Семейный альянс ч.3 (эроповесть)

Утром они расставались на пороге дома, но ближе к вечеру Зинаида Федоровна торопилась вернуться домой, чтобы встретить постояльца и подготовить достойный приём любимому зятю. К приходу Сергея был готов ужин с припасённой бутылкой водки, на случай – расслабиться после трудового дня. Но придя домой, зять отложил ужин и, развернув на комоде телевизор, снял заднюю стенку его корпуса. Ремонт старенького аппарата занял не более получаса. Устойчивое изображение и звук были восстановлены, что вызвало горячую признательность и искреннее восхищение хозяйки зятю.

– Ладно, Серёженька, ляжешь со мной. Заслужил умелец, но к попе тебя не подпущу. За день присесть не могла, а вот выпить, непременно налью – крепче спать будешь.

– А поцеловать позволишь страдалицу? – оживился Сергей, – весь день по ней скучал, Зинуль.

– Другое уж тебе без интереса? – укоризненно покачала головой Зинаида. – Поцелуешь, но без глупостей. Садись за стол, – позвала тёща, доставая из холодильника запотевшую бутылку водки. – Мне и половины достаточно, – заранее обозначила она свою мерку, выставляя на стол пару рюмок.

Ужин завершился с наступлением сумерек, сгустившихся за окнами дома. Луна заняла привычное место над крышами домов, заливая серебристым светом дорогу с кустами сирени в палисадниках деревенских строений.

– Докуривай свою махорку, Сережа, и приходи спать, а то опять до первых петухов меня мурыжить будешь.

– И то верно, – согласился Сергей, затушив недокуренную сигарету в жестяной банке, – пораньше начнём, попозже закончим. Да, Зинуль?

– Тебя, дорогая, мурыжить городским или традиционным способом? – поинтересовался Сергей, ложась рядом с хозяйкой.

– А в чём разница? Других мест у баб не придумано, – уточнила Зинаида, – хотя, после того, что ты учинил со мной утром... Бедная Людка, что только терпит от тебя в постели! Такими делами гомики занимаются. Развратил жену, безобразник, теперь за тёщу принялся. А привыкну к этим пакостям, с кем ими после тебя заниматься стану?

– Приезжать буду, тут на электричке пара часов. Людка только рада будет, что проведывать тебя буду.

– Надоем и дорогу ко мне забудешь. Из меня любовница, сам видишь, не шибко охочая до этих дел. Да и годы уж не те, Серёжа.

– Сколь не осталось – все наши. Ты, Зинуль, мне мать заменила. И женой, и собой наделила, – приникая к губам любовницы, заверил Сергей тёщу.

Зинаида признательно обняла парня, уступая настойчивому стремлению Сергея проникнуть языком в её приоткрывшийся рот. Ладони зятя блуждали по груди женщины, поочерёдно сжимая твердеющие бугорки сосков.

– Теперь слушайся меня и не возражай. Тебе понравится... – пообещал Сергей.

– Чего это? Опять безобразить надумал? – насторожилась Зинаида, приподнимая голову над подушкой. Утром тоже обещал, что понравится...

– Сейчас оценишь, глаза прикрой и ноги расслабь – больно не будет. Бабы это любят.

Зинаида почувствовала, как к промежности протиснулась голова Сергея. Руками, удерживая раздвинутые колени любовницы, он ткнулся лицом в приоткрытые наружные губы, стараясь проникнуть языком в лепестки малых губ, скрывающих горошину клитора.

– Чертяка окаянный, куда ж ты опять полез! – возмущённо вскрикнула от неожиданности Зинаида, отталкивая голову упрямого любовника. И прерывисто вздохнув, вздрогнула от лёгкого прикосновения горячего языка к возбуждённому клитору, приподнявшемуся под капюшоном складки вульвы. Недолгое сопротивление женщины было сломлено и губы Сергея, поймав упругий холмик в складках вульвы, вызвали сладкий стон Зинаиды. Волна зарождающейся страсти медленно растекалась по напряжённому телу женщины. Её руки уже не отталкивали от себя орудие сладкой пытки, наоборот, удерживали голову зятя, не желая прерывать мучительное наслаждение.

– Серёженька, миленький! Я не утерплю, кончу сейчас. Не мучай меня, родненький.

– Уже всё, сейчас любимая, – приподнявшись над женщиной, Сергей решительно направил окрепший член в глубину истекающего соками влагалища. Оно с готовностью приняло долгожданного гостя, скользнувшего до самой матки. Зинаида подхватила колени ладонями, приглашая любовника глубже проникнуть в горячую, влажную и жаждущую общения вагину. Член мужчины на мгновение замер и, приступив к поступательным проникновениям, заставил Зинаиду вскрикивать всякий раз при достижении им глубины вагины.

Участившиеся удары лобка Сергея в промежность партнёрши, стонущей сухим, прерывистым дыханием, привели Зинаиду, судорожно вздрагивающую напряжённым телом, к мучительному оргазменному вскрику.

Расслабленное тело женщины продолжало раскачиваться в такт ударов лобка партнёра в промежность любовницы. Руки Зинаиды с нежностью скользили по плечам парня, покорно отдаваясь страстным поцелуям Сергея.

В тишине комнаты они молча лежали, глядя на скользящее блуждание теней на потолке, под дуновением ветра в густой листве сирени за окном.

– Мне так хорошо ещё никогда не было, Серёженька, – тихо призналась Зинаида, любуясь тонким профилем парня. – Какая у тебя счастливая жена, Серёжа. Мне и доли того, что Людмилке достаётся от тебя, за всю жизнь с мужем не было. Если ваш Валерка в тебя пойдёт, многим бабам жизнь скрасит. На пенсию выйду, мальцов своих на лето ко мне отправлять будете. Нечего им по пионерским лагерям мыкаться. Здесь им будет интересней и ребятни у нас хватает.

* * *

Однако, двухнедельное пребывание Сергея, в гостях у Зинаиды Фёдоровны, завершилось трогательным прощанием на крыльце её дома, в один из пасмурных дней. Горькие слёзы в глазах женщины свидетельствовали о неизбежности расставания с поздно обретённым любовником.

– Не забывай меня, Серёженька. Всегда буду рада с тобой повидаться, хоть на одну ночку. Так девчонок своих не ждала, как тебя буду ждать и помнить, милый. Всем привет передавай, а Людмилке – спасибо за такого мужика. Жаль, не мне ты достался в молодости. Пусть хоть она с тобой будет счастлива.

– Долгие проводы – лишние слёзы, Зиночка. Не навек расстаёмся, – успокаивал женщину Сергей, – буду приезжать, как обещал. Спасибо, родная, что приютила, обогрела, себя подарила мне на утеху, не держи на меня сердца, коли обидел чем...

Последним материнским поцелуем простилась Зинаида Фёдоровна с зятем и долго смотрела ему вслед, пока не скрылся за поворотом к школе, где его ожидал автобус с практикантами, чтобы вернуть их в город.

Трудно объяснить, что впоследствии заставило Сергея оставить семью и уехать с женщиной, которая так круто изменила его судьбу. Говорили, что они уехали в Москву, где жили её родители: отец, занимающий высокий пост в определённых кругах, мать – преподаватель в Дипакадемии МИД России. Любящие родители не препятствовали решению дочери пожить самостоятельной жизнью, уехавшей по распределению медицинского института, связав себя с заурядным преподавателем государственного аграрного университета, в скромной должности преподавателя физики. В тот памятный день, после отъезда Сергея, Зинаида Фёдоровна не находила себе места. С наступлением сумерек, ей мерещилось, что вот сейчас в спальню войдёт Сережа, обнимет, уткнувшись в завитки волос на щеке, и повлечёт за собой в постель. Томительное ожидание его ласки холодком пробегало по спине, вызывая щемящую боль в душе женщины. Только спустя год, пришло известие от Тамары о произошедшем событии, в семье сестры.

– Что же он сотворил с нами, негодяй! Чего этому кобелю не хватало? – горестно сетовала Зинаида Фёдоровна на бывшего зятя, столь желанного любовника и отца, рождённой от него дочери.

* * *

Но пора вернуться в семейства двух сестёр, оставшихся без мужей, вовсе не по своей вине. Так уж судьба распорядилась, что в утешение молодым женщинам, она оставила подросших сыновей, вознамерившихся заменить ушедших мужчин – своих отцов.

В дверях кабинета Тамары Николаевны стояла посетительница, крайне субтильного сложения, в бежевой майке и в тёмной, короткой юбке. В руках она держала медицинскую карту, выданную в регистратуре. Звонок телефона отвлёк хозяйку от пациентки.

– Тамара, мне тут любовник звонил, умолял о свидании. Вот только – у мамки отпроситься не успел, – сообщила Людмила.

– Люсенька, я занята, у меня приём, потом перезвоню – предупредила Тамара, но тут же спохватилась, – погоди, дорогая, ты о чём? Секунду...

– Девушка, проходите на кресло...

– Люд, только по существу, кто звонил? – взволнованно переспросила Тамара, прикрывая микрофон трубки ладонью.

– Сестрёнка, не тупи! Олежка звонил. Ну я поняла, что у тебя пациентка. Лезь в её пещерку, только не заблудись в потёмках, спелеолог несчастный. Позже созвонимся.

– Какая же ты циничная, Людк! – возмущённо огрызнулась Тамара, бросая трубку на телефон, – Девушка, медкарту из регистратуры взяли?

– У вас на столе, – усаживаясь в гинекологическое кресло, тихо ответила та.

– На что жалуетесь? Сбои с менструальными циклами?

– У меня задержка большая... – смущённо произнесла посетительница, забирая повыше подол и без того короткой юбчонки.

– Вот как... Половой жизнью, живете?

– Один раз было... случайно, – конфузясь призналась девушка.

– Так, что тут у нас... – задумчиво произнесла Тамара, склоняясь к промежности девочки, внимательно исследуя полость влагалища, – сколько задержка?

– Кажется, больше четырёх недель. Я простужалась, думала, что поэтому задержка, а что?

Тамара подняла голову, встретившись с испуганными глазами молоденькой пациентки.

– Вам сколько лет, красота моя? Шестнадцать есть? – спросила Тамара, стягивая с рук хирургические перчатки. Девчонка утвердительно кивнула и опустила ноги на пол.

– Скажите, что у меня?

– Беременность у Вас, милая. Мать в курсе?

– Я с бабушкой живу...

– Старенькая бабушка? Что же она плохо за внучкой смотрит?

– Хорошо смотрит. Да при чём тут бабушка?... У меня с другом братишки всего-то раз было. Не думала я, что так получится.

– Школу хоть успела закончить? – вздохнула Тамара, глядя на девицу поверх очков.

– Месяц назад, но я собиралась поступать в техникум, а теперь вот с абортом надо решать... и чтобы бабушка не узнала – у неё сердце слабое.

– Сдаётся мне, что это у тебя голова слабая. Во всяком случае, от меня ты направление на аборт, точно, не получишь, – категоричным тоном заявила Тамара Николаевна.

– Почему? – удивилась девчонка.

– Потому, что первая беременность может оказаться, для тебя, последней. Пересядь на стул, я медкарту заполню.

* * *

Только после того, как за молодой посетительницей закрылась дверь, Тамара сняла трубку телефона и позвонила сестре.

– Люд, я освободилась, что ты хотела мне сказать?

– Уж не знаю, что для тебя важнее – чужие письки или своя? Даже боюсь в чём-то за своего Валерку. Ладно, информация на два слова. Олежка согласен.

– И что теперь? Как это всё будет?... – заволновалась Тамара.

– Вечерком с Олегом обсудите нашу ситуацию и благословишь моего племянника. Пусть примет душ, перекусит, чем бог послал. О контрацепции я позабочусь сама. Я, кстати, с Валеркой по той же схеме. О презервативах не забудь. Вечером перезвоню. Часам к девяти жди своего молодого человека.

– Людочка, ты уж с Олежей помягче для первого раза, – обеспокоилась Тамара, – Валера, надо полагать, преуспел в этих делах с нашей мамочкой.

– Я бы, на твоём месте, сестрёнка, поделилась бы с сыном некоторыми подробностями в общении с женщиной, в теоретическом смысле, конечно.

– Мне как-то неловко с ним об этом, даже на словах. Хотелось бы верить, что ты сама с Валерой не переходила в беседах со слов, к делу.

– О чём ты! Я разве позволю себе такое... – категорично отмела сомнения сестры Людмила.

– Ты, может, и нет, а он – запросто. Вполне допускаю, что Валерик в отца пошёл. Не забывай, что именно ему эта вакханалия с нами в голову пришла. Ничего, сегодня у тебя будет возможность поквитаться со своим бывшим супругом, не всё ему, паразиту...

– Ну, об этом не сейчас, пора домой собираться, – поспешила Людмила прервать цепь рассуждений сестры, – да и ты сворачивай своё занятие – в бабских панталонах шуровать.

– Фу, какая ты грубая, Людк! Вот припрёт тебя обратиться ко мне, в очереди будешь сидеть у кабинета в своих панталонах и с шоколадкой в кармане. Шоколад люблю с орехами, панталоны непременно розовые с сердечками.

– Не дождёшься! – хохотнула в трубку Людмила.

– Как знать, сестрёнка, как знать... – задумчиво произнесла Тамара, опуская трубку на телефон.

* * *

В дверь сороковой аудитории заглянул Валерка и, пройдя глазами по первому ряду столов, остановился на вихрастой голове Олега.

– Лунёва к декану, – выкрикнул он и тут же скрылся за тяжёлой дверью. Через минуту в коридор вышел Олег с объёмным студенческим рюкзаком, набитым учебниками.

– Чего рано пришёл? Мы же договаривались встретиться после лекции, – напомнил Олег, – пошли в библиотеку, учебники обменяю.

– А эти уже прочитал, отличник? Слышь, умное Буратино, тебя Мальвина ждёт, а ты в библиотеку за умными книжками намылился. Я с утра, как на иголках, за твою мать переживаю, а тебе монопенисно на всё – партнёр на нашу голову... Мне что, одному с нашими мамками прикажешь трахаться? Собственно, я не против, только они на это не подпишутся. А допускать постороннего до своей матери, я не хочу, – продолжал вразумлять брата Валерка, – или ты с нами, или...

– Чего ты завёлся, я не отказываюсь, тем более они согласны. А когда это всё будет? – спросил Олег.

– Сегодня будет. Сейчас расходимся по домам, а там они сами время назначат. И смотри мне, не притащись завтра домой перед институтом. Моя матушка тебя утром покормит. Увидимся на лекциях. Не подведи нас, Олежек.

Пожав на удачу друг другу руки, ребята разошлись. Сидя в троллейбусе, Олег всё ещё не верил в то, что сегодня ему предстоит осуществить свою давнюю мечту. Его первая юношеская поллюция была связана с Людмилой. Сон был настолько реальным и захватывающим, что он не решился признаться Валерке, сочтя это крайне бестактным, по отношению к брату, чья мать была так откровенно доступна в его сновидении. Но однажды, Валерка сам признался Олегу, что грешен в эротических снах и видит он не только тётку, но и мать. Вот тут и у Олега произошло то, в чём так неловко было ему признаться себе – в желании обладать родной матерью, хотя бы в мечтах. Он уже не скрывал своих стремлений углядеть что-то наяву за матерью. Не спешил смущённо отворачиваться, если случайно заставал её в нижнем белье или ночной рубашке с расстегнутым воротом. На смену снам пришло более приятное занятие – онанизм. Тут появилась возможность самому реализовывать свои эротические фантазии, привнося в них, всю доступную ему юношескую изобретательность. Но обнаружить перед матерью свой интерес, он, разумеется, не помышлял, довольствуясь лишь нескромными наблюдениями за ней. Со временем сёстры остались без мужей, с подросшими сыновьями, с общими проблемами в их сексуальной жизни.

– Остановка «Первая дачная», – донеслось из динамика, Олег протиснулся к выходу и вышел из троллейбуса в толпу людей на остановке.

Тамара хлопотала на кухне, когда в прихожей щёлкнул дверной замок и вошёл сын.

– Ты уже пришёл, Олежек? А у меня ещё ужин не готов. Подождёшь с полчасика и можно будет садиться за стол. Как в институте, зачёт сдал?

– Ещё вчера на последней паре с Валеркиной группой сдавали, я тебе уже говорил, – напомнил Олег, снимая с плеч рюкзак с учебниками.

– А у него как, тоже сдал? – спросила мать, принимая в руки увесистую сумку.

– С грехом пополам, но экзамен точно завалит. Чего в медицинский попёрся?...

– Ты бы ему помог с учёбой, вы же братья, Олежа, – предложила Тамара, целуя сына в щёку, – а чего не бреешься? Вот Людмила тебе сегодня задаст. Пойдёшь принимать душ, обязательно побрейся.

– Можно подумать, Валерка побреется... А к скольки он заявится? – как бы между прочим поинтересовался Олег.

– Договаривались к девяти. Мы с тобой так и не поговорили толком, Олежа. Ты можешь отказаться, если не хочешь. Валера тебе говорил об условиях нашего договора?... Мы с Людмилой можем довериться только вам, потому и согласились. Мы ведь ещё не старые, а приводить к себе посторонних мужчин в вашем присутствии не хотим. Да и приличных, свободных мужчин непросто найти. А вы нас устраиваете...

– Я ведь не спорю. Мы же не дети, вы нам обе нравитесь и мы любим вас, – заверил Тамару Олег.

– Олежек, тебе может нравиться только Людмила, я ведь тебе – мама, что значит нравитесь?... – прервала Тамара сына.

– А как может нравиться одна из близнецов, а другая нет?

– Ну, не в сексуальном же смысле... – недоумённо произнесла Тамара, краснея от прямоты рассуждений сына.

– Можно подумать, ты для меня не женщина, – продолжал упорствовать Олег, искоса поглядывая на мать.

– Вы с Валеркой сговорились что ли? Он к Людке начал клинья подбивать, пока ему наша бабка не предложила переключиться на меня. А тут и сестра решила не упускать случая – позаботиться о себе с твоей помощью. Чёрт знает, что напридумывали... Ладно, уж вы – озабоченные, так и нас, старых дур, с толку сбиваете.

– А что, мамуль, бабуля тоже в курсе?... – искренне удивился Олег, с усмешкой на лице уставясь на Тамару.

– Это уж пусть тебе Валерка рассказывает – сама в шоке от нашей бабулечки.

– Не фига себе, как всё стало вокруг голубым и зелёным... – удивился Олег, – и что, думаешь, Валерка так просто согласился отказаться от матери?

– Конечно, а для чего они всё это затеяли? Хотя, если баба Зина допустила до себя нашего затейника... я уже ни за что не поручусь, тем более за свою сестричку... – но, подняв в раздумье глаза на сына, пожалела о сказанном.

– Даже так? – восхитился предприимчивостью брата Олег, – выходит – ты у него будешь не первой? Силён Валерка!... Несправедливо как-то отдавать тебя этому ловеласу, когда тётушка сама ему не отказывает!

– Она, кстати, мне намекала на какие-то отношения между нами, – припомнила совет сестры Тамара, – а ты хоть с кем-нибудь прежде целовался, сынок?

– С тобой в щёчку, а что?

– Это не совсем то же самое. Тебе показать, чтобы не позориться перед Людкой?... Валерка уже умеет, полагаю...

– Откуда ты знаешь? Вы уже тоже?...

– Один поцелуй и тот – впопыхах, – призналась Тамара. Идём в спальню, хоть будешь знать, с чего начинать с женщиной.

– Только вот сразу не кидайся с объятиями к любовнице. Нет, милый, туда руки совать рано. Всё делай не спеша и нежно. Губы, шея, плечи, грудь... женщина сама позволит тебе всё, не торопи её. Необходимо подготовить партнёршу, прежде чем она допустит тебя до столь желанной цели. А теперь попробуй сделать то, о чём я тебе сказала, но завершим ласки на груди.

Олег, волнуясь, обнял мать, прижимаясь и вдыхая пьянящий аромат её светлых, густых волос. Губы парня коснулись мочки уха, захватили её губами и на это Тамара, тихо вздохнув и зарывшись пальцами в густую копну волос на голове сына, подставила пылающе-пунцовое лицо навстречу, предложив чуть приоткрытый с трепещущами губами рот для поцелуя.

– Смелее, Олежек, забудь, с кем ты, конкретно – в твоих руках желанная тобой женщина, – томно выдохнула она, прижимаясь раскрытыми губами к напряжённым губам сына.

Прошло достаточно времени, прежде чем Тамара перехватила руки Олега у себя на бёдрах, препятствуя им, раскинуть полы домашнего халата.

– Всё, всё, дорогой, достаточно! Оставь свой пыл для Людмилы. Нам обоим предстоит сегодня общение с партнёрами, не стоит себя распалять предварительно излишними стараниями. Всё остальное позволит тебе Людмила, – прервала мать стремление сына, полностью раздеть её. Женщина запахнула ворот халата на уже обнажённой груди. – Старайся, мой мальчик, не оставлять следов, особенно на видных местах. Избегай засосов на теле партнёрши. Тем более, что объяснить их появление незамужней женщине, крайне неловко. В остальном, всё было очень хорошо. Даже, с уверенностью могу сказать – превосходно. Немного ревную тебя к Людмиле. А тебе понравилось, Олежа?

– Обалденно! Если у меня что-то не пойдёт с тётушкой, я буду вспоминать тебя и всё получится... – заверил Тамару сын.

– Смотри, малыш, не ляпни в пылу страсти вместо Люсенька – мамусенька! А в дальнейшем, не будем этот урок вносить в обиход наших отношений. Надеюсь, что обращаться к своей женщине ты будешь по имени.

– Да, Томочка, она меня уже предупредила об этом, – согласился Олег.

– Не Томочка, а мамочка, – поправив сына, она легонько щёлкнула его по лбу, но рука на мгновение запуталась в его волосах, и жест получился скорее ласковый, чем назидательный

– Идём на кухню, Олежа, поужинаем. Тебе ещё надо принять душ и пора собираться к Людмиле, – напомнила Тамара, – тебя провожу и сама пойду в ванную. О нас – Валерке ни слова, ты меня понял?

– Вряд ли его это очень огорчит... – с сомнением произнёс Олег.

Спустя два часа, Тамара провожала сына в прихожей:

– Я переговорила с Людмилой, утром тебя ждать не буду. Позавтракаешь у неё и отправляйся в институт, увидимся вечером. Надеюсь, не пожалеть о нашей затее. Презервативами не пренебрегай. Нам с Людмилой рожать от вас ни к чему и вам эти проблемы не нужны – какие из вас отцы. Впрочем, об этом мы сами позаботимся.

Продолжение следует