— Говори, Жильберта!

Она молчала.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Ответом мне была по-прежнему тишина.

Но наши родственные отношения — которые на обычном светском мероприятии помогли бы мне – в этой ситуации определенно были препятствием для нас обоих: я представлял в глазах Жильберты ее семью, ее респектабельность, ее прошлую жизнь, ее девичьи дни!

Должен признаться, что воспоминания об этом были таковы, что давали нам обоим повод оживить прошлое в настоящем. В наших юношеских забавах мы не заботились о том, чтобы уважать нашу взаимную скромность: украдкой целовались, ласкались языком о язык, наши руки были нескромно любопытны под одеждой, - все это привело нас тогда к самому порогу высшего наслаждения. Однажды, когда я прятался с ней в сарае, моя рука нашла путь к ее маленькой девичьей киске, которую она сама старалась возбудить пальчиком - в то время как ее маленькие ручки забавлялись с моим членом, стоявшим в ее честь вздыбленным и напряженным! Но больше тогда ничего не произошло, и мы не встречались до сих пор.

Жильберта улыбнулась и мало-помалу отпустила свое стеснение, действительное или притворное.

— Не говори об этом! - сказала она, — Мы были маленькими и глупыми!

— Конечно, были. Потому что тогда не воспользовались всеми своими возможностями! Но теперь, когда мы так неожиданно встретились?…

— Скажи, ты не знал, кто я, когда вошел?

— Честно говоря, нет.

— Ну, предположим, что ты меня разглядел до того, ты бы тогда вошел?

— Возможно, я счел бы за лучшее в твоих нтересах исчезнуть, но я сделал бы это с большим сожалением, потому что ты была так прекрасна! А ты? - а если бы ты меня узнала до встречи?

— Мне нужно было бы тога убежать!

— Но почему? Неужели ты думаешь, что я не могу оценить твои прелести так же хорошо, как кто-либо другой?

— О!.. Но ты и другой человек - это две совершенно разные вещи! - ты мой кузен — и я приехала сюда не для того, чтобы встретиться со своей семьей.

— Но нам здесь так легко забыть, что мы родственники. Мне стоит только подумать о тебе, как об очаровательной молодой леди, которую я впервые встретил — - и ты должна позволить мне сделать этой очаровательной молодой леди предложения, которые, я уверен, она хотела бы выслушать гораздо больше, чем возражения, которых она могла бы бояться!

— Мне кажется таким странным, что я вообще здесь с тобой! Я чувствую, что мое присутствие здесь так необычно и так огорчительно!

— Значит, если мы продолжим нашу последнюю встречу в старом амбаре, грех (если он вообще есть) покажется вам менее тяжким и менее пикантным, — фактически почти допустимым, как в браке?

— Ты несешь чепуху!.. Конечно, нет!.. Но когда я вижу тебя здесь, мне кажется, что все, кого я знаю, тоже смотрят на меня!

— Значит, ты не хочешь заниматься подобными вещами перед всем миром?

Жильберта откровенно рассмеялась. Я сразу же понял, до какой степени я принял бы ложную политику и как был бы слаб, если бы относился с чрезмерным уважением к девушке, которая, хотя и была моей кузиной, по собственной воле пришла в дом, к которому прибегали только те, кто желал удовлетворения своих сексуальных страстей и желаний! В самом деле, с кем бы то ни было, кроме нее, я до сих пор обладал бы прелестями, которые были бы мне любезны, — а если бы она была с кем-нибудь, кроме меня, она не скрыла бы их от глаз и, без сомнения, от поцелуев своего счастливого спутника!

— Так вот, — продолжал я, - будем считать, что я не знаю, кто ты, - я вообще вижу тебя впервые. Г-жа де Сент-ЭДМ сказала мне, что познакомит меня с очаровательной девушкой, которая приехала к ней в первый раз, которая оказалась еще красивее, чем я мог ожидать, и которая, я надеюсь, окажется не менее недоброй, чем другие, которым мадам представила меня и которые были так добры, что развлекались со мной здесь. Могу я спросить, как тебя зовут?

— Жильберта, - ответила она, смеясь.

— Жильберта! Какое красивое имя! А теперь, Жильберта, позволь мне помочь тебе снять шляпу и плащ.

Повесив их, я обнял ее за талию и поцеловал в губы, крепко прижимая к себе.

— Насколько я понимаю, ты здесь бываешь очень редко? Мне не посчастливилось встретиться с тобой раньше, - сказал я.

— Это мой первый визит, сударь, - ответила она, входя в предложенную мною игру.

— Действительно! Но я думаю, что это не первый раз, когда ты бросаешь своего мужа в беде - ведь ты же выглядишь как молодая замужняя женщина?

— Вы неосторожны в своих выражениях, сударь!

— Ну... я не буду больше настаивать на своем любопытстве! — во всяком случае, очень мило с твоей стороны позволить другим разделить с ним наслаждение твоими прелестями.

Усевшись на диван, я осторожно привлек ее к себе на колени и повторил свои поцелуи на ее губах, в то время как моя рука с любопытством блуждала по ее корсажу. Она засмеялась, а потом воскликнула: "О! Месье!» самым естественным образом. Затем моя рука немного опустилась и прижалась к ее бедрам и между ними поверх платья. Ее рука попыталась оттолкнуть мою! Я уступил - но только для того, чтобы задрать ее юбки, чтобы коснуться обнаженной плоти того, что я чувствовал поверх ее одежды! Я осторожно ощупал ее икры, колени и бедра.

— О, я... что вы делаете, месье?

— Только пытаюсь узнать, надеваешь ли ты подвязки выше или ниже колен. Наверху, как всегда! У тебя такие сладкие икры!

Моя рука поднялась немного выше — - ее кожа была такой нежной и сладкой!

— О!.. о!.. ты меня щекочешь!.. - Нет!.. - нет!.. Ха!.. ха!.. о! Убери свою руку!.. ты меня щекочешь!..

— О!.. теперь я добрался до нужного места!.. О!.. сколько же у тебя волос! Гораздо больше, чем у тебя было тогда в сарае!

— Каком сарае?

— А!.. простите меня!.. Я совсем забыл!

Несмотря на повторное появление кузины под любовником, она не остановила и даже не помешала моим восхитительным похождениям среди и над ее самыми тайными прелестями! Этот поступок, без сомнения, понравился ей больше, чем всякая сентиментальная скромность с моей стороны, — и мне тоже! Удобно устроив ее на коленях, моя рука принялась исследовать восхитительно округлые контуры ее ягодиц, которые я нашел пухлыми, упругими и упругими.

— Мадам, — сказал я, — какие у вас чудесные глобусы, настоящие карты мира!.. Очень немногие девушки имеют что-нибудь похожее на вашу попку, - такую твердую и такую упругию!

— Какое смешное название. Карта мира! Это почему же?

— Потому что там находятся две половины земного шара. Дай мне взглянуть на них. Позволь мне снять с тебя корсет! О! Какая прелестная грудь! Так приятно и твердо!

— Тише! Ты не должен так говорить!

— Ты просто очаровательна-восхитительна. Я очень рад познакомиться с тобой! Ни одна женщина никогда не возбуждала во мне желания до такой степени.

Я схватил ее руку и положил ее на безошибочное доказательство тех желаний, которые она внушила мне! А она назвала меня повесой, что в устах женщины означает побуждение идти еще дальше — и заявила, что я не стал лучше, я, которого она считала таким сентиментальным! Я признался ей, что я уже не такой, что чувства между мужчинами и женщинами только отнимают время и оттягивают удовольствие от любви.

— Значит, ты больше не сентиментальна? - спросил я.

— Если ты встретил меня в этом доме, то … сам понимаешь. Во всяком случае, все женщины сентиментальные или нет, которые лишь говорят об этом, умудряются кончить одинаково рано или поздно.

— Ты заставляешь меня думать, что немного разбираешься в любовных делах.

— Ну, что касается этого, то я думаю, что буду еще более счастлива, как только вырвусь из твоих объятий. У тебя есть способ осуществить это.

Эта фраза, произнесенная с восхитительной улыбкой, с тем взглядом, которым женщина умеет пользоваться, когда хочет раздеть мужчину глазами и сказать ему: "Ну-ка, покажи мне свое достоинство", - эти слова указывали мне горизонт бесконечных удовольствий с моей бойкой кузиной. Я нежно обнял ее, обменялся с ней поцелуями, а потом попросил раздеться.

Я помогал ей, пользуясь каждым удобным случаем, чтобы восхитительно прикоснуться к ее обнаженной плоти, опьяненный сладким ароматом, исходящим от ее нижнего белья, которое она тщательно выбирала — - ибо каждая женщина знает, что прелести ее особы - это сокровище, которое следует поместить в подходящую оправу, чтобы справедливо показать ее красоту глазам, удостоенным лицезреть ее.

Очень скоро на ней осталась только сорочка! - в один миг я оказался в подобном костюме: затем, после необходимого туалета, мы легли на кровать, крепко обнявшись, и предались сладостным предисловиям к блаженству.

— Ты будешь осторожен?- сказала моя кузина, отдаваясь мне.

Разумеется, это было в равной степени и в моих интересах, и в ее. Очень скоро она позволила симптомам удовольствия овладеть собой. Ее прелестные груди начали быстро вздыматься — глаза томно полузакрылись. Было ли это на самом деле, или она только притворялась, как часть ее предполагаемой роли женщины удовольствия? Так как впоследствии она призналась, что совершенно узнала меня с первого взгляда и позволила мне быть представленным ей, прекрасно зная причину моего присутствия, то вполне возможно, что мои прикосновения и прикосновения к ее обнаженному телу произвели на нее такое же быстрое и сладостное действие, как и тогда, когда мы предавались нашим юношеским выходкам. На самом деле именно беспокойные женщины наиболее чутко чувствуют руку, которая их ласкает.

Жильберта, помнится, тотчас же уходила, как чистокровная лошадь при малейшем натяжении удила, — и теперь, став женщиной, она, очевидно, сохранила это драгоценное качество. Как бы то ни было, я вскоре сгорал от самой горячей похоти. Девушка, которую я держал в своих объятиях, в одно и то же время внушала мне страсть к оргиям, подобным тем, которые можно было бы устраивать с дамами легкого поведения, и ярость по поводу такого запретного плода приобретала дополнительную пикантность от того, что она была моей кузиной.

По моей просьбе она сняла сорочку и предстала передо мной обнаженной, ее прелестное тело было облегчено густыми шелковистыми волосами, которые образовывали треугольную тень на конце ее округлого живота, ее нагота подчеркивалась туфлями и чулками, которые она не снимала, подвязками, которые она поправляла выше колен, когда туго натягивала чулки. Маленькая кокетка хорошо знала, как нагая девушка может усилить эффект своей наготы! Потом я ощупал и потрогал ее всю. Я целовал и сосал ее груди. Я сунул нос ей под мышки, нырнув в пучки волос. Нет ничего, что придавало бы вашим желаниям столь соблазнительное исступление, как дыхание "запаха di femina" сладкого тела, отдавшегося вам. Мои пальцы, тем не менее, занялись изгибами, изгибами и игрой с мшистым покровом ее киски. А один палец ласкал восхитительную щель, в которую он вскоре протиснулся, впервые после нашего приключения в сарае. В то время эта киска была девственна! Но мое удовольствие мало что потеряло из-за этой детали - ведь тогда ее груди не были такими сладкими, бедра не были такими толстыми и округлыми, бедра не были такими полными и пухлыми, а маленькая ручка, которую я научил играть с моим членом (о! так робко) не был таким умным и мягким. Ее рот тогда не был так искусен в искусстве поцелуев — а ее целомудренные маленькие ушки закрылись бы сами собой, если бы я прошептал им все то, что я теперь тихо шепчу им, нежно возбуждая пальцем ее клитор.

— А как насчет этой маленькой киски, этой милой маленькой киски? Любит ли он ловить и есть мышей? Я с радостью отдам свою мышь тебе!

— Однако, это очень большая мышь!

— Озорные девочки любят большие члены в своих кисках! И поцелуи своих кимок!

Она ответила мне просто улыбкой. Я быстро прикоснулся губами к ее густым волосам (Жильберта была прелестной брюнеткой). Я покусывал их губами, с наслаждением вдыхая их благоухающий аромат, смешанный с рисовой пудрой и Eau de Lubin. Даже в юности это был ее любимый запах, но тогда она не применяла его к этой части себя, без сомнения, не зная искусства провоцировать и приправлять дерзкие поцелуи, которые заставляют самых холодных девушек падать в обморок от удовольствия. Но холодной она никогда не была — - и когда мой рот приник к ее влагалищу, когда мой язык мягко проник между ее губ в поисках маленького местечка, в котором сосредоточено женское сексуальное наслаждение, безошибочные признаки, указывающие на самое изысканное наслаждение, дали мне понять, что она хорошо знает, как вкусить эту ласку. Одна ее нога была перекинута через мою спину и крепко прижимала меня к себе, и я чувствовал, как маленький каблучок ее изящной туфельки впивается мне в ребра, как шпора; другую ногу она протянула мне прямо вперед, к моему члену, и я чувствовал мягкую кожу, которая терлась о нее.

О! какой восторг! Я слышал прерывистое дыхание моей сладострастной спутницы — чувствовал, как ее тело дрожит под толчками моего языка, а ягодицы извиваются в моих руках, когда они сжимают их. Я почувствовал, как она неистово прижимает мою голову к своим бедрам, чтобы дать ей почувствовать вкус каждого толчка языка. Наконец я высвободился из ее сладких объятий и снова уселся рядом с ней на диван.

— Это было хорошо? - я все сделал правильно? - прошептал я ей.

— Очень мило с твоей стороны, негодяй! Совершенно очевидно, что ты делал это не в первый раз!

— А ты? — это в первый раз, что ли?…

— Ты просто ужасен!

— Ха! ха! Значит, тебе нравится, когда с тобой это делают, а?

— Все женщины так делают! Но что вы думаете об одной из моих подруг, которая заявляет, что не изменяет своему мужу, когда позволяет мужчине поступать с ней подобным образом?

P.S. от Шехеризады: свои лучшие (по моему собственному мнению) рассказы я размещаю на другом аккаунте - "Шехеризада Лучшее".