Морган сидела возле домашнего телефона. Ее руки дрожали, в то время как она смотрела в космос. В ее голове постоянно крутился разговор, который она только что имела со своим бывшим любовником. «Этого не может быть», — сказала она себе. Два года... два года они встречались ради секса без единого намека на то, что их обнаружат. Теперь возникла реальная угроза.

Слезы потекли без предупреждения, и она разразилась неконтролируемым плачем. Она свернулась клубком в горе, в то время как мысли о последствиях ее действий пронизывали ее разум.

— Нет-нет-нет! — кричала она снова и снова.

В течение почти двадцати минут Морган не понимала ничего, что творилось вокруг нее. Мысль о потере семьи болью парализовала ее. Когда в сознание медленно вернулась какая-то ясная мысль, ее разум начал искать ответы. Как ей сохранить свой секрет? Если к ее двери придут копы, должна ли она все отрицать или может рассчитывать на их деликатность. Будет ли ее информация включена в их отчет? Полицейские отчеты являлись публичной информацией, доступной репортерам... репортерам, которые могли работать на ее мужа... Нет, она не могла на это пойти.

Наконец, ее слезы иссякли, но грудь все еще вздымалась, когда она рыдала. Было уже почти два часа дня. Через девяносто минут из автобуса выйдут дети. Она пыталась успокоиться, поднимаясь по лестнице. Она была в раздрае. Ей требовался душ.

К тому времени, когда ей пришлось встретиться с детьми на автобусной остановке, она успела успокоиться и вести себя нормально. Она снова и снова повторяла себе, что все будет хорошо. Роберт тоже любит свою семью. Он найдет способ.

В соответствии с обычным школьным распорядком Адам и Ланден вытащили из своих рюкзаков домашние задания и разложили все на кухонном столе, в то время как Морган приступила к готовке ужина. Они не заметили ничего плохого с их матерью, но через полчаса должен был появиться Йен, и это будет совсем другая история. Когда он вошел, она чистила картошку у раковины.

— Привет, дорогая, — сказал он, подходя к ней сзади и целуя ее в шею. Почти сразу он почувствовал в ее теле напряжение.

Она повернулась и заставила себя улыбнуться, отвечая на его приветствие поцелуем в губы:

— Привет, дорогой. Ужин скоро будет готов.

Он видел что-то в ее глазах. Для него это было похоже на страх. Он крепко прижал ее к себе и прошептал на ухо:

— Что-то не так?

— Нет, — быстро ответила она. — Я... я думаю, я сегодня немного переутомилась. Немного устала, дорогой, вот и все.

— Ты уверена, что это все, детка? Кажется... ну, не знаю... я думаю, напряжение.

— Нет, я в порядке, дорогой, — ответила она с еще одной искусственной улыбкой.

— Хорошо, — сказал он, позволив теме уйти. Йен подошел и обнял детей, прежде чем Адам задал ему вопрос по истории.

Позже тем вечером у Морган начались проблемы со сном. Она перевернулась на бок, чтобы посмотреть на мужа. Он лежал так мирно. Его ритмичное дыхание заканчивалось легким всхрапыванием на каждом выдохе. Она так привыкла к этому, что совсем забыла, что он храпит. Она нежно положила руку ему на грудь, чтобы чувствовать, как та поднимается и опускается с каждым вдохом:

— Я так тебя люблю, — тихо прошептала она. — О Боже, пожалуйста, помоги мне! — взмолилась она.

***

На следующее утро Энджи с удивлением обнаружила, что дверь офиса не заперта. Она вошла и увидела, что Боб наливает чашку кофе.

— Энджи, что ты здесь делаешь? Мы закрыты. Иди домой.

— Угу, Тому сегодня требовалось вернуться к работе, а я с ума сойду, сидя дома одна. Должно быть что-то, что я могу сделать. Копы еще не придумали какие-нибудь зацепки?

— Ага, — сказал он со смешком. — Я.

— Ты?! Они это серьезно?

— Боюсь, что да. Помнишь, несколько дней назад мы с Троем ходили на стрельбище?

— Да уж.

— Ну, мы стреляли из пистолетов друг друга, просто чтобы опробовать их. Трой после не стал чистить свой, и мои отпечатки все еще оставались на нем.

— И из-за этого они думают, что ты его застрелил? Это смешно, Боб.

Он сделал глоток кофе и на мгновение задумался:

— Энджи, ты все равно узнаешь всю историю. Налей себе кофе и зайди ко мне в кабинет. Я расскажу тебе обо всех обстоятельствах дела.

Она не была уверена, что хотела об этом слышать. Судя по тому, как говорил ее босс, ей, вероятно, не понравятся его слова. Но она послушалась его совета насчет кофе, затем с опаской вошла в кабинет и села.

Боб перевел дыхание и начал свой монолог:

— Энджи, ты знаешь, как сильно я люблю свою семью. Синди и дети для меня — все. К сожалению, это не помешало мне ей изменить. Пару лет назад я столкнулся с подругой моей жены в ресторане. А с ней была еще одна женщина...

Он рассказал Энджи о том, что они оба сразу испытали влечение друг к другу. Он все объяснил, но не упоминал имя Морган на случай, если ее допросят копы. Если она не знает имени, ее нельзя будет обвинить в препятствовании или даче ложных показаний. Было девять тридцать, когда он закончил:

— Вот и все, Эндж. Мне очень жаль. Я знаю, что подвел тебя и свою семью. Я не думаю, что есть способ скрыть это от них. Я не собираюсь рассказывать детям, но хочу сегодня вечером признаться Синди, когда дети будут в кровати.

Энджи сидела с шокированным выражением лица. Это соответствовало потрясению, которое она чувствовала в своем сердце. Почти не в силах поверить в то, что только что услышала, Энджи продолжала медленно качать головой. Наконец она заговорила:

— Боб, я не могу передать, как я разочарована. Все это время... в течение десяти лет ты заставлял меня верить, что ты — честный и нравственный человек; мужчина, который любит свою семью и никогда не сделает ничего, чтобы причинить ей боль.

Не говоря ни слова, она вскочила со своего места и быстро вышла из его офиса. Она слышала, как он окликнул ее по имени, но продолжила идти через парадную дверь, не обращая на это внимания. Когда она села в машину и направилась домой, то задалась вопросом, понял ли он, что она попросту ушла от него?

Ее слова ранили. Боб очень нравилась Энджи, и он знал, что она всегда считала его своим другом, как и он ее. Что ж, дружба или нет, он не мог на этом остановиться. У него была встреча с его адвокатом. После этого ему придется вернуться к расследованию убийства своего покойного партнера.

За все годы работы частным детективом это был первый раз, когда Бобу пришлось нанять адвоката по уголовным делам, чтобы представлять себя. Он выбрал Лу Хекли. Он видел его в действии, и ему понравилось то, что он видел.

Лу внимательно выслушал рассказ Боба, затем у него возникло несколько вопросов:

— Хорошо, Боб, ты все мне рассказал? Но не можешь ли вспомнить что-нибудь еще, что ты забыл или упустил, потому что не думаешь, что это важно?

Боб задумался на мгновение:

— А, нет, я так не думаю.

— Хорошо. Женщина, эта Морган Андерсон, — сказал он, проверив свои записи. — Она кажется здесь настоящим джокером. Ты говоришь, что она категорически отказалась подтвердить твое алиби?

— Да. И не могу сказать, что виню ее. Все это время я практически гарантировал ей, что нас никогда не поймают. Я все время говорил ей, что я — профессионал и знаю, что делаю. Теперь, — он смотрел в пол от стыда. — Я имею в виду, что она действительно не сможет отрицать эту интрижку. У копов есть фотографии, но мне интересно, не будет ли она отрицать, что в то утро мы были вместе, просто чтобы отомстить мне?

— Что ж, — заверил его его адвокат, — есть способы заставить ее сказать правду, если дело дойдет до этого. Пока копы не предъявили тебе обвинений. Я уверен, что у них все еще есть вопросы без ответа. Закончив расследование, они пойдут к окружному прокурору, и тот определит, достаточно ли у них доказательств, чтобы предъявить тебе обвинение. Если они это сделают, мы попросим провести предварительное судебное разбирательство, чтобы убедиться, на самом ли деле доказательств достаточно, чтобы предстать перед судом. Это даст нам право вызывать ее в суд. Ей придется встать и принести присягу. Я сомневаюсь, что она рискнет солгать, когда ей будет грозить год тюрьмы за лжесвидетельство.

— Боже, надеюсь, до этого не дойдет.

— Если дойдет, то мы будем готовы, — сказал ему Лу.

Боб покинул офис адвоката, чувствуя себя ненамного более уверенным, но более решительным, чем когда-либо, найти убийцу Троя. Если бы он мог быстро раскрыть дело, возможно, ему удалось бы спасти пару браков. Он даже переосмыслил разговор, который собирался провести с женой. Если был хоть малейший шанс, что она никогда не узнает о его романе, он должен был им воспользоваться.

Вернувшись в свой кабинет, он занялся тем, что у них было на Роджера Брэкена. Тот был единственным законным подозреваемым, о котором мог думать Боб. Он не думал, что Брэкен сам нажимал на курок. Зачем кому-то с такими деньгами идти на такой риск? Нет, Боб был уверен, что тот наймет киллера. Если это так, ему нужны хоть какие-то улики, чтобы он мог им следовать.

Первым делом он распечатал записи с телефона Брэкена. На данном этапе его не волновали юридические последствия. Он подчеркнул несколько цифр, которые считал возможными. Затем снова начал корпеть над финансовыми отчетами. Платеж должен был производиться с одного из множества счетов, связанных с телефонными записями.

Все, что ему требовалось сделать, это найти достаточно улик на Брэкена, чтобы отвлечь копов от себя и посмотреть в правильном направлении, но пока все было пусто.

Было почти три часа дня, когда зазвонил рабочий телефон. Он взял его и неосознанно ответил звонящему...

— Расследования Сандера и Энгландера.

После короткой паузы он услышал голос молодой женщины:

— Мистер... это мистер Сандерс?

— Да, — ответил он.

— Мистер Сандерс, это Жаклин Энгландер. Я не знаю, помни...

—... Симпатичная маленькая девочка с красивыми черными волосами и в очках, — сказал он, заканчивая фразу. Это была дочь Троя. Он не видел и не слышал о ней с тех пор, как бывшая жена Троя сбежала с другим мужчиной и забрала с собой девочку. Трою потребовалось больше года, чтобы разыскать их, а когда он это сделал, его бывшая убедила маленькую девочку, что он — муж-садист, и она боялась его видеть. — Давно не слышал, Жаклин.

— Да, я знаю, десять лет. Полиция нашла меня и рассказала, что произошло. Я здесь, в Чикаго. Я... я собираюсь послезавтра устроить небольшую церемонию для папы. Я подумала, что вы придете и скажете пару слов?

— Для меня это была бы честь. Где и когда?

— А... — ей пришлось уточнить имя на визитной карточке морга, — Похоронное бюро Хейнрика, — сказала она ему. — Оттуда мы движемся в Плезант Гарден. У папы уже был там участок. Думаю, там есть участок для мамы и меня.

— Я буду, Жаклин. Во сколько?

— Ой, извините, в два часа. И... я... я не знаю никого из его друзей. Не могли бы вы позвонить кому-нибудь еще, кто, по вашему мнению, может захотеть поехать?

— Конечно, — подтвердил он.

— Спасибо, мистер Сандерс. Может, завтра мы еще немного поговорим. Я почти уверена, что моя мать сказала мне о папе ложь. Я бы хотела узнать, каким он был на самом деле.

— Я буду более чем счастлив посидеть с тобой, Жаклин...

— Зовите меня Джеки, пожалуйста.

— Хорошо, Джеки. Может, мы сможем выпить кофе после церемонии.

— Да, я бы хотела этого, спасибо. Тогда встретимся завтра.

— Увидимся завтра, Джеки.

Повесив трубку, Боб откинулся на спинку стула и вспомнил ту боль, что пережил Трой, не столько из-за своей бывшей, хотя он любил ее всем своим сердцем, сколько из-за того, что от него отвернулась его дочь. Несколько раз Боб уговаривал его встретиться с ней, когда она стала старше, но он отказывался, говоря, что не выдержит снова ее отказа.

С сожалением, Боб снял трубку и начал звонить некоторым людям, чтобы сообщить им о церемонии Троя. Джимми сказал, что будет там вместе с парой других людей. Он попытался позвонить Энджи, но не получил ответа. Он не знал, отсутствовала ли она или просто не брала трубку, поэтому оставил ей сообщение.

***

Это была небольшая церемония. Трой мало с кем общался после развода, а друзья имеют привычку отпадать, если с ними не поддерживать связь. Боб сломался, произнося панегирик. Он также был удивлен, увидев плачущую Жаклин, дочь Троя.

Несколько человек подошли к Бобу, когда они шли от могилы, чтобы сказать, насколько трогательным было его выступление, даже Энджи. Так как дочь Троя была из другого города, и ей негде было проводить какие-либо встречи после службы, Боб и Синди пригласили людей в свой дом. Джеки последовала за процессией.

Прошла пара часов, прежде чем все начали расходиться. Джеки встретила нескольких друзей, с которыми поддерживал связь ее отец, и выслушала рассказы о его подвигах. Теперь она знала то, о чем подозревала последние несколько лет: ее мать ей лгала. Ее отец был неплохим человеком. Она осталась помогать с уборкой, после того как другие гости ушли. Это дало ей возможность поговорить с Бобом.

— Я должна была следовать своему сердцу, — сказала она. — Мне следовало вернуться сюда и поискать его. Я... просто мама меня так им напугала.

— Я не понимаю, почему твоя мать так напала на него. Он любил ее, — заметил Боб.

— Я не знаю, но думаю, что это было из-за ее вины. Знаете... хорошая защита — это нападение. Я была довольно молода, и они многое пытались от меня скрыть, полагаю, из желания меня защитить. Я знаю, что она ему изменила, а он ее застукал.

— Да, это правда, — подтвердил Боб. — Он был опустошен. Потеряв тебя, он полностью развалился. Он так сильно тебя любил.

— Да, я почти уверена, что это была месть мамы за то, что он не простил ее. Иногда, когда я лежала в постели, я слышала, как они ругаются. Я знаю, что мама умоляла папу простить ее, но он не смог этого сделать, и я почти уверена, что именно это настроило ее против него.

Джеки больше не могла сдерживать это внутри. До того момента она выглядела отважной, а тут сцапала рубашку Боба и уткнулась головой в его грудь, разрыдавшись. Боб обнял ее, в то время как вся семья пыталась ее утешить. Прошло несколько минут, прежде чем она успокоилась, после чего Боб сделал ей предложение.

— Когда ты возвращаешься в Нью-Йорк? — спросил он.

— А... мой самолет вылетает завтра в два тридцать.

— Почему бы тебе не переночевать у нас, а завтра я отвезу тебя в аэропорт.

— О, — ответила она, — я не хочу вас напрягать. Вы, ребята, были так добры ко мне, я не хочу задерживаться, Боб.

Несмотря на свои собственные проблемы, Боб чувствовал, что обязан Трою позаботиться о его дочери:

— Чепуха, у нас есть свободная комната, так что, это совсем не проблема. Я отвезу тебя в твой номер в мотеле, ты сможешь упаковать свою одежду, проверить, и я привезу тебя сюда. После чего завтра отвезу тебя в аэропорт.

Она приняла его гостеприимство и была у них в гостях, пока на следующий день он не высадил ее в О Хара. Когда они прощались, у нее опять на глазах были слезы.

***

Из аэропорта Боб собирался заехать в офис, но просто не мог заставить себя это сделать. Было воскресенье, и дома были дети. Его семья нуждалась в нем, а он нуждался в них. Завтра будет другой день.

В понедельник утром Боб был занят своими делами, поэтому вошел в свой офис ни свет ни заря.

— Привет, а где Энджи?

Боб был удивлен, увидев Джимми, сидящего за столом Энджи.

— А... она взяла отгул. Что ты здесь делаешь?

— Что ты имеешь в виду? У нас все еще есть клиенты, не так ли?

— Да, но я должен выяснить, кто убил Троя. Сейчас у меня действительно нет времени ни на что другое, — сказал он Джимми.

— Я подумал об этом. Вот почему я здесь. Может быть, я смогу заниматься клиентами достаточно долго, пока ты снова не возьмешь все в свои руки.

Я искал какие-нибудь записи Троя, но ничего не нашел.

— Все, что было у Троя, — у меня в офисе. Я сам это просматривал.

— Да, я так и думал. Что ж, если у тебя есть время, мы можем пройтись по материалам клиентов и посмотреть, чем я могу помочь? Я нашел несколько заметок, пару отчетов и некоторые счета, над которыми работала Энджи.

— Джимми, это было бы здорово. Делай все, что можешь. Я сосредоточусь на Брэкене. Я почти уверен, что это он стоит за убийством Троя.

— Брэкен? Правда?

— Да. Я собираюсь вернуться к этому, — сказал Боб, подходя и ставя чашку кофе. Если ты наткнешься на что-нибудь, что может быть связано со смертью Троя, дай мне знать.

— Идет, босс.

Следующие несколько часов оба мужчины работали без устали. Джимми закончил пару счетов-фактур и подготовил их к отправке. Он также получил представление о том, что ему нужно было сделать в ближайшую пару дней. Он собирался пойти в кабинет Боба и обсудить с ним кое-что, когда вошли четыре человека, двое были в костюмах и двое в полицейской форме.

— Роберт Сандерс здесь? — рявкнул один из костюмов.

— А? Да. Что происходит? Есть зацепка?

Боб услышал голоса в приемной и вышел посмотреть, что случилось. Он сразу узнал сержанта Лафферти и детектива Мосински. Как только те увидели его, сержант заговорил:

— Повернитесь и приставьте руки к стене.

— Что? — Боб был поражен. Он действительно не верил, что это может произойти.

Следующим заговорил детектив Мосински:

— Роберт Сандерс, у нас есть ордер на ваш арест.

Джимми не мог поверить в происходящее. Он даже не знал, что на Боба смотрят как на подозреваемого. Он начал вставать со стула:

— Ребята, вы шутите. Это не смешно...

Его прервал один из офицеров в форме, приказавший ему сесть и держать руки так, чтобы они могли их видеть. Другой полицейский взял Беретту Боба, затем обыскал его в поисках оружия, прежде чем сковать ему руки за спиной. Джимми с недоверием наблюдал.

Когда его выводили из офиса, Боб, наконец-то, получил возможность поговорить с Джимми:

— Джимми, Лу Хекли, он мой поверенный. Он — в компьютере. Позвони ему и дай знать, что происходит.

— Хорошо, Боб. Я позвоню ему прямо сейчас.

Через три часа, после того как Боб сменил свою спортивную куртку на ярко-оранжевый комбинезон, он сидел за столом напротив своего адвоката в главной тюрьме города.

— Я не могу в это поверить, Лу. Честно говоря, я не верил, что меня арестуют.

— Если честно, я тоже. Ты уверен, что ничего не упустил из того, что рассказывал мне?

Боб напряженно подумал, но ничего не вспомнил.

— Ладно, — признал это адвокат, — завтра в десять тебя вызовут на суд. Я встречусь с тобой в зале суда. Полагаю, ты не хочешь признать себя виновным.

— Конечно нет. А как насчет залога?

— Я сделаю все, что в моих силах, но ты и сам знаешь, что суд очень неохотно устанавливает залог для преступлений, караемых смертной казнью.

— Черт. Интересно, сказал ли уже кто-нибудь Синди и детям. Что я им скажу, Лу?

— Ты хочешь, чтобы я поговорил с твоей женой?

— Пожалуйста. Я был бы признателен. Может, ты мог бы немного умерить ее тревогу.

Худой седовласый адвокат, кивнув головой, подтвердил, что поговорит с женой Боба:

— Ты не хочешь ее увидеть? Не хочешь, чтобы я устроил тебе визит?

Боб подумал:

— Нет, пока не надо. Просто скажи ей, что работаешь над тем, чтобы вытащить меня отсюда как можно быстрее. Если мне покажется, что придется пробыть здесь продолжительное время, мы поговорим об этом снова, но сейчас давай подождем.

— Хорошо. Она знает об этом романе?

— Нет. Я собирался сказать ей, но струсил. Я и впрямь надеялся пройти через это, не говоря ей, но не похоже, что это случится, не так ли?

— Нет, Боб, это не так. К завтрашнему утру я поговорю с окружным прокурором и попытаюсь убедить его, что у него недостаточно доказательств, чтобы предъявить тебе обвинение, но я бы не стал рассчитывать на мой талант убеждения. Это не работает. Я навещу твою подругу, с которой ты был вместе, и попытаюсь убедить ее сделать мне заявление под присягой о том, что вы были вместе в то время, когда твой партнер был убит. Если это не сработает, наше последнее средство — предварительное заседание, о котором я тебе говорил.

Боб вздохнул. Он терял надежду, что выберется из неприятностей невредимым. Сидя в своей камере, все, о чем он мог думать, — это о потере семьи. Это было более тревожным, чем мысль о том, чтобы провести время в тюрьме. Несколько раз за ночь его глаза наполнялись слезами.

На следующее утро он встретился со своим адвокатом в суде для предъявления обвинения. Очевидно, что окружной прокурор не собирался отказываться от обвинений. Боб был обвинен в покушении на убийство и убийстве первой степени. Когда судья спросил, адвокат Боба не признал своего клиента виновным. Слушание по залогу было назначено на более позднее время в тот же день, но до того, как успел упасть молоток судьи, заговорил Лу:

— Ваша честь, я хотел бы при первой же возможности назначить предварительное судебное разбирательство.

— С какой целью, мистер Хекли?

— Ваша честь, я был удивлен, даже услышав, что окружная прокуратура выдвинула обвинения против моего клиента. Их так называемые доказательства в лучшем случае косвенные и надуманные.

Судья посмотрел на помощника окружного прокурора, который не возражал, поэтому он взглянул на свой календарь:

— Я выслушаю аргументы пятнадцатого числа, через неделю, считая от этой пятницы, — сказал он, стукнув молотком.

Слушание о залоге оказалось не в пользу Боба. Его адвокат утверждал, что он работал в правоохранительных органах и был семейным человеком, но против него работала его профессия. Помощник окружного прокурора успешно обосновал, что у Боба есть ресурсы, чтобы исчезнуть, если он захочет. Судья согласился, и в залоге было отказано.

***

Адвокат Боба знал, что заставить Морган Андерсон признать, что она была с его клиентом во время убийства, будет тяжелой задачей, поэтому на следующий день он не позвонил, а просто явился без предупреждения.

На звук дверного звонка ответила Морган, открыв дверь ровно настолько, чтобы поговорить, но оставалась за ней для защиты:

— Да?

— Здравствуйте, миссис Андерсон. Меня зовут Лу Хекли. Я — присяжный поверенный, — сказал он, вытаскивая визитную карточку и предлагая ее ей.

Морган взяла карточку и посмотрела на нее. Она сразу поняла, о чем идет речь, но не собиралась уступать:

— Чем я могу вам помочь?

— Могу я войти, миссис Андерсон?

— Нет, пока не скажете мне, о чем речь, — заявила она.

Он знал, что это будет нелегко:

— Это касается Роберта Сандерса, мэм. Учитывая характер темы, я уверен, что вы захотите обсудить это внутри.

— Мне нечего обсуждать, мистер Хекли. Удачного дня.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, она закрыла перед ним дверь. Хекли покачал головой, возвращаясь к своей машине. Она только усугубляла свое положение. Он мог бы ей это объяснить, если бы она дала ему шанс. Теперь у него не было другого выбора, кроме как вызвать ее в суд для дачи показаний на предварительном заседании.

Пока его адвокат возвращался в свой офис, Боб столкнулся с одним из самых сложных из того, что ему приходилось делать. Он сидел напротив своей жены за столом в комнате для свиданий тюрьмы. Ее прекрасное лицо было залито слезами.

— Боб, я не понимаю. Как кто-то может думать, что ты имел какое-либо отношение к убийству Троя? Почему тебя арестовали?

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы:

— За пару дней до его убийства мы с Троем повздорили. Я даже не знаю как, но они об этом узнали.

— И это все? Они арестовали тебя из-за ссоры?

— Нет, есть еще кое-что. Все это косвенно, но они думают, что у них есть доказательства.

— Боб, я...

— Синди, я должен кое-что тебе сказать, — сказал он, прервав ее на полуслове.

Она сразу запаниковала, думая, что он собирается ей признаться. Она поднесла руку ко рту:

— Боб, нет, ты... ты не мог...

Он увидел ужас в ее глазах и понял, о чем она думает.

— Нет, дорогая; конечно же нет. Я не имею никакого отношения к смерти Троя. Нет, это не то, что я собирался сказать.

Она сразу же с облегчением вздохнула.

— Нет, — продолжил он, — но я должен сказать тебе кое-что, что тебе не понравится, дорогая. — Он сделал еще один глубокий вдох. — О, Боже, это так тяжело. Дорогая, я люблю тебя всем сердцем, и я бы отрубил себе правую руку, прежде чем причинить тебе боль, но... — Он остановился, чтобы набраться смелости.

— Что, Боб, что ты сделал? — Она никогда не видела его таким и была напугана.

— Дорогая, ты никогда не должна была об этом узнать. Я не хочу причинять тебе боль или рисковать потерять тебя, но ты все равно узнаешь, и я бы предпочел, чтобы от меня. — Он сделал еще один короткий вдох. — Дорогая, у меня был роман.

За исключением едва слышимого вздоха, Синди молчала. Ее глаза впились в глаза мужа, ища какие-нибудь признаки лжи, но все, что она видела, были боль и сожаление. Она даже не заметила слез, которые наполнили ее глаза. Не в силах полностью понять, что сказал ее муж, она просто встала со стула и ушла. Ей показалось, что она слышала его голос, зовущий ее откуда-то из глубины ее разума, но не обратила на него внимания.

***

На следующее утро Морган полностью проснулась задолго до того, как сработал будильник Йена. У нее была ужасная ночь, она ворочалась и вертелась в реальным страхе перед будущим. Всю ночь она пыталась придумать план; какой-то способ избежать выхода истины наружу. Она все еще была в глубокой задумчивости, когда ее испугал сигнал будильника. Она почувствовала, как Йен перевернулся на бок, чтобы дотянуться до него и выключить. Она закрыла глаза и притворилась спящей, когда он встал, чтобы принять душ.

Раньше она просто думала, что чувствовала себя виноватой, а теперь мучилась этим. Ее мучила мысль о том, что ее роман выйдет наружу. Она никогда не думала, что до этого дойдет. Она пыталась обвинить во всем Роберта. В конце концов, он был профессионалом. Его работа заключалась в том, чтобы их никогда не поймали.

Она услышала, как Йен вышел из душа и подошел к комоду за нижним бельем. Она чувствовала на себе его взгляд, все еще изображая сон. Она услышала его приближающиеся шаги и почувствовала, как он сел на кровать рядом с ней. Она едва смогла удержаться от слез, когда почувствовала, как его губы нежно целуют ее.

— Просыпайся, сонная голова, — с улыбкой поддразнил он.

У нее не было выбора. Она открыла глаза и заставила себя широко улыбнуться:

— Я люблю тебя, — были ее первые слова.

Йен наклонился и снова поцеловал ее:

— Я тоже люблю тебя, детка. — Когда он отстранился, его внимание привлекла печаль в ее глазах. — Дорогая, что случилось?

Ее разум кричал, чтобы она призналась и покаялась. Это требовалось выпустить. Это было словно товарный поезд, приближающийся к ней, она не могла его остановить. Ей требовалось броситься в ноги к мужу и умолять, чтобы он ее простил, но она не могла. Она просто не могла заставить себя причинить ему такую боль.

Она заставила слезы сожаления уйти из глаз:

— Я просто не хочу потерять тебя, милый, вот и все, — с легкой улыбкой сказала она ему.

— Потерять меня? Ха-ха, — пошутил он. — Не волнуйся, дорогая, у меня прямо здесь есть устройство самонаведения, — сказал он, указывая на свое сердце. — Это не даст мне сбиться с пути. — Он еще раз поцеловал ее и обнял. — Мне пора бежать, дорогая. Уже поздно. Детям надо вставать.

— Я знаю. Иду, — ответила она.

После того как Йен ушел на работу, а дети — в школу, Морган сидела за кухонным столом, отчаянно пытаясь придумать выход из своего беспорядка. Конечно, она понимала, что выхода нет. Рано или поздно Йен все узнает. Внутри себя она знала, что было бы лучше, если бы признание исходило от нее, но, как ни старалась, она просто не могла набраться смелости, чтобы рассказать ему.

Вскоре после часа дня в ее дверь позвонили. Она выглянула в маленькое окошко двери, чтобы увидеть, кто это был. Если это опять тот проклятый адвокат, она даже не собиралась открывать дверь. Хотя это был не он. Этот был похож на какого-то курьера. На нем была ярко-красная рубашка с вышитым логотипом. В руках у него был пакет. Морган открыла дверь:

— Да?

Он прочитал на этикетке на упаковке:

— Мисс Морган Андерсон?

— Да, но я ничего не ожидала.

Мужчина полез в задний карман и вытащил официальный документ, сложенный до размера конверта:

— Это — официальное вручение и есть свидетель, — сказал он, указывая на другого человека, стоящего на тротуаре. — Вас вызвали в качестве свидетеля защиты по делу «штат против Сандерса» пятнадцатого числа, мэм. Вся информация здесь. Если вы не появитесь, будет выдан ордер на ваш арест. Я понимаю, вы очень не хотите свидетельствовать, мэм, но у вас нет выбора.

Он услышал, как красивая женщина заплакала, когда повернулся спиной, чтобы уйти. Его предупредили, что ее, возможно, будет трудно обслужить и, вероятно, придется вызвать свидетеля противоположной стороны, но он не мог не пожалеть ее. Она определенно страдала.

Не имея представления, сколько времени она провалялась в дверном проеме, Морган, наконец, поднялась на ноги и, шатаясь, направилась к кухонному столу. Она открыла повестку, как будто это был ее смертный приговор; на самом деле, именно так она это и рассматривала. Была среда. Пятнадцатое было пятницей. У нее было всего два дня, чтобы решить, что делать.

***

Для Боба дни тянулись. Он даже представить не мог, что ему придется провести остаток своей жизни в камере размером два с половиной на три метра, в которой он сейчас находился. Все, о чем он мог думать, это о том, сколько времени он теряет, чтобы найти настоящего убийцу Троя.

— Сандерс, — крикнул охранник, одновременно стуча дубинкой в дверь камеры. — У вас посетитель. — Он и другой охранник наложили кандалы на его лодыжки и запястья, готовясь к переходу длиной в семьдесят пять метров в комнату для свиданий. Они провели его к столику, за которым он сидел, думая, что увидит своего адвоката. Он был удивлен, увидев, кто вошел в дверь.

— Джимми, что ты здесь делаешь?

Несмотря на то, что Джимми и раньше видел достаточно заключенных в оранжевых комбинезонах, было трудно увидеть в таком состоянии своего босса:

— Привет, Боб. Как дела?

— Просто превосходно, — саркастически заметил он. — Что случилось? Ты что-нибудь придумал?

— Ну, я не уверен, что это имеет какое-то отношение к убийству Троя, но ты помнишь девушку Мерфи? По имени Андреа?

Со всем остальным, что у него на уме, ему хватило всего секунды:

— Да, конечно. Это она была в приемной. Трой пытался найти ее настоящего отца. А что с ней?

— Сегодня утром кто-то пытался ее похитить.

— Что? Похитить ее? Кто?

— Они не знают, но на машине были номера Индианы.

Пока Боб обдумывал это, Джимми продолжил:

— Ей повезло. Рядом случайно оказался дежурный полицейский, который услышал ее крик. Парень ударил ее, чтобы заткнуть рот, и собирался бросить ее в свой пикап, когда увидел, что к нему бежит коп. Он бросил ее на улице и слинял.

— Она в порядке?

— Она немного в синяках и изрядно встревожена, но с ней все будет в порядке. Она позвонила в офис в поисках Троя. Она не знала о его судьбе и разрыдалась, когда я сказал ей, что его убили.

Боб глубоко задумался и даже не услышал последнего заявления Джимми.

— Боб, ты не думаешь, это может быть связано с убийством Троя? Я имею в виду, что это не совпадение.

— Я был так уверен, что это должен быть Брэкен, но ты прав, Джимми, и ты меня знаешь; я не верю в совпадения.

— Я знаю, что не веришь. Вот почему я приехал прямо сюда. Что мне делать, Боб? Ты не хочешь, чтобы я поехал в Индиану и поспрашивал?

— Нет! — почти закричал он. — Держись оттуда подальше. Надеюсь, я выйду отсюда через два дня. Где она сейчас?

— Ах, я не знаю.

— Ну, так позвони ей. Я не хочу рисковать, чтобы с ней что-то случилось, она, возможно, наша единственная связь с убийцей Троя. Воспользуйтесь нашей банковской картой и посели ее в мотеле. Скажи ей, чтобы она никому ничего не говорила о том, где остановится, даже своему отцу. На данный момент мы никому не можем верить, слышишь меня?

— Да, Боб. Я отвезу ее туда. Что насчет тебя? Могу ли я чем-нибудь помочь тебе выбраться отсюда?

— Я ценю это, Джимми, но нет. Над этим работает Хекли. Надеюсь, что выйду через пару дней. А пока позаботься об Андреа.

— Я сделаю это, Боб. Можешь на меня рассчитывать.

Когда посетитель ушел, Боб понял, как ему повезло, что Джимми работает на него. Он хотел, чтобы вернулась Энджи, но знал, что она этого не сделает.

***

Каждый раз, пытаясь признаться Йену, Морган останавливалась. Она просто не могла этого сделать. Конечно, она понимала, что он узнает, и было бы лучше, если бы это она рассказала ему, но так и не нашла слов.

После ужина в четверг вечером Йен заметил, что его жена ведет себя очень тихо. Когда он спросил ее, не случилось ли чего-то, она улыбнулась и сказала, что просто думала о том, что она припасла для него, после того как дети заснут. Йен встретил новости широкой улыбкой и поцелуем.

Позже той же ночью Морган выполнила свое обещание. Скорее всего, это будет последний раз, когда она будет заниматься любовью со своим мужем, и она собиралась сделать все, что в ее силах, чтобы дать ему понять, что она думает о нем... хотя и понимала, что он больше не будет чувствовать то же самое, узнав о ней после следующего дня.

Перед сном она полностью распланировала соблазнение, но на этот раз бразды правления взял на себя Йен. Она мучилась желанием, когда он медленно ее раздевал. Его нежные поцелуи наэлектризовали ее душу, когда его губы коснулись ее плоти. Ласкание кончиков его пальцев зажгло ее страсть.

Морган цеплялся за каждое ощущение восторга, каждое чувство удовольствия, каждое чувство любви. Она все запоминала, потому что после этой ночи, воспоминания — это все, что у нее останется.

Для Морган сон был эфемерным. Она осторожно встала с постели до того, как сработал будильник Йена, и спустилась вниз, чтобы приготовить кофе. Обычно это была работа Йена. Утром он не завтракал, но перед выходом из дома хотел выпить чашку крепкого кофе.

Он все еще улыбался от уха до уха с прошлой ночи, когда она на прощание поцеловала его и смотрела, как его машина выезжает из подъездной дорожки. Прекрасная жизнь, которую она знала, теперь утекала минута за минутой. Она вытащила детей из постели и приготовила им завтрак, пока те одевались. Ей так хотелось проводить их до автобусной остановки, но они были уже слишком взрослые для этого, поэтому она просто смотрела, как они исчезают за углом.

Времени было мало. К десяти она должна была явиться в суд. Ей казалось, что ее жизнь подходит к концу с каждым упакованным ею предметом одежды. Она предполагала, что Йен, вернувшись домой, захочет, чтобы она ушла из дома. По крайней мере, ей не пришлось бы мучить его, тратя время на сбор своей одежды. Закончив, она спрятала чемодан в глубине шкафа и быстро приняла душ. Слезы лились рекой и смешивались со струями из насадки душа.

К тому времени, как добралась до зала суда, Морган была как в тумане. Она почти бездумно села и огляделась. Адвокат, который был у нее в доме, сидел за столом в передней части комнаты. Слева от него открылась боковая дверь, и двое мужчин в форме проводили Роберта к месту рядом с адвокатом.

Боб быстро осмотрел зал суда, прежде чем сесть, и увидел, что на него глазами, полными ненависти смотрит Морган. Он не мог ее винить. Да, она была добровольной участницей, но он, должно быть, сотни раз уверял ее, что их никогда не поймают, и она ему поверила.

Морган увидел, как он что-то прошептал на ухо адвокату, и повернулся к ней. Тот встал и подошел к ней:

— Мне очень жаль, миссис Андерсон, правда, но я не могу позволить моему клиенту сесть в тюрьму за то, чего он не делал. Честно говоря, я не думаю, что и вы смогли бы с этим жить, — сказал он, прежде чем возвратился на свое место.

Морган по-прежнему питала малюсенькую капельку надежды, что Йен никогда не узнает об этом, пока не увидела вошедшего Пола Энро. Он был репортером, работавшим на ее мужа. Это был последний удар кинжалом в ее сердце.

Обвинение представило свои доказательства первым. Когда они закончили, судья предоставил слово стороне защиты. Адвокат вначале представил Боба, чтобы тот опроверг каждое так называемое доказательство одно за другим.

Когда Боб закончил, его поверенный вызвал к трибуне Морган Андерсон. Ее сердце билось так сильно, что она не была уверена, что выживет. Она услышала бубнение судебного пристава о том, чтобы говорить только правду, и произнесла свой ответ, как будто была в трансе. Когда подошел адвокат Боба, она повернула голову и уставилась кинжалами в сердце своего бывшего любовника.

— Миссис Андерсон, я знаю, что вы не хотели сегодня идти в суд. Я знаю, что вы приносите жертву во имя справедливости, и позвольте мне заверить вас, что это очень ценно. — Теперь, заложив основу, он был готов продолжить. — Миссис Андерсон, вы знаете Роберта Сандерса?

— Да, но мне жаль этого.

— А откуда вы его знаете?

Из ее глаза вырвалась и скатилась по щеке слеза:

— Я... он... у нас... у нас был роман, — сказала она, когда вырвалась вторая слеза из другого глаза.

— Мэм, я не буду просить вас вдаваться в подробности, но можете ли вы сказать мне, где вы были утром второго числа, около девяти тридцати.

Она взглянула на потрясенное лицо мистера Энро, делавшего заметки. Ей больше нечего было терять:

— Я была с ним в чикагском мотеле, — сказала она, указывая на подсудимого.

— Как долго вы были в его компании?

— Примерно до полудня.

— Миссис Андерсон, мистер Сандерс был в комнате, когда вы вошли?

— Да, это должен был быть наш последний раз. Когда я вошла, он держал бутылку шампанского.

— У меня есть еще один вопрос, миссис Андерсон. Мистер Сандерс когда-нибудь выходил из комнаты между девятью тридцатью и полуднем?

— Нет, — ответила она.

— У меня все, ваша честь.

Судья посмотрел на обвинение:

— Мистер Смит, у вас есть вопросы к этой свидетельнице?

— Нет, ваша честь, — ответил помощник окружного прокурора. — Ваша честь, в свете этих показаний штат хотел бы снять обвинения в настоящее время, но с оговоркой.

Судья обратился к убитой горем Морган:

— Миссис Андерсон, вы свободны, я надеюсь, что у вас все будет хорошо.

Морган кивнула, выходя с трибуны для дачи свидетельских показаний, и печально направилась к выходу.

Судья посмотрел на Боба:

— Мистер Сандерс, вы можете идти. Штат снял обвинения с оговоркой. Это означает, что позже они могут повторно подать заявление, если сочтут, что у них появится против вас больше улик.

Боб знал, что это означает, но знал также и то, что невиновен, поэтому шансов, что они найдут что-нибудь еще, чтобы изобличить его, не было. Теперь ему требовалось найти убийцу Троя.

***

Пол Энро проработал в газете всего пару лет, но несколько раз встречался с Морган Андерсон на различных мероприятиях компании. Он всегда думал, что она и его босс — прекрасная пара.

Будучи в офисе, Йен никогда не говорил ни о чем, кроме новостей, связанных с работой, поэтому Пол понятия не имел, знал ли он об интрижке своей жены. Он и впрямь не хотел быть тем, кто просветит его, если тот не знает. Он

задавался вопросом, не стоит ли ему вообще ничего не говорить, а просто написать заметку, или он должен спросить Йена насчет не упоминания в ней имени его жены. Он понятия не имел, как ему справиться с ситуацией, пока не обнаружил, что стоит перед столом Йена.

Йен оторвался от того, что читал, и посмотрел на молодого репортера:

— Итак, от частного детектива отстали?

— Да, у прокурора действительно не так уж много улик.

— На самом деле меня это не удивляет. В этом году он будет баллотироваться на пост мэра, поэтому пытается собрать все возможные обвинительные приговоры.

— Я... яаа... видел там Морган.

— Морган? — повторил он в ответ. — Мою Морган?

— Да, твою... а... ты не знал, что она там будет?

Йен почувствовал нервозность своего молодого журналиста:

— Что случилось, Пол?

— Тебе следует прочитать мои записи, Йен, — сказал он, кладя блокнот на стол босса. — Но можешь прочитать это наедине.

Йен смотрел в лицо своему юному протеже, подтаскивая к себе записи.

Полу стало жаль человека, которого он уважал, когда он увидел, как лицо Йена исказилось от боли:

— Я... извини, Йен. Я могу не указывать ее имя. Я просто напишу о неназванном свидетеле...

— Напиши это так же, как и любую другую заметку! — рявкнул он. Йен вернул ему записи молодого человека. — Положи ее на мой стол через час.

Йен продержался весь день, но ему было трудно сосредоточиться. Ему не нужен был опыт журналиста-расследователя, чтобы задать себе обычный вопрос: «почему?» Это был тот же вопрос, который задают себе все мужчины в его ситуации.

***

Морган проделала час пути прямо от здания суда до своих родителей. Они сразу могли сказать, что что-то не так, но никак не ожидали признания дочери. Они дали понять, что оба очень разочарованы в ней, но согласились забрать детей из школы и оставить их на ночь. Морган все заранее продумала и уже приготовила для каждого из мальчиков по сумке с вещами для ночевки.

Позаботившись об этом, она пошла домой и в оцепенении ходила по дому, начиная готовить то, что, как она предполагала, будет последней едой, которую она когда-либо приготовит для своего любящего мужа.

Когда в обычное время Йен вошел в дом, она сидела за кухонным столом. Она выглядела хуже, чем он когда-либо ее видел. Ее волосы растрепались, а глаза были красными и опухшими от слез. При любых других обстоятельствах его сердце встревожилось бы за нее, но последние несколько часов построили вокруг этого сердца стену, стену, состоящую из обиды, боли и гнева.

— Почему ты сама мне не сказала? Почему я должен был узнать это у репортера?

— Я... я пыталась, — заплакала она. — Я так много раз пыталась, я... просто не могла. Мне очень жаль.

— Да, мне тоже, — холодно прокомментировал он. — Весь день я продолжал спрашивать себя, «почему?», а потом меня осенило, неважно, «почему?», главное, что это есть. О, мне может быть любопытно, но во всем этом «почему?» не означает почти ничего. Важно то, что ты это сделала. Ты разрушила наш брак, ты разрушила нашу счастливую семью. Это все, что имеет значение, не так ли?

Морган не могла ему ответить. Ее тело содрогалось от рыданий. Она никогда не слышала в его голосе столько боли. Она отдала бы все что угодно, чтобы вернуть назад последние два года, но этого не случилось. Она потеряла все, что было важно в ее жизни, и знала, что никогда не сможет его вернуть.

Спрашивать, есть ли способ спасти брак, было пустой тратой времени, и она знала это. Йен никогда бы не остался в отношениях, в которых чувствовал, что женщина не любит его так же сильно, как он ее, а как можно убедить кого-то, что любишь его, после того как предал его так, как она.

— Где мальчики? — спросил он.

Она едва могла говорить:

— А... у моих родителей. Я попросила их оставить их на ночь.

— Да, это хорошая идея. Мне и впрямь не хочется спать с тобой в одной постели, поэтому сегодня вечером я буду спать в их комнате. В эти выходные я поищу, где остановиться на время.

Она посмотрела на него влажными глазами:

— Я... я думала, ты захочешь, чтобы это я ушла. Я облажалась. Я должна уйти.

— Ты права. Если бы я последовал тому, что есть в моем сердце прямо сейчас, я бы выгнал тебя отсюда и сказал, чтобы ты никогда не оглядывался назад, но это непрактично, не так ли? То, что я чувствую, не имеет значения. А что имеет значение — это мальчики. Сейчас их благополучие — единственное, что имеет значение. Они будут полностью опустошены из-за этого. Их жизнь изменится навсегда и не к лучшему. Наша задача — попытаться сохранить какое-то подобие нормальности в их жизни. Я не хочу нарушать их распорядок дня больше, чем это возможно. Это означает, что, по крайней мере, в ближайшем будущем, они останутся здесь с тобой. Они продолжат ходить в ту же школу и иметь одних и тех же друзей. Впоследствии же нам с тобой придется сесть и составить план, чтобы развод не повлиял на них больше, чем должен, но сейчас будет лучше, если я просто съеду.

Для Морган это не имело никакого значения. Они расходятся, вот и все, что имеет значение.

Было еще кое-что. Она знала Йена. Она знала, что ему ничего не хочется сильнее, чем выбить дерьмо из ее бывшего любовника:

— Йен, пообещай мне кое-что. — Она увидела выражение его лица. — Я понимаю, у меня хватает смелости просить у тебя чего-нибудь, но, пожалуйста, просто пообещай мне, что не будешь устраивать охоту на Роберта.

Она всегда знала, о чем он думал:

— А что? Беспокоишься за любовника?

— Йен, он — бывший морской пехотинец. Он — обученный боец, не говоря уже о том, что у него есть пистолет. Я не хочу, чтобы ты получил травму. Пожалуйста, пообещай мне, что будешь держаться от него подальше.

— Нет, — был его решительный ответ.

***

После того как Боба освободили из тюрьмы накануне, он должен был почувствовать себя на вершине мира, но на самом деле все было наоборот. Когда он вернулся домой, там не было никого, кто мог бы его поприветствовать; было не с кем отпраздновать его свободу. Его жена и дети ушли. За ночь он несколько раз пытался дозвониться до ее мобильного, но все его звонки переходили на голосовую почту.

Морпехам не положено плакать, но соленые следы на его лице подтверждают, что это — ложное представление. Когда дневной свет сменился ночью, он сел в кресло и попытался представить свое будущее. Оно определенно выглядело не так, как он ожидал этого всего пару недель назад. Мысли о том, чтобы посадить на колени толпу внуков, увлекая их рассказами о своей жизни в качестве частного сыщика, никогда не сбудутся, и он не станет стареть рядом с Синди.

Темные мысли о мрачном и одиноком будущем овладели его разумом, когда он медленно терял сознание, чему способствовала бутылка виски.

На следующее утро он проснулся, когда в его мозгу кто-то бился о наковальню, а солнце отражалось от одиноких стен того, что раньше было его счастливым домом. Он думал о том, чтобы просто остаться здесь и еще немного погрузиться в свое горе, но все еще оставался вопрос об убийце Троя. Он не собирался отдыхать, пока его убийца не окажется за решеткой. После душа, тоста и двух чашек кофе он, наконец, смог начать свой день.

В офисе его ждал Джимми. Он читал газету и не выглядел довольным. Боб сказал «доброе утро», но не получил в ответ никаких принятых формальным приветствий.

— Боб, это правда; что у тебя был роман, ты изменил Синди?

Это было не то, чего ожидал Боб. Он даже не подумал, что его грехи будут выставлены в газете на всеобщее обозрение. Он вздохнул и ответил:

— Да, это правда.

Джимми надеялся, что его босс скажет, что все это ошибка. Это был человек, на которого он смотрел как на того, кто признавал безнравственными подобные поступки, что они обнаруживали почти ежедневно.

— Прости, Джимми. Я знаю, что это было глупо.

— Вот почему здесь нет Энджи, не так ли. Она узнала?

— Да, она ушла от меня, но я не могу сказать, что виню ее. — Он посмотрел в разочарованное лицо своего последнего оставшегося сослуживца. — А что насчет тебя? Ты тоже меня бросишь?

— Не знаю. Я должен об этом подумать, — сказал он. — Я не уйду, пока мы не найдем убийцу Троя, это я тебе обещаю.

Для Боба это были хорошие новости:

— Я ценю это, Джимми. Это, наверное, лучше, чем я того заслуживаю. Мне нужно начать просматривать записи Троя по делу Мерфи. Я знаю, что он сказал, что это очень сбивает с толку. Ты спрятал ее?

— Да, она — в комнате номер два-двадцать. Я дал ей номер твоего и своего мобильного и сказал, чтобы она позвонила нам, если ей что-нибудь понадобится или если она увидит что-нибудь подозрительное.

— Молодец, Джимми, спасибо. Это свежий, — спросил он, кивнув в сторону кофеварки.

— Да, я только что его сварил.

Боб встал, налил себе чашку и скрылся в своем офисе.