделал все это только для того, чтобы трахнуть меня... и что я позволила ему... Я хотела выпрыгнуть из окна. Я правда сидела и думала об этом. Я не могла представить, что ты когда-нибудь возьмешь меня обратно после всего... и не видела причин, по которым должна продолжать жить.

Она повернулась ко мне лицом и криво улыбнулась:

— Я могла это сделать, понимаешь? Я долго сидела и думала: «Ну, спешить некуда, я могу провести здесь день, поесть в номере, а сделаю это, может быть, сегодня вечером». Прыжок в темноте ведь сделать легче, не так страшно...

Она вздрогнула.

— Слава богу, пришли вы с Кэти. И слава богу, что ты послал ее первой, Джек... я не могла столкнуться с тобой лицом к лицу. Я серьезно. Ей потребовалось все ее красноречие, чтобы убедить меня позволить тебе подняться.

— Я никогда не злился на тебя, Томми. — Я нежно обнял ее, поцеловал в лоб и в щеку. — Я был напуган, безумен, обеспокоен... а потом, когда увидел DVD, то, конечно, был в ярости на этого засранца, но в основном, мне было просто грустно. Мне было грустно из-за того, через что он заставил пройти тебя... нас обоих, но особенно тебя... И я боялся всей той боли, которая у тебя будет.

Она повернулась и посмотрела мне прямо в глаза.

— Я не понимаю. Как ты можешь не злиться на меня? Почему ты не хочешь назвать меня изменщицей... почему ты не кричишь на меня за то, что я не доверяла тебе, за то, что верила отморозку вроде Дэймона, вместо тебя?

— Потому что тебя обманули, — сказал я. — И меня тоже. Мы оба купились на его «хорошего друга», вот и все. Мы были осторожны, но недостаточно... Слушай, Томми, я ни в чем тебя виню. — Мой голос был тверд. — И тебе не в чем винить себя. — Я встал и взял ее за руку. — Пойдем со мной, хорошо?

Я повел ее в ванную, и она с любопытством последовала за мной. Я включил воду в нашей большой душевой кабине, затем осторожно снял с нее футболку и шорты и повел нас обоих под теплые брызги.

Я держал ее там, нежно обнимая, в то время как вода согревала и успокаивала нас, а затем взял мыло и начал ее мыть. Осторожно и медленно я обработал каждый ее сантиметр: ее пальцы и кисти, затем ее руки и плечи, ее спину и грудь... Затем я встал на колени и по очереди обмыл каждую ее ступню и каждую ногу, Томми положила мне руки на спину для равновесия. Затем я тщательно, но осторожно вымыл кучу ее золотистых лобковых волос, ее киску и попу, придерживая одну из ее ног вверх и в сторону, чтобы мог дотянуться до каждого места.

Все это время Томми была пассивной и тихой, ее глаза были закрыты, позволяя мне двигать ее, когда мне было нужно. Когда я закончил с телом, то взял шампунь и вымыл ее волосы, в конце сделав нежный массаж кожи головы. Напоследок я набрал еще немного мыла и осторожно умыл ее лицо пальцами, проводя по губам, носу и даже векам.

Наконец я закончил. Я снова обнял ее, положив голову мне на плечо.

— Теперь он ушел, — сказал я, — полностью ушел. Как будто никогда не касался тебя — все его следы ушли навсегда. Ты снова чиста.

Она посмотрела на меня и поцеловала, а потом заплакала; Я держал ее под водой, в то время как она рыдала и дрожала, и долго гладил ее руками, пока она опять не успокоилась.

Она отступила, улыбнулась мне и сказала:

— А теперь я собираюсь вымыть и тебя, но быстрее, пока не кончится вся горячая вода! А потом я хочу, чтобы ты отнес меня обратно в кровать и позволил мне поспать в твоих объятиях около четырнадцати часов. А когда мы проснемся, все это... это ДЕРЬМО останется в прошлом.

Она вымыла меня, мы вытерлись, и я выключил звонок телефона. И мы спали...

***

Мы сидели на задней веранде с Кэти и Эриком. Они принесли из супермаркета сэндвичи, а я принес всем нам пива.

— Я так рада, что ты позвонил! — сказала Кэти. — Когда вчера вечером вы не ответили на звонок, я подумала... ну, я подумала, что, возможно, вы просто хотите уединения. — Она ухмыльнулась. — Но я счастлива, что ты... черт, Томми, я просто рада, что ты вернулась.

Эрик сказал примерно то же самое, и мы поблагодарили их. Томми сказала:

— Послушай, мы действительно хотели увидеться с вами, просто потусоваться и, я не знаю, ну просто провести нормальный день, понимаешь? Я имею в виду, у вас должен быть миллион вопросов, но мы с Джеком просто хотим на время все это немного отодвинуть.

Эрик и Кэти сказали, мол, конечно, они понимают. А потом наступило странное короткое молчание, и Томми улыбнулась и сказала:

— Итаак... чем вы, ребята, занимались последнее время?

И мы все взорвались смехом. Некоторое время мы смеялись, а затем сдвинули пивные бутылки в молчаливом тосте и улыбнулись. И каким-то образом нашли дорогу в приятный разговор о другом.

***

В понедельник я вернулся на работу. Томми, конечно, никогда не вернется в Гранд-Вэлли, мы решили потратить немного времени, прежде чем решить, что будем делать с Дэймоном. Томми отправила ему электронное письмо, в котором говорилось:

«Тщательно упакуй все мои вещи и отправь мне... ни в коем случае не связывайся со мной... я сама с тобой свяжусь. Дарт Вейдер передает привет».

С мрачной улыбкой она сказала мне:

— Это его будет беспокоить!

А затем совершенно другим голосом сказала:

— Мне очень жаль, Джек. Мне очень жаль, что я не доверяла тебе.

Я взял ее в объятия, и мы тихо сидели вместе. Больше сказать нечего.

Первые пару недель она провела дома, наслаждаясь тишиной и ощущением возвращения в нашу домашнюю жизнь. Каждый вечер она готовила прекрасный ужин, и мы сидели и разговаривали или просто смотрели телевизор — счастливые быть вместе.

Мы оба чувствовали, что должны встретиться с консультантом, проработать все и полностью оставить это позади.

Томми сказала:

— Но я думаю, что это должна быть женщина, — и в этот же момент, я сказал:

— Это должна быть женщина. — Мы с удивлением посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Ты первая, — сказал я, все еще посмеиваясь. — Почему ты так думаешь?

— Потому что полагаю, я чувствую, что доверяю женщине, которая лучше понимает, каково это быть мной... к кому постоянно пристают, и понять, насколько трудно доверять мужчинам. А почему ты сказал, что это должна быть женщина?

— Думаю, почти по той же причине, — сказал я. — Любой консультант-мужчина найдет тебя очень привлекательной, и это будет отвлекать. Я хочу, чтобы тот, с кем мы работаем, думал о том, чтобы помочь тебе... и мне... а не о том, что он может понять, как этот ублюдок Дэймон мог иметь такое сильное желание к тебе.

Я поговорил с Ирэн из отдела кадров Минестры и узнал несколько имен, а в четверг мы с Томми встретились с доктором Дайаной Макинерни. Это была высокая женщина средних лет с улыбкой и милой манерой, которая успокаивала нас обоих, а по дороге домой после встречи мы договорились, что должны продолжать с ней встречаться.

Примерно через три недели Томми начала беспокоиться и решила начать искать новую работу. Она опять написала Дэймону:

«Я ищу работу. Если кто-то свяжется с Гранд-Вэлли за рекомендацией, убедись, что она будет очень положительной. Ничего чрезмерного, просто убедительная и благоприятная. Не отвечай на это сообщение».

В те выходные прилетел в гости Дэвид. Все было сдержанно, но замечательно, нам обоим было за что его благодарить, и он был счастлив видеть, как хорошо все у Томми... как хорошо у нас обоих.

Каждый раз, когда кто-то из нас пытался отблагодарить его, он просто отмахивался, немного наклоняя голову и бормоча, что он «просто рад, что смог помочь». Мы говорили с ним о планах насчет Дэймона, над которыми работаем, и он улыбнулся насчет некоторых из них! А также у него было несколько собственных предложений, и все они были хорошими.

Еще через несколько недель Томми сказала мне:

— Думаю, я готова... давай сделаем все в эти выходные. — К тому времени она устроилась на другую работу в качестве исполнительного секретаря у женщины вице-президента небольшой компании, занимающейся разработкой программного обеспечения, и, похоже, у нее все складывалось хорошо. И мы много говорили о том, какой будет наша последняя встреча с Дэймоном, и чего мы от нее хотим.

Во вторник Томми написала ему:

«В субботу в восемь часов вечера приходи к нам и приведи Елену. Вы оба обязательно должны быть здесь вовремя. Дарт Вейдер не хочет, чтобы вы опаздывали. Не отвечай на это сообщение».

***

Когда они позвонили, ровно в восемь часов вечера в субботу, я провел Дэймона и его красивую жену в гостиную, вежливо их поприветствовав. Дэймон выглядел бледным и нервным, Елена — слегка раздраженной.

Я подвел их к дивану, где они сели, когда в комнату вошла Томми. Рукопожатий никто не предлагал.

— В чем дело? — несколько резко спросила Елена. — Мы с Дэймоном в эти выходные должны были поехать в Атланту на первое причастие нашей племянницы. Затем в последнюю минуту он настоял, чтобы мы ОБЯЗАТЕЛЬНО были здесь.

— Прошу прощения за неудобства, Елена. Дэймон сказал тебе, чего ожидать сегодня вечером?

Она выглядела еще более раздраженной:

— Он не сказал ни слова, пока мы не выехали, а затем предупредил, что вы двое можете попытаться рассказать мне какую-нибудь нелепую историю о том, как он изменяет мне или преследует Томми или что-то в этом роде.

Она посмотрела на нас обоих.

— Я, конечно, надеюсь, что ты не собираешься тратить мое время на такую ерунду!

— Мне очень жаль, Елена, но боюсь, что это правда. Пожалуйста, пройдем со мной в кабинет, — сказала Томми. — У меня есть кое-что, что тебе нужно увидеть.

Дэймон испуганно вскочил, но я жестом приказал ему сесть.

Когда дамы вышли из комнаты, я сказал:

— Это всего лишь видеозапись, Дэймон, тебе ее не нужно видеть, ты — главная звезда.

— Черт возьми, ты не можешь...

— Дарт Вейдер рассказал нам, как снова связаться с ним, если потребуется, Дэймон. Ты действительно думаешь, что он не сможет найти тебя вновь? — Он впился в меня взглядом, но через минуту разочарованно отвернулся и снова сел на диван.

Томми вернулась.

— Она сейчас смотрит. У меня нет никакого желания видеть это опять.

Мы просидели в тишине почти тридцать минут, тишину нарушили только два-три возмущенных крика Елены из другой комнаты. Вернувшись в гостиную, она пыхала огнем. Она подошла прямо к Дэймону и начала сильно хлестать его по лицу, туда и обратно, в то время как он ежился от ее пощечин.

— Ты — ЧЛЕН! Ты — МОНСТР! Подумать только, что я когда-либо любила тебя, когда-либо верила в тебя!..

Все еще в ярости, она отвернулась от мужа и уставилась на нас с Томми.

— Я надеюсь, что вы его погубите... надеюсь, вы УНИЧТОЖИТЕ его! Это... это лживое... лживое дерьмо...

— Мне очень жаль, Елена, — очень тихо сказал Дэймон. После он сидел и молча смотрел в пол. Она его игнорировала.

— Елена, я взял на себя смелость вызвать такси, чтобы отвезти тебя домой. Я подумал, что ты не захочешь больше оставаться здесь, пока мы с твоим мужем будем прорабатывать некоторые детали.

— Ты имеешь в виду моим будущим БЫВШИМ мужем!

Затем она смягчилась.

— Томми, я очень сожалею об этом... о том, что сделал Дэймон. Я понятия не имела... понятия не имела, что он был... — Она подошла к Томми, и две женщины коротко обнялись. Затем она повернулась ко мне:

— Джек, приношу тебе свои извинения. И думаю, что приму твое предложение насчет такси, если ты не против.

— Елена, вот копия того, что ты только что смотрела, на случай, если тебе это пригодится.

Я вручил ей копию DVD, затем провел ее к ожидающему такси и вернулся в тихую гостиную. Дэймон не поднимал глаз.

— Ладно, подонок, — тихо прошипела Томми, — пора платить по счетам.

Дэймон поднял глаза, чтобы посмотреть на нас. Он выглядел старым и очень уставшим.

— Мне... жаль, — сказал он. — Я знаю, что это не...

— Заткнись! — Томми пыхала огнем. — Ты думаешь, я хочу услышать хоть одно слово из твоих лживых уст?

Я подошел и встал позади нее, чтобы погладить ей плечи и немного успокоить. Она тяжело дышала... я правда думал, что она недалека от того, чтобы ударить его лампой или чем-то еще.

— Дэймон, — сказал я, — мы скажем, что именно тебе нужно сделать. И ты сделаешь все это именно так, как мы тебе говорим. И есть две веские причины, почему... не хочешь их услышать?

— Первая — это, конечно, Дарт Вейдер. И вторая — эта запись. Как ты думаешь, насколько это повлияет на твое положение в мире бизнеса... или в твоем модном гольф-клубе?

Он снова посмотрел вниз, ничего не говоря. Томми подошла к столу и взяла ручку и желтый блокнот.

— Во-первых, — сказала она, — ты сообщишь мне имена всех сотрудниц Гранд Вэлли, которых ты трахнул или пытался трахнуть. — Дэймон с тревогой взглянул на нее, когда она бросила ему блокнот и ручку.

— Но, я... они...

— Просто сделай это! И лучше тебе быть уверенным, что ты никого не упустишь.

Нехотя он написал список имен. Их было семеро.

— Я собираюсь поговорить наедине с каждой из этих дам, — сказала Томми, забирая блокнот. — А когда это будет сделано, ты будешь выписывать им компенсационные чеки в тех суммах, которые я посчитаю подходящими.

Дэймон ничего не сказал.

— Далее. Ты проведешь общенациональный поиск работы для нового вице-президента в отделе кадров Гранд Вэлли, отвечающего за формирование и обеспечение соблюдения политики в отношении сексуальных домогательств во всей компании. Это будет сделано в следующие два месяца.

— В-третьих. Ты отправишь нам с Джеком чек на два миллиона долларов со своего личного счета. К понедельнику. На самом деле, там должно быть более двух миллионов долларов, чтобы включить достаточно дополнительных средств для покрытия налога, который нам придется заплатить за этот «подарок». Твой бухгалтер сможет во всем разобраться.

— Посмотри на меня, Дэймон. СМОТРИ НА МЕНЯ! — крикнула Томми; Пораженный, Дэймон посмотрел ей в лицо и немного откинулся на диване.

— В моем списке есть еще один пункт, ты, ничтожество. После этого ты встанешь, уйдешь отсюда и исчезнешь из нашей жизни. За исключением того, что ты сделаешь то, что мы тебе сказали, ты никогда не будешь связываться с нами или

когда-либо снова приблизиться к любому из нас. Это совершенно ясно?

Снова посмотрев вниз, Дэймон кивнул.

— Да... да. Все ясно.

— Хорошо. Так вот, последнее...

***

Мы шли вместе, держась за руки, позволяя прохладной воде стекать по нашим ногам, шипя по песку. Я остановился, нежно притянув к себе Томми, и мы поцеловались. Я чувствовал мягкость ее тела рядом со мной и наклонился, чтобы поцеловать ее обнаженный живот, в то время как она хихикала.

— Это напомнило мне, Тэп... ты обещала сообщить мне, когда позвонит Сьюзи и скажет, что она там пинается... не забудь!

Сьюзи Бастьен вернулась в Индианаполис. Она была женщиной, которая вынашивает нашего ребенка — из моей спермы и яйцеклетки Томми. Это сложная и дорогая процедура — экстракорпоральное оплодотворение и имплантация оплодотворенной яйцеклетки; вот на что нужны были деньги от Дэймона. Они также идут на поддержку Сюзи во время беременности. Когда мы закончим рожать детей, мы собираемся пожертвовать все что осталось в клинику по лечению бесплодия, чтобы помочь другим семьям, которые не могут зачать ребенка самостоятельно.

Томми рассмеялась.

— Когда ОН будет пинаться.

— Как ты можешь быть так уверена, что это «он»? — спросил я.

— Женская интуиция, конечно. Хочешь поспорить?

— Хорошо, — сказал я. — Какие условия?

— Если я права, мы назовем его в честь твоего брата Дэвида. И ты должен оставаться со мной до конца наших дней.

— Ты предлагаешь жесткую сделку, но ладно. Как насчет того, если выиграю я?

— Хм, — сказала она, улыбаясь, — это непросто, потому что это маловероятно. Сам выберай приз.

— Хорошо, у нас будет по крайней мере еще один раз, чтобы дать ей сестру или брата. И ты должна оставаться со МНОЙ на всю оставшуюся жизнь.

— Это легко. Я было подумала, что ты скажешь, что я должна стать твоей сексуальной рабыней или что-нибудь в этом роде.

— Так ты уже и так ею являешься, — улыбнулся. — Ты читаешь мои мысли, ты даешь мне все, что я захочу. Ты идеальна.

Томми остановилась, посмотрела на меня и почти торжественно поцеловала.

— Спасибо, Джек, — сказала она.

— А теперь, моя маленькая секс-рабыня, прочти мои мысли.

— Хм, — сказала она, обнимая меня за талию. — Ну... ты пока не хочешь заниматься любовью, потому что мы только что плотно пообедали. Так что... я бы сказала, тебе хочется еще немного прогуляться. Тогда мы разогреемся, так что быстро окунемся, чтобы остыть. Затем мы немного полежим на солнышке, чтобы снова согреться, а затем... Я провожу тебя в дом и утомлю.

— Мне нравится, как ты думаешь.

***

И она таки прочитала мои мысли — это было примерно то, как бы я спланировал день. Примерно через час я сидел обнаженный на нашей кровати, в то время как солнце Таити струилось сквозь окна, наблюдая, как Томми изящно стягивает по ногам низ своего бикини, а сама смотрит, как я наблюдаю за ней.

— Тэп, ты — самое сексуальное существо, которое я когда-либо видел, ты это знаешь?

— О, держу пари, ты говоришь это всем дамам, которые раздеваются догола в твоей спальне, чтобы ты мог заниматься с ними своими грязными делишками.

— Всем до единой, — сказал я, обнимая ее, прижимая к себе и целуя ее шею, — но ты — моя самая любимая из всех.

Я положил ее лицом вниз на кровать и сказал, что собираюсь немного поиграть с ней, просто чтобы посмотреть, насколько смогу свести ее с ума. Она улыбнулась и закрыла глаза, сказав:

— Думаю, это звучит неплохо.

Я взял немного лосьона и сильно, но нежно натер ей спину, а затем ее плечи и руки. Я уделял много внимания пальцам каждой руки, она слегка застонала, а затем я перешел к ступням и ногам. Когда я обрабатывал ее красивую попку, мои пальцы «случайно» слегка отклонились, чтобы погладить половые губы и даже немного проникнуть в бутон ее розы. К этому времени ее бедра уже немного двигались, толкаясь к моим рукам.

Когда я перевернул ее, ее глаза сияли от возбуждения, и она потянулась к моему твердому члену, но я отодвинул его от нее.

— Я еще не думаю, что ты достаточно сошла с ума, дорогая.

Я лежал рядом с ней на кровати, и мы какое-то время нежно целовались, ее руки обнимали меня; а затем я двинулся вниз по ее телу руками, губами и языком. Я посетил ее груди и порадовал ее соски, а затем пролизал свой путь вниз прямо к ее междуножью в ее влажную киску.

Потратив много времени, наслаждаясь ее вздохами, охами и легкими движениями ее бедер, я подошел к грандиозному финалу: одна рука на груди, нежно тянет за сосок, другая двумя пальцами внутри нее поглаживают ее точку G, а мой язык движется вверх и вниз по ее киске, а затем делает восьмерки на ее клиторе. Она урчала, мычала и содрогалась от моих пальцев. И после того как я дважды заставил ее подойти к краю и отступил, на третий раз позволил ей визжать, кричать и крепко сжимать ногами мою голову, заставляя ее кончать и кончать... И кончить...

Когда она, наконец, расслабила ноги с огромным вздохом и легла на спину, я начал целовать ее, двигаясь вверх, пока не оказался над ней, а мой член нацелился на ее мокрую киску. Она неопределенно улыбнулась мне и сказала:

— Мерзкий ублюдок, ты превратил меня в желе, а теперь собираешься изнасиловать, не так ли?

— Ну, раз уж ты просишь... — и я скользнул в нее, наслаждаясь ее гладкостью и теплом.

— Да как... ты сме... ешь де... лать та... о, Боже, трахни меня, Джек! — Она выдыхала слова после каждого толчка, пока внезапно не прекратила свое «сопротивление» и не закинула ноги мне на задницу, сомкнув лодыжки вокруг нее и сильно вталкивая меня в себя.

Мы трахались и трахались... вероятно, это было не так долго, но зато радостно и бесконечно. Мы крепко целовались, пока нам не потребовалось отодвинуться, чтобы подышать, и толкались друг в друга, пока внутри меня не вспыхнула огромная кульминация, и я закричал, изливаясь внутри нее...

Затем я радостно вздохнул и скатился с нее набок, только теперь почувствовав царапины, которые она оставила у меня на спине.

— Ты ранила меня, Тэп, — сказал я и перевернулся, чтобы она смогла видеть мою спину.

Нежно поцеловав царапины и поглаживая их рукой, она сказала:

— Будешь жить. В любом случае, я не признаю себя виновной на том основании, что ты свел меня с ума.

Она придвинулась так, чтобы я мог видеть ее лицо, и сказала:

— Ты — лучший, ты это знаешь? Лучший любовник, лучший мужчина... просто лучший.

— Спасибо детка. — Я был очень тронут. Я думаю, что это было самое простое, самое прямое выражение ее чувств, которое я когда-либо слышал. — И ты — все, чего я когда-либо хотел. Я чувствую себя таким счастливым...

Мы поцеловались несколько раз и заснули.

***

Три часа спустя мы как раз заканчивали ужин — жареную рыбу, салат и потрясающее австралийское вино — и смотрели, как солнце спускается к горизонту, готовясь принять ночную ванну в Тихом океане.

— Ты не чувствуешь, что пора заканчивать, детка? Я имею в виду с Дайаной?

Я взял ее за руку и сказал:

— Я думаю, что да, если и ты тоже. Она была великолепна, но последние несколько сессий перед отъездом чувствовалось, что мы начинаем повторяться. Или, может быть, больше было ощущение того, что не так много осталось, где нам надо поработать. Одиннадцати месяцев, похоже, хватило.

— Я согласна. Я вроде как подумала, что у нас может быть еще одна или две встречи, когда мы вернемся, просто чтобы свести концы с концами. Может быть, немного поговорим о том, чтобы стать родителями... я, знаешь ли, слегка нервничаю по этому поводу.

— Ты будешь потрясающей мамой. — Я наклонился и поцеловал ее в нос. — А я буду мужем потрясающей мамы.

Мы посидели еще немного, наслаждаясь ветерком. Внезапно, казалось, половина оранжевого солнца исчезла, опустившись за горизонт.

— Когда ты впервые предложила заставить Дэймона отдать нам свой дом на Фиджи, я этого не понял. Я подумал: «Зачем Тэп вообще захотелось туда ехать, учитывая ужасные воспоминания, которые у нее должны были остаться об этом месте?» Но оказалось, что это — отличная идея, знаешь ли. По его лицу я мог видеть, что у него разбито сердце, когда он потерял этот дом, если у этого ублюдка вообще есть сердце.

Томми улыбнулась мне.

— На самом деле я была этим очень довольна. Ты прав, я бы никогда не захотела туда вернуться, но знала, что мы сможем его продать за минуту, он невероятно моден и очень уединен, и находится в фантастическом месте. А мы могли бы использовать деньги, чтобы купить нечто потрясающее здесь, на Таити, или где угодно, где бы ни захотели. И знала, что потеря этого дома навредит ему больше, чем просто отдать нам деньги — еще три миллиона долларов не имели бы для него большого значения.

— Ну, ты была права. Как всегда. — Я встал, и мы вместе подошли к перилам веранды, глядя на остатки света в западном небе. Я обнял Томми и почувствовал, как она положила голову мне на плечо.

— Знаешь что? Самым счастливым днем в моей жизни был не тот, когда ты пришла на работу в Минестру — это был день, когда я подслушал, как ты разговариваешь с Кэти в закусочной «Акрополис». Потому что иначе я бы никогда не понял, каково это быть тобой, с чем тебе пришлось столкнуться в своей жизни. Я был бы, как и любой другой парень, нокаутирован тем, как сильно я тебя хотел, и был бы слеп к тому, насколько ты умна, вдумчива, весела... и около тысячи других отличных прилагательных.

— Я согласна с тобой, Джек... — и как это я понял, что она шутит? Что-то тонкое в ее голосе? —. .. то БЫЛ самый удачный день в твоей жизни.

Она посмотрела на меня и рассмеялась беззаботным смехом, который был самым чудесным из того, что я когда-либо слышал. И не останавливалась, пока я не поцеловал ее.