В какой-то момент у всех на работе возникают отношения любви-ненависти. Если не верите мне, спросите себя, как вы относитесь к работе в понедельник утром после трехдневных выходных. И я признаю, что моя работа ничем не отличается. В большинстве случаев мне нравится то, что я делаю, но бывают дни, когда мне хотелось бы остаться в постели. Я люблю свою работу, когда могу сообщить кому-то новости, меняющие их жизнь. Я ненавижу свою работу, когда кто-то направляет мне пистолет в лицо и угрожает убить. Видите ли, я — судебный курьер.

Надеюсь, не многие из вас встречали меня или кого-то вроде меня. Я — тот парень, что подходит к людям в худшее время в их жизни, спрашивает их имя и протягивает им конверт с надписью «официальное вручение». Я — тот парень, что раздает людям документы о разводе. Это — не гламурная работа, и платят, конечно, мало, но скучно здесь не бывает. Давайте я расскажу немного о том, чем занимаюсь.

***

Компания, где я работаю, обслуживает окружные суды и большинство местных юридических фирм с целью доставки людям юридические документы. Я знаю, это звучит так, будто я — прославленный курьер, но иногда это подразумевает нечто большее, нежели просто вручить кому-то документ, поджать хвост и убежать: иногда, чтобы сделать то, что делаю я, требуется хитрость и смелость. Так как я — самый маленький человек на корпоративном тотемном столбе и самый молодой в свои двадцать шесть лет, мне приходится заниматься наименее гламурными доставками. Я должен вручать уведомления о разводе. Я делаю это потому, что как выяснилось, они оказываются наименее опасными из того, что мы делаем, по крайней мере, в большинстве случаев.

В нашем округе суды могут доставлять документы о разводе несколькими способами: сертифицированное письмо с уведомлением о вручении по почте, вручение офицером из офиса шерифа округа, частная курьерская доставка или через друзей. Я полагаю, что большинство доставок осуществляется заказным письмом, потому что в наши дни существует множество «непримиримых разногласий». Шериф округа вмешивается по запросу лица, подающего заявление, или суда, как правило, в том случае, если со стороны получателя ожидается насилие. Документы могут доставить и друзья, и обычно их передает один из супругов другому: это в случаях дружественных разводов, или когда кто-то слишком дешево платит за их доставку. Те, что получает наша компания, обычно случаются, когда супруг, подающий документы, хочет сделать другому сюрприз или когда просто не хочет встречаться с ним.

Мы можем осуществить доставку в любое время и куда угодно, и многие из наших доставок — это те, относительно которых получатель не имеет ни малейшего представления о том, что может произойти. Я прихожу к ним домой, на работу или на общественное мероприятие и занимаюсь своим делом. Я называю это «слепой доставкой». Время от времени нам требуется искать получателя, потому что он переехал, не оставив адреса для пересылки, и несколько раз в год нам приходится наблюдать за домом или местом работы, потому что они стараются избежать неизбежного. Я называю их «бегунками». За те четыре года, что я занимаюсь этим, от меня сумел ускользнуть только один человек. Он появился в Канаде под вымышленным именем. В конце концов, вручение осуществил сотрудник Королевской канадской конной полиции. Благодаря интернету можно убежать, но нельзя спрятаться.

За эти годы у меня накопилось множество историй о моей работе, некоторые из них подходят для рассказа друзьям на вечеринках или в местном баре, но большинство я предпочитаю хранить в тайне. Есть два, о которых, если я когда-нибудь скажу кому-либо, у меня появятся большие проблемы. Позвольте мне рассказать о типичной доставке, прежде чем перейду к тем, о которых никому доселе не рассказывал.

***

На прошлой неделе мне требовалось осуществить две доставки, обе из категории слепых, и обе сильно повлияли на меня, каждая по-своему. Первая была для известной женщины в нашем сообществе. Муж попросил, чтобы мы вручили бумаги во время вечерней церемонии награждения, на которой жена получала награду «Женщина года» от местной компании Джейсис. Это было мероприятие, куда вход осуществлялся только по приглашениям, поэтому я оделся официантом и смешался с персоналом. Я даже подал напитки на несколько столиков, пока ждал. Муж попросил, чтобы я вручил документы его бывшей жене в момент, когда она будет произносить приветственную речь. Я подумал, что это слегка грязно, но мне платят не за то, чтобы я думал.

Во время ее представления диктором на видеоэкране над подиумом был показан фотомонтаж ее достижений вместе с несколькими семейными фотографиями, на которых она запечатлена с мужем и двумя детьми. Диктор, должно быть, десяток раз сказал, какая эта женщина замечательная мать и жена. Мало кто знал, чем она занималась в свободное время.

Позвольте сказать, что я никогда не осуществляю вручение, не проверив заранее документы внутри конверта. Я читаю все, чтобы убедиться, что пришел к нужному человеку, и проверяю любую другую относящуюся к делу информацию, которая может облегчить мою работу. Иногда я хихикаю над тем, что должно произойти, а иногда мне не нравится быть источником плохих новостей. В большинстве случаев, для того чтобы судить о том, что этот человек сделал или не сделал, информации бывает недостаточно.

В случае с этой прекрасной опорой нашего сообщества я точно знал, что она сделала. Ее муж приложил к бумагам несколько крайне наглядных фотографий размером 20х25 сантиметров. Они показывали ее в постели с мужчиной и женщиной, делающими то, что я видел лишь в фильмах для взрослых. Фото за фото показывали, как все трое трахаются, сосут, целуются, облизывают и заполняют дырки друг друга пальцами, языками, членами и множеством неодушевленных предметов. Мужчина на фото не был ее мужем; Я помню, что несколько раз видел их двоих в газетах. Он был членом местного совета, а женщина — сестрой получательницы документов. Я лишь усмехнулся, глядя на фотографии, поправив содержимое своих штанов, потому что, как уже сказал, фотографии были очень откровенными.

Как бы то ни было, церемония награждения должна была стать для этой женщины кульминацией долгой карьеры, и я собирался по-крупному ее испортить. После того как ее представили, она начала говорить. Я поставил поднос с бокалами, поправил белый пиджак официанта и спокойно прошел в переднюю часть зала. Я стоял в полутора метрах от подиума и смотрел на нее. Она мгновение посмотрела на меня, недоумевая, почему там стоял официант. Я не сказал ни слова, пока она не остановилась и злобно не посмотрела на меня.

— Чего тебе надо? — сердито спросила она, прижав рукой микрофон.

— Вы — Элизабет Хэнсон? — спокойно спросил я.

Она посмотрела на меня сверху вниз, как будто я был каким-то идиотом.

— Конечно, это я. Как ты думаешь, для кого все это? — сказала она, проводя рукой из одного конца зала в другой, чтобы представить толпу обожающих поклонников, сидящих перед ней.

Я вынул из пиджака официанта большой конверт из манильской бумаги и протянул ей. Она посмотрела на меня, будто я был психом, но я млча стоял, держа в руке конверт. Примерно в это время сзади ко мне подошли два очень больших мужчины и встали, положив руки мне на плечи. Любопытство женщины, должно быть, взяло верх, потому что она протянула руку и взяла конверт. Когда она это сделала, я сказал просто и достаточно громко:

— Мадам, это — официальное вручение. — Я повернулся и улыбнулся двум крупным мужчинам позади меня и пошел между ними к выходу, оглядываясь через плечо. Толпа бурлила, переговариваясь, и когда я проходил мимо, показывала на меня, как будто у меня было три головы. Прежде чем подошел к двери, я услышал крик и повернулся, чтобы посмотреть. Женщина на сцене, которую я только что обслужил, стояла на коленях, закрыв рот руками, и с ужасом смотрела на экран над трибуной. В слайд-шоу на экране были включены фотографии, которые я видел в конверте. Я не знаю, как он это устроил, но похоже, что ее муж только что выставил ее перед всеми, кто мог быть кем угодно. Я ушел, посмеиваясь с гигантской улыбкой на лице.

На следующий день я прочитал в газете о «насыщенном событиями ужине в честь награды Джейси», который прошел накануне вечером. Фотография женщины, которую я обслужил, находилась в самом начале статьи о ее и ее сестры романе с одним из членов совета графства, а также о предстоящем разводе. Конечно, не было никаких откровенных фотографий, но там говорилось, что Джейси забрали себе обратно награду «Женщина года». Это один из примеров, когда мне действительно нравилась моя работа.

***

Прежде чем расскажу о второй доставке, которую я осуществил, я хочу сказать, что верю в святость брака и что любой супруг, который изменяет другому, заслуживает всякой мерзости и гадости, брошенных им на пути. Меня не волнует, трахал ли муж свою секретаршу на работе или жена все еще встречалась со своим старым парнем из колледжа, измена любого рода просто неправильна. Я знаю — это полностью черно-белое отношение, но именно так меня воспитали родители, и так я себя чувствую. И я за возмездие. Я не уверен, что верю в месть, когда одна из сторон получает физический вред или затрагивает детей, но публикация обидных подвигов супруга на первой полосе местной газеты меня вполне устраивает. Мой отец всегда говорил: «Не делай ничего такого, если не хочешь, чтобы это попало на первую полосу Вашингтон Пост».

Вторая доставка была полной противоположностью первой. Я, как обычно, просмотрел документы перед тем как покинуть офис, но ничего не мог сказать о женщине, которую должен был обслужить, или об обстоятельствах развода. Я шел вслепую, но больше половины моей работы именно такова. Я — профессионал, и просто делаю свою работу, а потом медленно отступаю. Я помню, как обслужил женщину в ее офисе в свой первый рабочий день, а когда повернулся, чтобы уйти, у моего уха просвистел степлер. Я повернулся и посмотрел назад, а она была готова бросить в меня телефон, когда я свернул налево по проходу и ускорил свой шаг к выходу из здания. Поскольку это был мой первый день, в это время за мной следил и наставлял меня другой курьер. Он сказал мне, катаясь по полу от смеха, что я только что усвоил урок номер один: никогда не поворачиваться спиной к тому, кого только что обслужил. По сей день я всегда отступаю спиной после вручения или, по крайней мере, смотрю через плечо во время бега.

Извините, я немного сбился. Во всяком случае, вторая доставка была произведена в доме в тихом пригороде для женщины по имени Люсиль. Это был обычный загородный дом; белый штакетник, детские игрушки во дворе, побитая старая машина на подъездной дорожке, обычное дело. Я постучался в сетчатую дверь, и подошла молодая женщина с малышкой на бедре и в бигудях.

— Да, — сказала она с мягким южным акцентом.

— Простите, но вы — Люсиль Роджерс?

— Да, это я.

— Это вам. — Я протянул манильский конверт.

— Что это? — спросила она, открывая сетчатую дверь и забирая его.

Я сделал то, что делал обычно, и просто сказал:

— Это — официальное вручение.

— Ха, что это? Я не понимаю. Моего мужа сейчас нет дома. Я отдам ему это, когда он приедет.

— Мэм, я думаю, вам стоит это прочитать, — предупредил я. — Это — документы от вашего мужа, который предъявляет вам иск о разводе.

Я начал отступать, когда заметил, что выражение ее лица изменилось. Я видел его раньше много раз. Она понятия не имела, что это произойдет, и теперь держала в руках доказательство полного разрушения ее мира. Я почти мог видеть, как колеса в ее голове останавливаются, ничего больше не понимая. Теперь ее глаза блестели от слез. Все, что вылетало из ее рта, было:

— Я... я... я... — Она прислонилась к дверному замку и, рыдая, съехала в кучу на полу.

Я ничего не мог для нее сделать, поэтому попятился и пошел к своей машине. Вот тут я и услышал крик. Я оглянулся и увидел, что она лежит ниц на тротуаре с ребенком в траве рядом с собой, крича и стуча по бетону. Я начал возвращаться и попытаться что-то сделать, когда увидел, что к ней бежит соседка. Она попеременно смотрела то на меня, то на женщину, пытаясь выяснить, что случилось, а также, не собираюсь ли я причинить ее боль. Она встала на колени и подняла ребенка, все время наблюдая за мной. Я сел в машину и уехал.

До конца дня я чувствовал себя дерьмом.

Это — обратная сторона моей работы — видеть, как невинный человек за секунды переходит из нормального мира в постапокалиптическое существование. Как я уже сказал, я — самый маленький человек на тотемном столбе в своем офисе, и мои коллеги, имеющие какой-либо трудовой стаж, разнося документы о разводе, уже испытали горечь, как получателя, так и свою собственную. Все они были на моем месте, а теперь настала моя очередь. Мой босс сказал, что это влияет на всех по-разному, но лично мне нравится смотреть, как взрывается жизнь человека, только когда он сам творит гадость. Но я действительно терпеть не могу видеть, как кто-то невинный, ничего не сделавший, кроме любви и доверия к своему супругу, по-королевски облажался. Просто я такой. Кстати, я подбираю бездомных щенков и нахожу для них хороший дом.

***

У меня есть две истории, которые я никогда не рассказывал, в первую очередь потому, что если бы кто-нибудь когда-нибудь узнал, я в мгновение ока остался бы без работы. То, что я сделал, было непрофессионально и противоречило правилам моей компании, но мне это чертовски понравилось. Каждый раз, вспоминая о них, я улыбаюсь.

Примерно через год, после того как я начал работать в компании, мне пришлось подавать документы на вице-президента банка в центре города. Она была сильной женщиной, умной, красивой и упрямой. Я договорился с ней о встрече незадолго до обеда, сказав, что хочу поговорить о ссуде для бизнеса, и у меня было достаточно времени, чтобы подождать. Когда она вышла из офиса, моя челюсть упала мне на колени. Она не подошла, а как бы подплыла ко мне с протянутой рукой и улыбкой, возвращающей к жизни мертвых. Серый деловой костюм, который она носила, подчеркивал ее удивительное тело с максимальной выгодой. Пышная круглая грудь выдвигала белую блузку вперед ровно настолько, чтобы у меня потекли слюни, юбка была отрезана чуть выше колен, чтобы обрамлять одни из самых великолепных загорелых ног за пределами Рэйдио Сити Мьюзик Холл, а длинные волнистые светлые волосы ниспадали на плечи. Передо мной стояла абсолютная мечта, протягивая руку, и ждала, когда я вернусь в реальность. Я не только вожделел, но, возможно, и любил.

— Кхм! — издала она звук, вернув мой разум обратно в этот мир.

Я встал, посмотрел в ее великолепные голубые глаза и запнулся, говоря:

— Вы... Вы — Алетейя Робертсон?

— Да, что я сегодня могу сделать для вас? — Пока она это говорила, с ее великолепных губ не сходила улыбка.

Я почти не мог делать то, для чего пришел. Я не мог обидеть будущую мать моих детей. Я хотел жениться на ней, отвести от нее все заботы мира и завести от нее много детей. Это было то, чего хотел мой разум, но у моего тела была другая идея. Я протянул ей манильский конверт.

— Что это? — спросила она, забирая его у меня, позволяя кончикам пальцев нежно коснуться тыльной стороны моей руки. О Боже, я хотел эту женщину.

— Это — официальное вручение, — пробормотал я очень тихо и робко и быстро отвел глаза. Я не хотел видеть ее боли.

После короткой паузы она просто сказала:

— Спасибо. — Она не была никем другим, кроме как воплощением богини. — Пожалуйста, зайдите в мой офис. — Я последовал за ней, как послушный щенок, без единой мысли в голове.

— Шэрон, пожалуйста, не соединяй меня ни с кем некоторое время, — промурлыкала она своей секретарше, проходя мимо. Оказавшись в своем офисе, она закрыла дверь и бросила конверт на стол. — Значит, этот ублюдок, наконец, решил со мной развестись? Что ж, это не было неожиданностью, в конце концов, последние шесть месяцев он трахает свою секретаршу. Ну ладно, — его потеря.

Она повернулась и встала, скрестив руки на груди и глядя в окно, благословляя меня видом своей великолепной попы. Глядя на серую юбку, выпирающую ровно настолько, чтобы оттенять красивые бедра внизу, я почувствовал, как в моих штанах что-то зашевелилось. Мне сразу стало не по себе, но я не хотел, чтобы эта красавица увидела, как я пытаюсь решить проблему, и подумала, что я играю с собой, только не то, что мне это срочно нужно.

— Да, — его потеря, но — твой счастливый день, — сказала она, снова повернувшись с восстанавливающей жизнь улыбкой.

— А? — Я не видел ничего, кроме этой улыбки.

— Как тебя зовут?

— Боб.

— Ну, Боб, похоже, ты чувствуешь неудобство. Позволь мне тебе помочь.

Ее красивая рука двинулась вперед и вниз, чтобы сжать мой уже очень твердый член. Она двигалась вверх и вниз поверх моих штанов, когда в моем мозгу произошел большой взрыв.

— Ммм, хорошо, — промурлыкала она. Затем она сделала то, что я могу описать только как рай на земле. Она наклонилась вперед и прижалась губами к моим. Я был на небесах. Но когда ее язык проник в мой рот, я стал единым с Богом!

Она продолжала тереть и целовать меня, и я был полностью наэлектризован.

— Что случилось? — промурлыкала она, прерывая наш поцелуй. — Разве я тебе не нравлюсь?

— Боже мой, да я люблю тебя! — выпалил я.

Ее улыбка стала еще более небесной, когда она сказала:

— Ну, тогда, Боб, вытащи своего друга из штанов, потому что я хочу поцеловать его, пососать и сделать его самым счастливым в мире. Сможешь сделать это для меня, детка?

Кажется, я перешел звуковой барьер, расстегивая и стягивая штаны.

— О, как мило, — сказала она, опустившись на колени передо мной, глядя прямо на мой возбужденный член. Она обхватила его рукой, очень нежно сжимая. Тепло ее дыхания на головке опьяняло, в то время как она нежно двигала рукой вперед-назад, вперед-назад. Она медленно двинула рот вперед, пока мой член не оказался между ее рубиново-красными губами. Мне кажется, я стонал, но не уверен, я вообще в тот момент не думал. Она начала медленно двигать головой вперед и назад, все время проводя языком по кончику, дразня и насмехаясь, пытаясь свести меня с ума. Я посмотрел вниз и увидел, как в воздухе колышутся светлые волосы, в то время как ее голова двигается, и почувствовал, как глубоко внутри меня что-то растет. Она глубоко втянула меня в рот и посмотрела на меня, ее глаза улыбались. Не знаю, как долго я был на краю пропасти, но эта женщина, нет, эта богиня вела меня в места, о которых я только мечтал... Я смотрел, как ее красивое лицо двигается у меня внизу, и знал, что могу умереть в любой момент.

— Я... сейчас... кончу, — пробормотал я, надеясь, что она меня услышала.

Должно быть, она услышала, потому что начала мурлыкать и ускорять языковой шквал. Я положил руки ей на затылок и глубоко натянул ее на свой член, выпустив самое большое и самое продолжительное извержение спермы в моей жизни... Все, что она делала, это крутила языком вокруг стержня, в то время как струя за струей покрывала внутреннюю часть ее рта. Я познакомился с Богом, он был блондином и офигенно сосал.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы снова обрести самосознание, но когда я это сделал, богиня стояла лицом к лицу со мной со своей небесной улыбкой. Не знаю, как долго я был в стране грез, но когда посмотрел в ее прекрасные голубые глаза, мне показалось, что я заглянул глубоко в ее душу, наблюдая, как вокруг в синем море взрываются искры.

— Эмм, спасибо, Боб, у тебя был прекрасный вкус. А теперь сделай мне одолжение и позволь себе выйти. Мне нужно вернуться к работе. О, и если тебе случится увидеть моего придурка мужа, полагаю, в скором времени придурка бывшего мужа, объясни, чего он лишился.

Она повернулась и вернулась к своему столу, оставив меня стоять на месте, пытаясь застегнуть штаны. Перед тем как уйти, я бросил последний взгляд на нее во всей ее божественной красоте. Она уже опустила голову и рассматривала документы о разводе.

Поспешно выходя из офиса, я увидел легкую понимающую ухмылку на лице секретарши.

Теперь у меня есть особое место в моей памяти для Алетеи Робертсон. Увижу ли я ее когда-нибудь снова? Возможно, нет. Смогу ли я когда-нибудь получить большее, нежели наслаждаться ее губами, окружающими мой набухший член, с пощелкиванием языком по его концу? Непременно: во сне, каждую ночь.

Если бы я рассказал кому-нибудь эту историю, то не уверен, что мне все равно бы поверили, а если бы она когда-нибудь обратилась к моему боссу, утром я уже искал бы новую работу. Так что, вы можете понять, почему я просто держу это воспоминание при себе и использую его, чтобы наслаждаться, находясь дома в постели один.

***

Эта история была достаточно удивительной, но заставляет ее бледнеть по сравнению с той, что произошла год спустя.

Мне пришлось подавать документы на имя Делберта Дэвиса. Мой босс сказал, что обслужить его, возможно, будет трудно, но наша компания гарантировала до семи попыток, прежде чем вернуть документы в суд. Я должен был поймать его где угодно: дома или на работе. Он оказался очень скользкой персоной.

Когда я вошел в его квартиру, то обнаружил, что она пуста, а человек из офиса по аренде сказал, что мистер Дэвис съехал за неделю до этого. Конечно, он не оставил адреса для пересылки. Я пошел к нему на работу, и мне сказали, что он больше там не работает. Используя ресурсы нашего офиса, я смог получить номер его мобильного телефона, а чтобы выяснить его местонахождение, воспользовался тем же оборудованием по триангуляции, что использует полиция. Так я получил адрес в сельской местности за городом. Немного поработав, я выяснил, что это был адрес одного из друзей мистера Дэвиса. Обнаружение телефона еще не означало, что я его нашел, но, по крайней мере, теперь у меня была отправная точка.

Я не был уверен, что сработает прямой подход, поэтому получил разрешение на слежку. В тот вечер я припарковался на улице возле старого фермерского дома. Одно из устройств, которое мы время от времени используем, — это аварийный пейджер. Если я когда-нибудь попаду в ситуацию, когда мне требуется позвонить в полицию, а у меня не будет возможности сделать это, все что мне нужно сделать, это нажать кнопку, и полиция будет в этом месте через несколько минут. Он находился у меня в кармане, потому что у меня было плохое предчувствие.

Я сидел и смотрел на дом в бинокль. Я никого не видел, все было тихо, не бегали даже собаки или курицы. Позади дома была большая постройка барачного типа, но с того места, где я сидел, дверь мне была не видна. Я просидел там до темноты и увидел, что в доме не горит свет. Я был почти уверен, что вокруг никого нет, поэтому пошел по улице, чтобы получше все разглядеть, держась под прикрытием кустов и деревьев вдоль дороги. Там по-прежнему ничего не было.

Я был уже почти у входа в дом, все еще прячась в тени, когда увидел, как дверь барака открылась. Ночной воздух наполнил рев запускающегося мотоцикла, и я бросился за дерево. Через несколько секунд по гравийной дороге на улицу выскользнул большой изготовленный на заказ Харлей. Он с ревом улетел от меня в противоположном направлении, в ночь, и по мере того как расстояние между нами становилось все больше и больше, грохот стихал. Я не мог сказать, был ли то неуловимый мистер Дэвис или нет, но мое здравое суждение подсказывало отступить и перегруппироваться на ночь. Я так и сделал, и поехал домой.

Утром я вернулся к ферме и увидел мотоцикл, припаркованный на подъездной дорожке. Я остановил машину возле дома, вышел и открыл капот, надеясь, что любой из тех, кто меня увидит, подумает, что у меня поломка. Делая вид, что вожусь под капотом, я смотрел на дом. Через несколько минут из парадной двери вышел мужчина и закурил. Он, казалось, наблюдал за мной, опершись на одну из стоек, и пыхтел сигаретой. Через минуту он выбросил сигарету и пошел ко мне. Когда он подошел, я сделал вид, что не вижу его.

— Проблема, парень? — спросил мужчина.

Я повернулся, чтобы посмотреть на него, и узнал в нем мистера Дэвиса. Накануне на работе я видел фотографию в его досье.

— Да, вообще-то. Моя машина только что умерла, и теперь я не могу ее завести. Некоторое время назад я вставил в нее новый аккумулятор и думаю, что, должно быть, вышел из строя один из кабелей. Посмотрим, что теперь произойдет. — Я сел в машину и завел ее. — Ну, вот и все. — Я закрыл капот и повернулся к мужчине. — Эй, я откуда-то тебя знаю. Разве ты не Делберт Дэвис?

— Да, а мы с тобой знакомы?

— Нет, ты мня не знаешь. Но твоя жена знает. Это — официальное вручение. — Я бросил ему манильский конверт и попятился к своей машине. Я как раз подошел к двери, потянулся и взял монтировку с сиденья, когда он улыбнулся.

— Итак, Бетти послала тебя вручить мне документы? Кто ты, — один из ее бабников-бойфрендов? Вот что ты можешь сделать со своими бумагами.

И тут он потянулся за спину и вытащил пистолет, солнце блестело на хромировке, когда он, ухмыляясь, шел ко мне. Впервые в жизни я был уверен, что умру. Я уронил железную монтировку и положил руки на голову.

— Окей, мудак, иди к дому и не делай никаких резких движений. Ты же не хочешь, чтобы на нашей красивой лужайке перед домом осталось красное пятно. А теперь иди.

Я последовал его приказам и пошел по подъездной дорожке к входной двери.

— Внутрь, — только и проворчал он.

Мне было так страшно, что всего трясло. У меня не было возможности дотянуться до аварийного пейджера и получить помощь, поэтому пришлось тянуть время, пока не смогу этого сделать. Но не удалось, потому что, войдя в дверь, я услышал позади себя глухой удар от падения у моих ног. Я осторожно оглянулся и увидел мистера Дэвиса, лежащего грудой на полу, затылок его стал малиново-красным.

— Так тебе и надо, ублюдок! — прорычал голос с другой стороны дверного проема.

Сразу за дверью стояла полуобнаженная молодая девушка; На вид ей было не больше четырнадцати или пятнадцати лет, но что-то подсказало мне, что она, вероятно, старше. В одной руке она держала что-то вроде ножки от кровати. Гримаса на ее лице напугала бы меня до полусмерти, если бы я уже не был напуган до полусмерти.

— Давай-давай, убираемся отсюда, до того как вернутся его друзья, — сказала она мне, приглашая следовать за собой. Я осторожно перешагнул через потерявшего сознание мужчину и увидел, что она бежит к моей машине.

— Давай, поторопись, — крикнула она, обернувшись. Итак, не думая о том, что я сделал или должен был сделать, я побежал за ней. Подойдя к машинея то заметил, что манильский конверт все еще лежит на земле, там, где упал. Я поднял его, побежал обратно в дом и бросил в дверь.

— Тебя все еще обслуживают, ублюдок. — Затем я повернулся, выбежал во двор и уехал так быстро, как только могла ехать моя бедная машинка.

Когда мы были примерно в пяти милях от фермерского дома, я остановился у небольшого мини-маркета, чтобы мы смогли перевести дух. Тогда я и заметил браслет на ее левой руке, но это был не браслет, а часть наручников с маленьким куском цепочки, все еще болтающейся сбоку.

— Спасибо, — сказала она, пытаясь прикрыть грудь рваным верхом платья. — Не беспокойся о Деле. Я ударила его недостаточно сильно, чтобы убить. Я хотела, но просто не смогла этого сделать, даже после всего, что он сделал со мной. У тебя есть что-нибудь, что я могу надеть? Немного прикрыться?

— Да, конечно. — Я полез за спинку сиденья, взял старую джинсовую куртку, которую на всякий случай хранил в машине, и отдал ей.

Когда она ее надевала, я заметил, что из разорванной ткани торчит одна грудь. Вокруг соска — кучка красных отметин, а внизу — большой синяк.

— Меня зовут Трейси, Трейси Винтерс. Кстати, спасибо, что спас меня.

— Что это такое? — спросил я, указывая на наручники на ее запястье.

— Эти засранцы приковали меня наручниками к кровати. Я нашла под матрасом плоскогубцы, и мне потребовалась целая ночь, чтобы открыть одно из звеньев. Я как раз собиралась ударить Дела по голове, когда появился ты.

— Почему тебя приковали наручниками к кровати? — спросил я, тут же подумав, что уверен, что знаю ответ.

— Они по очереди насиловали меня и не хотели, чтобы я убежала, когда заснйт. Я не знаю, как долго я там пробыла, может быть, четыре или пять дней.

— Черт. Я отвезу тебя в полицию и...

— Нет! Исключено! Я не могу рисковать, что они найдут меня и сделают что-нибудь похуже, например, перережут мне горло или что-то в этом роде. Я просто хочу найти место, где спрятаться на время. Позже я смогу договориться, чтобы убраться из города. Ты не можешь мне помочь?

— Я на самом деле думаю, что должен отвезти тебя в полицию, а может, в больницу и...

Прежде чем я успел закончить фразу, воздух наполнился ревом мотоциклов. Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел троих преследователей позади себя. Трейси затаилась на сиденье так, чтобы ее никто не мог видеть.

— Валим отсюда. Это остальные парни из дома, друзья Дела. Просто уезжай.

Как можно спокойнее я дал задний ход и выехал на улицу. Когда мы были на некотором расстоянии, Трейси выглянула в заднее окно и заметно расслабилась.

— Можешь отвезти меня куда-нибудь, где я смогу на несколько дней спрятаться? — умоляла она.

— Я не знаю, я и правда думаю, что тебе следует обратиться к властям. Но, может быть, я смогу поселить тебя на время у себя.

— В любом безопасном месте, — прошептала она. — Спасибо, я перед тобой в долгу.

***

Когда я вернулся к себе домой, она крепко спала. Я прикоснулся к ее руке, чтобы разбудить, и она вскочила, едва не ударившись головой о потолок.

— Мы на месте, — сказал я, указывая на свою входную дверь. Я живу в старом двухквартирном кирпичном доме, который оставил мне после смерти дядя. Он не модный и не современный, но удобный и находится в тихом районе. И его половина полностью моя. Я провел Трейси и сказал ей, где она может привести себя в порядок, а затем пошел найти ей что-нибудь надеть. Час спустя она вернулась с мокрыми волосами в тренировочных штанах и толстовке, которые я ей приготовил. Я выставил бутерброды и газированные напитки, и она набросилась на них, не сказав даже ни слова.

Съев оба наших бутерброда, пакет чипсов и выпив обе газировки, она села и погладила живот.

— Спасибо, я ничего не ела со вчерашнего дня. Я был голодна.

Мы оставили все на столе и вышли на задний двор, чтобы посмотреть на закат.

— Я подготовил свободную комнату с чистыми простынями и полотенцами, и ты можешь оставаться в ней, пока не найдешь себе другое место.

— Ты никому не скажешь, что я здесь, а?

— Нет, не скажу. Обещаю. А теперь скажи, почему ты нуждалась в спасении.

Она впервые улыбнулась, и это была красивая улыбка.

— Я была идиоткой, как и всю свою жизнь. Едва закончив среднюю школу в Канзасе, я захотела поехать в Голливуд и стать актрисой. На самом деле я двинулась не в том направлении, и вот как закончила. Как бы то ни было, мои родители — очень строгие и контролирующие, и они сказали, что я могу устроиться на работу в местной продуктовой сети, пока учусь в общественном колледже. И так у меня было со школы, поэтому, через неделю после того как мне исполнилось восемнадцать, я просто собрала чемодан и исчезла в ночи. Я навязалась в поездку с одним дальнобойщиком, сказавшим, что собирается в Лос-Анджелес, но что сначала должен сделать остановку в Атланте. Когда мы остановились на ночь, он сказал, что я могу лечь спать в его спальной кабине, а он ляжет на водительском сиденье. Час спустя он лежал на мне в постели, целовал меня и копался под моей одеждой. Он заставлял меня делать со своим тощим маленьким членом то, что было отвратительным. В конце концов, я закрыла глаза и позволила ему делать

то, что он хотел, потому что не могла его остановить. Когда он повеселился и заснул, я собрала свои пожитки и выскользнула.

В закусочной я встретила парня, и он предложил мне прокатиться на своем мотоцикле. Его звали Нейт. Он был одним из тех парней на мотоциклах сзади нас. Он увез меня от стоянки для грузовиков и примерно через десять часов остановился у фермы, где ты меня нашел. Там были еще трое мужчин, одним из которых был Дел, но я не могу вспомнить имена двух других. Я пробыла с Нейтом несколько дней, и мы довольно хорошо провели время. Днем он сажал меня сзади на свой мотоцикл, делая какие-то поставки, а ночью мы кувыркались.

Однажды ночью, несколько дней спустя, со мной в постель лег один из других мужчин и начал пускать слюни, пытаясь стянуть с меня одежду. Нейта там не было, поэтому я кричала и пиналась, пока он не появился в дверях. Он сказал, что поделился мной со своими друзьями, и это нормально делать все, что они захотят. Я сказала «нет» и начала вставать и уходить. Тогда они схватили меня и приковали наручниками к кровати. А после они все начали ложиться со мной по очереди. Все сделали, что хотели, а потом ушли, даже Дел. Но Дел меня вполне устраивал. Он по-прежнему ложился со мной, но по крайней мере, приносил еду и позволял сходить пописать, когда мне требовалось. Еще он намазал мою руку мазью, когда та начала кровоточить под наручниками. О, кстати, у тебя есть чем снять эту штуку?

После работы болторезом и ножовкой я смог разрезать наручник пополам и сорвать его. Я взял мазь с антибиотиком, намазал ею ее порезы и дал ей тюбик, чтобы использовать там, где я не могу видеть. Мы много говорили. К моменту захода солнца она была более расслабленной, с тех пор как я впервые увидел ее с ножкой от кровати в руке. И еще она была полностью истощена.

В ту ночь она спала в своей комнате, а я спал в своей.

На следующий день я пошел на работу и сообщил, что обслужил Делберта Дэвиса, но ничего не сказал ни о конфронтации, ни о Трейси. Из-за того, что просто отвез ее к себе и не вызвал полицию, я мог попасть в большие неприятности, но чувствовал, что ей нужна помощь, и хотел стать ее героем.

Днем я заехал домой и убедил Трейси пойти со мной в клинику, чтобы пройти обследование на ЗППП. Невозможно сказать, что у этих парней просочилось между ног. Врач прописал ей антибиотики и сказал, что через пару дней перезвонит, чтобы передать результаты анализов. Я отвез ее домой и пошел обслуживать мужчину на его работе.

***

Трейси оставалась у меня дома в течение недели, прежде чем разрешила мне вывести ее и раздобыть ей собственную одежду. Еще мы ели, кроме пиццы, то, что я закупал по дороге с работы домой. Теперь, когда ее боевые раны успели зажить, и у нее было время отдохнуть, она была намного более приятной в общении и разговорчивой.

Пока мы ели, она сообщила мне хорошие новости:

— Вчера я позвонила в клинику, и мне сказали, что все анализы отрицательные, включая тест на ВИЧ. Но также сказали, что через три месяца мне нужно пройти повторное тестирование, потому что инкубационный период ВИЧ может длиться до года. Но пока, похоже, я в порядке. Спасибо, что спас меня.

— С удовольствием и благодарю тебя за уборку в доме. Я — в значительной степени неряха, и эта квартира еще никогда не выглядела так хорошо. Ты хорошо поработала.

Я никогда никому не рассказывал о Трейси, а ей понравилось сидеть дома, смотреть телевизор и играть в компьютерные игры. На тот момент она была со мной уже пять недель. Однажды, после долгого рабочего дня, я пришел домой и ощутил запах домашней еды, состоящей из какого-то блюда из мяса и картофеля. Она пахла вкусно, даже если я точно не знал, что это было. А поскольку это приготовила Трейси, то — очень вкусно.

— Боб, у меня есть хорошие новости, по крайней мере, я надеюсь, что ты подумаешь, что это именно хорошие новости. Сегодня я позвонила своим родителям и сказала им, где была. Я рассказала своему отцу, что произошло, что ты меня спас, и что последние несколько недель я жила в твоей свободной комнате. Его голос звучал обиженно, когда он слушал обо всем, но он обрадовался, что я жива. Он сказал, что пришлет мне немного денег, чтобы я смогла вернуться домой. Прежде чем уехать, я хочу тебя поблагодарить, и ужин — это лишь начало. Потом я хочу пригласить тебя на рожок мороженого, а затем прогуляться по окрестностям. Кто знает, что будет после?

Вкус у ужина становился все лучше и лучше. После этого я подъехал к маленькому дешевому кафе-мороженому недалеко от нас и купил нам обоим по рожку. Денег у нее не было, но она обещала когда-нибудь их мне вернуть. Меня деньги не интересовали. Мы гуляли по окрестностям и даже посидели, разговаривая, в маленьком детском парке на улице. Она была милой и даже держала меня за руку по дороге домой. Когда мы поднимались наверх, у меня возникло странное чувство, что вечер еще не закончен. Но когда она пожелала спокойной ночи и закрыла за собой дверь в спальню, я пошел в кровать и пофантазировал об Алетее.

Что-то разбудило меня от крепкого сна — тепло тела рядом со мной под одеялом. Это была Трейси, она прижалась ко мне, положив одну руку на мою грудь. Я чувствовал ее дыхание на своей шее и ощущал запах шампуня в ее волосах. Но больше всего я чувствовал ее обнаженное тело напротив своего. Ее пальцы нежно поглаживали кожу вокруг моего соска. Когда она слегка двинулась, чтобы поцеловать меня в плечо, я повернул голову и посмотрел на нее. Я мог видеть только очертания ее головы и мерцание ее сережки в тусклом свете, проникающем через жалюзи. Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня, а я повернулся еще больше, и наши рты встретились посередине в долгом глубоком поцелуе. Мы целовались так, будто знали друг друга всю жизнь.

Я повернулся, чтобы обнять ее, а она сбросила покрывало, обнажив свое грациозное тело. Все, что я видел, это очертания ее тела рядом с моим, но я чувствовал тепло ее кожи, исследуя пальцами каждый сантиметр. Когда она забралась на меня и направила мой уже твердый член внутрь себя, я прижал ее к себе и глубоко поцеловал...

Мы занимались любовью нежно и вместе с тем страстно, казалось, вечность. В комнате было жарко от излучаемого нами тепла и пахло сексом. Я расцеловал все ее лицо, а она облизала мою шею. Я приподнимал бедра, чтобы глубже проникнуть в нее, а она прижималась ко мне, позволяя это сделать. Мы двигались взад и вперед, вверх и вниз, пока я не почувствовал, как она напряглась в восхитительном оргазме...

Когда она спустилась с небес, то я понял, что мы занимаемся любовью без всякой защиты. Я полез в тумбочку, взял презерватив и снял ее тело со своего, прежде чем надеть его. Затем я перевернул ее на спину, залез сверху и снова вошел в ее раскаленную киску. Она вцепилась в меня руками и ногами, словно осьминог в добычу. Я гладил и колотился в нее, пока не был готов лопнуть. Когда я, наконец, взорвался, она сжала меня ногами и мускулами киски словно в тисках, из которых, я был уверен, я никогда не выберусь. Но мне было все равно. Я просто оставался на ней и позволил своему члену медленно сдуваться внутри...

Перед тем как ночь закончилась, мы занимались любовью еще два раза и еще раз на рассвете, каждый был более славным, чем предыдущий. Она даже показывала мне трюки, о которых я и не думал, что какой-либо вовосемнадцатилетний парень мог знать.

Трейси осталась еще на три дня, прежде чем пришел денежный перевод от ее отца на оплату авиабилета домой. Мы занимались любовью каждый день, а точнее, много раз в день. Прошлым утром она сказала, что никогда не забудет того, что я для нее сделал, и пообещала написать мне по электронной почте или вернуться и встретиться со мной, если сможет. Я начинал влюбляться в эту девушку, но знал, что ей еще предстоит долго взрослеть. Может, и мне тоже.

Я отвез ее в аэропорт и поцеловал на прощание. Больше я ее не видел, вернувшись к работе, сообщая людям плохие новости.

***

После эпизода с Трейси и Делом прошло три года, и жизнь для меня была одновременно хорошей и не очень. Но я не могу жаловаться. Я до сих пор подаю документы о разводе и все еще испытываю ненависть к своей работе. А еще я все еще фантазирую об Алетее.

Внезапно на моем столе зазвонил телефон.

— Мистер Адамс, это — Хэл со стойки регистрации. Здесь Трейси Винтерс, чтобы увидеть вас. Она говорит, что должна вам денег. Могу я ее пропустить?

— БЕЗУСЛОВНО!