К слову сказать, Кендра ковырялась в еде за ужином, и я был почти уверен, что наконец-то выясню, что ее беспокоит последнюю пару недель. За несколько дней до этого я пытался поговорить с ней, но когда спросил о ее внезапном изменении настроения, она сказала, что просто у нее разные мысли без дальнейших объяснений.

Не то чтобы ей это не свойственно. Кендра работает медсестрой, и больница — не самое лучшее место работы. Я видел, как она возвращалась домой, переживая целую гамму человеческих эмоций: печаль, гнев, разочарование, страх, радость, что угодно. Иногда ей помогает ей говорить об этом, иногда она просто зарывает это глубоко внутрь себя. За двадцать один год брака, если я чему-то и научился, так это дать ей возможность принять решение, когда и как она захочет избавиться от этого... что бы то ни было.

Я закончил ужин и спросил, закончила ли она. Она положила вилку на тарелку и кивнула. Я выбросил всю ее не съеденную пищу в мусорное ведро, когда она наконец заговорила.

— Дарин, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Можем ли мы выйти во внутренний дворик, и может, откроем бутылку вина?

— Конечно, дорогая. Почему бы тебе пока не пойти, а я сложу все в посудомоечную машину и через пару минут вынесу вино.

Она наклонилась и с полуулыбкой поцеловала меня в щеку, затем вышла через стеклянные раздвижные двери во внутренний двор. Что-то подсказывало мне, что все, что было у нее на уме, не имеет ничего общего с работой, это внезапно показалось мне более личным.

Конечно, имея жену, работающую в медицине, первое, я подумал о ее здоровье, не собирается ли она мне сказать, что больна? Я пытался приготовиться, открывая вино. Я присоединился к ней на улице, поставил два бокала вина на стол в патио и сел рядом с ней. Я протянул руку и взял ее за руку. Мое сердце билось так громко, что я удивлен, что она не могла его услышать, когда нежно сжала мои пальцы.

Вздохнув, чтобы подготовиться к плохим новостям, я едва выдавил вопрос:

— Что такое, милая? Ты больна?

— Больна?... Нет, с чего такая идея? — успокаивающе заявила она.

— То, как ты вела себя в последнее время. Дорогая, это похоже на то, что последние две недели ты была на другой планете. Когда ты поцеловала меня на кухне несколько минут назад, у меня возникло чувство, что ты собираешься сказать мне что-то ужасное..

— Нет, — усмехнулась она. — Это... ну, я не думаю, что тебе понравится то, что я скажу, но в этом нет ничего плохого.

— Ладно, дай мне решить. Что мне не понравится?

Она потянулась за своим бокалом и сделала глоток вина — я полагал, что ей понадобилось немного жидкой храбрости.

— Меня выбрали для участия в медицинском исследовании. Это — клиническое испытание нового лекарства.

Я был сбит с толку. Если она не была больна, почему тестировала новое лекарство?

— Что за лекарство?

— Ну, оно называется Бьютишимиацин. Это гормональный препарат, разработанный, чтобы помочь женщинам с симптомами менопаузы.

— Дорогая, ты уже в менопаузе? — Мне стало страшно. Я слышал все о жутком ужасе жизни с женщиной, переживающей период изменения, и надеялся на большее количество времени, прежде чем это случится с нами.

— Нет, — ответила она. — Это... ээ... оказывается, у препарата есть неожиданный побочный эффект, это... — она снова заколебалась. — Похоже, это делает половой акт для женщины намного более приятным.

Ладно, это начало звучать захватывающе.

— Так что в этом плохого? Звучит прикольно. Значит, ты будешь кричать в экстазе, когда в следующий раз мы займемся любовью? — сказал я с развратной усмешкой.

— Ну, милый, эти испытания работают не так. За всем должно быть наблюдения и все должно регистрироваться под строгим контролем.

Мне это не понравилось.

— Под наблюдением... ты хочешь сказать, что за нами будут наблюдать люди?

Кендра глубоко вздохнула и потянулась, чтобы набраться смелости.

— Не совсем так, милый. На самом деле мы с тобой не сможем заниматься любовью три месяца. Я...

— Подожди, — перебил я. — Это начинает звучать как чушь. Какого черта ты имеешь в виду, что мы три месяца не сможем заниматься любовью?

— Дорогой, исследование проводится в юго-западном медицинском учреждении в центре города. Я буду ходить туда три раза в неделю после работы. Никто не будет стоять и не наблюдать за нами, но мне пришлось подписать согласие на видео-форму, поэтому я предполагаю, что все будет записано на пленку, чтобы можно было отслеживать физические реакции, а также сердцебиение, артериальное давление и тому подобное. Чтобы все было точным, мне разрешено заниматься сексом только в медицинском центре и только во время испытаний.

Я начал понимать суть, и мне это совсем не нравилось.

— И с кем, черт возьми, ты будешь заниматься сексом? — прорычал я.

— С одним из мужчин-добровольцев, — ответила она с нервной дрожью в голосе.

— И что — в течение следующих трех месяцев я должен довольствоваться минетом, в то время как ты будешь трахаться с кучей других парней?

— Нет, извини, дорогой. Я даже этого не могу. У нас не может быть никаких сексуальных контактов вне кабинета.

— Нет... э-э-э, нет! Ты нарушаешь наши брачные клятвы из-за какого-то глупого изучения!

— Дорогой, не будь тупым. Я не нарушаю своих клятв.

— В самом деле? Кажется, я кое-что припоминаю о том, чтобы отказаться от всех других.

— Да, и это относится к сексуальным отношениям с кем-то, кроме супруга. Дорогой, я не буду заниматься с ними любовью или чем-то в этом роде. Это — клиническое исследование ради всего святого.

— Меня не волнует, как ты это называешь, в конечном итоге ты будешь заниматься сексом с другими мужчинами три раза в неделю. Ответ — нет, категорически НЕТ!

— Дорогой, здесь не может быть «нет». Я была выбрана и...

— Что значит, не может быть «нет» — выбрана кем? Что — Бог спустился с небес и коснулся твоего плеча? Кто тебя выбрал?

— Дорогой, пожалуйста, не будь саркастичен. Меня выбрали люди, которые проводят исследование. Это независимая исследовательская группа, которую нанял производитель лекарственного препарата. Они все время занимаются такими вещами, Дарин. Все будет открыто и честно, я клянусь.

— Как они выбрали тебя? Что они сделали, вытащили твое имя из шляпы?

— Нееет, — насмешливо пропела она. — Я услышала об этом в больнице. Я изучила это и подумала, что это — стояще это не они выбрали тебя, а ты вызвалась добровольцем.

— Нет, здесь задействованы всевозможные критерии. Я прошла два интервью. Они ищут людей с определенными характеристиками и опытом, чтобы получить всестороннее исследование: возраст, состояние здоровья, половой анамнез, сколько раз они обычно занимаются сексом и тому подобное. Они отбирали только тех людей, которые соответствовали их требованиям.

— И ты оказалась одной из счастливчиков, браво! — сказал я с таким сарказмом, на который только мог. — И с кем бы ты хотела заняться сексом?

— Я не знаю, дорогой. Мужчины отбираются так же, как и женщины. Я уверена, что исследователи занимаются рядом проблем совместимости.

Я подумал, да, типа двадцатисантиметрового члена, но не хотел показаться закомплексованным, поэтому не стал комментировать.

— И, конечно же, каждый проходит полный медицинский осмотр, чтобы убедиться, что ни у кого нет ЗППП, — добавила она.

— Милый, я честно не понимаю, в чем дело, — продолжила она. — Каждый день в больнице я работаю с голыми мужчинами. Когда у нас не хватает добровольцев-санитаров, мне иногда приходится обмывать их губкой, вставлять катетеры, иногда приходится вытирать им задницу ради всего святого, это не исключение..

— Черт возьми, это не так. Засунуть соломинку в член какого-то парня — это совсем не то, что он втыкает в тебя свой член. Ты когда-нибудь спала с одним из своих пациентов?

— Нет, конечно, нет.

— Ну вот! — сказал я убежденно. К тому времени мое сердце колотилось, кровяное давление было вне поля зрения, и каждая мышца в моем теле была натянута как барабан. Я не мог оставаться на месте, поэтому встал и начал расхаживать взад и вперед перед нашими стульями. Я просто не мог понять, как она вообще могла подумать о таком. За все годы, проведенные вместе, она никогда раньше не придумывала ничего подобного.

— Почему именно сейчас? — спросил я.

Казалось, это застало ее врасплох. Я видел, что она ожидала моего аргумента, но этот вопрос оказался вне очереди, и она не была к этому готова.

— Что? Что ты имеешь в виду, почему именно сейчас?

— Ты сказала, что слышала об этом в больнице. Ты проработала там шестнадцать лет. Это не первый раз, когда ты слышишь о каком-то медицинском исследовании, но никогда раньше ты ни на что не подписывалась; почему именно сейчас?

— А, теперь у меня больше времени, так как оба мальчика учатся в колледже.

У нас было два сына. Чаду было двадцать, и последние два года он учился в колледже. Дугу было восемнадцать, и месяц назад он только что ушел на свой первый год.

— Так это вопрос синдрома пустого гнезда? — спросил я.

— Нет, никакого «синдрома» тут нет. Просто у меня больше свободного времени для всяких дел, вот и все.

— Понятно; и ты подумала, что потратишь свое свободное время, чтобы нанести удар своему мужу в сердце, отрезать его от спальни и заняться сексом с другими парнями? Не могу поверить, что ты бы добровольно согласилась на что-то подобное даже не обсудив это со мной.

— Я не...

— Ой, не говори мне эту чушь, что ты не была добровольцем. Они не могли бы ВЫБРАТЬ тебя, если бы изначально ты не была добровольцем, — сказал я с гневом. — Ну, завтра утром ты можешь просто позвонить им и сказать, чтобы они тебя НЕ ВЫБИРАЛИ.

Я увидел, что не только у меня влажные глаза. По крайней мере, она начала проявлять какие-то эмоции. Мне это показалось сожалением. Я надеялся, что она скажет «хорошо», но...

— Я не могу этого сделать, Дарин, я подписала контракт. Дело сделано, — сказала она с легким хныканьем.

Я не мог поверить своим ушам.

— Контракт?

— Конечно, эти исследования стоят больших денег, они не могут позволить людям съехать на полпути.

— Ты подписала контракт, даже не обсудив его сначала со мной?!

— Ой, хватит быть таким чертовски эгоистичным, Дарин, — сказала она, снова обретя решимость. — Ты не представляешь, что это может означать для миллионов женщин, которым не нравится секс со своими партнерами. Представь, что этот препарат мог бы сделать для них, если бы работал должным образом. Он мог бы даже сократить количество разводов.

— С другой стороны, это может вызвать его у некоторых, — сказал я.

— Что это должно означать?

— Это означает, что ты причинила мне боль больше, чем кто-либо другой. Ты засунула кинжал в мое сердце. Ты уже сильно испортила отношения, которые я считал довольно хорошими. Это означает, что если ты продолжишь с этим, я не думаю, что смогу жить с болью день за днем.

Я не очень хорошо разбираюсь в лицах людей, как некоторые, но в тот момент я мог точно читать ее. Она заволновалась.

— Дарин, пожалуйста... Я не пытаюсь причинить тебе боль. Это не то, что я иду и изменяю тебе.

— Ты отрезаешь меня на три месяца, пока будешь заниматься сексом с другими мужчинами, и я не должен чувствовать себя обиженным? — Я видел, что мой комментарий дошел до нее. — Если этот препарат будет успешным, как скоро он поступит в продажу?

— Ах, я не знаю — какое-то время. Это всего лишь первое исследование. Им нужно будет провести еще несколько, прежде чем они отправятся в Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Тогда им, вероятно, потребуется там пару лет.

— А что будет происходить между этим?

— Что ты имеешь в виду?

— Что ж, после трех месяцев этого гиперсекса с другими мужчинами ты больше не сможешь принимать лекарство. Ты больше не сможешь испытать весь этот невероятный секс. Это будет тот же старый секс со мной, что мы имели раньше. И ты полагаешь, что я не должен задумываться о том, насколько лучше был секс с этими другими мужчинами? Ты не думаешь, что я буду знать, насколько ты разочарована после секса со мной? С лекарством или без лекарства, как мне после этого соревноваться?

Опять же, похоже, что я дозвонился до нее. Для этого у нее не было готового камбэка. Она просто сидела и смотрела. Это вселило мои надежды. Возможно, мне придется нанять адвоката, чтобы разорвать этот контракт, но по крайней мере, у меня все еще будет то, что осталось от моего брака. Он был явно поврежден, но я не думал, что его невозможно починить. Может быть, с консультациями... и тут она заговорила:

— Дарин, это не соревнование. Мне всегда нравилось заниматься с тобой любовью, и я снова буду любить тебя, когда все это закончится, я обещаю. Я компенсирую это тебе, дорогой. Пожалуйста, не волнуйся об этом.

Дважды во время нашего разговора я сказал ей, насколько это испытание причинит мне боль, и ни разу это не повлияло на ее решение. Она приняла решение и, очевидно, не обращала внимания на мои чувства. В этот момент я заволновался, что мой брак сохранится. Подождем, пока узнают мальчики. Интересно, как они это воспримут?

Я почувствовал, как на мои глаза наворачиваются слезы. Я стер их и заговорил:

— Что ж, я скажу тебе прямо сейчас, Кендра, будь я проклят, если ты подумаешь, что я собираюсь соблюдать целомудрие в следующие три месяца и болтаться здесь, играя с собой, думая о том, что ты занимаешься сексом с другими мужчинами.

Ее разум, должно быть, был в ла-ла-ленде, потому что я не думал, что она меня правильно расслышала.

— Это хорошая идея, дорогой. Почему бы тебе не оставаться после работы с парнями, может быть, пообедать, или посмотреть игру с мячом, или что-то в этом роде? Это отвлечет тебя от всего. Я не знаю, как долго мы должны заполнять анкету и проходить собеседование после каждого раза, но думаю, я должна быть дома не позднее семи или восьми. Все разы будут одинаковыми, так что послезавтра мы будем знать наверняка.

Кажется, больше было не о чем говорить. Три месяца; сейчас — середина октября. Это означало, что он продлится до праздников. С Рождеством Христовым.

Я подумал, что мне, вероятно, следует подать на развод скорее раньше, чем позже.

Не говоря ни слова, я оставил свое нетронутое вино на столе и пошел в гараж. В юности я много занимался боксом. Конечно, в сорок четыре года я больше не выходил на ринг, но у меня там висел тяжелый мешок. Я использовал его, чтобы оставаться в форме, но иногда, когда что-то шло не так, я избавлялся от разочарования, выбивая из него все дерьмо. У меня были сомнения, переживет ли он этот вечер.

***

Прошла пара часов, прежде чем я вернулся в дом. Кендра сидела на кушетке и смотрела телевизор, когда я шел в душ. Когда я вышел, Кендра уже была в постели. Я думал о том, чтобы спать в одной из комнат мальчиков, но решил, что она может попытаться что-то инициировать, и отказ от нее мог бы иметь большее влияние.

Конечно же, как только я забрался в кровать, она повернулась ко мне, и ее рука коснулась моего члена.

— Что скажешь, здоровяк? — проворковала она мне на ухо.

— Я сегодня не в настроении, — категорически заявил я. — Я буду завтра вечером, так что имей это в виду.

Мягкий романтический звук в ее голосе исчез и сменился раздражением.

— Дарин, я сказала тебе, что после начала исследования мы не сможем заниматься сексом, пока оно не закончится. Это твой последний шанс за три месяца.

— Ну и ладно, — насмешливо сказал я.

Она отвернулась, хмыкнув. Все, что я мог сделать, это надеяться на последнюю попытку бросить вызов. Конечно, я всю ночь размышлял. Возможно, я то и дело засыпал прерывистым сном на несколько минут, но в основном у меня была бессонная ночь.

Мы с Кендрой оба работали днем. На самом деле мы оба начинали в семь утра, но у меня дорога до работы была длиннее, и к тому же я входил в офис в шесть тридцать. Я был менеджером по обслуживанию в автосалоне Крэйгс Форд-Линкольн, и мне нравилось, чтобы все компьютеры работали, и все было готово к тому времени, когда начинают приходить другие, поэтому, тогда как Кендре не приходилось вставать раньше шести, я был на ногах уже в четыре тридцать.

Я выключил будильник еще до того, как он зазвонил, и собрался уходить. Я не знаю, спала она или нет, но ни разу не услышал от нее ни единого звука за всю ночь. В последней отчаянной попытке я оставил на подушке короткую записку.

«Не делай этого, пожалуйста».

В то утро я ехал на работу с очень, очень маленькой надеждой.

Быть менеджером по обслуживанию — очень ответственная работа. Даже в самых налаженных магазинах постоянно возникают пожары. Я постоянно сталкиваюсь с проблемами гарантийного ремонта, которые не хочет оплачивать завод, с проблемами с бюджетом, проблемами с персоналом, машинами с механическими неисправностями, которые ставят в тупик моих лучших технических специалистов, случайными разгневанными клиентами и владельцами франшизы, единственной заботой которых является маржа прибыли. В результате у меня не так много времени в течение дня, чтобы обдумывать свои личные проблемы, но у меня была одна мысль... Билл, мой специалист по трансмиссии.

— Привет, Билл, как бы то ни было, не мог бы ты уделить мне несколько минут своего времени после работы, может быть, пиво у Платона? За мой счет.

— А, да, наверное. У меня не будет много времени... полчаса или около того, пойдет?

— Да, это нормально, — ответил я.

— У меня проблемы или что-то в этом роде? — спросил он с обеспокоенным взглядом.

— Нет-нет, Билл, ничего подобного. Я просто хочу поговорить об одном из твоих друзей, парне, который так хорошо разбирается в компьютерах.

— О, ладно, конечно.

Я знал, что взлом компьютерных систем является незаконным. Также я знал, что это делается все время. Черт, пару лет назад взломали нашу систему в автосалоне. Там была просто куча злобного дерьма, поэтому копы решили, что это — дети, но так ли это, мы никогда не узнаем, потому что их так и не поймали.

Билл знал парня, который делал это на постоянной основе, в основном, для развлечения. Каждый раз, когда он где-то слышал о какой-то новой системе кибербезопасности, он считал это вызовом. Иногда, если там действительно была проблема, он уведомлял компанию, производящую программное обеспечение, с предложением помочь им устранить уязвимости программы, за это ему хорошо платили. В других случаях, судя по тому, что сказал мне Билл, он делал это просто так. Он никогда ничего не делал там, просто осматривался вокруг, а потом выходил, так что никто даже не знал, что он был внутри. Он просто получал удовольствие. Билл говорит, что его никогда никто не ловил и даже не подозревал.

Один из вопросов, который не давал мне покоя во время бессонной ночи, заключался в следующем: действительно ли это реально? Я имею в виду, что она могла все это выдумывать, чтобы проводить время с каким-нибудь любовником, насколько я понимаю. В прошлом я всегда доверял Кендре, но все это исследование полностью убило это доверие. Я понятия не имел, на что она способна. Я надеялся, что этот друг Билла сможет выяснить, проводилось ли вообще такое клиническое исследование на Юго-Западе. Наверняка что-то подобное могло проявиться где-нибудь в их компьютерной системе.

***

За кружкой пива я не стал рассказывать Биллу о своих личных проблемах, только о том, что мне нужны услуги его друга. Он посмотрел номер парня на своем телефоне и записал его для меня на салфетке. Мы допили пиво и ушли.

Хотя мы оба приступали к работе в семь, у Кендры были лучшие часы, чем у меня. Она работала с семи до полчетвертого. Больница находилась всего в пятнадцати минутах от дома, поэтому обычно она приходила домой около четырех. Я же работал до пяти. К тому времени, когда я заканчивал дневную работу с документами и запирал инструментальную кладовую, а затем добирался с работы за тридцать минут, обычно я возвращался домой между шестью и шестью тридцатью. Несмотря на то, что я остановился, чтобы перекусить с Биллом, мое расчетное время прибытия было примерно таким же.

Будет ли она дома, когда я вернусь? Это был вопрос на миллион, который я задавал себе во время езды на машине. Как я уже сказал, у меня все еще была крохотная надежда, что она будет там, что, конечно, означало бы, что она передумала. Я подъехал к подъездной дорожке и с тревогой нажал на пульт от двери гаража... Черт! Ее Фокуса нигде не было видно. Я втащил свой Линкольн Навигатор демо на его стояночное место и вошел в дом с новым гневом. Я в самом деле надеялся, что она будет там.

Я вылил пиво, сел в кресло, вытащил телефон и набрал номер, который дал мне Билл. После объяснения, кто я такой, я описал, что мне нужно, и спросил, сколько это будет стоить. Он сказал, что то, что я ищу, так легко получить, что он даже не собирается брать с меня плату. Думаю, он собирался взламывать не больницу, а компанию, проводившую испытание. Он сказал, что даже несмотря на то, что той пришлось использовать помещения больницы в целях контроля, все данные исследования будут храниться в их собственных компьютерных системах. Он сообщил мне, что получит всю информацию через день.

После отключения я сделал еще один глоток пива и почувствовал, что впадаю в депрессию. У меня начало болеть в груди, и я задался вопросом, не сердечный ли приступ у меня, или это просто физическое недомогание. Я почувствовал, как по моей щеке скатилась слеза. Я вытер его и выдохнул от отчаяния.

— К черту ее, к черту ее! — сказал я вслух.

Мой разум превратился в колесо мыслей, вращающихся так быстро, что я не мог отличить одну от другой. Когда колесо, наконец, остановилось, оно выпало на одну конкретную мысль... Я не собирался быть жертвой всего этого.

Правильно она меня расслышала или нет, но я сказал ей, что не собираюсь оставаться дома и соблюдать целомудрие в течение следующих трех месяцев, и я был серьезен. Я взглянул на время — без четверти семь. Я побежал наверх и быстро принял душ. Я почти уже оделся, когда зазвонил мой телефон. Это была она. Я положил его на комод и продолжил причесываться. После шестого звонка сработал автоответчик.

«Привет, дорогой. Надеюсь, ты хорошо проводишь время с друзьями. Мы только что закончили, поэтому я еду домой, но сейчас час пик и много пробок, так что, думаю, увидимся вскоре после восьми. Пока-пока, дорогой. Я люблю тебя».

«Да, все верно», — подумал я. Она казалась счастливой, очень счастливой, на седьмом небе от счастья. Ладно, по крайней мере, я знал, сколько у меня есть времени, поэтому спустился вниз, чтобы перекусить и подумать. Черт, я даже не смотрел ни на одну женщину, с тех пор как женился. Я думал о том, чтобы просто нанять проституток, но был уверен, что чтобы получить кого-то из приличных, требуется попасть в диапазон от трех до четырех сотен долларов, может быть, даже больше. Конечно, я не мог позволить себе делать это очень часто. Единственным другим вариантом, который я видел, — это найти типичное место для съема, ориентированное на взрослых. Я неплохо выгляжу и держу форму, но точно не являюсь спортсменом. И тут совершенно неожиданно возникла идея. Это был долгий путь, но какого черта.

Шерил Теннисон была молодой вдовой, жившей в нескольких кварталах вниз по улице. Когда я говорю «молодой», то имею в виду молодой для меня. Я предполагаю, что ей было около тридцати или слегка за тридцать. Они с мужем только что купили дом, когда его насмерть сбил пьяный водитель. Похороны, наверное, были самым садистским мероприятием, на котором я когда-либо был. На каждом этапе пути Шерил требовалась физическая помощь и поддержка со стороны ее сестры и шурина. Поскольку они только что купили дом, у них был страховой полис, который погасил ипотеку. Все ожидали, что она продаст его и переедет в квартиру, но пока она все еще была там. Мне сказали, что она получила больше денег от дополнительного полиса страхования жизни, который был у ее мужа благодаря его работе, а также от иска, который она подала. Иногда я видел ее на посиделках, но никогда с мужчиной. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как она занималась сексом. Я знаю, это звучит ужасно, но, может быть, мы могли бы принести друг другу взаимную пользу.

По дороге туда у меня душа едва не ушла в пятки. Я подумал о том, как она рассказывает всем в округе, какой я старый развратник. Но потом подумал, какого черта, наверное, все равно я здесь долго жить не буду.

***

Она была удивлена, увидев меня, когда открыла дверь.

— Дарин, привет, — сказала она, оглядывая Кендру. — Ты один?

— Да, извини. Мне интересно, нет ли у тебя несколько минут, чтобы поговорить.

— А, да, конечно, заходи, — предложила она, отступая и открывая дверь пошире. — Тебе принести кофе? Я только что приготовила свежий кофейник.

— Я бы выпил немного, — ответил я. — Не могу ли чем-нибудь помочь?

— Нет, думаю, с кофе я справлюсь, — усмехнулась она.

Она предложила мне сесть на диван, но я сказал, что мне будет так же комфортно на кухне, поэтому мы и пошли туда. По какой-то причине я подумал, что могу выглядеть немного меньше грязным стариком, сидя за кухонным столом.

Я смотрел на ее лицо, объясняя ситуацию. Она терпеливо выслушала мой рассказ о горе, тут и там задавая вопросы. Я видел, что в этом вопросе она была на моей стороне. Это придало мне немного больше храбрости. После двух чашек кофе и нескольких сочувственных взглядов я был готов задать вопрос:

— Шерил, сейчас мой брак висит на волоске. Я очень сомневаюсь, что мы переживем это, но в любом случае я не собираюсь сидеть дома и вертеть пальцами. Я сказал ей, что не буду хранить целомудрие в течение следующих трех месяцев, когда она кутит с другими мужчинами.

Я видел, как глаза Шерил прищурились, и понял, что она уже поняла, что я собираюсь сказать дальше. Я подумал, что худшее, что она может сделать, — это выгнать меня, а я зашел слишком далеко в своем предложении, чтобы отказаться.

— Шерил, я ничего не знаю о твоей личной жизни, но ищу себе друга с привилегиями. — Я видел, как выпрямилась ее спина. Я подумал, что меня вот-вот выкинут за ухо. — Пожалуйста, не обижайся, и если у тебя есть парень, что собирается надрать мне задницу, я приношу свои извинения... но если нет, я и правда хочу, чтобы ты подумала, прежде чем ударить меня по голове сковородой.

Она все же улыбнулась. Не говоря ни слова, она поднялась и налила нам еще по чашке кофе. Я видел, что по крайней мере она думает об этом. Она снова села.

— Хорошо, позволь мне убедиться, что я правильно тебя понимаю. Ты хочешь заниматься со мной сексом, пока Кендра занимается исследованиями. Как часто мы будем это делать?

— Ах, ну, она будет ходить ради этого три раза в неделю. Если у тебя нет настроения делать это, мы можем просто пойти куда-нибудь пообедать или, может быть, потанцевать. Я просто не хочу сидеть дома, пока она находится там, и я решил, что не буду жить без секса в ближайшие три месяца.

— Хм, а когда мы начнем?

Я не знал, дразнила она меня своими вопросами или нет. Я просто надеялся, что она не готовится посмеяться надо мной.

— Как только захочешь, — ответил я.

— И что произойдет через три месяца.

Это было непросто.

— Честно говоря, Шерил, я не знаю. Я очень сомневаюсь, что после этого у меня все еще будет брак. Если же будет, нам придется все прекратить. Будет много консультаций по вопросам брака и они не сработают, если мы с тобой все еще будем заниматься сексом. Если же брак будет расторгнут, я думаю, мы с тобой могли бы продолжить, пока один из нас все не отменит.

— Дарин, прошло три года, с тех пор как Том погиб. С того момента у меня не было ни одного свидания. Я просто еще не готова к новым отношениям, а встречаться с парнем, которого я действительно не знаю, просто чтобы заняться сексом, для меня страшновато. Но это... это лучшее предложение, которое у меня было за долгое время.

Она встала и протянула руку. Я этого не ожидал — совсем нет. Я подумал, не стоит ли мне спросить ее, не хочет ли она сначала подумать, но потом решил, что если я дам ей время, она может отступить. Из голосовой почты Кендры я знал, что она продолжила свое клиническое исследование, так что, черт ее побери. Я взял ее за руку и пошел за ней в спальню. Мы прошли примерно половину пути, когда внезапно остановились.

— Черт, — сказала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы я мог слышать. — Я не думаю, что ты взял с собой защиту?

— Ах, нет; по правде говоря, я и правда не думал, что мы будем заниматься этим уже сегодня вечером. Я подумал, что ты захочешь сначала все обдумать.

— О чем думать? Нет, дело не в этом. С тех пор как я потеряла Тома, мне не требовались противозачаточные средства. Я позвоню своему врачу и получу рецепт, но сейчас нам это не поможет. — Она взглянула на настенные часы на кухне. — Аптека на Буссе открыта до девяти. Если поторопишься, еще можно успеть купить презервативы.

***

Я вернулся ровно через двадцать минут и тихонько постучал. Я не знаю, почему не позвонил в звонок; просто казалось, что надо было постучать.

Она выглянула и приоткрыла дверь. Убедившись, что это я, она полностью открыла ее, но встала позади. Я оглянулся, когда услышал, как закрылась дверь, и увидел, что на ней было длинное синее платье, почти касавшееся пола. Я предположил, что под ним она была голой.

Когда мы добрались до спальни, я положил упаковку из трех презервативов на тумбочку, а она села на край матраса и посмотрела на меня с нервной улыбкой. Ее тело все еще было скрыто за этой махровой тканью.

— Как... ах... как ты обычно?... Я имею в виду... ты больше... парень действия... ты понимаешь, о чем я, или тебе нравится не торопиться с большим количеством прелюдий?

Она нервничала почти так же как и я. Когда мы с Кендрой занимались любовью, это происходило медленно. Я процеловывал свой путь, куда бы ни шел в тот момент: грудь, киску, шею — везде. Однако я представлял себе это скорее как «трах-бам-спасибо, мэм», что-то вроде... простого секса... без всяких условий. Я понятия не имел, о чем думала она.

— Ну, а что предпочитаешь ты?

— Боже, это действительно неловко, — пробормотала она. — Я никогда не думала об этом. Я подумала, что рано или поздно схожу в какой-нибудь бар на одну ночь, но ты — мой друг. Я знаю тебя много лет...

— Ты бы предпочла этого не делать? — спросил я.

— Нет-нет, Дарин. Я определенно хочу это сделать, мне... мне просто нужна минутка.

— А, ты хочешь, чтобы я начал раздеваться, или я не должен снимать одежду?

Она улыбнулась.

— Мы собираемся сделать это, Дарин, так что, если у тебя нет какого-то извращения по поводу одетости, почему бы тебе не раздеться.

Она сидела и смотрела прямо перед собой, пока я раздевался до трусов. Она, должно быть, больше думала об этом, пока я был в аптеке, и, несмотря на ее заявление, что мы собираемся это сделать, казалось, пересматривала мое предложение.

Когда я стоял там, она повернула голову и посмотрела на растущую выпуклость в моих трусах. На ее лице расплылась легкая импульсивная улыбка. Думаю, именно в этот момент она приняла решение.

— Я подумала, может быть, позже мы сможем не торопиться, но сейчас я бы предпочла, чтобы ты просто добрался до этого. Ты мне нужен внутри. Прошло много времени, с тех пор как у меня была настоящая штука, — сказало она мне.

Она встала и сняла халат. Я лишь мельком увидел ее великолепное тело, прежде чем она робко залезла под одеяло. Я залез сразу за ней. Она хихикнула, когда я полез под простыню, чтобы стянуть трусы. Я чувствовал себя ребенком, впервые занимающимся

сексом. Я потянулся за покупкой и разорвал один из пакетов. Прошло много времени, с тех пор как я использовал презерватив. К счастью, я был чертовски тверд, так что он легко наделся.

Пришлось провести небольшую прелюдию. Я не хотел просто засунуть его внутрь, поэтому обвил языком сосок, в то время как мои пальцы нашли влажную киску. Я был немного удивлен и подумал, не делала ли она что-нибудь, пока меня не было, чтобы так промокнуть. Она уже стонала и корчилась, поэтому я залез между ее ног.

— О, Боже, Боже, да, Боже, — кричала она, когда я медленно скользил внутрь нее. Она выгнула спину, и я чуть не выскользнул, но мне удалось продвинуться немного дальше, чтобы полностью устроиться. Я медленно начал двигать бедрами вперед и назад, внутрь и наружу, иногда ненадолго останавливаясь у входа, прежде чем погрузить свой член обратно в эту голодную киску.

Прошло совсем немного времени, прежде чем ее дыхание стало затрудненным, и я понял, что она вот-вот кончит.

— Да, господи, да, вот так!... — взвыла она. С громким призывом к Всевышнему ее тело на мгновение застыло, а затем подпрыгнуло в воздух. Ее руки обвились вокруг моей спины, и я почувствовал, как ее ногти впиваются в мою кожу. Мышцы ее влагалища сжались как тиски, а все ее тело задрожало от экстаза. Приятно было видеть, что я все еще могу доставить кому-то столько удовольствия.

Когда она начала медленно успокаиваться, я начал набирать скорость, и вскоре ее уже охватил новый оргазм, хотя и не такой сильный, как первый. Когда я увидел, как сильно она нуждается в разрядке, мое собственное удовлетворение стало гораздо менее важным, и я замедлился до тех пор, пока не прошло возбуждение, возникающее из глубины моих чресл.

Я смог заставить ее кончить еще раз, прежде чем снова не начала расти моя собственная потребность. Я стал опять немного расслабляться, только на этот раз Шерил поняла, что я делаю. Она уцепилась за меня, подергивая бедрами в такт моим толчкам.

— Кончай, кончай со мной, Дарин; пожалуйста, кончи со мной, — умоляла она.

Я не отставал, и вскоре наши восторженные крики вместе заплясали в воздухе над кроватью. Я рухнул на локти, завис над ней, но она потянулась и притянула меня к себе. Я старался не перекладывать на нее весь свой вес, но ей просто не хватало этого, и она стиснула наши вспотевшие тела вместе...

Прошло несколько минут, прежде чем мы смогли пробормотать хоть слово.

— Вау, — наконец, хихикая, сказала она. — Ты даже не представляешь, насколько мне это было нужно. Спасибо.

— Взаимно, Шерил.

— Ты не против, если на этом мы завершим вечер? Я знаю, что у тебя есть еще пара презервативов, но я вроде как выдохлась.

— Нет, все в порядке, — сказал я ей.

— Останься здесь на минутку, — сказала она. Затем, очевидно из-за своей застенчивости, она встала с постели и скрылась в ванной. Через минуту она вернулась с теплой губкой, сбросила с меня одеяло и осторожно омыла меня. Когда она закончила, то снова надела халат и улыбнулась мне. — Кофе?

— Конечно.

Ради моей скромности, Шерил вышла из спальни, чтобы сварить кофе, дав мне уединение, чтобы одеться.

Мы сели напротив друг друга за кухонным столом и проговорили почти час. Она и правда была милой дамой. Она сказала мне, что все еще оплакивает смерть Тома и не знает, перестанет ли когда-нибудь. Что касается секса, выбранное мной время было идеальным. Она, наконец, решила, что собирается снова начать ходить на свидания, хотя на самом деле не очень этого ждала. Мое предложение было ответом на ее молитвы.

***

Я вернулся домой чуть позже полуночи. Кендра крепко спала. Это плохо. Я знаю, что она бы спросила меня, доволен ли я, и я бы ответил ей «да», и объяснил, почему мне так понравилось. Может быть, это даст ей почувствовать то, что чувствую я, и ту боль, которую она мне причинила.

На следующий день Кендра все еще спала, когда я уезжал. Около десяти часов утра зазвонил мой мобильный телефон. Это был Берни, компьютерный хакер.

— Доброе утро, Берни.

— Доброе утро. Как дела?

— Хорошо, полагаю. Ты что-нибудь узнал?

— Есть ли на Луне кратеры? — пошутил он. — Да, у меня есть все. Я даже получил имена всех парней на случай, если тебе захочется кого-нибудь нанять, чтобы сломать им ноги.

Я рассмеялся. Об этом я не подумал, но теперь, когда он упомянул...

— Акроним исследования — ПУЖО. Это расшифровывается как «Проект Улучшения Женских Оргазмов». Название исследовательской компании — Петерсон, Инк., а им платит Психо Фармацевтикалс. Если ты дашь мне безопасный адрес электронной почты, я пришлю тебе анкету, которую она заполнила.

— Значит, весь процесс законен? — спросил я.

— Да, кроме одного, я нигде не смог найти контракта. Даже если бы они не загрузили фактические контракты, где-то они бы их упомянули, ну, там запись о подписании контракта или что-то в этом роде.

— Так, что, на самом деле она не подписывала контракт, — заявил я.

— Не похоже, — ответил он.

Насколько мне известно, это был последний гвоздь в ее гроб. Я дал Берни свой личный адрес электронной почты, еще раз предложил ему заплатить и попрощался, когда он отказался.

Примерно через час у меня был небольшой перерыв между катастрофами, поэтому я открыл свой ноутбук и проверил электронную почту. Это была анкета не только Кендры, но и всех, кто участвовал в процессе. Он даже прислал графики и стенограммы интервью после этого. Я видел, как она занималась сексом с парнем по имени Терри Кроули. Ему было тридцать шесть лет. Он сказал интервьюеру, что то, что женщина так хорошо ему отвечала, сделало секс для него более приятным. На самом деле меня не интересовала ничья информация, только Кендры. Ее заявление было в значительной степени тем, чего я и ожидал, за исключением одного, она написала, что ей никогда так сильно не нравился секс. Она написала так потому, что думала, что это повысит ее шансы попасть на испытания, или это правда? Я планировал спросить ее, когда вернусь домой.

***

Когда тем вечером я вошел в дом, здесь пахло рестораном. Кендра была в гостиной и смотрела телевизор.

— У меня в духовке — жаркое, а на десерт я испекла тыквенный пирог, — сказала она, вставая. Я почти уверен, что она собиралась обнять и поцеловать меня, но я не дал ей шанса. Я молча прошел мимо и поднялся наверх, чтобы принять душ.

Когда я вышел, она сидела на кровати.

— Дарин, я бы хотела, чтобы ты попытался понять, насколько это важно.

— Ты солгала мне о контракте, — холодно заявил я.

Ее голова поднялась в мою сторону, и она посмотрела на меня большими широко раскрытыми глазами.

— П... почему ты так говоришь?

— Потому что это правда. Если ты подписала контракт, дай мне посмотреть. Они должны были выдать тебе копию. Дай мне увидеть твою копию контракта.

Она не отреагировала, а просто сидела и смотрела на меня.

— Я так и думал. У меня есть еще один вопрос. Ты на самом деле так думала, когда сказала, что тебе не нравится секс, или это было просто уловкой, чтобы попасть в программу?

— Боже мой! — закричала она. — Как ты узнал, что я говорила?

— Ты имеешь в виду, как я узнал об испытании по программе улучшения женских оргазмов? Имеешь в виду, как я узнал о Терри Кроули?

— Кто... кто такой Терри Кроули?

— Это тот парень, с которым прошлой веером ты занималась сексом. «Полагаю, что это был самый невероятный секс в моей жизни», — вот то, что ты сказала потом в интервью. О, кстати, ему это тоже понравилось.

— Все это должно быть частной информацией! — закричала она. — Откуда ты все это знаешь? — с вызовом спросила она.

— Неважно, откуда я знаю, главное, знаю. Ты хочешь знать, с кем у тебя будет самый невероятный секс в твоей жизни в следующий раз?

— Все это должно было быть тайной, — пробормотала она. — Я не хотела причинить тебе боль больше, чем уже сделала, — сказала она. — Ты никогда не должен был узнать о том, что я сказала.

— Ага, так что, когда твои слова, что ты не понимаешь, почему я думал, что это — такая большая проблема, тоже являлись ложью. Ты чертовски хорошо знала, как это повлияет на меня, поэтому ты за моей спиной пошла подписывать контракт. Вот почему ты две недели ходила по дому, прежде чем сказать мне, вот почему ты солгала мне о контракте.

— Я... Я знала, что тебе не понравится... э... особенно то, что ты не будешь заниматься сексом в течение трех месяцев.

— Думаете, что именно это так больно? Дело не в том, что мы не можем, а в причине, почему не можем. Если бы ты была больна и не могла заниматься сексом из-за какого-либо медицинского или эмоционального состояния, у меня бы с этим не было проблем. но дело не в этом. Ты просто по собственному желанию отбросила меня в сторону для лучшего секса с другими парнями. Ты даже не дала мне возможности все взвесить. Если ты так беспокоишься об отсутствии у меня секса, то не надо, — сказал я ей. — Прошлым вечером у меня был невероятный секс.

Это привлекло ее внимание.

— Что?! — закричала она, вскакивая с кровати. — Ты врешь!

— Нет, похоже, в наши дни — это твоя специальность.

— С кем?

— Я не скажу. У меня тоже есть свои секреты.

— Дарин, ты не можешь этого делать.

— На днях я тебе сказал, что не собираюсь оставаться без секса в течение трех месяцев.

— Нет. Ты сказал, что собираешься выпить пива с парнями после работы.

— Нет, это ты так сказала. Я не собираюсь сидеть и слушать, как мое сердце разбивается, в то время как ты занимаешься страстной любовью с каким-то парнем в тебе. Я сказал тебе именно это, и на полнм серьезе. У меня теперь есть подруга с преимуществами, поэтому каждый раз, когда ты пойдешь в клинику, чтобы заняться сексом, я тоже буду получать удовольствие.

Теперь я увидел в ее глазах настоящие слезы. Обычно я их целовал и говорил, что все будет хорошо, но после всей этой ерунды за последние несколько дней все, что я сказал, было:

— Я голоден, давай поедим.

Как и следовало ожидать, после нашей беседы вечер был тихим. Она спросила, собираюсь ли я и дальше шпионить за ней, и узнавать, что она говорит в клинике. Я, что нет. Она может говорить все, что ей заблагорассудится. Меня больше не интересует, что она скажет или сделает в этом проклятом месте. Также я не собирался просить Берни продолжать взламывать их компьютер три раза в неделю. Я выяснил, что проект был настоящим, что в любом случае было моей главной целью.