При заглатывании члена ощущение наполненности гораздо сильнее, чем от вагинального проникновения. От набитой под завязку вагины по телу расходятся теплые волны, кажется, что забравшийся туда член медленно плавится, но во время минета все иначе — отчетливо чувствуется нежное скольжение шелковистой кожи по губам и можно проследить каждый миллиметр пути пробирающейся в горло головки. Одновременное исследование члена языком, губами и пальцами дает представление о малейших деталях рельефа и реакциях, о которых сам владелец члена, возможно и не подозревает. Итог — неподдающееся описанию чувство контроля: неуловимое движение кончиком языка может вызывать реакцию несопоставимых размеров....

Борис, претендент на место папика закряхтел, его лицо исказилось хорошо знакомой судорогой, предвещающей неминуемое излияние. Настя, прекратив философствовать, сосредоточилась на деле. Она ускорила темп, крепче сжала губы и тут же наступила развязка — член плюнул теплой жижей, в горло ударили вязкие пряные капли. Борис подался напряженными бедрами вперед, пытаясь глубже пропихнуть член в рот новой любовницы, но короткая агония быстро угасла. Еще немного терпения и все закончится.

Экзамен сдан, нужно ждать оценку, поедая Бориса глазами. И молчать. Никаких шлюховатых улыбок и глупых вопросов вроде «тебе понравилось, дорогой?» Любое произнесенное слово может все испортить, а у нее была твердая уверенность, что сейчас он примет решение.

За спиной у Насти место водителя, она чувствует каждое его движение, упираясь голым задом в мягкую спинку кресла. Он, конечно, все слышит, и от этого, а еще от того что она раздета в присутствии двух мужчин, в нижней части ее живота начинаются спазмы, набухает и сочится в сладостной истоме влагалище.

Борис по-хозяйски потрепал Настю короткопалой ладонью по щеке, провел большим пальцем по губам. Это было неприятно — после настоящего, прилежного и долгого минета внутренняя сторона губ обычно побаливает. Наконец, он кивнул и приказал:

— Вадим, гони-ка сначала на квартиру.

Водитель включил мигалку и развернулся через двойную сплошную, наплевав на правила. Отсосала она на «отлично». Этот штрих, завершающий сегодняшний вечер, привел к цели.

***

Настя давно поняла — секс ее призвание, но заработать на этом она попробовала только четыре года назад. У нее получилось, да еще как! Охота велась на весьма обеспеченных мужчин, в Москве много мест, где можно найти таких клиентов. Чтобы добиться от них материальных знаков внимания ей хватило и таланта и желания играть несложную, в общем-то, комедию, являющуюся непременным условием для такого рода обмена. Свои услуги она оценивала высоко — как минимум дорогое украшение, как максимум полное содержание. Наличные она не брала принципиально, деньги появлялись потом, «по щелчку», и если действительно были нужны.

С девственностью она рассталась в положенном для этого возрасте, из любопытства и без рефлексий, с приятелем из соседнего дома. Точнее с несколькими, но на той «вписке» он был первый, Настя это точно помнила, хотя и была изрядно пьяна. Потом журфак, общага. Это было время разнузданных вечеринок и сомнительной славы безотказной давалки. Вакханалия продолжалась до тех пор, пока ее красоту не оценил один очень богатый человек. Проезжая на большой черной машине мимо Насти, гордо шагающей вдоль дороги, он попросил водителя остановиться. Лил сильный дождь, мокрое платье прилипло к телу, давая возможность прохожим изучить все достоинства Настиной фигуры в мельчайших подробностях. Босоножки она несла в руке вместе с сумочкой, беззаботно шлепая босыми ногами по лужам. Ее романтическое настроение вмиг сменилось практическим расчетом, когда она заглянула в теплое и сухое нутро люксового авто. Предложение подвезти Настя приняла не раздумывая. В тот же вечер она попрощалась с прошлой жизнью и случайными связями, переехав в роскошные апартаменты.

Первый папик многому ее научил и приобщил к маленьким радостям богатого человека: фитнес, спа-салоны, полезные знакомства и богемные вечеринки. Получив в подарок изумрудное колье, она поняла, что все эти годы необдуманно и бестолково отдавала себя, даром и кому попало. Оказывается, высокая грудь, длинные ноги и влажная промежность стоят очень дорого в определенных кругах. Позже, когда они расстались, ее покупали, чтобы блеснуть роскошью перед деловыми партнерами, подложить под нужного человека, и наконец, чтобы владеть, полностью и безраздельно, как поступил ее второй любовник.

К мужчинам она относилась, как и ко всем людям вообще — кого-то уважала, кого-то презирала, но в целом они были для нее только источником дохода. Ничего личного, только бизнес.

***

Четырехкомнатная квартира в тихом переулке в центре Москвы, куда привезли Настю, говорит о многом: Борис действительно богат и играет во взрослые игры вроде распила бюджета или выдачи разрешений на строительство за откаты. Нет сомнений, что сам он живет в престижном районе пригорода с женой и детьми, а квартира «конспиративная», для встреч без огласки. Сколько тут побывало ее предшественниц, Настя не интересовалась, теперь хозяйка она и возможно надолго. Пятидесятилетний Борис не был ей противен как мужчина, впрочем, она не находила в нем и ничего особенно привлекательного.

Молчаливый водитель любезно проводил ее, впустил, и тихо прикрыв дверь удалился. Странно, но Вадим от ее «случайных» прикосновений и бровью не повел. Кремень, но это ненадолго. Познакомится, свозит девушку по делам, поможет занести вещи и растает. Еще ни один из охранников ее папиков не устоял перед умелым натиском и ее красотой. Зачем ей это нужно? Все просто — с ними приятнее проводить время, чем с их хозяевами. Иногда и ей до остервенения хочется нормального секса. Чтобы в кровь кусать пересохшие губы, царапаться, стонать до хрипоты от сладкой боли и рычать от возбуждения. Хочется, чтобы жестко и без жалости драли, придавив мускулистым телом, намотав волосы на кулак. Но чаще ей все приходится делать самой, удовлетворяя очередного ленивого любовника — те, кто ее покупают, ждут равноценной отдачи. Не будешь соответствовать, окажешься на улице.

Однажды она занялась сексом с водителем в присутствии папика, второго по счету, пока он пьяный спал в другой комнате. Пощекотала она себе нервишки, когда этому борову приспичило пойти в туалет. Если бы он их застукал, водитель лишился бы работы, а она теплого места.

Охрану Настя жалела, этим парням больше достается, чем ей. У нее все просто — обласкала, смыла трудовой пот и сперму, и занимайся своими делами, а они бегают как собачонки на поводке. Разве это жизнь? К тому же они, как правило, не женаты и по молодости лет голодные без регулярного секса.

Она отогнала возбуждающие мысли, закончив осматривать свои владения. Квартира содержалась в идеальной чистоте, только в шкафу нашелся забытый кем-то женский халат, пропахший тяжелым цветочным запахом из саше. Она брезгливо выкинула эту цветастую тряпку и пакетик с дурно пахнущими травами в мусорное ведро. Ее вещи привезут только к вечеру, а пока придется походить голой, ей не привыкать. Вечернее платье слишком дорого стоит, чтобы носить его дома.

Ровно в девять мелодично тренькнул звонок. Настя, обнаженная как булгаковская Гелла (даже более, ведь на ней не было кружевного фартучка и золотых туфелек), открыла дверь.

— Я вещи привез... — водитель Бориса осекся и замолчал, стараясь не пялиться на ее грудь.

Она сразу поняла что Вадим парень неплохой. Вежливый и не наглый. Не озабоченный. С таким приятно и поговорить и поваляться в постели, возможно, даже помолчать.

— Проходи, раз привез.

Настя развернулась и, развязно покачивая бедрами, скрылась в комнате. Когда Вадим вошел, неся два тяжелых чемодана с ее тряпками и косметикой, она была готова к обольщению — сидела на диване в расслабленной позе, рассеяно накручивая на палец каштановый локон. Охранник выглядел смущенным, но не более, его возбуждения Настя не чувствовала.

Импотент? Голубой? Или слишком серьезно относится к работе? Что же он такой деревянный?

— Хочешь чаю? — спросила она, чтобы как-то завязать разговор.

— Не могу, мне надо работать.

— Бориса ты отвез, какая у тебя еще работа?

— Ну..., давай, — нехотя кивнул он. — А почему ты раздетая?

Все, поплыл парень. Девушка, свободно чувствующая себя без одежды при посторонних, никого не оставит равнодушным. Приятная беседа, двусмысленные намеки, легкие прикосновения и он останется до утра.

Настя встала и подошла к Вадиму так близко, что соски ее груди коснулись гладкой ткани элегантного пиджака. К черту чай. Надо действовать напористо и прямо, чтобы не успел опомниться. Подпустив в голос бархата, она с придыханием проворковала:

— Потому что ждала тебя. Дай руку.

Настя без церемоний взяла его ладонь и приложила к своему лобку.

— Чувствуешь, как горячо?

Вадим попытался вырваться, но она сжала бедрами пальцы и приникла к нему всем телом. Мужчину полезно заставить нервничать. Потом, уже в постели, он сделает все, чтобы доказать, что он не тюфяк и рохля.

— Нельзя, если Борис Сергеевич... — забормотал Вадим.

Запах от него шел одуряющий: немного свежего пота, намек на дорогую туалетную воду и почему-то крепкий запах выделанной кожи. Это, наверное, кобура под пиджаком, он же охранник.

— Борис не узнает. Я что, похожа на дуру? Или ты меня боишься? — спросила с издевкой.

Этот вопрос всегда действовал как надо. Какой мужик признается, что боится женщины? Но Вадим повел себя не как все, подтвердив мысли Насти, что с ним будет интересно.

— Немного боюсь. Ты совсем не похожа на этих силиконовых кукол. В тебе будто черт сидит, и если его выпустить...

Честный и не лишен воображения. Сам идет в сети, даже не надо подталкивать.

— Это потому, что у меня давно не было секса, — едва слышно прошептала Настя, приблизив губы к его уху.

Он отстранился, недоверчиво посмотрев ей в глаза.

— Что смотришь? Думаешь, я только и делаю что трахаюсь? — Сейчас Настя уже изображала невинность, которую так любят мужчины. Играть чувствами она умела и не сомневалась, что все будет, как она захочет.

Нормального секса у нее и правда, не было очень давно. Нельзя считать за секс жалкие попытки стареющих любовников показать что они те еще самцы. Это работа, а не удовольствие.

Она сцепила пальцы на шее Вадима и запрыгнула на него, обвив ногами. Теперь-то он никуда не денется.

— Отнеси меня в спальню. Докажи, что не трус.

Крепкие ладони сжали ее бедра, Настя почувствовала, что потекла.

***

Все произошло по ее желанию, секс получился вкусным, долгим и в меру грубым. Настя извивалась под телом Вадима, стонала, впивалась ногтями и царапала его спину, содрогалась от толчков стоя на четвереньках и млела от поцелуев. Его губы целовали ее везде, куда смогли дотянуться. С Вадимом ей не надо было притворяться, лишь расслабиться и выпустить того черта, которого он в ней углядел.

— Расскажешь о себе? — спросил Вадим после недолгого забытья.

Настя не любила, когда после секса «лезут в душу», но для Вадима сделала исключение из чувства благодарности. Очень уж он был хорош в постели.

— Хочешь знать, как я до этого докатилась?

Он не смутился.

— Да ладно, я не осуждаю. Живешь, как умеешь и всё такое.

— После моего рассказа можешь и пожалеть, что лег со мной в постель. Готов? — Настя даже не посмотрела на его реакцию, находясь в том особенном состоянии оцепенения после оргазма, когда не хочется двигаться, когда нужно заставлять себя шевелить губами, чтобы произнести хоть слово. — Тогда сначала скажи мне, что произошло с его прошлой любовницей?

— Она закрутила роман с охранником. Борис Сергеевич ее выгнал, а охранника уволил. Я уже полгода вместо него.

— Мило, все как по шаблону. И ты не раздумывая, наступил на те же грабли?

— Я же не железный. И не думай, что охрана всегда уважает своих работодателей и бегает перед ними на задних лапках. Это совсем не так. Я смотрю на него как на объект, который нужно охранять и только. Иногда конечно хочется набить ему морду за его пьяные выходки, но терпишь, потому что потеряешь работу.

— Вот. И чем ты отличаешься от меня? Осуждай не осуждай, но ты такая же проститутка, как я, хоть я и не люблю это слово. Не обижайся. На правду не обижаются.

Вадим замолчал. Обиделся. Настя легла ему на грудь и начала рассказывать:

— Хотел узнать мою биографию, так слушай. Жил был мальчик, звали его Дима. Он очень нравился девочке по имени Настя. Когда девочка созрела, она решила что именно этот мальчик будет ее первым мужчиной. Глупая, глупая девчонка.... Выбрав момент, они уединились в его квартире, чтобы провести вместе ночь и сотворить волшебство. Я не слишком вычурно выражаюсь? Может надо говорить «порвать целку», «разморозить холодильник» или просто — «лишить девственности»?

Вадим с серьезным видом мотнул головой.

— Я понимаю, о чем ты. Продолжай, так больше похоже на сказку.

— Хорошо. Но сказки никакой не получилось. Водка, дешевые баночные коктейли, пакеты с чипсами на журнальном столике и несвежее белье в постели, пропахшее потом и спермой от ночных поллюций мальчика Димы. Девочка перестаралась с алкоголем, и ей стало все равно, что с ней происходит.

На предложение «позвать дноклов, а то движ какой-то тухлый» она с радостью согласилась. Мне кажется, мальчик испугался, потому что у него это тоже было в первый раз. По праву хозяина квартиры он все же первый лег с ней в постель. Сначала девочке было больно, потом... никак. Когда дело было сделано, трое друзей мальчика намекнули ему, что хорошо бы поделиться. Он не возражал, они же друзья. Наспех изучив женскую анатомию, ощупывая тело пьяной подружки, они вошли во вкус — объект их животной похоти не оказывал сопротивления, только равнодушно раздвигал ноги, позволяя делать с собой все что им захочется.

Они трахали ее по очереди, потом парами, проверяя на практике полученные в интернете знания. В молодом организме достаточно сил и спермы, чтобы это повторялось неоднократно. В перерывах девочка Настя пыталась танцевать, изображая стриптизершу, смеялась, падала, ее снова относили на кровать, гладили, рассматривали, целовали, дергали за соски, засовывали члены в рот, а пальцы во влагалище, добиваясь, чтобы она сквиртанула как в порно. Короче говоря, наутро она проснулась в мокрой от собственной мочи постели, измазанная спермой и с больной головой. Только маленькое пятнышко крови на простыне напоминало о том, ради чего все это затевалось.

Вадим помолчал, погладил Настю по голове и вздохнул.

— Как ты с ума не сошла после такого? В полицию заявляла?

Она усмехнулась.

— Зачем? Сама же на это пошла. Думаю, все было гораздо грязнее, я рассказала тебе только то, что помню. Скорее всего, мои фотки и видосики до сих пор гуляют по интернету. Пьяная шкура дала всем на вписке, смотреть до конца, или как там...

— А что было потом?

— Это уже другая история, мой дорогой падишах. На этом я умолкаю до следующей ночи.

— Ты хочешь сказать, что у нас впереди еще целая тысяча и одна ночь?

— Уже тысяча. Сделай даме приятно еще раз, только медленно и нежно. А потом я приготовлю тебе ужин.

Продолжение следует.