Доктор Штайнер протянул мне чашку с водой.

– Как вы держитесь? – спросил он, пока я пил.

– Со мной все будет в порядке, – сказал я ему.

Он похлопал меня по плечу.

– Хорошо.

Джонсон обернулся, чтобы посмотреть, как у меня дела.

– Мне жаль, что вам пришлось пережить все это еще раз. Но думаю, мы произвели впечатление на присяжных. Поживем-увидим. Это почти конец, Тим. Держитесь.

– Спасибо, – сказал я.

Довольно скоро перерыв закончился, и все вернулись в зал суда. Дон, Бет и мистер Грин выглядели уже не так уверенно, как днем. Кэти выглядела настолько сердитой, что готова была плеваться гвоздями. Это был первый раз, когда она так много услышала об этом. Когда вернулся судья, судебный пристав велел всем встать.

– Итак, мистер Грин, представьте ваше заключительное заявление, – сказал он.

Грин встал и повернулся лицом к присяжным.

– Дамы и господа присяжные. Это – нелегкое дело для любого из нас, и вопреки тому, что вы можете подумать, мы все надеемся, что мистеру Робинсону станет лучше. Мы признаем, что с мистером Робинсоном производился половой акт. С этим мы не спорим. Мистер Робинсон под присягой признался, что ни разу не указал моему клиенту, что не давал согласия. Миссис Робинсон понятия не имела, что здесь что-то не так, и не знала, что имела место сексуальная активность. Поэтому у вас нет другого выбора, кроме как признать моих клиентов невиновными. Спасибо.

Он занял свое место, и судья жестом пригласил выступить с заключительным словом Джонсона. По дороге тот включил монитор и показал изображение Дона, насилующего меня.

– Дамы и господа присяжные, – сказал он, – благодарю вас за сегодняшнюю службу. Я знаю, что для всех вас она была очень тяжелой. Защита пыталась запутать дело, утверждая, что г-н Робинсон не указывал, что не согласен с тем, что с ним делают. Мистер Робинсон был инвалидом – он не мог ни говорить, ни защищаться. По закону в этом штате такие инвалиды как он, не могут давать согласие или отказывать в нем. Как знал это и подсудимый Акинс, который, кстати, является хорошо подготовленным гарвардским адвокатом.

– Защита признала действия против мистера Робинсона. Вы видели видео, вы слышали аудиозапись. Вы знаете, что обвиняемые намеревались обманным путем объявить мистера Робинсона недееспособным, чтобы забрать то, что принадлежит ему по праву, и бежать из страны. Обвиняемый Акинс забрал жену мистера Робинсона и намеревался забрать все его деньги, оставив свою собственную жену без гроша. Вы слышали, как обвиняемые строили козни против мистера Робинсона.

– Защита не представила никаких сомнений в отношении того, что произошло. Тридцать шесть раз обвиняемый Акинс подвергал мистера Робинсона сексуальному насилию. В каждом случае миссис Робинсон не делала ничего, чтобы положить этому конец. В этом штате сексуальное насилие и преднамеренное пренебрежение инвалидом классифицируются как преступление на почве ненависти. Вот почему я настаиваю на максимальном наказании, разрешенном законом. Штат сделал свое дело. А теперь я прошу вас сделать свое и дать мистеру Робинсону заслуженное удовлетворение. Спасибо.

После того как Джонсон занял свое место, судья дал свои наставления присяжным и отправил их на обсуждение. Мы с доктором Штайнером вышли в коридор, где нас ждал Алан.

– Я просто хотел сообщить тебе, что Бет подписала документы о разводе, – сказал он. – Она ничего не оспаривает. Я только что вернулся с подачи документов. Судья подпишет их через день-два, а через полгода ты будешь свободным человеком.

– Свободным, да? – саркастически спросил я. – Тогда почему я не чувствую себя свободным?

– Вы через многое прошли, молодой человек, – сказал доктор Штайнер. – Поверьте, все наладится.

– Надеюсь, – сказал я.

– И думаю, что я знаю человека, который может помочь вам почувствовать себя лучше, – сказал доктор с понимающей улыбкой.

– Вы имеете в виду Кирстен? – спросил я. Доктор Штайнер улыбнулся и кивнул.

– Йа, – сказал он. – Она на самом деле любит вас, вы знаете.

Настала моя очередь улыбнуться.

– Мне она тоже нравится. Очень.

– Хорошо, – сказал доктор Штайнер. – Только будьте осторожны. Я не хочу, чтобы вы занимались сексом по крайней мере еще шесть-восемь недель. Я пока не хочу, чтобы вы слишком напрягали спину, – с улыбкой добавил он.

– Кстати, – вспомнил я. – А что за дела с этими перилами? Как мне удалось сломать эту штуку?

– Должно быть, это те добавки, что мы вам давали, – сказал он. – Это, и физиотерапия Ингрид.

– А ничего общего с этим «внутренним зверем»?

Он рассмеялся.

– Найн, – сказал он. – Вовсе нет. Это – совсем другой проект. Кроме того, я бы вам его не советовал.

Мы поговорили еще немного, и примерно через час в коридор просунул голову Джонсон.

– Присяжные вернулись, – сказал он.

– Уже? – спросил я. Он кивнул.

– Что-то быстро, – сказал я.

– Да, так и есть, – сказал Джонсон. – Надеюсь, для нас это хорошая новость.

Вернувшись в зал суда, мы опять проши через все формальности. Судебный пристав велел нам всем встать, когда вошел судья, и по его сигналу мы все заняли свои места.

– Присяжные приняли решение? – спросил он.

– Да, – объявил старшина жюри присяжных.

Судебный пристав взял у старшины лист и передал его судье. Прочитав про себя, он велел Бет и Дону встать. Грин встал рядом.

– Что касается обвинений, выдвинутых против подсудимого Дона Акинса, что вы решили? – спросил судья.

– Мы признаем подсудимого Дона Акинса виновным по всем пунктам обвинения, – сказал старшина.

– А что касается обвинений, выдвинутых против подсудимой Бет Робинсон, что вы решили?

– Мы признали подсудимую Бет Робинсон невиновной по обвинению в соучастии в сексуальном насилии над инвалидом, ваша честь, и виновной по всем остальным обвинениям, – сказал старшина. Судья кивнул головой.

– Очень хорошо, – сказал он.

Повернувшись к подсудимым, он обрушил на них всю свою ярость.

– За эти годы я многое видел и слышал в этом зале. Но я никогда не видел и не слышал ничего столь возмутительного и вопиющего, как сегодня. От вас двоих, честно говоря, меня тошнит. Вы не только посмеялись над своими браками, но и над профессией юриста. Вот почему я присуждаю вам максимальное наказание, разрешенное законом.

– Мистер Акинс, поскольку вы – опытный юрист и судебный чиновник, ваша деятельность вызывает у меня невыразимое отвращение. По ходатайству прокурора я приговариваю вас к не менее чем 460 годам каторжных работ. Это двенадцать лет по каждому из тридцати шести пунктов обвинения в сексуальном насилии, а также двадцать лет за совершение преступления на почве ненависти. Я также добавил восемь лет за сговор с целью совершения мошенничества.

– Миссис Робинсон, я не согласен с вердиктом присяжных о невиновности. Лично я не понимаю, как человек с более чем двумя мозговыми извилинами мог не знать, что над вашим мужем производится насилие. Тем не менее, буду придерживаться вердикта. Однако я назначаю вам максимальное наказание за преступную халатность, невнимание и сговор с целью совершения мошенничества, что, согласно государственным руководящим принципам, составляет пятнадцать лет лишения свободы и дает вам право на условно-досрочное освобождение через десять лет, – сказал он. Он поднял молоток, но к судье обратился Грин:

– Ваша честь, – сказал он, – миссис Робинсон только что сообщила мне, что подписала документы на развод и хотела бы поговорить с мистером Робинсоном, прежде чем ее возьмут под стражу.

– Вы согласны, мистер Робинсон? – спросил судья.

– Я могу уделить ей пару минут, ваша честь.

Он кивнул головой.

– Очень хорошо. – Он стукнул молотком и объявил, что суд окончен.

Бет подошла ко мне, когда помощники шерифа собирались увести Дона.

– Хорошо выглядишь, Тим, – сказала она.

– Спасибо, – сказал я.

– Я просто хотела сказать тебе, что сожалею обо всем этом, – сказала она. – Я действительно понятия не имела, что он с тобой делает. Я бы сделала все, что могла, чтобы остановить это, если бы знала.

– Думаю, присяжных ты в этом убедила, – сказал я. – Впрочем, я готов согласиться с судьей. Мне трудно в это поверить. Ты – неглупая женщина. Во всяком случае, у тебя будет пятнадцать лет, чтобы подумать об этом. Есть ли что-то еще?

– Да, – сказала она. – Я хотела, чтобы ты знал, что я подписала документы о разводе и не собираюсь бороться с тобой из-за этого.

– Уже знаю, – сказал я.

– Разве ты не хочешь знать, почему все так случилось? – спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

– На самом деле мне все равно. Я уверен, что это все из-за жадности и похоти. Ты предала меня, просто и ясно. «Почему» на самом деле больше не имеет значения.

– Ты не думаешь, что сможешь когда-нибудь простить меня? – спросила она.

– Почему все вы, изменщицы, думаете, что можете приползти и получить прощение? – спросил я. – Тебе было плевать на меня, когда я нуждался в тебе больше всего. Но, отвечая на твой вопрос, скажу: нет, я не собираюсь тебя прощать. Вместо этого я сделаю все возможное, чтобы забыть о твоем существовании. Есть ли что-то еще?

– Я знаю, ты мне не поверишь, но я люблю тебя, – сказала она. – Я просто хотела сказать тебе это, прежде чем меня посадят в тюрьму.

– Ты права, – сказал я, – я тебе не верю. Но в любом случае спасибо, что это сказала. Полагаю, тебе лучше уйти, эти помощники шерифа не выглядят слишком довольными.

– Хорошо, – сказала она. – До свидания, Тим.

С этими словами она ушла со слезами на глазах. В тот момент я не испытывал к ней абсолютно никаких чувств. Когда я встал, ко мне подошла Кэти.

– Как ты, Тим? – спросила она. – Ты выглядишь лучше, чем когда-либо за долгое время.

– Спасибо, – сказал я. – Мне и правда гораздо лучше, благодаря доктору Штайнеру.

– Я просто хотела извиниться за то, что мой мудак, который скоро станет моим бывшим мужем, сделал с тобой, – сказала она.

– Я ценю это, – сказал я ей. – Ты связалась с Аланом?

– Да, связалась, – сказала она. – Отец Дона настоял, чтобы мы заключили брачный контракт до свадьбы, и в нем есть очень строгий пункт о супружеской неверности. Так что, Алан хочет провести с ним целый день.

– Рад это слышать. Если смогу что-нибудь сделать, чтобы помочь, дай мне знать.

– Спасибо. Возможно, мне придется позаимствовать у тебя несколько копий этих видео.

– Нет проблем. Все что тебе нужно. Меня не будет еще некоторое время, но уверен, что Алан сможет использовать то, что у него уже есть.

– И последнее, – сказала она. – У меня все еще твой ключ от квартиры, что ты дал мне сразу после аварии. Я приведу ее в порядок и заберу оттуда вещи Бет, если хочешь.

– Это было бы большим подспорьем, Кэти, – сказал я. – Спасибо.

– Нет проблем.

– Удачи, и скоро увидимся, – добавила она, целуя меня в щеку.

Мы смотрели, как она уходит. Я не мог поверить, насколько глупо было Дону изменять такой хорошей женщине.

– Вы закончили флиртовать со всеми женщинами? – спросил доктор Штайнер. – Я бы хотел вернуться к работе, если вы не возражаете.

– Меня это устраивает. Но как мы доберемся обратно?

– Нет проблем, мы позаботимся об этом, – сказал агент Смит, стоя позади нас. – В конце концов, это ведь мы привезли вас сюда.

По настоянию доктора Штайнера я сел в инвалидное кресло, и он отвез меня к машине, где мы все расселись. На самом деле, я испытал некоторое облегчение, сидя в инвалидном кресле. Большую часть дня я ходил туда-сюда и чувствовал себя немного усталым и разбитым.

Мы вернулись в больницу, и доктор Штайнер отвез меня в мою палату, где ждала Кирстен. После ужина она помогла мне приготовиться ко сну, затем пошла в ванную, где переоделась в пижаму, которая на самом деле была просто длинной футболкой.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, забираясь ко мне в постель.

– Опустошенным. Это был долгий день.

Она поцеловала меня и положила голову мне на плечо.

– Да, это правда, – сказала она. – Я знаю, что было тяжело, но это нужно было сделать. Теперь ты можешь начать забывать обо всем. А я буду рядом, чтобы помочь всем, чем смогу.

Я некоторое время смотрел ей в лицо, прежде чем заговорить.

– Я люблю тебя, Кирстен, – сказал я без всякой задней мысли. Она мило улыбнулась и поцеловала меня в губы.

– И я люблю тебя, Тим.

Она положила голову мне на плечо, а руку – на грудь. Я чувствовал себя счастливее, чем когда-либо за очень долгое время. Вскоре мы оба уснули.

***

В течение следующих пяти недель меня выматывали. Внутренний инструктор Ингрид превзошла себя, подталкивая меня двигаться дальше и быстрее с каждым сеансом. Вдобавок ко всему, дважды в неделю я посещал консультанта, которая помогла мне преодолеть последствия жестокого обращения, которому я подвергся в прошлом году. Каждый день мне делали снимок, чтобы проверить состояние моего позвоночника. Кирстен каждую ночь проводила в моей постели, и мы хорошо узнали друг друга.

Наконец, доктор Штайнер объявил, что я выздоровел настолько, что меня можно выписать домой. К тому времени мое тело было в лучшей форме, чем когда-либо, но он велел мне воздерживаться от секса еще три недели. Он также запланировал, что я буду приходить к нему два раза в месяц в течение следующего года, чтобы мне могли делать плановый осмотр спины.

Мне не терпелось вернуться домой, но я также знал, что буду скучать по Кирстен. В тот день, когда должен был уезжать, я написал ей записку, в которой рассказал о своих к ней чувствах. Я также пригласил ее навещать меня в любое время, когда она пожелает. Я закончил записку, когда в мою комнату вошел доктор Штайнер с инвалидным креслом. Я растерянно посмотрела на него. В конце концов, сейчас я был в состоянии ходить самостоятельно.

Он пожал плечами.

– Правила.

– Понимаю, – ответил я, садясь в кресло.

Я надеялся, что никогда больше не сяду в одну из этих штуковин. Он отвез меня на стоянку пикапов, и я огляделся, ожидая появления фургона «Эрроу». Вместо этого я увидел подъехавшую темно-синюю «Тойоту РАВ-4». Дверь со стороны водителя открылась, и я увидел Кирстен, моего рыжеволосого ангела милосердия.

Она обошла машину и открыла передо мной пассажирскую дверцу. Удивленный, я посмотрел на доктора Штайнера.

– У Кирстен новое задание, – сказал он. – Она будет твоей постоянной опекуншей. То есть, если у тебя нет возражений.

– Абсолютно никаких, – улыбаясь, сказал я и пожал ему руку. – Спасибо, доктор Штайнер. За все.

– Не за что, – с улыбкой сказал он. – Увидимся через пару недель.

Он посмотрел на Кирстен.

– И, пожалуйста, позаботься о нашем мальчике, хорошо?

– Обязательно, – сказала она, улыбнувшись.

После того как помогла мне забраться внутрь, она села в машину. Я заметил, что в багажник машины было уложено несколько сумок.

– Итак, как долго ты собираешься работать со мной? – спросил я.

– Это зависит от того, насколько долго я тебе понадоблюсь.

– Как думаешь, сколько времени это займет?

– По самым скромным подсчетам, я бы сказала, по меньшей мере, лет шестьдесят, – сказала она. – Тебя это устраивает?

– Чертовски устраивает.

Она поцеловала меня в губы, затем тронулась и направилась домой.

Эпилог

Когда мы вернулись домой, я отметил в календаре дату, когда доктор Штайнер разрешил мне заняться сексом. Как оказалось, она приходилась на следующий день после окончания развода с Бет. И да, в тот день, который я отметил в календаре, мы на самом деле занимались сексом, но это было гораздо больше, чем просто секс – это было чертовски близко к религиозному опыту. Находясь внутри Кирстен, я чувствовал, что во вселенной не существует больше ничего – только мы вдвоем занимаемся сладкой любовью друг с другом.

Как и предсказывал Алан, мой иск к Дону об отчуждении привязанности не зашел слишком далеко, но это было нормально. Кэти выпотрошила его во время развода, и я слышал, что он стал весьма популярен среди группы заключенных с очень большими пенисами, которые взяли его под свое крыло. Я улыбнулся при мысли о том, что его используют так же, как он использовал меня. С той лишь разницей, что он мог чувствовать все, что с ним делают.

Кэти осталась в квартире, которую делила с Доном, и подружилась с Кирстен. Примерно через два года после развода она влюбилась во врача и вышла замуж.

Я никогда не навещал Бет в тюрьме, но узнал, что она проходит консультацию. Через десять лет она была условно-досрочно освобождена и устроилась официанткой в закусочную на стоянке грузовиков на шоссе.

Примерно через полгода после моего развода мы с Кирстен связали себя узами брака. Это было вовремя, потому что через несколько недель после нашего возвращения с Гавайев она сообщила, что мы скоро станем родителями. После этого у нас родилось еще двое детей, и мы решили, что пока этого будет достаточно.

Наша любовь друг к другу не ослабевала, а когда наш младший ребенок уехал в колледж, мы отпраздновали это событие кругосветным круизом. Даже после всех этих лет она – все еще мой прекрасный рыжеволосый ангел милосердия.

Мои позвонки окрепли, и мне казалось, что я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Имплантаты тоже сделали свое дело, и все повреждения нервов, которые я получил в результате аварии, были устранены. В течение следующих десяти лет доктор Штайнер еще несколько раз успешно провел операцию, и теперь процедура ждет окончательного утверждения.

Сейчас, оглядываясь на свою жизнь, я не могу не вспомнить цитату Джона Мильтона о том, что у каждой тучки есть светлая подкладка. Да, я прошел через ад в течение года после того, как этот грузовик сбил меня. Это была моя темная туча. Но то, что у меня есть сейчас, посрамило бы любую светлую подкладку.

Примечание: В 2012 году исследование показало, что более 70 процентов инвалидов сообщили, что подвергались насилию. Более 41 процента из них сообщили о сексуальном насилии, а 37, 3 процента сообщили о пренебрежении. Хуже того, исследование показало, что большинство насильников близкими своих жертв.